Детство небывалое

Это было в стране, называемой Детство. Мы бежали стайкой вокруг дома и вдруг падаем в траву. Я приподнялся и поцеловал девочку, что упала вместе со мной. Девочку звали Света. Это имя до сих пор мне кажется самым лучшим. Долго я хранил эту свою детскую любовь. Почему-то это запомнилось на всю жизнь. Зачем это сделал в общем то непонятно. Не всё познаётся логикой. Прямо какие-то инстинкты.
 Как-то проходил человек мимо меня малыша и видно я ему понравился. Пойдём со мной говорит он мне. У него было доброе улыбающееся лицо, и я пошёл. Идти было недалеко, пару кварталов. Девятка называлось это место. Зашли в квартиру. Туда-сюда шныряли домашние. Он сел обедать. Мне почему-то вручили несколько перьев лука и посоветовали макать их в соль. Я немного попробовал это лакомство потом куда-то бросил. Ну это то, что я помню. Как добирался обратно, в тумане. На вкус мы пробовали чуть ли не всё подряд. Даже до мочи как-то добрались. Ели какие-то зелёные калачики из зарослей травы, высасывали сладкие капли из клевера. Ну конечно не так уж всё подряд, а хорошо понюхав. Что бы кто-то отравился не помню. Детские садики были в дефиците и не познал я что это такое. Родителям гулять с нами было недосуг, и мы бегали как сумасшедшие по родным окрестностям с утра до вечера. Забежишь только хлебнуть холодной воды прямо из-под крана, обсасывая латунный наконечник (именно так было вкуснее всего) и обратно.Латунь тогдашняя была какая то особая пищевая что ли.Сейчас ни за что бы так не делал.Как-то в Москве попробовал воду из водопровода и поразился её противным вкусом. Отец всё угрожал обмазать горчицей кран и прекратить это безобразие, но почему-то не делал этого. На улице шла бесконечная игра в войну, прятки, чур ни я, стены.
 Любимым минералом был карбид. Всякие взрывы через разжигание костра.Бросание в костёр всего что попадётся под руку.Всевозможные банки, битум, шифер и закрытые плотно стеклянные бутылки с различными лихими составами .Очень было интересно дождаться этого взрыва.Шифер уж слишком долго корчился в огне прежде чем начать своё представление.И кое для кого это заканчивалось невесело.Одному парнишке, которого дразнили по-пожарка, осколок стекла изуродовал лицо. Как-то мне чуть глаз не выбил соседский мальчишка по фамилии Винников, имя забыл. Кровь заливала пол-лица. Выбежала его мать испуганная. Ездила со мной в больницу. Проверяли что и как. Обошлось. Бог его знает ещё какие были развлечения. Фантазия была безграничная. Телевизор постепенно вступал в свои права, но был ещё экзотичен. В ходу были диафильмы, с набором самых разных плёночек. Мы шли в квартиру напротив, к соседям Силаевым и погружались в мир сказок, каких- то интересных рассказов на белой простыне. Ещё у соседей была большая потрёпанная книга об Айболите где он летит на огромной птице в Африку и очень хотелось понять, что же там написано этими закорючками под интересными картинками. То есть хотелось начать читать, но как это сделать никто мне не объяснял. Оставалась только надежда на школу.
Чуковский потрясал меня ужасами своих вроде безобидных сказочек. Вот крокодил глотает солнце и очень неприятно представить себе, как это в темноте то.Тараканище какой-то собрался лопать деточек. Кошмар!  Паук, пленивший деловую муху как-то прямо безобидным кажется, по сравнению с другими. Потрясающая драма ФедОры и мысль, наверное, тут есть какая-то мораль и урок, который надо учесть. Как? Об этом не задумывался.Вызывала недоумение жестокость английских сказок на фоне доброго,как мне тогда казалось,окружающего мира.Наивная вера во всеобщую доброту впервые поколебалась после прочтения Кошкин дом Маршака.Бедолаг погорельцев никто не принял.Только котята несчастные пустили свою тётку.
Эксперименты шли непрерывно, собственно познание себя и окружающего мира. Появились в нашем дворе двое мальчишек Талюнчик и Сашунчик. Дети кузнеца с близлежащего завода Спецэлеватормельмаш.Это были времена когда можно было услышать ту самую утреннею сирену зовущую рабочих на первую смену.Потом эти сирены поотменили и поначалу это было непривычно.
 Именно Талюнчик и Сашунчик открыли для нас интересные опыты с нашими детскими органами. Мы удалялись за сараи и экспериментировали с разными необычными соприкосновениями. Собственно, это было недолго. Потом они куда-то пропали и больше никаких таких экспериментов не было. Какой-то индивидуальный эксперимент делал над собой мальчик Серёжа Белоненко. Он был приёмный. У этой семьи случилась трагедия. Убило девочку сорвавшейся огромной водяной ёмкостью, которые раньше ставились на кухне. Вот взамен взяли его из детдома. Он всё время тянул свои мочки ушей вниз и надо сказать вполне удачно. Они у него растянулись до ужасных размеров. Ещё он любил вытаскивать на улицу и показывать нам немецкий трофейный кинжал. Он и вправду впечатлял. Всякие там надписи и свастика, конечно. Оружие мы уважали и мечтали поехать на места боёв и найти там чего ни будь интересное. Пистолет там какой-то или автомат. Вон другие же счастливчики, как мы слышали, ездят и находят. В крайнем случае украсть какой ни будь мушкетон из краеведческого музея. Зачем? Это нашу буйную фантазию не волновало.
Ещё наша братия любила залезть в яблоневый сад при бане. Он был за высоким каменным забором и перелезать через него было затруднительно. Зачем мы туда лазили трудно сказать. Скорее для куража. Ничего хорошего там не было. Одна кислятина недозрелая. Всё время опасались какого-то мифического сторожа с непонятным зарядом соли. Ругалась на нас за это бабушка Вити Минакова грузинка. Мы её называли баба ЧИта. Вечно в чёрном такая, грозящая своим кулаком нам мальчишкам. Окна её комнаты выходили на этот забор.
Прямо под нами проживала семья инженера Андрейко. Худой, высокий, в очках и шляпе, похож был чем-то на Чехова. Помню его только уже с инсультом. Парализовало ему одну сторону и ходил он потихоньку с палочкой. Всё время улыбался. Какая-то установка у него была для запуска небольших ракет. Каким- то образом вытаскивалась эта установка во двор и ракеты летели в небо. В глухом углу двора стоял трофейный немецкий мотоцикл с коляской принадлежавший Андрейко.Наверное лихо гонял когда-то этот человек на нём.Не верилось. Скорее всего, интересной была биография этого человека и он много бы чего любопытного мог рассказать, но инсульт обнулил его мозг, и он мог только улыбаться. Ещё болезнь позволяла ему какое-то время понемногу разговаривать. Когда разбился космонавт Комаров инвалид утверждал, что своими ушами слышал по радио, что он не погиб, а приземлился в Африке. Впрочем, таких людей тогда появилось много. Не хотелось верить в катастрофу после всевозможных наших побед.
В одном подъезде с Серёжей Белоненко жили братья Алфимовы, недавно отслужившие в армии или во флоте, не в курсе. Симпатичные такие загорелые красавцы с рифлёной мускулатурой. К тому же классно игравшие на аккордеонах. Мать их сидела, и вся светилась от гордости и радости за таких своих сыновей.
Устраивали они концерты, играя на своих инструментах во дворе. Был такой период.Потом всех телевизор постепенно разогнал по квартирам.А жаль. Вообще наш двор вполне соответствовал песне Анжелики Варум. Дворик куда хотелось вернуться, но…
 Были у нас и враги, но враги какие-то туманные, абстрактные. Как нам представлялось они живут на противоположной стороне неширокой скромной улицы Элеваторной. Это место называлось Белые дома. Иногда мы кидали какими-то мелкими камушками и представляли, что этим наносим сокрушительный удар по этим нехорошим пацанам. Какие-то броски были и с их стороны, но мы всегда уходили или убегали с сознанием, что победа на нашей стороне. Впрочем, в свободное время от такой войны ходили и бегали мы там свободно, нисколько никого не боясь. Они делали тоже самое.
Соседями непосредственными были семья Маргойт, сами понимаете какой национальности.А до Маргойтов недолго жил какой то одинокий мужчина при  погонах с пистолетом.Он меня приглашал как то в гости и я видел этот пистолет.Мне тогда лет 5-6 было. С Володей моим ровесником я дружил.Но то что он носил какие то чулки на резинках меня удивляло и возмущало.Позор какой то да и всё.Так мне казалось. Брат его Валера был значительно старше и не попадал в мои контакты. Примечателен этот Валера был своим острым языком. Придумывал дразнилки, и они моментально становились известны всему двору. Был мальчик Вова Салов. Он придумал ему такую дразнилку. Жил у нас мальчик, кожа да кости. Мы его звали чёрт кожа костный. Про меня придумал-Кусочек чёрного, кусочек белого, кусочек серого бычка. Намекая на цвет моих волос и некоторую корпулентность. Ещё обозвал меня Крупнейший зуб акулы. Фильм тогда шёл какой-то про акул. И много ещё такого же.Это творчество было немного похоже на Гафта.В последствии пришлось ему отсидеть за какую то историю с изнасилованием.И последнее ,что было мне известно работал он тренером по лёгкой атлетике на городском стадионе Трудовые резервы.
Если говорить об экспериментах увлекало ещё меня изобретательство. В связи с началом освоения звёзд надо было срочно строить свою ракету. В дело шло всё- стулья, табуретки, подушки. Натянул я шнурок в комнате и повесил на него примитивную ракету из бумаги. Привязал нитку. Тянул её, представляя, что она летит. Здорово было. Потом мне пришло в голову повесить на этот шнурок чашку с водой и привязать к будильнику, который своим рычажком будет её опрокидывать. Вот хорошо станет просыпаться, мечталось мне. Наладил кое-как и лёг, ожидая водичку. Всё сработало. Чашка меня облила водой, но изобретение сие как-то в жизнь не пошло.
 Брат Анатолий был старше на четыре года. И, стало быть, с уроками химии столкнулся раньше. Принёс он как-то немного азотной кислоты, неизвестно для чего. Поставил этот пузырёк в ванной на полочку и, наверное, забыл про него.
Я решил, что это непорядок и вещество — это должно быть как-то применено. Стал бросать в него всё, что попадалось под руки. Соль, сахар, всякие таблетки, марганцовку, мыло, пуговицы. Нравилось, как всё шипело, булькало, меняло цвет, извергалось. Но кислоты было мало и всему этому безумству пришёл логический конец. Жажда экспериментирования, однако, не прошла.
Купил на какие-то детские накопления банку серной кислоты. Примерно литр. Выбрал момент, когда никого не было дома. Поставил эту банку на табуретку посередине кухни и опять стал кидать туда всё подряд. Бурлило там, пузырилось, но эффект мне не нравился. Стекло банки было тёмное и толком не видно было, что происходит внутри. Пришло в голову сунуть внутренности от конденсатора, разобранного недавно в кислоту. Фольга весело забулькала. Дайка закрою банку.
В руках появились спички. Открыл крышку и поднёс огонь. Последовал оглушительный взрыв. Уши заложило напрочь, но, к счастью, пузырь не лопнул и всё обошлось. Вспоминать жутко, что могло бы быть. Слил я эту гадость в унитаз и больше таких исследований не делал.
Ещё такой момент из детства. Собрались все у телевизора, а я крадучись отправился на кухню. Взял спички и поджёг занавеску на посудной полке. Сделал это дело и побежал, спрятался под кровать, ничего никому не сказав.
И ведь отчётливо сознавал, что делал, а ручки шаловливые вон что натворили. Отец прибежал, потушил. Ей Богу до сих пор страшно, что вот такие типусы как я могут наделать.
Заболел как-то ангиной. Температура поднялась высокая. Мать вызвала скорую. Те, недолго думая, отвезли меня в областную инфекционную больницу им.Семашко.Впечатления, конечно, интересные. Голова кружится, ванна какая то, больничная пижама, палата с окнами наполовину врытыми в землю. С неделю пробыл там, всё пришло в норму. Лекарства, которые мне давали в изобилии и должен был глотать, я почему-то пустил на полоскания. Ну и ничего,через день отпустило. Познакомился с мальчиком каким-то. Нашёл в нём, как сейчас говорят, родственную душу. Он, как и я любил фантазировать. В то же время был каким-то серьёзным, что мне очень нравилось. Этой черты в себе не находил. Услышал в соседней палате кто-то умер. Как так? Смерть называется. Что за явление такое?
В кино видел, как немцы падают от пуль лихих наших бойцов. Нашим хоть бы что. Ну бывает, как что-то вскрикивают и красиво падают. Ну это ж почти понарошку, несерьёзно как-то. Носят кого-то по нашей улице Элеваторной каждый день с духовой музыкой в последний путь, но опять же не хочется придавать значения этому.
Никогда ранее не задумывался, а тут осознал и мне стало ужасно жутко.
Наверное, тут бы надо было поставить начало нового сознания и конец детского, но оказалось нет.
В малом возрасте любят все разных зверюшек. И вот на первом курсе института зашёл я в Харьковский зоопарк, освежить детские воспоминания. Развлечься видом всяких мартышек и других весёлых обитателей зоопарка. На душе было как-то по-осеннему невесело. Первым на глаза попался Слон. Он уже жил в помещении. На улице было холодно. Вот этот добрый слон взял и навалил огромную кучу. Мне стало ужасно противно. Больше меня ни в какие зверятники не тянуло.
Вот он, подумал я, конец детства.