Твоя точка зрения

    Солнце, утомлённое долгим днём, медленно опускалось к западу, щедро одаривая село тёплыми, прощальными лучами сентября, предвещая скорое наступление ночной прохлады.

Старый учитель неторопливо брёл по притихшей сельской улице. Увидев вдали свой дом, он невольно ускорил шаг, предвкушая умиротворяющий покой и отдых души в творческом уединении за мольбертом.  Казалось, озарение коснулось его – он наконец-то нашёл решение, как завершить картину, над которой так долго колдовал.

   Тишину вечера неожиданно разорвали женские крики. Старик замер, растерянно озираясь в попытке отыскать источник этого диссонанса, так грубо вторгшегося в вечернюю сельскую идиллию.
- Ах, вот оно что… Это мои неугомонные соседки затеяли перебранку…


 Дома Кармины и Дилары, словно два верных друга, стояли по соседству с домом старого учителя, образуя единую линию. Их дворы разделяла лишь невысокая изгородь с неизменно распахнутой калиткой – словно символ их неразрывной дружбы. Подруги, казалось, до десяти раз на дню сновали друг к другу в гости, торопливо делясь новостями, советуясь по любому пустяку или просто наслаждаясь обществом друг друга без всякого повода…

Сейчас же старик не узнавал этих молодых женщин. Стоя на крыльце своего дома, взъерошенная Дилара негодующе  кричала вслед уходящей Кармины, в голосе её сквозила обида и непонимание:

- Ты совершенно ничего не понимаешь! Даже слепому ясно, что я права…


 Кармина, словно упрямый ребёнок, время от времени останавливалась, бросала на подругу-соседку сердитый  взгляд и с не меньшим ожесточением настаивала на своей правоте, считая своё мнение единственно верным.

Старик медленно подошёл к дому Дилары. Какое-то время он вслушивался в жаркий спор, затем, не выдержав, окликнул соседок. Но те, словно ослеплённые собственной правотой, поглощённые бушующими эмоциями, ничего не замечали вокруг. Старик несколько раз громко постучал в калитку. Наконец, этот настойчивый звук пробился сквозь пелену ссоры, и соседки, словно очнувшись, удивлённо замолчали, увидев перед собой старого учителя.


- Я вас очень прошу, пройдите со мной, - старик, отворив калитку, мягким жестом пригласил их в свой дом.
 Соседки, обменявшись недоумёнными взглядами, удивлённые необычной просьбой учителя, всё же послушно направились вслед за ним.


 Войдя в дом, старик жестом велел им остановиться в дверях, а сам прошёл к письменному столу, на котором в строгом порядке лежали несколько листов белоснежного ватмана. Возле окна, словно верный страж, стоял мольберт, а рядом с ним – небольшая тумбочка, усыпанная разноцветными красками и художественными кистями.


Молодые женщины хорошо знали, что одним из главных увлечений старика была живопись. Их глаза не раз любовались акварельными пейзажами учителя, представленными в сельском клубе.
 Старик, не проронив ни слова, взял два чистых листа ватмана и острые ножницы. Аккуратно вырезав в листах бумаги какие-то небольшие фигурки, он бережно отложил один лист на стоящий рядом стул, а другим, подойдя к мольберту, накрыл свою картину и, обернувшись, позвал к себе Дилару. Когда та робко подошла к окну, он тихо спросил, что же она видит на мольберте?


- Ну… небольшой серый кружок, - неуверенно ответила Дилара, чувствуя себя, словно школьница, вызванная к доске.

- Хорошо, - произнёс учитель, в его голосе звучали отголоски тех далёких лет, когда он учил юную Дилару, помогая ей постигать азы знаний.
– А теперь, будь добра, поди и стань на место Кармины.

Учитель, словно фокусник, лёгким движением руки убрал верхний лист бумаги. Затем он взял со стула другой лист с вырезанной фигуркой и, подойдя к мольберту, вновь накрыл им картину. Потом, обернувшись, позвал к себе Кармину.

- А ты что видишь, Кармина?
Кармина неопределённо хмыкнула, словно сомневаясь в правильности ответа, но послушно ответила:
- Небольшую голубую звёздочку.


- Не уходи, - учитель, словно желая удержать ускользающую истину, легонько коснулся руки Кармины и жестом подозвал к себе Дилару.
- Ты говоришь, - он обратился к Диларе, - что видела серый кружок?
 Дилара кивнула в знак согласия.
- А ты, Кармина, видела голубую звёздочку, так? Кармина также кивнула, не отрывая взгляда от учителя.

- А теперь смотрите… - старик, словно снимая покров тайны, убрал верхний лист бумаги, и взору молодых женщин предстал прекрасный пейзаж. – Что вы видите сейчас?
- Горную речку… - хором ответили молодые женщины, словно вернувшись в те счастливые времена, когда они были его ученицами.


Со склона сверкающе-холодной горы торопился вниз небольшой ручей, стремясь в изумрудную долину. Поток с трудом пробивал себе путь среди острых камней.  Он был готов укротить свой буйный нрав, чтобы, достигнув изумрудной долины, спокойно течь, нежась в ласковых лучах солнца, щедро поить чистой снеговой водой темно-зелёные дубравы, изумрудные травы и густой кустарник. Голубые, серые и белые оттенки красок, искусно использованные учителем при изображении горной реки, создавали ощущение прохлады и кристальной свежести.


  - Я невольно стал свидетелем вашего спора. Вы кричали, позволяли себе оскорбления, каждая яростно настаивала на своей, единственно верной, точке зрения…  Да, определённые знания, жизненный опыт и особенности характера позволили вам сформировать свою собственную точку зрения на возникшую проблему. Свою точку. Не более того – лишь точку. Вы, ослеплённые разбушевавшимся самолюбием, чувством собственного превосходства, даже не попытались расширить свой горизонт познания, взглянуть на ситуацию с другой стороны. Вы просто не захотели услышать друг друга…


Подруги-соседки, осознав правоту учителя, пристыженно опустили головы, словно провинившиеся школьницы.

- Мне очень горько, - тихо произнёс старый учитель, в голосе его звучала неприкрытая боль и разочарование. – Или я плохо вас учил, или вы скверно усвоили мои уроки…

 И, помолчав какое-то время, горько вздохнул и тихо добавил:

- Ступайте по домам.

 Женщины, не проронив ни слова, вышли из дома, тихонько притворив за собой дверь.


Долго, погружённый в свои мысли, стоял старый учитель у мольберта, внимательно рассматривая незаконченную картину. Тяжело вздохнул.
 Он понял, что, то решение, которое он придумал сегодня днём, на самом деле неверно.

Завершить картину нужно будет другими мазками, другими красками, вложив в неё новые чувства и переживания… Наверное, слишком яркие, мажорные цвета, символизирующие радость и безмятежность, надо будет приглушить, а взамен добавить больше нежно-голубого цвета.

 Какими же будут последние штрихи и решающие мазки на этой картине?
 Над этим он и будет размышлять сегодняшней бессонной ночью.