Время собирать камни. Ч. 3, гл. 3 Охота на камни

Глава 3. "Охота" на камни. Скорпи.

- Закрой глаза и ступай за мной, - сказал Скиталец и взял Эдда за левую руку. – Никто не должен видеть моих секретных меток и опознавательных знаков, по которым я нахожу свое жилище. Осторожно, осторожно, в этом месте песок зыбкий, мигом провалишься…
Дикарь сделал несколько шагов и почувствовал, как тело его постепенно погружается и опускается куда-то вниз. Наконец, ноги уперлись во что-то твердое, и коротышка позволил ему открыть глаза. Эд по-прежнему ничего не видел. По ощущениям он находился в глубокой, узкой норе. Близкое, частое дыхание нового друга указывало на то, что тот находится где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки.
- Эй, Скиталец, ты здесь? - зачем-то спросил флэмитянин, вглядываясь в темноту. От страха он стал хуже соображать.
В жилище было прохладнее, чем снаружи, но дышать было нечем. Дикарь судорожно глотал воздух. Что если житель Эвериса специально заманил его в ловушку и бросит здесь одного умирать? А потом вытащит камни и будет таков…
- Здесь, здесь, - отозвался абориген, - Погоди, сейчас зажгу огарок свечи и запущу немного воздуха. Я тут трубу от нашего бывшего дома приспособил. Сразу легче станет. У меня и небольшой запас воды есть. Добывать ее глубоко под землей не очень-то просто, но ничего, я приноровился.  Нашел подходящее место – недалеко от дома. Завтра вместе туда пойдем, вдвоем сподручнее будет. А сейчас - располагайся удобнее.
- Легко сказать – располагайся! Ты, небось, со своим-то маленьким ростом здесь едва-едва умещаешься.
Эд сел на слегка влажную твердую землю и попробовал вытянуть затекшие ноги.
- Расскажи еще что-нибудь. Складно у тебя получается. Как ты этому научился?
- Будешь сидеть целыми днями один-одинешенек, да рассказывать что-нибудь самому себе – так тоже научишься! А сейчас я устал. И никаких других историй не знаю.
- Ну, не злись, не злись. А хочешь я тебе спою песню? Время пройдет быстрее. Ты, наверное, думаешь, что только песок умеет завывать свои жуткие песни?
И Эд вполголоса затянул любимую – про священные струи благодатного дождя. Песня не произвела на Скитальца должного впечатления - в подземелье сочный голос Эдда звучал глухо, слова произносились без обычного вдохновения и трепета, да и смысл их был не очень понятен слушателю, выросшему в знойной пустыне.
- Я вот думал-думал и кое-что придумал, - проговорил Скиталец спустя какое-то время, так и не высказав никаких слов одобрения.
- Завтра у ворот города нас встретит моя…ну, бывшая…как тебе это объяснить… подруга, что ли…
Эд хмыкнул.
— Это не то, что ты думаешь! Мы просто играли вместе, когда были детьми. В память о прошлом она мне всегда чуть-чуть побольше еды и подбрасывает. А теперь я решил – надо действовать по-другому. Скоро запас камней в пустыне будет исчерпан, и нам нечего будет менять. Значит нужно попытаться добыть их в другом месте.
- В каком другом?
- Ну, как ты не понимаешь! Сам подумай! Раз камней почти не осталось в пустыне, значит их полным-полно…
- В другой пустыне…
Бестолковость флэмитянина разозлила Скитальца.
- Нет здесь никакой другой! Слышишь – нет!
- Тогда не знаю…
- Значит, их полным полно в другом месте! В том месте, куда мы их относим. Понял?
- У твоей матери – королевы, что ли?
- Ну на конец-то дошло. Надо проникнуть в крепость и попросту украсть как можно больше камней! А потом их же и отдавать на обмен небольшими партиями.
- Да как же туда попасть? Сам говоришь – стена неприступная, ворота…
- В этом и заключается мой хитроумный план. Нужно привлечь на нашу сторону мою подругу - Дарину. Вы с ней почти одного роста. Я ведь рассказывал, что женщины Эвериса – все дылды вроде тебя, потому и держат над нами такую власть. Возьмешь ее одежду и проскользнешь в ворота под покровом ночи. Дарина - ближайшая прислужница моей мамаши. Если она согласится вступить с нами в долю, то укажет тебе дорогу. Так что в сокровищницу попадешь без труда.
- Осталось дело за малым – уговорить твою подружку…, - поддел нового друга Эд.
- Ты прав, это будет тяжелее всего. Но я думаю, увидев тебя, она, в конце концов, примет нужное нам решение. Тем более, что камешки охота каждому заполучить. Дарина – не исключение. Не согласится она - найдется другая. Королеву все ненавидят. А сейчас надо как следует выспаться перед дорогой. Вечером наберем еще камней, если повезет, конечно, и в путь. Привыкай к новой ночной жизни.
           Коротышка дунул на крошечный огарок свечи и устроился между ног Дикаря, свернувшись калачиком.

Эд никак не мог заснуть в  яме-жидище. Не хватало воздуха и простора, к которому Дикарь успел привыкнуть в колонии джемитов. Голова от подземной духоты гудела, казалось, даже волосы встали дыбом от распирающей боли. Он крутился, вертелся, пытаясь найти удобную позу для отдыха. Один раз нечаянно угодил пяткой коротышке в лицо, чем вызвал крайнее неудовольствие маленького существа - Скиталец проснулся и пригрозил, что не возьмет Эдда с собой, если тот сейчас же не угомонится.
 Дикарь сложился в три погибели и подтянул онемевшие ступни к раздутому животу. Но ноющая боль в правом боку, взявшаяся невесть откуда, не давала ему покоя. Поначалу Эд не придавал ей никакого значения, но постепенно она нарастала, и время от времени сопровождалась сильными толчками, напоминающими извержение вулкана где-то в глубине утробы, после чего возникало сильное жжение, которое медленно поднималось из желудка до воспаленной глотки. Огонь разливался по внутренностям, вызывая новую боль.
Несчастный великан корчился, крючился в немыслимых позах, стараясь не стонать, чтобы снова не разбудить маленького друга. Наконец, ему удалось стащить с себя одежду и двойной пояс, набитый камнями. Неожиданно стало легче – жар, охватывающий тело изнутри и снаружи, прекратился, и боль ушла также внезапно, как появилась. Он блаженно закрыл глаза. В тишине раздавалось мерное посапывание коротышки.
 Однако не успел Дикарь задремать, как внезапно послышался взволнованный шепот подземного жителя.
- Начинается! Слышишь, она начинается!
- Что начинается? Я ничего не слышу. Если бы у меня были твои большие уши…
- Как что! Песня! Песня песка! Буря! Буря! У нас будут новые камни!
- Откуда ты знаешь?
- День был таким знойным, как будто что-то предвещало ураган, - убежденно сказал Скиталец таким тоном, словно он умел сам вызывать эти бури.
- Не понимаю, чему ты радуешься, - не разделил уверенность аборигена пришелец. - А вдруг мы никогда не сможем отсюда выбраться, как твои погибшие соплеменники? Давай, скорее, выйдем наружу! Нас засыплет песком!
- Нет, нет! Ураган схватит нас в свои лапы, закружит и понесет, словно песчинки. Тогда мы уж точно умрем. Будем сидеть здесь, пока буря не успокоится. Я верю в нашу удачу!
Эд не послушался и высунулся наружу – «песня песка» оказалась еще страшней, чем рассказывал местный житель.  Грохот катился по пустыне, и земля дрожала. В воздухе что-то выло не переставая. Желтая взвесь разлеталась брызгами и взмывала вверх. Надвигающая «стена» заставила мгновенно ослепшего Дикаря вернуться в нору.

***
- Ну, вот все и закончилось. Пора выбираться наружу, - радостно проговорил Скиталец.
- Хорошо сказано – наружу! Только как это сделать? Нас совсем занесло, даже трубу завалило.
- Ничего, ничего. Мы ведь живы. Ты, с такими большими и сильными руками, сумеешь откопать вход, а вернее выход, наш выход на волю, на волю - к новым дзинтарикам. Сейчас покажу, где нужно рыть.
Казалось, Скитальца и впрямь ничего не интересовало, кроме камней. За все время сидения в подземном убежище он ни разу не спросил Эдда, ни кто он, ни откуда. Маленький житель ничему не удивлялся – ни высокому росту нового знакомого, ни цвету кожи, ни клокастой рыжей бороде, словно громадный Эд был вовсе и не пришелец из иного мира, а песчинка, которую принес ветер вместе с миллиардами других, в дополнение к бесценным дзинтарикам.

 Флэмитянин с усердием принялся за дело, и вскоре ему удалось просунуть голову в образовавшееся отверстие. Солнце, стоявшее в зените, больно ударило по глазам. Первые несколько мгновений затворник, проведший несколько дней в темноте, не смел их открыть, полагая, что совсем ослеп. Он жадно глотал горячий воздух, обжигая соскучившиеся по свежему воздуху легкие.
 Выползший следом за Дикарем коротышка был более осмотрителен. Он дышал потихоньку, прикрывая ноздри и отвыкшие от света глаза ладонями, постепенно приучая все свои органы к возвращению в пустыню. Но даже предпринятые им меры предосторожности не спасали.
- Давай назад, в укрытие! - прокричал он Эдду спустя пару минут, - подождем до вечера.
- Ну, уж нет! Пусть лучше солнце испепелит меня, чем снова спуститься в твое вонючее логово! Я как-нибудь тут пережду, - ответил флэмитянин, наматывая на голову широкий пояс. – А когда жара спадет, отправлюсь на «охоту».  Посмотрим, посмотрим, что принес нам твой хваленый ураган…
- Делай, как хочешь. Но учти, если солнце изжарит тебя, все собранные тобой камешки достанутся мне, - злорадно сказал Скиталец, потирая маленькие ручки, и скрылся в убежище.
Эд не стал ничего возражать и приготовился ждать. Жизнь, изменившаяся в одночасье самым невероятным образом, научила его терпению. Он вспомнил, как сидел дни и ночи напролет возле раскаленного «языка дракона» и ждал, ждал, когда заветный символ власти попадет к нему в руки. Вспомнил, как долбил горную породу в каменоломне, чтобы найти дорогу домой. Вспомнил с каким упорством он учился полоть грядки, петь песни и печь липашки… Неужели все это было?! Неужели это проделывал он, самый свирепый и беспощадный охотник Флэймии?
 Между тем немилосердное светило стало склоняться к низу, а значит, пора было начинать поиски долгожданных сокровищ. Эд двинулся на четвереньках на запад, в сторону уходящего солнца, обшаривая пядь за пядью песчаное пространство, которое к тому времени начинало уже остывать.
 Он пропахал изрядный участок, но не нашел ни одного камешка. Едкий пот струился по разгоряченному лбу ручьями, разъедая обветренную кожу, попадая в слезящиеся глаза, застилая их плотной пеленой. Но ему и не требовалось ничего видеть, пальцы работали, как заколдованные, будто отделившись от рук, самостоятельно ныряли в толщу горячей массы, без устали прощупывали и просеивали чуть ли не каждую песчинку.
Наконец, судьба ниспослала ему три маленьких жалких дзинтарика, чему Дикарь несказанно обрадовался. «О, священное оригамо!», - произнес он восторженно, глядя на свою скромную добычу.
Эд принялся рыть в «плодоносном» месте с утроенной силой и сейчас же наткнулся на увесистый камень. Неожиданно острая боль в мизинце пронзила его до самых пяток.

***

Холодные капли проступали на лбу, сочились по шее и стекали по спине. Он тяжело дышал, стараясь побороть дурноту, и все сильнее стискивал зубы. Чьи-то руки скользили по лицу, бережно вытирая испарину, заботливо подносили питье к пересохшим запекшимся губам, растирали опухшую, одеревеневшую ладонь и вновь осторожно промакивали бисеринки проступавшего пота. Тело Дикаря сотрясалось от лихорадки, огненные обручи опоясывали голову, плечи и грудь. Левая рука горела, а правой - будто и вовсе не было никогда. 
- Лежи, лежи тихонько, не шевелись, - словно сквозь сон услышал он ласковый голос покойного друга Йоно и открыл глаза.
- Хорошо, что ты очнулся, неслух. Я уж подумал, что ты умер, когда нашел тебя позавчера вечером, - прокаркал Скиталец. - Сначала я решил, что виной всему жгучее солнце. Но потом вдруг увидел, как странно твоя рука отброшена в сторону, словно в застывшей схватке: четыре пальца намертво сжимают огромный камень, а пятый, мизинец, оттопырился и распух. Я внимательно пригляделся. Так и есть! Скорпи! Укус скорпи! Опоздай я хоть на день – не застал бы тебя в живых! Но теперь я уверен, что скоро рука восстановится и ты вновь сможешь работать.
- Скорпи? А кто это такие?
- Гигантские насекомые. Они появились на нашей земле вместе с полчищами песка и желтых камней. Но мать в детстве научила меня, как защищаться от смертоносного яда этих тварей. Она их никогда не боялась, приносила в дом, кормила и возилась с ними, как с малыми детьми.
- Вот это да…
- Представляешь, десятки скорпи шествовали по ее телу и никогда не кусали, будто чувствовали, что она – их бесстрашная повелительница. Однажды мамаша продержала одну из мерзких тварей во рту всю ночь – лечила больные десны выделяемой слизью. А попади отрава ей прямо в кровь, то и тут ничего не случилось бы. Разве что злее бы стала. Знаешь, она ведь и по сей день содержит этих гадов в Башне Смерти своего замка, куда направляет неугодных прислужниц. За это несчастные женщины и прозвали ее «скорпионихой». 
- А как же тебе удалось меня спасти и затащить в свою яму? – едва выдавил из себя Эд непослушными от страха губами.
-  Перекатывал кое-как с боку на бок, а дальше ты уж сам вниз рухнул.
- Спа-си-бо, - благодарно прошептал Дикарь.
Этому слову он научился у джемитов и не преминул сейчас им воспользоваться в память о Йоно, некогда также за ним трепетно ухаживающим во время болезни.
- Этим не отделаешься! Одного молока сколько на тебя извел! У нас совсем никакой еды не осталось. Давай-ка мне все камни, которые удалось отыскать.  Я сам пойду на обмен к «желтому дьяволу».
- А как же я? Я тут один в темноте не останусь!
- Хочешь-не хочешь, а придется! Тебе нельзя пока двигаться. Я мигом – к утру буду.
- А вдруг снова буря? Кто же меня откопает?
- Бури не будет! - с уверенностью произнес Скиталец, погасил свечу и вынырнул из подземного жилища.