Блудная страсть. Глава седьмая заключительная

Глава седьмая. Весна всегда побеждает.

 И снова в окне машины мелькали дома проспектов, витрины магазинов, вывески офисов, скверы, и опять дома, дома... В салоне машины всё также негромко звучал лёгкий джаз.
 Спустя часа два Марина с Ритой уже снова сидели на Славином диване и продолжали вести между собою прерванную беседу:
 - И вот, Рита, пролечил он тогда, значит, свою затяжную депрессию. И мы с ним довольно долгий отрезок времени совсем не пересекались. Номер телефона его у меня конечно был, но до звонков дело не доходило. И вот как-то случайно встретилась мне на службе в храме одна наша общая с ним знакомая. И, как обычно бывает при встрече с людьми, с теми кого давно не видел, мы с ней всех общих знакомых конечно вспомнили, перебрали. Я у неё, естественно поинтересовалась, как там наш отец Дмитрий поживает. А она вдруг и выдаёт мне последние приходские новости, и как обухом по голове. Влюбился, говорит, наш отец Дмитрий в одну прихожанку. Без памяти влюбился. А она женщина замужняя, и брак у неё само собою венчанный, да ещё двое детей мал мала меньше. Две девочки-дочки, одна постарше, другая совсем кроха. Красивая эта женщина чрезвычайно. Других достоинств и добродетелей за ней никем замечено не было, но, кто знает, может он и ещё что-то в ней разглядел. Этого нам не известно. Увёл отец Дмитрий её из семьи, прямо из под носа у мужа. Разумеется, что епархия в служении его запретила. Как не пытались они его вразумить, всё бесполезно. Собрание, говорят, даже собирали по этому поводу.
 «Любовь у меня к ней, говорит, неземная и такое же притяжение и нет мне теперь без неё жизни.» Рит, вот я когда услышала это, я просто не поверила. Согласись, этого же просто не может быть. Ну как же это всё возможно? Ты сама посуди. У меня, значит, по его мнению, «блудная страсть» была, хотя я то ведь не замужем
была и без мужчины много лет жила, будучи здоровой бабой, в детородном возрасте, а у него приключилась «любовь», «настоящая», значит, «своевременная», «не несущая никакого раздрая в душе». Любовь к  замужней бабе венчанной да ещё и с двумя детьми — конечно - самое то, для женатого православного священника. Что тут скажешь? Рит, я не осуждаю, я то как раз вообще всё могу понять, но ведь обидно, что меня он в своё время понять не захотел и довольно формально к моей ситуации отнёсся, всё было на уровне демагогии на тему «что такое хорошо и что такое плохо». 
 После общения с этой нашей общей с ним знакомой, я позвонила ему и предложила встретиться.
 Мы встретились, долго гуляли по городу. Он раньше, когда литургию в облачении вёл, таким мне величественным казался. Такая спокойная уверенность в нём была и в движениях и в голосе. А тут он мне каким-то почти жалким показался. Пропала в нём вся его солидность, осунувшийся какой-то, потерянный.
Я его отцом Дмитрием при встрече назвала, а он меня сразу поправил, говорит Марина давай с тобой на «ты» перейдём и называй меня просто Дмитрием, мы же надеюсь с тобою всё ещё друзья. Мы долго с ним проговорили тогда. Я его тогда сказала: «Дмитрий, ты пойми, я не судья тебе, я простой грешный человек, по сути обычная простая баба, но я для себя понять хочу, как ты определил тогда сходу и с такой лёгкостью, что моя любовь была обычной блудной страстью, а вот твоя тебе послана Богом? Ведь если бы я тогда не восприняла твои слова всерьёз, да у меня может быть уже дети бы взрослые были. И сколько людей вокруг меня были на многолетние страдания обречены. Жизнь мимо прошла. Выходит, кто по заповедям жить старается и к советам священников прислушивается, тот завсегда в проигрыше и в дураках остаются?» И на счёт женщин в православии одни сплошные двойные стандарты. Постулируется одно, а на деле всё совсем другое. Положительное подкрепление от мужчин получают только те из них, кто на всё согласен. Хотя на словах эти же мужчины ищут в женщинах чистоту и верность. А он мне ответил тогда, что это не он мне советы тогда раздавал, а совсем другой человек, тот кем  был когда-то давно в прошлом, пока Господь его самого не вразумил, и послал ему то, что вынести он был просто не в силах. А я смотрю на него и свои слёзы сдержать не могу: «а с чего ты, Дмитрий, взял, что мои чувства были переносимыми? Если я и сама на успокоительных жила?» А он спрашивает: « Ну хорошо, скажи мне тогда, а как ты его любила? Может сейчас я уже смогу это понять.»
Как я его любила, спрашиваешь? Ну хорошо. Я попытаюсь тебе об этом рассказать. Если конечно сумею тебе это донести. Ну вот например, как зарисовка из моего прошлого, послушай, когда из окна своего кабинета я видела как подъезжает его
машина и он из неё выходит, я не раз думала, а, что бы было, если бы мне сейчас
Господь сказал: «бери он твой, я снимаю с тебя эти вериги, делай всё, что захочешь.» И что я тогда стала бы делать? А я бы скинула первым делом со своих ног туфли чтобы не терять из-за них драгоценных секунд и помчалась бы стрелой навстречу ему по лестнице, сбежала бы прямо с парадной лестницы и в его объятия кинулась. На глазах у всех. Плевать, что подумают. Как ещё я его любила? Вот думаю, а что если он в плену, посажен в грязную яму, раз в сутки ему питье и еду на веревке спускают, туалет не выносят. Пошла бы туда к нему? А, знаешь, ведь пошла бы. Обняла бы его и в обнимку бы вдвоём бы и померли. И пусть. Да и не страшно. А зачем мне жизнь без него? И всё в таком вот роде ему говорила о своей любви. Помолчали мы тогда с ним. Долго на какой-то скамейке сидели. Он потом вдруг мне говорит: «Ты прости меня, Марин, если сможешь. Ничего я тогда в жизни не понимал. И себя совсем не знал. Не испытан был ещё.» Руку мне крепко пожал и ушёл прочь.
 А я ещё долго тогда на скамейке сидела. Больше с того дня мы с ним не виделись.
О чём нам с ним говорить? Какая может быть между нами дружба? Он счастье ушел своё строить. Я старости осталась дожидаться. Жизнь почти уже прошла. Иногда бывает всё слишком поздно.
 Марина закончила говорить. В комнате повисла тишина. И только тиканье часов нарушало её. Они с Ритой долго молчали, потом Рита, вдруг, повернулась к Марине и не говоря при этом ни слова, крепко-крепко её обняла. Потом Рита прижалась к Марине и положила свою голову ей на плечо. Они долго-долго сидели молча, каждая думая о чём-то своём.
- Марин, прости и меня за всё. Ты была моим ангелом хранителем все эти годы.
Я вот знаешь сейчас о чём думаю. Говорят, что у любви срок три года. А потом
дофамин заканчивается и отношения становятся родственными, то есть переходят на
другое топливо — на окситоцин. И все ищут рецепт вечной любви. А он, оказывается, действительно есть. Просто не нужно отношения доводить до секса.
И люби себе, люби, хоть вечность.
Ближе к вечеру они перешли в маленькую, дальнюю, уютную комнатку, служившую гостиной и сидели там в обнимку на разобранном диване. В комнате царил полумрак. На столе и на полках мерцали зажжённые свечи. Они смотрели на плазме оцифрованные когда-то Славой на диски видео из семейоного архива. Потом, устав от просмотра, до глубокой ночи опять обо всём болтали.
- Ты, Рит, обещала мне что-то про отца Дмитрия рассказать, чего я не знаю.
- Ой, Марин, я даже не знаю с чего подступиться и с чего начать. Думаю для тебя некоторые вещи могут оказаться просто шоком. Ну да ладно. Слушай. Я, Марина, с отцом Дмитрием тоже очень долго дружила. Хороший он по большому счёту человек. И священник был очень хороший.  И судить его мы с тобою уж точно не в праве. А вот по дальнейшим событиям его жизни ты, Марин, как оказывается, очень много не знаешь. Жену свою последнюю, с которой у него любовь неземная тогда случилась, схоронил он с год примерно назад. Недолгим было их счастье — Марина при этих Ритиных словах отсела от неё немного в сторону и опёрлась на руку, при этом брови на её лице от удивления высоко поднялись, а Рита продолжала свой рассказ — около года она парализованная после инсульта  пролежала. И он за ней ухаживал. Памперсы, кормёжка с ложечки, все дела. А инсульт у неё случился на фоне тяжелого гипертонического криза — Марина слушала Риту затаив дыхание. Свечи, отбрасывали тени по стенам комнаты, Марина почувствовала, как сильно вдруг забилось её сердце, но она боялась даже пошелохнуться, чтобы только не перебить рассказ Риты - криз этот случился не на пустом месте, а после того, как она узнала, что её бывший муж погиб в пьяной драке и в реанимации умер. Не смогли его спасти. Муж то изначально непьющий мужик был. Это он с горя запил. Она конечно себя чувствовала виноватой. И две девочки — её дочки,
одной младшей лет семь, старшей лет десять примерно, остались обе на руках у отца Дмитрия. Вернее сказать просто у Дмитрия. Священство в прошлом.
Такая вот, Марина, индийская любовь. «Настоящая». Не все живы и счастливы
конечно как в сказках бывает, но зато все на выходе остались с богатым жизненным опытом. Те кто выжил — Рита замолчала. В комнате надолго повисла тишина.
- Подожди, подожди, Рита, так Дмитрий сейчас один живёт с девочками? - Марина встала с дивана и начала прохаживаться по комнате от дивана до окна и обратно. Затем села на стул, отодвинув его от большого стола — но как же он бедный со всем этим справился? О, Господи, горе то какое - неизвестно к кому обращалась Марина, как бы разговаривая вслух сама с собою. А как же его первая жена Ольга? Может она простит его и вернётся к нему? Детей ведь жалко.
- Нет, Марина, Ольга к нему уже не вернётся. Она успела за это время замуж выйти и двоих  пацанят родить. Хеппи энд в её случае случился. Мне знакомая рассказывала, что она на седьмом небе от счастья. Столько лет, будучи за Дмитрием замужем, в бесплодных бабах ходила и тут такая радость. И мужика, кстати, своего нового мужа, любит без памяти. Никогда говорит я такой счастливой ещё не была.
- Рита, я должна Диме срочно позвонить! У меня сердце не на месте — Марина встала со стула и чтобы себя как-то успокоить опять начала ходить по комнате.
-Угомонись, ночь на дворе, разбудишь его, дотерпи до утра — Рита, глядя на Марину, засмеялась.
-Как, как я могу терпеть до утра? Рита, это просто невероятно. У меня просто голова идёт кругом.
Они проговорили весь остаток вечера. Какое-то время сидели на кухне, пили чай, доедая остатки наготовленной накануне для их девичника еды. И уже ближе к ночи перешли в комнату Славиной матери, разобрав там для сна диван. Свечи из гостиной они перенесли в свою комнату. Рита уже легла, а Марина никак не могла угомониться и продолжала то сидеть, то прохаживаться по комнате.
- Да ложись ты уже, Марин, угомонись наконец уже, я тебе ещё про Славу не всё рассказала. Сейчас расскажу и свечи задуем, ляжем спать.
- Рита, ты думаешь мой мозг способен переварить за раз такое количество информации? Или после рассказа о Диме, тебе есть ещё чем меня удивить?
- Ну конечно есть, ложись уже, неугомонная, ещё немного расскажу тебе, теперь уже про Славу и будем спать. Ну так слушай. Слава не просто так тебя полюбил. У него тайна была одна на совести. Ты одну девчонку ему сильно напомнила — начала Рита свой обещанный, уже последний перед сном рассказ. Марина наконец тоже легла.
- Да, но я это знаю, Рита, он мне говорил с самого начала, что я ему его первую любовь напомнила.
- Говорил то он тебе говорил, да не всё. Он с ней, с той девчонкой, ну как сказать то по корректней, некрасиво поступил, скажем так. Девчонок то много за ним бегало, сама знаешь, ну видимо он и её за очередную принял. Ну испортил её
короче и бросил. «Не экологично вышел из отношений», как говорится. А у девочки к нему любовь, первая, чистая и всё такое. Короче суицид там был. Завершенный,
как ты понимаешь, суицид. Конечно он был потрясен. Долго боялся, что его привлекут за доведение до суицида. Свидетелей их отношений много было.
Потом это дело замяли. Но память то куда денешь. Хотя со временем всё поулеглось. Он почти совсем успокоился. А тут вдруг ты. Он мне рассказывал, когда ты зашла на экзамен и он впервые увидел тебя ему дурно стало, настолько ты была на неё похожа. Он решил тогда, что тобою его Бог наказывает, чтобы ни на миг о ней он не смог забывать. И все эти годы он страдал. Ну теперь, Марина, точно всё. Уснуть то интересно хоть сможем? - Они помолчали какое-то время, потом Рита привстала, задула свечи. Долго вздыхали, каждая думая о своём, потом затихли и устав от впечатлений долгого дня, от длительной прогулки, от переизбытка информации как это ни было странным обе крепко уснули.
 Проснулись уже ближе к обеду.
- О стольком мы, Рит, с тобою переговорили за эти пару дней, а всё равно чувство, что не всё ещё обсудили — вздохнула Марина — и если разговор наш обобщить, то получается, что говорили мы главным образом о любви. А разве
можно её понять до конца любовь эту? А может лучше что бы её и вовсе на свете не было любви этой? Одни страдания от неё. Как ты, Рит, думаешь?
-Как сказал Лев Толстой: «Без любви жить легче. Но без неё нет смысла.»-
вспомнила Рита известное высказывание классика.
- А ты пока утром спала, я уже успела Дмитрию позвонить, Рит. Не удержалась.
Проговорили с ним почти час. Я, чтобы тебя не будить, в гостиной сидела с ним болтала. Он умолял меня сегодня к нему приехать. Они с девочками сегодня идут на праздник какой то, он просит помочь ему их собрать, косички с бантиками заплести
и договорить нам с ним обо всём надо, не виделись давно. Я, Рит, так соскучилась оказывается по нему, что даже от себя не ожидала. Ты прости, родная, но я долго сегодня засиживаться у тебя не буду. Я поеду пораньше к нему.
- Ну ты даешь, Марин, а я даже не в курсе, что вы с Димой разговаривали. Ты только не пропадай, пожалуйста надолго. Ты для меня, Марин, как глоток свежего воздуха.
Они обнялись напоследок, а спустя пару минут Марина махала рукой Рите с улицы. Рита ещё долго смотрела из окна вслед удаляющейся Марине, улыбалась при этом и думая о чём-то своём.
 Марина уже почти подходила к дому Дмитрия, по указанному им адресу, как вдруг
 в её сумке раздался звук мобильника. Марина остановилась, достала мобильник. На другом конце провода раздался голос: «Марина Анатольевна? Я Олеся — секретарь кафедры. Вы на кафедральном собрании отсутствовали, по решению собрания, поручили Вам передать, что Вас назначают заведующей отделения, вместо Вячеслава Игоревича, Вам надо будет подойти в отдел кадров и ключи ещё просили от его кабинета Вам передать — Марина ещё немного постояла, улыбнулась чему-то, отключила телефон и решительно зашла в подъезд.
После ухода Марины, Рите показалось, что в квартире Славы ей стало одиноко и
пусто. Сердце щемила непонятная тоска. Она ещё долго убирала квартиру после
их с Мариной девичника. Протёрла полы, собрала всю грязную посуду в посудомоечную машину, поставила стирку, заполнив стиральную машину испачканной скатертью и кухонными полотенцами. Ей тоже надо было сегодня уезжать и возвращаться в свою обычную жизнь. Уже несколько раз звонил Костя. Костя — это
всё, что осталось в её жизни. Рита сидела у кухонного окна, думая о чём то
своём, когда неожиданно тишину прервал звонок её мобильного. Звонила Марина.
- Рита, привет дорогая! Ты там ещё по мне не соскучилась? А, чем ты, моя дорогая, занята в следующие выходные? Тут дело до тебя есть… Короче не буду тебя долго грузить, я сразу к делу - у Дашеньки младшей дочки Дмитрия, ну ты в курсе
о ком идёт речь, крестины в следующее воскресенье, а крёстной ещё пока ещё нет. Ты чем на следующие выходные будешь занята? Вам с Дашенькой срочно надо познакомиться. Это не девочка, это просто какое-то чудо! Марина что-то ещё говорила, а на заднем фоне слышались чьи-то весёлые детские голоса, наперебой что-то пытавшиеся рассказать Рите.
Рита всё так же продолжала сидеть на стуле, она смотрела в окно, улыбалась непонятно чему, а по её щекам текли слёзы.
 В окна ослепительно светило солнце, по полу и стенам бегали солнечные зайчики, видимо в доме напротив у кого-то гуляла на петлях форточка отражая солнечные лучи. С улицы доносилось голубиное воркование. Весна уже окончательно вступала в свои права. Весна всегда побеждает.