Коля

Он сидел слева за первой партой второго ряда, я - за третьей партой у окна, поэтому Коля всегда маячил перед глазами, хотела я этого или не хотела. Не помню, в каком классе он у нас появился, а учился Коля с нами, вроде, по восьмой класс. Коля мне представлялся необыкновенным и загадочным. Необыкновенным - в том смысле, что он не был обыкновенным, он отличался от всех нас. Всегда было мне интересно, как он нас видит, что он о нас думает, что он думает обо мне и какой я ему кажусь. Но увы, он пришёл незаметно и расстаял так же, и я никогда не узнаю, какая я была для него. Роста он был высокого, тонкий, но удивительно непропорционально сложен. Нижняя часть тела была гораздо короче верхней, а так как он почти всегда носил пиджак, выглядел он странно. Голова была крупной и в форме вытянутого овала. Почему он с таким ростом сидел на первой парте? Может, плохо видел или слышал? Голос был тихий, без интонаций; мне казалось, что Коля грезит, находится где-то далеко-далеко. Иногда он обхватывал длинными ладонями лицо и ожесточённо тёр его до красноты. Вызывали его редко и почти никогда - к доске, всегда почти он отвечал с места. Причём он вставал не сразу, а какой-то волной, которая начиналась от пояса вверх по туловищу, при этом ноги оставались под партой, а тело располагалось слева от парты. Зрелище было завораживающее, просто фантастическое, Коля был похож на волну в океане, не грозную, не вызывающую опасений. Однажды я подошла к нему и посмотрела в тетрадь, которую он не успел убрать в портфель. Кстати, его портфель. Его портфель был похож на тот портфель, который хочется назвать"пОртфель", как у Филиппова в "Карнавальной ночи" - кожаный, узкий, чисто канцелярский. Так вот, далее - подхожу к нему и смотрю в тетрадь, исписанную чрезвычайно аккуратным и красивым почерком, но удивительно мелким, просто буквы - как бисеринки. Я попросила тетрадь в руки, и Коля молча её протянул, не высказав ни единого чувства. Я пролистала тетрадь, ощущая, что рядом стоит высокий нескладный юноша и косит на меня одним глазом. Вся тетрадь была исписана нитками бисера, ошибки, которые учитель находил и исправлял красным, выглядели как страшные кровавые крабы. Чудо, а не тетрадь. Я не знала, что сказать, вообще ситуация как-то затянулась. Тетрадь я вернула, и сказала, что почерк удивительный, очень красивый. Коля повернулся ко мне всем лицом и посмотрел на меня. И всё. Я поняла, что этот эпизод как-то очень его очеловечил для меня, Коля не перестал быть океанской волной, но стал больше похож на человека.