Изгои. Глава 144

Два дня назад.. 10 августа.

Игнат Альбертович подсунул Антону Ивановичу протокол допроса вместе с  шариковой ручкой. Ветхий седой старец поставил свою роспись в нужной графе протокола. Гай Лексусович помог Антону Ивановичу встать со стула, вручил ему его деревянную трость и повёл к выходу из комнаты допроса.

—Ведите себя прилично, уважаемый Антон Иванович, чтобы больше не попадать в наш отдел, — вдогонку посоветовал Игнат Альбертович и набрал ряд цифр на телефонном аппарате, намереваясь кому–то позвонить.
—Я учту ваше пожелание, товарищ лейтенант, — обернулся в дверном проёме ветхий седой старец.

Гай Лексусович и Антон Иванович, придерживая друг друга за локти, пошли по коридору отдела милиции.

Оказавшись на улице, Гай Лексусович и Антон Иванович огляделись по сторонам.

—И куда ты меня решил отконвоировать, Гайчик? — ждал подвоха ветхий седой старец и опёрся правой рукой о трость.
—К тебе в имение, твой сын Иван, наверное, волнуется, — ответил Гай Лексусович.

Рядом с отделом милиции у цветочных клумб толпились горожане и что–то объясняли фотографам, журналистам и телевизионщикам, указывая на упавшие ёлки.

—Запахло сенсацией, — пробурчал Гай Лексусович и повёл Антона Ивановича по улице, не обращая внимания на возгласы толпы горожан у себя за спиной.
—Смотрите, это тот самый дедушка, который разговаривал с НЛО недавно!
—Да, это он!
—На него упала ёлка во время ураганного ветра!
—Не упустите дедушку!
—За ним!
—Дедушка может многое знать!
—Возьмите у него интервью!
—Снимите дедушку на телекамеру для вечерней программы «Время»!
—Задержите дедушку!
—Остановите его!
—Ты разговаривал с НЛО? — удивился Антон Иванович, опираясь на трость при ходьбе.
—Не совсем так. Люди всё напутали. Просто ко мне недавно с неба явились голограммы Лексуса и Каролины у входа в отдел милиции.
—Голограммы Лексуса и Каролины? — переспросил Антон Иванович. — Твоих давно умерших родителей голограммы?
—Мой отец Лексус не умер, а просто переместился на машине времени в далёкое будущее. Ну а моя мамочка Каролина.. Отец воссоздал образ моей умершей мамочки в далёком будущем, и они живут там вместе. Я увижусь со своими родителями в будущем, если доживу.
—Я помню, что ты сделал в лесу. Ты запихал Лексуса в раскалённый пузырь света и вместе с ним растворился в овраге, рядом с болотом. Значит, ты и Лексус окажетесь в далёком будущем? Уточни, из какого года явились голограммы твоих родителей?
—Если не ошибаюсь, из 2094 года. А в овраге, рядом с болотом, я буду только в июле 2024 года, если доживу. Мне стукнет 134 года.
—Доживёшь, доживёшь. Ведь ты мой потерянный рюкзак вернёшь, от стаи волков меня спасёшь, про свою жену Агафью расскажешь. А ещё ты будешь драться с самим собой 14–летним у костра, ночью. А ещё ты ядом из фляги захочешь нас отравить.
—Как интересно. Эти события только через 42 года произойдут, а мне не терпится всё это пережить.

Толпа горожан вместе с журналистами и телевизионщиками догнала объект преследования.

—Как вы можете прокомментировать случай, произошедший с вами недавно у отделения милиции? — задала вопрос журналистка, нагло тыча микрофоном Гаю Лексусовичу в лицо.
—Не буду я ничего комментировать, — отмахивался Гай Лексусович от назойливых представителей СМИ.
—Очевидцы утверждают, что на вас с небес спустились два светящихся, как шаровые молнии, объекта гуманоидной формы, — настырничал молоденький представитель прессы, пихающий микрофон Гаю Лексусовичу в губы.
—Вы можете сейчас подтвердить либо опровергнуть факт существования внеземных цивилизаций? — требовал объяснений корреспондент, что–то записывающий в блокнот шариковой ручкой.
—Некоторые свидетели говорят, что небесные гуманоидные создания с вами даже разговаривали! — восхитился интервьюер, зажимая в руке диктофон.
—Кстати, о чём вы разговаривали с представителями внеземного разума? — уточнила наглая журналистка, тыча микрофоном Гаю Лексусовичу в подбородок.
—Вы были на корабле инопланетян? — спросил телевизионщик, направляя объектив телекамеры в лицо Гаю Лексусовичу.
—Гуманоиды проводили над вами опыты в своём корабле? — поинтересовался газетный борзописец.
—На каком языке вы разговаривали с гуманоидами? — задал уточняющий вопрос репортёр.
—И почему именно с вами связались представители космических миров? — ревностным тоном полюбопытствовал фотограф и щёлкнул фотоаппаратом.
—Отстаньте от меня! Дайте пройти! — рявкнул Гай Лексусович и подвёл Антона Ивановича к автоматам «Газированная вода», около которых скопились дети.
—Товарищи папарацци, будьте людьми, и ведите себя достойно, — попытался разрядить обстановку Антон Иванович и под разинутые рты детей выпил целый стакан газированной воды.
—Прошу прощения, а вы, собственно, кто такой будете? — опомнилась наглая журналистка, глядя на ветхого седого старца.
—Дедом Пихто буду! — нагрубил Антон Иванович и замахнулся на журналистку тростью.
—По вам заметно, — фыркнула наглая журналистка и получила тростью по голове.
—Что тебе заметно, курица?
—Вы умалишённый, что ли, старик?! — опешила наглая журналистка и тронула пальцем свой затылок. — Я на вас жалобу напишу в прокуратуру за рукоприкладство!
—Пиши куда хочешь, кикимора, хоть самому Брежневу, — осмелел Антон Иванович.

У обочины дороги затормозила «Волга» лимонного цвета с «шашечками» на дверцах.

—В машину! Скорее! — прокричал из опущенного пассажирского окошка «Волги» пожилой лысеющий таксист, пыхтя папиросой.

Антон Иванович растолкал журналистов, некоторых из них побил тростью, и вместе с Гаем Лексусовичем юркнул в салон «Волги»  не забыв захлопнуть за собой дверцу.

—Милейший, вы весьма кстати здесь появились! — обрадовался Гай Лексусович.

Журналисты, телевизионщики и фотографы облепили такси со всех сторон.

—Гони! — приказал Гай Лексусович. — Улица Карла Маркса, дом восемнадцать!
—Принято к сведению, — кивнул таксист и дал по газам.
—Вы меня запомнили, милейший, — заулыбался Гай Лексусович и вынул из кармана брюк кошелёк.
—Да разве вас забудешь, — усмехнулся водитель такси. — То вы мне странную купюру в тысячу рублей суёте под нос, то вы оплачиваете мои услуги тремя рублями в обход показаний счётчика. А кто рядом с вами сидит? Это ваш друг, тот самый, который подарил вам странную купюру в тысячу рублей?
—Да, это я подарил Гайчику «косарь», — подтвердил ветхий седой старец и уложил трость рядом с собой. — А ещё у меня есть продвинутый смартфон «Samsung Galaxy» 2022 года выпуска и банковские карты с кэшбэком и бонусами. Но вот незадача: смартфон и карты бесполезны. В СССР ещё не изобрели вышки сотовой связи, нету интернета и банкоматов.
—Что вы сейчас сказали? — не понял таксист и крутанул руль на повороте у светофора.
—Да так. Ничего. Забудьте. Это моё стариковское ворчание. Мне всё–таки 101 год недавно исполнился.
—Вот это возраст, — присвистнул таксист и взглянул в зеркало обзора салона. — Дедуль, как вам удалось дожить до такой солидной даты? В чём секрет вашего долголетия?
—Я питался листиками салата, отварной куриной грудкой, всегда пил стакан кефира на ночь. Утром делал зарядку под гимн СССР. В течение всего дня избегал стрессов. В отличие от вас, я никогда в жизни не курил. Иногда правда выпивал стопку водки под солёный огурец, но только по дням рождения и праздникам.
—Ясно, — протянул таксист. — Особая заморская диета?
—Да, особая, индивидуальная. По рецептам заокеанских империалистов. К тому же мой друг Гайчик, который сидит сейчас рядом со мной, выдернул меня с того света когда–то давно, чем и продлил мне жизнь лет на сорок.
—Каким образом дед выдернул вас с того света? — заинтересовался таксист, дымя папиросой.
—Долго рассказывать, милейший, — кашлянул Гай Лексусович.
—Хотя бы в общих чертах намекните, дедули.
—Ладно. Я намекну, — настроился на разговор Антон Иванович. — Скажем так, наночастицы костного мозга Гайчика переделали мой организм на клеточном и генном уровне, когда я лежал в коме в реанимации после огнестрельных ранений.
—Что? Наночастицы? — недоумевал таксист. — Это слово с какой планеты?
—Короче, крути баранку, дядя, и следи за дорогой! — повысил голос Антон Иванович. — Уж больно ты любопытен!
—Однако вы, дедули, полны сюрпризов, — усмехнулся таксист и повернул на улицу Карла Маркса.
—Держи, милейший, сдачи не надо.

Гай Лексусович вручил таксисту бумажную купюру номиналом в три рубля, где на её обратной стороне красовался герб СССР.

—Примного вам благодарен, дедуль, — воодушевился таксист и спрятал банкноту в карман брюк.

«Волга» остановилась у одноэтажного здания из красного дореволюционного кирпича, имеющего в наличии натуральную черепичную крышу и деревянные ставни на окнах.

—Благодарю тебя, милейший, что спас нас от настырных журналистов, — пожал Гай Лексусович таксисту руку. — Если бы не ты, то..
—Всегда пожалуйста, — хмыкнул дядька и выплюнул недокуренную папиросу в опущенное водительское окошко. — Если снова в беду попадёте, обращайтесь.
—Непременно ещё разок воспользуюсь услугами вашего таксомоторного парка. Номер вашей машины я записал.
—Буду рад сотрудничеству, — парировал дядька и вспомнил: — Кстати, у вас в отделе милиции приняли заявление к рассмотрению?
—Какое заявление? — не понял Гай Лексусович и распахнул дверцу салона.
—Об ограблении вашей квартиры. Вы мне рассказывали, что у вас из кухни украли прабабушкин фарфоровый сервиз, и ещё что–то там вынесли воры.
—А–а–а, заявление! Да, приняли, — соврал Гай Лексусович и вместе с Антоном Ивановичем выскочил из такси.

«Волга» сорвалась с места и укатила по своим делам. Антон Иванович и Гай Лексусович направились прямиком к одноэтажному зданию из красного дореволюционного кирпича.

—У тебя украли прабабушкин сервиз? — едва сдерживал смех Антон Иванович, шагая по тротуару.
—Надо было придумать убедительную легенду, иначе этот таксист, которого я остановил на дороге, не домчал бы меня с ветерком до отдела милиции, — пояснил Гай Лексусович.

Оба старика расхохотались. Антона Ивановича на полпути к кирпичному зданию чуть не сбили с ног мальчик и девочка лет семи.

—Так, ребятня, не путайтесь у нас под ногами, и не бегайте! — рявкнул Гай Лексусович и вовремя схватил Антона Ивановича за руку, чтобы он не упал.
—Извините, — пискнула девочка, одетая в белое платьице.

Она спряталась за спиной своей мамы.
 
—Простите, я нечаянно, — пропищал мальчик, одетый в чёрные шортики и   жёлтую футболку.
 
Мальчик испуганно забежал за спину своей мамы.

—Не сердитесь на мою дочку, она не со зла, — заохала её мама и легонько шлёпнула девочку ладошкой по попе.
—Ради бога извините моего сына, — поспешила оправдаться мама мальчика и дала ему подзатыльник.
—Ничего страшного, — оттаял Антон Иванович и, опираясь на трость, подошёл к имению.

Рядом со входом в имение к стене была прикреплена мраморная доска. На ней было написано мелким шрифтом: «Дом купца Золотницкого Антона Ивановича. В начале XX века Антон Иванович активно участвовал в индустриализации СССР. Строительство железной дороги на личные средства купца послужило толчком к экономическому процветанию города. Железная дорога из Москвы до Кинешмы через Батайск дала возможность добраться до портов на Волге и завоевать новые рынки сбыта. Здание построено в феврале 1904 года по заказу промышленника Аркадия Моисеевича Орлова. Здание внесено в реестр особо охраняемых объектов архитектурного наследия».

Антон Иванович оглянулся на мальчика и девочку. Те стояли рядом со своими мамами около ларька «Мороженое». Мальчик смотрел на Антона Ивановича. Девочка мельком взглянула на Антона Ивановича и отвернулась. Мальчик продолжал смотреть в глаза Антону Ивановичу.

—Пошли домой, — велел Гай Лексусович и потянул ветхого седого старца к входной двери имения. — Твой сын, наверное, разволновался, что тебя так долго нет. Почему эти дети так странно на тебя смотрели? Ты их знаешь?
—Конечно, Гайчик. У меня фотографии этих детей в семейном альбоме хранились.
—Кто они? — поинтересовался Гай Лексусович и распахнул входную дверь имения.

На пороге дома стоял Иван Антонович с кубинской сигарой во рту.

—Гайчик, этот симпатичный мальчик и эта милая девочка – мои будущие родители: Иван Григорьевич и Лариса Петровна. Я появлюсь на свет заново в 2001 году.
—Ух ты! — поразился Гай Лексусович. — Неожиданная встреча!
—На дворе август 1982 года, — вспомнил Антон Иванович дату. —  Значит, моей будущей маме Ларисе Петровне шесть лет сейчас, а моему будущему папе Ивану Григорьевичу восемь лет.
—Ты не говорил, что твои родители знали друг друга с раннего детства, — упрекнул Гай Лексусович.
—Не говорил, — вздохнул Антон Иванович и проводил взглядом мальчика.

Ванечка и Ларисочка, держа своих мам за руки, шли по улице и ели мороженое.

—Идёмте в дом, поварихи вкусный обед нам приготовили, — подгонял 58–летний Иван Антонович обоих стариков.

Как только дверь имения закрылась за стариками, к имению подошли трое хмурых молодых мужчин, одетых в чёрные костюмы, и три женщины, облачённые в белые халаты.

«Шестёрка» осмотрела одноэтажное здание из красного кирпича, имеющее в наличии натуральную черепичную крышу и деревянные ставни на окнах.

—Думаешь, он прячется в этом старом особняке? — спросил один хмурый молодой мужчина в чёрном костюме второго хмурого молодого мужчину в чёрном костюме.
—Думаю, да. Видишь, на мраморной доске написано, что это дом купца Золотницкого. Стало быть, он здесь живёт.
—Взять бы у него кровь на анализ и сравнить образцы крови, найденные у проходной института, — размечталась женщина в белом халате.
—Но как мы это сделаем, коллеги? Не врываться же в особняк, чтобы в принудительном порядке взять кровь у Золотницкого, — фантазировала вторая женщина в белом халате.
—А что, очень даже неплохой вариант, — задумался мужчина в чёрном костюме.
—Потом разберёмся с Золотницким, он у Марка Семёновича не в приоритете, — махнул рукой другой мужчина в чёрном костюме, и велел: — Уходим отсюда, пока нас не засекли из окон соседних домов.

«Шестёрка» ретировалась за угол здания и исчезла в подворотне.


Два дня спустя. 12 августа. День.


К зданию морга подъехал микроавтобус «Рафик», где на дверце водителя было написано: «НИИ МГиК (Научно–исследовательский институт Марка Гринберга и Корпорации)».

Из салона «Рафика» выскочили трое хмурых молодых мужчин, одетых в чёрные костюмы, и три женщины, облачённые в белые халаты. Шестёрка направилась ко входу в морг.

   
                * * * 


—Ульяна Ильинична и вы, Светлана Ивановна, лучше замаскируйте трупные пятна на физиономиях вот этих двоих, — велел патологоанатом, одетый в зелёный врачебный костюм.

Патологоанатом обошёл вокруг двух открытых гробов, где лежали трупы бабушки с дедушкой, укрытые белыми кружевными одеялами.

—Как вам угодно, Пётр Веньяминович, — покорилась санитарка морга, одетая в грязный тёмно–синий халат. — В таком случае обработка кожи лица покойников специальным кремом обойдётся родным и близким дороже, чем обычный наш прейскурант цен.
—А я считаю, что не нужно так много пластического грима наносить на лица покойников, будет бросаться в глаза ненатуральность симметрии скул и щёк, — высказала мнение вторая санитарка морга, одетая в засаленный и измятый тёмно–синий халат.
—Светлана Ивановна, голубушка моя, считать будете размер своего оклада в ведомости! — наорал на санитарку патологоанатом и швырнул окровавленный скальпель в раковину, где мутнела жидкость, похожая на человеческую мочу. — Здесь распоряжаюсь я. Вам сказано, гримируйте, значит, давайте гримируйте.  Родственники умерших заплатят за грим по двойному тарифу. Не волнуйтесь, процент от суммы вам гарантирован.

Ульяна Ильинична и Светлана Ивановна отпугнули руками мух, которые сели на лица покойников, лежащих в гробах.
Позади патологоанатома и санитарок послышались шаги.. Патологоанатом и санитарки обернулись. В помещение, заставленное столами с трупами голых людей, вошли трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три  женщины в белых халатах. 

—Вы кто такие? — недоумённо таращил глаза патологоанатом. — Кто вас сюда пустил? Ульяна Ильинична, Светлана Ивановна, идите к себе. Потом с гримом закончим.

Санитарки исчезли в соседней каморке.

—Я спросил, вы кто такие? Что вам здесь надо? Я сейчас наряд милиции вызову! Проходной двор устроили тут!

Один из хмурых молодых мужчин и одна из женщин подошли к патологоанатому и ткнули ему в лицо удостоверения в развёрнутом виде.

—Так, — насторожился патологоанатом. — Вы из особого отдела КГБ? Что агентам КГБ понадобилось в морге?
—Где тела Анастасии и Марии Орловых? — спросил агент особого отдела КГБ.
—У вас, молодой человек, если я правильно вычитал, в удостоверении написано, что вы Александр Каземирович Шпиль?
—Да. Но это к делу не относится. Так где тела Анастасии и Марии Орловых?
—Покажите нам тела! — потребовала женщина в белом халате, стоящая рядом со Шпилём.
—Зачем они вам? — удивлённо вскинул бровь Пётр Веньяминович и снял с рук грязные резиновые перчатки. — Хотите осмотреть тела девочки и её матери? Но тела уже осматривали судмедэксперты два дня назад, когда девочку и её мать привезли в морг.
—Мы не уполномочены отвечать на ваш вопрос, — заявил агент в чёрном.
—В интересах всесоюзной важности трупы Анастасии и Марии следует осмотреть на предмет радиационной активности, — выдала женщина, стоящая рядом с Александром Каземировичем.
—На предмет радиационной активности? — переспросил патологоанатом и помыл руки под струёй холодной воды. — Что за глупость? Вскрытие ребёнка и её мамы два дня назад не выявило никакой радиационной опасности.
—Анализы, которые мы собираемся взять у Анастасии и Марии, покажут детально, было ли заражение радиоактивными веществами или его не было, – заявила женщина, стоящая рядом со Шпилём.
—Августина права, — кивнул Александр Каземирович. — Специальные анализы покажут анамнез ряда заболеваний, спровоцированных радиоактивными изотопами.
—Ну хорошо, — сжалился наконец Пётр Веньяминович и вытер руки грязным полотенцем. — Идёмте за мной.

Пётр Веньяминович отвёл «шестёрку» в соседний мрачный зал с обшарпанными стенами и тусклым освещением. Вдоль стен были установлены ряды железных холодильных камер с запертыми дверками.

—Здесь прохладно, — поёжилась одна из женщин, пройдясь по мрачному залу.
—Естественно, дамочка, — хмыкнул Пётр Веньяминович. — Это же морг.
—Фу, ну и вонь, — поморщился Шпиль. — Хоть бы проветривали.
—Что ж вы хотите, товарищи, это вам не цветочный магазин с ароматами роз, — усмехнулся Пётр Веньяминович и прошёлся вдоль рядов холодильных камер.

На ручках дверцей холодильных камер были прикреплены бирки с надписями.

«Иволгин Константин Лаврентьевич 1920 года рождения (62 года). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: рак лёгких. Адрес: г. Батайск. Улица Луначарского, дом 4, кв. 2».

»Ксенофонтова Алла Дмитриевна 1898 года рождения (84 года). Дата смерти: 9 августа. Причина смерти: инсульт. Адрес: г. Батайск. Улица Советская, дом 48, кв. 113».

«Козлова Генриетта Адольфовна 1890  года рождения (92 года). Дата смерти: 8 августа. Причина смерти: мерцающая аритмия. Адрес: г. Батайск. Проспект Ленинского Комсомола, дом 55, строение 7, кв. 20».

Пётр Веньяминович задержался у камер с бирками на ручках, где было написано:

«Орлов Моисей Михайлович 1955 года рождения (27 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: повреждение головного мозга остриём топора. Адрес: Батайский район. Деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлов Леонид Михайлович 1960 года рождения (22 года). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: ожоги кожи четвёртой степени. Адрес: Батайский район. Деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлова Кристина Михайловна 1964 года рождения (18 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: асфиксия. Разрывы внутренних органов. Адрес: Батайский район. Деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлова Ольга Никитична 1925 года рождения (57 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: асфиксия. Разрывы внутренних органов. Адрес: Батайский район. Деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлов Тимофей Аркадьевич 1895 года рождения (87 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: инфаркт миокарда. Адрес: г. Батайск. Преображенская набережная, дом 8, кв. 1».

Патологоанатом прошёл немного вперёд и остановился у холодильных камер с бирками, где было написано:

«Орлова Анастасия Евгеньевна 1972 года рождения (10 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: разрыв влагалища и прямой кишки. Адрес: г. Батайск. Улица Сергея Есенина, дом 205, кв. 42».

«Орлова Мария Афанасьевна 1948 года рождения (34 года). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: внутреннее кровотечение. Адрес: г. Батайск. Улица Сергея Есенина, дом 205, кв. 42».

—Вот они! — обрадовалась одна из женщин, глядя на холодильники с Машей и Настей.
—Подтверждаю, — кивнул один из мужчин и заглянул в блокнот.
—Откройте камеры! — приказал Шпиль.
—Доктор, вы оглохли?! — рявкнула женщина и надела на руки резиновые перчатки.
—Я не доктор. Я – патологоанатом.
—Какая разница?
—Делайте, что вам приказали!
—Да пожалуйста.

Пётр Веньяминович распахнул дверцы обоих холодильных камер. Из тёмного внутреннего пространства камер хлынул морозный пар. Пётр Веньяминович выдвинул наружу сначала холодильную тележку на шарнирах с трупом Насти, укрытым грязной простынёй, затем он выдвинул наружу холодильную тележку на шарнирах с трупом Маши, укрытым тоже грязной простынёй.

—Итак, что дальше? — уточнил Пётр Веньяминович.
—Максим! Кирилл! Действуйте! — скомандовал Шпиль, взглянув на двоих хмурых агентов.

Максим и Кирилл грубо перехватили Петра Веньяминовича за воротник, заломали ему руки за спину и, опустив лицом вниз, выволокли из зала.

—Что вы делаете?! — проорал Пётр Веньяминович, волоча ноги по полу. — Я вызову наряд милиции! Вы не имеете права! Я буду жаловаться!

Хлопнула дверь зала, и воцарилась гробовая тишина.

—Марина. Августина. Возьмите кровь у трупов, — отдал распоряжение Шпиль. — А ты, Тамара, подготовь флаконы. Я надеюсь, мы успели. Марк Семёнович будет доволен.

Августина и Марина, нащупав вены на локтевых изгибах рук Маши и Насти, набрали полные шприцы густой тёмно–красной крови и осторожно передали образцы Тамаре. Агентесса впрыснула содержимое шприцев в специальные алюминиевые флаконы со стеклянной «сердцевиной».

—Всё, — перевела дух агент Тамара. — Дело сделано. Забор крови успешно осуществлён. Судя по консистенции, кровь находится в удовлетворительном состоянии, хоть и прошло всего двое суток после смерти Анастасии и Марии.

Тамара спрятала флаконы в карманы на своём белом халате.

—Уходим, — велел Шпиль и развернулся к выходу.
—Впустите меня! — орал из–за закрытой двери зала Пётр Веньяминович. — Что вы там делаете? Я напишу на вас жалобу руководству Минздрава! Это беззаконие!

Тамара, Августина, Марина и Шпиль вышли из мрачного зала и наткнулись на возбуждённого патологоанатома.

—Отошёл с дороги, доктор! — гаркнул Шпиль и оттолкнул патологоанатома.
—Я не доктор. Я – патологоанатом.
—Какая разница? — пошутила Августина и поспешила следом за остальными агентами на выход.
 
«Шестёрка» покинула здание морга и уселась в салон микроавтобуса «Рафик». Минут через пятнадцать микроавтобус затормозил у проходной института. «Шестёрка» направилась к дверям проходной.


                * * *


Марк Семёнович накрутил на диске телефонного аппарата нужные цифры и прислонил трубку к уху.

—Алло, Леночка, будьте так любезны, зайдите в мой кабинет. Я не могу найти важную папку с квартальной отчётностью. Вы же бухгалтер, должны знать. Хорошо. Я жду.

Гринберг положил трубку на место и начал листать бумаги, сложенные в толстой папке. Марк Семёнович, одетый в голубой костюм с голубым галстуком, сидел в кресле за столом и вчитывался в бумаги, что–то помечая в них шариковой ручкой. У стола громоздился огромный аквариум с золотыми рыбками. В дверь кабинета постучали.

—Войдите! — гаркнул Марк Семёнович и отложил документы на край стола.

Дверь открылась, и в просторный кабинет вошли трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три женщины в белых халатах.

—Здравствуйте, шеф, — поприветствовал Шпиль начальника и вместе с агентами подошёл к столу.
—Кровь добыли? — вместо приветствия уточнил Гринберг и ощупал строгим взглядом каждого вошедшего агента.
—Как и обещали, — кивнула Августина.
—Эксцессы с персоналом морга были? — напрягся Гринберг и налил кипяток из чайника в чашку с заваркой.
—Всё прошло гладко, шеф, — ответил агент Максим.
—Очень хорошо, — выдохнул Гринберг и поставил чайник на электрическую плитку. — Образцы крови умерших жены и дочери Орлова отправьте дипломатической почтой в Нью-Йорк. Там моя жена Элоиз, как частный подрядчик корпорации, изучит образцы крови в своём секретном медицинском центре.
—Что в крови умершей девочки и её матери имеется такого уникального? — задался вопросом агент Кирилл.
—Собственно говоря ничего уникального нет, — ответил Гринберг и бросил два кусочка сахара в чашку с чаем. — За исключением одной детали.
—Какой? — заинтересовался Шпиль.
—Корпорация в будущем собирается клонировать Машу и Настю, — заявил Гринберг и помешал ложкой сахар в чашке.
—В будущем? — недоумевал Шпиль.
—Пошевели мозгами, Сашенька, — посоветовал Марк Семёнович и сделал несколько глотков ароматного чая. — Наши подопытные сбежали из лаборатории института два дня назад, надругались над беременной супругой Орлова Машей и над его маленькой дочкой Настей, убили его родню в деревне. Неужели ты думаешь, что Орлов забудет ужасную семейную трагедию?
—Сомневаюсь, что такое забывается, — хмыкнул агент Кирилл.
—Вот именно, Кирюшь, — подхватил Гринберг скепсис агента и стал пить чай. — Орлов на почве семейного горя сойдёт с ума в будущем. Лет через сорок он попытается отыскать сбежавших лабораторных подопытных, возможно, организует возмездие. Как вам такой вариант? Поймите, рано или поздно мои лабораторные подопытные объявятся, их засекут люди, скажем, в лесу во время пикника. Не сразу, а по прошествии многих десятилетий. Орлов воспользуется случаем, организует экспедицию с целью поиска и уничтожения моих лабораторных подопытных. Такого варианта развития событий вы не допускаете? Если Орлов опередит корпорацию, я вытащу «козыри» из рукава в виде клонов его умершей жены и дочери. Соображаете?
—Хитроумный ход, Марк Семёнович, — улыбнулся агент Максим. — Что вы ещё задумали?
—Увидишь. Вы предъявили поддельные удостоверения агентов особого отдела КГБ работникам морга?
—Предъявили, — захихикал Шпиль.
—Чудесно, — потёр руки Гринберг.

В кабинет вошла худенькая женщина средних лет, одетая в строгий брючный костюм.

—Присаживайтесь, Елена Алексеевна, — проявил гостеприимство Марк Гринберг и привстал с кресла.
—Благодарю, — пробурчала бухгалтер и уселась в кресло.
—Вы свободны, — властным жестом руки велел Марк Семёнович «шестёрке» своих агентов.
—Я на вахту загляну, — засуетился Шпиль и вместе с агентами покинул кабинет, закрыв за собой дверь.
—Что случилось, шеф? — осведомилась  Елена Алексеевна. — Какую папку вы не можете найти?
—Папку с квартальной отчётностью, будь она неладна, — раздражённо ответил Гринберг и переворошил горы бумаг, разбросанных по столу. — Леночка, вы мне приносили важную папку с бумагами или опять забыли?

Тем временем трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три женщины в белых халатах шли по коридору–аквариуму. По обеим сторонам стеклянных стен необычного коридора располагались лабораторные боксы, разделённые между собой стеклянными перегородками. Внутри боксы были заставлены стеклянными стеллажами, где стояли всякие колбы с разноцветными реактивами, пробирки с анализами и сосуды с жидкостями. Лаборанты и лаборантки, одетые в белые врачебные халаты, переходили из бокса в бокс и смотрели в микроскопы, что–то записывая шариковыми ручками в журналы.

«Шестёрке» агентов попались навстречу Орлов и Руденко, спешащие по этому стеклянному коридору.

—Здравствуйте, Василий, — поздоровалась одна из женщин, проскочившая мимо Руденко.
—Привет, Августина, — кивнул Руденко.
—Добрый день, Евгений, — поздоровался один из мужчин, прошедший мимо Орлова.
—Добрый день, Шпиль, — буркнул Орлов. 

Орлов и Руденко прошли через коридор–аквариум и очутились в обычном коридоре с закрытыми дверьми. 

—Женя, у меня в животе урчит. Пока ты будешь с Гринбергом разговаривать по поводу ампул, я в кафе загляну. С утра ничего не ел.
—Ладно. Загляни.
—Спасибо большое, — обрадовался Руденко и подошёл к двери с табличкой: «Кафетерий».

Орлов двинулся по коридору. Руденко открыл дверь кафетерия. Орлов выбил ногой дверь с табличкой: «Гринберг Марк Семёнович. Учредитель НИИ МГиК».

—Мне срочно нужны две ампулы вашего экспериментального препарата для лечения моего больного новорождённого сына, — с порога заявил Орлов и подошёл к столу, где сидел Гринберг. — Прошу пока по–хорошему, Марк Семёнович. Если откажетесь мне подчиниться, будет по–плохому.

Елена Алексеевна испуганно отшатнулась и упала в гостевое кресло. Марк Семёнович медленно встал из–за стола и, уперев руки в бока, устремил на Орлова сердитый взгляд.

—Кто дал тебе право врываться в мой кабинет и, угрожая мне расправой, требовать медицинский препарат?! Ты за всю свою никчёмную жизнь столько не заработаешь, сколько стоит одна такая ампула «ФармаТэма!»


                * * *


Руденко занял столик у окна и огляделся вокруг себя. Посетителей кафетерия было предостаточно. Почти все столики были заняты лаборантами и лаборантками. Сотрудники института ели картофельное пюре с гуляшом, винегрет, пили чай–кофе с пирожками и разговаривали между собой. Кассирша заведения принесла Василию поднос с двумя стаканами какао и двумя булочками с маком.

—Приятного аппетита, — навесила кассир улыбку на лицо и удалилась за прилавок.

Василий набросился на булочки. Позади Руденко послышался стук каблуков..

—Васенька, можно вас попросить кое о чём? — прозвучало за спиной Руденко. — Извините, Васенька, и в мыслях не было вас напугать.
—О чём вы хотите меня попросить, Елена Алексеевна? — обернулся Василий.
—Хочу попросить вас зайти в кабинет к Марку Семёновичу.
—Зачем?
—У меня ощущение, что моему начальнику грозит опасность.
—С чего вы так решили?
—Я же говорю, ощущение.
—А самой зайти лень?
—Не могу. Я провинилась перед Марком, потеряла папку с отчётностью.
—Ну хорошо, Елена Алексеевна, вы меня уговорили. Так и быть, зайду к вашему начальнику.

Руденко вышел из кафетерия. Оказавшись в коридоре, Василий услышал плеск воды и топот ног, доносящиеся из закрытого кабинета Гринберга. Руденко добежал до кабинета и распахнув дверь.

Женя удерживал голову Марка Семёновича на дне аквариума. Марк Семёнович начал захлёбываться мутной водой. 

—Женя, что ты делаешь?! — ужаснулся Василий. — Ты с ума сошёл?! Отпусти его!

Орлов вынул голову Марка Семёновича со дна аквариума. Ноги Марка Семёновича подкосились, и толстяк рухнул возле  Орлова, как мешок с картошкой. Руки и ноги толстяка раскинулись в разные стороны. У Гринберга изо рта начала вытекать струйка грязной аквариумной воды.

—Что ты наделал, Женя?! — испугался Руденко и забегал вокруг толстяка, потерявшего сознание. — Он тебя потом сожрёт с потрохами, и не подавится!
—Ничего я не наделал! — огрызнулся Орлов и повернул жирную тушу Марка Семёновича набок, чтобы его лёгкие освободились от аквариумной воды. — Он сам виноват! Больно он острый на язык!

Марк Семёнович начал выкашливать воду. В кабинет вбежал Александр Шпиль и рухнул на колени перед Гринбергом.

—Что с вами, шеф?! — обомлел Шпиль.
—Женя, уходим отсюда, — скомандовал Руденко.

Василий подхватил Евгения под руку и направился вместе с ним к выходу из кабинета.