Как Никита деда женил

Глава первая
Никита Дубровин покинул аудиторию и заспешил к выходу из корпуса. Быстро засовывая руки в рукава куртки, которую получил в гардеробе, парень стремительно преодолевал фойе, когда услышал за спиной торопливые шаги.

- А ты почему не остался на "совещание", Никитос? - однокурсник Никиты, Марк Кораблёв, спросил это так, словно они продолжали уже начатый диалог.

- Некогда мне, Марк. Да я и на вечеринку эту не собираюсь, если честно. Просто не хочу заранее огорчать организаторов, потому и помалкиваю пока, - не сбавляя шаг, Никита открыл одну за другой высокие входные двери.

- А они огорчатся, - хмыкнул Марк, причём, так, что стало понятно: Марка огорчение "организаторов" только повеселит.

Марк так и шёл рядом, не отставал. Он жил по соседству с Никитой, в одном дворе. Правда, они раньше учились в разных классах и никогда не дружили: бойкий и спортивный Никита в детстве немного свысока относился к тощему "ботанику" Кораблёву.

Дети порой, сами того не желая, бывают довольно жестоки. Никиту Марк забавлял: тощий, длинный, нескладный. Тёмные кудрявые волосы в вечном беспорядке. Белая наглаженная рубашечка, трикотажный жилет в клеточку, очки с толстыми стёклами. И извечный футляр со скрипкой в руках.

А ещё Марк Григорьевич Кораблёв очень сильно картавил, потому собственные имя, фамилия и отчество давались ему весьма и весьма нелегко.

Лет до пятнадцати Марк появлялся на улице исключительно в сопровождении мамы или бабушки. Казалось, отца у Марка не было и нет, однако это было не так. Отец у Марка присутствовал. Правда, всегда или почти всегда находился на работе.

Каково же было удивление Никиты, когда Марк, которого все видели в будущем студентом консерватории, был зачислен на авиакосмический факультет технического университета и попал в одну группу с Никитой. Не просто попал, а стал лучшим студентом на потоке, что уж скрывать. Сейчас ребята учились на третьем курсе.

- А ты сам, Маркуха, почему ушёл и не стал "совещаться"?

- Из-за моего отсутствия девчата не расстроятся, - пожал плечами Марк. - Ты же знаешь, я не ходок на все эти междусобойчики.

- А ты попробуй, вдруг понравится? Иногда там бывает весело и довольно интересно.

- Угу, - усмехнулся Марк. - Поверю на слово. А ты-то почему удрал?

- Дед у меня приболел. Я ведь с дедом живу; родители вот уже пять лет, с тех пор, как отца назначили руководителем научной лаборатории, отбыли жить и работать за Полярный круг. Мы с бабушкой и дедушкой остались в Москве. А два года назад бабушки не стало. Она была старше деда на восемь лет.

- Дедушка твой совсем ещё не старый и выглядит довольно крепким.

- Конечно, совсем не старый. Да вот где-то подхватил инфекцию, кашляет. Я контролирую его, иначе он всё лечение на самотёк пустит. А вообще, ему всего шестьдесят шесть. Когда родился папа, деду было двадцать три. А когда родился я, папе было двадцать три, а деду - сорок шесть.

- Это значит что?

- Что?

- Через три года у твоего деда родится правнук! - торжествующе воскликнул Марк. - Стабильность - признак мастерства.

- Да я пока и не спешу, - пробормотал Никита. - Мне пока слишком многое девушки нравятся.

- А это значит, что всерьёз не нравится никто, - авторитетно заявил маститый психолог Марк Кораблёв. - Ты тоже многим девушкам нравишься.

- Ну я же не виноват! - оправдывался Никита.

- А как твой дед? До сих пор в трауре по бабушке?

- Ну не то что в трауре. Просто никто не может заменить бабушку, так дед говорит.

- И всё же надо женить твоего деда. И ему веселее, и его здоровье будет, кому контролировать, пока ты занят.

- Женить?! - Никита даже приостановился от неожиданности.

- Ну да. У меня и кандидатура на примете есть, - значительно изрёк Марк.

Перед мысленным взором Никиты тут же возникла бабушка Марка, Аглая Демьяновна, - дородная пожилая дама, которая ростом казалась почти с Никиту. А он в своей семье был самым высоким, метр восемьдесят два. Марк был такого же роста, только очень худой, прилично у;же в плечах.

Зато худобу Марка с лихвой компенсировала монументальная фигура его любимой бабушки, её внушительные плечи и бюст, на котором можно было разместить, например, поднос с едой или напитками.

Аглая Демьяновна всегда красила волосы в цвет яркой ржавчины и была верна одной и той же причёске, напоминающей причудливое гнездо. Помимо прочего, довольно крупный нос Аглаи Демьяновны украшала приличных размеров бородавка.

Кроме того, выражение лица бабушки Марка всегда было кислым, таким, словно её недовольство вызывают все и вся.

Но дело было даже не в этом. В конце концов, внешность часто бывает обманчива... Но только не в случае Аглаи Демьяновны. Никита и Марк с самого рождения жили в одном дворе, и Никита с детства помнил, что с Аглаей Демьяновной не связывается никто. Вообще никто.

Стоило ей появиться во дворе, как дети уходили играть в другое место, а у взрослых находились неотложные дела. Тот, кто не успел ретироваться, усиленно симулировал отсутствие слуха и речевых навыков.

Да и вообще, Аглая Демьяновна лет на десять старше деда Никиты, Александра Николаевича. Конечно, бабушка тоже была старше деда на восемь лет, но... Бабушка - это бабушка. Она даже в пожилом возрасте сохраняла лёгкость и весёлый, неунывающий нрав.

Когда-то в молодости, до замужества, бабушка была "цирковой", занималась акробатикой и эквилибристикой. Влюбившись в деда, оставила карьеру и бесконечные гастроли, работала почти до ухода из жизни в эстрадно-цирковом училище.

Александр Николаевич всегда говорил, что жена у него - артистка, а он - скучный человек, инженер. В самом же деле, с ним тоже никогда не было скучно, настолько остроумным и интеллектуальным человеком был и остался дед Никиты.

Никита гордился тем, что похож на деда: унаследовал его густые русые волосы, смуглую кожу, тёмные ресницы и брови, серые глаза и немного резковатые черты лица. У Александра Николаевича почти не было седины, шевелюра не поредела, а взгляд оставался молодым и острым.

Правда, очки "для близи" дед всё же надевал с некоторых пор; после ухода бабушки он на время сдал, но теперь почти вернулся в норму. Заболел вот только.

- Марк, да ладно! Не думаю, что Аглая Демьяновна горит желанием выйти замуж, иначе давно бы вышла. Она ведь такая...видная...эффектная...

Никита, встрепенувшись, продолжил путь. Марк не отставал.

- А причём здесь бабушка? Она точно замуж не собирается.

- А кто тогда собирается? - удивился Никита.

- Тётя Люда возвращается в Москву, - сообщил Марк так, словно Никита обязан был понять, о чём идёт речь, и непременно проникнуться.

- Понимаю, Маркуха, что я должен обрадоваться, но увы. Я понятия не имею, кто такая тётя Люда.

- Людмила Сергеевна, двоюродная сестра бабушки. Она ровесница твоего деда, если не ошибаюсь. Коренная москвичка, но больше тридцати лет прожила в Новосибирске. Её покойный муж был большим учёным, академиком, возглавлял один из знаменитых НИИ. А она всегда поддерживала его, вдохновляла. Сама карьеру не делала, работала до выхода на пенсию обычным сотрудником в конструкторском бюро. Год назад тётя Люда овдовела. Единственный сын с семьёй живёт и работает за границей. Вот тётя Люда и решила вернуться в родной город. Тут-то я и подумал: твой дедушка тоже вдовец, да и профессии у него и у тёти Люды схожие. Много точек соприкосновения.

- Понятно, - кивнул Никита. Не знал он, что в Марке до поры до времени дремала сваха. Осторожно поинтересовался: - А эта тётя Люда...она такая же эффектная, как твоя бабушка?

- Что ты! Бабушка и тётя Люда совсем не похожи. Тётя совсем другая.

- А с чего ты взял, что тётя Люда мечтает выйти замуж?

- Просто подумал, - пожал плечами Марк. - Почему нет?

Угу. Исчерпывающе. Кажется, кому-то надо запретить думать.

* * * * * * * * * *

Никита ещё только подходил к двери в квартиру, когда почувствовал аппетитные запахи: дед готовил что-то вкусненькое.

Облегчение было слишком острым. Пришлось остановиться перед дверью и немного отдышаться. Только теперь Никита понял, как волновался за деда, хоть участковый терапевт и говорила сразу, что у Александра Николаевича обычная сезонная инфекция, ничего страшного.

Однако после того, как два года назад не стало бабушки, Никита превратился в настоящего паникёра, хоть и не признался бы деду ни за какие коврижки в том, что волнуется и реально боится. Успокоившись, Никита улыбнулся и начал открывать двери.

- Деееедааа, - крикнул он, снимая обувь и куртку. - Есть хочется, что просто с ума сойти.

- А ты купил хлеба и молока? - строго спросил Александр Николаевич, появляясь в прихожей.

Выглядел дед совсем здоровым и бодрым. Рукава клетчатой рубашки закатаны, фартук как у заправского повара, в руке - специальная лопатка для перемешивания еды.

- Купил, конечно, - Никита кивнул на пакет из супермаркета и прошёл в ванную. - Хоть Маркуха и пытался мне мозги напрочь прокомпостировать.

- Кто? Марк? - переспросил дед.

Он уже раскладывал продукты в холодильнике.

- Да, Марк Кораблёв.

- О, супчик! - едва войдя в кухню, Никита сунулся было к кастрюле.

- Переодевайся, и тогда за стол.

Дед иногда напускал на себя суровость. Никита делал вид, что верит в эту актёрскую игру, хотя прекрасно знал, что его дед - самый добрый и безобидный человек в мире.

- А что хотел от тебя Марк? - спросил Александр Николаевич, устраиваясь за столом рядом с Никитой.

Он не любил есть в одиночестве, почти всегда ждал внука, чтобы пообедать или поужинать с ним.

- Как тебе сказать, деда, - хитро улыбнулся Никита. - Он не то что бы от меня хотел... Скорее, от тебя.

- От меня? - выпрямился дед, удивлённо подняв брови. - Что Марку может быть нужно от меня? У меня с ним и его семьёй знакомство сугубо шапочное.

- Видишь ли, дед... У Маркухи в отношении тебя возникли планы... матримониальные.

- Как это? - недоуменно спросил Александр Николаевич, но вскоре недоумение сменилось подозрением, а потом - чем-то вроде паники.

Никите стало жаль деда.

- Нет-нет, деда, это не то, что ты подумал. Аглая Демьяновна не при делах. Она знать не знает о странных мыслях внука, а то бы уже взгрела этого сводника по первое число.

Дед неопределённо крякнул, но видно было, что выдохнул с облегчением.

- Кандидатура другая. Некая тётя Люда, двоюродная сестра Аглаи Демьяновны. Эта тётя возвращается в родной город после длительного отсутствия.

- А при чём тут я? И почему эту тётю Люду нужно непременно выдать замуж?

- Это тебе надо у Марка спрашивать, деда. Он считает, что если два человека овдовели, имеют схожие профессии и являются ровесниками, то они практически идеально подходят друг другу. Уйма всего общего у вас с тётей Людой. По мнению Марка, разумеется.

- Интересно, - задумчиво сказал дед и потёр подбородок. - Удивительно, что кто-то ещё считает меня годным... для женитьбы.

Глаза деда смеялись. Сейчас он казался совсем молодым.

- Ну ты сказал тоже, деда! Ты ещё совсем молодой и красивый! И ум у тебя такой острый, что нам с Марком за тобой не угнаться в плане интеллекта. Что это за "считают годным"?!

- Ой, льстец! - усмехнулся дед. - Передай Марку мою благодарность: повеселили его матримониальные планы. Я даже помолодел, пока думал о женитьбе. И за заботу ему спасибо. Но я, конечно, откажусь. Так что пусть не морочат голову пустыми обещаниями этой тётушке - двоюродной сестре Аглаи Демьяновны.

- Я знал, что ты так ответишь, дед, но всё равно решил сначала поговорить с тобой, не посылать...кх-кх... не отказывать Марку вот так с ходу.

- И это правильно. А вдруг бы я согласился, кто знает?

- Обязательно поговорю завтра с Марком. Скажу, чтобы Людмилу Сергеевну напрасно не обнадёживали. Может, она найдёт другого кандидата в мужья.

- Она Людмила Сергеевна? - дед как будто удивился.

- Да. А что?

- Нет, ничего, - покачал головой Александр Николаевич.

Глава вторая
На практическом занятии Марк устроился рядом с Никитой.

- Ну как, поговорил с Александром Николаевичем?

Марк времени даром не терял, сразу брал быка за рога, без хождения вокруг да около.

Никита молча кивнул, не отрывая взгляда от монитора.

- И что?

- Ничего, Марк, как я и ожидал, - негромко ответил Никита. - Не хочет дед жениться. Очень просил, чтобы ты не обнадёживал зря Людмилу Сергеевну. А ещё дед передаёт тебе большое спасибо за креативность, за заботу и за возможность почувствовать себя молодым.

- Ясно, - острые плечи Марка опустились, взгляд небольших карих глаз потух. - Жаль. А по поводу тёти Люды не переживайте: я не посвящал её в свои планы.

Никита и Марк занялись самостоятельной работой и так увлеклись, что не заметили, когда началась перемена.

- Привет, мальчики! - раздался над их головами звонкий голос, и парни едва не подпрыгнули на месте от неожиданности.

Рассмеявшись, Олеся Карпова, самая симпатичная девушка на потоке, обняла Никиту и Марка за плечи.

- Привет, - миролюбиво и вежливо отозвался Никита, но взгляд от монитора так и не отвёл.

Марк же вспыхнул и, кажется, потерял дар речи.

- А что это мы собрание вчера проигнорировали, а, мальчики? - Олеся продолжала, улыбаясь, обнимать молодых людей за плечи.

- Мы... - начал было мямлить Марк и умолк, смешавшись.

- Мы не собираемся на вечеринку, Олеся, - удивлённый Никита пришёл на выручку приятелю.

Вообще, Марка он не узнавал: всегда считал его донельзя болтливым и общительным, а не таким вот косноязычным смущённым молчуном.

- Говори за себя, а не за всех, Никита! - авторитетно заявила Олеся. - Может, Марк собирается пойти.

- Я ...нет... Я...нет... Не собираюсь, - Марк родил, наконец, нечто, отдаленно напоминающее целую фразу. - Родственница приезжает, не до веселья пока.

- Жаль, - сникла Олеся. - А я надеялась тебя уговорить.

- Так-так, всё ясно, - многозначительно заметил Никита, когда перемена закончилась, и разочарованная Карпова ушла на своё рабочее место.

- Что ясно? - мечтательно спросил Марк.

Взгляд его почти ничего не выражал, был направлен внутрь.

- Ты вот моего деда женить хотел, а сам дальше носа своего не видишь и теряешь драгоценное время.

- Никита, где я, и где Олеся? - смущённо прошептал Марк. - Пощади.

- Ну уж нет. Я за вами теперь буду постоянно наблюдать, Кораблёв, понял?

- Понял, конечно. Только, прошу, наблюдай молча. Ладно, Никита?

- Договорились, - Никита значительно поднял тёмную бровь.

* * * * * * * * *

Спустя две недели.

Александр Николаевич прогревал машину, когда во двор медленно заехал автомобиль такси. Машина остановилась, дверца открылась, и из салона вышла миниатюрная пожилая женщина в закрытой классической темной куртке и джинсах.

Светлые, почти белые волосы, подстриженные под каре, лежали в лёгком беспорядке. Несмотря на холодную погоду, женщина была без шапки, и даже капюшон не накинула. Черты лица достаточно тонкие, из макияжа - только нежно-розовый блеск на губах. Серо-голубые глаза остановились на лице Александра Николаевича, и их выражение начало стремительно меняться.

Опустив руку со щёткой, которой смахивал снег со стекла, Александр Николаевич, не отрываясь, смотрел на незнакомку. Хотя... Какая же она незнакомка?!

Помедлив, Александр Николаевич вновь повернулся к машине и продолжил стряхивать снег. Лишь спина выдавала его напряжение. Он слышал, как машина такси уехала, и надеялся, что призраки прошлого тоже рассеялись.

- Саша?

Надо же, голос почти не изменился, лишь стал немного ниже и... солиднее что ли. Исчезла юношеская мелодичность, появилась мелодичность зрелости.

- Здравствуй, Саша!

Александр Николаевич решил, что трагедию, равно как и комедию, далее разыгрывать не следует. Обернулся.

- Здравствуй, Люда. Не ожидал тебя здесь встретить.

- Признаться, и я очень удивлена.

Людмила знакомым жестом поправила волосы. Правда, раньше волосы были длинные. Намного длиннее, чем сейчас. Зато фигура всё такая же стройная, и взгляд молодой. Будто и не прошли эти сорок пять лет. Будто тот разговор, который они оба очень долго считали последним, произошёл вчера.

- Я-то живу здесь, в этом дворе, уже больше тридцати лет. А вот ты, как мне говорили, давно покинула столицу, уехала в Новосибирск.

- Да, мы жили в Новосибирске в течение тридцати пяти лет. Покойный муж делал карьеру, дорос до академика, долгое время возглавлял один из крупнейших НИИ. Полтора года назад Бориса не стало. Он завещал похоронить его там, в Новосибирске. После того, как прошёл год, я провела все соответствующие случаю мероприятия, заказала памятник, проследила за его установкой и начала собираться обратно сюда, на родину. Мы с младшим братом унаследовали квартиру родителей. Там живёт брат с семьёй, а мне он выплатил мою часть, плюс я продала квартиру в Новосибирске. Половину денег отправила сыну, а вторую половину вложила в покупку жилья здесь. Теперь у меня студия в новостройке. Здесь, неподалёку, в этом же микрорайоне.

- Надо же, - удивился Александр Николаевич. - Вот уж не думал, что мы когда-нибудь станем почти соседями.

- Да не почти, а точно соседями, ведь в этом дворе живёт моя кузина.

- А сын? Остался в Новосибирске?

- Нет, Саша давно живёт и работает в Финляндии. У него жена оттуда родом. Внучке, Алёне, скоро исполнится восемнадцать лет. Внуку, Арсению, двенадцать лет.

"Значит, сына Люды зовут Саша? Интересно, это случайно, или...?"

- А у тебя как дела, Саша? Как семья?

- Жены не стало два года назад, резко заболела и быстро угасла. Сыну сорок три года. Они с невесткой живут и работают на Севере. А внук, Никита, здесь, со мной. Ему двадцать лет, он студент, учится на аэрокрсмическом.

- Молодец. Практически по твоим стопам пошёл. Рада, что ты живёшь, в целом, неплохо. А вдовство... Такова жизнь. Мы должны принимать её такой, какая она есть.

- Спасибо, Люда. Да, на жизнь не жалуюсь. Стараюсь подходить ко всему философски. Надеюсь, и ты уже в норме после потери мужа?

- Всё у меня хорошо. Считаю, жизнь моя сложилась. Я справилась, и справилась без тебя.

- Ну это понятно, - тихо отозвался Александр Николаевич. - Знаю, что без меня.

- А твоя жизнь сложилась без меня. Но знаешь, Саша, я нисколько не жалею об этом! И теперь даже рада, что ты тогда, сорок пять лет назад, отказался от меня.

Лицо Александра Николаевича напряглось лишь на миг, а потом он улыбнулся.

- Вот и замечательно, Люда. Я рад, что у тебя всё сложилось хорошо. Кто знает, как было бы со мной? Я ведь далеко не академик, даже не профессор. Что уж там, обычный инженер, даже не главный.

- Ты, видимо, забыл, Саша, что я тоже инженер? - Людмила Сергеевна упёрла руки в боки и скептически измерила взглядом собеседника.

- Как я могу забыть, Люда? Мы ведь учились с тобой вместе. На память не жалуюсь, во всяком случае, пока. Склероза нет даже в зачаточном состоянии.

- Рада за тебя, - покивала Людмила Сергеевна. - Значит, всё помнишь?

- Всё помню.

- Молодец. А инженер, кстати, - одна из самых уважаемых профессий. Так что не надо мне тут...

- Хорошо, не буду больше, Люда, - быстро согласился Александр Николаевич и поспешил сменить тему. - А как твою сестру зовут? Ту, которая живёт в нашем дворе?

- Двоюродную сестру. А что?

- Ничего особенного, просто интересно. Я почти всех соседей знаю.

- Мою кузину зовут Аглая.

- Аглая Демьяновна?!

- Вы знакомы с Аглаей? - казалось, Людмила очень обрадовалась такому повороту событий.

Александр Николаевич именно этой радости не разделял. Вот конкретно этой радости.

- Едва знакомы, - подтвердил Александр Николаевич. - Кажется, её внука я знаю лучше, чем её саму.

- Марк - очень достойный молодой человек, неравнодушный, добрый.

- Не спорю, Люда. Они учатся вместе с моим внуком Никитой, даже приятельствуют.

- Надо же, как этот мир тесен! - почти против воли вырвалось у Людмилы Сергеевны. - Когда мы расставались... Вот ты ушёл тогда, и я была уверена, что жизнь никогда больше нас не сведёт. Думала: всё, ничего общего нет и быть не может.

- У жизни на всё есть своё мнение и свой ответ, - усмехнулся Александр Николаевич.

- Это точно, Саша. Ведь тогда я не верила и в возможность счастья, но, как видишь, мы оба прожили достойную и счастливую жизнь.

- Мы её не прожили, Люда. Мы её живём. Наша жизнь ещё в самом разгаре. Правда, нам обоим случилось относительно рано овдоветь.

Людмила Сергеевна кивнула, но ничего не ответила. Александр Николаевич понял, что сейчас она начнёт сворачивать разговор и прощаться. Необходимо успеть...

- Люда, скажи... А твоему сыну, Александру, сколько лет?

- Сорок два. Так что можешь не переживать и не подозревать меня в чём ни попадя. Мы с Борей прожили все эти годы в доверии и взаимном уважении. Саша - его сын. Наш с Борей сын.

- Прости, Люда! - смутился Александр Николаевич.

Он очень растерялся. Переживал, что обидел Люду, и подбирал слова для извинения.

- Здравствуйте.

Увлечённые разговором, они и не заметили, как подошёл Никита. Теперь Людмила Сергеевна переводила заинтересованный взгляд с лица деда на лицо внука.

- Здравствуйте, Никита, - улыбнулась Людмила Сергеевна. - Саша не успел представить нас друг другу, но я сразу поняла, кто вы.

Поняла и словно окунулась в прошлое, нырнула с головой. Перед ней стоял молодой Саша. Такой, каким она помнила его. Такой, какого она любила всей душой, всем своим существом. Её Саша.

- Знакомьтесь, - спохватился Александр Николаевич. - Люда, это Никита, мой внук. Никита, это Людмила Сергеевна, моя давняя знакомая. Так уж получилось, что Люда - та самая двоюродная сестра Аглаи Демьяновны. Это Люда вернулась из Новосибирска.

- Почему "ты самая"? - удивилась Людмила Сергеевна.

- Просто Марк очень много рассказывал о тебе, ждал твоего приезда.

- Очень приятно, - Никита искренне улыбнулся Людмиле Сергеевне и пожал протянутую ею руку.

Затем Никита вопросительно посмотрел на деда, но тот ответил лишь взглядом: потом, позже.

Вскоре Людмила Сергеевна попрощалась и вошла в подъезд, в котором жила семья Марка. Александр Николаевич уехал по делам, и к важному разговору дед с внуком вернулись только вечером.

Глава третья
- Мы с Людой познакомились, когда нам было по семнадцать.

Александр Николаевич начал свой рассказ, когда они с Никитой пили чай после ужина.

- Я приехал в Москву из Горьковской области. Тогда Нижний Новгород носил название Горький. Поступил в "Ба;уманку", единственный из нашей параллели поступил в такой престижный вуз. Жил, понятное дело, в общежитии. А Люда - коренная москвичка. Первое время мы не обращали внимания друг на друга, как-то каждый был сам по себе, в своей компании. Я особо о Люде и не думал, она мне казалась этакой цацей, высокомерной и излишне строгой. А после второго курса оказались мы летом в одном студенческом стройотряде. Было раньше такое. Люду родители (а она из профессорской семьи) не хотели отпускать, но она настояла, чтобы от коллектива не отрываться. Вот там мы с ней и увидели друг друга по-настоящему. Выяснилось, что Люда, - единственная из всех девушек, - умеет играть на гитаре, да ещё и поёт великолепно. А из парней лучше всех играл и пел я. Так и сидели мы всегда в центре круга, передавая друг другу гитару. Потом стали общаться всё больше и больше. Когда вернулись на учёбу осенью, начали встречаться. Сначала будто только дружили, но я уже тогда был влюблён в Люду, а она - в меня. А когда нам было по двадцать, когда я был вот совсем такой, как ты сейчас, всё у нас по-серьёзному повернулось. Любовь, Никита. Сложно словами передать. Такая бывает любовь, что кажется, даже дышать нормально можешь только тогда, когда любимый человек рядом. Вот такие были чувства. Конечно, мы решили пожениться. Я тогда уже подрабатывал в свободное от учёбы время, начал копить на свадьбу. Оборвалось всё резко и некрасиво. Однажды в общежитие пришли родители Люды и настоятельно попросили меня оставить в покое их дочь. Знаешь, почти как в фильме "Москва слезам не верит", только наоборот. И ещё... Люда от меня не отказывалась. Это я её оставил.

- Зачем ты согласился? - хрипло спросил Никита.

- Сначала отказал им категорически. Они же сначала деньги мне предлагали, пытались откупиться. А я послал их прямым текстом. Сказал, что Люду люблю, а настоящие чувства не продаются и не покупаются. Тогда мама Люды начала на совесть мне давить. Дескать, большие перспективы у Люды, и жених у неё есть, - будущее светило. Я сказал, что жених Люды - это я. И тогда отец Люды перешёл к угрозам. Пообещал, что если я не оставлю Люду, то меня выкинут из столицы в течение суток, и далее дорога в Москву для меня будет закрыта навсегда. А если Люда за мной поедет, то и ей обратный путь будет заказан. Я видел по глазам отца Люды, что он не лжёт и не преувеличивает. Я слишком хорошо знал, какие у него связи. А мы уже на четвёртом курсе учились. Такой путь пройден. Причём, я уверен был, что Люда уедет за мной, а потом будет жалеть об этом. Я бы не вынес подобного. Вот так я и сломался, Никита. Сочинил для Люды историю о том, что влюбился в другую, а ей, Люде, изменил. Сказал, что между нами всё кончено. Конечно, для Люды это был тяжелейший удар, но она выдержала. От отчаяния согласилась на брак с одним из коллег её отца. Их свадьба была летом, после четвёртого курса. Как мы пережили следующий год, защитили дипломы, - одному Богу известно. Люда перевелась на заочное, и я долго ничего не знал и не слышал о ней. Только потом, спустя годы, узнал, что она уехала в Новосибирск, куда перевели её мужа.

А через год после свадьбы Люды я познакомился с твоей бабушкой. И оказалось, что время - не такой уж плохой лекарь. Оказалось, что я снова могу дышать, жить и радоваться жизни. Вот и всё.

- И вы с Людмилой Сергеевной не виделись с тех пор, как окончили университет?

- Нет, не виделись, - покачал головой Александр Николаевич. - До сегодняшнего дня.

- Знаешь, дед, а ведь это судьба. И вы будете глупцами, если и в этот раз упустите шанс.

- Нет, Никита, слишком поздно, жизнь почти прожита. Порознь прожита. Разбитую чашу не склеить. Да и Люда не простит.

- А если бы простила?

- Никита, в тебе говорит юношеский оптимизм. Разве можно простить подобное?

* * * * * * * * * * *

Марк задумчиво смотрел прямо перед собой, вцепившись длинными пальцами в свою буйную шевелюру. Олеся, которая теперь всегда и всюду ходила за Марком, тихонько плакала.

Никите даже жаль её стало. Он незаметно толкнул Марка под столом ногой и указал глазами на Олесю. Спохватившись, Марк обнял Олесю за плечи и, достав из кармана чистейший белоснежный носовой платок, протянул его девушке.

Никита улыбнулся, глядя на то, какими глазами смотрят друг на друга Марк и Олеся. Ради этого зрелища сто;ило пересилить себя и сходить на вечеринку, почти под конвоем сопроводив туда и Марка.

Олеся сразу взяла шефство над Кораблёвым, а он особо и не противился.

Теперь же, в кафе, после занятий, Никита решился рассказать друзьям историю деда и Людмилы Сергеевны. Он не мог больше в одиночку ломать голову над тем, как решить проблему. Несправедливость того, что случилось сорок пять лет назад, не давала Никите жить спокойно.

Конечно, Никита очень любил свою бабушку... А ещё он прекрасно знал, что дед перед бабушкой ни в чём не провинился. Тень первой любви Александра Николаевича никогда не стояла между бабушкой и дедом. Они были идеальной парой, а семья их - дружной и крепкой.

Судя по рассказам Марка, Людмила Сергеевна тоже жила с мужем счастливо и спокойно. Покойный Борис ограждал жену от всех проблем, а дом был полной чашей.

Но как быть с тем, давним обманом? С чудовищной несправедливостью?

- Я знал об этом, - тихо признался Марк.

- Знал? - одновременно спросили Олеся и Никита, во все глаза глядя на Марка.

Олеся даже плакать перестала.

- Знал. В прошлые зимние каникулы я ездил в гости к тёте Люде. Она ведь тогда осталась одна. Сын её с семьёй уехали после похорон дяди Бори очень быстро, из-за службы Саши. Однажды мы с тётей смотрели старые альбомы, и я нашел за обложкой фотографию твоего деда. Ты очень похож на своего деда, Никита, и я сначала даже решил, что это ты. Рассказал о тебе тёте Люде, мы обсудили это и выяснили, что она знакома с Александром Николаевичем. И да, она до сих пор уверена, что он её предал. Однако тот факт, что твой дед овдовел, повлиял на решение тёти Люды вернуться в Москву, я уверен почему-то.

- То есть, ты решил их поженить не просто так, Марк?

- Конечно, нет. Я понял, что не всё так просто в этой истории. Не мог Александр Николаевич так поступить. Но тётя Люда о моих планах ничего не знает.

Олеся сияющими глазами смотрела на Марка.

- Какой ты молодец, Марк! - восторженно сказала она.

- Не то слово, - согласился с Олесей Никита. - Осталось теперь сподвигнуть деда и Людмилу Сергеевну на откровенный разговор.

- А мы организуем им встречу наедине, - задумчиво проговорил Марк. - Я уверен, что как только они останутся вдвоём, так сразу всё и выяснят. Они готовы к этому разговору. Наше дело эту встречу организовать, а уж говорить друг с другом они должны сами.

- Дай пять, Маркуха! Ты гений!

Никита протянул ладонь Марку. Тот хлопнул своей ладонью по руке Никиты, а Олеся положила свою маленькую ладонь на руку Марка. Таким образом, договор был заключён и скреплён рукопожатием.

- Ну что ж, начинаем отсчёт времени, - Марк посмотрел на наручные часы и сверил их с настенными. - Через двадцать минут тётя Люда должна прийти к Александру Николаевичу. Она очень пунктуальный человек, значит, в час дня будет как штык.

- Пора и нам перекусить, - сняв компьютерные очки, Олеся встала из-за компьютера. - Пойдём, мальчики! Буду вас кормить. Руки мыть знаете, где. А кухня по коридору налево. Жду вас там.

Олеся вышла из своей комнаты, но двери оставила открытыми, как бы поторапливая парней.

- Командирша, - мечтательно сказал Марк.

Встал, потянулся и смешно зевнул.

С трудом подавив зевоту, Никита поднялся следом. Он был совсем не прочь поесть, проголодался.

Была суббота, и Никита с Марком с утра гостили у Олеси. Семья Олеси жила за городом, в собственном коттедже, небольшом, но очень уютном. Родители Олеси ещё до приезда парней отбыли на работу, потому молодые люди были до вечера предоставлены сами себе.

Электричка, на которой Никита и Марк собирались возвращаться в Москву, должна отправиться только в половине восьмого вечера. А родители Олеси вернутся ближе к девяти часам вечера.

План ребята разработали простой и, как они надеялись, эффективный. Никита и Марк сказали дома, что в субботу их группа едет за город на базу отдыха, праздновать день студента.

Чтобы дед наверняка никуда не ушёл из дома, Никита сказал ему, что в период с половины первого до двух часов пополудни приедет курьер доставки. Никите привезут книги, которые очень, очень нужны ему для учёбы. Обязательный и исполнительный дед наверняка будет дома с двенадцати до трёх, можно даже не сомневаться. Подвести внука? Никогда!

Договориться с Людмилой Сергеевной было сложнее, но Марк справился. Тут расчёт был сделан не только на обязательность, пунктуальность и душевную доброту Людмилы Сергеевны. Пришлось ещё и разжалобить доверчивую, сердобольную женщину.

Марк сказал тётушке, что не поехать на базу никак нельзя, явка строго обязательна, потому Никите придётся оставить деда одного на целый день. А Александр Николаевич, как назло, на днях поскользнулся и растянул связки. В возрасте Александра Николаевича травма такого рода может повести себя непредсказуемо и опасно, потому доктор приказал деду Никиты двигаться пока как можно меньше. А лучше лежать, вставая только с помощью и при крайней необходимости.

Хорошо, что Людмила Сергеевна была очень далека от медицины, потому лишних и неудобных вопросов не задавала.

- Тётя Люсенька, пожалуйста, согласись! - Марк умоляюще смотрел на родственницу.

Это было накануне, в пятницу вечером, когда Марк приехал в гости к Людмиле Сергеевне. Пил чай с вкуснейшим яблочным пирогом и лгал почём зря. Но случай был тот самый, когда ложь нужна, просто необходима. Во всяком случае, заговорщики были в этом уверены.

- Марк, ты же знаешь, я тебе рассказывала... Право, это так неожиданно для меня! Я совсем не уверена, что это будет удобно. А Саша... А Александр Николаевич точно в курсе, что я должна приехать?

Людмила Сергеевна была очень смущена, но при этом не покраснела, а наоборот, побледнела.

- Конечно, в курсе, тётя Люсенька! - как можно убедительнее воскликнул Марк. - А как ты думала? Никита предупредил его, что ты придёшь. Мы знали, что ты не откажешь. До туалета и умываться Александр Николаевич потихоньку ходит самостоятельно, а вот разогревать еду и накрывать на стол ему тяжело. Вчера и позавчера Никита на большой перемене быстро бегал домой, чтобы деда накормить. Суп у них есть, плов тоже. Никита приготовил. Надо только разогреть и проследить, чтобы Александр Николаевич поел.

- Какой молодец Никита! Готовит сам! - восхитились Людмила Сергеевна.

Марк, по понятным причинам, не стал заострять внимание на том, что и суп, и второе готовит дед Никиты. Конечно, Никита умеет готовить омлет и жарить картошку, но этим его кулинарные таланты ограничиваются.

- Угу, - неопределённо промычал Марк.

- Марк, но что же... Неужели больше совсем некому? Кроме меня?

Марк понял, что Людмила Сергеевна мечется, она уже готова согласиться, но боится и переживает. Значит, пора её "дожать". Итак, пришло время заходить с козырей.

- Некому, тётя Люсенька, - сокрушенно покачал головой Марк. - Некому. Родители Никиты живут и работают на Севере, а других родственников у Дубровиных в Москве нет. Мы, конечно, хотели попросить бабушку...

Глаза у Людмилы Сергеевны расширились, рот приоткрылся. Казалось, она хотела возразить, но Марк сам продолжил свою речь.

... - но ты же знаешь бабушку. И вообще, у них с Александром Николаевичем напряжённые отношения.

- Нет-нет, не нужно беспокоить Аглаю, - поспешно заговорила Людмила Сергеевна. - У неё давление...да и вообще... В общем, конечно же, я поеду и всё сделаю, как надо, Марк. Можете не переживать. Отдыхайте со спокойным сердцем.

- Я знал, что ты не подведёшь, тётя Люсенька!

От радости Марк расцеловал тётушку в обе щеки.

- Ты лучшая!

- Да ладно, что ты, Марк! Я ещё ничего не сделала. И вообще, так поступил бы каждый на моём месте.

- Ох, тётя Люсенька! Ты очень добрая, потому и видишь в окружающих только хорошее. Поверь, большинство людей стараются проскочить мимо чужой беды со скоростью света, без пробуксовки.

- Ты не прав сейчас, Марк! Вот поживёшь с моё и поймёшь, что добрых и порядочных людей намного больше, чем дурных и злых. А как я попаду в квартиру Александра Николаевича, Марк? Если он лежит?

- Через двери, тётя Люсенька, - улыбнулся Марк и жестом фокусника достал из кармана ключи. - Вот этот ключик от домофона. Этот - от нижнего замка, а этот - от верхнего.

Ключи (дополнительный комплект, который Никита утром принёс с собой на занятия и передал Марку) тут же перекочевали в сумочку Людмилы Сергеевны. Марк с интересом наблюдал за тётей, лицо которой, наконец, обрело краски, а глаза заблестели, как у совсем юной девушки перед первым свиданием.

Марк не стал спрашивать себя, откуда он знает, как блестят глаза у юной девушки перед первым свиданием. Он просто вспомнил Олесю, с которой они недавно впервые поцеловались. Почему-то сейчас Людмила Сергеевна очень её напоминала.

И вот, пока Олеся кормила обедом Никиту и Марка, Людмила Сергеевна стояла у подъезда Александра Николаевича и набиралась смелости. Потом она вдруг вспомнила, что её может случайно увидеть Аглая, и быстро достала ключи.

Замки; удалось открыть с первого раза, и Людмила Сергеевна осторожно вошла в прихожую. Тщательно заперла двери изнутри, прислушиваясь к звукам музыки, доносившимся из глубины квартиры. Но удивительно было не это. Больной вполне мог слушать радио, стереосистему или смотреть концерт по телевизору.

Удивительным было то, что до слуха гостьи доносились также "кухонные" звуки, - такие, словно кто-то занят приготовлением пищи. За это говорили также аппетитные запахи, которые почувствовала Людмила Сергеевна.

А вскоре до нее донеслось ещё и пение!

- Скажите, девушки, подружке вашей, - пел кто-то приятным баритоном, ничуть не хуже, чем Марио Ланца, голос которого звучал фоном. Во всяком случае, Людмиле Сергеевне казалось, что не хуже. Ей всегда очень нравилось, как Саша поёт. - Что я ночей не сплю, о ней мечтая...

Кажется, хозяин квартиры из-за звучащей музыки и собственного пения не услышал, как в квартиру кто-то вошёл. Что делать? Просто войти в кухню и поздороваться? Да уж, картина маслом получится. И вообще, что происходит? Почему больной сам орудует на кухне? А голос у больного здоровый и энергичный? Но и уйти, не разобравшись в происходящем, Людмила Сергеевна не могла.

Осторожно открыв входную дверь, Людмила Сергеевна с силой захлопнула её. Пение смолкло, а следом и музыка. Раздались энергичные шаги. Тот, кто шёл, явно не имел проблем с функцией передвижения.

- Никита, ты почему вернулся?

Вопрос Людмила Сергеевна услышала раньше, чем в прихожей появился Александр Николаевич. Он был в клетчатой рубашке, джинсах и в фартуке, как у заправского повара. В руках держал лопаточку для перемешивания еды. Именно эта лопаточка и упала сейчас на пол с таким звуком, с каким, должно быть, судьба стучится в дверь.

Глава четвертая
Людмила Сергеевна и Александр Николаевич одновременно попытались поднять лопатку, их руки встретились. Смутившись, оба отпрянули от лопатки, которая так и осталась лежать на полу в прихожей. Потом снова оба, не сговариваясь, попытались поднять, опять столкнулись руками...

Людмила Сергеевна захохотала первая, звонко и от души. Очаровано глядя на неё, рассмеялся и Александр Николаевич, который успел-таки ухватить лопаточку.

- Здравствуй, Люда! - Александр Николаевич смог успокоиться и заговорить раньше. - Почему смеёшься?

- Ну не плакать же, - переведя дух, Людмила Сергеевна легко смахнула со лба растрепавшиеся волосы. - Конечно, мой любимый внучатый племянник - авантюрист и лгун, но зато какой изобретательный! Есть повод для оптимизма.

- Похоже, у нас с тобой одинаковые поводы для оптимизма, - пробормотал Александр Николаевич.

Повертел в руках лопатку, убрал на полку в прихожей и подошёл к Людмиле Сергеевне.

- Повернись, Люда, помогу пальто снять.

- Ты меня в гости приглашаешь, Саша?

- Ты уже пришла, Люда. А я соляночку как раз почти приготовил. Оливки есть, лимончик порежем.

- Дубровин, ты на старости лет заделался искусителем почище, чем в молодости!

Людмила Сергеевна повернулась спиной, и хозяин дома помог ей снять пуховик. Под пуховиком оказались юбка-карандаш ниже колена, тонкая тёмная кофточка и лёгкий бирюзовый шарфик. От лёгкого аромата духов у Александра Николаевича немного закружилась голова.

А он-то думал, что в его возрасте голова может закружиться только от влияния магнитных бурь, или если резко выпрямишься после того, как наклонился.

- Это я ещё не сказал тебе о том, что в морозилке припрятана бутылка хорошей водки, - усмехнулся Александр Николаевич.

- Саша! Ты же никогда не пил водку! - крикнула Людмила Сергеевна из ванной комнаты, где мыла руки.

- Это тебе так казалось, Людочка, - заявил Александр Николаевич.

Людмила Сергеевна выглянула из ванной, удивлённо глядя на него. Он назвал её так, как никто не называл очень давно.

Сделав невозмутимое лицо, Александр Николаевич пошёл в кухню.

- Через пять минут жду тебя за столом, - громко сказал оттуда.

Он специально дал гостье возможность в одиночестве пройтись по квартире, посмотреть фотографии на стенах, сувениры, принять всё это или не принять, сделать собственные выводы.

Людмила Сергеевна выглядела задумчивой, но не грустной, когда появилась в кухне.

- Ого! Это я хорошо зашла, - улыбнулась она, оглядев стол, на котором, помимо двух больших тарелок с солянкой, хлеба и запотевшей бутылки с прозрачной жидкостью, стояли блюдца с лимоном, оливками, небольшими маринованными огурцами и тонко нарезанным салом.

- Присаживайся, Людочка.

- Пожалуй, Саша, ты прав. Нам с тобой вот без этого... - Людмила Сергеевна кивнула на бутылку. - ...не разобраться. Слишком всё запутанно.

- Наоборот, предельно просто, Людочка. Потому предлагаю начать разговор, - Александр Николаевич открыл бутылку и разлил "сыворотку правды" в две узкие рюмки.

- Знаешь, Саша, вот увидела тебя тогда, у твоей машины, и поняла, что ты мне солгал когда-то давно.

Людмила Сергеевна отдышалась и смахнула выступившие слёзы, подвинула поближе к себе тарелку с солянкой и взяла хлеб.

- Не мог ты мне изменить. Не тот ты человек. И женился ты позже, чем через год после того, как я вышла замуж. Это по молодости я вспыхнула и поверила в твою ложь. А потом уже смысла не было задумываться. Что толку думать, если уже ничего не изменишь, слишком поздно?

- Ты права, Людочка. Я никогда не изменял тебе. Но этот факт всё равно не превратил меня тогда в принца на белом коне.

- А зачем тогда ты обманул меня, да ещё так жестоко, Саша?

- Давай по второй, Людочка.

- Саша, ты что со мной потом делать будешь, если я напьюсь? Как я домой поеду?

- Не напьёшься, если плотно поешь. И зачем тебе вообще уезжать? Места достаточно. Отдохнёшь, придёшь в себя.

- Ну и ну, Дубровин! Предложение, от которого сложно отказаться. Хорошо, давай по второй.

... - Вот так, Людочка. Правда такова, и я не смог тогда рассказать её тебе. До сих пор не понимаю, повёл ли я себя, как трус, или поступил правильно.

- А давай теперь, когда я всё знаю, Саша, забудем об этом и не станем оценивать твой поступок? Потому что родителей осуждать уже бессмысленно, их нет. А я, если честно, не знаю, как бы развивались наши с тобой отношения, узнай я правду. Конечно, отец бы нас выкинул из Москвы, это без сомнений, потому что я не оставила бы тебя по своей воле. А вот выдержала бы я потом? Не пожалела бы? Честно, Саша, я не знаю. Можешь думать обо мне всё, что угодно, осуждать.

- Нет, не могу думать всё, что угодно, и осуждать, Людочка. Всё получилось так, как получилось. "Если бы" никогда не срабатывает в обратную сторону и ничего не меняет.

- Тогда давай по третьей, Саша, раз уж ты даёшь мне возможность потом прийти в себя. И предлагаю закрыть тему прошлого.

- За нашу молодёжь, - улыбнулся Александр Николаевич. - За то, что они оказались мудрее нас.

- Авантюристы, - покачала головой Людмила Сергеевна.

Глаза её блестели, щеки порозовели.

- Ты ещё всего не знаешь, Людочка.

- О нет... Чего ещё я не знаю, Саша?

- Никита и Марк задумали нас с тобой поженить. Точнее, идея принадлежала Марку, а Никита относился к ней скептически. Но теперь парни точно действуют заодно, это очевидно.

- Вот как? - задумчиво спросила Людмила Сергеевна. - Не знала, что планы ребят зашли настолько далеко.

- Людочка... А может, Марк и Никита правы? Ведь не зря мы с тобой встретились спустя так много лет после разлуки?

- Саша, ты делаешь мне предложение?

- Пока нет. Сейчас не время и не место. Предложение делается не так. Сейчас я лишь зондирую почву.

- Какой ты прагматичный, Саша! А я вот нахожу ситуацию очень даже подходящей и волнующей. И мне приятно думать, что ты мне только что сделал предложение.

- То есть, ты согласна, Людочка? - Александр Николаевич даже вскочил.

- Сядь, Саша! Конечно, я согласна. У нас не так много времени осталось, как хотелось бы, потому транжирить драгоценные мгновения я не намерена.

- Тогда я сейчас сделал предложение. Просто потом сделаю снова, так, как положено.

- Саша, пожалуйста, не надо. Ты уже делал мне предложение так, как положено, и ничего хорошего из этого не вышло. Пусть в этот раз всё будет спонтанно, без всяких условностей.

Александр Николаевич взял руку Людмилы Сергеевны в свои ладони. Сначала просто подержал, потом погладил, а потом коснулся губами ладони.

- Людочка, какое это чудо... Я до сих пор не верю своему счастью. Спустя столько лет, мы всё же будем безраздельно принадлежать друг другу. Спасибо тебе за то, что простила меня.

Голос Александра Николаевича дрогнул. Не вынимая своей руки из ладоней Александра Николаевича, Людмила Сергеевна села к нему на колени, обняла за шею и прижалась щекой к его волосам.

- Я люблю тебя, Саша, но теперь немного по-другому. Понимаешь? Люблю как родного человека, которого знаю тысячу лет, знаю, как саму себя. Может, в нашем чувстве уже не так много страсти, но зато оно более глубокое и трепетное.

Александр Николаевич крепко обнял Людмилу Сергеевну и прижал к себе.

... - Что-то я волнуюсь, Никитос. Может, я домой пойду? - с тревогой спросил Марк, когда они вдвоём подошли к двери квартиры.

- Ага, сейчас-ка! - воскликнул Никита и на всякий случай ухватился за рукав куртки Марка. - Хитрый какой... Вместе кашу заварили, вместе и расхлёбывать будем.

Марк тяжело вздохнул, во все глаза глядя на то, как Никита открывает двери.

Молодые люди осторожно вошли в прихожую, заперли двери и остановились, прислушиваясь.

Александр Николаевич и Людмила Сергеевна сидели в кухне и пели под гитару.

... И забыть по-прежнему нельзя

Всё, что мы когда-то не допели,

Милые усталые глаза,

Синие московские метели.

Снова между нами города,

Жизнь нас разлучает, как и прежде,

В небе незнакомая звезда

Светит, словно памятник надежде...*

Никита и Марк вошли в кухню и остановились в дверях. Оказалось, что на гитаре играет Людмила Сергеевна, а поют вместе она и Александр Николаевич.

Они заметили парней, но песню всё-таки допели.

- Здравствуйте, - вразнобой сказали Марк и Никита.

- Вот и ребята. Идите руки мыть, а я пока солянку разогрею. Простите, водки не оставили вам.

- Да нам и без водки остроты момента достаточно, - пробормотал Марк.

- И это правильно. Ведь у нас с Людочкой помолвка, а вы присутствуете.

- Помолвка? - удивился и встревожился Марк. - Так быстро?

- Да, мы решили не откладывать свадьбу даже на день. Уже подали заявление на портале, - с гордостью заявил Александр Николаевич. - Так что можете начинать подготовку. Скоро будете гулять на свадьбе.

* * * * * * * * * * *

Свадьба была в начале февраля: самая настоящая свадьба с торжественной регистрацией, шампанским в пластиковых стаканчиках на улице у машин, поездками по городу, фотографом, видеосъёмкой, ночным фейерверком и конечно, банкетом в ресторане.

Александр Николаевич был в серебристом костюме, который очень шёл к его глазам, как уверяла невеста. Сама Людмила Сергеевна выбрала длинное прямое молочного цвета платье, закрытое и достаточно консервативное, но подчёркивающее фигуру, сохранившую стройность.

На торжество прилетели родители Никиты и семья Людмилы Сергеевны - сын Александр, его жена Ксения, дети Алёна и Арсений.

Были также семья Марка в полном составе и Олеся. В процессе праздника выяснилось, что Аглая Демьяновна тоже неплохо поёт. Во всяком случае, когда началось застольное пение, равных ей не было.

Внучка Людмилы Сергеевны, Алёна, оказалась почти копией бабушки в молодости: миниатюрная, стройная светловолосая и голубоглазая.

Наблюдательный Марк сразу заметил, как Никита смотрит на Алёну, и глаза Марка вспыхнули знакомым блеском, однако будущий испытуемый ничего не замечал: слишком поглощён был созерцанием новоиспеченной "родственницы".

- Кажется, у нас появилась возможность отблагодарить Никиту за то, что он не остался равнодушным к нашей истории, - многозначительно сказала Людмила Сергеевна, когда они с Александром Николаевичем танцевали.

- Думаешь? - Александр Николаевич забавно сдвинул брови.

- Уверена. Никита совершенно точно влюбился в Алёну с первого взгляда.

- Если Алёна ответит взаимностью, мы должны будем сделать всё для того, чтобы нашим внукам не пришлось ждать собственной свадьбы сорок пять лет.

- Согласна с тобой, Саша. Хорошо, что мы с тобой рядом и всегда готовы поддержать нашу замечательную молодёжь. Алёна ответит взаимностью, я уверена. Никита очень похож на тебя, а значит, устоять невозможно. Я вот и спустя сорок пять лет не устояла...

* В тексте использован отрывок из песни "Надежда". Музыка Александры Пахмутовой, слова Николая Добронравова.

Конец