Ах, времена...

(1961 год)

Все знают, что в 1861 году было отменено крепостное право. Но не все, особенно молодые, знают, что в 1961 году в Советском Союзе был издан указ, запрещающий частным лицам в своих хозяйствах держать крупный и мелкий скот. Указ был вызван тем, что Партия объявила: в стране построен «развитой социализм», и страна переходит к построению коммунизма, который абсолютно несовместим с частной собственностью.

Этот год остался в памяти у многих, особенно у тех, кто имел дело с землёй. В те времена многодетные семьи выживали за счёт своего трудолюбия. Плоды земли, возможность иметь молоко и мясо давали родителям надежду вырастить здоровым послевоенное поколение детей. На родительские зарплаты, рассчитанные на одного, от силы двух человек, семью не поднимешь.

Рабочий день «частника» начинался с пяти утра и заканчивался около полуночи. Это вынужденное фермерство не поощрялось государством, а облагалось очень серьёзным налогом. Частник нёс в приёмный пункт оброк, наложенный на каждый хозяйственный двор. Он сдавал молоко, яйца и, если есть свинья, мясо. Сдавать нужно было круглый год, поэтому приходилось покупать продукты, чтобы заплатить налог: яйца, когда куры не неслись, молоко, когда корова не доилась…

На этом «забота» о частнике не заканчивалась. Землю около дома следовало использовать согласно указаниям местной власти, то есть на участке деревья и кусты должны были быть размещены в определённом процентном отношении, а остальная часть земли — только под овощи.

Для исполнения указа по ликвидации домашнего скота на каждом хозяйственном дворе побывала ветеринарная служба — комиссия, которая и определяла, куда будет направлено животное: в колхоз или на мясокомбинат. Всё произошло стремительно. Таким образом, в стране был выполнен и перевыполнен годовой план по заготовке мяса.

В магазинах столичных городов достаточно долго стояли вдоль стен высоченные пирамиды мясных консервных банок. А войдя в продуктовый магазин, наличие гастрономического отдела можно было угадать по аромату колбасных изделий. Женский стон висел в воздухе над посёлками. Сжатые губы мужчин обещали глубокую память об этой «ошибке» правительства.

…В этот день мать еле вошла в квартиру. Я помогла ей раздеться. Мать с полузакрытыми глазами медленно подошла к дивану и, упав на него, сначала замерла, а потом беспомощно зарыдала.

Я понимала, что плачет мать от этой жестокой несправедливости. Я долго не отходила от матери, дала ей возможность нареветься, приготовила успокоительный чай. Мать оставалась совсем беспомощной ещё несколько дней, провела их в постели и отказывалась от еды. Постепенно шок стал проходить, и мать устроилась на работу, за которую платили гроши, и продолжала работать в своём саду-огороде. Огород помогал выжить и морально, и физически.

А в это время в местном отделении милиции подводили итоги по выполнению Указа о запрете содержания домашнего скота. Перед совещанием в дежурную часть зашёл слегка пьяный мужчина и с чувством выполненного долга подал дежурному заявление о том, что у его соседа ночью хрюкал поросёнок. Дежурный прочитал заявление и, увидев указанный адрес, проговорил:

— А что же ты не дописал, что в этой семье шестеро детей мал мала меньше? Ведь поросёнок — не корова, подрастёт — заколют. Для детей — поддержка.

Но в этот момент вошёл начальник отделения и, увидев бумагу в руках дежурного, властно потребовал заявление. Прочёл и здесь же написал резолюцию: «Участковому Иванову И. И. для исполнения. Срок исполнения — трое суток», — расписался и вышел.

На этом участке оказался исключительно усердный участковый. Он просидел в засаде в кустах около забора две холодных ночи. К утру второй ночи услышал детское, почти нежное хрюканье поросёнка. Зашёл к соседу, написавшему заявление, взял в понятые заявителя и его жену и тут же составил акт о наличии бедного животного в хозяйстве соседа. Нарушители были оштрафованы, поросёнок сдан на мясокомбинат. Участковый получил премию и был счастлив.

Весна 1961 года для многодетных рабочих семей, обычно рассчитывавших на подсобное хозяйство, оказалась голодной.

Позже мать высказала невероятную мысль:

— Ты знаешь, а ведь это вредительство. У всех, у кого на нашей улице были здоровые, сильные коровы, дающие прекрасные надои с высокой жирностью, «кормилицы» были отправлены на мясокомбинат, а старые и слабые здоровьем — в колхозы. Что же завтра будет с этими колхозами? Это очередное вредительство, — прошептала она.

Тогда, в 1961 году, она ещё не могла рассказать нам, своим детям, что когда ей было четырнадцать лет, их семья, шестеро из девяти выживших детей, с грудничком на руках были выброшены на улицу. Отца увезли по этапу в Сибирь, а дом использовали под школу. И пошли скитаться по свету взрослые и дети только за то, что умели трудиться и жить честно, что сами, без чужой помощи, своими руками и хребтом могли заработать на свою жизнь.

Вскоре вышла статья Сталина о перегибах в коллективизации. Хотя их семья относилась к середнякам, никто не вернул им отца, дом и нажитое имущество. С ярлыком «кулацкие дети» трудно было сохраниться. Но им повезло, что в самый первый и гибельный момент им тайно помогала вся деревня.

15.04.2004