Обнаженка...

      Продолжаю рассказывать о времени, в котором проходило формирование моего
поколения шестидесятников. Нет, я не пытаюсь сказать, что раньше было лучше
и значительно интереснее, чем в настоящее время. Но сравнивая, как отличаются
этические, нравственные, культурные, духовные различия поколений, можно отметить, что у людей нашего времени была доверчивость, искренняя честность и наивность. Наверное, наша прежняя страна СССР пыталась из нас сделать чистое и светлое советское поколение, которое должно жить при коммунизме...

     Сегодня странным кажется, что людям нельзя было смотреть картинки и фотографии в журналах типа порнографии, потому что этот «разврат» карался законом. Хотя рамки определения порнографии довольно размыты. Однажды для суда мне на экспертизу принесли самодельно напечатанные игральные карты, где с обратной стороны были нарисованы раздетые женские фигуры. Я представила живописную и выразительную картину, где колоритные мужики играют в карты и «любуются» раздетыми девушками. Но, понимая, что  мое заключение может повлиять на какоето правильное или неправильное решение в судьбе человека, пришлось написать нейтрально, что данные изображения не относятся к произведениям классического изобразительного искусства, а считать данные изображения порнографией мне не позволяет мой уровень подготовленности в этом вопросе.

      Программы обучения в Академиях художеств еще с XVIII века включали изучение человеческого тела. Изучая мировую историю искусств, понимаешь, что обнаженное тело не является грехом, что известные художники итальянского Возрождения восхищались красотой женской и мужской фигуры и воплощали идеи гармонии телесного и духовного. В наши далекие студенческие времена, когда высшее образование было пятилетним, мы много рисовали обнаженную натуру, начинали с набросков на первом курсе и постепенно переходили к скелету, потом гипсовые фигуры и натура мужская и женская, в стоячей позе и сидя, потом в сложной позе и пространственной среде.
 
     «Обнаженка», так сокращенно студенты называли обнаженную натуру, была обязательными учебными заданиями как в рисунке, так и в живописи. Цвет человеческого тела передать довольно сложно, потому что кожа неуловимо реагирует на освещение, температуру воздуха и даже настроение.Нам в какой-то степени повезло, потому что у нас преподавали молодые художники, закончившие наш факультет.

      Шестидесятые годы ХХ века в стране называли периодом «оттепели», который отразился в ослаблении цензуры и некоторой свободой в художественном творчестве.
Наши инакомыслящие «преподы» были личностями активными, творческими, они экспериментировали в живописи, следуя собственным принципам в обучении. Наверное, не случайно в биографии художника указывается, у какого педагога он учился, по классу какого известного художника занимался, или кто из художников повлиял на его творчество. Индивидуальная манера и стилистические особенности творчества художника-педагога оказывают сильное влияние на учеников, они заимствуют их технику, а самое главное — мировосприятие.

      Рисунку и живописи на нашем курсе обучал Александр Викторович Гуриков, который был хорошим рисовальщиком и графиком, и поэтому у него живопись была графической. Он выбирал ограничение количества цвета, иногда отбирал тюбики из этюдника, оставляя по три-четыре краски, не считая черной и белил. Конечно, глубокого понимания организации цветовой гармонии у нас тогда не было, и наши «обнаженки» получались, мягко сказать, интересными: то синюшными, то желтушными или сложной охристокоричневой гаммы. Помню известную студенческую поговорку: «Больше грязи — больше связи».

      Сергей Павлович Заровный— спокойный, выдержанный по характеру и очень энергичный в творчестве. В работах его больше интересовали четкие перепады света и тени в натуре, как будто не существует в природе переходных тонов. Особое внимание он уделял композиции и требовал больше композиционных набросков. Да что там искать какую-то композицию, лишь бы влезла «обнаженка» на плоскость, а то иногда приходилось приклеивать бумагу снизу или с какой-то стороны.
      
     Евгений Михайлович Фентисов, художник, выпускник московского ВГИКа, наш любимый теоретик, который знакомил нас, молодых, стремящихся к новому,с современным зарубежным искусством, приносил альбомы французских художников. Он увлекался в творчестве пастелью, а любимыми художниками у него были фовисты*, поэтому представляете, как он повлиял на творчество студентов и какие работы были на просмотре. В методике преподавания Евгений Михайлович поддерживал конструктивную экспрессию, упрощенность в пластике и декоративную стилизацию в цвете.

      С самой обнаженной натурой были сложности, бабушки не хотели раздеваться, а девушки стеснялись, и всегда выручали наши знаменитые дедушки. Как говорил дядя Яша: «Если бы я что-нибудь видел или слышал, то лучше бы в сторожа пошел…». Позировал он терпеливо, мог долго стоять, не меняя положение, а уж если посадить его, то и без перерыва давал возможность студентам свою фигуру изображать. А однажды студенты, рисуя дедушку, как «обнаженку», лежащего на матраце, и не обратили внимания, что после занятия натурщик не встает. Кто-то из студентов крикнул: «Эй, дедуль, вставай, занятие закончилось!» А дедушка уже и не встал, тихо уснул вечным сном.

     Были натурщицами и молодые женщины. Помню Аллу, пышнотелую девушку
средних лет, которая могла и покомандовать, покрикивая на студентов: «Это почему ты бездельничаешь, «мулюй» давай!» А иногда и в роли преподавателя выступала, когда осматривала себя на студенческих работах, советовала, что дорисовать, добавить или убрать.

      Несколько лет на худграфе позировала натурщица Валентина, на вид она тихой
была и неразговорчивой. Валентина вышла замуж за худграфовского парня. Понятно, что студенческая стипендия маленькая, и все годы, пока он учился, она продолжала работать «обнаженкой». При рисовании обнаженной натуры в учебной аудитории существует этическая грань, когда теряется физиологическое восприятие, а изображается женская или мужская фигура, модель, создается творческое художественное произведение.

      Было и смешное, ханжеское отношение к «обнаженке», как к голой бабе или
голому мужику. В годы, когда факультетом руководили не художники, а партийные
дамы с развитым чувством морали, то они в «обнаженке» всегда видели порнографию. И даже позволяли себе врываться в аудиторию, где проходили занятия по «обнаженке», и кричать: «Что вы здесь устраиваете разврат? Порнографию рисуете?» Пострадали даже гипсовые копии античных статуй, которые точно были нагие. Статуи убрали с худграфовского этажа, вначале перенесли в учебные аудитории, а потом они незаметно куда-то пропали.

     Вспоминаю уличную весеннюю экспозицию, которую организовали неизвестные мальчишки-хулиганы. После очередного просмотра некоторые студенты худграфа выбрасывали свои «шедевры» в мусорный контейнер за магазином. И вот в деканате по телефону раздается крик: «Звонят из горкома партии, опять худграф устроил порнографию, срочно убрать!» Оказывается, на небольшой улице, ведущей от учебного корпуса к Горкому партии, на деревьях по правой стороне висели рисунки и холсты только «обнаженок». Естественно, эта выставка вызвала негативную реакцию партийных руководителей. Мы извинялись, смеялись и снимали. Но почему это опять порнография? Ведь это творческие работы, над которыми долго трудились молодые художники…