Сказ деда Панаса

--  Комитетчики! Комитетчики! Комитетчики! Выходи!  -- орал плюгавый возница ранним летним утром на заре эпохи, которую потом назовут «застоем». Огромная кепка юного возницы висела на больших оттопыренных ушах, и если бы не эти уши, вероятно, упала бы на плечи, окончательно закрыв бритую наголо голову в шишках. Собственно, из-за этих шишек на голове возницу и не взяли в армию. Хотя возница честно готовился и даже не постригся, а обрился наголо. Но невропатолог послал возницу сделать снимок черепа, а после, покрутив этот снимок  и так и сяк, заключил что – что-то не ладно с давлением в голове. Возница очень просился в армию, и смягчившись невропатолог не комиссовал окончательно, а дал отсрочку на год. Возвращаться домой, в деревню, было равносильно самоубийству, не то, что бабы-девки, куры засмею: « А вон он, дезертир, в армию не годный!» Вот он и решил остаться в городе. Благо парнишка выучился в районе на шофёра. Однако бдительный завгар, оглядев тощего, нескладного паренька, поставил его рулить пегой кобылой по кличке « Стерва».
Стерва обитала в гараже, и нанюхавшись ночью, в духоте, паров бензина, целыми днями была подшофе. То неслась, не слушаясь вожжей, а то вставала в грустной задумчивости и стояла так – ни туды и ни сюды. И даже кнут не выводил её из печали. Впрочем, новый юный водитель кобылы кнутом старался и не пользоваться, а, напротив, жалел лошадь и после обеда всегда выносил ей хлеба с солью. Но повидавшая над собой много властителей Стерва доброту не ценила, а наоборот только больше борзела и взяла новую моду хватать зубами юного возницу пониже спины. И тот из опаски стал подходить к ней только в ватных штанах.
  -- Комитетчики! – орал возница в районе Старого базара, сидя на железном ящике, положенном на его телегу.
Из убогого одноэтажного домика, на котором была табличка: «Комитет по охране хлебопродуктов», и в окна которого старался заглянуть возница, не вставая с ящика, вышел кругленький, толстенький человечек предпенсионного возраста, судя по костюмчику – маленький начальник.
   -- Что орёшь? – сказал маленький начальник, желая быть грозным, но от постоянного подчинения грозность из него вышла, и он сказал это почти ласково.
   -- Я вам сейф привёз или несгораемый шкаф. Не знаю. – ответил возница.
   -- Сейчас сгрузим. – сказал маленький начальник.
   -- Нельзя его сгружать. – грустно сказал возница. – На нём печать была из пластилина. Я случайно на неё присел и теперь её нет! – показал возница на свой зад, прилипнувший к печати.   
   Глаза маленького начальника стали большими и выпученными, весь вид его выражал ужас от кощунства над печатью и ужас положения, в которое попал маленький начальник. Так что даже глупому юному вознице пришлось прийти на помощь маленькому начальнику: -- Акт нужен. Бумажка. – сказал возница.
   -- Сейчас согласуем. – пискнул маленький начальник и убежал в своё заведение, как мышка в норку.
   Долго ждал возница, понимая что вопрос об акте быстро не решается. Однако припекало. В том смысле, что взошедшее летнее солнце палило нещадно. Железный ящик неумолимо  нагревался, и очень хотелось снять ватные штаны, защиту от зубов Стервы, и остаться в лёгком трико, но не железном ящике, конечно.
   -- Комитетчики! – не выдержал возница. Опять выбежал маленький начальник. Он был просто в панике; большие начальники не хотели решать такой заковыристый вопрос и взвалили всю ответственность на него,  маленького, а ведь ему совсем чуть- чуть, совсем немного оставалось до желанной, заветной пенсии, и уже снился и чудился прощальный банкет и похвальная грамота от руководства « За долгую и безупречную службу». 
   -- Не ори. Сейчас решим. – еле слышным шёпотом, потеряв от нахлынувшей ответственности голос, сказал маленький начальник и снова шмыгнул в своё заведение – норку.
   Возница чувствовал, что его зад уже закипает от проклятого железного ящика ставшего что противень. Но возница понимал, что он сейчас на посту. На боевом посту! Он боялся, что если встанет, то скажут про него старшие товарищи и завгар: « С ним бы я в разведку не пошёл!» Да и попробуй, докажи потом, как с ней, с печатью, дело было. Но день, как назло, был что пекло!
   -- Комитетчики! – заплакал возница. Тут подошли двое молодых, солидных мужчин, сразу внушающих доверие.
   -- В чём дело? – деловито спросили они. По-детски  хлюпая носом, возница рассказал свою беду.
   Из норки – заведения выскочил толстенький, маленький начальник, пискнул – Сейчас решим. – и хотел было опять спрятаться, но один из солидных, молодых мужчин показал ему корочку магической аббревиатурой « КГБ». Это были настоящие, истинные комитетчики!
   -- Что в сейфе?—спросили истинные комитетчики.
   Маленький начальник стал красным, потом малиновым, затем, вдруг, вмиг побелел и стал набирать ядовито-зелёный цвет.
   -- Ничего! – бойко пискнул маленький начальник.
   -- Почему задерживаете разгрузку?! – деловито поинтересовались истинные комитетчики.
   -- Нарушена целостность печати. – рапортовал маленький начальник, на зелёном лице которого появились белые пупырышки.
   -- Сгружайте. – твёрдо сказал один из истинных комитетчиков.
   От этих слов маленький начальник моментально стал в голубую и красную полоску, язык у него вывалился, как у висельника и, трепыхаясь за пределами рта, лопотал: -- Я не могу. Я не имею право. А вдруг там бомба. Нарушена целостность печати.
   Тогда второй истинный комитетчик, презрительно глянув на маленького начальника, приказал вознице: -- Ну-ка встань, паренёк.
   Истинный комитетчик собрал пальцами пластилин, от жары превратившийся в жижу, достал из кармана монету три копейки и приложил её «орлом», то есть гербом Советского Союза – землёй с колосьями восходящим солнцем, слегка прижал, к пластилину и убрал.
   -- Печать! – счастливо просиял маленький начальник и его ноги заёрзали, будто хотели пуститься в пляс.

   -- А ты говоришь КГБ. – заключил дед Панас. – Да если бы не оно родимое  КГБ, ничего бы не дёргалось и не крутилось, и строек пятилеток, великих не было бы. И я бы сидел на этом проклятом железном ящике, пока из собственных яиц цыплята не проклюнулись. Тогда бы не тебя сопляка не было бы, ни отца твоего, охальника советской власти, не было бы. Не подоспей вовремя КГБ. Таков мой сказ.
            2000год