Как это всё преодолеть?

Глава первая
Аня плохо чувствовала себя с утра из-за закономерных периодических дамских причин, но она привыкла держать обещания. Потому после обеда отправилась с младшим братом Тёмой в районный Дворец культуры. Во Дворце уже неделю проходили гастроли театра. Театр был не любительский, а самый настоящий; артисты прибыли из краевого центра, города-миллионника. Сегодня представляли мюзикл «Кот в сапогах».

Аня с Тёмой шли по улице и рассуждали о том, что вот-вот начнётся учебный год. Аня собиралась в одиннадцатый класс, а Тёма в первый. Потому младший брат был очень воодушевлён, полон сил и энергии; Аня же ощущала себя в какой-то мере «дембелем». Она была старшей в семье, а после неё родились три брата. И ни одной сестры. Аня мечтала о сестрёнке, маленькой девочке с косичками, в пышном платье. Но её уделом, как старшей сестры, были тренировки, на которые она провожала братьев, разборки с другими пацанами во дворе, в которые приходилось периодически вмешиваться, разбитые носы и коленки.

Конечно, она очень любила братьев и посвящала им гораздо больше времени, чем родители. Отец, чтобы прокормить большую семью, постоянно был в командировках на Севере, а мама работала на местном мясоперерабатывающем заводе.

Зал был почти полон, когда Аня и Тёма устроились на своих местах. Аню беспокоила нудная тянущая боль в животе и слабость. Наконец устроившись, она взяла Тёму за руку и, прикрыв глаза, расслабилась в ожидании начала спектакля.

- Это наши места. Вы сидите на наших местах, - раздалось над головой, но Аня не поняла, что обращаются к ней.

В следующий момент кто-то коснулся её плеча.

- Эй, алло! Ты спать сюда пришла? Это наши места!

Обалдев от наглости собеседника, Аня распахнула огромные чёрные глаза и вдруг встретилась взглядом с такими же огромными чёрными глазами. Наваждение. Над ней нависал высокий стройный брюнет, примерно того же возраста, что она, Аня. Рядом с ним стоял мальчик лет пяти, тоже темноволосый. Старший парень протягивал Ане свои билеты.

- Что ты мне суёшь в лицо эти бумажки? - вспылила Аня, возмущённая его фамильярностью. Возмущение подкреплялось закономерной периодической раздражительностью.

Но парень, конечно, был не в курсе подобных нюансов, и его тёмные брови поползли вверх.

- Что-что? Освободите наши места! Иначе я приглашу администратора!

- Приглашай! - торжествующая Аня сунула парню почти под нос их с Тёмой билеты.

Парень несколько секунд растерянно хлопал длинными густыми ресницами, а потом взял своего спутника за руку, и они начали пробираться по ряду.

Вскоре двое брюнетов вернулись в сопровождении администратора, и после небольших разборок выяснилось, что на места Ани и Тёмы продано по два билета, а на соседние два места - ни одного.

Так пыхтящий от возмущения брюнет оказался соседом Ани по креслам.

Вскоре в зале погас свет, заиграла музыка и началось представление. Захваченные действием, все забыли о неприятном инциденте. Парни, сидящие рядом, улыбались и аплодировали.

Всё же очень симпатичный этот высокий брюнет, хоть и наглый! Аня исподтишка бросала взгляды на соседа. Чистая смуглая кожа, благородный профиль - красивый нос с небольшой горбинкой, упрямый подбородок. И глаза: огромные, тёмные, в обрамлении длинных чёрных ресниц. У Ани тоже красивые глаза, но таких ресниц даже у неё нет, хотя она девушка, а он парень. Сосед, казалось, забыл о существовании Ани и Тёмы, был полностью поглощён спектаклем.

В антракте Аня с Тёмой купили мороженое и ели его, прогуливаясь в фойе. Когда началось второе действие, живот перестал беспокоить Аню, зато начало неудержимо клонить в сон. Глаза буквально слипались, хоть спички вставляй, а голова так и норовила опуститься на грудь.

Аня долго боролась с дремотой, и в какой-то момент ей, вроде, удалось победить.

...- Тихо, не трогай её, не буди! Пусть спит, - тихо и предостерегающе произнёс голос, казавшийся почему-то смутно знакомым.

- Но нас начнут ругать! Тут нельзя сидеть! - испуганный голос принадлежал почему-то Тёме.

- Но ведь пока не выгоняют! - произнёс ещё какой-то детский голос, незнакомый.

- Сидите тихо! - опять знакомый голос. Приятный, глубокий. И пахнет вкусно. Аня потянула носом воздух. То ли парфюм, то ли шампунь.

Маленькая дрожащая ладошка коснулась правой руки Ани, и девушка очнулась. Тут же вскинула голову и удивлённо уставилась в смеющиеся чёрные глаза, с ужасом понимая, что щёки и шея начинают полыхать: всё это время она спала, положив голову на плечо высокого надменного брюнета.

Вот это ситуация! Никогда она не оказывалась в таком дурацком и неудобном положении!

- Извини, пожалуйста! - Аня вскочила, схватив за руку Тёму. - Давно я так?..

- Почти всё второе отделение, - брюнет, решивший не щадить её, тоже поднялся, оказавшись выше на полголовы. Аня была довольно высокого роста, метр семьдесят семь. У них в семье все высокие.

- А спектакль давно закончился? - Аня проглотила комок в горле.

- Минут пять назад.

- Прости ради Бога! Случайно вышло, - никогда ещё Ане не было настолько неудобно. Хотелось провалиться сквозь землю.

- Да я не в претензии, - вдруг улыбнулся парень, и улыбка, конечно же, оказалась очень красивой. - Рад был помочь.

Они начали пробираться к выходу. К счастью, двери, ведущие прямо на улицу, ещё не успели закрыть.

- Как тебя зовут? - спросил парень, когда они вышли на улицу.

- Аня. А это мой брат, Артём.

- Игнат, - парень первый протянул руку для пожатия, поняв, что от Ани не дождётся этого, она всё ещё очень смущена.

- Какое необычное имя! - не выдержала Аня.

- А я Ваня! - отрекомендовался маленький спутник Игната. - Двоюродный брат Игната. Приехал в гости из...(мальчик произнёс название краевого центра).

- Пойдём в парк гулять вместе? - предложил вдруг Игнат. - Обещал Ване показать наш парк, хотя с их парком не сравнить.

Аня, выспавшись на плече Игната, чувствовала себя намного лучше. Да и расставаться было очень жаль. Игнат понравился ей, от себя глупо пытаться это скрыть.

Они пошли пешком в сторону центра, где располагался городской парк.

- Сколько тебе лет, Аня?

- Шестнадцать, зимой будет семнадцать. Я в одиннадцатый класс пойду.

- А мне семь! Я в первый класс пойду! - похвастал Тёма.

- А мне шесть, - с завистью произнёс Ваня. - Я ещё в садик хожу.

- Мне семнадцать, - Игнат вновь улыбнулся. Его улыбке могли позавидовать сразу все голливудские актёры. - В автотранспортном колледже учусь, перешёл на третий курс.

Они гуляли в парке до вечера, и потом Игнат с Ваней отправились провожать Аню и Тёму. Пока Тёма с Ваней были увлечены беседой, Игнат шёпотом назначил Ане встречу. Завтра, у входа в парк. Он хотел подняться вдвоём с Аней на «чёртовом колесе». Сегодня мальчишки испугались, и на колесо было решено не ходить.

Аня, залившись краской, кивнула. Ей впервые в жизни назначили свидание.

* * * * * * * * * *

Спустя 10 месяцев.

- Анюта, почему ты не хочешь идти на выпускной? Такое событие бывает один раз в жизни! Хочешь, пойду с тобой? - Игнат встревоженно вглядывался в бледное и осунувшееся лицо любимой.

- Ну уж нет! - Аня вымученно улыбнулась. - Чтобы все девчонки начали вокруг тебя увиваться? Да я с ума сойду!

- Вот ты смешная! Пусть увиваются, какое мне до них дело? Я люблю только тебя! Тебя одну!

В какой-то момент Аня совсем раскисла, готова была рассказать всё, но сдержалась. Хотя... Сколько ей ещё так сдерживаться? Ведь рано или поздно всё станет очевидно.

Выпускные экзамены дались Ане очень тяжело, она сдала их хуже, чем планировала. О том, куда подавать документы, даже не думалось.

- Аня... Что случилось? Расскажи, - Игнат притянул её голову к своему плечу.

Они сидели на скамейке в парке, и Аня сегодня впервые отказалась пойти на «чёртово колесо». Игнат был очень опечален этим фактом.

Он же не знал, что Аню постоянно мутит уже несколько недель, она не может есть ни мясо, ни рыбу, не может пить чай. Размешивает варенье в воде и пьёт. Никогда такого не было.

Сделав глубокий вдох, а потом выдох, Аня решилась, будто нырнула:

- Игнат, я беременная. У нас маленький будет. Уже два месяца срок, девять недель. Я на учёт встала. Мама знает, а папа ещё нет, он в заезде.

Аня очень боялась, что Игнат испугается, начнёт нервничать, прятать глаза. Она много читала о таком в молодёжных журналах.

Реакция Игната оказалась совсем другой. Глаза его сияли, руки немного подрагивали, когда он обнял Аню и притянул к себе.

- Это же прекрасно, Аня! Теперь мы сможем пожениться, не дожидаясь, когда закончим учёбу! И никто нам не скажет ничего! И будем ждать нашего малыша!

Аня зажмурилась, спрятав лицо на плече Игната.

- Значит, учиться я пока не смогу? - глухо спросила она.

- Поступишь потом, Аня, когда ребёнок подрастёт! Года через два-три. Мне ещё год учиться, пока родители помогут. А потом начну сам работать в полную силу.

Игнат давно помогал отцу в делах, но из-за учёбы работал лишь по нескольку часов в день. Тем более, впереди был четвёртый курс, защита диплома.

- Твоя мама меня недолюбливает, Игнат! Вы богатые, а мы простые.

- Анюта, не говори ерунду! Мы живём в современном мире, какие богатые, какие простые?

Аня вздохнула. У семьи Игната был питомник, в котором разводили лошадей элитных пород. Часть акций местного ипподрома тоже держал отец Игната. Была у них и база отдыха на берегу реки, в одном из самых живописных мест города.

Семья Игната жила в огромном двухэтажном коттедже, у них было несколько машин. Потому мама Игната, Лидия Павловна, весьма критически относилась к увлечению сына девушкой из очень простой семьи. Тем более, двое старших братьев Игната давно выросли, жили отдельно, а Игнат, младший, оставался любимцем матери.

* * * * * * * *

Аня была права, Лидия Павловна оказалась, мягко говоря, не в восторге от сложившейся ситуации, но видеть любимого сына подлецом, отказавшимся от собственного ребёнка, тоже не хотела.

Скрепя сердце, она приняла невестку. Свадьбу сыграли в августе. Аня чувствовала себя намного лучше, токсикоз ушёл, и когда молодые ездили по городу после регистрации, побывали и в парке. Жених с невестой поднялись на «чёртовом колесе», и там, на самой высоте, целовались. Гости кричали «Горько» и дружно считали вслух.

Когда-то, год назад, Игнат впервые поцеловал Аню на этом самом колесе. С того момента всё и началось.

И сейчас, целуя невесту, Игнат поклялся Ане, что будет любить её всегда. И что золотую свадьбу они тоже встретят на «чёртовом колесе», пусть не на этом, так на другом.

Серёжа, старший сын Игната и Ани, появился на свет в канун самого удивительного праздника - Старого Нового года. Игнат души не чаял в сыне, помогал Ане во всём. Они сообща постигали азы родительства, хоть и жили совместно с родителями Игната, в том самом огромном коттедже.

Весной Игнат получил диплом. От армии у него была отсрочка в связи с рождением ребёнка, и Игнат приступил к полноценной работе в бизнесе семьи. Отец Игната подарил сыну базу отдыха, и молодёжь, помимо родительства, начала постигать азы бизнеса. Аня тоже помогала, чем могла. Неожиданно она проявила себя как талантливый администратор, и Лидия Павловна стала оставаться с Серёжей, давая возможность невестке реализовать себя в работе. Всё было прекрасно, всё шло своим чередом.

* * * * * * * * * *

Спустя тринадцать лет после свадьбы.

Анна, уложив детей, пришла из детской в кухню и, не включая свет, устроилась с большой кружкой чая прямо на подоконнике. Она смотрела на ясное осеннее небо, усыпанное звёздами, но думала о работе.

С тех пор, как свёкра не стало, питомник полностью оказался предоставлен заботам Игната: Денис и Виктор, старшие братья мужа, жили в краевом центре, вели там свой бизнес.

Свекровь, Лидия Павловна, занималась детьми, поскольку няню решили не нанимать, не доверяли чужим людям.

База отдыха оказалась полностью в руках Ани; Аня была там и швец, и жнец. Администратор, завхоз, управляющий, мангальщик...

Сейчас Аня думала о том, что пора запускать котельную: скоро посетители начнут заказывать отапливаемые беседки. Нужно завтра созвониться со слесарем, который всегда помогал с отоплением, Петром Васильевичем.

В кухню бесшумно вошёл Игнат, из одежды на нём были только джинсы. Аня, глаза которой привыкли к темноте, наблюдала за мужем. Он двигался с грацией огромной хищной кошки.

За те четырнадцать лет, что они знакомы, восхищение Игнатом ничуть не ослабло. Наоборот, росло год от года, ведь с каждым годом их связывало всё больше и больше прочных нитей.

- Ты почему тут прячешься? И сидишь в темноте?

Устроившись рядом с Аней на широком подоконнике, Игнат взял из рук жены кружку и начал пить. Он всегда так делал, несмотря на возмущение его матери, рьяной поклонницы соблюдения санитарных норм.

Лидии Павловны не было дома, она уехала в соседний регион, навестить сестру. С одной стороны, сразу остро встал вопрос: как совместить заботу о детях и работу, а с другой - было намного свободнее и проще дома. Ане даже дышалось легче.

В первое время у них с Игнатом доходило до ссор: Аня и Лидия Павловна не могли ужиться, и Аня настаивала на том, чтобы они с Игнатом и детьми сняли жильё, переехали и жили отдельно, своей жизнью, как и подобает настоящей семье.

Однако вскоре не стало свёкра, и вопрос о переезде пришлось закрыть: нельзя было оставлять Лидию Павловну одну, она очень тяжело перенесла уход мужа и забывалась только в заботах о внуках.

Аня смирилась, но порой накатывала такая тоска, что домой ноги не несли. Жить под постоянным надзором и контролем Лидии Павловны было порой невыносимо.

- Игнат, поговори, пожалуйста, со своей мамой, когда она приедет. Пусть она будет повежливее с моей мамой. Всё же столько лет уже, как породнились, а мои родители всё будто люди второго сорта для Лидии Павловны. Она даже внуков им не доверяет.

- Анечка, ты утрируешь!

- Игнат, ничуть я не утрирую! Папа звонил в прошлые выходные, не дозвонился до меня, говорил с Лидией Павловной, хотел забрать внуков на выходные, а твоя мама обманула его, сказала, что у мальчиков занятия в спортивной школе!

Родители Ани ещё десять лет назад переехали за город, в частный дом. В обыкновенный дом, не в такой, в котором жила Аня, порой чувствуя, что бьётся в золотой клетке.

- Хорошо, поговорю, Анюта!

- А ещё нужно Петру Васильевичу позвонить, пора включать отопление в беседках.

- Деловая ты моя женщина! - Игнат обнял жену и легко коснулся губами её губ.

Словно попробовал на вкус. По его глазам Аня поняла, что далее последует более серьёзный поцелуй, и не ошиблась.

Темперамент Игната с годами не ослабевал, как и влечение к жене; об этом свидетельствовало и то, что у них с Аней было уже четверо детей.

Аня провела кончиками пальцев по красивым тёмным бровям мужа, коснулась губ, наблюдая за глазами Игната, которые становились ещё чернее. Так было всегда, и Аня обожала наслаждаться своей властью. Она знала, что расцвела и похорошела с годами, и любимый муж ревновал её, хотя она не давала повода.

- Давай отложим дела на завтра, Анюта! А сегодня всё будет по моему сценарию, позволишь?

- Конечно, родной мой! - Аня коснулась губами подбородка Игната.

Муж легко спрыгнул с подоконника и подал ей руку. Оказавшись вновь рядом, Аня, не в силах сдерживаться, прильнула к Игнату прямо здесь, у окна кухни.

Глава вторая
- Что ребятам делать в этой деревне, сынок? Там даже туалета тёплого нет!

- Мама, откуда такие познания? Ты там даже не была, всякий раз находишь отмазки! Всё там есть, и ребята очень любят бывать у деда и бабушки.

Лидия Павловна фыркнула.

- Что, мама?! - Игнат начал закипать. - Пойми, это родители Ани! Нашей Ани! Оставь уже свою гордыню! Они столько шагов делали тебе навстречу, пытались наладить с тобой отношения, но ты сама надменность. Так нельзя, мама!

- То есть, я должна заставлять себя силой? Если не хочу общаться?

- Должна! Пару раз заставишь, а потом поймёшь, какие это замечательные, интересные люди.

- Ты идеализируешь всё, что связано с Аней, сынок! Она совсем запудрила тебе мозги!

- Мама, допусти уже мысль, что я просто счастлив и любим! Мама, твой сын счастлив в браке и любим. Или ты хочешь, чтобы я болтался, как нечто в проруби, погряз в сомнительных связях?

- Нет, сынок, но ты несомненно достоин лучшего! Женщины, соответствующей твоему статусу в обществе. Женщины, обладающей светским лоском, высоким классом.

- Мама, а давай меня спросим? И прекратим этот вечный спор? Мне нужна Аня, я счастлив только с ней! Она верная, мудрая жена, прекрасная мать наших с ней детей...

- Вот! Вот, сынок! Она неуч, окончила лишь школу! А ты давно высшее образование получил.

- Аня не выучилась, потому что рожала для меня детей! И постоянно занималась базой отдыха! Всё, что сейчас мы там имеем, весь успех, - заслуга Ани.

- Как кошка рожала, да?! Рожала и рожала, нет бы учиться! - Лидия Павловна пропустила мимо ушей слова сына о базе отдыха.

- Мама, ты же любишь внуков?

- Очень люблю, но не пытайся этой темой спекулировать!

- Я не спекулирую. Аня всегда мечтала о дочери. Мы договорились, что будем рожать, пока дочь не родим. И мы обожаем Вику!

- Повезло! - язвительно воскликнула Лидия Павловна. - С четвёртого раза удалось, а то так и рожали бы до сих пор!

Игнат вздохнул, махнул рукой и вышел из гостиной, оставив мать одну.

...Аня с трудом смогла дозвониться Петру Васильевичу, но пользы от этого не было никакой: Пётр Васильевич уехал к брату на какую-то заимку и собирался вернуться не ранее, чем через неделю.

А тут первые заморозки, и посетители хотят беседки с отоплением. Как следует проконсультировавшись с Петром Васильевичем, Аня решила попытаться запустить котельную сама.

Она пыталась дозвониться до Игната, хотела попросить его о помощи, но потом вспомнила, что сегодня в питомник должны были приехать покупатели из-за рубежа.

Внимательно выслушав наставления Петра Васильевича, Аня решила рискнуть. Повернула один вентиль, второй. Увлечённая делом, не заметила, что на последней трубе как-то подозрительно мигает датчик. Аня уже протянула руки, чтобы ещё раз повернуть вентиль, когда из трубы чуть ли не фонтаном хлынула холодная вода.

Аня попыталась перекрыть вентиль, но безрезультатно. Звонить Игнату? У него сделка.

Аня, продолжая стоять в холодной воде, пыталась перекрыть вентиль, и через несколько минут ей это удалось.

Эх, так ничего и не вышло! Отопления нет...

Почти час ушёл на ликвидацию последствий «наводнения», Аня старательно всё убирала, не обращая внимания на то, что кроссовки насквозь промокли и набухли от воды. Промокли и джинсы, почти по колено.

Дома Аня не рассказала никому об инциденте в котельной, чтобы не навлечь на себя недовольство и язвительные выпады свекрови.

Аня уже читала сказку дочери Вике, когда почувствовала в теле неприятный озноб и слабость. К тому же, сильно разболелись горло и голова.

Когда Викуша уснула, Аня решила измерить температуру. Она даже глазам сначала не поверила, и через несколько минут вновь измерила температуру себе, с ужасом понимая, что нужно вызывать скорую помощь. Аня никогда не болела и не унывала, но то, что она увидела на термометре, заставило её как следует испугаться.

Тридцать девять и три, а ещё через пятнадцать минут тридцать девять и шесть. Скорую вызвал Игнат, ни на шаг не отходивший от Ани. Принято было решение о госпитализации, и он поехал следом за скорой в стационар.

И Аня, и Игнат надеялись, что в стационаре сразу помогут. Думали, у Ани ангина. Однако состояние Ани продолжало ухудшаться, и к утру отказали почки.

Принято было решение срочно отправить Аню по санавиации в краевую больницу.

Игнат уехал в краевой центр в ту же ночь, предварительно созвонившись со старшим братом, Денисом. Денис с женой Катей выдали замуж единственную дочь, остались одни в большой квартире и всегда очень рады были гостям.

Конечно, повод был совсем не радостный, но Игнату было хоть немного легче от поддержки родственников. Он сам позвонил родителям Ани, рассказал им всё. Мать Ани пока перебралась к Лидии Павловне, помогать с внуками. Общая беда временно примирила Лидию Павловну с бедными родственниками.

Отец Ани раз в три дня приезжал в краевую больницу, но к Ане и его, и Игната пустили лишь спустя десять дней, когда её перевели из реанимации в отдельную палату, которую оплатил Игнат, как и услуги сиделки с медицинским образованием.

Простуда Ани осложнилась почечной недостаточностью терминальной стадии, Ане назначили гемодиализ.

Ещё через десять дней Аню выписали, но ей пришлось остаться в краевом центре из-за гемодиализа. Процедуру необходимо было проходить трижды в неделю, а Аня была пока слишком слаба, чтобы ездить туда-сюда. Конечно же, Денис и Катя приютили её.

Игнат ещё неделю провёл с Аней, сопровождал её на все процедуры, но потом она сама заставила его вернуться домой, к детям и к делам.

- Анюта, я приеду в выходные, привезу ребят. Они очень скучают и переживают, - Игнат прижимал к себе ставшую почти бестелесной Аню, сердце его сжималось от сочувствия, отчаяния и невыносимой боли.

- Да, Игнат, это было бы здорово! Я уверена, мне сразу легче станет!

Игнат сдержал слово, привёз в выходные мальчиков и Вику, которая, несмотря на свои пять лет, стойко перенесла дорогу. Все плакали от счастья и долго обнимались.

Дети жили у дяди и тёти все выходные, говорили с матерью и не могли наговориться. Впервые за прошедший месяц семья была в сборе, и Игнату казалось, что он почти счастлив. Почти.

В воскресенье вечером пришлось уехать: Игнат и так разгрёб не все дела после своего отсутствия, а ребятам надо было в школу, в детский сад и на дополнительные занятия.

Вскоре у Игната с Лидией Павловной состоялся очень тяжёлый разговор. Игнат и так был на нервах, но мать по привычке не щадила чужие чувства.

- Сынок, я читала про эту штуку, гемодиализ этот! Это ведь навсегда, Игнат! На группу выводят, причём, на самую тяжёлую!

- И что это меняет, даже если навсегда, мама? Лечащий врач Ани уже готовит документы для прохождения комиссии. Установят группу, будет Аня пенсию получать, пока лечится. Так по закону положено.

- Пока лечится? Она никогда не вылечится, как ты не поймёшь?! Сними уже розовые очки, ты же мужик! Молодой, здоровый мужик! Тебе нужна здоровая жена, женщина нужна, наконец!

Игнат вскочил, глаза его метали молнии.

- Я не предатель, мама! Не надо этих разговоров, прошу! Мне и так тяжело! Ты всегда относилась к Ане предвзято, но это уж ни в какие ворота! Если я ещё раз услышу что-то подобное, брошу тут всё к чертям, заберу ребят и уеду к Денису!

- Хоть бы для снятия стресса себе девушку нашёл, - проворчала, отвернувшись, Лидия Павловна. - Злой, как собака, раздражительный! Отец жил бы да жил, если бы не нервничал постоянно! Нельзя так, сын.

Игнат молча встал и вышел. Даже дверью не стал хлопать.

Никто не знает, каков резерв и ресурс человеческого терпения, выдержки. В каждом свой стержень.

Игнат очень тяжело переживал ситуацию, в этом его мать была права. С семнадцати лет Аня была рядом, и они шагали по жизни рука об руку, поддерживали друг друга в любой трудной ситуации и делили пополам каждую радость. Аня была его светом, его опорой, его душевным лекарем, его исповедником. Он не боялся бытовых сложностей, был неприхотлив. Не боялся проблем на работе. Но с душевной пустотой и тоской по Ане справиться не мог.

Игнат никогда не увлекался горячительным, употреблял только по праздникам. Но в одну из пятниц этой проклятой осени не выдержал, закрылся ночью в своей комнате и напился.

Утром голова была тяжёлой, а тут ещё приятель позвонил и пригласил на день рождения. Сначала Игнат отказался. Какие праздники, когда с Аней такое? Но приятель уговаривал, упирая как раз на то, что Игнату необходимо расслабиться. Игнату хотелось вновь забыться, и он принял приглашение.

Игнат не привык так набираться, а тут ещё и два дня подряд! Голова соображала совсем плохо, но в ней эхом звучали слова матери о стрессе и мужском здоровье.

Приехав от друга на такси, он вышел и направился к воротам своего дома, однако остановился, подумал, развернулся и нетвёрдой походкой пошёл вдоль улицы к дому Светки, которую местные жители прозвали «весёлая вдова».

Если бы Света не была такой доброй женщиной, то давно бы являлась владелицей картотеки с компроматом на добрую половину женатых мужчин, живущих в этом микрорайоне. Но Света была очень доброй. К тому же, она не была болтлива, и сходившие не в ту сторону женатые мужчины могли не волноваться, если, конечно, не спалились на подходе к дому Светы.

Почему Свету называли «весёлой вдовой»? Дело в том, что когда она переехала в этот микрорайон десять лет назад, лгала всем соседям, что её муж был лётчиком и героически погиб на испытаниях. Все быстро поняли, что легенда Светы - вымысел в чистом виде. А прозвище закрепилось за Светой надолго.

Света была чистоплотной, не гналась за выгодой. Она просто жалела всех и всем сочувствовала.

- Ого, Игнатушка, ты ли это? Глазам не верю! Кому скажи - тоже не поверят! Но ты не бойся, я не расскажу! - улыбнулась Света и посторонилась, пропуская его. Игнат, слегка покачиваясь, молча вошёл в её двор и закрыл ворота.

Вышел из этих ворот через три дня. В один из моментов просветления смог позвонить матери и соврать, что пришлось срочно уехать по делам. Ане отправил сообщение с таким же содержанием. В магазин, для пополнения запасов спиртного, ходила Светка. Пару раз кто-то (видимо, какой-то претендент на доброту Светки) звонил в её ворота, но она не открыла.

Вернувшись домой от Светы, Игнат на весь вечер заперся в своей комнате; сидел, держась за голову и глядя в пол. У него не было сил даже на то, чтобы сказать себе всё, что он думает. Он просил прощения у Бога и молился о том, чтобы появился шанс всё искупить. Ему хотелось плакать, так, словно он маленький мальчик. Но слёз не было, сухие глаза жгло, словно огнём.

На следующий день, собравшись с силами, Игнат позвонил Ане, и ему стало ещё хуже. Аня была очень рада его звонку, расспрашивала о командировке.

А чуть позже позвонил лечащий врач Ани и просил Игната приехать для важного разговора при первой же возможности.

Надо ли говорить, что следующим утром Игнат уже был в краевой больнице.

- Положение вашей супруги очень серьёзное. Надо понимать, что такое терминальная стадия почечной недостаточности. Это гемодиализ навсегда, Игнат Андреевич! Но ваша супруга ещё очень молода, ей всего тридцать! Организм у неё, скорее, крепкий.

Игнат пока не понимал, к чему клонит доктор.

- В нашем городе, конкретно в нашей медсанчасти, уже в течение нескольких лет практикуют трансплантацию. Причём, именно пересадку почек. Но насколько мне известно, пока донора нет. Подумайте! Если вы с супругой дадите принципиальное согласие на операцию, необходимо вплотную заниматься поиском донора.

- А донором почки может стать кто угодно?

- В принципе, да, но этому человеку необходимо будет пройти полное обследование.

- Я готов.

- Вы? Вы хотите стать донором?

- Конечно. Анна - моя жена, и я хочу сам стать донором для неё. По-моему, это закономерно.

- Вы отдаёте себе отчёт в том, на что собираетесь пойти? - врач с удивлением и уважением смотрел на Игната.

- Полностью. К тому же, я уверен, что должен буду подписать великое множество всяких бумаг и пройти гигантское количество обследований.

- Совершенно верно. Более того, необходимо будет готовить организм. - А после операции вы вдвоём с супругой сможете пройти курс реабилитации.

Конечно, Аня была категорически против. Они спорили до хрипоты, Аня, у которой не было сил и выносливости, быстро уставала. К тому же, она слишком ярко представляла себе, как отреагирует Лидия Павловна.

Но всё получилось так, как решил Игнат. Он вернулся в свой город, но лишь за тем, чтобы временно передать дела заместителю. Кроме того, вновь позвонил матери Анны, и та приехала помогать Лидии Павловне с детьми.

Подготовительный период благополучно миновал, и после Нового года состоялась операция.

«Теперь мы одно целое», - эта мысль не давала Игнату покоя вот уже несколько дней.

Глава третья
Операция была проведена сразу после всеобщих новогодних каникул. Перед этим Денис привёз в краевой центр мать, племянников и племянницу, и всей семье удалось встретить вместе Новый год. Это очень укрепило дух Ани, поддержало её.

Она никогда не общалась слишком тесно ни с Денисом, ни с Катей; когда Аня и Игнат поженились, Денис давно жил в краевом центре и приезжал редко. Беда Ани и Игната очень сблизила их с Денисом и Катей. Именно такие ситуации всегда позволяют понять истинные отношения между людьми, даже между самыми близкими. И открытие это может оказаться как приятным, так и не слишком. Ане и Игнату очень повезло.

На операцию нужны были немалые деньги, и Денис помог Игнату продать акции ипподрома. Кроме того, Игнат потратил все свои сбережения.

После операции Игнат провёл в клинике три недели, прошёл курс реабилитации. Аня же ещё осталась под наблюдением врачей. Восстановление шло успешно, проблем с почкой не возникало. Аня постепенно приходила в себя, возвращалась к полноценной жизни.

Любимый муж и дети очень ждали Аню дома. Игнат вновь разгребал завалы и аврал на работе. Кроме того, у них с Лидией Павловной состоялся очередной очень серьёзный разговор.

Игнат предупредил мать, что если она хоть чем-то обидит Аню, заденет, выразит презрение или пренебрежение, он сразу заберёт жену и детей, и они переедут из родительского дома.

Аню выписали накануне двадцать третьего февраля. Игнат не служил в армии, потому что у них с Аней быстро появились двое сыновей. Так что праздник, вплоть до этого года, являлся для их семьи чисто номинальным.

Однако этот год изменил всё. Аня вернулась домой, где не была почти полгода. В гости приехали родители и братья Ани, и Лидия Павловна собралась, проявила себя в качестве гостеприимной хозяйки.

Конечно, она не возлюбила внезапно Аню и её родственников, но боязнь потерять сына и остаться одной была сильнее. Она всегда очень любила Игната, больше всех. К сожалению, такая родительская любовь часто бывает не созидающей, а наоборот, разрушительной для жизни детей. Родителям кажется, что для их кровиночки нет достойной пары в этом мире, и они своими руками рушат семьи столь любимых ими детей.

Жизнь постепенно входила в привычное русло. По понятным причинам к работе на базе Аня пока не возвращалась, базу закрыли. Игнат не захотел сдавать её в аренду, опасаясь, что потери будут больше, чем прибыль от арендной платы.

Зато у Ани появилось намного больше времени для детей, которые наскучались по маме за полгода.

Аня каждый день благодарила Господа за то, что смогла вернуться к нормальной жизни, за то, что любимый муж спас её, за то, что успела родить детей, пока не начались проблемы со здоровьем.

...«Весёлая вдова» Света всё же изменила своим принципам и проболталась об Игнате одному из гостей, постоянному другу, к которому привыкла и доверяла ему. Очень уж серьёзным трофеем был Игнат! Состоятельный, надменный, не замечающий никого, кроме собственной жены. А тут такое... Целых три дня провёл у неё. Свету распирало от гордости, вот она и не удержалась.

Это странно, но порой болтливы бывают не только женщины, и друг Светы походя сообщил новость об Игнате и Светке кому-то из знакомых, а тот взял да и проболтался супруге...

Так новость дошла до Лидии Павловны. Мать Игната поверила, но решила в это дело не вмешиваться, сына молча оправдала, не спросила у него ни о чём. Было и было, дело житейское.

Однажды майским утром, когда мальчики были в школе, а Вика в садике, Аня зашла в частную булочную, расположенную на их улице. Булочная принадлежала одной из соседских семей, и там работали все: мать и отец, две взрослые, но ещё молодые дочери, и даже мать и тётя хозяйки.

В булочной стояла Света, болтала с продавцом. Аня со Светой были, конечно, знакомы, но знакомство было шапочным. Пока рассматривали товар и приценивались, мирно поговорили ни о чём. Света, сделав покупку, ушла.

В булочной сегодня торговала мать хозяйки, пожилая, очень общительная и любопытная женщина. Аня никогда не откровенничала с посторонними, потому в глубине души недолюбливала эту женщину с цепким, каким-то вязким взглядом.

- Ты бы, Анюта, не слишком со Светкой-то любезничала. А то чисто мать Тереза!

- Почему? - удивилась Аня.

- Будто не знаешь, какой она жизнью живёт, чем промышляет!

- Мне нет дела до того, как живёт Света. Она никого ни к чему не принуждает. Но и это меня не касается.

- Не касается, говоришь? - пожилой женщине не понравилось то, как резко Аня ответила. Тоже нашлась гордячка! Думает, она особенная!

- Что вы имеете в виду? - Аня, которая уже собиралась отойти от витрины, остановилась.

- Ходил твой-то к «весёлой вдове», пока ты в больнице лежала! Три дня у неё жил! Так что небожителей у нас тут нет!

- Я вам не верю, - Аня резко отвернулась и быстро пошла к выходу.

- Дело хозяйское, ты можешь и не верить. Но дела это не меняет, - донеслось ей вслед.

Аня выскочила из булочной, решив, что больше никогда сюда не придёт. Она увидела, что Света ушла ещё совсем недалеко, и окликнула её. Остановившись, Света удивлённо и настороженно смотрела на Аню.

Аня подошла, и они продолжили путь вместе.

- Света, скажи честно, Игнат приходил к тебе, пока меня не было в городе? Осенью или, может, зимой?

Света замешкалась на несколько секунд, но Ане, пристально вглядывающейся в лицо собеседницы, хватило этого времени, чтобы всё понять.

- Игнат? Ко мне?! Да что ты, Аня, как могла подумать такое? Наболтал кто-то? Ты людей не слушай, им чужие деньги глаза застят, а бед чужих они не видят. Не верь. Не был Игнат у меня.

Света отыграла роль довольно правдоподобно, и Аня даже не смогла испытать неприязни к «весёлой вдове». Оценила её усилия.

- Спасибо, Света, я поняла. Извини за прямоту. Так и знала, что врут.

- Врут-врут, конечно! - с облегчением закивала Света.

У неё был свой резон в том, чтобы скрыть правду от Ани. Кто знает, как Игнат может отреагировать, если она болтать начнёт! И так уже натворила дел, слухи поползли!

Попрощавшись, Аня продолжила путь, но не повернула к дому, а прошла мимо.

Миновав свою улицу, вышла к небольшой полянке, далее к пруду, потом к рощице, за которой начиналась трасса.

В голове не было ни одной мысли. Аня заставила себя не думать и не анализировать, потому что думать было слишком страшно и больно.

Как принять свалившуюся на неё новость? Ведь Игнат – самый близкий, самый родной. Он стал ещё более родным, он совершил то, что под силу далеко не каждому, он спас ей жизнь. Ведь болезнь в любой момент могла повернуться ещё худшей стороной. И как этот поступок так спокойно ужился в Игнате с невыносимо пошлым адюльтером?!

Аня потеряла счёт времени, ушла довольно далеко, устала. Машины проносились мимо на приличных скоростях, водители бросали недоуменные и хмурые взгляды на странную женщину, бредущую по обочине.

Один из автомобилей показался Ане смутно знакомым, и не зря. Машина проехала мимо, но вскоре раздался визг тормозов. Аня обернулась.

Из машины вышел парень, живущий на соседней улице, Гриша. Гриша с женой и двумя четырёхлетними сыновьями-близнецами переехали не так давно, но до той беды, что случилась с Аней, были в курсе событий.

- Аня, привет! С тобой всё в порядке? - Гриша догнал Аню и пошёл рядом. - Ты уверена, что тебе нужно так далеко уходить одной?

- Привет, Гриша! Спасибо за беспокойство. Всё в порядке, я просто гуляю.

- Я не верю тебе, Аня, прости! Это трасса, никому не придёт в голову здесь «просто гулять». Я позвоню Игнату. У меня есть номер его телефона.

- Нет, пожалуйста, не надо! - испуганно воскликнула Аня и схватила Гришу за руку.

- Тогда давай я тебя подвезу, необходимо вернуться. Опасно ходить по трассе, не все аккуратно ездят. Тут иногда такие гонки бывают, мама не горюй!

- Хорошо, подвези, если тебя не затруднит. Мне пора ребят из школы встречать.

Аня с Гришей устроились в машине.

- Так что случилось-то, Аня? Вдруг я смогу помочь?

- Вряд ли, Гриша!

Она вдруг не выдержала, из глаз её хлынули слёзы. Искреннее участие Гриши растопило сердце Ани, которое покрылось льдом после посещения булочной.

Гриша не суетился и не пытался успокоить Аню, ждал, когда она сама перестанет плакать.

Аня же, давясь слезами, неожиданно рассказала Грише всё, ничего не утаила. Ей необходимо было выговориться.

Гриша остановил машину, внимательно выслушал Аню. Сидел, положив ладони на руль, думал.

- Аня, пойми меня правильно, я не пытаюсь оправдать Игната, моё мнение не имеет ничего общего с мужской солидарностью. До меня доносились эти слухи...

- Похоже, все были в курсе, кроме меня, - горько усмехнулась Аня.

- Аня, пойми! То, что с тобой случилось тогда, - настоящая беда. Любящему мужу пережить такое, выдержать очень сложно. А Игнат любит тебя, это знают все, прости уж! Вы очень красивая пара, и многие вам завидуют, Аня. Представь, ты тяжело болела, врачи сначала прогнозов не делали. А ещё проблемы, забота о детях, работа... В какой-то момент Игнат надломился, запил. Так бывает. И в этом состоянии совершил неблаговидный поступок, крайне некрасивый поступок. Он ведь не просыхал всё то время, что провёл у Светы, себя не помнил наверняка. Прошу тебя, прости его! Сама говоришь, он жизнь тебе спас. Много ты знаешь людей, готовых пожертвовать собой ради любимого человека? То-то же!

Слушая Гришу, Аня, действительно, немного успокоилась, перестала видеть всё в мрачных тонах.

- Простишь? - Гриша заглянул в её глаза.

- Постараюсь, Гриша.

- Вот и хорошо, поехали домой!

Аня попросила Гришу остановить машину около АЗС, находящейся неподалёку от их улицы. Начала прощаться и благодарить за то, что подвёз, за то, что выслушал.

- Гриша, надеюсь на твою порядочность. Пожалуйста, пусть этот разговор останется между нами?

- Конечно, Аня! Могла и не говорить. Я никому, даже не сомневайся. И вот ещё что. Дай, пожалуйста, номер твоего телефона. Я беспокоюсь. Буду иногда присылать смс или на Вайбер отправлять сообщения, узнавать, как ты. Напоминать тебе о том, что не нужно ничего рушить. И ты мне пиши. Мало ли, поплакаться, пар выпустить. Не стесняйся.

Аня удивилась, но ей приятно было такое участие практически постороннего человека. Продиктовала номер и вышла из машины Григория.

С тех пор они периодически переписывались, рассказывая друг другу о своих делах. Гриша не был ни назойливым, ни любопытным, умел адекватно воспринимать информацию, не позволял себе абсолютно никаких вольностей и пошлостей.

Для Ани эта переписка стала отдушиной. Измену Игната она не обсуждала больше ни с кем. Боль постепенно притуплялась. Аня по-прежнему не мыслила себя без мужа.

Аня и Григорий были похожи по темпераменту, оба спокойные, немного замкнутые, оба интроверты. Видимо, потому им удалось найти общий язык, общаться разумно, поддерживать друг друга.

Гриша вырос в «малиннике»: у него не было отца, зато были мама, бабушка и две старшие сестры. Это удивительно, что его не разбаловали, - он вырос настоящим мужчиной, пусть очень спокойным, мягким и добрым. К тому же, умел хорошо понимать женщин, не осуждал их за слабости, не раздражался.

Может, поэтому ему удалось стать для Ани своеобразным психотерапевтом, - ей действительно помогала переписка с Григорием, он находил для неё нужные слова.

Однако и для Гриши общение с Аней было полезно. Он часто спрашивал у неё совета по поводу детей: близнецы болели с незавидной регулярностью с тех пор, как начали посещать детский сад. Гриша очень любил свою жену, Олесю, но она была женщиной слишком эмоциональной, в некотором роде паникёршей. Любое недомогание сыновей повергало её в слёзы, Грише приходилось успокаивать её...и обращаться за советом к мудрой Ане.

Конечно, вряд ли бы Олесе понравилось такое положение вещей, как и Игнату, - дружба мужчины и женщины, тем более, несвободных, в обществе мало приветствуется, мягко говоря. Даже если это настоящая дружба, без фальши, подоплёки и двойного дна.

* * * * * * * * *

Оборвалось всё из-за обычной случайности, как это чаще всего и бывает.

Гриша и Олеся никогда не имели привычки проверять смартфоны друг друга, не прятали их. Однажды вечером, когда Григорий был в бане, Олеся случайно заметила, что телефон мужа мигнул - видимо, пришло уведомление. Дети спали, потому в смартфоне был включён беззвучный режим.

Олеся подумала: «Вдруг что-то важное?». И взяла в руки смартфон.

...Она сама не знала, как ей (с её-то характером) удалось сохранить видимость спокойствия и продержаться до утра. Утром, когда Гриша уехал на работу, а дети были в детском саду, Олеся отправилась домой к Ане и Игнату.

Игнат был, конечно, на работе, а Аня ушла проведать базу отдыха, которая всё ещё была закрыта. Мальчики были на летней школьной площадке, а Вика в садике. Дома оказалась только Лидия Павловна, но Олеся уже настроилась на разговор.

Олеся рассказывала Лидии Павловне о переписке. Та слушала спокойно, однако на лице её всё ярче различалось выражение странного торжества и злорадства. Она даже чаем напоила Олесю, всячески её успокоила и пообещала, что серьёзно поговорит и с сыном, и с невесткой.

Повод поговорить представился в ближайшие выходные: Игнат был занят на работе, а Аня с детьми уехали навестить её родителей.

Вернувшись домой пораньше, Игнат пообедал и собирался отправиться в гости к тёще и тестю. Он пил чай, когда в кухне появилась мать и опустилась на соседний табурет.

- Сын, - она перешла прямо к делу. - Ты запретил мне говорить об Ане, но дело не терпит отлагательств. Я всегда тебя предупреждала, что она не достойна тебя и твоего отношения к ней.

Игнат поднял на мать тяжёлый взгляд и уже открыл было рот, чтобы дать ей достойную отповедь, но Лидия Павловна остановила его, сжав его руку.

- Послушай! - властно сказала она. - Несколько дней назад приходила Олеся с соседней улицы, жена Гриши. Ты ведь знаешь их?

Игнат кивнул.

- Так вот. Она обнаружила в телефоне Гриши переписку с твоей Аней! Общаются, как два голубка, и уже давно, с весны!

Смысл слов матери доходил до Игната с трудом, мозг блокировал негативную информацию. Игнат молчал.

- Ты понял? Помнишь, как у Державина: «Осёл останется ослом, хотя осыпь его звездами»! Я всегда знала, что она тебе не ровня, предупреждала тебя! Она даже не может оценить всего того, что ты сделал для неё, сын! Она неисправима!

Игнат молчал, глядя на свои сцепленные руки, лежащие на столе. Костяшки побелели.

- Я сам разберусь в ситуации, мама, - спокойно сказал он.

Вечером, когда дети уснули, Игнат вошёл в спальню, закрыл двери и протянул руку, обращаясь к Ане, которая перед сном расчёсывала свои длинные тёмные волосы. Эта процедура прежде никогда не оставляла его равнодушным.

- Телефон, - спокойно сказал Игнат.

- Что? Не поняла?

Аня удивлённо смотрела на мужа: не в его привычках было так разговаривать с ней и требовать её телефон.

- Дай мне твой телефон.

Аня догадалась, но держалась спокойно и с достоинством. Она твёрдо знала, что ни в чём не провинилась перед мужем.

Несколько минут Игнат смотрел в дисплей. На его бледном лице ходили желваки.

- Предательница, - спокойно сказал он, отложив смартфон. - Предательница. Мать права. Сколько волка ни корми... С каким-то чужим мужиком обсуждать семейные дела?! Тьфу, до чего низко! За моей спиной... И давно вы с ним?

- С весны переписываемся, - безжизненно отозвалась Аня. - С тех пор, как я узнала о твоей «командировке» в дом «весёлой вдовы» Светы. Похоронил меня, да, Игнат?

Игнат вскочил, Аня тоже.

- А остальное всё у вас с каких пор с Гришкой? А?

- А остального не было и нет! Мы просто переписывались! Гриша помогал мне преодолеть боль от твоего предательства, Игнат!

- Надо же, выискался помощник! Безвозмездный! Так я и поверил! Ты совсем завралась, Аня!

- Я не лгу! Это ты предатель и лжец! Ты чудовище: одной рукой спас меня, а второй добил!

- Лжёшь! Говори всё, как есть, Аня!

Не выдержав, Аня влепила мужу звонкую пощёчину. Впервые в жизни. Резко отвернулась и пошла к выходу.

Держась одной рукой за щёку, Игнат второй рукой удержал Аню.

- Вон из моего дома, - прошипел он.

Аня испугалась: никогда ещё она не видела у мужа таких глаз.

Глава четвертая
- Хорошо, завтра утром мы с детьми уедем к моим маме и папе, - Аня выдернула свою руку, освободившись от хватки Игната. - А вы оставайтесь с твоей мамой, которая терпеть меня не может. Наслаждайтесь обществом друг друга!

- Нет, ты не поняла, Аня, - Игнат сложил руки на груди. - Дети останутся тут, у них школа и садик, они привыкли. Ты уйдёшь одна, и не завтра, а прямо сейчас.

Игнат вышел в прихожую, достал с антресолей большую сумку, начал собирать вещи Ани.

- Хорошо, я уеду. Но учти, я это дело так не оставлю. Ты воспользовался случаем, чтобы избавиться от меня, но не на ту напал! Я сама подам на развод, и дети останутся со мной.

- А вот это бабка надвое сказала, Аня! Не обольщайся слишком, я не отступлю. Валяй, подавай!

Отняв сумку у Игната, Аня продолжила собирать вещи. Игнат сам вызвал такси для Ани. Никогда бы она не подумала, что произойдёт нечто подобное. Она покидала место, бывшее для неё домом в течение четырнадцати лет, как вор, под покровом ночи.

К утру Аня остыла, приехала на работу к Игнату, попыталась с ним поговорить. Рассказала всё об обстоятельствах, при которых началась переписка с Гришей. Однако муж был непреклонен, от примирения отказался наотрез. Принять Аню обратно тоже. Он явно находился в состоянии аффекта и даже эйфории, был полностью уверен в своей правоте.

Аня только обещала подать на развод, сама же неистово надеялась на то, что Игнат успокоится, они помирятся.

Игнат сам привозил детей на выходные к тестю и тёще вечером в пятницу, а забирал вечером в воскресенье. Аня была рада тому, что он хотя бы не противится её встречам с детьми.

Лидия Павловна сначала торжествовала, чувствуя, что есть на свете справедливость, однако вскоре начала сильно тревожиться о здоровье любимого сына.

Игнат был словно не в себе, сам не свой. Выгнал Григория, который, узнав о том, что случилось, пытался поговорить с Игнатом, всё ему объяснить.

Игнат не признался бы и под пытками, но он очень тосковал по Ане. Ту пустоту, которая образовалась у него в душе и в сердце, невозможно было заполнить никем и ничем.

Он сам не заметил, как постепенно начал в глубине души оправдывать Аню, однако на соседа злиться продолжал.

После достопамятного похода к Светке, Игнат совсем перестал пить, даже для снятия стресса не принимал ничего, крепче чая или компота.

Однако день ото дня ему становилось всё тяжелее.

Последней каплей стала болезнь Викуши. Занятые своими обидами и выяснением отношений, Аня и Игнат не думали о состоянии детей. К сожалению, подобное происходит очень часто.

Вика начала плохо спать, потеряла аппетит и интерес к занятиям и увлечениям.

Она часто просыпалась ночью с криками, и порой у Игната уходило по нескольку часов, чтобы вновь уложить Вику, уговорить её ещё поспать.

Укладывая Вику, Игнат всё больше думал об Ане, о том, как они запутались и всё растеряли.

Однако невыносимая обида и гордыня не давали Игнату сделать шаг навстречу, помириться. Едва он вспоминал строки из переписки Гриши и Ани, как пропадало всякое желание размышлять о ситуации, пытаться её переоценить.

Тоска и безысходность овладевали душой Игната всё сильнее день ото дня.

В одну из ночей, когда у Вики случилась очередная истерика, Игнат, с трудом уложив дочь, пошёл к сейфу и достал оттуда карабин, некогда принадлежавший покойному отцу. Отец был охотником.

Игнат достал винтовку, закрыл сейф, комнату и вышел из дома, несмотря на то, что даже утро ещё не началось.

Утром Лидию Павловну разбудил звонок в ворота. Звонили, будто на пожар.

Она поняла, что Игната нет дома, хотя было ещё очень рано, и вышла к воротам сама.

За забором раздавались возбуждённые голоса, истерические выкрики какой-то женщины. Встревоженная Лидия Павловна открыла ворота и вскоре узнала, что час назад Игнат пришёл домой к Грише и Олесе и тяжело ранил хозяина дома из охотничьего ружья.

Дом Гриши и Олеси располагался напротив местного супермаркета, оснащённого камерами видеонаблюдения; к тому же, на момент прихода Игната уже рассвело, несмотря на очень ранний час. Камеры всё зафиксировали.

Однако Игнат успел уйти и как в воду канул, найти его не смогли. Он не появился ни дома, ни у братьев в краевом центре. Все личные вещи, кредитные карты, телефон и машина были дома. Однако Игнат взял с собой наличные деньги.

Были тут же распространены ориентировки, появились объявления в социальных сетях, на местном телевидении.

Григорий был ранен в обе ноги. Его сразу отправили по санавиации в краевую больницу, как однажды отправляли Аню. Левая нога пострадала сильнее, врачам пришлось ампутировать её на уровне верхней трети голени. Правую удалось спасти, но рана была сложная.

Олеся поклялась Лидии Павловне, что добьётся суда и справедливого возмездия во что бы то ни стало.

Лидия Павловна успела позвонить Ане и старшему сыну, Денису, а потом у неё резко подскочило давление, произошёл гипертонический криз, и следом микроинсульт. Её госпитализировали.

Аня, узнав обо всём, приехала с той же сумкой, с которой её три недели назад выгнал муж. Вечером приехали Денис с Катей. Они проговорили до глубокой ночи, обсуждая то, что можно сделать для Григория и Олеси, а также то, что необходимо сделать для Игната. Вот только бы он появился!

* * * * * * * * * * *

В последующий месяц Денис жил на два города, а Катя осталась помогать Ане. Лидию Павловну выписали из больницы, процесс восстановления проходил нормально, однако морально она была сильно угнетена. Ранее разговорчивая и властная, она теперь всё больше времени проводила в уединении, читала или смотрела телевизор. Начала наведываться в церковь.

Прошло ещё две недели, лето было на исходе. Аня и Катя собирали мальчиков в школу, а Вика успешно проходила курс лечения у невролога; эти заботы хоть немного отвлекали Аню от постоянных напряжённых мыслей об Игнате.

Он был объявлен в федеральный розыск, но по-прежнему не было никаких зацепок, найти беглеца не удавалось.

Денис оплатил лечение Григория, отдельную палату и услуги сиделки. Культя заживала хорошо, и Денис просматривал все специализированные сайты в поисках самых лучших протезов.

Однажды, когда Аня чистила палисадник, к дому подошла Олеся. Они ни разу не виделись с момента происшествия, хоть и жили рядом; дела с Олесей вели Денис и Катя.

Олеся молча опустилась на скамейку возле коттеджа Игната и Ани, рассматривала сцепленные пальцы. Аня вышла из палисадника и села рядом.

- Как дела у Григория, Олеся? - спросила Аня, поздоровавшись.

- Потихоньку. Лечение идёт успешно. Но это не значит, что вы отмажетесь от ответственности, Аня! Я буду добиваться максимального наказания для Игната, костьми лягу. Хотя даже это не вернёт Грише ногу.

Олеся тихо заплакала.

- Мы все хороши, Олеся, - устало сказала Аня. Но в глубине души она была рада тому, что они с Олесей говорят. - Я должна была обсуждать семейные дела со своим мужем, а не с твоим. Но Гриша, наверно, рассказал тебе, как всё получилось?

- Да, рассказал. Он слишком добрый, я всегда ему это говорила. Всех ему жаль. Дожалелся.

- Надеюсь, ты понимаешь, что кроме переписки ничего не было, Олеся?

- Теперь понимаю. А тогда словно бес попутал. В глазах темно было.

- Я должна была говорить с Игнатом, а не с Григорием. А ты, Олеся, должна была говорить со мной, а не с моей свекровью. Глядишь, мы бы с тобой всё прояснили между собой. Я бы тебе рассказала всё, как было, всю правду.

- Понимаю, Аня, но дела это не меняет. Я буду бороться.

- Ты будешь бороться за своего мужа, Олеся, а я за своего. Только бы он появился. Только был бы жив. Пропал, как в воду канул, - в голосе Ани зазвенели слёзы, но она взяла себя в руки. - Я понимаю, что Григорий твой пострадал безвинно, за свою доброту. Понимаю, что ты чувствуешь. Но в этом есть и доля твоей вины.

Олеся кивнула. Они несколько секунд молчали.

- Я буду бороться за Игната, Олеся! Бороться, насколько хватит сил. Это нужно понять. Благодаря ему я вижу это небо, это солнце. Я вижу своих детей, своих родителей. Я живу полноценной жизнью. Он вернул меня к жизни, а я люблю его больше этой жизни. Люблю его превыше всего, потому что он мне Богом дан. Он должен понести наказание, но я сделаю всё, чтобы максимально смягчить это наказание. Ты сделаешь всё, чтобы ужесточить, а я наоборот. Игнату противопоказаны сырость и переохлаждение, это убьёт его. Я сделаю всё, чтобы Игнат жил.

- Да, Аня, каждому своё. Мораль читать тебе не буду. Уважаю твоё мнение, хоть и не согласна с ним. Устала я, - Олеся поднялась и кивнула. Они попрощались.

Вечером, когда Аня читала сказку Викуше, позвонил Денис и сообщил, что Игнат сам явился в полицию, сдался.

* * * * * * * * *

Двое суток Игнат провёл в следственном изоляторе, а потом ему избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. Адвоката Денис нашёл заранее; чтобы оплатить его услуги, а также лечение и протезирование Григория, Денис с Аней приняли решение продать базу отдыха. Необходимо было только получить генеральную доверенность от Игната на имя Дениса. Питомником тоже занимался Денис.

Аню Игнат по-прежнему видеть не желал, и ей пришлось вновь уехать к родителям. Однако на этот раз Игнат, опасаясь за здоровье дочери, не противился тому, что Вика уехала с матерью.

База отдыха находилась в очень живописном месте, а земля там стоила баснословных денег. Несмотря на это, покупатели нашлись очень быстро.

Игнат был признан полностью вменяемым, и суд над ним состоялся в начале ноября. Адвокат не зря получил свои деньги; суд счёл, что нападение было совершено в состоянии аффекта. Игнату назначили отбывать два года в колонии-поселении плюс компенсацию лечения Григория и компенсацию морального ущерба.

Аня и Вика вернулись в дом Игната, однако на семейном совете с Денисом и Катей было принято решение продать коттедж и переехать. Жить здесь, где все только и обсуждают произошедшее, стало невыносимо, а ведь когда-то вернётся Игнат! Что будет тогда?!

Дом выставили на продажу.

На свидания к Игнату ездили Денис с Катей; Ане он приезжать запретил, сказал, встречаться с ней всё равно не будет, она зря время потеряет. Один раз ездила Лидия Павловна, её возил Денис. Однако несвобода сына оказала на мать очень угнетающее действие, решено было больше на свидания Лидию Павловну не возить, всё опасались за её здоровье.

Григорий поправлялся. Через полгода после ранения культю протезировали. После примерок Денис заказал для Григория в Германии несколько протезов, на все случаи жизни.

Коттедж удалось продать только весной. Новый дом, тоже большой, но не настолько, нашли неподалёку от того места, где жили родители Ани. Лидия Павловна не противилась.

Аня паковала вещи, вся семья уже несколько недель жила «на чемоданах», когда однажды к палисаднику подошли Григорий и Олеся. Аня, увидев их в окно, вышла.

Григория она не видела почти год. Он заметно прихрамывал, но шёл без помощи трости.

- Вот, пришли попрощаться. Говорят, уезжаете? - Гриша был в своём репертуаре, улыбчивый, хоть и бледный. Олеся держала его под руку.

- Да, так будет лучше для всех, Гриша, - Аня тоже улыбнулась. А что ещё оставалось? Все слишком устали плакать. - Как ты?

- Нормально, Ань, адаптировался. Я же слесарем в автопредприятии работал, парни с работы мою машину переделали, чтобы мог полностью руками управлять. Меня на группу вывели, потому готовлюсь по квоте поступать в вуз. К работе вернулся, на полставки, но работаю теперь только указательным пальцем, командую. Тяжелее авторучки ничего не поднимаю. Так что всё хорошо.

- Слава Богу. И прости меня, пожалуйста, Гриша! - Аня всё же не выдержала, расплакалась.

- Нормально, Ань, не плачь! Жить будем.

Аня молча кивнула. В горле стоял комок.

* * * * * * * * * *

Аня с детьми и Лидия Павловна окончательно перебрались в новый дом после того, как у мальчиков закончился учебный год. Осенью все дети должны были пойти в новую школу, в том числе, и Вика, которая собиралась в первый класс.

Игнат по-прежнему соглашался встречаться только с Денисом и Катей, однако Аня и Лидия Павловна регулярно отправляли ему посылки.

Однажды поздним вечером, когда ребята уже легли спать, Аня сидела в кухне, составляя список того, что нужно будет отправить Игнату. В кухню вошла Лидия Павловна, села рядом.

Общая беда не то что объединила двух женщин, однако они заключили нечто вроде перемирия, соблюдали нейтралитет. Теплоты в отношениях, по понятным причинам, не прибавилось, потому Аня была удивлена поведению свекрови.

- Аня...дочка...- неуверенно начала Лидия Павловна. - Я хочу, чтобы ты всё же поехала к Игнату. Жене к мужу разрешают приезжать на двое суток. Я просила Дениса, он узнал. Там есть даже дом для таких длительных свиданий.

Аня потрясённо смотрела на свекровь, не в силах вымолвить ни слова. Так бывает, когда случается то, чего человек ну никак не мог ожидать.

- Я уверена, он обманывает, что не хочет тебя видеть! - Лидия Павловна сменила тон, по-своему истолковав молчание Ани, заговорила горячо, более убедительно. - Иначе почему он так...так повёл себя? Он всегда слишком любил и ревновал тебя! Такое не улетучивается, не уходит в песок, пойми!

- Но вы же...- проглотив комок в горле, начала было Аня, однако свекровь перебила.

- Пожалуйста, попытайся забыть обиды, Аня! Господь всем нам дал шанс вернуться к нормальной жизни. Я всегда относилась к тебе предвзято, пыталась спорить с судьбой, не слышала собственного сына ...вот и получила...

- Лидия Павловна, только не плачьте! Вам нельзя, - Аня говорила это, сама сдерживая слёзы из последних сил. Ей тяжело было осознавать то, как сломила Лидию Павловну беда. - Хорошо, я поеду, сделаю, как вы хотите. Но учтите, если Игнат меня выгонит, я упрашивать его не стану, сразу уеду.

- Не выгонит, Аня. Вот увидишь.

Глава пятая
Аня сидела у окна в просторной комнате дома для приезжающих навестить тех, кто отбывает срок в колонии-поселении. Комната представляла собой сразу и гостиную, и кухню, и спальню, скрытую за цветастой ширмой.

Игнат был на работе. Аня ждала его, стиснув руки от волнения. Опять осень... Уже третья беспокойная, тяжёлая осень. Вернётся ли если не счастье, то хотя бы спокойствие в их жизнь?

Перед окном росла яблоня с мелкими яблочками, которые мама Ани назвала почему-то райскими. Откуда ни возьмись, налетела стая ярких шумных свиристелей, они начали клевать полупрозрачные, уже прихваченные одним из осенних заморозков яблоки.

Аня любила в детстве такие вот подмороженные яблочки, мягкие, терпкие и кисловатые. Однажды наелась прямо с дерева, грязных, и ночью ей было плохо.

Засмотревшись на свиристелей, Аня не услышала, как открылись двери.

Игнат знал, что приехала Аня, но они больше года не виделись вот так, наедине, и ему понадобилось время, чтобы унять сердцебиение и успокоиться.

Она смотрела на крикливых птиц и улыбалась, не замечая его, а он смотрел на неё. Решив всё же привлечь к себе внимание, Игнат негромко кашлянул. Аня резко обернулась.

Он видел, как она борется с собой. Ей хотелось броситься к нему и обнять, но наткнувшись на его непроницаемый взгляд, Аня осталась стоять у окна.

- Здравствуй, Игнат!

- Здравствуй! Почему ты приехала? Я же просил...

- Мы с Лидией Павловной собрали для тебя посылку, а Денису ехать было некогда, он в командировке. Маме твоей тяжело ехать, потому я и решила всё тебе привезти. Давай немного посидим, поговорим. Тут чайник есть, а я чай привезла, сладости. А потом я уеду, если хочешь.

- Хочу, - спокойно сказал Игнат, вымыл руки и сел к столу, возле которого хлопотала Аня, пытаясь создать хоть какую-то видимость казённого уюта.

- Как ты, Игнат? - Аня внимательно вглядывалась в любимое лицо.

Игнат выглядел намного лучше, чем год назад, вернувшись из «бегов», однако всё равно был бледнее обычного.

- Нормально, могло быть и хуже. Вашими молитвами. Живу, работаю. Как мама? Как дети? Викуша к школе привыкает?

- Лидия Павловна сейчас намного лучше, спокойнее, чем была год назад. Мальчики привыкли к новой школе, она даже лучше, чем та, которая была раньше, сильнее. В старшей школе есть классы с физико-математическим уклоном. Викуше очень нравится учиться, в школу бегом бежит. Надеюсь, энтузиазма хватит надолго.

Они ещё посидели; Аня рассказывала о том, как идут дела в питомнике.

Потом темы для разговора иссякли, Аня видела, что Игнат примеривается встать и уйти.

- Игнат! - отчаянно и торопливо начала она. - Прошу, выслушай!

На лице Игната было замешательство. Аня попыталась схватить его ладони, но он убрал руки под стол.

- Я уеду, сделаю всё, как ты сказал. И больше не стану приезжать к тебе, раз всё вот так вот... Но ты должен знать, должен понять!.. Я никогда тебе не изменяла, никогда, даже в мыслях! Это была переписка. И всё, больше ничего! Знаю, что я неправа, нужно было говорить с тобой, а не с чужим человеком. Но мне было невыносимо обсуждать это с тобой. Прошу, пойми! Прости за то, что выносила сор из избы...

Аня пыталась заглянуть в глаза Игната, но он сидел, глядя в пол.

- Как Григорий?

- Они с Олесей приходили в начале лета прощаться, когда мы собирались переезжать. Григорий адаптировался к новой для него жизни. Протезирован, работает. Собирался в вуз поступать по квоте. Наверно, поступил.

Игнат кивнул и поднялся. Аня тоже встала.

- Прощай, Игнат, - если у Ани и была слабенькая надежда на примирение, то и она приказала долго жить. Боясь расплакаться, Аня сухо добавила. - Иди. Вечер уже. Я закрою за тобой, спать лягу, а утром уеду. Больше не стану беспокоить тебя.

Игнат попрощался, направился к двери и вышел, даже не оглянувшись.

Закрыв двери на все замки, Аня зашторила окна и дала волю слезам. Сидела за столом и плакала, даже не пытаясь успокоиться, сдержаться. Она с отчаянием поняла, что Игната не вернуть. Он смотрит на неё, как на чужую. В его взгляде нет и миллионной толики того огня, с которым он смотрел на жену раньше. Равнодушный, безжизненный какой-то.

- Вот приеду домой и подам на развод, - хриплым от слёз голосом вслух сказала Аня. - Разведут на раз-два, пока Игнат здесь!

Вдруг раздался стук в двери, и Аня вздрогнула от неожиданности.

- Кто там? - грозно спросила она, подкравшись к двери.

- Это я, Игнат. Не бойся, Аня, открой!

Мог бы и не представляться, просто сказать: я. Неужели она может не узнать его голос, перепутать с чужим?!

Аня открыла, Игнат быстро вошёл, запер двери, схватил Аню и прижал к себе так крепко, что она чуть не задохнулась. Заодно и от счастья.

- Не уезжай, прошу, Аня, останься на два дня! Пожалуйста, прошу! Не оставляй меня так быстро, я очень скучаю по тебе! - он говорил это прямо в её волосы, вдыхая родной запах, волнуясь. Аня слышала тяжёлый и быстрый бег его сердца. - Прости меня, Анюта, ради всего, что было у нас хорошего! Пожалуйста, прости!

- Тогда и ты не уходи, здесь со мной останься! - удалось выпалить Ане, пока Игнат не нашёл её губы своими.

- Останусь, конечно, - с трудом оторвавшись от неё, он вглядывался в её лицо, гладил щёки, затылок, шею. - А ты приедешь потом ещё?

- Конечно, любимый! Как только разрешат свидание, так и приеду!

* * * * * * * * * *

Год спустя.

Это была первая по-настоящему радостная осень за три длинных года. Вернулся Игнат, и вся семья наконец-то воссоединилась. Лидия Павловна, дождавшись любимого сына, успокоилась. Она никогда больше не вмешивалась в семейную жизнь Игната и Ани, стала часто общаться с родителями невестки, которые теперь жили неподалёку.

Игнат вернулся к работе в питомнике; теперь, когда базы отдыха и акций ипподрома не было, можно было сосредоточиться на единственном направлении бизнеса.

У Дениса и Кати родилась внучка, и всё свободное время они теперь посвящали ей.

...- Я хочу с мамой и папой! - Вика легко топнула ногой.

- Вика, а я хочу, чтобы ты поднялась на колесе со мной, - уговаривал сестрёнку старший сын Игната и Ани, пятнадцатилетний Сергей. - Мне же страшно одному! А больше никто не соглашается подниматься. Только прекрати топать ногой, как маленькая, тебе уже восемь!

- Ладно, не буду больше топать, - Вика обрадовалась, что Сережа позвал её с собой на колесо обозрения. Она очень любила старшего брата.

Аня и Игнат устроились в закрытой кабинке, помахали детям и начали подниматься, перешучиваясь и смеясь. Они давным-давно не поднимались на «чёртовом колесе».

Когда их кабинка достигла самой верхней точки, Игнат не выдержал, притянул жену к себе и начал целовать.

- Путешествие в юность, - улыбалась Аня.

- Мы с тобой шестнадцать лет женаты, Анюта! Жаль, я на годовщину не успел...

- У нас ещё будет очень много годовщин, любимый!

- А помнишь, что ты мне обещала здесь в день свадьбы?

- Что же? - немного поддразнивала мужа Аня.

- Что в день нашей золотой свадьбы мы так же поднимемся на колесе, пусть не на этом, так на другом.

- Конечно, помню, Игнат! Обязательно поднимемся, без этого никак!

Конец.