Город кошек. Глава 5

Черное-белое фото.

Клара вытянула руки и ладонями уперлась в стекло. Нет, стеклянный купол был слишком тяжелым.

- «Стеклянный потолок — метафора, используемая для представления невидимого барьера, который препятствует тому, чтобы некая  демографическая группа поднималась выше определённого уровня в иерархии. Термин «стеклянный потолок» в теории гендерных исследований был введён в начале 1980-х годов для описания невидимого и формально никак не обозначенного барьера («потолка» в карьере), который ограничивает продвижение женщин по служебной лестнице по причинам, не связанным с их профессиональными качествами,  -   поправив мили****рические очочки на кошачьем носу лапой, произнесла Серафима монотонно, листая увесистую книгу.

Клара молча разглядывала стеклянный купол с резными цветами у себя над головой, стекло сверкало на изломе граней.
-  Тоже мне карьера, PHD в области филологии  в захолустном провинциальном вузе.  Да нет, это не про меня пока.
- Не про тебя? – Cерафима подозрительно покосилась на Клару с сахарной горы, - Тогда вот про тебя: «Сексуа;льное домога;тельство — вид приставания, связанный с использованием явного или скрытого сексуального подтекста, включая нежелательные и неуместные обещания вознаграждения в обмен на сексуальные услуги. Сексуальное домогательство включает в себя целый ряд действий — от словесных предложений до сексуального насилия.» Я бы даже (Серафима  мечтательно закатила голубые глаза, рассматривая стеклянный потолок) назвала это «понуждение к действиям сексуального характера», да, точно, вот, тут, смотри.

Она лизнула подушечку лапы и листнула наслюнявленной лапой страницу, - Вот, нашла! «Понуждение к действиям сексуального характера  в уголовном праве России — деяние, являющееся преступным, согласно статье 133 Уголовного кодекса РФ. Уголовная ответственность устанавливается за склонение (понуждение) лица к вступлению в половую связь путём шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей)...»

- Ух ты! - удивилась Клара и подползла поближе к котяйке, - дай-ка!
Она всмотрелась в следующий параграф:

 - «Назойливые и циничные предложения вступить в половую связь, неприличные намёки и другие подобные действия (так называемое «сексуальное домогательство») не рассматриваются российским уголовным правом как преступные действия.»

- Обычная подлость не является уголовным или административным преступлением в РФ, киса моя, - усмехнулась котяйка в нос, - хотя вот шантаж и  использование зависимого положения...
- А что это ты читаешь такое, уголовный кодекс РФ? – удивилась Клара и  перевернула книгу.
Обложка была бархатно-красной, в золотых вензелях, а посредине  сияла надпись «История жизни Клары Анатольевны Наливайко».
- Это что? Это прямо моя жизнь? Ну нифига себе!
- Дай-ка лучше мне сюда! - Серафима подцепила коготком страницу, - вот, смотри, тут интересно.

Клара взглянула на раскрытую страницу с мелким текстом, в центре которой находилась фотография. На фотографии пожилой  и раздетый до пояса мужчина, таинственно ухмыляясь, обнимал за плечи 10-летнюю девочку в халатике в цветочек.
У Клары потемнело в глазах и стало дурно. Она захотела перевернуть страницу, но пальцы словно прилипли к старому черно-белому фото, и черные тени на фото запахли мазутом. Эти черные тени вдруг стали расти и шириться, чернота залила лица людей на фотографии, залила черной жижей ее лицо. И все поплыло,  Клара потеряла сознание.


***

Она стояла перед зеркалом в ванной, и из зеркала на нее смотрела эта девочка десяти лет. Все так.
Мама на работе. Сладкое солнечное лето, Клара на кухне читала приключения д’Артаньяна. А потом она собиралась погулять и уж конечно купить пирожное с кремом. Лучше, конечно, безе. А может корзиночку, она не решила, но лучше и того, и другого… Раздался звонок в дверь.

Взрослая Клара судорожно схватила ртом воздух и не хотела открывать, но ноги сами понесли ее к двери, потому что десятилетняя Клара беспечно эту дверь открыла. 
Ведь на пороге стоит ее дядя. Он одет в строгий деловой костюм, на шее его повязан галстук, а в руках  трехлитровая банка с вареньем.
- Здравствуй, Кларочка, тетя Саша передала вам с мамой варенье. Я ненадолго, водитель ждет меня под окном, - сказал он, делая шаг внутрь.

Он закрыл за собой дверь  и прошел на кухню. А дальше произошло нечто...

Кларин дядя был большим начальником в области энергетики, у него было большое количество подчиненных и личный водитель, жена и 2 сына и дом полная чаша. По крайней мере так это все выглядело для Клары, которая жила с матерью вдвоем. Военный отец уехал служить в другой город, забрав с собой ее старшего брата. И именно в тот год, когда это случилось, жизнь Клары навсегда изменилась. Почему уехал отец, а мать осталась с ней одна, а также почему дядя стоит перед ней со спущенными штанами, демонстрируя ей  то, что он вряд ли демонстрировал ее папе или маме и уж тем более личному шоферу и многочисленным подчиненным - все это  дико и непонятно.

Клара рванулась в свою комнату - окно там закрыто плотно. Она оглянулась. Дядя стоял в дверях теперь уже совершенно голый.
- Раздевайся.
И дверь за его спиной захлопнулась.


***

Когда мне было 10 лет, я подобрала на улице котенка и назвала ее Мусей. Муся часто блевала, между прочим, наверное, из-за глистов, и казалась очень маленькой как крысеныш.  Мама сначала качала головой, что опять я тащу в дом всяких больных зверюшек. А потом махнула рукой:

«Да пусть уже останется у нас. Я и сама такая, как и ты, всегда жалела зверюшек. Детство мое прошло в деревне, там у меня был любимый поросенок, я с ним играла, он был мой друг. Когда он стал подрастать, я даже каталась на нем верхом. Но когда поросенок совсем вырос,  мои родители его решили зарезать. Я бежала…бежала…бежала… за леса и поля… я убежала очень далеко, чтобы не слышать как визжит моя любимая свинка…»
Но этот визг  до сих пор звучит у меня в ушах.
Я бежала…бежала…бежала…и все никак не могу убежать.

Зато Мусю мы отмыли, и она выросла в красивую трехцветную кошку. Очень пушистую, между прочим.


***

Муся моя молча смотрит на меня, моя котинька, моя маленькая девочка, иди ко мне на ручки. Котинька моя. Котинька.

Мой дядя положил на мою кровать деньги и сказал: «Вот тебе деньги. Купи себе пирожных и конфет.» Но я сказала «нет». Тогда он надел на меня мое китайское платье, застегнул сандалики, взял меня за руку и повел меня в магазин покупать конфеты.