Прощание с мечом

Стоял жаркий летний полдень. Меня со всех сторон окружала степь, которая казалась бесконечной. Моё красивое цветочное платье насквозь пропиталось по;том и покрылось дорожной пылью. Свой меч я не рисковала убирать в ножны ни на минуту. Он был тяжёлым, и иногда я волокла его по земле — правда, старалась делать это как можно реже, несмотря на усталость. Меч оставлял след, и я обратила внимание, что он постоянно привлекал какую-нибудь нечисть, которой и без того хватало на моём пути...
Все эти создания были разными. Сперва перед встречей со мной они перевоплощались в людей, но вскоре я стала наблюдать их в первозданном виде. А всё потому, что начала привыкать к одиночеству и перестала желать встречи с себе подобными так сильно, как прежде. Видимо, избавившись от одержимости, я обрела более ясный взгляд, оттого маски становились прозрачными.
Но до момента прозрения злобные твари не уставали меня обманывать. Они принимали самые жалостливые образы, например старушки. Мне хотелось им помочь, но не столько из сострадания, сколько от одиночества. Это я сейчас понимаю, но тогда... Передо мной представала эта невероятно милая бабуля, которая едва не отгрызла мне голову, пока я была увлечена идеей отнести её тяжёлую ношу в деревню, где она жила...
Ах да, ещё и надежда, что где-то недалеко обитают люди, лишила меня рассудка. Как это было наивно! Вполне возможно, что я вообще последний человек на Земле... Я до сих пор просыпаюсь среди ночи в холодном поту от осознания того, что больше никогда не увижу человеческое лицо.
Но что мне остаётся, если все, кого я любила и знала, мертвы? Это нашествие за несколько часов уничтожило всех жителей моего посёлка. Какие-то непонятные существа, похожие на чёрный дым, которые называли себя чистильщиками, проходили через тела, забирая их содержимое. Так происходило по всей планете.
Меня спас меч. Его подарил мне странный незнакомец на шестнадцатилетие. Я повстречала его в лесу на прогулке, и с тех пор он учил меня управляться с оружием. Мне было любопытно, зачем он этим занимается и как решился отдать кому-то такой замечательный меч. На что незнакомец отвечал:
— Это действительно самый могущественный меч в мире. Но он не принёс мне того, чего я ждал. Может быть, ты обретёшь радость во владении этим чудесным оружием. Для меня оно стало слишком тяжёлой ношей.
Мне была непонятна его обречённость: как может не восхищать ощущение собственной мощи, когда ты держишь в руках такую невероятную вещь! Я была в восторге и охотно училась у незнакомца, пока однажды он не перестал появляться на привычном месте наших встреч. А после, почти сразу, случилась трагедия...
Я владела чудо-мечом, но не смогла защитить им никого, кроме себя. Я прокляла всё на свете. Несколько раз мне удавалось отбиться от чистильщиков, но они всё равно находили способ добраться до тех, кого я пыталась уберечь. Они смеялись надо мной, но почему-то почти не пытались атаковать, хотя уничтожили всех живых существ вокруг, включая лошадей, собак и даже крыс.
Когда тени ушли, я ощутила себя совершенно бесполезным существом и пожалела, что осталась жива. У меня был меч, самый могущественный на земле, но радости больше не осталось...
Сначала я обвиняла своих односельчан. Как можно быть такими беспечными? Нас предупреждали, и не раз, о том, что грядёт, но никто не хотел слушать. Точнее, мне казалось, что они действительно не слышали мудрецов — старцев, которые всю жизнь скитались по свету. Они обладали даром управлять временем и пространством, поэтому за день обходили всю планету и, обнаружив где-то нарушение баланса, обращались к людям.
 — Вы забыли, зачем вы здесь? — часто вещали старцы накануне катастрофы. — Тело — инструмент для души, а не наоборот. Перестаньте пользоваться силой для удовлетворения вашей плотной оболочки.
Голоса мудрецов всегда были спокойны, но их слова вызывали у меня дрожь. И хотя я не до конца понимала, что они имеют в виду, но ясно ощущала их правоту. В первую очередь я уговаривала остановиться своих родных, затем пыталась доносить веление мудрецов публично, обращаясь к людям в общественных местах. Но на меня смотрели как на сумасшедшую и опасливо обходили стороной...
В итоге я злилась то на себя, то на окружающих, а затем перешла и к высшим силам. Я не понимала, почему нам для начала не послали какое-то наказание, а сразу решили стереть с лица земли? Почему в назидание не уничтожили только часть? Или почему не могли взять и вправить всем мозги? И зачем меня оставили в живых? В общем, у меня к ним много претензий...
Я давно уже не знаю, какой сегодня день недели. Но так ли это важно? Оказалось, жизнь продолжается и без календаря.
Куда я иду, спросите вы? Моё путешествие не так уж и бесцельно, хотя сама цель, с большой вероятностью, не существует. Я ищу своего друга по переписке.
Задолго до всех этих событий ко мне по ошибке попало письмо некоего Тома, которое я по невнимательности открыла и только после прочтения поняла, что оно адресовано не мне. Мужчина писал своей сестре. Я передала письмо адресату, но ради смеха ответила отправителю: мол, это мило, что он, не будучи со мной знаком, называет дорогой сестрой. С этого момента мы постоянно переписывались несколько лет. Письмо к Тому шло около недели. И мы оба старались отвечать друг другу как можно быстрее. Однажды мы обменялись фотографиями и после этого, как сговорившись, выдержали паузу, желая создать видимость, что снимок не понравился...
Хотя Тома не было рядом, он казался мне самым близким человеком из всех, кого я знала. Мы даже планировали встретиться, но однажды я обидела его своей высокомерной шуткой, сказав: «Как, живя в крошечной деревне, ты можешь иметь широкий кругозор?» И он написал в ответ что-то неприятное. После этого наша связь прервалась...
Теперь обида представлялась мне ничтожной. Гордость сыта, но сейчас это никак не спасает. Мне хочется верить, что с ним всё в порядке, и я, если найду его посёлок, больше не буду одна. Мысль о том, что у меня остался единственный в мире друг, придавала сил и смысл существованию. Меч защищал меня от всех напастей, хоть и замедлял движение вперёд. Но я продолжала идти...

***

Однажды, разведя костёр и устроившись на ночлег, я услышала шорох в кустах неподалёку. Притихнув, я попыталась определить источник звука — и вдруг он выскочил из своего укрытия! Беспардонно, не сказав ни слова, уселся возле костра и стал греть свои лапки. Это был причудливый ящер тёмно-зелёного цвета, с ушами как у кошки и большими тёмными глазами. Он выглядел безобидно, но я, вспоминая прошлый опыт, потянулась к мечу. Ухватившись за эфес, я встала на ноги, направила оружие на незваного гостя и сказала:
— Убирайся отсюда!
— Как негостеприимно! — хихикнула ящерица. — На тебя, наверное, часто нападают?
— Часто, — согласилась я и для убедительности ещё немного приблизилась к необычному соседу, демонстрируя боеготовность. — Откуда ты знаешь?
— Это участь каждого воина. Ты ведь воин? — уточнило существо, разглядывая меч.
— Да... Наверное... — смягчилась я. — Участь... Ты так говоришь, будто это что-то плохое.
— Вовсе нет. Не бывает плохого или хорошего. Есть только твой выбор, как на что смотреть. Но, согласись, было бы гораздо приятнее просто жить, не прилагая к этому постоянных усилий.
Я усмехнулась и медленно села на место. Но меч на всякий случай оставила в руках.
— Да, тут не поспоришь. Но вы же не перестаёте на меня нападать — мне ничего не остаётся.
— Ой ли?
Я нахмурилась.
— Вот разве я сейчас на тебя нападала? — продолжила ящерица. — А ты уже тычешь в меня своей штуковиной.
— Ты, видимо, исключение. Хотя остальные тоже поначалу кажутся безобидными.
— Первое впечатление — самое чистое. Оно ещё не запятнано мыслями, которые управляются твоим человеческим эго.
— Чего?
— Хм... — задумалась ящерка. — Вот ты точно уверена, что нападения первичны, а не ты сама их порождаешь?
От такого заявления взбунтовалась каждая моя клеточка.
— Как это понимать?! И вообще... Вы уничтожили всех людей!
— Мы? А кто это — мы?
— Вы, тёмные, несущие хаос...
— Стоп, стоп, стоп! — Ящерица выпрямилась и манерно покачала поднятым вверх пальцем. — Сейчас тёмная здесь одна, и это точно не я.
Мне не нравилось то, что произносили её тонкие длинные губы, но у меня давно не было собеседника, поэтому я сдержала порыв поднять меч и вонзить его в щуплое тельце нахалки.
— Почему? — просто спросила я.
— Ты, значит, не обзываешься, а правда не понимаешь...
— Да о чём ты, чёрт побери?
— Так называемые «мы» не приходим из желания убивать или для удовлетворения других своих потребностей. Это так по-человечески — думать подобным образом.
— А зачем тогда?
— Мы являемся, когда в нас есть необходимость. Для восстановления баланса. Вы его нарушили, мы вернули всё на свои места. А вот если бы мы не явились, то тогда бы начался хаос. Поверь, девочка, ты никогда не видела настоящий беспредел...
— Но почему вы действовали таким радикальным способом?
— Значит, он был на тот момент лучшим, — развела лапками ящерица.
— А кто это решает?
— Каждый.
— Мы явно этого не хотели!
— Не хотели ваши скафандры, которые отчего-то взяли над вами власть.
— Но почему не послать прозрение?
— Ишь ты, на блюдечке тебе всё подавай... А почему бы вам не услышать самих себя?
— Почему ты нас обвиняешь?
— Но ты ведь сама делаешь точно так же!
Машинально я хотела возразить, но то, что сказала ящерица, было правдой. От этого стало обидно.
— Я в отчаянии. Я осталась одна и имею право знать.
— Да уж... Имеешь, но не хочешь, — недоумевала ящерица. — Ты жива, глупая девчонка!
— Но почему? Если всё не случайно, то почему я жива? — спросила я, повышая голос, и почувствовала, как в горле встал ком, а несколько слезинок скатилось по моим щекам.
— Наконец-то ты повернула в нужную сторону, — уже спокойно ответила моя странная собеседница. — Всё не случайно. Твой меч, который помог тебе спастись, например, не случайно попал в твои руки. Можно не понимать всего, но это не значит, что этого «всего» нет. Многое просто недоступно тебе, пока ты в человеческом обличье. Главное — видеть целое. И знать себя. Хорошо знать.
Я вытерла слёзы и немного успокоилась. Слова ящерицы не были мне полностью понятны, но вопросов больше не возникало. Я просто смотрела на неё и молчала.
— Эта планета ещё нужна, и скафандры тоже. Просто их следовало обновить. Спасибо за тепло твоего костра, — сказала ящерица и так же внезапно, как появилась, исчезла в темноте кустов.
Я ещё какое-то время сидела, не двигаясь и прислушиваясь. Но, судя по всему, существо и правда отправилось восвояси. Подбросив в огонь немного дров, я расстелила покрывало, укуталась в свою курточку и легла головой на рюкзак.
Засыпала я с одной-единственной мыслью: «Скафандры ещё нужны, а значит, я всё же не одна на планете...»

***

Утром я доела то, что осталось от ужина, и собралась в путь. День снова выдался тёплым, поэтому меня не покидали мечты о том, чтобы искупаться в реке или озере. Ручьи попадались довольно часто, в них я пополняла запасы воды, а вот помыться по-настоящему мне удалось лишь в тот день, когда я покинула родное поселение. Мысли о доме заставили меня переключиться на вчерашний разговор с ящерицей.
— Какая нелепость! — рассуждала я вслух. — Ведь было ещё несколько людей, которые внимали предупреждениям мудрецов. Почему осталась только я? И даже если дело в мече, почему я не смогла никого им спасти?..
В этот момент мой взгляд упал на эфес, и я стала его рассматривать, пытаясь вспомнить тот день, прожить его от начала до конца. Как я бегала из стороны в сторону, не зная, за что хвататься... О чём я тогда думала? Было сложно восстановить это в памяти, но в пути заняться особо нечем, поэтому я проявила усердие. Вскоре картинка начала вырисовываться. Оказывается, я возмущалась беспечностью окружающих и говорила им об этом в лицо. Но, правда, недолго. Когда я осознала, что дело дрянь, моё недовольство растворилось. Дальше я защищала каждого, кого встречала, от страха расстаться со всем, к чему привыкла. Я потеряла концентрацию и бессмысленно махала могущественным оружием.
«Только бы не остаться одной, только бы не остаться одной...» — звучало в моей голове, словно заевшая пластинка.
А под конец, когда тени оставили меня без сил, я почувствовала, как люблю всех, кого потеряла, и осознала бессмысленность такой долгой внутренней и внешней борьбы. А главное, поняла, к чему меня это привело: я действительно осталась одна.
— Похоже, ящерица права. Я никогда не наблюдала за собой... Я даже не думала о наблюдении, но этот источник явно даёт мне ответы...
Тут мои рассуждения прервались. Вдали нечто поднимало пыль и двигалось прямо мне навстречу. Я тут же вытянула меч вперёд, но секунду спустя опустила его.
«Попробуем по-другому... Всё равно нечего терять», — мысленно усмехнулась я.
Непонятное явление приближалось, но рассмотреть что-то в песочном тумане было невозможно до тех пор, пока оно не остановилось прямо передо мной. Я зажмурилась, чтобы защитить глаза от пыли, а когда открыла их, то, к своему ужасу, обнаружила перед собой массивные очертания. Погодя ещё немного, я смогла распознать, кому они принадлежали. Это была гигантская сколопендра. Она чуть возвышалась надо мной, оторвав от земли половину своего тела, и внимательно рассматривала меня чёрными глазками, похожими на бусины.
Существо выглядело, мягко говоря, неприятно. Меня стремительно охватывал страх, руки затряслись, и желание поднять меч было просто невыносимым. Но я знала, что необходимо поступить иначе... Да, именно знала, без всяких сомнений. Это ощущение было настолько чистым, понятным, осознанным, что даже одолевший меня ужас не мог заставить впасть в животное состояние и начать сражаться за свою жизнь.
Сколопендра продолжала меня рассматривать. Я некоторое время стояла неподвижно, затем осторожно сделала маленький шажок в сторону. Её взгляд последовал за мной, а поднятые вверх лапки колыхнулись. Я замерла ещё на мгновение, затем снова сделала шаг. Сколопендра наблюдала, но больше ничего не предпринимала. Тогда я сделала пару шагов вперёд и, не получив удара в спину, продолжила путь. Спустя время я услышала, как гигантское насекомое последовало за мной. Я не остановилась и не обернулась.
Вместе с новым спутником я шла до самого вечера. Признаться, мысль о том, чтобы остаться наедине со сколопендрой в темноте, снова заставила меня напрячься. От волнения я крепко сжала рукоятку меча и еле удержалась от того, чтобы не развернуться и не садануть приставучую тварь по голове. И сама эта мысль придала мне смелости. Уверенность, что я всегда смогу себя защитить, помогла не прибегнуть к радикальным мерам. Я поблагодарила Вселенную за чудесное оружие.
Когда сумерки сгустились, я выбрала подходящее для ночлега место. С помощью меча сделала небольшой запас дров, разожгла костёр и пожарила порцию грибов, которые собрала по пути. Сколопендра расположилась напротив и внимательно наблюдала за моими действиями. А когда я стала устраивать себе место для сна, она тоже улеглась поудобнее, но при этом так, чтобы не выпускать меня из виду. Засыпая, я смотрела в её чёрные глаза, которые выделялись даже в беспросветной тьме ночи, и чувствовала, как страх внутри меня угасает.
Проснулась я, как обычно, рано, вместе с солнцем. Стоило мне только вспомнить, что засыпала я не одна, как глаза мои резко открылись. Но чудовища рядом не оказалось. Приподнявшись, я осмотрелась. Вокруг было тихо. Приятный тёплый ветерок касался моей кожи, а зелень блестела, усеянная капельками росы. Я дошла до ручья, умылась, попила воды, по-прежнему сохраняя бдительность, но никаких следов гигантской сколопендры не обнаружила. От этого открытия я испытала огромное облегчение и впервые за долгое время улыбнулась.
Мой путь стал меняться. Нет, меня встречали те же самые степи, которые чередовались с небольшими лесками, но всякой нечисти заметно поубавилось. Желание при первой опасности хвататься за меч никуда не делось, но каким-то чудом я находила в себе силы справляться с этим порывом.
Тёмные существа, как я их называла, появлялись, наблюдали за мной и даже шли следом, но вскоре исчезали. Страх перед ними почти полностью пропал, зато появилась уверенность, что мне больше никто не сумеет навредить.
— Невероятно... Этого не может быть... — говорила я сама с собой. — Никто не хочет меня съесть, но всё же почему?..
— Потому что им у тебя больше нечем питаться, — послышалось где-то за деревьями.
— Кто здесь? — спросила я, остановившись и вертя головой по сторонам.
«Ну вот. Стоит только понадеяться, что всё закончилось, а оно снова прячется в кустах...» — подумалось мне.
— Обижаешь! Я не прячусь, просто ещё не добрался до тропинки, — ответил некто и наконец показался на дороге.
Это была белоснежная длиннолапая собака невероятной красоты.
— Ты читаешь мои мысли? — удивилась я, рассматривая животное.
— Что мысли, что слова — одного поля ягоды. Они создают вибрации, их нетрудно уловить.
— Но я не слышу твоих...
— И правильно. Они у меня в покое.
— Невозможно ни о чём не думать! — возмутилась я.
— Ох уж эти люди... Даже не попробовав, убеждены, что невозможно. Ну кто тебе это сказал?
— Я... Я всё время думаю, пока не засыпаю.
— Вот хотя бы это: во сне. Значит, не невозможно же!
Я ничего не ответила, только стояла и глазела на необычное создание.
— Почему ты молчишь? — спросил пёс.
— Я не знаю, о чём с тобой говорить.
— Вот забава! Ты мечтаешь о друге, а о чём с ним говорить, не знаешь. Именно поэтому тебе одиноко, а не потому, что вокруг никого.
— Я мечтала не о таком друге, — заметила я.
— Вот вечно вы так!
— Как «так»?
— Всё вам не нравится. «Это почти как я хотел, но не совсем...»
— Но разве это плохо — не соглашаться на меньшее?
Пёс громко вздохнул.
— Ты никогда не получишь то, что хочешь, пока не будешь благодарна за то, что имеешь. Или получишь, но разочаруешься.
— Как тебя зовут? — спросила я, чтобы закончить этот неприятный разговор.
— Я Белый. А ты, как я понимаю, выжившая Алисия.
Я кивнула в ответ.
— Тогда идём.
— Куда?
— Вперёд. Жизнь продолжается.
Сказав это, пёс развернулся и засеменил по тропе. Я немного постояла, раздумывая над тем, что сейчас услышала, и двинулась следом за ним.
Белый очень много останавливался по дороге: то наблюдал за бабочкой, то гонялся за мышью, то валялся в траве.
— Идём уже! — кричала я ему.
— Ты разве куда-то торопишься?
— Да, хотелось бы уже закончить всё это...
— Тогда иди и полежи со мной! — отвечал Белый.
Я не знала, был ли он в этот момент серьёзен или смеялся надо мной. Это слегка раздражало. Правда, один раз я всё же прилегла рядом с ним на траву.
— И что в этом такого? — не поняла я.
— А ты не пытайся искать объяснение, просто лежи.
В пути мы много говорили. И сначала меня приводило в ужас то, что пёс видел меня насквозь. Стоило мне хоть чуть-чуть приврать, даже неосознанно, как он тут же указывал на это. Его придирки раздражали, но я не замечала в них надменности или осуждения. И вскоре сама задумалась о том, как много я лгу и, главное, зачем... Ведь изначально я вру не кому-то, а самой себе. Почему мой мозг так поступает, от чего пытается уберечь? У меня не было ответов на эти вопросы, но теперь, прежде чем произнести слово, я убеждалась в искренности своих мыслей.
— Как ты думаешь, Белый, почему люди врут?
— Ты даже умудрилась сделать это в вопросе. Тебе неинтересно, почему врут остальные, ты хочешь знать свои собственные мотивы.
— Хорошо. Почему вру я?
— Мозг — уникальный инструмент, но если не понимать то, как он работает, очень легко стать его марионеткой.
— Мозг заставляет меня врать? Но зачем?
— Не совсем так. Ты в один момент решаешь, что важно соответствовать определённому стандарту, например уровню людей твоей среды обитания, и мозг исполняет твою волю. Так как в твоём понимании это помогает тебе выжить, он прикипает к заданной схеме и не хочет отступать от неё, даже когда тебе ничего не угрожает. Большинство людей путают такое состояние с действительностью, и разуверить их в этом практически невозможно. А значит, мозг продолжает действовать по привычному и успешному, на его взгляд, алгоритму, ведь новое в него никто не закладывает и даже не предлагает.
— Разве это не норма?
— Не уверен, что нормы существуют, но есть у этого явления и огромный минус.
— Какой же?
— Ты используешь свой инструмент самым непродуктивным образом. Это как забивать гвоздь пассатижами, когда рядом лежит молоток. Поэтому человечество ходило по кругу... Они слишком много думали о том, как получить признание, вместо того чтобы просто творить.
— Но если действительность — иллюзия, где тогда настоящее?
— Ты сразу поймёшь, — улыбнулся Белый. Или мне показалось?
— Но... — хотела было возразить я, но вдруг потеряла дар речи.
Мы вышли из леса и оказались на небольшой возвышенности, с которой открывался вид на прекрасное озеро...
Состояние у меня было почти шоковое, ведь я уже и мечтать перестала о водоёме — и вот он попался на моём пути. Ничего не сказав Белому, я помчалась к воде, бросила рюкзак и меч на берегу и нырнула в прохладные воды, даже не снимая одежду.
Пёс не спеша спустился за мной, попил из озера, а затем улёгся в тени высокого кустарника и задремал. Пока он отдыхал, я постирала свои вещи и развесила их на молодом деревце, растущем прямо на солнце. Затем мне пришло в голову, что здесь можно наловить рыбы, и я, достав из рюкзака небольшую удочку и накопав немного червей, устроила рыбалку возле камышовых зарослей.
И хотя до сумерек было ещё далеко, я решила остаться здесь подольше и разместиться у озера на ночлег. Вечером мы с Белым уселись у костра, и я приготовила свой скромный улов. Поужинав, я постелила себе и легла лицом к воде, с радостью вдыхая запах свежести. Пёс устроился рядом, и от этого стало тепло, даже уютно.
— Вот скажи мне, Белый, почему, когда я мечтала об озере или реке, буквально жила этой мыслью, мне и близко ничего подобного не попадалось, а как только я забыла о желании искупаться, то тут же получила такую возможность?
— Хм... Как же тебе объяснить... Своим желанием ты сбиваешь механизмы реальности, особенно если оно сильное. Достаточно один раз вознамериться всерьёз, чтобы оказаться там, где тебе хочется. А иначе это выглядит как толкание тележки, которая никак не может остановиться в нужном месте. Ты легонько толкаешь или тянешь, то прилагая усилия, то пытаясь остановить и скорректировать её траекторию. Туда-обратно, туда-обратно... Так может продолжаться бесконечно, но цель всё равно не будет достигнута. А если и будет, то процесс так тебя измотает, что ты даже не поймёшь, что он завершился. И всё потому, что ты не замечаешь одну важную вещь: поверхность под твоим намерением легла под таким углом, что, отпусти ты тележку, она рано или поздно сама встанет как надо.
— По-твоему, вообще никогда ничего не нужно делать?
— Любопытный вывод, — усмехнулся пёс. — Вы очень любите крайности.
— Ну а как тогда тебя понимать?
— Из моей истории как минимум следует то, что тележку всё же надо толкнуть, чтоб она покатилась.
— Я всё равно не очень понимаю, где проходит эта грань, Белый. Вот как определить, что ты уже толкнул и теперь остаётся только ждать, когда всё случится?
— Ждать? Ни в коем случае. Это бездействие. В жизни много тележек, и пока одна катится, толкай другие.
— А что будет, когда они все остановятся в нужном месте? Если такое возможно...
— Возможно. В этом и есть суть человеческой жизни. Дальше пойдут другие уровни.
— Белый, а ты знаешь, что там, дальше? — почему-то полушёпотом спросила я.
— Знаю, но ты всё равно не поймёшь, пока сама там не окажешься.
— Но... — захотелось мне возразить, но в это мгновение меня одолела невероятная усталость.
— Спи, Алисия. Добрых снов, — тихо сказал Белый.
Проснувшись утром, я обнаружила, что снова осталась одна.

***

Мы провели вместе с Белым всего пару дней, но мне казалось, что я знаю его всю жизнь. Удивительно, как быстро можно стать кому-то близким, если будешь добрым и открытым. А ещё с ним я не чувствовала себя одиноко, поэтому исчезновение пса меня расстроило.
«Недавно я была недовольна таким другом, а сейчас скучаю. Белый прав. Мы, люди, странные существа...»
Затем мне вспомнился наш вчерашний разговор — и я перестала толкать эту тележку. День снова обещал быть тёплым и солнечным. Я ещё раз искупалась, позавтракала и продолжила своё путешествие.
Как ни странно, настроение у меня было хорошее, и шагала я куда бодрее, чем когда-либо. Взяв пример с Белого, я делала остановки для созерцания. Поймать тот же восторг, что испытывал пёс, у меня не получалось, но, признаться, это стало приносить удовольствие.
— И правда, куда спешить? Я ведь даже не знаю, жив ли Том, — рассуждала я вслух. — А если жив — может, мне, наоборот, лучше не торопиться, чтобы с ним встретиться. Вдруг я окажусь в нужной точке раньше, чем следует, и решу, что всё кончено, а он просто ещё туда не доберётся...
Возможно, мне хотелось себя успокоить, но и это отлично работало. Стоило лишь задать мыслям такое направление, как я ощутила лёгкость, которую не чувствовала очень давно, а может, и никогда. Я не забывала о том, что случилось, о своих родных, и страхи тоже никуда не делись. Но я будто поднялась над всем этим, не отрекаясь, но и не варясь в эмоциональном котле.
Так я шла шесть дней: никуда не спешила, натыкалась на водоёмы и купалась, пока не надоест, разговаривала с растениями, жуками и бабочками. Вскоре я поймала себя на мысли, что время стало ощущаться совсем иначе. Нет, дело не в том, что я привыкла к отсутствию календаря и часов. Мне начало казаться, что один день стал длиннее и насыщеннее, чем вся моя жизнь до этого, хотя какие только события я не переживала ранее!.. В обретённом спокойствии мне открылась глубина каждой минуты. Она была короткой и бесконечной одновременно, она существовала всегда и проходила бесследно и безвозвратно в одно мгновение.
— Нет, часы — это не тот инструмент, которым можно исчислять время. Оно очевидно работает совершенно иначе, не линейно, — говорила я сама с собой, безуспешно пытаясь уловить настоящую схему.
Но мне не удавалось до конца в этом разобраться, вероятно потому, что по старой привычке я искала какой-то алгоритм, порядок, причинно-следственную связь.
— А как вообще мыслить иначе? Как подумать в том направлении, в котором ранее не двигался? — вопрошала я пространство.
Но, похоже, никто, кроме меня самой, не сможет дать ответ. Оставалось понять, кто я и зачем здесь...
В один из дней я очень долго шла по густому, в основном хвойному, лесу. Тропинка, по которой я шагала, была мало похожа на дорогу, но из-за стоявшего в воздухе приятного запаха хвои эти неудобства почти не ощущались. Вдруг я обратила внимание, что деревья стали редеть и между стволами показались очертания то ли скал, то ли огромных валунов. Добравшись до них, я обнаружила, что нахожусь на краю небольшого каменистого обрыва, откуда открывается фантастический вид на море...
Я ожидала однажды его увидеть, ведь если двигалась в правильном направлении, то оно должно было появиться на моём пути. Тем не менее эффект от встречи с морской стихией был неизгладимым. Я как зачарованная, хотя и с осторожностью, спустилась вниз и стала приближаться к кромке воды. Подставляя лицо тёплому бризу, я глубоко вдыхала солёный воздух и ощущала, будто тело становится невесомым.
Оказавшись совсем близко, я сняла ботинки, ступила в воду и стала вглядываться в горизонт. До этого на море я была один раз и очень давно, ещё в детстве. Это воспоминание заставило меня перенестись в ту прекрасную пору наивности и открытости всему. Я не могла перестать улыбаться и принялась ходить по воде туда-сюда, чтобы справиться с возбуждением. Затем я побежала. Брызги разлетались в разные стороны, и вскоре моё платье целиком промокло, но я не обращала на это внимания. Уходящая вдаль бесконечность водной глади дарила мне ощущение свободы. Я растворилась в пространстве: была одновременно и водой, и светом, и песком, и воздухом... Я была всем. Границы перестали существовать.
— Вот оно! — воскликнула я. — Иначе, по-другому, не так, как раньше!
К вечеру я устроилась на ночлег в ближайшей пещере. Она была небольшая, но защищала от поднявшегося на закате ветра. Под шум волн я быстро уснула, успев подумать о том, сколько всего пережила, прежде чем оказаться здесь, так близко к цели. Я почувствовала, что всё это — и хорошее, и плохое — помогло мне измениться и принесло мир моей душе.
— Я больше не стану ни на что злиться, — пообещала себе я.

***

Утром передо мной встал выбор, в какую именно сторону идти вдоль моря. Я надеялась обнаружить порт или что-то вроде того. Если там не окажется людей, то хотя бы найдётся судно. Тогда можно будет попробовать направиться к землям своего дорогого друга Тома... Да, до него оставалось совсем немного. Даже не верится, что я преодолела такое расстояние! Пребывая в этих размышлениях, я машинально зашагала вправо.
Прошли сутки. Я продолжала идти вперёд, но постепенно меня стали одолевать сомнения. Если до сих пор мне не встретилось здесь ни единой души, может, лучше развернуться, пока не поздно, и пойти влево?.. Вскоре сомнения стали уверенностью. Обратно идти не хотелось, но, с другой стороны, чем больше я удаляюсь от исходной точки, тем сильнее буду сожалеть потом, если всё же придётся развернуться. В этой суете мыслей окружение перестало казаться прекрасным — точнее, я перестала его замечать. В душе вновь поселилась тоска, а небо, будто вторя моему состоянию, покрылось плёнкой серых облаков, надёжно спрятав за ними солнце.
В очередной раз остановившись, чтобы подумать, я крутила головой то в одну сторону, то в другую. Устав от этой дилеммы, мне захотелось пойти обратно, только чтобы её разрешить. Но не тут-то было: спустя пять минут я снова остановилась. Стало гораздо хуже.
«А вдруг я не дошла каких-то пару километров!» — пронзила меня мысль.
Я снова повернулась направо и замерла...
Вдали виднелась фигура. Спустя несколько мгновений стало понятно: некто приближается ко мне. Схватив меч за рукоятку и убедившись в его наличии, я двинулась навстречу незнакомцу. Его силуэт был похож на человеческий, но за этим мог скрываться кто угодно, поэтому осторожность была нелишней.
Я подумала о том, как давно никого не встречала: ни тёмных тварей, ни светлых типа Белого. Получается, временно я осталась совершенно одна, и если прокрутить этот период в памяти, то он был довольно приятным — но только до тех пор, пока я не ввязалась в спор с самой собой по поводу того, в какую сторону мне следует идти.
Некто не испугался моего уверенного движения навстречу. Мне стало любопытно, и я ускорилась. На море поднялись волны, но я не обратила на это внимания: весь мир сейчас сошёлся в одной точке, и я безотрывно буравила её взглядом. Приблизившись, я уже абсолютно точно различила в силуэте человека...
Внезапно бурные воды окатили меня до самых колен и этим вывели из оцепенения. Я отбежала чуть в сторону, чтобы не поймать ещё одну волну, и в это мгновение заметила, как к страннику подбираются не только волны, но и огромное существо, похожее на трёхглавую гидру.
— Берегись! — что есть мочи закричала я, указывая руками в сторону моря.
Человек то ли услышал, то ли разглядел жест, но повернул голову и тут же отпрыгнул от чудовища, которое, пролетев мимо странника, разозлилось и снова ринулось к нему.
Я тут же забыла всё, чему научилась за последнее время, и перестала себя контролировать. Нет, даже не так: я потеряла связь с собой. Вытащив меч, я снова сузила свой мир до страшной сцены, разворачивающейся прямо передо мной. У меня не было ни сомнений, ни усталости. Оружие придало уверенности и сил. Я с невероятной скоростью неслась на помощь к, предположительно, человеческому существу.
Гидра уже схватила незнакомца и обнюхивала его каждым носом по очереди. Оказавшись рядом, я разглядела, что это мужчина, но не стала его рассматривать. Я приблизилась почти вплотную, подпрыгнула и ударила чудище по одной из шей. Волшебный меч отсёк гидре голову. Она упала на песок и покатилась. Зелёная кровь залила всё вокруг, в том числе и меня. Гидра взревела и отшвырнула пленника, после чего повернулась ко мне.
Это был долгий бой. Самый длительный за всю мою жизнь. Я боялась, что головы начнут расти, — и они росли, снова и снова. Я не знала, как это закончить. Меня мучила жажда, но о перерыве можно было только мечтать...
Так продолжалось до рассвета. Я чувствовала, как меч насыщает меня энергией, но вместе с тем я медленно превращалась в его послушную куклу. Моё тело уже не могло выдерживать такую нагрузку — в какой-то момент я просто закрыла глаза и погрузилась в забытьё...

***

Через непробиваемую тишину я вдруг начала слышать гул, который постепенно перешёл в речь. В человеческую речь... Я приоткрыла глаза. Всё вокруг было мутным.
— Она очнулась, — сказал кто-то.
Надо мной тут же нависла фигура, которая постепенно обретала очертания.
— Алисия, ты в порядке? — спросил молодой человек.
Я удивилась: откуда он знает моё имя? Но, когда смогла рассмотреть его лицо, потеряла дар речи, так ничего и не сказав. Это был Том.
Я попыталась подняться
— Лежи спокойно. Ты в безопасности, — поспешил остановить он.
— Это ты... Невероятная случайность... — еле проговорила я.
— Случайностей не бывает. Я тоже искал тебя, — улыбнулся Том. — Воды?
Я кивнула. Он принёс чашку, приподнял мою голову и дал напиться.
— Отдыхай. Думаю, завтра тебе станет легче.
Эти слова помогли мне расслабиться, и я снова погрузилась в сон.
Второй раз меня разбудила одна мысль, от которой я встрепенулась и порывисто села.
— Где мой меч? — спросила я.
Том засмеялся:
— Здесь он, с ним всё в порядке.
Успокоившись, я стала осматриваться. Я лежала на земле, но на чём-то мягком, к тому же под тентом. Недалеко горел костёр, у которого сидели ещё четыре человека: две женщины и двое мужчин.
— Это все, кто выжил? — поинтересовалась я.
— В моей деревне остался только я и вон та темноволосая девушка, а остальных мы подобрали по пути. Моя сестра?..
Том уже знал ответ на свой вопрос, но в его голосе слышалась надежда, поэтому у меня не сразу получилось заговорить.
— Никого не осталось... Мне жаль.
Он прикрыл глаза, затем слегка улыбнулся и сказал:
— Я рад, что нашёл тебя.
— Я жила одной надеждой: что мы встретимся, — призналась я.
И хотя мне никогда не была свойственна откровенность, после пережитого я не видела смысла ходить вокруг да около. Мой друг в порядке и наконец-то рядом! Мне хотелось говорить ему только правду, хотелось, чтобы он знал меня настоящую... А ещё ужасно хотелось его обнять, что я и сделала.
Том вцепился в меня так, будто только этого и ждал.
— Нет, ты жила, потому что продолжала идти, — прошептал он и зарылся носом в мои волосы.
После Том познакомил меня с остальными. Они были молоды, добры и даже веселы, но в их взглядах всё ещё сквозила скорбь. Я спросила, что произошло с гидрой, и с удовольствием слушала их рассказ:
— У нас в запасе была дюжина самодельных факелов. Ночью мы поняли, что с Томом что-то произошло, ведь он должен был давно вернуться с разведки. Когда мы добрались до вас, ты отрубила ещё несколько десятков голов, а затем упала на землю. Тут мы уже были рядом и вызвали у огромного многоголового змея сильную неприязнь своим пылающим огнём... — Они улыбнулись. — Он попятился и исчез в море. А мы принесли вас с Томом в лагерь.
Дальше каждый из них поделился своей личной историей. Оказалось, все они были очень разными, и только один из них слышал мудрецов и пытался что-то предпринять.
— Как вы думаете, почему никто не стал ничего менять? — задала я наболевший вопрос.
Немного помолчав, они стали говорить по очереди:
— Очень легко винить во всём кого-то или что-то. Ты этого даже не замечаешь, делаешь машинально и не понимаешь, откуда внутри зреет обида или неудовлетворённость.
— Ты, конечно, можешь продолжать перекладывать ответственность, но...
— ...Ты будешь несчастлива. Не бывает счастливых рабов. Они лишены права созидать — основного смысла существования любой души.
— Но я не раб, — негромко возразила я, найдя глазами свой меч, чтобы убедиться в его сохранности.
— Раб обстоятельств. До тех пор, пока думаешь, что другие должны вести себя согласно твоим ожиданиям, и считаешь, что происходящее вокруг не имеет отношения к твоим собственным решениям.
Я чувствовала, что они подобрались к больному месту, и молниеносно стала защищаться.
— Вы хотите сказать, что это я виновата в том, что случилось? — Мой голос задрожал.
— Виновата — не совсем то слово...
— ...Но можно и так сказать, ведь иначе твоё пребывание здесь бессмысленно.
— Как это понимать? — продолжала возмущаться я.
— У тебя есть свобода выбора и к тому же сила. Нелепо думать, что от тебя мало что зависит... Это значит отказываться от своего предназначения.
— Хм... А в чём моё предназначение? Или любого другого человека?
— Это то, о чём в последнее время все забыли.
— Но я ведь нет, раз жива?
— Не однозначно... Я не сильно отличалась от своих близких и друзей. Это сейчас я многое осознала...
— Тогда почему мы? — не унималась я.
— Ты ведь понимаешь, что с остальными всё в порядке? Просто пока нет тел для их воплощения.
— Нет, не понимаю! Мне не ясно, для чего вообще это всё делается! То есть что забыла душа, которая якобы является божеством, здесь, на Земле?
— Ну уж не от скуки она здесь находится, — засмеялся Том.
— Когда мы окажемся там, то вспомним.
— Но если бы мы вспомнили сейчас, разве это бы не упростило выполнение нашей задачи?
— Зачем тогда тело?
— Да, зачем?
— Кое-что происходит, когда ты рушишь рамки...
— Ты о чём?
— О том, что это является источником определённой энергии. Может, из-за неё весь сыр-бор.
— Рамки бывают разными... Убить человека — это тоже разрушить рамку, — заметила я.
— Несомненно. Но я говорю о том, когда ты вопреки всему выступаешь послом того божественного, что есть у тебя внутри.
После этих слов мне стало стыдно, поэтому я молчала и надеялась, что никто больше ни о чём меня не спросит.
— Винить себя — это то же самое, что и других. Дело не в субъекте и объекте, а в действии, — вдруг сказал Том.
— Себя прощать труднее всего, — ответила я.
— А вот ты задумайся: есть ли среди требований, которые ты себе предъявляешь, такие, которые не рисуют тебя персонажем выдуманного мира?
— Это как?
— Ты хотела быть смелой, могущественной и полезной, ведь так? Но разве это твоё настоящее желание? Разве оно не обусловлено твоим окружением?
— А какое тогда настоящее? — снова ощетинилась я.
— Представь, что мир исчез и вокруг одна пустота. Чего тебе тогда захочется?
— Я не знаю...
— А ты представь: вокруг ничего... Вообще ничего...
Я представила, и мне стало не по себе.
— Мне захочется заполнить пустоту.
— Чем?
— Чем угодно... Только бы заполнить.
— Подумай ещё. Нет ничего... Совсем. Есть только одно, способное это исправить.
— Любовь! — не задумываясь ответила я и сама этому удивилась.
— Именно. Ты всё правильно понимаешь.
— Получается, всё так просто... Каждое действие должно происходить от любви, и тогда не будет никаких терзаний... — то ли спросила, то ли сказала я, в очередной раз посмотрев на свой меч.
— Всё всегда просто. Это человек любит усложнять, так как находит простоту признаком скудоумия. А вот всё вычурное, блестящее, увешанное всякими цацками манит так, будто это последняя капля воды в пустыне.
— Тогда что такое человек? То есть кто такая я? Я — это сознание, или душа, или всего лишь сосуд?
— Ты всё и даже больше, — ответил Том.
— Что это значит? — поморщилась я.
— Сам ещё не вполне понял. Но я смотрю на тебя и ощущаю нас единым целым. Так же бывает с остальными людьми или природой, например с морем. С ним почувствовать единение проще всего.
Я улыбнулась Тому. Меня начало клонить в сон.
— Что мы будем делать дальше? — задала я вопрос всем присутствующим.
— Ты сказала, что не встретила по пути никого живого. Но мы хотели проплыть ещё немного на восток, с периодическими заходами вглубь материка, где ты не бывала. Если больше никого не найдём, вернёмся на родину... Будем рады, если присоединишься к нам.
Я снова просто улыбнулась и, пожелав всем спокойной ночи, отправилась спать.

***

Наутро, согласно плану, мы отправились в путешествие вдоль материка. К моему удивлению, мы всё же обнаружили две небольшие группы по три-четыре человека. Все они, как и мы, ничем особенным не отличались, хотя... Если задуматься, то особенность есть в каждом, а если вернуться к тому, что мы действительно очарованы сложностью и разучились видеть прекрасное в обыкновенных вещах... Я недооцениваю и себя, и других.
Наше путешествие закончилось, когда все мы поняли, что устали от дороги и желаем наконец-то осесть. Конечно, я отправилась с ними на их землю. Это было невероятно волнительно, ведь прежде я никогда не пересекала море. Именно поэтому мне стало страшно, когда берег скрылся вдали... Внешне я продолжала держаться, сохранять лицо, но внутри... Вскоре глаза стали выдавать меня.
— Не переживай, все боятся неопределённости, — успокаивающе произнёс Том, заметив моё состояние.
— При чём здесь неопределённость?
— Ты находишься там, где многое незнакомо: под тобой сейчас невероятный объём воды, населённый мириадами живых организмов, привычной суши не видно, и ты не можешь с точностью утверждать, что она существует. Вполне вероятно, что она есть, только когда ты её видишь.
— Да, кажется, ты прав... — ответила я и, заведя руку за спину, проверила наличие меча.
— Зачем ты постоянно так делаешь? — улыбнулся Том.
— Он даёт мне силы, я чувствую себя уверенней... В безопасности.
Том рассмеялся.
— Почему ты хохочешь? — недоумевая, спросила я.
— Это ведь просто кусок железа... — начал объяснять он, но тут стали происходить странные вещи.
Поднялся ветер, небо заволокло серой пеленой, а вода настолько потемнела, что казалась почти чёрной.
— Что происходит? — испуганно спросила я.
— Шторм, — ответил Том и взял меня под руку. — Идём!
Мы стали двигаться к каютам, но это оказалось непростым делом. Нас носило по палубе. Корабль то поднимался на волне, то с грохотом падал вниз, раскачиваясь во все стороны. Ко всему прочему добавились ещё и змеи... Да-да, чёрные, размером с мою ногу, которые стали заползать на палубу. Их смывало, но они не сдавались и снова и снова пытались подползти к нам... Вход в каюты уже был совсем рядом, но тут-то несколько ползучих гадов всё же успели обвить наши ноги, угрожая своими тонкими длинными зубами, которые светились в темноте, словно намазанные фосфором. Я пыталась выдернуть из ножен меч, но мне было необходимо держаться, чтобы не улететь за борт.
— Том, подержи меня немного! — крикнула я.
— Что? — не расслышал он.
— Подержи меня, я достану меч!
Том перестал сбрасывать с себя чёрную тварь и вцепился в мою руку чуть выше локтя. Я расслабила вторую кисть и ловко схватилась за эфес. Переждав очередной толчок, я освободила лезвие и резанула одну из змей, которая уже вцепилась в мою ногу и заливала в меня свой яд. Дёрнувшись в конвульсиях, рептилия оставила меня в покое, и следующий мой удар пришёлся по змее, путающейся в ногах Тома.
Но как только я от неё избавилась, откуда ни возьмись вылезли ещё три. История напоминала случай с гидрой. Я рубила их, но змей от этого становилось только больше. Очередной взмах мечом пришёлся на момент падения с гребня волны. Я закачалась так сильно, что Том не удержал меня... Твёрдой поверхности под ногами больше не было, а из-за темноты я не могла понять, где именно нахожусь и что происходит, пока не попала в воду...
Я чувствовала, как по мере погружения давление становится всё сильнее. Пару раз я попыталась всплыть, но тяжесть меча не позволяла этого сделать... Но он столько раз выручал меня! Он спасал меня от зла и в конце концов наделил храбростью. Благодаря ему я всё ещё жива. Мне не хотелось его отпускать...
— Ты же утонешь! — прозвучал у меня в голове голос Тома.
Я удивилась, но нехватка кислорода не позволила собраться с мыслями.
— Я не могу его оставить, не могу отказаться! — безмолвно воскликнула я.
— Почему?
— Я ему обязана всем! Без него меня бы не было. Он — моя сила!
— А что если наоборот — без тебя не было бы его? Алисия, пойми: меч ни при чём. Он всего лишь атрибут. Он помогает, но позволить себе быть сильной можешь только ты сама. Ты, а не он, ответственна за всё, что с тобой произошло. За хорошее и за плохое. Ты себя защищала, а не он. Если ты не оставишь меч, то будешь вечно сражаться...
— А как тогда жить? Как по-другому? Они все хотят меня убить. Оставляют на некоторое время, но всегда возвращаются...
— Алисия, выбор за тобой. Отпусти — и узнаешь, как по-другому. Отпусти — и станет легче. Отпусти — или уже ничего не сможешь изменить, и придётся начинать с самого начала.
Я опустила голову и, кажется, разглядела сверкающее во тьме оружие. В это мгновение меня поразило осознание своей привязанности и нежелания взять ответственность даже за собственные достижения. Я поняла, что стремительно иду ко дну, но при этом не смею отказаться от своих убеждений. Я меняю свою жизнь и всё, что она может подарить, на кусок металла и удовлетворённую гордость! Я отдаю её своему страху, и он живёт за меня, а я просто не желаю взять ответственность... Том прав!
Эта последняя мысль пробивает меня до глубины души. Я ещё раз крепко сжимаю меч в руке, а затем медленно ослабляю хватку. Оружие выскальзывает и устремляется вниз, а я в этот момент начинаю подниматься. Я чувствую, как меня подхватывают, но слишком долгое пребывание без кислорода погружает меня в беспамятство...

***

Та самая крошечная деревня, над которой я когда-то насмехалась, открылась мне прекраснейшим местом. Маленькие домики с невысокими заборами, пышные вязы и каштаны вдоль них, невероятное разнообразие цветов всех существующих оттенков, которые источали медовый аромат. Здесь наше небольшое сообщество начало новую жизнь. Мне пришлось многому научиться, ведь обязанностей хватало, а рук было мало. Но это меня не расстраивало — наоборот, побуждало чувствовать себя нужной больше, чем когда-либо. Хотя, признаться, я больше не гналась за этим ощущением. Мне просто нравился сам процесс.
И, кстати, я совсем не скучала по дому. Ведь дом там, где я — есть.