Спасите литературного героя

Каждое поколение имеет право на своих героев. Кого же в современной русской литературе можно назвать героем?
И кто пришел на смену героям-маякам 20 века: молодогвардейцам, Павке Корчагину; или Юшке, ущербному человечку, спасающему мир от духовной черствости, итд?
У нас сегодня будет непростой разговор на очень важную тему.
Изучив литературные произведения З. Прилепина, Е. Гришковца, А. Иванова, А. Герасимова..., мы будем размышлять, какого в современных реалиях мы формируем героя. Менеджера, «революционера», бунтаря или романтика?
Способны ли современные герои взять ответственность за свои поступки?
На пути к решению этих задач важно, прежде чем сделать первый шаг, нужно задать себе несколько вопросов и честно ответить: Для чего мы пишем произведения?
Если ответ знаешь — дерзай, нет — не поддавайся соблазну и возьми ответственность на себя.
Последствия могут быть очень серьезные: мы поймем, что своими произведениями формируем героя нашего времени и читателя.
В современном мире достаточно гениев, магов, волшебников, которые побеждают врага без особых усилий -"по Щучьему велению» — ведь они наделены побеждающей врага силой или вампиров, оборотней, зомби, способных на все, кроме одного — задуматься о спасении человечества, о душе простых мальчишек и девчонок. Да и странные это примеры для будущего поколения, хотя многое зависит от идеи произведения и его формы.
Вот тут не стоит чураться заимствований, ведь Новое — это хорошо забытое старое;) где-то на задворках Руси.
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая. Ее начало восходит ко второй половине X века. Из этого великого тысячелетия более 700 лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой».
Ни одно из произведений Древней Руси — переводное или оригинальное — не стоит обособленно. Все они дополняют друг друга в создаваемой ими картине мира. Каждый рассказ — законченное целое, и вместе с тем он связан с другими.
Это только одна из составляющих формирования мира читателей.
Второй из таких картин служит жанр — Житие, призванный стать биографией духовных и светских лиц.
В основе Жития лежала биография героя, чаще всего исторического лица, известного самому автору лично или по рассказам его современников. Целью Жития было прославить героя, сделать его образцом для последователей и почитателей. «Житие не биография, а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в Житии не портрет, а, скорее, идеал для подражания.
Необходимо подчеркнуть важность житийного жанра, поскольку именно в нем на протяжении всего Средневековья рассказывалось о человеке. Герой Жития, независимо от его богатства или бедности, от социального положения и учености, воспринимался любым читателем как себе подобный. Читатель мог видеть себя в этом герое, мог ему завидовать, брать с него пример, вдохновляться его подвигами.
 Судьба человека и более того — попытки заглянуть в его внутренний мир, поэтизация духовного подвига не могли не привлекать к этому виду литературы сердца и умы.
Это было единственное в Средние века повествование о человеческой судьбе.
Житие обращено, собственно, не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала.
Каноническая схема Жития служила, таким образом, наилучшим планом для изображения идеального героя и идеализированного мира, в котором он совершал свои праведные дела. Но с самых первых шагов в развитии житийного жанра канон нарушался под влиянием жизненных фактов. Нарушения эти обыкновенно почти не касались главного героя, но тем более осязательно затрагивали других действующих лиц. И чем талантливее был агиограф, тем значительнее было отступление его произведения от церковного шаблона.
Времена изменились и заинтересовать читателя становится все труднее, особенно религиозной литературой, но постараться изобразить настоящего героя, способного из обычного человека превратиться в святого, показать эту лестницу восхождения, отказаться от образа обезьяны в пользу образа Бога, чтобы, наконец, стать Творцом с большой буквы.
Понимаю сложность  данной задачи в современных реалиях, но все же верю в моих настоящих ПИСАТЕЛЕЙ И ЧИТАТЕЛЕЙ.