Маша и волшебная гора. Часть 2

               

                Часть вторая
               
                ТАЙНА ГОРЫ УТЛИБЕРГ

   Итак, дорогие мои читатели, мы с вами оставили нашу маленькую героиню в самом неподходящем для девятилетней девочки месте, - в тёмной узкой дыре, ведущей вглубь одинокой скалы, высящейся на горе Утлиберг. Что же будет с ней дальше? А вот мы сейчас и увидим, - если, конечно, что-то можно видеть в полной темноте...
   Пожалев в душе, что у неё нет такого же волшебного фонарика, как у доктора Симплициуса, и дорогу освещать нечем, Маша всё же, хоть и в потёмках, решила продолжить свой путь. Её одновременно мучили сразу два чувства: чувство страха, и чувство любопытства. А любопытство, как известно, настолько сильно в каждой особе женского пола, - будь она хоть девочкой, хоть взрослой дамой, хоть старушкой, - что может одолеть все другие чувства, причём за явным преимуществом! Так это произошло и в данном случае. Пару минут потоптавшись на месте,она сделала для себя вывод: надо же, в конце концов, выяснить, куда она попала, - это во-первых. А, во-вторых, следовало во что бы то ни стало отыскать эту проказницу Белоснежку! Ведь без неё возвращаться назад не было никакого смысла. Получилось бы, что все их совместные с профессором труды по розыску беглянки пропали даром. Как она после этого могла показаться на глаза Софи и бабушки Герти? Нет, такого развития событий допускать было ни в коем случае нельзя! И поэтому, шумно вздохнув, и набравшись решимости, она двинулась вперёд, осторожно держась на каменную стенку. Так, в полной темноте, Маша двигалась всё дальше и дальше, чувствуя, как с каждым шагом узкий лаз, через который она проникла внутрь скалы, расширяется. Потолок над её головой становился всё выше и выше, и вскоре Маша могла уже идти не согнувшись в три погибели, а почти в полный свой рост, - хотя рост у неё, прямо говоря, был не такой уж и гигантский. Ну, а что же вы хотите от девятилетней девочки,- чтобы она была ростом с пожарную каланчу?! Словом, условия пребывания в темноте улучшились, и Маша вскоре поняла, что она находится не в узком отверстии, как в начале пути, а в большой и длинной пещере, ведущей неизвестно куда. Поначалу это открытие её несколько озадачило, но потом она решила про себя, - раз у таинственной пещеры есть начало, то, как и у всего на белом свете, должен быть и конец. И храбрая и решительная Маша решила, несмотря ни на что, добраться до этого самого конца, чего бы это ей не стоило. Добраться до конца, найти и спасти Белоснежку! Вот с такими, не побоюсь сказать, благородными намерениями она и тронулась в дальнейший путь. Последуем же и мы с вами, дорогие читатели, за нашей маленькой и отчаянной героиней...

                *   *   *

    Маша шла, осторожно держась за стенку пещеры, до тех пор, пока под её руками стенка вдруг неожиданно не исчезла. Девочка в растерянности остановилась, не зная, что делать дальше. Наконец, решившись, она опять протянула руки вперёд, на всю их длину, и пальцами снова нащупала холодную поверхность. Оказывается, каменная стена вовсе не исчезла, а просто резко повернула направо. Постояв на месте и подумав, стоит ли ей идти направо, она решила, что лучше всё же двигаться строго вперёд, а не бродить направо или налево по этим тёмным и непонятным закоулкам. Ведь ещё неизвестно, куда они, в конце концов, приведут! Решив проблему таким образом, она перешла в темноте на другую сторону пещеры, коснулась руками каменной стены, и двинулась дальше, уже по левой стороне пещеры. Но, пройдя всего несколько шагов, снова ощутила под руками пустоту. Теперь противная стенка уходила уже налево! Что теперь ей было делать, куда идти, в какую сторону, чтобы не заблудиться? Это следовало обдумать как следует. Остановившись на месте, и разглядев в потёмках перед собой какое-то возвышение, она пощупала его сначала вытянутой ногой, потом - рукой, и убедившись, что это всего-навсего большой камень, подошла к нему и осторожно уселась. А усевшись, крепко задумалась. И было ведь о чём, сами понимаете, дорогие читатели! Тут и взрослый человек наверняка бы крепко задумался, а Маша была всего лишь маленькой девочкой... Итак, вот о чём задумалась наша героиня: она одна, в незнакомом тёмном месте, не знает, куда идти, и что её ждёт в этой таинственной пещере, тоже не знает! Тут без посторонней помощи явно не обойтись... Но кто ей поможет в данном случае? Полиция? Нет! Папа с мамой? Тоже нет! Доктор Симплициус? Он только что улетел в Африку, разбираться с разными бонго-юмбами, и немедленно возвратиться назад уже не сможет! Хотя... хотя, - у него же есть помощники, пёс и кот, а у неё на шее висит волшебный свисток. Стоит ей в этот свисток дунуть, и они окажутся рядом, в пещере, и выведут её отсюда, и помогут найти Белоснежку! Маша уже было поднесла руку к груди, и даже расстегнула верхнюю пуговицу платья, чтобы достать заветный свисток, но затем опустила руку, и снова задумалась.

                *   *   *

   Если вызвать кота, подумала она, то этот лентяй Пфиффикус и лапой не пошевелит, чтобы искать какую-то там обезьяну, да ещё в сырой и тёмной пещере. Это ясно, как Божий день! А что касается Пфаффа, - то тот, может быть, и помог бы в поисках, но ещё неизвестно, как бы он отреагировал, найдя Белоснежку. Возможно, набросился бы на неё в темноте, - и она, перед этим напуганная чуть ли не до полусмерти злобным павианом Урсусом, задала бы такого "стрекача", что потом даже сто Пфаффов во главе с великим сыщиком Шерлоком Холмсом ни за что бы не смогли её отыскать. Да ещё в такой темнотище! Сидя на камне, Маша чуть было снова не расплакалась от отчаяния, но тут до её слуха из глубины пещеры донеслись какие-то неясные звуки. Подняв голову и навострив уши, Маша услышала далёкие, приближающиеся в её сторону шаги и, сначала невнятные, - а затем всё более ясные ЗВУКИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ГОЛОСА. И этот голос, - подумать только! - определённо что-то напевал, типа: "Йорики-йорики, о-хо-хо-хо, йорики-йорики, о-хо-хо-хо!" А вскоре, вместе со звуками голоса и шагов, на стенах пещеры, в конце длинного коридора, - того, что был справа, задрожали отблески огня. Кто-то шёл, напевая, и нёс с собой то ли факел, то ли лампу, то ли фонарь, - одним словом, источник света. И этот кто-то довольно быстро приближался. Видя и слыша всё это, - но ещё не до конца веря в то, что она видит и слышит, девочка соскочила с камня и, приставив "козырьком" ладошку ко лбу, стала напряжённо, с надеждой и страхом, вглядываться в темноту. Но, по мере того, как шаги и звуки человеческого голоса приближались, ею овладели сомнения, - а кто это, собственно, сюда идёт, и с какими намерениями? А вдруг этот беззаботный певец вовсе не певец, а самый настоящий бандит, - гангстер, вооружённый до зубов ножами, автоматами и пистолетами, и начнёт из них палить в неё, как только увидит? Ведь в тёмных пещерах обычно и водятся такие тёмные типы! Подумав так, Маша решила на всякий случай принять меры предосторожности, быстро присела на корточки, спряталась за камнем и затаила дыхание.

                *   *   *

   Шаги, пение и свет, наконец, приблизились к ней уже настолько, что она, сидя на корточках за камнем, ясно увидела на стене пещеры гигантскую тень. Ещё больше сжавшись от страха, девочка всё же не смогла преодолеть присущее всем женщинам и детям любопытство, и осторожно выглянула из-за камня, чтобы хоть одним глазком увидеть это огромное существо. Каково же было её удивление, когда вместо страшного гиганта она увидела совсем маленького человечка, ростом доходившего ей, девятилетней девочке, едва ли до пояса. Человечек этот, на вид лет сорока-пятидесяти, был без усов, но с пышной кудрявой бородкой, обрамлявшей щёки, подбородок и шею. И, как успела заметить Маша, одет он был весьма и весьма необычайно. На его лохматой темноволосой голове высился шерстяной, в чёрно-белую полоску, колпак с кисточкой на конце. А из одежды она увидела на нём рубашку в чёрно-белую клеточку, чёрный жилет без рукавов, с тремя круглыми оловянными пуговицами, идущими сверху вниз, короткие плисовые, и тоже чёрные штаны на подтяжках, и длинные,доходящие до колен чулки, опять же, разумеется, чёрно-белые. На ногах у этого странного человечка были чёрные башмаки с загнутыми вверх носами,  и снабжённые квадратными металлическими пряжками белого цвета. В руках человечек нёс длинную, метра в полтора палку, на конце которой на железном крючке, под стеклянной крышкой висел старинный фонарь, а точнее, - огарок толстой горящей свечи, которая и освещала ему путь. Напевая под нос своё неизменное: "Йорики-йорики, о-хо-хо-хо!", и шаркая башмаками по полу пещеры, отчего вверх поднимались клубы застарелой пыли, он неспешно прошагал мимо камня, за которым пряталась Маша. И так бы он и дальше пошёл бы своей дорогой, но тут случилось непредвиденное. Пыль, которую он поднял своими башмаками, оседая, попала Маше в нос, и как она не крепилась, стараясь ничем не выдать своё присутствие, до конца сдержаться всё же не смогла. Широко раскрыв рот,она громко, на всю пещеру чихнула, - раз, другой и третий. Человечек, уже отошедший от камня на несколько шагов, тут же прекратил пение и замер на месте, как вкопанный.

                *   *   *

  Затем человечек, тоже громко,на всю пещеру, удивлённо воскликнул:"Йо!", и обернулся назад, выставив перед собой палку с подвешенным на неё фонарём. Осторожно ступая, он подошёл к камню, поскольку именно из-за него раздавались эти странные звуки, заставившие его остановиться и, высоко подняв палку над головой, заглянул за камень. Увидев скорчившуюся за ним человеческую фигуру, он снова воскликнул:"Йо!", и от изумления чуть не выронил фонарь на каменный пол пещеры. Видя, что её обнаружили, и уже нет причины прятаться, Маша шмыгнула носом, и поднялась во весь рост. Узрев перед собой такую великаншу, чуть ли не в два раза выше его ростом, бородатый человечек отшатнулся, в третий раз крикнул:"Йо-о-о-о!" и, сделав шаг назад, неловко оступился и упал, приземлившись на пятую точку. Так они, наверное, минуту или две, таращили глаза друг на друга, Маша - сверху, с высоты своего роста, а чёрно-белый человечек - снизу, с  пола пещеры, откуда рост девочки ему казался вообще чуть ли не гигантским. Палка с фонарём на конце при этом, разумеется, тоже свалилась на камни пещеры, и стеклянный фонарь только чудом не разбился при падении. Первой опомнилась Маша, воскликнула :"Ой!", и как воспитанная девочка, приученная помогать старшим, попавшим в трудное положение, выбежала из-за камня и, наклонившись над упавшим, принялась помогать встать ему на ноги.
  - Извините, герр... не знаю, как вас там... - бормотала она при этом, - я вовсе не хотела вас напугать! Я сама испугалась, когда услышала, что кто-то идёт по тёмной пещере... Вы не ушиблись?
  И, подняв человечка на ноги, усиленно принялась отряхивать от пыли его необычный чёрно-белый наряд.
  - Йо! - в который уже раз хрипловатым от пережитого волнения голосом произнёс бородач, поднимая упавший с головы полосатый колпак, надевая его на голову, и одновременно ощупывая себе бока и спину. А затем он впервые за всё время сказал что-то другое, кроме этого своего "Йо!" Он посмотрел на Машу, тряхнул лохматой головой, затем снова снял колпак, сделал небольшой поклон, и сказал на вполне понятном для девочки языке:
  - С-с-спасибо!

                *   *   *

  Услышав это вежливое слово, да ещё произнесённое с поклоном, наша маленькая героиня чрезвычайно обрадовалась:
  - Ой, так вы разговариваете по-нашему! Вот здорово!!!
  - Да, р-разговариваю... - снова надевая колпак на голову, с достоинством ответил  "полосатый" незнакомец. - И по-нашему, и по-вашему... А вы, собственно, кто?
  - Я - Маша... эээ... вернее, - Мария! - представилась девочка.- Моя фамилия... - тут она проявила осторожность, всё-таки незнакомый человек, мало ли кто он такой! - Ну, неважно... Живу в Цюрихе, на улице... в доме... Ну, улица, номер дома и номер квартиры, - тоже неважно... (Видите, дорогие читатели, какая она всё-таки умная, осторожная и осмотрительная девочка! Я, как автор, не перестаю ею восхищаться!)В это время Маша, не без гордости, добавила:               
  - Учусь в школе, и перешла уже в пятый класс... С хорошими отметками, между прочим!
  - По-поздравляю... - пробормотал бородач, поднимая с пыльного пола пещеры свой фонарь на палке, и освещая девочку с головы до ног. - А к-как вы здесь ок-казались, юная фройлен?
  - Совершенно случайно! - охотно пояснила девочка. - Я искала Белоснежку... Ну, обезьянку так зовут! Она сбежала из зоопарка, и нырнула в эту дырку в скале, а я - за ней... А тут так темно! Я шла-шла, и заблудилась... И мне стало страшно, и я не знала, что мне делать! А тут - вы идёте, да ещё с фонарём. Я спряталась за камень, потому что не знала, кто вы такой... А кто вы такой, а?
  - Меня зовут Флимбо! - пригладив ладонью свою бородку, важно отвечал ей коротышка-незнакомец. - Фамилия моя... фамилия моя слишком длинная, чтобы её произносить! А живу я здесь... - ну, вернее, не здесь, а немного подальше, в глубине Альп!
  - Вы... вы что, под землёй живёте? - удивлённо глядя на него, спросила Маша.
  - Ну да! - тряхнув кончиком колпака, подтвердил этот самый Флимбо.
  - И... и давно?
  - Я лично - сорок пять лет, а наш род, и все мои предки - уже сорок пять веков!
  - Сорок пять веков?! - изумилась Маша. - Под землёй?
  И тут внезапно её осенила догадка. Маленький рост, старинная одежда, которую сейчас никто уже не носит, сорок пять веков проживания под землёй...
  - А-а-а!.. - воскликнула она. - Теперь я знаю, кто вы... Вы - сказочный гном!

                *   *   *

  Тут вышеназванный Флимбо "встал в позу", то есть подбоченился одной рукой, отставив при этом ногу в сторону, задрал вверх свою кудрявую бороду, и несколько обиженным голосом произнёс:
  - Ну, почему же сразу - "сказочный"?! Очень даже не сказочный, а самый что ни на есть настоящий! Вот, можете меня даже пощупать, если не верите!..
  И подставил Маше рукав своей клетчатой чёрно-белой рубашки. Маша протянула руку, из вежливости пощупала, но продолжала стоять на своём.
  - Но ведь гномы бывают только в сказках, и, притом, - в старинных сказках! - насмешливо сморщив нос, фыркнула она. - Ну, когда ещё были короли и королевы, принцы и принцессы, добрые и злые волшебники... А в наше время их уже давным-давно нет, - во всяком случае, у нас, в Швейцарии!
  - Ну, почему же сразу - нет?! - снова попытался обидеться гном. - И раньше были, и сейчас есть... Просто вы там, наверху, живёте в своём времени; а мы, под землёй, - в своём...
  - А "мы" - это кто? - тут же полюбопытствовала Маша.
  Коротышка Флимбо на минутку задумался, теребя бородку, и искоса оглядывая девочку с головы до ног, словно пытаясь ещё раз убедиться, - заслуживает ли она доверия, и не может ли представлять какой-либо опасности. А убедившись, видно, что заслуживает, и представлять никак не может,- хмыкнул, сам себе сказал:"Йо!", и заговорил:
  - В давние-давние времена наше племя гномов обитало по всей Европе, и мирно жило бок о бок с людьми. Гномы отличались большим трудолюбием, были отличными земледельцами, искусными кузнецами, умеющими делать красивое боевое оружие, умели предсказывать погоду, изготавливать волшебные зеркала, а талантливые гномы -изобретатели сооружали различные хитроумные механизмы, чтобы облегчать и свой труд, и труд людей... Вам интересно то, что я рассказываю, юная фройлен  Мария?
  - Ещё как! - подпрыгнув на месте, и хлопнув в ладошки, воскликнула девочка. - Продолжайте, пожалуйста!..

                *   *   *

  Новый знакомец Маши с задумчивым видом поскрёб бороду, словно задумываясь, - а стоит ли продолжать? Но затем видно, решив, что стоит, и его собеседница своим ростом, внешним видом и обходительными манерами вполне располагает к себе, заявил:
  - Ну, что ж... Но, как говорили наши мудрецы, - чем хорошо стоять, лучше плохо сидеть!
  С этими словами он достал сзади из-за пояса небольшой кожаный чехол, раскрыл его, вынул оттуда какую-то небольшую металлическую конструкцию, которая в результате манипуляций с ней вытянулась вверх, и превратилась в подставку в виде буквы "у". Поставив эту конструкцию на каменный пол пещеры, он наклонно вставил в середину буквы "у" палку своего фонаря, отчего свет его стал падать прямо на камень, у которого они с Машей стояли, и довольно потёр руки:
  - Это тоже придумали наши талантливые изобретатели! Каково, а?.. Теперь и руки свободны, и видно всё вокруг!
   А затем широким приглашающим жестом указал девочке на камень:
   - Прошу садиться сюда, юная фройлен Мария!
   - Да, но... - засомневалась Маша. - Мне мама говорила, что девочкам садиться на холодные камни нельзя, иначе можно всё застудить...
   - Йо! Вас понял! - кивнул гном, достал из жилетного кармана сложенный вчетверо платок в чёрно-белую клеточку, развернул его и, постелив сверху на камень, снова сделал широкий взмах рукой:
   - Прошу!
   Маша, слегка помедлив, легко запрыгнула на камень, и уселась на платок, но вот самому Флимбо взобраться на него оказалось не так-то просто. Он несколько раз подпрыгивал, и несколько раз съезжал по отвесной поверхности камня вниз. Видя его затруднения, Маша снова слезла на пол пещеры и, подталкивая гнома обеими руками, помогла ему, наконец, взобраться на камень. После чего, опять легко подпрыгнув(она ведь была чемпионкой своей улицы среди девочек по прыжкам через скакалку!), уселась на платок рядом с Флимбо.
  - Ну-с, продолжим! - профессорским тоном произнёс тот, и снова с задумчивым видом почесал свою курчавую бородку. - На чём это я остановился?..

                *   *   *   

  Маша, у которой, в силу её возраста, с памятью было всё в порядке, тут же подсказала ему:
  - Вы остановились на том, что ваши талантливые учёные изобрели подставку для фонаря, и ещё что-то там такое...
  - Да,- тут же подхватил Флимбо, - и не только учёные, и не только изобрели! Наш трудолюбивый народ гномов научился рыть под землёй пещеры, и добывать полезную руду, золото, и драгоценные камни. Людей, прознавших про это, одолела жадность, и они стали воровать драгоценные камни, - сначала у гномов, а затем, и друг у друга. И мало того, что воровать, - они стали убивать за камни! А, кроме этого, люди начали вовсю эксплуатировать наш народ, и полностью отнимать у нас добычу. Они полностью рассорились с гномами, и нашему народу ничего больше не оставалось, как уйти под землю, - навсегда... С тех пор мы так и живём под землёй, из поколения в поколение, и очень редко выбираемся на поверхность, - и то только по ночам!
  - Как это всё печально... - шмыгнула носом Маша. - Всё, что вы рассказываете... Как же вы тут живёте, в темноте, без солнышка?
  - Привыкли! - пожал плечами гном. - Без солнышка, - это да... Зато мы ни от кого не зависим, никому не подчиняемся... У нас здесь свои обычаи, обряды, язык, одежда, еда, свои короли и королевы... - И, перебив самого себя, вновь недоверчиво   покосился на девочку. - Так, а вы, юная фройлен Мария...
  - Ой, зовите меня просто Маша! - подпрыгнув на месте, воскликнула "юная фройлен". - Меня все так зовут.
  - ... юная фройлен Маша... - продолжал гном, склонив голову, и с прищуром глядя на неё. - Зачем вы всё-таки здесь? Что вы здесь ищете? Случайно, не золото и драгоценные камни?

                *   *   *

  Ну, это уже было слишком!
  - Да нет же! - стукнув себя по коленке, сердито воскликнула Маша. - Ещё раз вам повторяю: я ищу Белоснежку. Так одну обезьянку зовут... Она сбежала из зоопарка, потому что за ней гнался здоровенный обезьян, который захотел отобрать у неё конфету! А она её съела. А он как даст по двери! Дверь и открылась, и все обезьяны  разбежались по городу... Хорошо, что доктор Симплициус со своими помощниками их всех отловил, и снова собрал в зоопарке! А Белоснежку одну-единственную не поймали, потому что она убежала в лес, залезла на дерево, а с дерева снова убежала, и спряталась в дырке под зелёной скалой. А я полезла в дырку за ней, и заблудилась... Вот!
  - Поня-а-а-атно... - протянул бородач Флимбо. - Хотя, честно говоря, и не совсем понятно. А ещё честнее, - совсем непонятно! Непонятно, что такое - "обезьянка", что такое - "зоопарк", и кто такой - доктор Симплициус?
  - Ну... - почесав носик, стала объяснять Маша. - Обезьянка - это животное такое, с длинным-предлинным хвостом! Зоопарк - это дом, где обезьяны живут... А доктор Симплициус... - Тут она немного помялась, и затем решительно добавила. - О нём я вам как-нибудь потом расскажу! Может быть...
  - Так что же вы, юная фройлен Маша... - начал было Флимбо.
  - Говорите мне "ты"! Ведь вы старший... А все старшие говорят мне "ты", а я им - "вы"! Так у нас принято... - перебила его девочка..
  - Так что же ты, Маша, собираешься делать в этой пещере?
  - Я хочу найти Белоснежку, и отдать её обратно в зоопарк! И ещё я хочу, чтобы вы мне в этом помогли... У вас ведь вон - фонарь имеется, да и дорогу в пещере вы, наверное, знаете! Помогите мне, пожалуйста, я очень вас прошу! Без вас я никогда не найду Белоснежку, и не выберусь из этой ужасной пещеры... - жалобным голосом, в котором явно сквозили вот-вот готовые прорваться слёзы, попросила Маша.
  - Гм-гм... - явно растроганный её словами, и её расстроенным видом, произнёс гном. Затем, пригладив бороду, и немного подумав, он решительно взмахнул рукой, и сказал, - Ну, хорошо, я согласен...

                *   *   *

  - Ур-р-р-а-а-а! - на всю пещеру закричала  Маша, подпрыгнула на месте, и радостно захлопала в ладошки.
  - Только, во-первых: никуда от меня не убегать, и во всём меня слушаться! - наставительно поднял палец Флимбо. - А во-вторых: всё, что ты увидишь здесь, в нашем подземном королевстве, хранить в строгой тайне, и никому никогда не рассказывать... Поклянись мне в этом самой страшной клятвой!
  - Клянусь! - поднимая, как в суде, ладонь вверх, торжественно пообещала Маша. - И чтоб мне больше в жизни не съесть ни одной шоколадной конфеты, и ни одного мороженого, если я...
  - Довольно! - остановил её гном. - Я верю этой страшной клятве... А теперь скажи мне, как выглядит эта самая твоя обезьянка?
  Маша тут же, активно жестикулируя руками, описала ему Белоснежку.
  - Здесь я её не видел, это точно! - задумчиво почесав бороду, сказал Флимбо. - Значит, она убежала куда-то далеко, вглубь горы, и в этой пещере её вовсе нет...
  - А где же она может быть?
  - Она могла далеко убежать! Ведь в недрах горы Утлиберг существует далёкий подземный путь, который ведёт прямо в Альпийские горы, - туда, где живёт наш народ... - пояснил гном.
  - "Далекий"? - изумилась Маша. - А... а как же вы-то здесь оказались?
  - Мы работаем в разных направлениях, отыскивая руду и драгоценные камни. Здесь, в пещерах горы Утлиберг, - мой участок! - Флимбо поднял руку, и обвёл ею окружающее пространство. - Он достался мне по жребию... Вчера я здесь работал допоздна, и забыл свой измерительный прибор. Вот и пришлось сегодня возвращаться, и искать его... Насилу нашёл!
  Он вынул из кармана и показал девочке круглый металлический предмет со стрелкой посредине, похожий на компас, который Маша не раз видела на полке в комнате своего папы.
  - Я его нашёл, и уже было собирался возвращаться домой, как вдруг наткнулся на тебя... - закончил пояснять гном.
  - А... а как же вы собирались возвращаться домой? - удивлённо подняла брови Маша. - Неужели пешком?! В Альпы?!! Далеко-о-о...
  - Йо! Ну, зачем же - пешком! - усмехнулся Флимбо, и лихо подкрутил левый ус, - что, видимо, было его давней привычкой. - Сейчас на дворе, слава Богу, двадцать первый век, всё автоматизировано... Так что и у нас, под землёй, имеется кое-какой транспорт... Следуйте за мной, юная фройлен!
   С этими словами он спрыгнул с камня, и галантно подал руку девочке, чтобы и она спрыгнула, -  хотя "юная фройлен" в этом особо и не нуждалась. Уж чего-чего, а прыгать вверх и вниз в свои девять, - или уже без пяти минут десять лет! - она умела, как никто. Затем, сложив и спрятав в карман подставку для фонарной палки, гном взял палку в руки, выставил её перед собой, оглянувшись, повторил: "За мной!", и уверенно зашагал вперёд. А Маша, сгорая одновременно и от страха, и от любопытства, тут же последовала за Флимбо вглубь пещеры...

                *   *   *

   Флимбо, освещая фонарём дорогу, уверенно вышагивал впереди. Маша, держась у него за спиной, и на всякий случай незаметно для гнома ухватившись двумя пальцами за край его жилета, боязливо шла сзади. Наконец, свернув направо, за ближайший поворот, Флимбо внезапно остановился, и с некоторой важностью в голосе сказал:
   - Вот... Пришли!
   Маша, следовавшая за ним буквально "по пятам", остановиться не успела, больно споткнулась ногами обо что-то твёрдое, гулко зазвеневшее в пещерной тишине, и обязательно бы упала, если бы не наткнулась на спину стоящего перед ней гнома. Вглядевшись в освещаемое фонарём пространство, Маша с огромным удивлением увидела, что они стоят у небольшого железнодорожного полотна, рельсы которого, расположенные у правой стены пещеры, уходили в темноту, вглубь пещерного тоннеля. А другие рельсы, расположенные у левой стены, наоборот, выходили из темноты тоннеля, но не заканчивались, а делали небольшой полукруг, смыкаясь с рельсами, расположенными справа. "Ишь ты, здорово придумано!" - чуть было не сказала она вслух. Но слова замерли у неё на губах, когда она увидела, что на рельсах справа, перед самым её носом, высится небольшой железный паровозик с прицепным открытым вагончиком. Подойдя к паровозику, Флимбо обернулся к девочке и, сделав небрежный жест, произнёс:
   - Вот это мой личный локомотив, на котором я разъезжаю по нашему подземному королевству, - отсюда, и в глубину Альпийских гор! Как тебе мой железный конь?
   - Вот это... вот это... - Маша хотела сказать "рухлядь", но вовремя передумала, а чтобы гном не обиделся, быстро добавила. - Вот это ко-о-о-онь!
   - Я называю его "Мустанг"! - самодовольно заявил Флимбо, и ткнул себе за спину большим пальцем. - Видишь, на вагончике краской написано его имя... Хотя...гм-гм, ты ведь не понимаешь нашей грамоты!
   - И... и давно вы на нём ездите? - подойдя ближе, и скептически оглядывая железное детище гнома со всех сторон, поинтересовалась Маша. По её мнению, этот "мустанг" годился только на металлолом для свалки за городом, но никак не годился как средство современного транспорта.
   - Давно, уже лет двадцать! - сказал Флимбо, ставя одну ногу на ступеньку железной лесенки, ведущей в кабину паровозика. - На таких все наши ездят! Есть, конечно, и автомобили, но они стоят очень дорого, и на них разъезжает элита: король, его приближённые, министры, банкиры...
   - А интересно, на чём ваш... э-э-э..."Мустанг" ездит? Неужели до сих пор на угле?- насмешливо сморщила носик Маша.
   - Ну, раньше,лет эдак... - короче, уже давно, наши локомотивы действительно ездили на угле! - не замечая её иронии, пояснил гном. - Но те времена прошли, как-никак, двадцать первый век на дворе! Теперь всё на электричестве... Нажал на кнопку, - и, вперёд! Ну, а чего же ты стоишь? Забирайся вслед за мной в кабину!
   С этими словами Флимбо, погасив фонарь, закинул его вместе с палкой внутрь прицепного вагончика, и быстро вскарабкался по лесенке вверх, в кабинку своего "Мустанга", включив там лампочку освещения. А следом за ним, осторожно перебирая ногами, в кабинку втиснулась и Маша. Гном щёлкнул тумблером, расположенным на панели приборов, и перед паровозиком вспыхнул луч небольшого прожектора, освещая лежащие впереди рельсы. Затем, видимо, чтобы произвести впечатление на Машу, Флимбо дёрнул какой-то рычаг, расположенный под его левой рукой, и сверху, над крышей кабины раздалось мелодичное "Гу-гу!" Маша в восторге захлопала в ладоши, а гном, довольный произведённым на неё эффектом, надавил на большую зелёную кнопку, также расположенную на панели, и паровозик медленно тронулся с места.
  - По-о-оехали! - воскликнул Флимбо, одной рукой берясь за рычаг управления, а другой молодецки подкручивая себе левый ус.

                *   *   *

  Паровозик, пыхтя, постепенно набирал ход. Луч прожектора, освещающего впереди железную дорогу, подрагивал на подъёмах, спусках и поворотах, отбрасывая на стены тоннеля причудливые бело-жёлтые тени. Маша при виде их сначала вздрагивала от испуга, но затем немного пообвыкла, и на предложение Флимбо закрыть глаза, а то и просто присесть и подремать в уголке, отвечала решительным отказом.
  - Нет! - решительным голосом возразила она гному. - А вдруг там, впереди, за поворотом, прячется Белоснежка, и я её не замечу? Нет уж, я буду смотреть во все глаза!..
  - Что ж, как вам угодно, юная фройлен Маша! - пожал плечами гном. - Тогда, с твоего позволения, чтобы тебя взбодрить, и не дать тебе задремать, я что-нибудь спою! 
  И затянул свою, длинную и нескончаемую, как подземная дорога, по которой они мчались, любимую мелодию: "Йорики-йорики, о-хо-хо-хо! Йорики-йорики, о-хо-хо-хо!" И это так называемое "пение" продолжалось почти всё время, пока Маша, наконец, не выдержала, и нетерпеливо поинтересовалась:
  - Скажите, Флимбо, а долго нам ещё ехать?
  - Не очень... - отвечал тот, бросив взгляд на часы, вмонтированные в панель приборов. - Вон за тем поворотом покажутся огоньки, и мы подъедем к первой станции...
  - И можно будет вылезать?
  - Нет, на этой станции вылезать не надо!  Нам надо на шестую по счёту станцию... - пояснил гном. - Там находится городок, в котором живу я со своей семьёй!
  И снова затянул, как ни в чём ни бывало: "Йорики-йорики..."
  Маша, у которой уже от этих "йориков", темноты и мелькания теней на стенах тоннеля совсем разболелась голова, тут же снова спросила:
  - А... а как воспримет ваша семья это.... ну то, что я с вами приехала?! Вам за это не влетит?
  - А что значит - "влетит"? - удивлённо поднял брови Флимбо.
  - Ну, в общем... не попадёт? Ведь я - не гном, и не гномша... - пояснила Маша. - Ваши другие гномы не станут вас ругать, и не посадят вас вместе со мной в тюрьму?
  - Ну, во-первых, у нас уже давно нет тюрем! - заявил Флимбо. - А есть исправительные дома... И туда отправляют на перевоспитание только по приказу короля! Без его указания ничего такого у нас не делается... А, во-вторых, думаю, что ты, в силу своего возраста и роста, не представляешь особой угрозы для нашего мирного королевства! Может быть, все наши гномы, и сам король даже обрадуются, когда тебя увидят... Ведь это такой редкий случай, - пообщаться с представителем человеческого рода, да ещё здесь, под землёй! Уникальный, можно сказать, случай...
  - А что такое - "уникальный"? - заинтересовалась новым для неё словом наша любопытная героиня.
  Но гном не успел ей ответить. Паровозик закончил крутой поворот, выскочил на широкое открытое пространство, и Маша увидела впереди домики, и длинную цепочку разноцветных огней, тянущихся вдоль железнодорожного полотна.
  - А вот и первая станция! - воскликнул Флимбо, и дал длинный приветственный гудок, проезжая мимо вышедшего из помещения станции усатого гнома в одежде в чёрно-зелёную клеточку, и такого же цвета колпаке. Тот в ответ взмахнул было приветственно рукой, но его рука так и застыла в воздухе, а глаза округлились от удивления. В кабине паровозика он заметил Машу...

                *   *   *

  Так они и следовали дальше - от станции к станции, от одного крошечного городка к другому. И везде при виде сидящей рядом с гномом Флимбо "гигантской" девочки реакция жителей подземного королевства была всегда почти одинаковой: одни широко раскрывали от удивления глаза, другие - рты, третьи взмахивали руками, а четвёртые то ли от удивления, то ли от страха садились прямо на землю, падая на неё "пятой точкой". Две особы женского пола с детьми от испуга юркнули куда-то за угол ближайшего дома, а один мальчишка сиганул даже в бочку с водой, высунув оттуда лишь кончик любопытного носа. Всё это поначалу заставляло Машу слегка улыбнуться, потом улыбаться шире и шире, потом хихикать, а под конец уже хохотать во весь голос. Флимбо, довольный произведённым на окружающих эффектом, лишь подкручивал то правый, то левый ус, и бормотал, поглядывая на девочку:
  - Да, я был прав, юная фройлен, что взял тебя с собой! Ты уже начала производить сенсацию. А ведь это - только начало... Что же будет потом? Нет, моё имя наверняка попадёт в анналы всех королевских хроник нашего времени!
  И, хотя Маша не понимала, что значит "анналы" и "хроник", но, судя по довольному виду гнома, она догадывалась, что пока всё идёт хорошо, и это её успокаивало. Тем более, она нашла себе занятие: после каждой станции, и каждого населённого пункта, который они проезжали, она загибала палец на правой руке, и считала вслух: "Один! Два! Три!", и так далее... А когда она приготовилась перейти уже на мизинец левой руки, - то есть, на шестой по счёту палец, Флимбо, в очередной раз подкрутив левый ус и, ткнув рукой вперёд, произнёс:
  - Ну вот, наконец, мы и подъезжаем!
  С этими словами он нажал на клаксон, и паровозик издал длинный, протяжный гудок. Под такое "шумовое оформление" они, всё больше и больше замедляя ход, и подъехали к очередной станции, ярко освещённой электрическим светом, и состоящей из десятка домиков, окрашенных поочерёдно в чёрно-белый цвет. Причём, как заметила Маша, одни домики были выкрашены в чёрно-белые полоски, другие - в клеточки, третьи - в квадратики, четвёртые - в кружочки, пятые - в цветочки, и так далее... Ни одного домика, выкрашенного одинаково, ей на глаза так и не попалось.
  - Ой, как интересно! - всплеснув руками, воскликнула она. - Это что же станция такая?
  - А это, моя юная фройлен Маша, - важно ответил ей гном, - городок под названием Йорикиви! И здесь я живу...

                *   *   *

  Около домика у самых железнодорожных путей, на фронтоне которого было что-то написано, - чёрными, разумеется, буквами на белом, разумеется, фоне, - паровозик остановился, выпуская из трубы последние клубы дыма.
  - Вот и наша конечная станция! - выключая приборы, и ставя колёса своего "Мустанга" на тормоз, заявил гном. - А вот и сам начальник станции...
  К паровозику, попыхивая торчащей во рту трубкой,  неспешным развалистым шагом приближался рыжеволосый толстяк, с такими же пышными рыжими усами, в чёрных брюках и белой куртке, с пришитыми к ней шестью оловянными пуговицами. Не доходя до паровозика, он выкрикнул на непонятном языке: "Сигаро, Шинди!" Видно, начальник станции  хотел ещё что-то добавить, но тут он узрел, как сошедший по ступенькам кабины машиниста Флимбо любезно подаёт руку Маше, - а та, сойдя на землю, делает полуприсест, и смущённо говорит ему: "Мерси боку!"  Рыжеволосый и рыжеусый начальник остановился, как вкопанный, трубка выпала у него изо рта, а маленькие круглые глазки превратились в большие чайные блюдца.
  - А-а-а-... Э-э-э... - забормотал он, в испуге тыча пальцем в сторону Маши.
  - Между прочим, - наклоняясь к уху Флимбо, с ехидцей заметила наша главная героиня, - мама мне всегда говорила, что показывать пальцем неприлично!
  - Ну,  сама понимаешь, что ему сейчас не до приличий... - пожал плечами Флимбо, и затем обратился к рыжеусому на таком же непонятном для девочки языке, - то и дело кивая на Машу и, видно, успокаивая своего соплеменника. Наверное, ему это практически удалось, потому что начальник станции заметно приободрился, поднял с земли трубку, выбил её о колено, и снова сунул в рот. Затем, подойдя к девочке чуть ли не вплотную, он внимательно оглядел её, - сначала сверху вниз, потом - снизу вверх, покрутил головой, хмыкнул в свои рыжие усы и, наконец, протянул ей для приветствия руку:
  - Сигаро!
  - А что он сказал, я не поняла? - машинально пожимая протянутую ей ладонь, и поворачиваясь в сторону Флимбо, удивлённо спросила Маша.
  - Он тебя приветствует! - пояснил гном. - На нашем языке "Сигаро!" означает - "Привет!" 
  - Сигаро! - тут же воскликнула девочка, и подмигнула начальнику станции, а тот подмигнул ей в ответ.
  - А как будет не "привет", а просто - "здравствуйте"? - снова обернулась она к Флимбо.
  - А "здравствуйте" по-нашему будет "о сигаро!" - снова пояснил гном.
  - А - "до свидания"?
  - А "до свидания" - "портсигаро"!
  - Сколько новых слов! - вздохнула Маша. - Я, пожалуй, их сразу все и не запомню...
  - Ничего страшного! - успокоил её Флимбо. - И начальник станции, и все жители нашего городка прекрасно говорят и понимают по-немецки, а  также по-французски, и по-итальянски... Так что, будь уверена, -  вы поймёте друг друга!
  - Ну что ж, это радует... - вспомнив одно из выражений своего папы, с облегчением сказала Маша, и снова подмигнула рыжеусому начальнику станции, а тот не замедлил ответить ей тем же.

                *   *   *

   Тем временем из прилегающих к железнодорожной станции домов стали высовываться головы любопытных жителей, открывались окна, - но при виде стоящей рядом с Флимбо и начальником станции "огромной" девочки окна тут же захлопывались. В общем, всё было, как и на предыдущих станциях, которые они проезжали: испуганные лица, "ахи", "охи", - и "быстрые ноги". Быстрые ноги имелись, разумеется, в первую очередь у местных мальчишек и девчонок, которые, завидев Машу, тут же стремглав мчались от дома к дому, - сообщать соседям сенсационную новость. И через некоторое время, - сначала медленно и осторожно, - а затем, видя, что с Флимбо и рыжеусым начальником ничего такого не случилось, и их до сих пор никто не съел, и даже как следует не укусил, - у здания железнодорожной станции начали собираться любопытные. А вскоре всё вокруг уже было запружено жителями обоего пола, от мала до велика. Они удивлённо рассматривали Машу, качали головами в своих смешных колпаках, шушукались, перешёптывались, и обменивались репликами на своём непонятном языке. Видя, что девочка ничего не понимает, и поэтому чувствует себя неловко, Флимбо взобрался на верхнюю ступеньку крыльца ближайшего дома, и громко произнёс несколько фраз, попеременно указывая то наверх, в каменный потолок, то на стоящую рядом с ним у крыльца Машу. После этого собравшаяся вокруг них толпа одобрительно зашумела, и также одобрительно закивала головами.
  - Что вы им сказали? - полюбопытствовала девочка, когда Флимбо слез со своей "ораторской трибуны".
  - Я им рассказал, кто ты и откуда, что ищешь свою пропавшую белую обезьянку, и попросил их помочь в розыске! А ещё я сказал, что ты - моя гостья, чтобы они обращались с тобой вежливо и почтительно, и говорили на понятном для тебя языке! На каком языке ты понимаешь лучше всего - на немецком, французском, или итальянском?
  - Я понимаю ещё  на русском, и немножко - на английском! Но лучше всего, если со мной будут разговаривать на немецком... У нас в Цюрихе все на нём говорят! - заявила Маша.
  - Поня-а-атно... - кивнул гном, и тут же довёл пожелание девочки до сведения толпы, на что там опять согласно затряслись колпаки.

                *   *   *

    В это время в толпе послышался нарастающий шум, раздались приветственные крики, собравшиеся любопытные гномы потеснились в разные стороны, и из-за угла ближайшего дома неспешной походкой вышел толстенький гном, с седыми бакенбардами на важно-надутом лице. Он был облачён в фиолетового цвета сюртук и брюки, на голове его высилась чёрная шляпа-"цилиндр", а через правое плечо и объёмистый живот на левый бок опускалась широкая красно-жёлто-чёрная лента. Общий вид толстяка дополняла трость с медным набалдашником, на которую тот опирался при ходьбе. Перед ним, раздвигая толпу руками, с такими же важными лицами шествовали двое гномов, обряженных, как и толстяк, в фиолетовые цвета, - но не в "цилиндрах", а в фиолетовых колпаках на головах, без бакенбардов, без лент через плечо, и без тросточек.
  - Это кто? - с любопытством спросила Маша, наклоняясь к уху Флимбо, когда толстяк, и те двое, что были с ним, приблизились на расстояние нескольких шагов.
  - Это бургомистр нашего городка! - понизив голос, ответил ей гном, и почтительно снял с головы свой колпак. Маше снимать с головы было нечего, да к тому же, завидев её, бургомистр и двое сопровождавших его "фиолетовых" охранников сначала в испуге замерли на месте, а затем стали нерешительно переминаться с ноги на ногу, в любую секунду готовые броситься наутёк. В другой ситуации, может быть, они так бы незамедлительно и поступили, - но, во-первых, вокруг них была толпа народу, и удирать на глазах у всех означало бы потерять уважение этой самой толпы, и навсегда стать посмешищем для всего городка. А во-вторых, при ближайшем рассмотрении, описанная им до этого "ужасная"девочка на самом деле не выглядела такой уж ужасной. Определённо,  кроме роста, в этой "великанше" ничего особо страшного не наблюдалось, - наоборот, она производила очень благоприятное впечатление. Флимбо, заметив это, решил окончательно "растопить лёд" и, скривив набок рот, тихо пробормотал, обращаясь к девочке:
  - Всё хорошо, всё хорошо... Ну-ка, помаши им ручкой!
  - Хэллоу! - изображая "голливудскую" улыбку чуть ли не до самых ушей, и делая рукой в воздухе замысловатые жесты, произнесла наша героиня, и даже приветственно шаркнула ножкой.
  - А... а что ты сейчас сказала?! - удивлённо поднял брови гном.
  - Я сказала им по-английски "Привет!" - пояснила Маша.
  - Ах, они, к сожалению, не понимают по-английски! - вздохнул Флимбо.
  - Но хоть по-немецки-то они понимают? А то на вашем языке я не очень... - в ответ тоже вздохнула девочка.
  - Понимают! - кивнул гном и, тут же, перейдя на немецкий, обратился к бургомистру. - Почтительно прошу вас, герр бургомистр, разговаривать с моей гостьей по-немецки, так как на других языках она не говорит...
  - Ну почему же! - слегка надула губки Маша. - Я хорошо говорю по-русски, потому что у меня мама  русская! А ещё я, - немного, правда, знаю английский, французский и итальянский... Но... но сейчас пусть они со мной говорят всё же по-немецки! Думаю, так всем будет удобнее, - и мне, и вам, герр Флимбо, и им...
   Вот какой разумной девочкой, - и уже в который раз, - показала себя Маша!

                *   *   *
   Видно, бургомистр, несмотря на свой важно-надутый вид, оказался вполне разумным человеком, - ведь не зря же, в конце концов, его избрали бургомистром! Кивком головы выразив своё согласие, он тут же перешёл на немецкий.
   - Хорошо, Шинди! - сказал он. - С тобой мы разберёмся потом, в другое время, и в другом месте... А сейчас я хочу выяснить, откуда и, - главное, - зачем здесь оказалась эта большая маленькая девочка?
   И ещё раз с любопытством оглядел Машу с головы до ног.
   - Я не маленькая! - тут же возразила Маша. - Мне уже десять лет... будет... в июле... Я уже в пятый класс перешла! И я могу сама вам объяснить, откуда и зачем я здесь оказалась... А господин Флимбо вовсе не виноват! Он просто согласился мне помочь...
   - Н-да? - покосившись на стоящего с колпаком в руках Флимбо, пробормотал бургомистр. - Ну-ну... Ну, и откуда же вы, большая маленькая девочка?
   - Оттуда! - ткнув большим пальцем вверх, в каменный потолок, сообщила наша героиня. - Из Цюриха... Это в Швейцарии... Знаете, что такое Цюрих, и что такое Швейцария?
   - Ну, ещё бы! - бургомистр чуть не подскочил на месте. - Конечно, знаю, - и что такое Швейцария, и что такое Цюрих... Я в ранней молодости даже побывал на его окраине, вместе с отцом и старшими братьями! Правда, это было недолго, и ночью, поэтому я мало что запомнил... Но впечатление осталось - на всю жизнь! Эдакий огромный город под огромной горой...
   - Вы какую огромную гору имеете ввиду? - заулыбалась Маша. - Уж не нашу ли гору Утлиберг?
   - Да, - раз так вы, жители Цюриха, её называете! - кивнул её собеседник.
   - Ну, не такая уж она и огромная! - смеясь, возразила Маша. - Есть горы го-о-раздо выше! Те же Альпы, например... Вы знаете, что такое Альпы? - непроизвольно переходя на тон своей учительницы, осведомилась она. Ей хотелось еще добавить: " Вам все горы кажутся большими, потому что вы сами - очень маленькие!"  Но она вовремя сообразила, что этим может обидеть не только бургомистра, но и других жителей городка Йорикиви, - и Флимбо в том числе, - и тут же прикусила язык. А, как вам Маша, дорогие читатели?! Я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что когда она выросла, из неё получился отличный дипломат! Ведь для любого дипломата главное, - не когда и что сказать, а когда и о чём промолчать...
   - Хм! - в это время произнёс бургомистр. - Мы живём в Альпийском подземном королевстве, - так что я знаю, что такое Альпы, и не раз в них бывал, - на приёме у самого короля!
   И торжественно поднял вверх указательный палец, показывая тем самым значимость произнесённых им слов.
   - Я не знаю другого... - продолжал между тем бургомистр, несколько прищурившись, и глядя на Машу. - Я не знаю, что за слово - "обезьяна"? Шинди... то бишь, герр Флимбо, мне тут кое-что, конечно, уже рассказал, но я хотел бы услышать это и от вас, и поподробнее, юная... юная фройлен...
   - Мария! Можно просто - Маша... - подсказала ему девочка, и при этом сделала "книксен", как учила её и Софи бабушка Герти, - даже шаркнула ножкой, вызвав аплодисменты и одобрительные возгласы в окружавшей их толпе местных жителей. А "герр Флимбо" ей тут же одобрительно подмигнул, а вслед за ним, - и рыжеусый начальник железнодорожной станции...

                *   *   *

   Бургомистру это, видно, тоже понравилось, но подмигивать и подкручивать усы, как некоторые, он не стал, - видимо, из-за занимаемой им высокой должности. Вместо этого он ещё пристальнее взглянул на Машу, и повторил свой вопрос:
  - Обезьяна, обезьяна... Что это такое?
  - Это не "что", а "кто"!- тут же пояснила девочка. - Это животное такое... с длинным-предлинным хвостом... и белой шкуркой... Бегает на четырёх лапах, но может и на двух! Конфеты любит, и бананы...
  Но, видя, что её разъяснения ни к чему не приводят, склонила голову набок, и полюбопытствовала:
  - А... а вы вообще-то знаете, кто такие - животные?!
  И тут же сама разъяснила:
  - Это такие зверюшки... Живые, как и люди! Но они, - не люди, а зверюшки... Слон тигр, крокодил... Животные, одним словом! У вас что тут, под землёй, совсем нет животных? Ни птиц, ни зверей, ни рыб? Вообще НИКОГО?!
  - Ну, не так, чтобы вообще не было... - пожал плечами бургомистр. - Попадаются  червяки при раскопках, иногда из дальних пещер крысы забегают, и мыши крылатые залетают порой... Но мы с ними успешно боремся! - тут же добавил он.
  - Да-а-а... - протянула Маша. - Плохи ваши дела, если вы даже обычных кошек и собак не имеете!
  И про себя подумала, какой бы эффект своим появлением произвели здесь Пфафф и Пфиффикус, - да ещё не простые собака с котом, а говорящие по-человечески! Все, наверное, тут же умерли бы от страха и любопытства! А может, наоборот, - от любопытства и страха...
  А вслух пояснила:
  - Ну так вот: обезьяна, - это не червяк, не крыса, и не мышь; и она не летает, а только бегает, - причём очень быстро! И ещё - бегает и прыгает по деревьям...
  - Крысы и мыши - они кусаются! - раздумчиво произнёс бургомистр. - А эта ваша... эээ... обезьяна... она - как? Может кого-то покусать из моих сограждан, - до крови, или до смерти?
  - Ну что вы! - тут же замахала руками Маша. - Она совсем безобидная... почти... Может, конечно, укусить, если её сильно разозлить, или испугать,- но не до крови,  и уж точно - не до смерти! Зубки-то у неё ма-а-аленькие, вот такие!
  И показала бургомистру кончик своего мизинца.
  - Ну, ладно! - с облегчением вздохнул тот. - Сегодня же отдам распоряжение на отлов вашей обезьяны, и отряжу для этого самых лучших молодцов... А также, отпишу Его Королевскому Величеству, чтобы он оказал содействие в поиске её по всему королевству! Вдруг она успела убежать далеко, в глубину Альпийских гор...
  - Очень большое вам за это мерси! - заулыбалась Маша, и сделала ещё один благодарный "книксен".
  - Да, но пока надо решить вопрос, где поместить нашу гостью, пока будут идти поиски?! - наморщил лоб бургомистр, озабоченно глядя на собравшуюся толпу.
  - Если вы не возражаете, я пока бы поместил её у себя дома! - почтительно кланяясь, заявил Флимбо. - До вашего особого распоряжения, конечно...
  - Хорошо! - пожевав губами, неспешно ответил бургомистр. - Так и быть, разрешаю, - до особого распоряжения! Ещё неизвестно, как на всё это отреагирует король...
  - Будем надеяться, что положительно! - просияв лицом, воскликнул Флимбо.
  - Будем надеяться! - благосклонно кивнул головой бургомистр, и ещё раз взглянув на девочку, с важным видом удалился, сопровождаемый двумя своими помощниками.
  А Флимбо, повернувшись к Маше, лихо, по своему обыкновению, подкрутил ус, и видя, что всё внимание толпы теперь обращено на него, торжествующим тоном произнёс:
  - Ну что, пошли?

                *   *   *