Выбор

... — Иван Николаевич! Позвольте сделать вам предложение...


Коридор учреждения выглядел приятно. Темно-синие стены, а на них симпатичные картины маслом, хотя может и акрилом, между прочим, написанные вручную, что нынче огромная редкость. Придя утром сюда, по указанному в карточке адресу, Иван вспоминал разговор недельной давности, прогуливаясь по коридору вперёд и назад.

Впрочем, прогулкой это можно было назвать с некоторой натяжкой. Левая сторона тела слушалась хуже другой и он заметно прихрамывал. А от волнения начинался сильный тремор. Наверное, так бывает у алкашей с утра, хотя употреблять алкоголь он бросил уже давно, как только узнал о диагнозе. Эта проклятая болезнь давала о себе знать. А дальше могло быть только хуже. Наука официально признавалась в своей импотенции по отношению к БП. Таблетки, физкультура, хорошее настроение — это все, что великая медицина 21 века могла предложить. Нет, это, конечно, немало, да только с помощью этих снадобий и средств можно лишь замедлить ход болезни, а вот победить её окончательно, увы, никак. В лучшем случае остаться, "заморозиться" в текущем  состоянии. Чуть лучше, чуть хуже.

Да, конечно же, Иван боролся. Фармакология и БАДы, санатории и курорты,  программы восстановления и реабилитации: это все имело свой эффект, но вот полного контроля над своим телом не давало, и полностью выгнать подлого Бориса Петровича не могло. Хотя что уж тут поделаешь. То что есть, уже немало! В конце концов, он жив, относительно здоров — могло ведь быть и гораздо хуже.

Иными словами, Иван давно принял свою болезнь и научился так или иначе жить с ней. Ну а что? Работа у него есть: инженер в хорошей компании — совсем неплохо. Инженер он хороший, такими не разбрасываются. Есть семья: жена-помощница, красивая и умная; трое детей и престарелая бабушка-инвалид. И, несмотря на то, что Иван был взрослым человеком и в сказки не верил, глубоко в душе он все же продолжал мечтать.

***

А несколько дней назад, после посещения участкового невролога в больнице, стоило ему покинуть кабинет и направиться к выходу, он невольно вновь задумался о том, почему же все никак не удается победить некоторые болезни, в том числе и БП?

— Иван Николаевич! Здравствуйте! — Окликнул его в коридоре незнакомый пожилой мужчина, среднего роста, в белом халате, наброшенного поверх несколько старомодного темно-серого костюма. — Вы торопитесь? Уделите мне десять минут, прошу вас! Позвольте сделать вам предложение.

Бородка, очки, а за ними поблескивающие глубокие глаза: внешностью мужчина напоминал одновременно доктора Айболита из произведений Чуковского и Воланда из романа Булгакова. Иван остановился и обернулся к мужчине.

— Здравствуйте. Нет, не тороплюсь.
— "И откуда он тут взялся?" — подумал Иван. Впрочем, он и правда никуда не спешил: на работе он взял отгул, а предложение, исходящее от врача, определенно стоило выслушать.

— Отлично! Давайте присядем на скамейку. Позвольте представиться — Михаил Игнатьевич, врач-невролог. Если я не ошибаюсь, то вы думали о своем здоровье, не так ли? Почему так происходит и неужели в наш век прогресса и инноваций до сих пор не придумали лечения, эффективного против сложных болезней? А-а, вижу, я не ошибся.

— Да, но как вы...

— Нет-нет, никакой телепатии, не волнуйтесь, это просто опыт. Поживете с мое и вам тоже не составит труда понимать мысли других. Невербальные сигналы и прочее. Даже наука такая есть: физиогномика, помогает понять о чем думает человек по его лицу. А как раз-таки лицо у вас как открытая книга. - Мужчина заулыбался. Улыбка была у него открытая и тоже немного старомодная, но яркая, широкая и обезоруживающая.

— Хороший вы человек, Иван Николаевич! И жена-красавица и трое детишек. И все бы хорошо, да вот только болезнь Паркинсона, вторая стадия. Не приговор, но напрягает временами изрядно. И медицина мало что может предложить для вас и таких как вы. Да, я прекрасно понимаю ваши мысли относительно современной медицины, но таковы уж достижения нашей науки. И ведь не такие уж они и скромные, если так посмотреть! Дошли же мы до лечения онкологий "клетками-нанороботами", которые уничтожают раковые клетки все до единой. Победили ДЦП, да и многие другие детские болезни. А про инфекционные болезни и думать забыли, настолько хорошо научились пробуждать естественный человеческий иммунитет. Но болезнь Паркинсона почему-то сопротивляется.  Вредный Борис Петрович, — снова улыбнулся доктор Айболит, — упрямится. Но тому есть причины. Тема эта, по правде сказать, довольно сложная для неспециалиста. Вы же не врач?

— Я инженер-теплотехник.

— Тогда трудно будет объяснить причину, но она есть, можете мне поверить.

Михаил Игнатьевич как-то сразу стал серьёзнее.

— И тем не менее нашлись способы победить и эту болезнь. Эту и другие тоже. Да что там болезнь Паркинсона, вообще все болезни, вы понимаете, ВСЕ!

Иван Николаевич пребывал в лёгком ошеломлении от такого напора. А мужчина тем временем продолжал.

— Что если я скажу вам, что найдено лекарство? Экспериментальное и неофициальное. Настолько эффективное, что это можно назвать вторым рождением, и это не преувеличение! Помните ли вы, что искали все алхимики древности, кроме, конечно, способа превращать любой материал в золото? Ну же, вы человек умный, других Борис Петрович не поражает. Да, именно, панацею, средство от всех болезней! Я читаю скептицизм на вашем лице, но дослушайте до конца, драгоценный Иван Николаевич!
Это средство действительно существует.

Голос мужчины замедлился, стал более мягким и вкрадчивым, не теряя при этом силы и звучности. Речь его была плавной и ритмичной, завораживающей. Иван почувствовал как его мягко обволакивает спокойствие. Он глубоко вдохнул и расслабился.  Михаил Игнатьевич явно владел эриксоновским гипнозом. Хотя это и не удивительно. Знание это вовсе не скрытое, вопрос овладения этим искусством заключался лишь во многих терпеливых часах, необходимых на практику, что не каждый мог себе позволить.

— Что вы сейчас скажете мне, если я предложу вам, дорогой Иван Николаевич, воспользоваться этим лекарством! В этом случае вы получите нечто большее, чем просто избавление от вашей болезни. Ваша жизнь станет лучше, богаче, насыщеннее! Вы мечтали путешествовать? У вас будет такая возможность. Мечтали о большем достатке? И это станет реализуемым. Жизнь на "максималках" теперь реальна! Вполне вероятно, что вы уже согласны с моим предложением, и нам остается просто обговорить некоторые детали. Это будет для вас бесплатно, ведь нам нужны добровольцы. Вы можете сейчас не говорить ничего, вначале нам нужно провести кое-какое обследование, чтобы до конца понять, подойдет ли вам наше средство. Зайдите завтра вот по этому адресочку...

Иван под звук чужого голоса невольно стал представлять себе, каково это — снова жить без болезни Паркинсона? Свобода движения, полноценный спорт, путешествия. Можно осуществить давнюю мечту и научиться играть на фортепиано и гитаре! Сидя на скамейке в поликлинике Иван размечтался. Ему было хорошо.

— Михаил Игнатьевич, хорошо, я понял, но скажите, — а рядом с ним никого уже не оказалось. Иван и не заметил, когда его странный собеседник удалился. Иван находился в недоумении. Кто этот человек? Что это за экспериментальное средство? Почему выбрали именно его? Все это было довольно странно. Хотя, в конце концов, Иван ничего не терял, да и решение надо было принять только после предложенного Михаилом Игнатьевичем обследования. Иван пошевелился и обнаружил, что сжимает в левой руке листочек с адресом.

В назначенный день Иван Николаевич пришёл по указанному адресу. Он знал об этом центре МРТ-диагностики, хотя аппарат, стоявший в отдельной комнате, показался ему немного странноватым. Выглядел он так, словно его установили совсем недавно. Вероятно, новая модель. За прозрачной стенкой виднелся туннель томографа. Рядом со стенкой перед компьютерным терминалом прибора  сидел оператор — моложавый мужчина в белом халате. На приветствие Ивана он ответил легким кивком и заговорил.

— Здравствуйте, Иван Николаевич! Вы пришли вовремя, спасибо! Прошу, проходите.  Меня зовут Макс. Да-да, просто Макс. А это Анна, она поможет вам, — рукой он указал на молодую и очень красивую медсестру. — Учтите, прибор просканирует весь ваш организм, а это довольно долго. Поэтому, если почувствуете сонливость, то хорошо. Уснете и время пройдет незаметно, — белозубо улыбнулся мужчина.
Анна отвела Ивана за ширму, где он переоделся в шорты и футболку, затем провела за прозрачную стенку и помогла улечься на стол, который с негромким гудением поместил Ивана в туннель прибора. Прибор загудел, обследование началось.

После обследования ему дали еще один адрес, куда нужно было зайти через неделю. Всю эту неделю Иван возвращался к мыслям об обещанной панацее. Настроение его улучшалось день ото дня. Мало-помалу он начал верить, как ребенок, в предстоящее чудо, и ждал его как новый год, как день рождения. Его беспокоили и мысли о противопоказании, но, все же, он надеялся на лучшее.


***

И вот спустя неделю Иван прогуливался по темно-синему коридору с настоящими картинами, написанными маслом, а может быть, и акрилом.

— А, Иван Николаевич, здравствуйте! — Одна из дверей распахнулась и оттуда выглянул уже знакомый Михаил Игнатьевич. — Заходите, прошу вас!

Иван вошел в кабинет. Михаил Игнатьевич прикрыл за ним дверь и уселся за свой стол. — Присаживайтесь, вот, в кресло. Прежде всего хочу вам сказать, что обследование вы прошли успешно и противопоказаний к использованию нашей методики нет!

Иван едва не подпрыгнул в кресле от радости! Сердце его ликовало, хотя от природы он был человеком не слишком эмоциональным. Но, снова взглянув на Айболита-Воланда, он вдруг почувствовал себя неуютно. Михаил Игнатьевич смотрел на него пристально, чуть прищурившись. И внезапно опустил глаза и откинулся на спинку своего кресла.

— Сейчас я хотел бы рассказать вам подробности. После чего вы примете решение, будете ли вы проходить лечение или нет. Суть лечения можно передать в нескольких словах, а именно: мы создадим вас заново.

Михаил Игнатьевич наблюдал за последующей реакцией.

— Что?! — у Ивана разве что челюсть не отвисла.

— Да, именно так — создадим заново. Наши возможности это позволяют. Механизм "излечения" заключается в том, что человек создаётся заново, с нуля. Копируется. Реплицируется, если хотите. Каждый атом вашего тела будет скопирован, а это значит, что не только ваши мышцы, кожа, волосы и внутренние органы будут полностью идентичны, но также и ваша нервная система, воспоминания и эмоции! Одним словом, все то, что составляет вас как человека.
С вас снимается матрица. А в матрицу можно внести изменения. Подчистить нарушения в работе организма, подремонтировать клеточки, сосудики, устранить повреждения, рубцы и последствия травм. И даже исправить генные нарушения. Собственно, это и есть то, ради чего все это затевается. Все вместе это приводит к тому, что самочувствие ваше улучшится без преувеличения на двести процентов! Внутренняя очистка приведет к внешним результатам где-то за месяц, а оставшиеся, наиболее сложные, въевшиеся и глубоко укоренившиеся болезни уйдут безвозвратно за последующие год-два. Никаким другим методом такого эффекта не достичь.

Иван всё слушал, и чем дальше, тем более ошеломляло его услышанное. Он уже стал представлять себе головокружительные перспективы, но тут он понял очевидную вещь.

— Но это буду уже не я. А кто? — Прошептал пораженный Иван. Казалось, небо обрушилось ему на голову.

— Да, вы правы. Такую улучшенную и исправленную копию мы называем репликантом. Он будет полагать, что он — это вы. Как я уже говорил, это будет очень точная ваша копия, и не только физически. У него будут все ваши чувства и воспоминания, поведенческие паттерны да и вообще — все. Мать родная не отличит его от вас — это и будете вы!

— Все это замечательно, но что будет со мной? Мы теперь будем как близнецы, только у него все будет классно, а у меня... И что же это, мы теперь будем делить все на двоих, по-братски? Или, неужели...? — Ивана прошибло на холодный пот от своей внезапной догадки.

— Да, вы верно догадываетесь, Иван Николаевич. Оригинал подлежит уничтожению. Или, как мы говорим — стиранию. Сидите! Ничего еще не происходит! А без вашего согласия ничего и не произойдет!

Иван в отчаянии откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.
— "Так вот оно что это за чудо, в которое я так поверил!" — Думал Иван, всё глубже погружаясь в отчаяние, — "Размечтался! Ха! Путешествия, игра на фортепиано. Не будет ничего этого! А нет, будет. Да только не у меня, а у этого, как его, репликанта! Это он будет жить в моей семье. Воспитывать моих детей. Спать с моей женой. Радоваться жизни и абсолютному здоровью, осуществлять мои мечты." 

— Так это же и будете вы. Для всех других это будете вы!

Иван убрал руки от лица.

— Опять мысли читаете? — Простонал он.

— Нет, я ведь уже объяснял вам. Просто опыт.

Михаил Игнатьевич поддался вперед, усевшись на краешек кресла. Ивану невольно вспомнилась сцена из старого фильма в которой чернокожий мужчина в очках без дужек предлагал главному герою  сделать выбор: красную или синюю пилюлю. От того выбора зависело очень многое. Для Ивана предстоящий выбор был тоже, мягко говоря, не менее труден и важен.

 — Подумайте, Иван Николаевич! Да, это будете не совсем уже "вы". Но для всех других это всё ещё будете вы, Светлов Иван Николаевич: муж, отец, друг, коллега! Подумайте же о своих близких! Что будет с вами дальше? Через год? Через десять лет? Сейчас вы опора семьи, а потом? Иждивенец? Ваша жена, например, предпочитает не думать о том, что будет с вами дальше, просто бежит от этих мыслей. И при этом готовится к тому, что ей придётся ухаживать за вами в будущем. Ваши дети вашу трясущуюся руку тоже видят. Да и окружающие, может, и не говорят ничего про ваше здоровье, да тоже все замечают. Да, лично для этого себя вы ничего не получает. Более того, вам придется отказаться от всего, что у вас есть — даже от жизни. Зато ваши близкие приобретут очень многое в лице нового Ивана Николаевича Светлова!

Иван отчаянно пытался успокоиться и собраться с мыслями.

— Дайте подумать... — просипел он. Слова застревали в горле, — Но, но ведь... но я, то есть он, он же будет знать, что он лишь копия. Вы ведь меня еще не копировали, а значит этот разговор он, или я, тоже будет помнить? Как он будет жить со знанием того, что он всего лишь копия?

Очередная внезапная догадка пронзила голову Ивана.

— МРТ!

— Да, вы верно догадались, Иван Николаевич! То МРТ-исследование было не просто обследованием всего организма. Мы УЖЕ сняли вашу матрицу. И теперь, если вы дадите согласие, то жизнь второго вашего я начнется с момента пробуждения в МРТ-спектрографе. Хотите расскажу, как это будет?

... Иван открывает глаза на репликационном столе, всё ещё думая что проходил обследование на обычным МРТ-спектрографе. Одевается и идет домой. И удивляется при том, как хорошо и бодро он себя чувствует. Ну конечно же, он ведь уснул во время исследования. Похоже, что выспался. Через неделю происходит разговор с Михаилом Игнатьевичем, в ходе которого он сообщает, что увы, новый метод лечения для Ивана никак не подходит. Печально.
Но вот спустя месяц окончательно и безвозвратно пропадают приступы бронхиальной астмы. Желудочно-кишечный тракт начинает работать как часы. Бодрость, как после приема банки энергетика! А спустя год начинает становится ясно, что левая рука теперь более подвижная, а спустя ещё год начинает действовать так же хорошо, как и правая. Стоит ли говорить, что это время проходит как сплошной праздник, как непрекращающийся Новый год и день рождения! Счастье и радость зашкаливают! Радуются и твои близкие. У папы больше не трясётся рука! Дорогой муж выздоровел! Дела прут в гору, наконец-то все стало действительно прекрасно!

В кабинете воцарилось молчание. Иван приходил в себя. Михаил Игнатьевич сдержанно наблюдал за ним, откинувшись на спинку своего кресла.

— Можно, я пройдусь? — Спросил Иван.

— Да. Да, разумеется. Пройдитесь, подумайте. Понимаю, решение предстоит вам непростое.

Иван вышел из кабинета.

Находясь в состоянии какой-то прострации, он побрел по коридору.
"Что же делать? — Голову одолевали сомнения, — проклятый Михаил Игнатьевич с его проклятым предложением! И надо же было мне именно в тот день пойти в поликлинику! Ну почему, почему? И что же мне теперь остается? Я ведь уже давно смирился с болезнью и жил как получалось в пределах своих возможностей, и тут на тебе! Соблазн, искушение! И какова перспектива! Обрести все — но не для себя. Какова ирония! Или оставить все как есть? Но как же семья? Насколько меня еще хватит? А потом что? Куда ни кинь, всюду клин".

Иван бродил вперёд и назад по коридору. Взгляд его блуждал по картинам на темно-синих стенах, которые до этого он окидывал глазами лишь вскользь. Среди пейзажей и портретов незнакомых людей, он заметил сюжетную картину. Странно было видеть её здесь, обычно на стенах коридоров украшают только пейзажи, максимум какой-нибудь натюрмортик. Картина мягко и настойчиво привлекала его мысли.

Она изображала группу людей в разноцветных длинных свободных одеяниях и легких сандалиях. Сидели они за длинным столом. На столе можно было заметить хлеб и кубки с напитками. Во главе стола сидел длинноволосый молодой мужчина, а все остальные смотрели в его сторону. Картина, надо полагать, была посвящена тайной вечере Иисуса Христа и апостолов. Иван видел "Тайную вечерю" Леонардо, но это была не она.

Но исходила от этого полотна сдержанная, но ощутимая сила. Так бывает, когда художник испытывал сильные эмоции, работая над холстом.
Рассматривая картину, Иван как-то внутреннее собрался и успокоился. А спустя некоторое время, незаметно для себя, принял решение. Впрочем, если бы Иван копнул чуть глубже, то он бы понял, что выбор он сделал еще раньше — ему нужно было лишь осознать и принять свое решение.

"И я ещё сомневаюсь, — подумал Иван, глядя на картину, — Иисус пожертвовал собой и вовсе за незнакомых ему людей, а тут речь идет о моих родных. Ведь первое и главное из моих желаний — это счастье для моих близких. А "он" позаботится о них не хуже, а даже лучше меня. Что ж, незнакомый и одновременно такой знакомый друг, вручаю тебе свою жизнь. Проживи её достойно, не подведи меня".

Вернувшись в кабинет, Иван негромко, но решительно сказал:

— Я принял решение.

— Вижу, — кивнул Михаил Игнатьевич, — мудро и взвешенно. Вот, прошу, выпейте воды. Присядьте в кресло. Отдохните.

Вода обладала необычным привкусом, но Иван не обратил на это внимания. Глаза его закрывались. Эти переживания его совершенно вымотали. Он смертельно устал...



... Иван открыл глаза и некоторое время не понимал, где же он находится. На кровать не похоже. Скорее, какой-то стол. Ах да! Он все вспомнил. Он же в центре МРТ-диагностики, проходил исследование всего организма на МРТ-спектрографе. Иван бодро потянулся и сел. К нему подошла медсестра Анна, и почему-то Ивану показалось, что она хотела его радостно обнять, но сдержалась.

— Позвольте, я помогу вам одеться.

— Как вы? Все-таки уснули? — Широко улыбнулся ему и оператор Макс. Вот опять! Ивану подумалось, что тот готов крепко пожать ему руку, но сдержался. Да что с ними такое?

— Да, спасибо. По-моему, я даже выспался.

Иван оделся и пошел домой. И удивлялся при том как хорошо и бодро себя чувствует. Ну конечно же — он ведь уснул во время исследования. И похоже, что действительно выспался.
Спустя месяц окончательно и безвозвратно пропали приступы бронхиальной астмы. Желудочно-кишечный тракт начал работать как часы. Нормализовалось давление (тоже та еще загвоздка для медиков, раньше скакало как кузнечик, а тут, гляди-ка, как у космонавта). Бодрость, как после приема банки энергетика! И Борис Петрович как будто испугался, носа из своего угла лишний раз не показывая.

Спустя год Иван заметил, что левая рука теперь более подвижная, а спустя ещё год начала работать так же хорошо как и правая. Иван едва не скакал от счастья! Пришлось срочно искать себе кучу дел и забот, лишь бы пристроить кипучую энергию, бьющую из него фонтаном. Жена ворчала на него из-за каких-то мелочей, но он прекрасно видел, что она так же счастлива, как и он сам, замечая что с ним происходит. И только дети  веселою гурьбой носились и играли как и прежде, ничего не ведая. Они любили своих родителей любыми: здоровыми или больными.

А во сне Иван иногда смутно видел коридор с темно-синими стенами и висящую на стене картину, на которой люди в свободных одеяниях сидели за длинным столом с хлебом и вином. А во главе стола сидел длинноволосый человек и чему-то улыбался. В эти моменты Иван от чего-то был счастлив. Его не покидало ощущение, что где-то, когда-то  он сделал тяжелый, но правильный выбор. Утром же этот сон рассеивался искрящейся дымкой, не оставляя после себя никаких воспоминаний.


***

— А если бы что-то пошло не так?! Он ведь чуть с ума у тебя не сошёл! Скажи честно, Михаил, что тебе просто нравится издеваться над людьми!

— Вовсе нет, Анна, и ты это прекрасно знаешь! Но согласись, что невозможно получить такой шанс просто так, в качестве подарка! Разве стал бы он тогда ценить то, что мы для него сделали так, как ценит сейчас? Совсем ведь другое дело, когда ему пришлось чем-то пожертвовать, чем-то заплатить! А чем можно заплатить за новую жизнь, как не жизнью прежней? По-моему, вполне себе справедливая цена.

— Так он же и не вспомнит ничего: ни про ваш с ним разговор, ни про свой выбор.

— Ну и что? И пускай не помнит. Это даже хорошо. Зачем ему лишние воспоминания в его новой жизни? Но поступок совершен, и его решение в любом случае уже поколебало ткань вселенной и оставило там свой отпечаток, который окажет влияние на нашего Ивана, пусть даже он и не будет помнить об этом. Да и без добровольного решения человека передать свою судьбу и жизнь другому, ничего бы у нас не вышло. В этом  случае, даже если бы мы создали его копию, то чем это было бы? Верно, куклой, пустышкой. На вопрос ответит, просьбу выполнит, а своего нет ничего. Репликант, одним словом. Такие дела. Макс! Надеюсь, ты не забыл установить скорость восстановления здоровья на минимум? Отлично. А то он и правда с ума сойти может, только от счастья...


***

...Елизавета Дмитриевна! Уделите мне десять минут, прошу вас! Я хотел бы сделать вам предложение.