Владимир Владимиров. Трагический исход
По оценкам экспертов, после революции тысяча девятьсот семнадцатого года и Гражданской войны за пределами России оказались почти пять миллионов наших соотечественников. Генерал Пётр Врангель назвал этот экстраординарный процесс "трагическим исходом". Своеобразными островками национальной культуры для эмигрантов стали Русские клубы, возникшие в разных странах мира, а также музеи, архивы и библиотеки.
Эмигрантская волна вынесла на далёкие берега военных, дворян, аристократов, предпринимателей, представителей интеллигенции и казачества, священнослужителей, государственных служащих, а также членов их семей. Все они бежали от репрессий большевиков, справедливо полагая, что, оставаясь на родине, рискуют не только свободой, но и жизнью. Жестокая планида разбросала россиян по десяткам стран. Тысячи были эвакуированы из Одессы и Крыма пароходами в Турцию. Адаптация в новой обстановке проходила медленно и трудно. Гражданских и военных беженцев из России турецкие власти расселяли в лагерях под Константинополем, которые находились под жёстким контролем английской или французской администраций.
В мае тысяча девятьсот двадцатого года генерал Пётр Врангель учредил так называемый "Эмиграционный совет", спустя год переименованный в "Совет по расселению русских беженцев". Генерал Врангель сделал всё, чтобы сохранить вверенные ему армейские части и восстановить в них дисциплину и несгибаемый боевой дух. Он смело парировал все попытки разоружить и распустить армию. Никанор Савич, помощник Врангеля, писал в своём дневнике: "Ещё сильнее, чем физические лишения, давила нас полная политическая бесправность. Никто не был гарантирован от произвола любого агента власти каждой из держав Антанты. Даже тукрки, которые сами находились под режимом произвола оккупационных властей, по отношению к нам руководствовались правом сильного". Именно поэтому генерал Врангель принял решение о передислокации вверенных ему войск в славянские страны.
Весной тысяча девятьсот двадцать первого года он обратился к болгарскому и югославскому правительствам с запросом о возможноси расселения личного состава Русской армии в этих странах. Ответ был положительным. Частям было обещано содержание за счёт казны, включавшее в себя продовольственный паёк и небольшие денежные дотации. Военнослужащим, согласившимся служить в пограничных войсках, власти выплачивали приличное жалованье.
Оказавшись вне родины, русские эмигранты пытались сохранить её культуру и язык. Они издавали много журналов, в основном военно-исторического содержания, в которых печатались статьи и воспоминания. Наиболее известные из них - "Первопоходник", "Вестник первопоходника". С тысяча девятьсот двадцать девятого года Василий Орехов, Евгений Тарусский и Сергей Терещенко в Париже стали издавать журнал "Часовой" - орган связи русских солдат и офицеров в эмиграции. Активно действовали и развивались многочисленные молодёжные организации скаутов, "витязей", "соколов", "орлов".
Эмигранты создали десятки полковых музеев частей Русской императорской и Белой армий на средства самих ветеранов, некоторые из них имели свои помещения, но большинство существовало на правах "домашнего" уголка. Бывшие офицеры и солдаты передавали в музеи свои награды, знамёна, форму, дневники, фотографии.
Музейные экспонаты для эмигрантов становились символами, связывающими их с Родиной, помогали сохранить национальную гордость и становились историко-культурными центрами для бывших белогвардейцев. Например, уникальные коллекции сформировались в музеях русской культуры в Сан-Франциско, Белграде, Софии. Благодаря помощи белоэмигрантов были созданы большие русские отделы в Доме инвалидов в Париже и в Королевском музее армии в Брюсселе. Популярностью у эмигрантов пользовались и русские библиотеки. Там россияне могли пообщаться, обрести новых друзей и обсудить литературные новинки. Всего эмигрантами для сохранения реликвий армии было создано почти полторы сотни музеев, архивов, библиотек.
Из Турции и европейских славянских стран россияне со временем перебирались во Францию, Бельгию, Германию, США, Канаду, Бразилию, Аргентину и другие страны. При этом пытались сохранить связь с потерянной Родиной хотя бы сохранением культуры и языка. Как правило, детей, родившихся за границей, эмигранты обучали русскому языку, истории и знакомили их с лучшими образцами национальной художественной литературы, музыки, живописи.
Оказавшись за рубежом, эмигранты по-прежнему считали себя гражданами России. Правовед Борис Вильде писал: "Мы существуем как Россия, потому что в условиях свободного зарубежного общежития мы сохранили свободу служить нашей Родине и нести в нашем сознании её великую идею!".
Русская эмиграция первой волны была хорошо организована, имела выскоий интеллектуальный потенциал и оказала огромное влияние на культуру стран-реципиентов. Важную роль в жизни эмигрантов играли Русские клубы, которые ставили перед собой важные задачи: сохранение языка, культурного кода, традиций, обрядов, а также помощь в адаптации в новой для эмигрантов среде.
Если обратиться к истории Русских клубов за рубежом, то первый был создан ещё в тысяча восемьсот двадцатом году княгиней Зинаидой Волконской (урождённой Белосельской-Белозёрской) в Риме. Завсегдатаями клуба были известные деятели русской и зарубежной культуры: Гоголь, Жуковский, Гюго, Стендаль, Глинка, Кипренский, Брюллов. В двадцатом веке Русские клубы появились в Париже, Ницце, Лозанне, Каире, Тяньзине, Белграде. В деятельности клубов принимал участие основоположник марксизма в России Плеханов, видный экономист Тотомианц, военный историк Баиов (Байов), литераторы Тэффи, Куприн, Струве, шахматист Алёхин, художница Бубнова.
Новый импульс образованию Русских клубов придали эмигранты первой волны. Наиболее органично русская эмиграция адаптировалась в Китае. Несмотря на сложность общения (языковой барьер, различие в традициях, особенности национального мышления, исторических условий), китайские власти и рядовые китайцы проявили в отношении русских эмигрантов большую толерантность и гостеприимство. Ни в одной другой стране рассеянная эмиграция не получила такого признания в среде, столь отличающейся от русской своими национальными, бытовыми и культурными ценностями.
Среди эмигрантов в Китае оказались многие видные представители российской культуры. В Шанхае осели знаменитый автор и исполнитель Александр Вертинский, талантливый музыкант-виртуоз Олег Лундстрем, а также художники, литераторы, журналисты и другие представители русской культуры.
Одной из особенностей адаптации русской общины в Китае стало создание различных профессиональных клубов, обществ, организаций и комитетов, издательств, газет и журналов. Общественно-полезная и благотворительная деятельность русской колонии в Китае была разнообразной и насыщенной. В Шанхае в двадцатые-тридцатые годы двадцатого века возниклии успешно действовали многочисленные русские общественные организации, работали частные и общественные больницы и школы, студии и кружки, выходили газеты и журналы. Особое место в эмигрантской культурной палитре занимал Русский клуб в Шанхае. Задачу объединения и сплочения русских эмигрантов решал и открытый здесь ещё до революции Русский клуб. По оценкам экспертов, в двадцатые годы в Шанхае проживали пятьдесят тысяч россиян. Для успешной деятельности Русского клуба был основан фонд, который пополняли состоятельные предприниматели и купцы. Постоянными членами клуба стали почти две сотни человек, платившие ежемесячные взносы.
Первоначальной целью учреждения считалась организация отдыха и развлечений для состоятельной части русской эмиграции. Однако со временем Русский клуб стал решать проблемы координации русского бизнеса и торговли, заботиться о сохранении русской культуры и образования, заниматься благотворительностью. Поэтому многие эмигранты видели в Русском клубе важный культурный центр русской эмиграции в Шанхае. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Русский клуб переехал в роскошный особняк в центре города. При клубе имелся ресторан, спортивный и танцевальный залы, библиотека, зимний сад.
Членом Русского клуба мог стать эмигрант из Российской империи независимо от пола, национальности, политических взглядов, вероисповедания. Иностранцы также могли быть приняты в клуб, но с более высоким членским взносом. Они на собраниях пользовались правом совещательного голоса на общих основаниях. Каждый член клуба имел право приглашать в качестве гостей российских и иностранных граждан.
Русские клубы имели кружки по интересам, любительские театральные коллективы, духовые и камерные оркестры. В них проводились танцевальные вечера, соревнования по шахматам, давались концерты и спектакли заезжих гастролёров. Большой успех имели благотворительные акции: балы, маскарады, конкурсы красоты. На эти мероприятия всегда приглашали представителей властей и делового мира, дипломатов, политиков, журналистов. Гости жертвовали денежные суммы, котрые шли на поддержку пожилых малоимущих россиян, на помощь в трудоустройстве эмигрантов, а также на обучение талантливых детей в художественных школах, музыкальных училищах и балетных студиях.
Для девушек работали кулинарные курсы. Кушанья русской кухни, приготовленные ими, пользовались популярностью у эмигрантов.
Аналогичную повестку предлагали Русские клубы в Берлине, Париже, Риме, Буэнос-Айресе и других городах мира.
Русский клуб в Сан-Франциско организовал потомственный оренбургский казак Алексей Леонидович Исаенко (впоследствии директор библиотеки Русского центра) и его жена Евгения Сергеевна (писательница и поэтэсса), которые приехали в Сан-Франциско в тысяча девятьсот двадцать третьем году. В этот период здесь также возник ряд русских организаций: Ассоциация русских инженеров, Русский театр, Атлетическая секция, которые проводили свои мероприятия в здании Русского клуба.
Алексей Исаенко говорил: "Русские клубы играют огромную роль в жизни эмигрантов. Они являются проводниками русской культуры, а ещё сплачивают представителей русской диаспоры, оказывают им поддержку и дарят ощущение такой далёкой, но по-прежнему любимой Родины!".
Свидетельство о публикации №224032101072