Бортмеханик

Приёмная выглядела очень своеобразно. Джек вышел из электрички на небольшой подмосковной станции Катуар, прошёл, как ему и объясняли, через начинающийся буквально рядом с платформой перелесок, и упёрся в ворота старой промзоны. Предъявив документы неизвестно откуда возникшему, и так же непонятным образом растворившемуся прапорщику, Джек прошёл через приоткрытую калитку рядом с ржавыми раздвижными воротами в обшарпанной бетонной стене, и оказался в таком же лесу, как и за оградой. Тропинка за воротами разветвлялась. Джек, как ему и говорили, пошёл налево и скоро оказался перед приземистым бараком самого непрезентабельного вида. Единственная массивная дверь вела в крохотный тамбур. Другая, уже гораздо более солидная металлическая дверь открылась в обшитое деревянными панелями помещение с рядом сейфовых ячеек вдоль одной стены и несколькими стульями у другой. В третьей стене помещения  имелось окошко, за которым сидела пожилая женщина строгого вида, и ещё три двери неясного назначения. На этом всё. Освещение от старомодных люминесцентных ламп, отсутствие окон, толстенные бетонные стены – Джек понял, что находится на верхнем уровне бункера. Это его, впрочем, ничуть не смутило: выросшего среди «Новых ленинцев» трудно чем то удивить, особенно на родине вождя.

Ожидание не затянулось. Женщина в окошке выдала посетителю разовый пропуск на территорию, действительный в течение 15 минут и возникший из двери неразговорчивый мужчина с выражением тоски на усталом лице объяснил Джеку, что будет его сопровождающим. Не говоря ни слова, он открыл дверь, из которой появился, и сделал приглашающий жест рукой. На удивление, под землю они не попали. За дверью был небольшой тамбур с кабинками, в которых у сопровождающего проверили радужку глаза, вес, отпечаток пальца, Джека же пропустили по временному пропуску без дополнительных проверок. За тамбуром вновь был лес, а в его глубине небольшой деревянный коттедж, на открытой террасе которого Джека ждал одетый в твидовый костюм-тройку мужчина слегка за 60. Мужчина носил старомодные золотые очки, курил короткую пенковую трубку, распространявшую по веранде аромат крепкого натурального табака, и имел аккуратные седые усы. На столике попыхивал на спиртовке вычурный стеклянный кофейник, рядом стояли молочник со сливками, тарелочка с разноцветным сахаром, и блюдо с эклерами. Пожилой мужчина сделал приглашающий жест, разлил кофе по чашкам тонкого фарфора, и представился:
- Генерал-лейтенант Мосин Игорь Витальевич, начальник 3 особого отряда космонавтов ВКС России, представился хозяин, смотря с добрым прищуром на опешившего Джека.
- Но ведь космос...
- Вы хотели сказать закрыт? Увы. Мы тоже пребывали в этом наивном  заблуждении несколько лет, которые и потеряли, предоставив вашей родине, САСШ, равно как и Китаю, бесценное время. Однако, реальная картина мира, как выяснилось, несколько шире. И в Америке и в КНР космические программы успешно развиваются и ушли весьма далеко, пока мы сидели на месте. Настало время изменить эту ситуацию, и я приглашаю вас принять в этом участие. Мы присматривались к вам с тех пор, как вы перешли границу, навели определённые справки, и уверены, что вы не откажетесь стать нашим соратником.
- Соратником в чём, товарищ генерал-лейтенант?
- Без чинов, Джек, тем более, присягу вы не принимали и военнослужащим не являетесь. Предлагаю же я вам вступить в наш отряд космонавтов бортовым инженером и напарником к известному вам Арвидасу Станкявичусу, выдвинувшего вашу кандидатуру.
- Но почему я? Я ведь даже гражданство вашей страны получил лишь два года назад. Неужели, у вас нет своих, проверенных и надёжных специалистов? Не поверю.
- Что ж, Джек. Вопрос вы задали очень правильный, чем подтвердили рекомендацию подполковника Станкявичуса. Специалисты у нас, конечно, есть. Однако, имеется ряд факторов, по которым предпочтительны именно вы. Миссия предстоит сложная и крайне секретная, за лётчиками ведётся пристальное наблюдение недружественными разведками, и появление нового человека нам ни к чему. Но главное в другом. То, что в качестве постоянного бортинженера с подполковником будете работать именно вы, человек из одиозной религиозной организации, родившийся и выросший в САСШ, лишь недавно сменивший статус беженца на постоянное гражданство...выведет его и вас из под пристального внимания, которое мы отвлёчём на ложные цели, и позволит без помех осуществить миссию.
- Что за миссия предстоит нам с Арвидасом?
- Космос. Вам предстоит полёт к Луне, и активация оборудования на одном из оставшихся в глубоком космосе кораблей. Скажу сразу – весьма вероятно силовое противодействие миссии как на Земле, так и за пределами атмосферы со стороны как САСШ, так и Китая. Предвосхищая следующий вопрос: у наших противников на орбите серьёзное преимущество. Установлено, что ни одна из названных держав не утрачивала доступа в космос, и мы не имеем понятия, какие силы на данный момент они развернули на орбите. Ваш полёт будет первым после закрытия неба для России.
- То есть вы посылаете нас в разведку боем? Со мной понятно, а Арвидас? У него семья, дети... Он ведь даже в «играх» почти не участвует – слишком велик риск.
- Нет. Никакой разведки боем, - с огорчением сказал генерал. Увы, но на разведку у нас сейчас нет ресурсов. У вас будет вполне конкретная боевая миссия. То, что вы сказали про подполковника Станкявичуса... правда, но, как и в случае с вами, дополнительный фактор. Наши противники не должны подумать, что человек, «боящийся», игровых схваток станет исполнителем боевой миссии. Кстати, именно для подготовки к полёту подполковник и отстранён от боёв – его личная храбрость тут вовсе не причём. Вообще же, технические детали Арвидас сообщит вам сам, если вы, конечно, согласитесь.
- А если откажусь? Вы ведь сообщили мне немало...
- Во-первых, я не верю, что вы откажетесь, Джек.
-А во-вторых?
- А во-вторых, никаких серьёзных репрессий к вам применено не будет. Мы, безусловно, будем на полгода ограничить вашу свободу, скажем, Африкандой. Ну и на тот же период – никакой связи с внешним миром. Вы ведь были на нижних уровнях бункерной зоны Африканды? На минус пятом и ниже. По взгляду вижу, что так глубоко не были, - усмехнулся генерал. Там вполне комфортный противоядерный бункер, обслуживаемый моими людьми.
- Что-ж, генерал. Вы правы. Я предпочту свободу. Тем более, всегда мечтал побывать в космосе, а уж если удастся поквитаться с бывшими соотечественниками...Вы ведь знаете, что правительство убило мою семью?
- Конечно. Это тоже учитывалось при выборе кандидатуры.

Спустя после часа после беседы с генералом, задумчивый Джек возвращался на электричке в Москву и думал над превратностями судьбы. Когда же произошёл поворотный момент, предопределивший появление простого американского парня в отряде русских космонавтов? Пожалуй, это случилось пять лет назад. В глухой канадской тундре, где он решился не идти на поиски исчезнувшего товарища, а направиться к российской границе. Те события были живы в памяти и сейчас. Как это было тогда, когда он остался один на всём белом свете?
В тёмных коридорах старой драги, наполненных грохотом давно отслужившего свой век оборудования, было неуютно, но Джек давно привык к такой жизни и не обращал внимания ни на шум, ни на дрожащий свет единственной тусклой лампочки, освещающей двухсотметровый коридор. Они с Юджином нашли эту заброшенную драгу пять лет назад, и с тех пор старый механизм служил домом для двух отверженных обществом отшельников.

Старый автоматизированный завод по добыче золота был давно мёртв, и только полная нерентабельность его перевозки до города спасла древнее сооружение от разделки на металл. Некогда богатое месторождение истощилось ещё в конце прошлого века, и те жалкие крохи драгоценного металла, что ещё могла добывать старая драга, едва покрывали расходы на топливо для её мотора и зарплату единственного оператора. Потом случился топливный кризис, и о драге окончательно забыли.
Для Юджина и Джека, шедших по североканадской тундре куда глаза глядят, находка драги стала подарком судьбы. Теперь у них был дом со стенами и крышей, а намытое золото, здорово подросшее за прошедшие годы в цене, обеспечивало скромные запросы двух мужчин в тепле и пище.

Два года промелькнули как один день. Новоиспечённые старатели выходили из тундры только для меновой торговли с местными эскимосами и ни разу не показались даже в ближайшем городке. Они осознанно ушли от цивилизации и более не хотели иметь ничего общего с окончательно сошедшим с ума обществом потребления. Тем более «потребляло» это общество на данном историческом этапе преимущественно разнообразные наркотики.

И Джек и Юджин были простыми парнями. Они воспитывались в закрытом посёлке секты «Новых ленинцев», и им было всего по десять лет, когда на секту начались гонения. Вечно живой вождь мирового пролетариата, общавшийся с последователями через своего скрытого имама,  велел своим твердокаменным товарищам спасаться в безлюдных местах, где и дожидаться скорого падения чудовища мирового капитала, как и он дождался своего часа в шалаше в Разливе.
Межимпериалистические бойни и повальная наркомания населения должны были уничтожить чудовищную пародию на современное общество, а сохранившие чистоту духа ленинцы, выйдя из лесов, воссоздать на руинах падших государств новый прекрасный мир истинного коммунизма.

Молодые люди выросли в скрытом в глухих канадских лесах посёлке, в котором укрылась часть последователей разгромленной секты. Они успели получить очень неплохое техническое образование, когда до их поселения добрались «либеро». Отряд воинствующих неолибералов был направлен на зачистку «красной угрозы», слухи о которой дошли до местных властей, и посёлок был обречён.
Не стоит думать, что коммунисты легко сдались – пролетарии не сдаются! Но что они могли сделать, если у противника был бронеавтомобиль и авиационная поддержка в виде двух ударных беспилотников, выделенных им  «от щедрот» местным отделением национальной гвардии.

Юноши, воспитанные в духе истинного марксизма-ленинизма в интерпретации основавшего секту «скрытого имама» были счастливы. Джек был честным лесорубом, Джон – прекрасным охотником, оба собирались жениться на сёстрах близняшках Хелен и Ирэн, когда жизнь в одночасье рухнула.
Друзья были далеко в тайге и не видели гибели родного посёлка. Лишь через неделю после трагедии, когда они возвратились с удачной охоты, товарищам предстала ужасная картина сожжённой дотла деревни, осквернённой намалёванными на кое-где сохранившихся руинах граффити непристойного содержания. Останки жителей посёлка, уже порядком попорченные зверьём, были свалены в кучу у общественной выгребной ямы. У всех были отрезаны уши, шедшие у «либеро» на бусы, а у старосты не хватало и скальпа.

Джон с Юджином сожгли тела, и поняли, что потеряли всё, что было в их жизни хорошего. Они не были воинами, и их не обуяла жажда мести, да и кому мстить – в банды «либеро» шли воинствующие подростки, как правило, сидящие на тяжёлых наркотиках, и  редко доживающие и до двадцати. И друзья ушли на север.
Тайга сменилась тундрой, заряды в карабине Джона подходили к концу, и ленинцы уже начинали думать о гибели, когда в одном из распадков нашли древнюю драгу. Измученным молодым людям был необходим отдых, они решили переждать здесь зиму, да так и остались на заброшенном прииске, превратившись в отшельников.
Но однажды Юджин, ушедший в стойбище эскимосов на очередную обменную операцию, не вернулся, и Джек понял, что нужно уходить. Он не пошёл в ближайшее стойбище – там, почти наверняка, ждали враги, а решился на отчаянный шаг: отправился пешком на родину вождя. Как он преодолел почти тысячу километров, юноша не рассказывал никогда и никому. Под конец пути он совсем выбился из сил, но ему везло, везло до конца, и Джек вышел прямиком на отряд русских пограничников, которые не стали открывать огня по вооружённому винтовкой нарушителю, а оказали обмороженному юноше помощь и отправили в райцентр.
 
Родина вождя мировой революции оказалась к Джеку приветлива, ему предоставили не только политическое убежище, но и вид на жительство с правом трудоустройства. Более того, по результатам сдачи экзаменов, американец, не окончивший ни одного официального учебного заведения, получил российский аттестат зрелости, и смог поступить в авиационное училище на отделение механики.
И вот, авиатехник  Джек Торстейн вошёл в состав не только команды «гладиаторов», но получил официальное предложение работать в «третьем» отряде космонавтов в качестве бортмеханика и члена экипажа под командой лётчика-космонавта высшей квалификации Арвидаса Станкявичуса.