Рецензия медведя на статью о медведях

РАЗМЫШЛЕНИЯ МЕДВЕДЯ
о статье «Две книги о медведях» (анон.; тираж 1 экз.)

                Александру Михайловичу Берёзкину

Критическая статья о двух книгах, посвященных столь сложному явлению, как медведь, в целом оставляет благоприятное впечатление. Автор обнаруживает знакомство с историей предмета; он сумел выдержать корректный тон изложения. К чести для автора, он отдает себе отчет в сложности и неисчерпаемости избранной им темы и отступается от попыток дать поспешный ответ на вопросы, перед которыми мир, от сотворения его, благоговейно немеет.

Статья анонимна, поэтому мы не знаем наверное, человек или зверь ее написал. Сам автор, дающий оценку трудам двух людей, лишь косвенно дает понять, что он не медведь. Это признание совершенно излишне для медведей, которые и так это поняли, но оно полезно для людей: они настолько заигрались в псевдонимы и литературные маски, что за этим маскарадом утратили связь с нагой первозданностью звериного слова. По некоторым специальным признакам мы догадываемся, что, возможно, ее автор практиковался в разговорном и синхронном переводе с медвежьего, а возможно, даже изучал медвежьи манускрипты (записи сказок на бересте). Правда, некоторые обороты парадоксально выдают в нем знатока скорее т. н. берлоги (лингвистический термин, обозначающий специальный диалект, на котором звери (здесь — медведи) разговаривают только между собой и в интимной обстановке), нежели поляны — общелесного диалекта, на котором изъясняются между собой все обитатели леса. (Специалист-лингвист знает, что все языки разных звериных, а также птичьих родов восходят к прамедвежьему и, следовательно, сохранили много общего). Это наблюдение наводит на мысль, что автор статьи не является носителем поляны, следовательно, он человек, а не зверь, но это человек, которого, по-видимому, судьба тесно свела с медведями. В любом случае, продемонстрированная им языковая и теоретическая подготовка сделала бы честь любому немедведю, будь то зверь, а тем более человек.

Всем негласно известно, что по цвету бумаги можно безошибочно понять, двигала ли автором любовь, когда он помогал рождению своего текста, либо иные мотивы, неинтересные нашему вниманию. Медведи видят цветное свечение бумаги невооруженным глазом, глядя обычным образом; людям требуется некоторый навык в особой фокусировке глаза, однако усилия дают хорошие результаты. Лист бумаги с текстом про книги о медведях насыщенного цвета и светится любовью. Поэтому да будут благосклонны к его автору Большая и Малая Медведицы.

Однако остановимся на том факте, что и статья, и обе книги написана не медведем. И на важные составляющие медвежьей жизни вновь и вновь смотрят немедвежьим взглядом. Что и породило, в сущности, fiction, миф о медведе: он прожорлив, толст и неуклюж, он не любит мыться, громко топает, громко поет, любит громкую музыку и детективы. Этот миф живет десятки веков, его плодотворное влияние на человеческие культуры разных эпох и континентов несомненно; миф о медведе составляет неотъемлемую часть бытового человеческого сознания. Красоту, интеллектуальную мощь и обаяние этого мифа, мерцающего самоиронией «хомо сапиенса», не понять в полной мере, не зная о медведе ничего из того, что миф отверг. Автор критической статьи о двух книгах, наряду с основательной образованностью, поневоле обнаружил и некоторое невежество, вполне простительное даже для того, кто считает себя коротким знакомым медведей. Ведь тот, чье имя не называется, и впрямь неуловим для наблюдателей, у которых наготове оценка.

Автору статьи, надеемся, будет интересно узнать нечто для него новое. Например, детективы из лесных обитателей больше всего читают не медведи, а дятлы, выдры и лисицы. Медведи любят этот жанр: они горячие поклонники Рекса Стаута, предпочитают Ниро Вульфа прочим сыщикам и регулярно устраивают кулинарные конференции. Более подробная информация содержится на соответствующем сайте в Интернете. Советуем зайти еще на один сайт — «Лесной театр». Человеку будет интересно ознакомиться с режиссерской трактовкой в медвежьих инсценировках романов о Ниро Вульфе и Арчи Гудвине. Однако книжные тиражи о Ниро Вульфе на медвежьем и не приближаются к тиражам на морзянке! Впрочем, было бы неточным не заметить, что тиражи на морзянке столь многочисленны вследствие специфики читательской манеры дятлов, ведущей к быстрому физическому износу книги, так что все книги на морзянке одноразовые. Возвращаясь к детективным пристрастиям медведей, заметим с улыбкой, что пользующийся широким спросом набор «Знаменитый сыщик» выпускается не только в такой комплектации, которая описана Майклом Бондом. По статистике, медведи заказывают с доставкой на дом комплект, состоящий из кресла, столового прибора и обеда (орхидея, как вещь несъедобная, а значит нефункциональная, прилагается в голографическом изображении на коробке).

Сказанное, уж разумеется, подкрепит человека в его убеждении, что медведь прожорлив. Между тем, и это не так — медведь не прожорлив. Он, например, не считает, что любую еду надо заедать хлебом, иначе не наешься (такая повадка распространена среди людей). Иногда вся его трапеза — горсть малины или скромных размеров рыбка. Он не то что вечно рыщет в поисках еды, как любят писать в человеческих пособиях для туристов. Просто к еде любой медведь относится ответственно. Он знает: если тебе встретилась еда, ее надо съесть. Иначе еда может заблудиться в лесу и пропасть, а это не дело.

Медведи действительно очень музыкальны. Однако любят они не только громкую музыку, и поют они не всегда громко. Задушевные лирические песни они поют высокими мелодичными голосами и тихо, потому что при этом не топают лапами. Громко они поют, только когда песня требует топанья лапами и иных приемов аранжировки.

Притча во языцех — медведи топают! Это мог написать только человек, который не слышал, КАК топают ёжики!!! Знают ли люди, что медведи-родители урезонивают расшалившихся медвежат и юных медведиц на выданье именно словами: «что ты топаешь, как ёжик»?!

Никто не говорит, что медведи вообще не топают. Да, этот зверь быстр, пластичен и тяжел. Его большой вес, его тяжелый нрав — такие же признаки его подлинности и элитарности, как удельный вес золота и черного дерева. За малое обладание этой тяжестью надо дорого заплатить. Таков этот мир, и такова цена вещей в этом мире. Те, кто способен платить, платят не торгуясь и соприкасаются с самым дорогим, с оригиналом, со штучной работой, да что там — с нерукотворным. Те, кто не готов платить, при встрече с медведем топают ногами (да-да, топают, как пьяный ёжик), шумят и кричат, думая тем напугать медведя (!). Они набивают цену себе, но остаются с пустыми руками либо пробавляются ширпотребом.

Но это философская сторона вопроса. А внешняя сторона такова, что топанье медведя приписали его неуклюжести. Право, это байки из того же разряда, что у медведя нет хвоста, когда он есть, очень аккуратный, необходимого и достаточного размера. Или что у медведя нету талии, когда медведь просто по традиции носит неприталенную шубу.

Или что медведь — грязнуля, потому что не любит мыться. Воистину, это сказал человек. Любая птица знает еще в скорлупе, что медведи наводят чистоту сухим способом. Основной потребитель профессиональных наборов щеток, гребней и расчесок от Шварцкопф — медведи, это — опять-таки! — статистика. Только человек мог не понять соль анекдота, в котором медведю подарили тазик и мочалку, а выдре — расческу и бигуди. Этот обмен подарками — традиционный прикол, обязательно повторяющийся на Большом Сабантуе В Честь Выхода Всех Зверей Из Зимней Спячки. Медведи действительно не моются, а вычесывают шубу, но они совершают купанье дважды в год: первый раз в ознаменование начала лета (в ходе Большого Сабантуя — см. выше), второй — перед Медовым Спасом (погружение в воду с головой носит символический характер и выражает упование на изобилие мёда). Право, нечего прибавить, кроме того, что человек тоже несет шубу в сухую чистку, а не трет ее мылом в корыте…

Улыбнемся и оставим мифу его наивность. Впереди нас ждут увлекательные размышления по более сложному вопросу — о мизантропии медведя. К ним нужно подготовить ум и душу, но предвкушенье ароматней мёда.

(ранее  02.01.2006)

Медовые чернила,
малиновые краски.
Медведи на бересте
записывают сказки.
Поскрипывает щепка,
и, букв людских не зная,
ложится на бересту
их звукопись лесная,
медведей косолапых,
смешливых и смышленых,
чьи пасти пахнут медом
и соком трав зеленых.
Рычанье и молчанье
строкой почти что нотной
ложится разноцветно
на белый свиток плотный.
Кругом качают травы —
дурманы и отравы.
Медведи пишут сказку
не ради, скажем, славы,
не ради, скажем, пользы,
но ради интересу:
доставят человеку
послание из лесу.
Он развернет посланье,
он загадал желанье,
до этой он минуты
томился в ожиданье!
Цветные буквоноты
на несколько минут
в глазах у человека,
как радуги, плывут.
Пусть сказка косолапа,
наивен в ней обман,
она для человека
что маковый дурман.
Совьется, разовьется
в ладонях береста,
и сказка вновь начнется
вся с белого листа!