Захар в соловьином краю

 В городе Курске уже вступала в свои права осень. Низкие осенние облака, казалось, цепляют своим нижним краем железные крыши домов. В редких разрывах между облаками иногда на несколько минут проглядывало холодное осеннее солнце. На Красной площади ветер гнал жёлтые листья вдоль тротуаров.
 
 Объединение «Курскрыбпром», куда перераспределился Захар, располагалось в одном из зданий недалеко от Красной площади города Курска. Было раннее утро, столовые ещё не работали и вместо завтрака Захар купил в ларьке на улице Луначарского пачку мороженое «Пломбир». Мороженное оказалось довольно вкусным и хорошо погасило чувство голода у Захара.

 В отделе кадров Захару предложили место рыбовода на экспериментальном зональном рыбопитомнике «Железногорский», с жильём тоже никаких проблем. Там для работников построен двухэтажный шестнадцатиквартирный дом с частичными удобствами, имеются свободные двух и трёхкомнатные квартиры.
 
 Сам рыбопитомник находится в сорока километрах от современного молодого города Железногорска, возведённого у Михайловского горно-обогатительного комбината, работавшего на разрезе Курской Магнитной Аномалии. Начальник отдела кадров сообщил Захару, что сегодня попутная машина должна доставить представителя объединения на рыбопитомник и если есть у Захара желание, то он может тоже доехать до рыбопитомника и посмотреть всё на месте своими глазами.

 Попутной машиной оказался бортовой ЗИЛ-130, в кабине которого Захар вполне поместился вместе с представителем объединения и водителем. Дорога предстояла долгая, но интересная, так как ранее Захар не был в этих краях, а природа Курской области значительно отличалась от природы Астраханской области.
 
 На полях, пролетавших за окном автомобиля, колхозники добирали последние посадки выращенного урожая. В основном это был картофель и буряк – сахарная свекла, только кое-где попадались чахлые посадки хрущёвской «царицы полей» - кукурузы. Сёла и деревеньки, стоящие вдоль трассы, не отличались от множества поселений центральной России, где-то крыши были покрыты железом, где-то тёсом, но иногда встречались хатёнки крытые соломой.

 Центральная трасса была довольно в приличном состоянии, но стоило только съехать на просёлочную дорогу, начинался настоящий Ад. Просёлочные дороги, из-за близости МГОКа, отсыпались пустой породой – кварцитом, отходами обогатительного комбината. Там же, где не было кварцита, транспорт можно было засадить по самые мосты.
 
 Где-то здесь, среди бескрайних полей и перелесков, затаилась малая Родина Никиты Хрущёва. Местные жители, к моему удивлению, вспоминали его по-доброму, говорят, что только при нём смогли заменить солому с крыш своих домов на тёс или железо. Аналогичную нищету деревень встречал только в Орловской области, а вот в Белгородской области совсем другая картина, там и на полях большее изобилие и поселения смотрятся значительно богаче.

 К вечеру автомобиль довёз нас до деревни Старый Бузец. На мой вопрос, откуда такое название, шофёр Виктор ответил, что сюда в период коллективизации сослали шесть семей, признанных общим собранием кулаками, вот они тут всё время бузили, отсюда и название деревни.
 
 Перед войной количество жителей увеличивалось, а так как им был запрет на выезд, то они тут со временем все породнились и часто невесты и женихи имели одну и ту же фамилию, чтобы отличать одного человека от другого у каждого из них были прозвища. Тут были свои Михаил Иванович Калинин, Иван Дмитриевич Мичурин, а также Майонез, Греков, Весёлый, Симулянт, Гречёнков, трактористы Ванюша и его брат Болгар, среди женщин Гречёнкова, Птушкина, Валька, Машонка.
 
 Между тем автомобиль проехал мимо единственного на всю деревню магазина с его бессменным продавцом-заведующим по фамилии Зерин и выехал на дорогу, тянувшуюся вдоль огородов деревни до самого рыбопитомника. С дороги, отсыпанной кварцитом съезжать смерти подобно, так как мокрый чернозём моментально засосёт машину по раму.
 
 Однажды один, хорошо подгулявший, тракторист местного колхоза, от избытка чувств или уже от их отсутствия, решил ехать вдоль грейдера и застрял на тракторе Т-150 по самую кабину. Дождавшись, когда земля немного подсохнет, поленившись подкопать колёса, механизаторы двумя тракторами Т-150 просто разорвали трактор, оставив в плену у чернозёма заднюю полураму с мостом. Долго гонял по полю председатель колхоза Котов своих трактористов.

 Наконец трёхкилометровый участок кварцитной «стиральной доски» закончился, автомобиль подъехал к воротам рыбопитомника. Слева от дороги огороженная штакетником административная территория, на которой располагались старое здание конторы, барак летнего общежития с небольшим местным магазинчиком, в котором продавцом работала жена Весёлого, недостроенное здание новой конторы в едином комплексе с мастерскими, гаражами и складами, топливо-заправочный пункт, склады комбикорма и минеральных удобрений, автомобильные весы и просто склады. Чуть поодаль стояла местная котельная и трансформаторная подстанция.
 
 Справа от дороги стоял двухэтажный жилой дом работников рыбопитомника, перед ним бытовые сараи жителей, комплекс очистных сооружений, фундамент, заложенный для строительства второго дома и огороды работников рыбопитомника. Дальше по дороге протянулись на семь километров вправо и влево зимовальные, выростные, нерестовые и нагульные пруды. Между рыбопитомником и прудами затесалась колхозная молочная ферма.

 Встретил Захара Главный рыбовод Валера, от него Захар узнал, что старый директор рыбопитомника уволился, что кроме него есть ещё один специалист рыбовод Сергей, который уже спит и видит, когда кто-либо приедет ему на смену и он тоже уволится. Этот рыбовод готов даже уступить свою квартиру, уже распродал с неё уже почти всю мебель и спит на казённой кровати без матраса.
 
 Сам Валера спит и видит себя директором рыбопитомника, уезжать никуда не собирается, так как ему надо скопить капитал, чтобы на своей родине в городе Сочи купить жильё. Для этого надо не один год работать не только на рыбопитомнике, но и заниматься домашним хозяйством выращивая свиней и уток для сдачи заготовителям. Его жена работает в этой же деревне медработником.
 
 Обойдя с Валерой и Сергеем хозяйство рыбопитомника, посмотрев состояние прудов, Захар определился на ночлег в двухкомнатной квартире на втором этаже у рыбовода на уже проданном диванчике «Юность». Вечером, выйдя на балкон, Захар поразился тишине, даже в деревне неслышно было ни звука, лишь несколько огоньков выдавали присутствие людей. Слева к огородам подступал чёрным пятном сосновый бор.
 
 Рано утром, ещё до восхода солнца, Захар пошёл пешком до деревенского магазина, чтобы застать уходящий оттуда автобус до города Железногорска, где есть автостанция, от которой идёт большой автобус до Москвы. Захару предстояло ехать на автобусе целых двенадцать часов до Москвы, а там, на поезде приехать в Астраханскую область, где взять необходимые для жизни на новом месте вещи и подготовиться к приезду жены с родившейся дочкой.
 
 Время в заботах пролетает очень быстро и вот уже Захар опять прибыл на своё будущее место работы. Здесь его ждал ряд новостей. Директор объединения «Курскрыбпром», по образованию вообще ветеринар, где-то в чём-то проштрафился, его вызвали в Москву на коллегию, он по старой партийной привычке прикинулся больным и лёг якобы больной с предынфарктным состоянием в обкомовскую больницу. Но товарищи «сверху» сказали ему: «Ты лежи, не лежи, а с должности снят будешь всё равно!». После чего, настало вмиг выздоровление, он вернулся, родственнику главному бухгалтеру предложил тоже «рвать когти».
 
 Среди директоров рыбхозов прошла информация, что объединение получило по распределению дефицит - семь кожаных пальто, и вроде принято решение поощрить ими выполнивших планы за год. Многие директора старались без сна и отдыха, задёргали своих работников, в общем, лезли из кожи вон, чтобы выйти в лучшие работники объединения. В мечтах уже видели себя важно шагавшими по прудам в резиновых сапогах и кожаном пальто до пят.
 
 Когда пришёл вновь назначенный директор объединения, он собрал директоров рыбхозов, отчитал отстающих, вручил грамоты передовикам, похлопал по плечу отличившихся и тут возник вопрос у собравшихся: «А как же дефицит – кожаные пальто?». После долгих разбирательств выяснилось, что бывший директор выписал на себя все пальто, одно вручил «за труды» родственнику главному бухгалтеру и они счастливые убыли к новому месту назначения, наплевать, что с понижением.
 
 Аналогичная картина, видимо, произошла и в период «прихватизации», бежали с объединения все так, что даже не сдали ни одного документа, ни в один архив Курской области. Документы бондарного завода есть, документы ликёро-водочного завода есть, а на запросы о «Курскрыбпроме», все архивы дают один ответ – документы не сдали, в фондах хранения отсутствуют.
 
 Через много лет, оформляя пенсию, Захар нашёл документы, подтверждающие его работу на рыбопитомнике, благодаря маленькому, в обычной жизни незаметному человеку, добросовестно выполняющими свои обязанности, бухгалтеру Валентине. Уже не существовало в природе рыбопитомника «Железногорский», кануло в Лету объединение с громким названием «Курскрыбпром», а этот человечек сохранил, сберёг документы многих поколений работников, обеспечив их заслуженной пенсией.

Через неделю после прибытия на работу Захара, рыбовод Сергей с радостью уволился и счастливый уехал туда, где, как говорил актёр Светлаков в комедии «Наша Раша», детей пугают видом из окна. Захара назначили на должность рыбовода-начальника инкубационного цеха. Пошли суровые трудовые будни, всё надо было начинать с нуля.
 
 Первое, что было нужно, это познакомиться со всеми работниками рыбопитомника, а так как многие из них имели одинаковые не только фамилии, но и имена и отчества, то предстояло запомнить и все их прозвища. Как люди они были в основном доброжелательные, слегка наивные, готовые помогать тебе просто так, но были среди них некоторые личности, в основном приезжие из ближайшей союзной республики, завистливые, скандальные и к тому же ленивые. Один из них особенно запомнился Захару, для краткости назовём его под вымышленной фамилией - Твердолоб.

 Рыбопитомник «Железногорский» создавался для обеспечения посадочным материалом окрестные рыбзаводы, работников и специалистов для работы на нём, собирали по всем действующим рыбоводным хозяйствам. Каждый директор рыбхоза старается хороших работников оставить у себя, а отдать бездельников, скандалистов, бузотёров. Вот таким образом вся многочисленная семья Твердолоба оказалась в числе работников рыбопитомника.
 
 По штатному расписанию на рыбопитомнике было две бригады, бригада мужчин, которые работали в основном на нагульных прудах, которых имелось два: площадью по 40 гектар каждый и бригада женщин, работавшая на выростных прудах. В период пересадки в зимовальные пруды или в период нереста бригады объединялись для обеспечения работ по назначению.

 На период отопительного сезона желающих определяли в сменные истопники. В обязанности истопника входило, раз в трое суток: вовремя подкинуть угля в топку, следить за температурой воды в котлах, в конце смены почистить колосники и убрать шлак. Это значительно легче, чем в мороз, пургу и метель, ежедневно, на выростных прудах или нагульных разгружать минеральные удобрения, навоз, ремонтировать дамбы и рыбоходные канавы, стоя в резиновых сапогах в мёрзлой жиже. Естественно такую возможность провести всю зиму в тепле не мог упустить Твердолоб.
 
 Твердолоб, приняв смену у деда Калинина, подкинув в топку побольше уголька, решил сходить через дорогу домой, чтобы посмотреть футбольный матч по телевизору. На улице крепчал мороз, луна светила как люстра на безоблачном небе. Дома Твердолоба, очень расстроила игра футболистов на поле, от избытка эмоций он опорожнил уже четвёртую бутылку пива. Жена, убрав ужин со стола, ушла спать в спальню, Твердолоб, даже сам не заметил, как оказался под тёплым бочком у жены.
Среди ночи он проснулся оттого, что у него стали замерзать ноги. Смачно выругавшись, он задал вопрос, разбуженной его возгласами, жене: «А что там сегодня за чудак на букву М дежурит в котельной?». После звука своего голоса, его прошиб холодный пот и осознание, что нынче его смена. Ругаясь на чём свет стоит, на ходу натягивая штаны и носки, он рванул в остывающую котельную. Пробегая мимо уличного термометра у конторы рыбопитомника, Твердолоб, с ужасом увидел отметку минус тридцать.
 
 Топка котла встретила его тёмным зевом, всё ещё теплясь надеждой, Твердолоб пошуровал в топке кочергой. На колосниках не видно ни одного огонька. Быстро схватив лопату, Твердолоб стал метать в топку уголь, чтобы быстрее развести огонь, он с размаху плеснул в топку целую банку солярки. Нагнулся, чтобы запалить приготовленную бумагу, заглянул в топку, а там розовый туман! Инстинктивно отпрянув от зева топки, Твердолоб бросился бежать из котельной, за спиной прогремел взрыв! Боковым зрением он увидел, как обе оконные рамы котельной, как в замедленной съёмке, срываются со своих мест и вместе со стёклами улетают наружу. Котельную заполнило облако сажи и пыли. На шум и грохот, посреди ночи сбежались все жители дома, включая детей.
 
 Мужчины оперативно включились в работу, кто-то притащил доски, куски брезента и целлофана, чтобы закрыть оконные проёмы, дед Калинин с братом стали замешивать глину, чтобы восстановить обмазку и кирпичную обвязку котла. Самое главное, что сам котёл и подводящие трубы не повредило взрывом, часть упавших колосников быстро установили на свои места. К утру, все грязные, уставшие, но счастливые сидели у весело гудевшей топки и любовались всполохами пламени. Твердолоб нервно курил в углу котельной, виновато и молча глядел на не выспавшихся по его вине работников рыбопитомника.

 Утром почтальон вручила Захару телеграмму, в ней жена сообщала, что через неделю будет с дочкой в Москве у брата ждать его приезда, чтобы вместе ехать на автобусе на рыбопитомник. Захару предстояло сделать в квартире небольшой ремонт, в этом ему решили помочь все работники рыбопитомника. Мужчины оторвали все доски с пола, чтобы устранить щели между ними, женщины побелили потолки и отмыли все окна. В конце недели, проверив, не скрепят ли больше отремонтированные полы, Захар постелил привезённые с собой половики, повесил ковёр над кроватью, собрал детскую кроватку, заказал новый баллон газа и отправился в Железногорск на автостанцию.
 
 За то время, пока Захар делал ремонт, на рыбопитомнике произошли кардинальные изменения. Новый директор объединения, проинспектировав вверенное ему хозяйство, назначил на рыбопитомник нового директора, так что влажные мечты Валеры остались мечтами. Новый директор занял трёхкомнатную квартиру рядом с квартирой Захара и пообещал встретить Захара с женой и маленькой дочкой на автовокзале в Железногорске. В этом же его уверил и заведующий гаражом, настоящий мужик и надёжный товарищ Фёдор.

 Завгар Фёдор был из местных, поэтому являлся непререкаемым авторитетом для местных жителей. Окончив автодорожный техникум, вернулся в родное село, где прослыл толковым механиком. Опять же, если надо дров или сена привезти, то без разрешения Фёдора ни один тракторист не решится взять трактор.

 Сам по себе он был среднего роста, коренастый, широкий в плечах. Возводить дом для его семьи помогало всё село без лишних напоминаний и просьб. При этом для условий села, он был довольно таки мало пьющим. Если где выпивал, то голову не терял.

 Его довольно плотное телосложение спасло ему однажды жизнь. Осенней распутицей Фёдор помогал с ремонтом тяжёлого колёсного трактора Т-150 одному из трактористов. Пытаясь запустить пускач трактора, поскользнулся на размокшем глиняном пригорке, облокотился на огромное колесо трактора, трактор в это время покатился с пригорка и подмял под колесо Фёдора. Тракторист, увидев побагровевшее лицо Фёдора, заглушив трактор и выскочив из кабины, стал истерить.

 Тихий, но властный шёпот завгара: «Съезжай с меня!» - привёл в чувство запаниковавшего тракториста. Трактор долго не запускался, наконец, мотор ожил и огромное колесо, более метра в диаметре, съехало с тела Фёдора.

 У пострадавшего были переломаны несколько рёбер с правой стороны, правая рука получила пару переломов. Почти полгода восстанавливался Фёдор, но усидеть на больничном не мог. Часто можно было встретить его в гипсе и бинтах, то на выростных прудах у заглохшего трактора, то у инкубационного цеха рыбхоза, где периодически работу цеха обеспечивал подвижный генератор электроэнергии. Синий «каблучок» - «Москвич» с будкой, под управлением Фёдора носился по дамбам рыбопитомника, то тут, то там.

 Двенадцатичасовую поездку в автобусе, четырёхмесячная дочка перенесла хорошо, она почти всё время спала на коленях у Захара, закутанная в его шубу, правда воротник её, к концу поездки, примёрз напрочь к стеклу автобуса. Прибыв на автостанцию Железногорска, Захар не обнаружил своих встречающих, телефон рыбопитомника не отвечал.
 
 Определив жену в комнату «Матери и ребёнка» на автовокзале, Захар стал думать, что делать дальше. Выйдя из здания вокзала, он с облегчением увидел, что в конце улицы едет грузовой ЗИЛ-130 с рыбопитомника.

 Оказалось, что за это время, на грузовую железнодорожную станцию, пассажирской в то время не было, прибыли заказанные вагоны с комбикормом для рыбопитомника, все работники и транспорт отправлен на разгрузку вагонов. Сейчас их с женой забирают, везут на товарную станцию, там пересаживают на ближайший загруженный транспорт и таким образом они попадут на рыбхоз.
 
Жену Захара с дочкой пересадили в кабину ГАЗ-53 с водителем Василием, Захар разместился в кабине трактора Т-150, колонна тронулась в сторону рыбопитомника, а ЗИЛ-130 стал на погрузку комбикорма.
 
 Так началась у Захара полноценная семейная жизнь. Он заранее договорился с одной деревенской бабушкой, что раз в два дня они с женой будут брать у неё трёхлитровую банку молока, запас детского питания они привезли из Москвы с собой. Хлеб в магазин завозили раз в три дня, поэтому нужно было следить, чтобы не остаться без хлеба. Молодцы работники рыбопитомника, живущие в деревне, кто свежими куриными яйцами угостит, кто банку сметаны подарит, кто баночку мёда на пробу принесёт. Так и жили, не богато, но дружно.

 Потом наступило безвременье. Никто ничего не поймёт, по телевизору новостей нет, несколько дней показывают один балет, а потом как гром – умер Брежнев. Вот тут многим стало страшно. Неизвестность и неопределённость пугала, но все сошлись во мнении – грядут изменения. Изменения всего уклада нашей жизни и это пугало.

 У руководства рыбопитомника, в зимнее время, работы не меньше, чем в весенний или летний период. Зимой, кроме обычной работы по ремонту прудов в дневное время, ночью ещё выпадают дежурства по контролю за работой насосной станции. Там конечно дежурит сторож, но в случае даже краткосрочного отключения электричества отключаются магнитные пускатели насосов, а это может привести к замерзанию воды в трубах, их разорвёт, а плотно посаженная в зимовальные пруды рыба задохнётся.
 
 Бывало, чуть моргнёт свет в доме, Захар одевается и бежит на насосную в помощь к сторожу, который один заслонки не откроет после пуска мощных двигателей. Бежать ночью, в сплошной темноте, надо больше километра, дорога идёт вдоль соснового бора, вдоль опушки, которого часто бегают волки. Они вроде ни разу не нападали, так как сытые, им часто с фермы в лес павших коров трактором свозили, но всё равно страшно, когда они бегут вдоль леса параллельно с тобой, рычат и скалят клыки.

 На улице мороз, а надо температуру воды в прудах контролировать, через контрольные лунки состояние рыбы проверять, не задыхается ли. Зимой на рыбхозах появляется профессия лёдчиков – это те, кто квадратные лунки во льду пробивает, сверху устанавливает деревянный короб, который накрывается матом из чакана, вода под ним не замерзает, только надо часто снег и снежную куржу с чакана стряхивать. Через эти лунки контролируют состояние рыбы.

 После одной из таких проверок Захар, в сильный мороз, провалился под лёд у самого края дамбы по пояс, где под снежным заносом оказался очень тонкий лёд. Ледяная корка моментально сковала мокрые брюки и нижний край куртки. Вылив воду из резиновых сапог, отжав шерстяные носки, Захар побежал по дамбе в сторону дома. На его счастье с дальних прудов возвращалась машина, его подобрали и подвезли до дома.

 Весной начинается нерестовый период. Днём надо отловить самок в пруду, доставить их в ванны инкубационного цеха. Запустить водоподачу, отладить подогрев воды, организовать дежурство. Отловить самцов и тоже поместить их в другие ванны цеха. Произвести предварительно стимулирующие инъекции гипофизом отловленных производителей, через несколько часов повторно произвести инъекции и, в зависимости от температуры воды, ждать к пяти утра готовность самок отдать икру. Готовую икру обесклеить и поместить в нерестовый аппарат, полученных личинок в специальные ванны перенести из аппаратов, чуть подрастить и в выростные пруды отправить. Через три дня тот же цикл, спать почти не приходится.
 
 Инкубационный цех стоял на краю леса, по краю которого были густые заросли черёмухи. Весной запах не передаваемый, всё цветёт и пахнет. Сядешь у ворот инкубационного цеха, а в кустах черёмухи перед вечерней зорькой соловьи поют. Один заканчивает свою песню, где-то рядом другой начинает свои рулады заводить.

 За сбросным каналом, у корней огромного дуба притаился родник с кристально чистой водой, этот родник называли партизанский. Местные жители рассказывали, что этим родником, во время войны пользовались партизаны. Они же и спасли жителей деревни, когда немцы согнали стариков, детей и женщин в сарай, обложили его соломой и подожгли. Партизаны вышли из леса, отогнали немцев и спасли жителей.

 Удивительно, в роднике вода изумительная мягкая, а со скважины с большим содержанием железа и кальция. Наливаешь холодную воду, она вроде прозрачная, постоит немного становится бурая и выпадает осадок. После нескольких кипячений на стенках чайника выпадает толстый слой бурого налёта.
 
 Общаясь с местными жителями, Захар узнавал много нового из их простой и нелёгкой жизни. Его вначале удивляло почти полное отсутствие уличных туалетов. Оказалось, что всё дело в близком залегании грунтовых вод. Буквально пару штыков лопаты вглубь и начинает выступать вода. По этой же причине нет погребов, деревенские колодцы очень мелкие. Поэтому в туалет ходят «на баз» там же, где и скотина содержится или летом в посадки кукурузы, которую для этого сажают на своём огромном участке у каждой хаты или дома. Косточковые культуры не растут, а вот яблони есть.
 
 Однажды Захар поинтересовался у молочницы, а где местные жители моются зимой, летом понятно в не широкой, но глубокой речушке Свапа. Что-то бань в деревне почти не наблюдается. «Как где? – удивилась молочница, – а вот, в русской печке». На немой вопрос Захара пояснила, что для этого топят русскую печь берёзовыми дровами, ставят внутрь большой чугун с водой и ждут когда прогорят дрова до мелких углей и вода в чугуне закипит. После чего сметают угли начисто в ведро и заливают водой – это будет щёлок, им волосы хорошо промывать, на горячие кирпичи пода печи брызгают водой из чугуна и застилают под ржаной соломой, а в чугун запаривают берёзовый и дубовый веники. У печи ставят корыто с холодной водой, раздеваются и залезают в печь, для света берут с собой огрызок свечи, чтобы хорошо пропариться прикрывают за собой заслонку и хлещутся берёзовым веником. Попарился – выходи, ополоснись в корыте и опять в печь, хлещи себя уже дубовым веником. Так как берёза открывает поры, а дуб поры закрывает. Чтобы не угореть пей холодный хлебный квас.

 Каждый раз, ожидая хозяйку с молоком, после вечерней дойки, у Захара было время рассмотреть убранство избы. Изба состояла из двух половин, большую часть одной из них занимала русская печь, во второй половине стояло несколько железных кроватей. Полы во всей избе были земляные, вернее глиняные, только у кроватей прямо на глину было брошено несколько гладко струганых досок. В первой половине, за ситцевой занавеской, в плетёных корзинах, сидели на яйцах несколько гусынь, которые очень внимательно смотрели на Захара и периодически перекликались друг с другом. Прямо к печи примыкала деревянная пристройка – так называемая «пуня», где на куче соломы лежал телёнок. Рядом с «пуней» в стене избы имелась небольшая дверь, ведущая в хлев, куда телёнка периодически выводила хозяйка к корове для кормёжки. По полу избы ползали внуки хозяйки, играя с рыжим и наглым котом, которому они явно надоели и он сбежал от них, забравшись на полати.

 Изменения в стране затронули и работы рыбопитомника. В 1983 году впервые перевели часы на летнее время, что внесло некоторый раздрай в жизнь работников рыбопитомника. Была на рыбопитомнике такая должность: завхоз-экспедитор. Её занимал Иван Дмитриевич, которому присвоили прозвище Мичурин, именно потому, что он Иван Дмитриевич. Вся его работа заключалась в том, чтобы тихо сидеть на совещании, появившись там и сям тихо свалить на склад. Его основная работа начиналась, когда приходили на товарную станцию грузы для рыбопитомника: комбикорм, минеральные удобрения, известь. Его задача доставить мехлопату, организовать разгрузку, улаживать все вопросы с руководством железной дороги, от приёма груза, сдачи вагонов и урегулирование штрафных санкций.
 
 Настал первый рабочий день по новому летнему времени, тут обнаружилось – нет на совещании Мичурина. Совещание прошло, народ собирается ехать по рабочим местам, а завхоза-экспедитора нет на рабочем месте. Тут Юра Широченков замечает, что на самом дальнем краю деревни появилась долговязая фигура, бредущая не спеша в сторону конторы. Тут уж все стали ждать, никто не хотел пропустить бесплатное представление цирка со слонами. Вышел покурить и директор рыбопитомника.

 Покуривая в кулак, негромко покашливая, он смотрел на приближающуюся фигуру немигающим взглядом. Когда Иван Дмитриевич прошёл ворота рыбопитомника, директор выдал: «Иван Дмитриевич, я теперь понял, почему тебя Мичуриным прозвали! Потому что ты ходишь и только хреном груши околачиваешь и больше ничего не делаешь!». Двор рыбопитомника огласился дружным разноголосым хохотом, Юра Широченков, от смеха упал с забора в молодую крапиву.
 
 Юра Широченков добродушный парень, наивный, но дурной под парами самогона. Обиженный от природы умом, он, тем не менее, старательно выполнял свою работу. Имел огромное желание пойти отслужить в армии, так как в деревне считали, если ты не служил, значить ты больной или не мужик. Юру несколько раз отправляли в военкомат, один раз он даже дошёл до областной призывной медкомиссии, но как только он представал перед врачами, там с первого взгляда было всё понятно, и его врачи отправляли домой. Каждый его поход в военкомат сопровождался грандиозными проводами с песнями, прощальными слезами и драками. В конце концов, ему выдали «белый билет» и на этом его «служба» закончилась.

 Дурели под парами бурачного самогона многие из работников рыбопитомника. Рубахи парни в повседневной жизни, просто так готовые поделиться с тобой последним, в период обильного возлияния становились просто зверями.
 
 Тракторист Весёлый трезвым был просто примерный семьянин, но только стоило ему раздобыть бутылку самогона, а тракторист в селе всегда нарасхват – тому сено или дров надо привести, другому поле у дома вспахать под картошку. Денег у сельчан почти не было, расплачивались «жидкой валютой».

 Одним из мартовских вечеров в квартиру семьи Захара постучала продавщица по прозвищу Валька – жена Весёлого. Без слов, ничего не объясняя, вручив в руки жене Захара свою малолетнюю дочь, молча убежала куда-то.

 Через некоторое время Валька вернулась, давясь слезами, поведала свою грустную историю. Она с дочкой сидела дома на диване, читала ей детские книжки, вдруг дверь распахнулась, на пороге квартиры появился вдрызг пьяный Весёлый.
 
 Глаза его совершенно стеклянные, излучали дьявольский блеск, верхняя одежда распахнута, обувь, брюки до колен перепачканы грязью. Молча окинув взглядом комнату, Весёлый потянулся к весящему на стене ружью. Сорвав ружьё и висящий тут же патронташ, он прошептал только одно слова: «Убью!».

 Зная придурошный нрав своего мужа, Валька поняла, что ни кричать, ни тем более умолять его бесполезно – будет только хуже. Прикрывая собой дочку, Валька спокойным голосом сказала ему: «Сейчас Алёнку к соседям отведу, а потом меня убивай». От неожиданности Весёлый опустил ружьё и направился в кухню – его мучала жажда.

 Быстро спрятав дочку в квартире Захара и его жены, Валька вернулась домой и потихоньку прошла в комнату. Весёлый сидел на кухне, опустив голову на сложенные перед собой руки, его ружьё стояло у стены.

 Валька тихо взяла ружьё за ствол и патронташ, так же тихо вышла из квартиры. Слёзы из её глаз текли сами собой, обида на мужа просто душила и не давала дышать, но за всю дорогу она не произнесла ни звука. Она направилась к огромному резервуару со сточными водами, где утопила злополучное ружьё и патроны к нему вместе с патронташем.
 
 Силы оставили её, ноги стали ватными, совсем не держали и она присела тут же на мокрый мартовский снег. Немного успокоившись, она вернулась в свою квартиру – Весёлый спал уже на полу кухни, куда сполз прямо в одежде. Валентина тихо прикрыла за собой дверь квартиры и пошла к соседям за дочкой.

 Весёлый так и спал на полу кухни до самого утра, а на утро совсем ничего не помнил, лишь удивлялся, куда же пропало ружьё и патроны. Валентина солгала ему, что он сам унёс его куда-то и там потерял, а вернулся уже без него и свалился на кухне. Правду знали только она и семья Захара.

 В начале лета Захар, пообщавшись на курсах повышения квалификации со старыми и больными рыбоводами, к пенсии не наживших ничего кроме букета болезней, для себя решил – надо кардинально менять свою жизнь и жизнь своей семьи. Побывав в объединении «Курскрыбпром», пообщавшись с сотрудниками, окончательно решил завязать с карьерой рыбовода из-за полного отсутствия перспектив. Его друг по институту уже год служил офицером в армии.

 Узнав об этом, руководство "Курскрыбпрома" стало предлагать ему должность главного рыбовода на тепловодном рыбном хозяйстве в городе Курчатов, хорошую зарплату, квартиру, мотоцикл "Иж" с коляской и талон на приобретение холодильника "Зил" без очереди. Веры им у Захара уже не было, они так же обещали должность лаборанта для жены Захара, но благополучно забыли о своём обещании. Выполнив своё обещание, успешно провести нерестовую компанию, Захар с семьёй покинул соловьиный край.