Прямая зависимость настроения от чтива и кино

     - Скажи, сун, доколе ?
     Утомившийся ничтожностью Дамбаса Темуджин печально протянул ученому толмачу свежевыдавленного барана и деликатно отвернулся, не желая видеть стекающий по толстым щекам китаёзы бараний жир, предусмотрительно оставленный могучими руками богатуров внутри свежевыдавленного барана, как и полагалось по всем понятиям, в - натуре.
    - Навсегда, - счастливо выдохнул сун, вытирая вспотевшее лицо нарядно вышитым рожами Путина рушником. - Сказал же коала, что говно навсегда, оно и навсегда. Как вот до тебя, великий хан, был успешный менагер Сталин, Варшов большой город, Урал тоже есть.
    - Ничего не понимаю, - признал, устало тряхнув обритой настежь опасной мойкой головой, Темуджин. - Какой, мать твою, менагер ? Я и слов таковских не знаю. И коалу знать не хочу. Он же полнейший и окончательнейший мудак, коала твой, владеет лишь русским и принципиально отрицает и презирает все то говно, что сотворили его соязычники за все века.
    - Срал он и ссал, - пророкотал Субудэй - богатур, звучно сморкаясь в предупредительно подставленное ему суном лицо приблудного казачка Лаврика, подвизавшегося в лакеях у Мадлен Олбрайт, весомо восседавшей во главе верных на груде овчин в углу ханской юрты. - Ложил с прибором. Прямо говорит, что вся эта мразь никогда не умела сымать кино и писать книжки, говно.
    - Говно, - прошептал Темуджин, зачарованно прислушиваясь к переливчатым раскатам чужой напевной речи, - какое хорошее слово. Говно.
    - Говнище, - зашаманил великий шаман Кокэчу, немного приплясывая на трупе Шойгу, удавленного самаркандскими девственницами. Если быть историцки точным, они его не совсем удавили, но асфиксия как причина смерти имела место быть, просто целомудренные борзописцы, и написавшие Тайную историю монголов, постеснялись уточнить методы удушения, а ведь чего проще : накрыть толпой растрепанных бабищ волосатыми мандами физиономию величайшего полководца конца времен и - никаких.
    - Бабищи, говнищи, Пирогоща, - вступили в свою очередь в разворачивающийся перед изумленными глазами Рубрука ритуал нечестивцев бродники, ладно шумя броднями и развеваясь портками, - щи и Щорс, Щусь щемит щавель.
    - Ой, бля, - взвыли члены Советов Федераций, охаживая посолонь юрту, глубокомысленно передавая патентованный почечуй изо рта в рот, - какой славный шишпан - геморрой надыбали мы в электронной библиотеке   "Флибуста , где ублюдки вновь спорят о хотении русскими войны, все воюют пидарасы и погань, не желая признавать очевидного.
    Сидевшие на низких степных кониках фон Риббентроп и Молотов синхронно и унисонно улыбнулись, пряча в тороках Протоколы сионских мудрецов, скрывая, таким образом, товарищи, развязавших Вторую мировую близкородственных кузенов, один из которых, удачный менагер, оставил атомную бомбу вместо мрамора ничтожного Августа, а второй, не столь удачливый, проклят мировой жидовней, деланно и картинно не замечающей куда больших жертв и зверств менагера, понимая, что их дедушки - жиды и были орудиями коварного грузина, а проклятый представитель гнусного племени, антихристова семени, как известно, глаза ворону не выклюет. Так и остался Третий рейх проклятым, а иудобольшевицкое кровавое говнище до сих вот пор славится и лакируется, с каждым новым царьком обретая новые черты изначально мифических легенд и просто лжи.
    - Хорошие люди, - заметил курсивом Сотрясатель Вселенной, становясь из просто Темуджина Чингисханом, - с тридцать девятого года не хотят войны, но почему - то все войны после сентября того самого тридцать девятого начинают первыми.
    - Агрессоры, - услужливо поддакнул Субудай - богатур, меняя оборотность на просто  " а ", - говно. Такие же сионисты и буржуи америкосы хоть кусок народцу своему жирноватый подгоняют, а русские держат население в нищете и безнадеге.
    - А почему населению не взбунтоваться, - удивился Чингисхан, залезая на горб Хомы Брута, подведенного нечестивцами с достодолжными причетами и причитаниями, - и не убить все начальство ?
   Субудэй - богатур пожал плечами и отправился лихим и больше никогда непревзойденным рейдом на берега степной речушки Кальмиус, этого, так сказать, Дамбаса тех лет. И х...й на него, как говорится, он персонаж историцкий, на хер никому не нужный, то ли дело великие в кучах путины и шойгу с зеленскими и байденами.