Изгои. Глава 144

Два дня назад.. 10 августа.

Игнат Альбертович подсунул Антону Ивановичу протокол допроса. Ветхий седой старец шариковой ручкой поставил свою роспись в нужной графе протокола. Гай Лексусович помог Антону Ивановичу встать со стула, вручил ему деревянную трость и повёл к выходу из комнаты допроса.

—Ведите себя прилично, уважаемый Антон Иванович, чтобы больше не попадать в наш отдел, — вдогонку посоветовал Игнат Альбертович и набрал ряд цифр на телефонном аппарате, намереваясь кому–то позвонить.
—Я учту ваше пожелание, товарищ лейтенант, и большое вам спасибо за понимание, — обернулся в дверном проёме ветхий седой старец.

Гай Лексусович и Антон Иванович, придерживая друг друга за локти, пошли по коридору отдела милиции.

Вскоре Гай Лексусович и Антон Иванович оказались на улице.

—Куда ты решил меня отконвоировать, Гайчик? — ждал подвоха ветхий седой старец и опёрся правой рукой о трость.
—В твоё имение, твой сын Иван, наверное, волнуется, — ответил Гай Лексусович.

Рядом с отделом милиции толпились горожане и что–то объясняли фотографам, журналистам и телевизионщикам, указывая на упавшие ёлки.

—Запахло сенсацией, — пробурчал Гай Лексусович и повёл Антона Ивановича по улице, не обращая внимания на возгласы толпы горожан у себя за спиной.
—Смотрите, это тот самый дедушка, который разговаривал с НЛО недавно!
—Это он!
—Не упустите дедушку!
—За ним!
—Дедушка может многое знать!
—Возьмите у дедушки интервью!
—Снимите дедушку на телекамеру для вечерней программы «Время»!
—Задержите дедушку!
—Остановите дедушку!
—Ты разговаривал с НЛО? — удивился Антон Иванович, опираясь на трость при ходьбе.
—Не совсем так. Люди всё напутали. Мне с неба спустились голограммы Лексуса и Каролины у входа в отдел милиции.
—Голограммы Лексуса и Каролины? — переспросил Антон Иванович. — Твоих давно умерших родителей голограммы?
—Мой отец Лексус не умер, а просто переместился на машине времени в далёкое будущее. Ну а моя мамочка Каролина.. Отец воссоздал образ моей умершей мамочки в далёком будущем, и они живут там вместе. Я увижусь со своими родителями в будущем, если доживу.
—Я помню, что ты сделал в овраге. Ты запихал Лексуса в раскалённый шар и вместе с ним растворился. Значит, ты и Лексус окажетесь в будущем? Из какого года явились голограммы твоих родителей?
—Если не ошибаюсь, из 2099 года. А в овраге перед машиной времени я окажусь только в июле 2029 года, если доживу. Мне стукнет 139 лет.
—Доживёшь, доживёшь. Ты мой рюкзак вернёшь, от кабана и стаи волков меня спасёшь, про жену Агафью расскажешь. А ещё ты будешь драться с самим собой 14–летним у костра, ночью. А ещё ты ядом из фляги захочешь нас отравить.
—Как интересно. Эти события только через 45 лет произойдут, а мне не терпится всё это пережить.

Толпа горожан вместе с журналистами и телевизионщиками догнала объект преследования.

—Вы можете прокомментировать случай, произошедший с вами недавно у отдела милиции? — задала вопрос журналистка, нагло тыча микрофоном Гаю Лексусовичу в лицо.
—Не буду я ничего комментировать, — отмахнулся Гай Лексусович.
—Очевидцы утверждают, что на вас с небес спустились два светящихся объекта, — настырничал представитель прессы, пихая микрофон Гаю Лексусовичу в губы.
—Вы можете подтвердить или опровергнуть факт существования внеземных форм жизни? — потребовал корреспондент, что–то записывающий в блокнот шариковой ручкой.
—Свидетели утверждают, что представители внеземного разума с вами разговаривали! — восхитился интервьюер, зажимая в руке диктофон.
—Кстати, о чём вы разговаривали с представителями внеземного разума? — уточнила журналистка, тыча микрофоном Гаю Лексусовичу в подбородок.
—Вы были на корабле инопланетян? — спросил телевизионщик, направляющий объектив телекамеры в лицо Гаю Лексусовичу.
—Представители внеземных цивилизаций  проводили над вашим телом опыты в своём корабле? — поинтересовался газетный борзописец.
—На каком языке вы разговаривали с представителями космических миров? — задал уточняющий вопрос репортёр.
—И почему именно с вами связались представители космических миров? — ревностным тоном полюбопытствовал фотограф и щёлкнул фотоаппаратом.
—Дайте пройти! — рявкнул Гай Лексусович и подвёл Антона Ивановича к автоматам «Газированная вода», около которых скопились дети.
—Товарищи папарацци, будьте людьми, ведите себя достойно, — попытался разрядить обстановку Антон Иванович и под разинутые рты детей выпил целый стакан газированной воды.
—Прошу прощения, а вы, собственно, кто такой будете? — опомнилась журналистка.
—Дедом Пихто буду! — нагрубил Антон Иванович и замахнулся на журналистку тростью.
—По вам заметно, — фыркнула наглая  журналистка и получила тростью по голове.
—Что тебе заметно, курица неощипанная?
—Вы умалишённый?! — опешила наглая журналистка и тронула пальцем свой затылок. — Я на вас жалобу напишу в прокуратуру за рукоприкладство!
—Пиши кому хочешь, кикимора болотная, — осмелел Антон Иванович.

У обочины затормозила «Волга» лимонного цвета с «шашечками» на дверях.

—В машину! — прокричал из опущенного пассажирского окошка «Волги» пожилой лысеющий таксист, дымя папиросой.

Антон Иванович растолкал журналистов, некоторых побил тростью, и вместе с Гаем Лексусовичем юркнул в салон «Волги», не забыв захлопнуть за собой дверцу.

—Милейший, вы весьма кстати здесь появились! — обрадовался Гай Лексусович.

Журналисты, телевизионщики и фотографы кинулись к дверям такси.

—Гони! — приказал Гай Лексусович. — Улица Карла Маркса, дом восемнадцать!
—Принято к сведению, — кивнул таксист и дал по газам.
—Вы меня запомнили, милейший, — заулыбался Гай Лексусович и вынул из кармана брюк кошелёк.
—Да разве вас забудешь, — усмехнулся водитель такси. — То вы мне странную купюру в тысячу рублей суёте под нос, то вы оплачиваете мои услуги тремя рублями в обход показаний счётчика. А кто рядом с вами сидит? Это ваш друг, тот самый, который подарил вам странную купюру в тысячу рублей?
—Да, это я подарил Гайчику косарь, — подтвердил Антон Иванович и уложил трость рядом с собой. — А ещё у меня с собой продвинутый смартфон «Samsung Galaxy» 2022 года выпуска и банковские карты с кэшбэком и бонусами. Но вот незадача: смартфон и карты бесполезны. В СССР ещё не изобрели вышки сотовой связи, нету интернета и банкоматов.
—Что вы сейчас сказали? — не понял таксист и крутанул руль на повороте.
—Да так. Забудьте. Это моё стариковское ворчание. Мне всё–таки 104 года недавно исполнилось.
—Вот это возраст! — присвистнул таксист и взглянул в зеркало обзора салона. — Дедуль, как вам удалось дожить до такой солидной даты? В чём секрет вашего долголетия?
—Я питался листиками салата, отварной куриной грудкой, всегда пил стакан кефира на ночь. Утром делал зарядку под гимн СССР. В течение всего дня избегал стрессов. В отличие от вас, я никогда в жизни не курил. Иногда выпивал стопку водки под солёный огурец, но только по дням рождения и праздникам.
—Ясно, — протянул таксист. — Особая заморская диета?
—Да, особая, индивидуальная по рецептам заокеанских империалистов. К тому же мой друг Гайчик, который сидит рядом со мной, выдернул меня с того света когда–то, чем и продлил мне жизнь лет на сорок.
—Поясните, каким образом дед выдернул вас с того света? — заинтересовался таксист, попыхивая папиросой.
—Долго рассказывать, — кашлянул Гай Лексусович.
—Хотя бы в общих чертах намекните, дедули.
—Я намекну, — настроился на серьёзный разговор Антон Иванович. — Скажем так, наночастицы костного мозга Гайчика переделали мой организм на клеточном уровне, когда я лежал в реанимации после огнестрельных ранений.
—Наночастицы? — выразил недоумение таксист. — Это слово с какой планеты?
—Короче, крути баранку, дядя, и следи за дорогой! — повысил голос Антон Иванович. — Уж больно ты любопытен!
—Однако вы, дедули, полны сюрпризов, — усмехнулся таксист и повернул на улицу Карла Маркса.
—Держи, милейший, сдачи не надо.

Гай Лексусович вручил таксисту бумажную купюру номиналом в три рубля, где на её оборотной стороне красовался герб СССР.

—Примного вам благодарен, дедуль, — воодушевился таксист и спрятал банкноту в карман брюк.

«Волга» остановилась у одноэтажного здания из красного дореволюционного кирпича, имеющего в наличии черепичную крышу и деревянные ставни на окнах.

—Благодарю тебя, милейший, что спас нас от настырных журналистов, — пожал Гай Лексусович таксисту руку. — Если бы не ты, то..
—Всегда пожалуйста, — кивнул дядька и выплюнул папиросу в опущенное окошко. — Если в беду попадёте, обращайтесь.
—Непременно ещё разок воспользуюсь услугами вашего таксомоторного парка. Номер вашей машины я запомнил.
—Буду рад сотрудничеству, — парировал дядька и вспомнил: — Кстати, у вас в отделе милиции приняли заявление к рассмотрению?
—Какое заявление? — не понял вопроса Гай Лексусович и распахнул дверцу салона.
—Об ограблении вашей квартиры. Вы мне рассказывали, что у вас из кухни украли прабабушкин сервиз, и ещё что–то там воры вынесли.
—А–а–а, заявление! Да, приняли, — соврал Гай Лексусович и вместе с Антоном Ивановичем выскочил из такси.

«Волга» сорвалась с места и укатила по своим делам. Антон Иванович и Гай Лексусович направились к одноэтажному зданию из красного дореволюционного кирпича.

—У тебя украли прабабушкин сервиз? — едва сдерживал смех Антон Иванович, шагая по тротуару.
—Надо было придумать легенду, иначе этот таксист, которого я остановил на шоссе, не домчал бы меня с ветерком до отдела милиции, — пояснил Гай Лексусович.

Оба старика расхохотались. Антона Ивановича на полпути к кирпичному зданию чуть не сбили с ног мальчик и  девочка.

—Так, ребятня, не путайтесь у нас под ногами, и не бегайте! — рявкнул Гай Лексусович и вовремя схватил Антона Ивановича за руку, чтобы он не упал.
—Извините, — пискнула девочка, одетая в белое платьице.

Она спряталась за спиной своей мамы.
 
—Я нечаянно, — пропищал мальчик, одетый в чёрные шортики и жёлтую футболку.
 
Мальчик испуганно забежал за спину своей мамы.

—Не сердитесь на мою дочку, она не со зла, — заохала её мама и шлёпнула девочку ладошкой по попе.
—Извините моего сыночка, — поспешила оправдаться мама мальчика и отвесила ему подзатыльник.
—Ничего страшного, — сразу оттаял Антон Иванович и, опираясь на трость, подошёл к имению.

Рядом со входом в имение к стене была прикреплена мраморная доска. На ней было написано мелким шрифтом: «Дом купца Золотницкого Антона Ивановича. В начале XX века Антон Иванович активно участвовал в индустриализации СССР. Строительство железной дороги на личные средства купца послужило толчком к экономическому процветанию города. Железная дорога из Барайска до Кинешмы дала возможность добраться до портов на Волге и завоевать новые рынки сбыта. Здание внесено в реестр охраняемых объектов архитектурного наследия».

Антон Иванович оглянулся на мальчика и девочку. Те стояли рядом со своими мамами около ларька «Мороженое». Мальчик пристально смотрел на Антона Ивановича. Девочка мельком взглянула на Антона Ивановича и отвернулась. Мальчик продолжал пристально смотреть в глаза Антону Ивановичу.

—Пошли домой, — велел Гай Лексусович и потянул Антона Ивановича к входной двери имения. — Твой сын, наверное, волнуется, что тебя долго нет. Почему эти дети смотрели на тебя? Ты знаешь этих детей?
—Конечно знаю, Гайчик. У меня фотки этих детей есть в семейном альбоме.
—Кто эти дети? — заинтересовался Гай Лексусович и распахнул входную дверь имения.

На пороге дома стоял Иван Антонович с кубинской сигарой во рту.

—Гайчик, этот симпатичный мальчик и эта милая девочка – мои будущие родители: Иван Григорьевич и Лариса Петровна. Я появлюсь на свет заново в 2005 году.
—Ух, ты! — поразился Гай Лексусович. — Неожиданная встреча!
—На дворе август 1984 года, — вспомнил Антон Иванович дату. —  А это значит, что моей будущей маме Ларисе Петровне семь лет сейчас, а моему будущему отцу Ивану Григорьевичу девять лет.
—Ты не говорил, что твои родители знали друг друга с раннего детства, — упрекнул Гай Лексусович.
—Не говорил, — вздохнул Антон Иванович и проводил сосредоточенным взглядом мальчика с девочкой.

Ванечка и Ларисочка шли по улице рядом со своими мамами и ели мороженое.

—Идёмте в дом, поварихи вкусный обед нам приготовили, — подгонял 60–летний Иван Антонович обоих стариков.

Как только дверь имения закрылась за стариками, к крыльцу подошли трое хмурых молодых мужчин, одетых в чёрные костюмы, и три женщины, облачённые в белые халаты.

«Шестёрка» осмотрела одноэтажное здание.

—Думаешь, он прячется в этом старом особняке? — спросил хмурый мужик у второго хмурого мужика.
—Думаю, да. Видишь, на мраморной доске написано, что это дом купца Золотницкого. Стало быть, он здесь живёт.
—Взять бы у него кровь на анализ и сравнить образцы крови, найденные у проходной института, — размечталась женщина в белом халате.
—Но как мы это сделаем? Не врываться же в особняк, чтобы в принудительном порядке взять кровь у Золотницкого, — нафантазировала вторая женщина в белом халате.
—А что, очень даже неплохой вариант, — задумался мужик в чёрном.
—Потом разберёмся с Золотницким, он у Марка Семёновича не в приоритете, — махнул рукой другой мужик в чёрном, и велел: — Уходим, пока нас не засекли из окон.

«Шестёрка» ретировалась за угол здания и исчезла за поворотом.

Два дня спустя. 12 августа.

К зданию морга подъехал микроавтобус «Рафик», где на дверце водителя было написано: «НИИ МГиК (Научно–исследовательский институт Марка Гринберга и Корпорации)».

Из салона «Рафика» выскочили трое хмурых молодых мужчин, одетых в чёрные костюмы, и три женщины, облачённые в белые халаты. Шестёрка направилась к моргу.

   
                * * * 


—Ульяна Ильинична и вы, Светлана Ивановна, получше замаскируйте трупные пятна на физиономиях вот этих двоих, — велел патологоанатом, одетый в зелёный врачебный костюм.

Патологоанатом обошёл вокруг двух открытых гробов, где лежали трупы бабушки с дедушкой, укрытые белыми кружевными одеялами.

—Как вам угодно, Пётр Веньяминович, — покорилась санитарка морга, одетая в грязный тёмно–синий халат. — В таком случае обработка кожи лица покойников специальным кремом обойдётся родным и близким дороже, чем обычный наш прейскурант цен.
—А я считаю, что не нужно так много пластического грима наносить на лица покойников, будет бросаться в глаза ненатуральность симметрии скул и щёк, — высказалась вторая санитарка морга, одетая в засаленный тёмно–синий халат.
—Светлана Ивановна, считать будете размер своего оклада! — наорал на санитарку патологоанатом и швырнул окровавленный скальпель в раковину. — Здесь я распоряжаюсь. Вам сказано, гримируйте, значит, гримируйте. Родные умерших заплатят за грим по двойному тарифу. Не волнуйтесь, процент вам гарантирован.

Ульяна Ильинична и Светлана Ивановна отпугнули руками мух, которые сели на лица покойников. Позади патологоанатома и санитарок послышались быстрые шаги.. Патологоанатом и санитарки обернулись. В мрачное помещение, заставленное столами с трупами людей, вошли трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три женщины в белых халатах. 

—Вы кто такие? — недоумённо таращил глаза патологоанатом. — Кто вас сюда пустил? Ульяна Ильинична, Светлана Ивановна, идите к себе. Потом с гримом закончим.

Санитарки исчезли в соседней комнатке.

—Я спросил, вы кто такие? Что вам здесь надо? Я сейчас наряд милиции вызову! Проходной двор тут устроили!

Один из хмурых молодых мужчин и одна из женщин подошли к патологоанатому вплотную и ткнули в его недовольную физиономию удостоверения в развёрнутом виде.

—Так, — цокнул языком патологоанатом. — Вы из особого отдела КГБ. Что агентам КГБ понадобилось в морге?
—Где тела Анастасии и Марии Орловых? — спросил агент особого отдела КГБ.
—У вас, молодой человек, если я правильно вычитал, в удостоверении написано, что вы Александр Каземирович Шпиль?
—Да. Но это к делу не относится. Так где тела Анастасии и Марии Орловых?
—Покажите тела, — потребовала женщина в белом халате.
—Зачем они вам? — удивлённо вскинул бровь Пётр Веньяминович и снял с рук грязные резиновые перчатки. — Хотите осмотреть тела девочки и её матери? Но тела осматривали областные судебные медики два дня назад, когда девочку и её мать привезли в наш морг.
—Мы не уполномочены отвечать на ваш вопрос, — заявил агент в чёрном.
—В интересах всесоюзной важности трупы Анастасии и Марии следует осмотреть на предмет радиационной активности, — выдала женщина, стоящая рядом с Александром Каземировичем.
—На предмет радиационной активности? — переспросил патологоанатом и помыл руки под струёй воды. — Что за глупость? Вскрытие девочки и её мамы два дня назад не выявило никакой радиационной опасности.
—Специальные анализы и тесты, которые мы собираемся взять у Анастасии и Марии, покажут более детально, было ли заражение радиоактивными веществами, – заявила женщина, стоящая рядом с Александром Каземировичем.
—Августина права, — кивнул Александр Каземирович. — Специальные анализы покажут анамнез ряда заболеваний, спровоцированных радиоактивными изотопами.
—Ну хорошо, — сжалился наконец Пётр Веньяминович и вытер руки грязным полотенцем. — Идёмте со мной.

Пётр Веньяминович отвёл «шестёрку» в соседний мрачный зал с обшарпанными стенами и тусклым освещением. Вдоль стен были установлены ряды железных холодильных камер с запертыми дверками.

—Здесь прохладно, — поёжилась одна из женщин, пройдясь по мрачному залу.
—Естественно, дамочка, — хмыкнул Пётр Веньяминович. — Это же морг.
—Ну и вонь, — поморщился Шпиль. — Хоть бы проветривали.
—Что ж вы хотите, товарищ, это вам не цветочный магазин с ароматами роз, — усмехнулся Пётр Веньяминович и прошёлся вдоль рядов холодильных камер.

На ручках дверцей холодильных камер были прикреплены бирки с надписями.

«Иволгин Константин Лаврентьевич 1920 года рождения (64 года). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: рак лёгких. Адрес: г. Барайск, улица Луначарского, дом 4, кв. 2».

»Ксенофонтова Алла Дмитриевна 1898 года рождения (86 лет). Дата смерти: 9 августа. Причина смерти: инсульт. Адрес: г. Барайск, улица Советская, дом 48, кв. 113».

«Козлова Генриетта Адольфовна 1890  года рождения (94 года). Дата смерти: 8 августа. Причина смерти: мерцающая аритмия. Адрес: г. Барайск. Проспект Ленинского Комсомола, дом 55, строение 7, кв. 20».

Пётр Веньяминович задержался у камер с бирками на ручках, где было написано:

«Орлов Моисей Михайлович 1957 года рождения (27 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: повреждение головного мозга остриём топора. Адрес: Барайский район, деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлов Леонид Михайлович 1962 года рождения (22 года). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: ожоги кожи четвёртой степени. Адрес: Барайский район, деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлова Кристина Михайловна 1966 года рождения (18 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: асфиксия. Разрывы внутренних органов. Адрес: Барайский район, деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлова Ольга Никитична 1925 года рождения (59 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: асфиксия. Разрывы внутренних органов. Адрес: Барайский район, деревня Которосль, улица Новая, дом 16».

«Орлов Тимофей Аркадьевич 1895 года рождения (89 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: инфаркт миокарда. Адрес: г. Барайск. Преображенская набережная, дом 8, кв. 1».

Патологоанатом прошёлся вдоль стены и остановился у холодильных камер с бирками, где было написано:

«Орлова Анастасия Евгеньевна 1974 года рождения (10 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: разрыв влагалища и прямой кишки. Адрес: г. Барайск, улица Сергея Есенина, дом 205, кв. 42».

«Орлова Мария Афанасьевна 1948 года рождения (36 лет). Дата смерти: 10 августа. Причина смерти: внутреннее кровотечение. Адрес: г. Барайск, улица Сергея Есенина, дом 205, кв. 42».

—Вот они! — обрадовалась женщина в белом, глядя на холодильники с Машей и Настей.
—Подтверждаю, — кивнул хмурый мужчина и заглянул в блокнот.
—Откройте! — приказал Шпиль.
—Доктор, вы оглохли?! — рявкнула женщина в белом и надела на руки резиновые перчатки.
—Я не доктор. Я – патологоанатом.
—Какая разница?
—Делайте, что вам приказали!
—Да пожалуйста.

Пётр Веньяминович распахнул дверцы обоих холодильных камер. Из тёмного внутреннего пространства камер хлынул морозный пар. Пётр Веньяминович выдвинул наружу сначала холодильную тележку на шарнирах с трупом Насти, затем выдвинул наружу холодильную тележку на шарнирах с трупом Маши.

—Итак, что дальше? — уточнил Пётр Веньяминович.
—Максим! Кирилл! Действуйте! — скомандовал Шпиль.

Агенты Максим и Кирилл перехватили Петра Веньяминовича за воротник халата, заломали ему руки за спину и, опустив лицом в пол, выволокли из зала.

—Что вы делаете?! — проорал Пётр Веньяминович, волоча ноги по полу. — Я вызову наряд милиции! Вы не имеете права! Я буду жаловаться!

Хлопнула дверь зала, и воцарилась в буквальном смысле гробовая тишина.

—Марина. Августина. Возьмите кровь у трупов, — отдал распоряжение Шпиль. — А ты, Тамара, подготовь флаконы. Я надеюсь, мы успели. Марк Семёнович будет доволен.

Августина и Марина, нащупав вены на локтевых изгибах рук Маши и Насти, набрали полные шприцы густой тёмно–красной крови и осторожно передали образцы Тамаре. Агентесса впрыснула содержимое шприцев в специальные алюминиевые флаконы.

—Всё, — перевела дух агент Тамара. — Дело сделано. Забор крови успешно осуществлён. Судя по консистенции, кровь находится в удовлетворительном состоянии. Прошло всего двое суток после смерти Анастасии и Марии.

Тамара спрятала флаконы в карманы на своём белом халате.

—Уходим, — велел Шпиль и развернулся к выходу.
—Впустите меня! — орал из–за закрытой двери Пётр Веньяминович. — Что вы там делаете? Я напишу жалобу руководству Минздрава! Это безобразие!

Тамара, Августина, Марина и Шпиль вышли из мрачного зала и наткнулись на возбуждённого патологоанатома.

—Ушёл с дороги, доктор! — гаркнул Шпиль и оттолкнул работника морга.
—Я не доктор. Я – патологоанатом.
—Какая разница? — пошутила Августина и поспешила следом за остальными агентами.
 
«Шестёрка» покинула морг и уселась в салон микроавтобуса «Рафик». Минут через пятнадцать микроавтобус затормозил у проходной института.


                * * *


Марк Семёнович накрутил на диске телефонного аппарата нужные цифры и прислонил трубку к уху.

—Алло, Леночка, зайдите в мой кабинет. Я не могу найти папку с квартальной отчётностью. Вы бухгалтер, должны знать. Жду.

Гринберг положил трубку на место и начал листать важные бумаги, сложенные в толстой папке. Марк Семёнович, одетый в голубой костюм и с голубым галстуком, сидел в кресле за столом и вчитывался в в важные бумаги. Недалеко от стола стоял огромный аквариум, где плавали золотые рыбки. В дверь кабинета постучали.

—Войдите! — гаркнул Марк Семёнович и отложил папку с документами на край стола.

Дверь открылась, и в просторный кабинет вошли трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три женщины в белых халатах.

—Здравствуйте, шеф, — поприветствовал Шпиль хозяина кабинета и вместе с агентами подошёл к столу.
—Кровь добыли? — вместо приветствия уточнил Гринберг и ощупал строгим взглядом каждого вошедшего агента.
—Как обещали, — кивнула Августина.
—Эксцессы с персоналом морга были? — напрягся Гринберг и налил кипяток из чайника в чашку.
—Всё прошло гладко, шеф, — ответил агент Максим.
—Очень хорошо, — выдохнул Гринберг и поставил чайник на электрическую плитку. — Образцы крови умерших жены и дочери Орлова отправьте дипломатической почтой в Нью-Йорк. Там моя жена Элоиз, как частный подрядчик корпорации, изучит образцы крови в своём медицинском центре.
—Что в крови умершей девочки и её матери имеется такого уникального? — задался вопросом агент Кирилл.
—Собственно говоря ничего уникального и нет, — ответил Гринберг и бросил два кусочка сахара в чашку с чаем. — За исключением одной детали.
—Какой? — заинтересовался Шпиль.
—Корпорация в недалёком будущем может клонировать Машу с Настей, — заявил Гринберг и помешал ложкой сахар в чашке.
—В недалёком будущем? — недоумевал Шпиль.
—Пошевели мозгами, Саша, — посоветовал Марк Семёнович и сделал пару глотков чая. — Подопытные узники сбежали из лаборатории два дня назад, надругались над беременной женой Орлова и над его маленькой дочкой, убили его родню в деревне. Неужели ты думаешь, что Орлов забудет ужасную семейную трагедию?
—Сомневаюсь, что такое забывается, — хмыкнул агент Кирилл.
—Вот именно, Кирюшь, — подхватил Гринберг скепсис агента и стал пить чай. — Орлов на почве семейного горя сойдёт с ума. Скажем, через сорок лет он попытается отыскать наших сбежавших подопытных узников. Как вам такой вариант? Поймите, рано или поздно лабораторные подопытные где–нибудь объявятся, их засекут люди, например, в лесу во время пикника или где–нибудь в другом месте. Не сразу, по прошествии многих десятилетий. Орлов воспользуется случаем, организует экспедицию с целью поиска и уничтожения моих лабораторных подопытных. Такого варианта развития событий исключать нельзя. Если Орлов опередит корпорацию, я вытащу «козыри» из рукава в виде клонов его умершей жены и дочери. Соображаете?
—Хитроумный и дальновидный ход, — улыбнулся агент Максим. — Что вы ещё задумали?
—Увидишь. Вы предъявили поддельные удостоверения агентов особого отдела КГБ работникам морга?
—Предъявили, — захихикал Шпиль.
—Чудесно, — потёр руки Гринберг.

В кабинет вошла худенькая женщина средних лет, одетая в строгий брючный костюм.

—Присаживайтесь, Елена Алексеевна, — проявил гостеприимство Гринберг и привстал с кресла.
—Благодарю, — пробурчала бухгалтерша.
—Вы свободны, — велел Марк Семёнович «шестёрке» своих агентов.
—Я на вахту загляну, — засуетился Шпиль и вместе с агентами покинул кабинет, закрыв за собой дверь.
—Что случилось, шеф? — осведомилась  Елена Алексеевна. — Какую папку вы не можете найти?
—Папку с квартальной отчётностью, будь она неладна, — раздражённо ответил Гринберг и переворошил горы важных бумаг, разбросанных по столу. — Лена, вы приносили важную папку с бумагами или забыли?

Трое хмурых молодых мужчин в чёрных костюмах и три женщины в белых халатах шли по длинному коридору–аквариуму. За стеклом «аквариума» располагались лабораторные боксы, разделённые между собой стеклянными перегородками. Боксы были заставлены стальными стеллажами, где стояли колбы с реактивами, сосуды с анализами и пробирки с жидкостями синего цвета. Лаборанты и лаборантки, одетые в белые халаты, переходили из бокса в бокс и смотрели в микроскопы.

«Шестёрке» агентов попались навстречу Орлов и Руденко, спешащие по этому стеклянному коридору.

—Здравствуйте, Василий, — поздоровалась одна из женщин, проскочившая мимо Руденко.
—Привет, Августина, — кивнул Руденко.
—Добрый день, Евгений, — поздоровался один из мужчин, прошедший мимо Орлова.
—Добрый день, Шпиль, — буркнул Орлов. 

Орлов и Руденко прошли через коридор–аквариум и очутились в обычном коридоре с закрытыми дверьми. 

—Женя, у меня в животе урчит. Пока ты будешь с Марком Семёновичем в кабинете разговаривать, я в кафе загляну. С утра ничего не ел.
—Загляни.
—Спасибо большое, — обрадовался Руденко и подошёл к двери с табличкой: «Кафе».

Орлов выбил ногой дверь с табличкой: «Гринберг Марк Семёнович. Учредитель НИИ МГиК».

—Мне срочно нужны две ампулы вашего экспериментального препарата для лечения моего больного новорождённого сына, — с порога заявил Орлов и подошёл к столу, где сидел Гринберг. — Прошу пока по–хорошему, Марк Семёнович. Если вы  откажетесь мне подчиниться, будет по–плохому.

Елена Алексеевна испуганно отшатнулась и упала в гостевое кресло. Марк Семёнович встал из–за стола и, уперев руки в бока, устремил на Орлова сердитый взгляд.

—Кто дал тебе право врываться в мой кабинет и, угрожая мне расправой, требовать медицинский препарат? Ты за всю свою никчёмную жизнь столько не заработаешь, сколько стоит одна такая ампула «ФармаТэма!»


                * * *


Руденко занял столик у окна и огляделся. Посетителей кафе было предостаточно. Все столики были заняты лаборантами и лаборантками. Сотрудники института ели картофельное пюре с гуляшом, ковыряли вилками винегрет, пили чай с пирожками и разговаривали между собой. Кассирша заведения принесла Василию поднос с двумя стаканами какао и двумя булочками с маком.

—Приятного аппетита, — навесила кассир дежурную улыбку на лицо и удалилась за прилавок.

Позади Руденко послышался стук каблуков..

—Васенька, можно вас попросить кое о чём? — прозвучало за спиной Руденко. — Извините, Васенька, и в мыслях не было вас напугать.
—О чём вы хотите меня попросить, Елена Алексеевна? — обернулся Василий.
—Хочу попросить вас зайти в кабинет к Марку Семёновичу.
—Зачем?
—У меня ощущение, что моему начальнику грозит опасность.
—Почему вы так решили?
—Я же говорю, ощущение.
—А самой зайти лень?
—Не могу. Я провинилась перед Марком Семёновичем, потеряла важную папку с отчётностью.
—Ну хорошо, Елена Алексеевна. Так и быть, зайду к вашему начальнику.

Руденко, даже не успев съесть булочку, вышел из кафе. Оказавшись в коридоре, Руденко услышал плеск воды и топот ног, доносящиеся из закрытого кабинета Марка Семёновича. Руденко добежал до кабинета и распахнув дверь.

Женя удерживал голову Марка Семёновича на дне аквариума. Марк Семёнович начал захлёбываться мутной аквариумной водой. 

—Женя, что ты делаешь?! — ужаснулся Василий. — Ты с ума сошёл?! Отпусти его!

Орлов вынул голову Марка Семёновича из  аквариума. Обе ноги Марка Семёновича подкосились, и толстяк рухнул возле  Орлова, как мешок с картошкой. У Марка Семёновича изо рта вытекала грязная аквариумная вода.

—Что ты наделал, Женя?! — испугался Руденко и начал бегать вокруг рухнувшего толстяка. — Марк Семёнович тебя потом сожрёт с потрохами, и не подавится!
—Ничего я не наделал! — огрызнулся Орлов и повернул жирную тушу Марка Семёновича набок, чтобы его лёгкие освободились от аквариумной воды. — Он сам виноват! Больно он острый на язык!

Марк Семёнович начал выкашливать аквариумную воду. В кабинет вбежал Александр Шпиль и рухнул на колени перед Гринбергом.

—Что с вами, шеф? — растерялся Шпиль.
—Женя, уходим отсюда, — скомандовал Руденко.

Василий подхватил Евгения и направился вместе с ним к выходу из кабинета.