Каждый человек тебе учитель

Некоторые, на первый взгляд  незначительные события почему-то вдруг оставляют в нашей жизни такой глубокий след, что от него невозможно избавиться и через годы. Нечаянные и мимолётные, они западают в самую душу и остаются там навсегда...

Дни стояли красивые, наполненные ожиданием осеннего очарования. Вечера были прохладны и пахли яблоками.
В ожидании последнего автобуса я крошила голубям булку, купленную для утренних бутербродов. Ещё одна женщина, невысокая и полная, в сером плаще, прогуливалась взад-вперед под навесом остановки, периодически пристально вглядываясь в укрытую голубыми сумерками даль. Покажись на горизонте тогда нужный автобус, я бы решила, что он появился под воздействием её магнетизма и воли. Но его всё не было.
 
Булка уменьшилась наполовину, а голуби по-прежнему хватали крошки на лету. Не знала, что по вечерам у них отменный аппетит. Буду доедать вчерашний пирог, решила я, раздавая остатки.

- Юлечка! - вдруг встрепенулась серая женщина, натянуто и неискренне заулыбалась навстречу проходившей мимо даме с пожилым косолапым мопсинькой на поводке. - Давно не виделись, Юлечка. Как ты живёшь?

Дама, высокая и стройная, в длинной шерстяной юбке горчичного цвета и светлом кардигане остановилась. Лицо открытое, спокойное. Из косметики лишь помада на губах.

- Потихоньку живу, Сима.

- Я слышала, год назад мужа твоего инсульт разбил напрочь. Он ведь не встаёт?

- Он умер, Сима. Два месяца назад умер.

- Ну и ладно, Юлечка. Намучилась ты с ним. Ведь нелегко на себе мужика-то немощного таскать. Вымой, поверни, перестели, с ложечки покорми. Он вон какой здоровый был, а ты одна. Отмучилась.

- Эх, Сима. Я бы ещё сто лет и с ложечки кормила, и на себе таскала. И радовалась бы. Лишь бы он жил.

И пошла дальше.
Несгибаемая, с высоко поднятой головой, с затаенной болью внутри, с нескончаемой любовью к ушедшему мужчине, с пожилым мопсинькой на поводке.
Оставляя за собой нежный шлейф приятного, терпковато-пряного аромата...
 
Прошло немало лет. Время обесцветило окружающие звуки и краски того вечера, но не вычеркнуло из памяти. И я всегда вспоминаю ту Юленьку и её "лишь бы жил", когда слышу жалобы окружающих на то, как труден уход за угасающим близким человеком.

Да, труден. Но человек уходит. И уйдет. А мы останемся.
И потому: всё, что может рука твоя делать, по силам делай.
 
Надеюсь, у вас доброе сердце.