Моль - глава 5

(Dope Smoker – Nirvana)

- Спасибо за вещь, - произнёс рыжеволосый мальчик, не выпуская сигарету изо рта, медленно поглаживая черную кожаную куртку, лежащую на его ногах, будто домашнее животного. – Правда, спасибо…
- Да не за что, Адам. Она, правда, никому не нужна…
- Ну, да… у нас с ней много общего.
- Ой, да перестань, - бросила в ответ девушка-психолог, взяв из стола сигарету.
- Так Вы тоже дымите? – ехидно подметил Адам. – То-то я и думаю, что это мне курить не запрещаете.
- Давай ты об этом помалкивать будешь?
- Не вопрос. Так что?
- Всё, как ты обещал.
- Я помню, помню... – выдохнул мальчик, закрывая глаза. – Итак… я попал в это место. Оно было глубоко в лесу. Скрытое от глаз как бы...
- Что было это за место?
- Какая-то землянка или подобие бункера… сложно сказать. Я очень перепугался, когда проснулся среди ночи первый день… проснулся и свет луны отражался от пола - единственное окно был на потолке. Я понял, что я где-то под землей.
- Даже боюсь представить…
- Вы ж психолог, представлять – Ваша главная задача. Разве, нет?..
- Продолжай, пожалуйста.
- Я испугался… заплакал, конечно. 7 лет только... Потом я просто устал плакать и уснул. Когда настал день… я не знаю, какой это был час. Какая-то старая каменная постройка и я лежал в середине, а  в потолке было отверстие, как я сказал, через которое в определенные часы бил свет, и он был ужасно горячим… он жег меня, и я был не в силах встать, отодвинуться. Не помню уже почему. И птицы метались надо мной, иногда покрикивали.
- Почему?.. Что тебе мешало?
- Я не помню… уже не помню, но так было. Точно.
- Не торопись. Постараюсь не мучить тебя лишними вопросами - просто рассказывай.
- Там было холодно и сыро. А на закате, появился он…
- Кто, тот сумасшедший? Тот человек?
- Да… я никогда не слышал, чтобы люди говорили вот так. Он был очень зловещий, призывающий… властный такой.
- Да?
- Ага, - усмехнулся Адам, закуривая новую сигарету. - Адольф Гитлер отдыхает просто…
- Даже так…
- Он всё время стоял в тени, у него было тяжелое дыхание. Похожее на рык. Странное такое… а больше всего мне запомнились его руки. Руки всегда как-то выступали из полумрака, кисти рук. Непропорциональные, большие такие…
- Как в дурацких комиксах про инопланетян, да?
- Не совсем, конечно… но, что-то, может, есть… да.
- Так… и что ты хочешь сказать, Адам? Что это был не человек?
- Не знаю.
- Но это же… бред?
- Слушайте… - беззлобно и как-то небрежно бросил мальчик, отрицательно мотая головой. – Я просто рассказываю то, что было, то, что я помню. Вот и всё.
- Но ты же…
- Я знал, что не поверится.
- Прости… давай дальше.
- А смысл?
- Смысл есть.
- Мне так не кажется. Да и раньше не казалось…
- У нас уговор. Ты помнишь.
- М… ну, да. Ну, а что сказать. Человек или нет… это говорило со мной. И это было самое страшное. Эта личность… вкрадчиво, будто зная меня лучше меня самого. Вы встречали когда-нибудь такое?..
- Нет… не думаю, что встречала.
- И это было страшнее, чем то, что происходило после заката солнца. Когда сгущалась темнота. И он приближался ко мне… ну, а остальное из всех этих бумажек, наверное, известно.
- Да уж… и он начал насиловать тебя? Адам…
- Да нет же… просто бил сначала. Бил за то, что я молился.
- Только за это?
- Да. Скажи, как человек мог бы узнать это, узнать, что я молился? Даже не произносил ничего вслух ведь…
- Не знаю… я не знаю.
- А я догадываюсь зато.
- В итоге… он изнасиловал тебя?
- Вам именно это интересно? – не выдержал Адам. – Какая-то больная тема, может быть, для Вас?
- Нет, не только это…
- Ну, а тогда что Вы цепляетесь так к этому? Ведь не это главное в этой истории.
- Что главное, Адам. Скажи. Я очень хочу понять.
- Главное… - презрительно выдохнул Адам, отваливаясь на спинку дивана. – Главное то, что ему нужно было от меня – раскрыть мне глаза. Понимаешь. На многие вещи. Что добро лишь красивое слово, что люди чаще всего просто хищники на двух ногах… а самое главное, что я в его власти, а не во власти Бога.
- И ты перестал верить?..
- Почему же… Вполне, возможно, Он есть. Но… Он просто человек, который смотрит в окно. И не более. Понимаешь?
- Наверное… но я не могу с тобой согласиться.
- Вы не были там. Просто не были… Он говорил всё витиеватее с каждым вечером. Сложнее. И со временем, что самое дикое, тебе начинает казаться, что его голос – это твой голос. Понимаешь. Твой внутренний голос… И, когда я перестал молиться, он перестал меня избивать. Принес мне поесть даже.
- Не благодарен же ты ему за весь этот ужас, в конце концов?
- Да нет… если бы я встретил его где-то, зная, что это он, что это человек… я бы убил его. Убил за то, что он сделал. С моим лицом и со мной тогда. Когда я произнес что-то вроде богохульного отречения, он диктовал мне слова… вот тогда он и… позабавился со мной… да уж… и больше не появлялся. Никогда.
- А те вещи, на которые он открыл тебе глаза…
- Он прав был, знаешь… во многом прав. Его слова оправданы самой жизнью. Есть о чем задуматься. Было. И есть… но это слишком мало, чтоб говорить о какой-либо "благодарности". Просто…
- Что просто?
- Я будто всё ещё слышу его голос… спустя много лет.
- Я слышала, ты был и правда очень религиозным ребенком?
- Типа того.
- А сейчас каковы твои отношения… к религии?
- Эх… да сказал уже как бы.
- Ну, ты не веришь?
- Да как Ему можно верить-то?
- Но Ты веришь, что Он есть?
- А Вы?
- Я… не знаю. Наверное, просто не могу пока смотреть в ту сторону, понимаешь.
- Понимаю. Очень понимаю… А я думаю вот, что есть. Но, как я уже сказал: Бог для меня – просто некто, смотрящий в окно или подглядывает... не знаю точно, чему это уподобить…
- Вот как? Интересно… а дьявол, ты считаешь, как я понимаю, тоже есть?
- О… дьявол, как раз и правит бал. Улавливаете?
- Мда уж. Твоя мама…
- Что?
- Я разговаривала с ней. Пыталась объяснить ей, что ты не какой-то монстр и…
- Забавно, обычно родители это говорят про своих детей учителям, защищая их, выгораживая… да нет смысла. Она меня уже похоронила… и она отчасти права.
- В каком смысле?
- В таком, что тот я будто действительно навсегда остался в том темном месте, я до сих пор там… или какая-то моя часть, не знаю, как сказать. Но… я не скучаю по ней. Это дурная часть, бесполезная. Слишком… травоядная что ли, беспомощная и бессмысленная.
- Ты ведешь себя не типично для обычной шпаны, понимаешь? Именно поэтому, ты сейчас сидишь здесь, Адам. Я, может, не самый умный и проницательный человек. Да, мне не хватает и профессионализма и жизненного опыта, но я не стала бы гробить своё время на стандартного глупого и злого ребенка.
- Простите, - говорит как-то удивительно мягко и улыбается ей Адам. – Нет, правда… простите, у меня стрёмный характер. Реально. А Вы стараетесь, я же вижу… мне не совсем понятно, но походу это всё искренне. Куртка в любом случае у меня теперь есть.
Девушка кидает в ведро давно погасший в руке окурок, глядя куда-то в окно, в одну точку, будто находясь под гипнозом. Через некоторое время она произносит:
- В детстве отчим пытался изнасиловать меня.
- Надеюсь, у него не получилось?
- Нет… мама развелась с ним вскоре. Слава Богу.
- Да… а вот мне повезло меньше.
- Но этот ужас, который на меня надвигался я не забуду, Адам. И я понимаю, что ты чувствовал, - в ее глазах читается бездна сострадания, которая увы не находит на этот раз доверия.
- Да-да, где-то я уже это слышал, - бросает Адам небрежно, вставая с места, глядя куда-то в сторону.
- Подожди… постой, мы еще не окончили. Еще 15 минут.
- Какая жалость.
- Я видела, Адам. Сама видела. Ты не издеваешься над слабыми, ты не задираешь никого, не занимаешься вандализмом и прочей хренью… Я же не просто так говорила, что ты не типичный хулиган.
- Ну, допустим… но зачем Вы съехали на эту тему?
- Я просто болтаю с тобой, Адам.
- Поболтайте просто с кем-то еще. А у меня есть всякие дела.
- Но когда тебя чуть заденут, ты взрываешься просто… это как, вообще?
- Так. Это жизнь. Вокруг меня хищники и я тоже должен быть хищником - пытаюсь выжить.
- Ты не учишься по сути, тебя мурыжили второй год в одном классе, потому в психиатрической лечебнице тебя перевели всё-таки в следующий…
- К чему Вы ведете по итогу?
- Но при этом ты далеко не дурак для своих лет. Далеко…
- Лестно слышать.
- Да не за что. Ты мыслящий человек, это видно… даже исходя из того, как ты ведешь диалог. На недоразвитого ты точно не тянешь... но, с чего вообще начались твои приводы в психиатрию?
- Сложно сказать… говорили разное и ничего конкретного. Да Вы и сами всё читали ведь… но, родителям было лучше без меня, - нарочито усмехнувшись и закатив зрачки, пожал плечами Адам. -  Я видел, с какими лицами они провожали меня в дурдом. Просто ангельское блаженство, будто заканчивается затяжная война.
- Ангельское значит?..
- Ага.
- Твоя мать мне рассказывала… как ты впадал в ступор, начинал завывать во время семейного ужина, бился головой об стол. Прямо об тарелку...
- И?..
- Твои родители говорят, что со стороны выглядело это, будто кто-то бьет тебя головой, понимаешь…
- Не понимаю.
- Слушай, да ты же помнишь всё! Мы с тобой договаривались и я свою часть сделки выполнила, как видишь…
- Да. Но я не говорил, что обязан рассказывать то, чего не помню физически.
- Просто… я не могу всего этого в совокупности понять.
- А может и не надо?.. Вот у меня отец тоже, как Вы, стремится всё понять!
- Ладно… послушай… Скажи, с каких пор у тебя плохие отношения с родными?
- Да с тех пор, как я на свете. Они всегда стеснялись меня. И, видно,  я пронесу это сквозь всю свою жизни. Они, как слабоумный увалень, знаете, стыдливо прячущий в ладошку крошечные от природы гениталии, вот так и они относились ко мне…  вроде постыдного отростка, комок несбывшихся надежд. Я, знаете… сами уже догадаться могли, что я ненавижу своих родителей. Я не знаю, где Вы учились, но Вы так и не сделаете ничего здесь за всю жизнь, если будете разбазаривать свое время на меня.
- А на кого же, Адам?
- Это уже не моё дело. Реально… всё это бессмысленно. Ну… наш уговор выполнен. Еще раз спасибо, но Вы не поможете мне. Допустим, Вы правда добры. Мало, кто по-настоящему добр. Но… короче, просто смиритесь. Пока