Леонард Шварц. Говорящие во сне продолжение

Когда она просыпается, то понимает, что стала другой,
чем была раньше.

По самым первым движениям после пробуждения
ей это ясно.

По тому, как она потягивается, любому из нас,
кто знал её раньше, должно быть ясно,
что теперь она другая.

И тогда её переполняет радость пробуждения,
и она на время забывает, что она другая.
Она ликует, и она та, кем была, и она та,
кто она есть.
Изгиб земли обнимает её, свет движет ею,
исходит от неё и проходит сквозь неё.
Родословная горит в её глазах: она жива,
и это её родословная,
она полна энтузиазма и благородства, и это
её родословная.
И она мудра сама по себе.

Она пробудилась от долгого сна.
Должно быть, прошли годы.
Она ликует от пробуждения. И всё же она
ещё не полностью пробудилась и это часть
её мудрости.
Она сияет жизнью во сне до такой степени,
что мы можем сказать, что она всё ещё
в том сне, ещё из того сна.
Её лицо так насыщено золотом её медленно
наступающего сна,
что мы можем сказать, что она всё ещё
дремлет (если сон означает нулевую степень бессознательного),
растущий румянец бессознательного, активного в мире,
глубине своего дыхания.
Действительно, у неё сильные лёгкие.
Видите ли, она поёт.
Она воспевает свою благодарность земле, солнцу,
семенам и яйцам.
Она очень живая, очень бодрствующая, так,
что каждый
вдох, который она извлекает из глубин самого
глубокого сна, известного этому виду.

В тот момент она задаётся вопросом,
что её разбудило или кто, именно "кто".

Позже это "что" или "кто" станет источником
узнавания и беспокойства, страха,
смертельного влечения, привязывая её к её новой
идентичности.
Очень скоро она поймет, что стала другой,
чем была раньше.
Очень скоро она почувствует давление, требующее
стать тем, кем она уже является - смертельно
привлекательным и влекущим существом.
Она не захочет отходить от того, кем она была,
она не захочет расстаться со своим сном.
С её стороны потребуется огромное усилие,
чтобы осознать, что она действительно хочет оставить
это сон позади,
заставить себя поверить, что жизнь - это порядок,
а не образы, которые заполняют её мысли,
представление о себе, которое формирует её песню,
божественность, омывающая её и её тело.

Все это придёт и довольно скоро.
А пока она просыпается, напевая!
Сейчас она одновременно бодрствует и спит.
И спит, и бодрствует.
Отсюда она поёт как о ясности,
так и о зачаточном состоянии.

Бодлер пишет, что в Китае определяют время,
глядя в глаза кошкам.

Абсурдное и красивое предложение, инаковость,
насыщение чем-то иным, чем часы, например,
её пробуждением.

Если посмотреть в её глаза сразу после пробуждения,
то можно увидеть искру света, искру камня,
искру семени и яиц:
иероглифы некоего трансцендентного времени в его
причалах.