Игра. Глава 27. Вит играет на флейте

     Освежив в детской библиотеке знания по античной истории, я ощутил себя способным не только поддержать с Витом разговор о древнегреческой мифологии, но и поспорить о родословных отдельных богов и разобраться вместе с ним в иерархии обитателей Олимпа.
 
     В часы неспешных бесед хотелось как можно больше узнать и о моем юном друге, о чертах его характера и неизвестных мне увлечениях. Чем чаще нам удавалось бывать вместе и чем дольше мы общались, тем я все больше убеждался, что знаю о нем ничтожно мало.

     Выяснилось, что обзавестись друзьями Виту не удалось, да и откуда бы им взяться за колючей проволокой на ограниченном пятачке земли, где молодых людей его возраста можно было пересчитать по пальцам! Может быть, поэтому я всегда чувствовал, насколько сильно юноша привязан ко мне. Со временем я узнал, что Вит даже специально старался выработать в себе такие качества, которые бы привлекали внимание, притягивали к нему людей с тем, чтобы завоевать чье-то уважение и расположить к дружбе. Но натренированной силой воли и крепкими мышцами, способностью пренебречь душевной и физической болью, тем, что было, опять же, характерно для героев древней Эллады, приходилось больше довольствоваться самому. Демонстрировать столь экзотические ныне черты характера и силу мышц было, в общем-то, некому, за исключением разве что меня, и то при соответствующих обстоятельствах и в тех случаях, когда их проявление диктовалось насущной необходимостью. А таких ситуаций даже в условиях чудовищного эксперимента было немного.

     Лишь однажды Виту пришлось под проливным дождем вместе со мной ждать, когда отремонтируют заклинившие ворота на стадион, чтобы загнать лошадей в конюшню. И он стоически несколько часов терпел и дождь, и ветер, и температуру не по сезону.

     Но самым неожиданным открытием для меня явилось то, что Вит умел играть на флейте. Причем, для него это было скорее развлечением, но со стороны выглядело занятием вполне серьезным. Юноша, сколько себя помнил, всегда восторгал отца безупречным слухом, способностями к пению, природным даром чувствовать звук. С раннего детства носил с собой сначала подаренные заботливым родителем свистки и рожки, потом простые свирели и несложные губные гармошки, поэтому искусством игры на более изысканном, как ему казалось, инструменте он овладел в совершенстве. Необыкновенные звуки многоствольной флейты могли при желании взволновать и успокоить, растрогать и развеселить. Когда я смотрел на этот инструмент и с упоением слушал, какие чарующие звуки извлекает из него Вит, мне вспоминалась красивая древнегреческая легенда. Виту она оказалась знакома, и он, желая посоперничать со мной в знании древнегреческой мифологии, захотел рассказать ее сам. Слегка смущаясь, юноша начал:

     – Как-то бог любви решил посмеяться над молодым некрасивым богом Паном, – он вдруг тронул шрам на своей щеке, оставшийся от пореза косой. – И устроил ему встречу с очаровательной нимфой Сиринкс, которую тот страстно полюбил. Но девушку испугала безобразная внешность бога природы, поэтому она не приняла его ухаживаний и сбежала. Когда влюбленный нагнал ее на берегу реки и схватил за волосы, нимфа исчезла, а в руках у него оказался пучок тростника. Тогда Пан срезал тростник, который, как он думал, скрыл его возлюбленную, но так и не отыскал ее. Бог потерял голову от горя, собрал все срезанные зеленые трубочки, словно части тела, соединил вместе, взял в руки и стал целовать свежие срезы, как будто раны девушки... Его дыхание проникло внутрь тростинок, и раздались звуки. В Элладе этот музыкальный инструмент так и назвали – Сирингой, а Пана стали считать покровителем музыкального искусства и сочинительства.

     Вит замолчал. Видно было, что легенда будила зарождавшиеся в душе юноши неведомые ему ранее чувства. Он смотрел на свою флейту как на самое большое богатство, и продолжал:

     – Флейта Пана делается из коротких, разных по длине отрезков тростника, бамбука, кости или металлических трубок, как у меня, закрытых снизу и открытых сверху, – и юноша коснулся указательным пальцем отверстий в них. – А вы знаете, что флейта способна издавать звуки, похожие на человеческий голос? – спросил он и тем самым превратил меня в собеседника.

     – Да, знаю, – ответил я. – Ее тон сравнивают с самым высоким сопрано.

     Вит уточнил, а, может быть, возразил мне:

     – Звуки флейты похожи на голос Сиринкс.

    
     Иллюстрация: картина Жан-Франсуа де Труа "Пан и Сиринга"