Анатомия безразличия. Часть 2

Гибель экипажа крейсера Джуна

К этому времени командир «Хелены» кэптен Джилберт Гувер окончательно уверился в мысли, что раз управление соединением нарушено и никто не пытается его восстановить, то, очевидно, с Каллахэном и Скоттом не «all right». В подтверждение этой мысли с «Сан-Франциско» ратьером передали о гибели флагмана. Используя радиотелефон, Гувер начал собирать уцелевшие американские корабли, рассосредоточившиеся по всему проливу Железное Дно.

Вскоре в один строй с ним встали «Сан-Франциско», «Флетчер» и соединение в 02:26 взяло курс на пролив Силарк. В проливе Индиспенсабл они встретили поврежденный «Джюно», а чуть позже эсминцы «О'Бэннон» и «Стерет», которые после боя успели произвести поиск японских транспортов у устья Лунга. Построившись в единый ордер, остатки американского соединения направились в Эспириту-Санто, возложив оборону пролива Железное Дно на торпедные катера.

С рассветом на поле ночного боя оставались медленно циркулирующий «Портленд», обгоревшая и неподвижная «Атланта», пылающие и оставленные экипажами «Кашинг» и «Монссен», а также неподвижный «Арон Уорд». Представителями с японской стороны являлись покинутый экипажем эсминец «Юдати» и линкор «Хией», находившийся северо-восточнее острова Саво. Несмотря на страшные потери и повреждения, эти корабли все еще продолжали «выяснять отношения» между собой. Шести залпов «Портленда» хватило, чтобы отправить «Юдати» на дно. В 06:07 одна башня с «Хией» сделала восемь залпов по «Арон Уорду», но не добилась попаданий и прекратила огонь, поскольку именно в этот момент на линкор обрушилась первая волна самолетов с Хендерсон-Филд. Вскоре буксир «Бобалинк» взял искалеченный эсминец на буксир и повел его в Тулаги. Следующим рейсом буксир оттащил «Атланту» в устье Лунга, где остатки ее экипажа сошли на берег, а сам корабль был затоплен. Последним «Бобалинк» оказал помощь «Портленду», который был отбуксирован в Тулаги ровно через сутки после начала боя.

Однако, как выяснилось, американцы испили свою горькую чашу еще не до дна. Утром 13 ноября четыре оставшиеся после потопления «I 172» японские подводные лодки все еще находились на своих позициях, когда из пролива Железное Дно вышли сильно поврежденные в ночном бою американские крейсера. Как только корабли легли на юго-восточный курс и пошли проливом Индиспенсабл, скорость хода была сбавлена до 18 узлов. Эсминец «О'Бэннон», не имевший никаких других повреждений, кроме вышедшей из строя гидроакустической аппаратуры, был выслан вперед для передачи радиограммы вице-адмиралу Хэлси. «Флетчер» и поврежденный «Стерет» эскортировали крейсера, следуя в 20 каб. впереди.

Около 10:00 эсминец «Стерет» установил гидроакустический контакт с подводной лодкой «I 17» и атаковал ее глубинными бомбами, но безуспешно. В 11:00 сигнальщики «Сан-Франциско» заметили следы торпед, пересекающих курс корабля, отклонились право. А сигнальщик на  «Хелене» заметил след кислородных торпеды, идущих в корму, показал их вахтенному офицеру, и  тот увеличил ход и тоже повернул вправо. Из-за повреждения средств связи с крейсера не могли сообщить об опасности другим кораблям. Шедший впереди по правому борту «Джуно» двигался прямо навстречу торпедам, которые прошли между «Хеленой» и «Сан-Франциско».  В 11:01 раздался сильный взрыв: одна из торпед японской подводной лодки «I 26» (капитан 3 ранга Йокота) попала в левый борт «Джуно», как раз под артиллерийскими погребами носовых орудий главного калибра. Снаряды сдетонировали и корабль был буквально разнесен на части. Когда клубы-огня и дыма рассеялись, на месте крейсера плавали лишь обломки.

Ни «Хелена» и «Сан-Франциско» помощь находящимся на воде оказывать не стали. Было сделано предположение, что из-за сильного взрыва никто не уцелел. Кроме того, на уцелевших кораблях опасались еще одной японской атаки.

С патрульной «Летающей крепости» видели взрыв, и ее летчик донес о потоплении корабля в штаб Хэлси. Однако донесение не было принято, и помощь не пришла.  В результате по ряду причин, основной из которых стало банальное раздолбайство, спасательную операцию начали очень поздно. К месту, где затонул крейсер, спасатели пришли только через 8 дней. Нашли и спасли только 10 моряков. Остальные погибли от жажды, полученных ран, акул и голода.

Этому сражению Максим Токарев посвятил 14 своих лекций, из которых 13 были чуть больше 1 часа, а последняя 2,5 часа. В ней он рассказал о всех спасшихся с «Джуно» членов экипажа, среди которых было всего 3 офицера, остальные старшины и матросы. Всего с борта уже ушедшего под воду крейсера вынырнули около 150 человек. А на момент взрыва торпеды на борту крейсера было примерно 650 офицеров и матросов.

Один из спасшихся как будто предчувствовал трагедию и будучи корабельным парикмахером (по совместительству), перед боем своей острой бритвой разрезал тесемки, которыми крепили к надстройками спасательные плоты и сети с поплавками по периметру. Поэтому вслед за членами экипажа всплыли спасательные плоты и сети. Те, у кого хватило сил, взобрались на плоты, остальные держались за сети.  В спасательных плотах были банки с провизией, пресной водой и даже куревом. Увидев, что над плавающими плотами на небольшой высоте пролетел самолет с американскими опознавательными знаками, все подумали, что помощь придет быстро, и принялись есть, пить и курить.

Пролетевший над спасшимися членами команды крейсера самолет принадлежал ВВС США, был послан найти и определить местоположение «Портленда», для чего в его состав был включен лейтенант ВМС. Он должен был узнать американский крейсер. Увидев в море на плотах людей, он попросил командира «летающей крепости» передать сообщение в штаб об этом. Но командир, получив перед полетом приказ Тэрнера соблюдать радиомолчание, чтобы не выдать свое местоположение, отказался это сделать, заявив, что они сейчас прилетал на Гаудалканал и доложат лично. Но в это время аэродром на Гаудалканале подвергался обстрелу с японских кораблей и не мог принять «летающую крепость». Тогда её командир решил продолжить поиск «Портленда», а потом вернуться на свой аэродром на острове Эспирито-Санто. Приземлившись там, командир «летающей крепости» и морской лейтенант доложили о наличии на воде людей с погибшего американского корабля капитану разведки из ВВС. Тот все записал, но особого значения не придал,  А между тем прошло уже 6 часов, как с самолета заметили людей на воде.

Лишь на следующее утро 14 ноября донесение от авиаторов попало в штаб Тэрнера. Причем на 3 странице 4-х страничного донесения, и на это факт никто внимание не обратил. Так что о том, что в море, в каких-нибудь 40-50 милях от Гаудалканада в помощи нуждаются люди, командование не знало. Пока туда не дотащилась «Хелена» с Гувером, который и рассказал о сражении и о гибели «Джюно». Лишь после этого подняли донесение и узнали примерное место плотов и сеток. Послали туда эсминец, но тот ничего не нашел. Прошло три дня, и плоты с людьми отнесло течением в море. За эти дни «летающие крепости» не раз замечали плоты, но запрет на радиопередачи действовал, и новое место плотов так и доходило до командования.

В конце концов Тэрнер понял, что под ним подгорает, и послал на поиск самолеты двух дивизионов гидросамолетов «каталины» и три эсминца. Одна «каталина» заметила плот с 5 матросами и, несмотря на шторм, сумела сеть недалеко и спасти их. Еще двух матросов, которые плавали каждый на своем плоту, подобрали моряки с гидротанкера, который тоже задействовали. А еще трое (офицер с открытыми переломами ноги и два матроса), на спасательной лодке, сброшенной с гидросамолета, добрались до кораллового острова и попали в руки немецких антифашистов, которые оказали им помощь и потом передали американцам.

Токарев рассказал о том, что писали в своих воспоминаниях оставшиеся в живых матросы и один офицер о приключениях. Слушать такое даже мне, врачу, который видел немало травм и смертей, было тяжело, поэтому не буду напрягать психику своих читателей. Оставшись без питания и пресной воды, мучимые жаждой матросы начинали пить соленую воду, у них начинались галлюцинации, и они под их воздействием прыгали в воду и тут же становились жертвами песчаных акул. Так как ночи в океане прохладные (всего 8-10 градусов), чтобы согреться, многие спускались в более теплую воду, ослабевали или засыпали и тонули, становясь пищей для акул. Отпугивал акул только запах солярки, которая вначале плавала вокруг плотов и сеток, но потом волнами отгонялась и освобождало поле битвы за жизнь между людьми и акулами. Жуткий рассказ. И к этому можно добавить, что всеми, еще живыми и не свихнувшимися от галлюцинаций овладевало безразличие к своей и чужой жизни.

В составе команды крейсера «Джуна» было две группы матросов с одной фамилией – Салливан и Роджерс. Первых было 5, вторых 4. Это были родные братья, которых взяли в один экипаж по указанию морского министра в нарушение действующих инструкций в порядке исключения. Братья пошли добровольцами на флот и написали президенту Рузвельту разрешить плавать всем вместе на одном корабле. Они были уверены, что спастись могут только, если будут держаться месте.  В живых остались только два из семьи Роджерс и то только потому, что их перед этим обменяли на двоих из экипажа другого корабля.  Из глубины вынырнули двое Салливанов, но до спасения не дожили оба, старший и младший братья. Все оставшиеся в живых благополучно пережили войну, но до конца дней испытывали посттравматический синдром. А морскому министру пришлось ехать к родителям братьев Салливанов в городок Ватерлоо объясняться. Тоже нелегкая миссия.

Но какие меры приняло командование, чтобы не допускать этих ошибок в дальнейшем?  Начали разбираться. Допросили командира №летающей крепости» и морского лейтенанта. Командир объяснил, что выполнял приказ Тэрнера о радиомолчании. Нашли того капитана разведки, который получил донесение от экипажа «летающей крепости», даже его записи при первичном докладе и координаты  еще от 14 ноября. Но что с ним случилось дальше, покрыто мраком. Токарев считает, что скорее всего не стали поднимать шум и уволили капитана с военной службы. Пострадал лишь командир «Хелены» Гувер, которого сняли с должности и отправили дослуживать на берег. Но, по мнению Максима Токарева, во всем больше всего был виноват Тэрнер, издавший приказ о полном радиомолчании. Ему следовали и командир «летающей лодки», и Гувер, не сообщившие о членах команды потопленного  крейсера «Джуно»

Но история с гибелью экипажа военного корабля в истории Второй мировой войны под зубами акул из-за несвоевременно начатой спасательной операции случилась через 2,5 года. Гибель крейсера «Индианаполис» стала для Америки второй, после Перл-Харбора, трагедией по количеству жертв. До вступления Соединенных Штатов во Вторую Мировую войну корабль представлял собой плавучую резиденцию президента, поэтому служба на его борту считалась особенно почетной. За все четыре года «Индианаполис», участвуя во многих сражениях, всегда оставался невредимым. Об этой трагедии даже снят кинофильм «Крейсер»  с  Николас Кейдж в роли командира крейсера Маквея, ставшего первым командиром, осужденным за потерю корабля в военное время, его признали виновным по первому пункту и понизили в звании. Через месяц приговор отменили, но в личном деле осталась компрометирующая офицера запись. Долгие годы он получал от родственников погибших письма с проклятиями и в ноябре 1968, не выдержав такого давления, застрелился. А вот Тэрнер и Гувер умерли своей смертью, первый героем Второй мировой войны, а второй так и не ставший адмиралом.