Элувианские будни. 3. Гениальность Элувии

   Итак, как только Ларо вышла из комнаты, Роберто, сделав глоток кофе, взял листочек и начертил схему влюблённостей Ларо, которые, собственно, её и запутывали. Он выделил главные черты “героев” и обнаружил, что в Ларо сильна родовая, изначальная программа. Выживания Рода. Он довольно хмыкнул и поиграл бровями как настоящий мачо. Ларо всегда убеждала Элувию в обратном: мол, никакие обусловленности ей не страшны.
   Далее, он совместил все параметры в одном. Получился довольно симпатичный умный паренёк... Но, увы. Элувия-Роберто не учли возраст Ларо. Возраст физического тела, разумеется. Элувия неосознанно создала собственного партнёра, двойника для себя... Нахмурилась. В руке её материализовалась трубка. Элувия затянулась и выпустила клуб дыма, как Холмс.

— Холмс! Холм! Похожий на округлую женскую грудь... В нём две стрелы...
“Смертью смерть поправ”. Поправ... Хорошее слово... “Русские не сдаются”. А татары — тем более. Поэтому он, тот, в опасности. Ему нужно помочь. И ей, Ларо. Преобразившись в Роберто окончательно, Элувия заискрилась и начала действовать.

(...)

   Когда Ларо вернулась в свою комнату, обнаружила вместо Элувии только высокую стопку книг и листочек сверху: “Башня поэтов. А это — тефтелинка. Карлсон — ночной орёл”. На листочке покоилась конфета “Ночной ноктюрн”.

   Ларо взяла конфету, развернула и, сомневаясь, откусила кусочек. Поморщилась. Кислятина! Что ещё можно ожидать от Элувии! “Надеюсь, кислота, хотя бы, не серная...”. Опять двадцать пять!

   Ларо села, где стояла. По-турецки. На пол.

   “Да, влюблённости — минус. Но, за ними — плюс. Любовь... Большая, взаимная и вечная”.

    Они должны все выжить. Орбинавты.