Светлой памяти проигравших

     В очередной раз убедившись в прямой зависимости настроя психики с поглощаемой литературно пищей, я уже перестал русофобствовать по Суворову, предателю, конечно, присяги, но человеку честному, часто называющему вещи своими именами, и по мемуарам зольдат Вермахта и эсэсманов, благожелательно посматривая краем глаза на улицу, где суетились мои соседи армяне, трудолюбивые и порядочные люди, почему - то совершенно искренне и ни с х...я ненавидимые вчера, когда ощущал себя коала неистовым в своей ограниченной тупости патриотом, путиноидом и дамбассцем, уё...ным и скудоумным, презирающим собственный народ, сегодня прощаемый в своих вечных попытках просто выжить. Всегда, тысячи лет, при всех царьках и режимах люди пытались просто выжить, работая и воруя, воюя и размножаясь, как и все остальные племена на этой Земле, создав ублюдочную цивилизацию, изначально построенную на совершенно неверных принципах золотого тельца и потогонности, хотя давно ведь ясно, что расслабленность лежащих под пальмами благословенного климата укуренных вусмерть двуногих - вещь. Или штучка, как привычней выражаться Дите фон Тиз. Я не знаю, конечно, как именно она выражает свои эмоции, но давно мне представилось, что такая тетка - жопокрутка и по - сути высокооплачиваемая бл...дь должна думать так. " Штучка ", - мурлычет себе под нос блистательная и матерая, вприщур осматривая поджарого пуэрториканца с лошадиным хером, готового соответствовать надеждам одинокой женщины, лишь попущением географии так и не нашедшей своего механика Гаврилова.
     - Гражданка Никанорова ! - растекся патокой пуэрториканец, идя на Дитушку с широко распахнутыми объятиями. - Как долго вы меня ожидали.
     " Это механик Гаврилов ", - жестяно произнес в ухе Диты, щелкнув, голос Евы Грин. Дита нервно поправила наушник и только подумала о дидойцах, как Ева заорала в то же ухо : - Дидойцы !
    - А можно в одном предложении соединять тире и кавычки ? - поинтересовалась у назвавшегося механиком Гавриловым пуэрториканца Дита, понемногу разоблачаясь от сковывавших ее изнуренное песнями и плясками тело одежд, отрешаясь, так сказать, от уз.
    - Это к Керви, - ответил ей пуэрториканец, жадно ошаривая замаслившимися глазами все соответствующие организму товарища женщины выпуклости и покатости, - он у нас грамотный - то, а я - так, погулять вышел.
    Он пошел гулять ладонями и отдельными пальцами во всех имеющихся в корпусе отверстиях, проникновенно дыша и подмигивая зардевшейся стриптизерше, каждый такой вот раз ощущающей себя девчонкой.
    - У него здоровенный, - убеждал приятелей Тарантино, готовя доллар на чай, - он как Чарльз Бронсон - тоннели пробивает, а Мадонне больно. Потому и как девственница. Это надо понимать.
    - Да не хрен тута понимать, - противоречил ему смешливый Тим Рот, отказываясь выдавать доллар на чай, - это ж ты сам написал сценарий, тупо и стремно, чисто так как изъясняются наши же американские подростки. Кстати, Квентин, почему в нашем кино диалоги реально тупые ? Мы же не настолько недоразвитые имбецилы, как может сложиться впечатление у зарубежных и иноязычных кинозрителей ?
    - Кассу делают тинейджеры и домохозяйки, - веско бросил ему режиссер, очень хорошо понимающий самую суть шоу - бизнеса, что есть просто интеллектуальное развлечение, - а кому это не по росту - нехай книжки чтут.
    Я и чту. Но и кино также не избегаю. Одно другому не мешает.