В объятиях окаянной немки

В Берлин я прилетел ночью. В аэропорту меня встретил представитель фирмы «Тролл» Петер Брандт. Мы обнялись, как закадычные друзья, хлопая друг друга по спине.
Петер был старше меня на пять лет и хорошо говорил по-русски.
- Как долетел? – спросил он и подхватил мою спортивную сумку.
- Нормально, - ответил я. – Полет прошёл без происшествий.
Мне стало неловко от учтивости немца, я попытался воспротивиться непривычной для меня любезности и потянул ремень сумки на себя.
- Позволь, Петер, я сам понесу.
- Ты не доверяешь мне? – рассмеявшись, поинтересовался мой немецкий партнёр. – У тебя там что-то хрупкое? Или очень ценное?
- Ни то, ни другое, - смущённо ответил я.
- Тогда не стоит беспокоиться. Доставлю твой багаж к машине в полной сохранности.
Брандт подошёл к чёрной «Ауди», у которой нас ждал худощавый пожилой немец высокого роста.
- Знакомься, - сказал Петер. – Это Гюнтер, мой коллега и водитель в одном лице.
- Очень приятно, - я протянул немцу руку, представился:
- Сергей Волков.
- Мой коллега не говорит по-русски, - сообщил Петер. – И по-английски тоже. Но это не беда, вы будете понимать друг друга без слов. Он что-то произнёс на немецком языке, после чего Гюнтер рассмеялся.
- Что ты ему сказал? – спросил я.
- Предложил за ночь освоить телепатические способности, иначе его ждёт увольнение.
Я взглянул на Гюнтера, тот вновь рассмеялся. Потом взял сумку и поместил в багажник.
- Надо ехать, - сказал Петер и предложил мне, как гостю, занять место на переднем сиденье.
Через несколько минут машина на большой скорости уже неслась в сторону небольшого городка, расположенного неподалёку от Берлина. Там у Брандта имелся небольшой особняк, в нём он проживал со своей супругой. Рядом располагался маленький двухэтажный отель, в котором мне предстояло переночевать.
Одноместный номер, забронированный для меня, был небольших размеров, но очень уютный. В нём имелось всё самое необходимое для проживания. Даже небольшой мини-бар был вмонтирован в тумбочке под телевизором. Петер собственноручно продемонстрировал его содержимое.
- Можно воспользоваться после душа, - с улыбкой подмигнул он, встряхнув на ладони стограммовую бутылочку водки. – Чтобы четырёхчасовая разница во времени не повлияла на твой сон.
Пожелав спокойной ночи, Брандт покинул номер.
Я принял душ, выпил баночку пива, и, распаковав плотный конверт из одеяла, нырнул в постель.
Разница часовых поясов действительно сыграла злую шутку. Биологические часы сработали безукоризненно. Я проснулся с удивительной точностью в то время, к которому был приучен мой организм. Долго лежал, разглядывая интерьер, не зная, как скоротать время.
Наконец, встал, прошёл в ванную комнату, привёл себя в порядок и спустился в ресторанчик на первом этаже.
Меня встретила опрятно одетая блондинка лет сорока. Немка была статной и неторопливой в движениях. Крупная грудь выпирала из разреза на платье. Короткие рукава обрамлены белоснежными манжетами, такой же белизны покоился на шее широкий кружевной воротник. Длинные светлые волосы были уложены аккуратным клубком на затылке и скреплены двумя крупными заколками по бокам.
- Гутен морген, - произнесла женщина, завидев меня в зале, и сделала шаг навстречу. Чистейшей голубизны глаза немки игриво сверкнули.
- Гутен морген, - незамедлительно ответил я, поражаясь удивительно белой оболочке глаз.
- Кафи, ти? – спросила хозяйка ресторанчика по-английски.
- Блэк ти, - ответил я, продолжая нелепо торчать на одном месте.
- Битте, битте, - пригласила немка, указывая на закуски маленького шведского стола, расположенного в углу зала, и залопотала что-то по-немецки, не переставая улыбаться.
Я налил стакан сока, положил на тарелку пластинку сыра, две маленьких сосиски, кусочек хлеба, водрузил в специальную вазочку варёное яйцо, в два приёма переправил всё это на столик и принялся завтракать. Немка принесла чай, поставила на край, не забыв при этом обнажить в улыбке ровные белоснежные зубы. Я поблагодарил женщину молчаливым поклоном.
Едва я успел закончить трапезу, как в зале появился Гюнтер. Перебросившись несколькими фразами с хозяйкой ресторанчика, он стремительным шагом направился к моему столику. Поздоровавшись, Гюнтер приблизил к моему лицу руку с большими швейцарскими часами. Проведя пальцем по окружности циферблата от неподвижной минутной стрелки, застывшей на цифре три, он остановил его на цифре шесть и показал в окно. Я понял, что через пятнадцать минут мы должны покинуть отель.
         - Гут, - сказал я и отправился в номер. Быстро собрал свои вещи и уложил в сумку. Мне почему-то было жаль покидать этот скромный отель с домашним уютом. Может быть, оттого, что отель был немноголюден, и тишина благотворно подействовала на меня, а может, в душу запала гостеприимная хозяйка с большими глазами цвета ясного неба.
          Прожив холостяком два десятка лет, я в последнее время стал замечать, что красивые женщины с первого взгляда порождают во мне непреодолимую плотскую страсть. Кровь, словно по мановению незримой руки, начинала вскипать, сладостно толкаясь по жилам. Возникающее чувство неудержимо толкало меня на достижение цели: я дарил цветы, делал подарки, приглашал на ужин. Это срабатывало, женщина в конечном итоге оказывалась в моих объятиях. Но, странное дело, когда бурная ночь истекала, я охладевал к избраннице, будто трезвел. Почему так происходило – объяснить не мог. Однажды поделился своими мыслями с другом. Тот рассмеялся и сказал:
- Это инстинкт самца, Серёга, что тут непонятного? Природа наделила тебя завидной любвеобильностью, только и всего. Радоваться надо, что в таком возрасте тебя привлекает каждая юбка. Джеймс Бонд не задумывался ни о чём, когда укладывал в постель красоток. И не мучился совестью при расставаниях с ними. Так что, следуй его примеру и не дёргайся понапрасну. Твой организм сам подскажет тебе, когда следует остепениться. При закоренелой холостяцкой жизни всё позволительно. Люби красавиц, мой друг, люби на зависть импотентам.
Гюнтер подогнал машину к воротам особняка Брандта. Тот уже ждал их. В двух шагах позади него стояла женщина. Она была как две капли воды похожа на хозяйку ресторанчика в отеле. Я вышел из машины, поздоровался с Петером, отвесил поклон женщине.
- Моя супруга, - представил свою вторую половину Петер. – Её зовут Криста.
Женщина подошла ближе, протянула мне руку.
- Очень приятно, - произнёс я, слегка пожимая тонкую ухоженную ладонь Кристы, и заглянул ей в глаза. Они были такими же ярко-голубыми, как у женщины в отеле. Я насмелился спросить у Петера:
- Скажи, не родственницу ли я видел сейчас в отеле? Уж сильно похожа она на твою Кристу.
- Это её младшая сестра Джоанна, - ответил Петер с улыбкой. – Она владеет отелем, в котором ты останавливался. Криста помогает ей, когда в отель прибывает много гостей. Тебе понравилась Джоанна?
- Красивая женщина, - ответил я.
- Ты ей тоже понравился, я в этом не сомневаюсь, - отметил Петер и многозначительно посмотрел Гюнтеру в лицо. Что означал этот взгляд, мне было непонятно, но я счёл промолчать.
- Сейчас мы едем в «Берлинвассер», там нас ждёт господин Белзел, - сообщил Брандт, как только Гюнтер вырулил на основное шоссе. – Он проведёт экскурсию по заводу, покажет, как работают модули на очистке производственных стоков.
- У меня будет возможность ознакомиться с документацией? – поинтересовался я.
- Несомненно. Ты сможешь получить любой документ, который тебя заинтересует.
- Изготовление установки ведётся в Берлине?
- Нет. Комплектация для испытаний проводится во Франкфурте на Майне. Послезавтра нам предстоит туда отправиться. Ты должен участвовать в испытаниях отдельных узлов, тебе нужно будет подписывать акт.
- Сколько времени мы там проведём? – поинтересовался Волков.
- Дня три, четыре. Всё будет зависеть от результатов испытаний. Раньше такие работы проводились в Антверпене, там был наш филиал. Сейчас всё оборудование перевезли во Франкфурт.
Весь день до позднего вечера я посвятил изучению работы модульной фильтрационной системы. Переодевшись в рабочую одежду и вооружившись инструментом, я принялся вскрывать резервное оборудование самостоятельно, заглядывал вовнутрь, познавая механизм работы отдельных узлов.
Вечером приехал Гюнтер, отвёз меня в ресторан поужинать, где нас ждал Брандт.
- Ну как, освоил профессию наладчика? – шутливо спросил Петер.
- Освоил, коллега, освоил. Не вижу ничего смешного в моих действиях, - недовольно проговорил я. – Между прочим, я таким способом косвенно помогаю продвигать продукцию вашей фирмы на российский рынок.
- Как это? – в недоумении спросил Брандт.
- Очень просто, - усмехнулся я. – Технология очистки воды с помощью модулей фирмы «Тролл» впервые будет использована в России. Немногие технические руководители, как я, осмелятся рисковать своей репутацией, покупая кота в мешке. Я это знаю точно, можешь поверить мне на слово. Для покупателя нужна безупречная доказательная база, что установка работоспособна, а её приобретение экономически выгодно. Как думаешь, к кому обратится россиянин за такой информацией? К тебе или ко мне?
Брандт долго молчал, сосредоточенно орудуя вилкой в салате. Потом, подняв глаза от тарелки, неожиданно спросил:
- А не выпить ли нам водки?
- Чтобы лучше понять друг друга? – усмехнулся я.
- Да, да, чтобы лучше понять друг друга.
Петер поднял со стола маленький зелёный флажок и взмахнул им несколько раз. Заказ блюд и напитков в этом необычном ресторане напоминал некую игру с использованием детской железной дороги. Рельсы были подведены к каждому столику. В конце зала находился диспетчерский пункт. За пультом восседала женщина в форме железнодорожника. Получив от посетителя сигнал флажком, она отправляла к его столику паровозик с несколькими вагончиками. Клиент опускал карточку заказа и нажатием кнопки отправлял паровозик обратно к диспетчеру. Когда заказ был готов, паровозик, взрывая тишину пронзительным гудком, доставлял его заказчику. Всё выглядело так забавно, что люди на некоторое время превращались в детей.
- Да, ты прав, Сергей, - с большим запозданием ответил Брандт. – Люди пойдут к тебе. Твоё слово для них будет более убедительным, чем моё. Русский менталитет. Семь раз отмерь – один раз отрежь. Вы, русские, привыкли всё щупать руками, и только потом принимать решения. В России я имел возможность неоднократно убедиться в этом.
- Это хорошо или плохо?
- Не берусь судить. Что немцу хорошо – плохо русскому, и наоборот. Традиции и привычки народов формируются веками.
- Вот представь, Петер, смонтируют твои люди модули, сдадут мне их по акту и уедут восвояси. Случись внезапный сбой в работе какого-нибудь узла в агрегате, к кому мне обращаться? – я внимательно посмотрел в глаза Брандту. – Правильно. Придётся засучить рукава и устранять неполадки самостоятельно.
- Сбоев не должно быть, - возразил Брандт. – Всё оборудование работает в автоматическом режиме в соответствии с заложенной программой.
- Ты правильно говоришь, дорогой Петер. В вашей Германии всё так и будет. А у нас в России могут возникнуть такие непредвиденные обстоятельства, которые программа не предусматривает. Вот я и хочу сам познать назначение каждого винтика.
Брандт внимательно посмотрел на меня, сказал:
- Тебе виднее, Сергей. Пожалуйста, крути гайки, щупай внутренности, если для тебя это так важно. С моей стороны не будет препятствий. Завтра у тебя будет такая возможность. А сейчас давай выпьем за взаимопонимание.
- Давай, - согласился я, поднимая маленькую рюмку, похожую на напёрсток.
На следующий день мне выделили помощника, который владел английским языком. Он работал по ремонту и обслуживанию фильтров с момента их появления в промышленности, знал все тонкости работы. Я остался довольным от общения с ним.
Вечером опять подъехал Гюнтер на чёрной «Ауди», передал записку от Петера.
«Прошу извинить, что не могу с тобой поужинать. Появились срочные дела. Гюнтер получил от меня все инструкции, доверься ему. Во Франкфурт отправишься завтра. С уважением, Петер», - говорилось в записке.
- Куда мы едем? - спросил я у Гюнтера, забыв на мгновение, что тот не понимает по-русски. Сообразив, что это вопрос в пустоту, я безнадёжно махнул рукой и всю дорогу молчал, поглядывая в окно.
Машина остановилась у отеля, в котором мне пришлось заночевать по прибытию в Германию. Почему Петер направил меня сюда, спрашивать было бесполезно. Гюнтер вышел из машины и жестом руки пригласил меня следовать за ним. В отеле нас встретила Джоанна и, к моему удивлению, проговорила по-русски, правда, с большим акцентом:
- Петер сегодня занят, по его просьбе я вас буду развлекать, – глаза очаровательной немки загадочно блестели.
- Вы неплохо говорите по-русски, - похвалил я. – Почему так тщательно скрывали от меня свои способности?
- Я не знала, что вы из России, - ответила Джоанна в своё оправдание. – И Петер прежде ничего не говорил мне о вас.
- А в вашем отеле, конечно же, не принято заводить разговор с неизвестными людьми, - улыбаясь, продолжил я.
- Да, это так.
- И как вы собираетесь меня развлекать? Вы ведь не сможете оставить без внимания других гостей, не так ли? И ещё, как мне кажется, они без вас просто погибнут, - отвесил комплимент я, заметив, как увлажнились бездонные глаза Джоанны.
- Сегодня в моём отеле нет постояльцев, кроме вас, - томным голосом ответила хозяйка. – И до утра никаких гостей не ожидается.
Джоанна остановила на моём лице обещающий взгляд.
«Она явно запала на меня, - подумалось мне. – Интересно, что же надумала эта немецкая хищница? И как вообще вести себя в подобной ситуации? Это ведь не Россия – родная страна, где каждый свой шаг всегда предсказуем. Здесь иностранное государство с совершенно другими законами. Что, если мои плотские порывы будут расценены, как посягательство на честь и достоинство немецкой женщины? Возьмёт эта красавица, да и обратится в полицию. Вот загадка, чёрт возьми! А вдруг Петер всё это подстроил преднамеренно, надумав собрать на меня компромат, а потом использовать в корыстных целях?»
После ужина Джоанна предложила прогуляться по посёлку. Я согласился, не раздумывая.
Женщина оказалась словоохотливой современной спутницей, обладающей большой эрудицией. Первоначальная скованность между нами быстро улетучилась. Мы бродили по тихим улочкам посёлка и непринуждённо болтали обо всём. Из рассказа Джоанны следовало, что детство её прошло в восточном Берлине. Родители работали на территории одной из советских воинских частей, часто брали её с собой. Она подружилась с детьми советских офицеров, научилась говорить по-русски. В России не была ни разу, о чём очень сожалеет. В Берлине получила высшее образование, стала психологом. После демонтажа знаменитой «стены», устроилась на работу в западном Берлине. Там повстречала будущего мужа, но супружеская жизнь не сложилась. После пяти лет брака они с мужем мирно расстались. От мужа ей достался отель.
- Так вот и живу в одиночестве, детей мне Бог не дал, - с грустью закончила повествование о себе Джоанна.
- С трудом верится, чтобы у такой импозантной женщины не нашлось больше поклонников, - осторожно заметил я и заглянул в глаза Джоанны.
- Напрасно вы думаете, что красивая женщина не может быть одинокой, - сказала Джоанна с грустной улыбкой на лице. – Одиночество – это болезнь. И если оно принимает затяжной характер – наступает апатия. Тогда лишь избранный поклонник способен стать её доктором.
При слове «доктор» на её лице скользнула какая-то странная усмешка, она умолкла на несколько секунд.
- И даже такие мимолётные встречи не всегда вызывают в душе женщины положительные эмоции, - продолжила Джоанна. – Разве у мужчин всё происходит иначе?
Я молчал, затрудняясь ответить. Отчасти я был согласен со своей спутницей. В мыслях тут же пролетели все годы собственного одиночества. Действительно, если бы не работа, которая занимала у меня большую часть времени, то неизвестно, как бы воспринималось мною это одиночество. И насчёт мимолётных встреч Джоанна была права на все сто. Они приносили мне лишь физическое облегчение, оставляя в душе всё ту же неисчезающую пустоту. Тяготение к противоположному полу у мужчин, наверно, выражено более ярко, чем оно проявляется у женщин. Поэтому и мимолётная близость воспринимается мужчиной, как необходимая потребность, как утоление некоего голода.
- А вы женат? – спросила Джоанна после длительного молчания.
- Нет, я одинок, как и вы. Вот уже более двадцати лет.
- У вас есть дети?
- Да, есть. Дочь и сын. Они взрослые и у них своя жизнь.
Мы обошли весь посёлок и вернулись в отель.
- Ну, вот мы и пришли. Спасибо за прогулку, - бодрым голосом произнёс я. – В каком номере мне сегодня предстоит коротать ночь? В том же самом, что и в прошлый раз?
Джоанна развернулась лицом ко мне, наши глаза встретились. Она долго смотрела пронзительным гипнотизирующим взглядом, будто читала мои потаённые мысли. Потом, очевидно, приняв для себя какое-то нелёгкое решение, произнесла завораживающим полушёпотом:
- Сам Бог подарил нам эту ночь…
Внутри меня словно что-то дрогнуло от этих слов, по телу прокатилась горячая волна, а сознание словно притупилось. Джоанна взяла меня за руку и повела на второй этаж. Там, в конце коридора, располагалась её комната. Впервые я шёл за женщиной, как телок на верёвочке.
Ночь с Джоанна была бурной и казалась бесконечной. Пожар в её истосковавшемся теле бушевал жарким огнём и не желал утихать ни на минуту. Она ласкала меня с какой-то жадной торопливостью, поражая своим раскрепощением, словно боялась скоротечности ночи, которой ей может не хватить. Устоять перед её страстными натисками и фантастическими порывами было невозможно. Моё тело, точно оживший вулкан, раз за разом содрогалось в сладостных конвульсиях, выбрасывая из жерла этого вулкана порции горячей лавы…
Только под утро, когда рассвет робкими бликами начал разливаться по комнате, она затихла, положила свою голову мне на грудь и прикрыла веки. Так, в полном молчании, мы пролежали не менее четверти часа.
- Спасибо тебе, доктор, - произнесла Джоанна шёпотом, первой нарушив царящую в номере тишину. Она обхватила мою голову всё ещё горячими ладонями и нежно поцеловала в губы. Потом поднялась и отправилась в душ.
Минут через десять послышался звук хлопнувшей входной двери. Я остался в комнате один. Лежал, не шевелясь, размышлял.
Что это было? Блажь, затмение, гипноз, происки сатаны, или очередной кураж в подражание Джеймсу Бонду? Почему я сейчас лежу, не в силах даже пошевелиться, и чувствую себя так, будто всю ночь разгружал вагоны? Было непонятно, что заставило меня так исступлённо, как никогда ещё в своей жизни, держать в объятиях эту незнакомую женщину? Неужели любовные фантазии Джоанны, наполненные развратом, всецело захватили меня и понесли по безумному руслу неудержимой страсти? Или же взяло верх давнее любопытство: на что способен мужчина в атмосфере откровенной близости, когда между ним и женщиной отсутствует скованность и стеснительность, когда исполнению любой заоблачной фантазии не мешают нравственные границы? Я лежал и не хотел признаться себе, что все женщины, с которыми я встречался раньше, не обладали такой беспредельной смелостью и неземной страстью, которая исходила от Джоанны. Я невольно задумался, размышляя о причинах, по которым, вероятно, эта женщина предпочитала жить в одиночестве. По всей видимости, рутинный супружеский долг, который исполнял её бывший муж, не способен был принести женщине полного удовлетворения. Её душа нуждалась во взрыве неописуемых эмоций, ей нужен был яркий всплеск, который бы наполнял её радостью и счастьем каждый день. Открыться перед мужем в своей порочной страсти она, скорее всего, не отважилась, и приняла решение расстаться с ним. Её неуёмный темперамент требовал мужчину-супермена, самца. Такого «доктора» она стала присматривать в своём отеле – так ей было проще реализовывать потаённые страсти, не опасаясь осуждений. Одного из таких «докторов» Джоанна, вероятно, разглядела во мне.
Через час я покинул комнату и спустился в ресторан. Джоанна неторопливо хлопотала на кухне. Увидев меня, замерла, на её лице выступил румянец.
- Гутен морген, - поздоровался я и прошёл к столу, где меня ждал завтрак. Я повёл себя так, словно между нами ничего не произошло.
- Гутен морген, - запоздало ответила Джоанна, не сходя с места. В её глазах не было того загадочного блеска, который я заметил при первой встрече. Лицо женщины показалось мне печальным и каким-то безжизненным.
«Что это с ней? – подумал я с недоумением. – Неужели обиделась на меня? Но за что? Ведь я исполнял все её прихоти. Стоп! Может, она просто влюбилась в меня?»
Я хотел заговорить с ней, но тут в зале появился Гюнтер. Немец что-то сказал Джоанне, та без промедления исчезла в боковой двери и больше не появлялась. Мне ничего не оставалось, как встать и направиться к выходу.
Гюнтер был мрачен и всю дорогу до Франкфурта молчал. Молчал и я. Смотрел в окно и продолжал размышлять о Джоанне. В моих ушах до сих пор стояли её сдавленные стоны, вскрикивания от переизбытка чувств, я явственно ощущал на себе судорожные вздрагивания её напряжённого тела. Интересно, знает ли Петер о слабостях Джоанны? Наверняка знает. Ко мне почему-то пришла даже уверенность: Петер умышленно поручил Гюнтеру отвести меня к сестре своей жены. Только с какой целью? Развлечь холостяка или помочь несчастной женщине с очередным «доктором»? Скорее всего, предприимчивый Брандт решил оба вопроса одновременно.
«Что это я вдруг принялся переживать? – подумал я. – Веду себя так, словно совершил какое-то преступление. Женщина сама выбрала меня для своих утех, что тут особенного? Я исполнил её каприз, покувыркался в немыслимых позах, будет о чём вспомнить. На себе испытал, какой неудержимый темперамент существует у отдельно взятых женщин, заодно и проверил порох в своих пороховницах. Дыши ровно, Серёга. Благодари судьбу за предоставленный подарок».
Я запрокинул голову на подголовник, отбросил все мысли и тут же уснул.
Гюнтер толкнул меня в бок, когда «Ауди» проезжала по улицам Франкфурта на Майне. Он показал указательным пальцем на свои глаза, потом ткнул им в окно, и затем уже поднял вверх большой палец. Я понял, что следует посмотреть на город, за окном можно увидеть много интересного.
«Скоро обучусь языку глухонемых», - усмехнулся я и посмотрел на часы. Я проспал, откинувшись на сиденье, почти пять часов, не просыпаясь.
Офис завода по изготовлению модулей располагался на окраине города. Петер, как всегда, был в хорошем настроении. Я встречался с ним уже много раз и не мог припомнить случая, чтобы тот был угрюмым хотя бы на несколько минут. Брандт отличался весёлым нравом, много шутил, был подтянут, имел безукоризненный вид преуспевающего бизнесмена. Поздоровавшись за руку, он обнял Меня, спросил:
- Как твои дела? Проблем не появилось в моё отсутствие?
Вопрос прозвучал с такой интонацией, будто Петер был информирован о каждой минуте пребывания меня в отеле. По крайней мере, так показалось мне, когда он заглянул в прищуренные, чуть смеющиеся глаза немецкого партнёра.
- Всё было просто замечательно. Джоанна не дала мне скучать, - ответил я, глядя в лицо Брандту, и добавил:
 - Она о-очень интересный собеседник.
- Да, Джоанна профессиональный психолог, умеет подбирать ключик для общения. – Петер на несколько секунд задумался о чём-то, потом, посмотрев на часы, деловито сказал:
- Ну что же, сейчас перекусим в ближайшем ресторане и приступим к работе. На заводе нас уже ждут.
За два дня весь запланированный объём работы был выполнен, модули прошли испытания, я подписал акт приёмки.
Вечером Гюнтер отвёз меня в отель. Я принял душ, переоделся, спустился вниз. В ресторане состоялся прощальный ужин. Петер пригласил ещё несколько своих коллег. Было много тостов и комплиментов в мой адрес, я произносил ответные слова, выдал даже пламенную речь о процветании взаимоотношений наших стран.
Всем было весело, кроме меня. Странное дело, но с каждым новым тостом и комплиментом мне становилось отчего-то всё грустнее. Я выпил немало водки, но, к своему удивлению, был трезв, как стёклышко, и чувствовал себя неуютно в обществе пьяненьких партнёров.
Немцы были веселы, смеялись по любому поводу, а я всё больше замыкался в себе, нажимая на водку. Мне казалось, что, увеличив дозу, я смогу настроить себя на одну волну с хозяином вечеринки. Однако, как это ни странно, достичь такого же настроения, как у него, мне не удалось.
Я с большим трудом дождался окончания застолья и, спешно попрощавшись с немецким друзьями, отправился в номер.
«Странная командировка! – думал я, лежа в постели. – Работа закончена, я доволен проделанной работой и возвращаться домой должен с большой радостью. А её, этой привычной для меня радости, я впервые не испытывал. В моей трудовой деятельности было много командировок – длительных и коротких, но ни разу я не возвращался домой с тоскливым чувством. Что за напасть?»
Впервые я испытывал какую-то необъяснимую грусть. Казалось, какой-то невидимый червь глодал меня изнутри. Я не мог объяснить себе, что со мной происходит.
Долго лежал, не шевелясь, размышлял, возвращаясь мысленно к каждой встрече с иностранными партнёрами. Воспроизводил в памяти каждую произнесённую фразу, каждое слово, которое могло бы вызвать во мне столь негативную реакцию. 
И лишь когда перед глазами всплыло лицо Джоанны, я вдруг отчётливо понял, отчего у меня такое скверное состояние.
«Я уеду отсюда навсегда, и мы никогда уже не встретимся, - начал размышлять я. – Я уеду, а ОНА останется, забудет обо мне и начнёт высматривать для себя нового «доктора».
Для меня, успешного человека, не знающего поражений на любовном фронте, неожиданно появилось ощущение некой утраты. Это было необъяснимо. Расставание с совершенно незнакомой иностранкой после мимолётной встречи оказалось, почему-то, более чувствительным, чем все прежние разлуки, через которые мне довелось пройти. Что это? Ревность? Но разве может она зародиться после короткой и случайной встречи?
Я лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок, и никак не мог найти ответа.
«Что за чертовщина! – думал я. – Откуда во мне появилась такая сентиментальность? Никогда ранее не испытывал такого незнакомого щемящего чувства. Может быть, это водка сыграла со мной такую шутку? Перебрал и расслюнявился? Бывает такое явление у мужиков.
И вдруг ко мне пришла неожиданная мысль: что если мне ещё раз посетить Германию? Мысль была спасительной, она вначале даже обрадовала меня. Я представил на миг Джоанну в своих объятиях, увидел заново её счастливые глаза, горячие нежные губы, ласковые ладони, её податливое тело и… тут же отогнал наплывшее видение.
«Зачем? Для чего? Ты что, Серёга, юнец, впервые испытавший женщину, из-за чего готов незамедлительно на ней жениться? Выбрось эту Джоанну из головы! Забудь, как ненужный сон! К тому же, не могу же я, чёрт возьми, приехать к ней в Берлин и сказать: здравствуй, вот и я! Полная чушь, пьяная фантазия!
Я повернулся на бок и попытался заснуть. Но ни водка, не медитация, к которой я иногда прибегаю, не помогали. Джоанна не выходила из моей головы.
Ночь показалась мне длинной и была очень мучительной. Я ворочался с боку на бок, вставал, расхаживал по комнате, снова ложился, но сон не приходил.
Не выспавшийся и больной, я вызвал такси и отправился в аэропорт.