Псы адовы -часть вторая - Кошмар наяву -Гл. II

Глава II

- Милый … Максимушка … - слышался откуда-то издалека, будто мамин, голос.
«Мама? Мамочка?! … Откуда ты здесь? … Где ты? …»
Макс очнулся. Приоткрыл глаза, но свет сразу кольнул нестерпимой болью в голове. Он успел увидеть склонившуюся над ним Анюту, растрепанную с лиловым кровоподтеком на шее.
- Жив? Ну, слава богу! Я боялась, что совсем тебя прибила старуха.
- О! – попытка пошевелиться отозвалась очередной пронзительной болью в голове.
- Полежи спокойно. Я пока что старуху спеленаю и волкобой найду.
Сначала доносилось бабкино кряхтение, потом несколько раз хлопнула дверь, потом всё стихло. Боль затаилась где-то внутри и ждала, когда он пошевелится. Рот был заполнен слюной соленой от крови.
«Уж который раз за последнее время получаю по голове. Может в каске строительной начать ходить? Голова-то не железная-а-а. А бабка прыткая оказалась, однако. Каким чудом Анке удалось её стреножить? Б-р-р-р! Вот сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух… Если каждый день будут так просвещать, то до понедельника не доживу…»
Входная дверь хлопнула ещё раз, и он почувствовал холодное прикосновение пластикового пакета к голове.
- Сам сможешь сам лёд держать? – спросила Аня.
- Угу…
- Через пару минут пробуй открывать глаза, но потихоньку.
Открыть глаза хотелось очень, поскольку Анюта, по-видимому, решила начать обрабатывать волкобой здесь же. Как это делается, он не видел ещё никогда. Но попытка открыть глаза закончилась безуспешно. Было очень больно и перед глазами плыли разноцветные круги. «Буду слушать, благо уши ещё не отбили - решил для себя Максим».
Зашумела газовая плита. Потом что-то измельчали ножом. В процессе приготовления, Анюта что-то непрерывно наговаривала вслух, то ли молитву, то ли заговор какой. Разбирать слова было трудно из-за шума плиты и старухиных охов и ахов, которые усиливались с каждой минутой.
«Что бы такое прочитать, чтобы не чувствовать себя беспомощным дураком? До тридцать первого октября сего года я считал себя достаточно эрудированным человеком. Даже продвинутым, в какой-то мере. Астрологию изучал. А сейчас валяюсь на полу чужой дачи, в роли жертвы одержимой старухи, недобитый кухонным половником… И рад, что жив. Когда и что я упустил из виду? Где и какую границу я перешел, за которой начинаются подобные проблемы? С ума можно сойти! С другой стороны – где бы меня этому научили? – он досадливо вздохнул, - Не в военном же училище…»
Люди всегда были беспечны. А сейчас - так тем паче. На фоне технических достижений, магию стали относить больше к развлечениям, чем к реальной угрозе жизни и здоровью человека. А зря. Это не сказки и совсем не безобидное баловство. Журналюги делают на этом деньги, устраивают из этого шоу, подогревают праздный интерес к шарлатанам и мошенникам. Как результат – пренебрежение к самой древней силе на Земле. М-да, успею ли разобраться, пока не прибьют, или хотя бы различать, где магия, а где шарлатанство? Одна надежда – Анюта.
Докатился! Буду теперь прятаться за женщиной. Эх! Хорошо хоть за красивой и умной. Ну, а если бы она была дура-дурой и некрасивая, притом? Тоже бы, наверное, прятался. А? Как ни крути - подлец!
Ладно. Хватит себя критиковать. Я ещё кое-что смогу, если только мне снова чем-нибудь не зарядят по голове…
Ба! Картавый. Чуть не забыл за этим шаманством! В двенадцать у «Красной горки». Так, кажется, он вчера сказал. А это было вчера!? Ёлки-палки! Или позавчера? Нет, точно, вчера.
Ну и вчера у меня было! Да-а…»
Картавым Максим называл человека, звонившего на мобильный Стрелка Конкина. Он пытался мысленно представить его себе, как он мог бы выглядеть, но не получалось. Мало информации для оценки.
«Этот тип - прямая зацепка в этой мутной комбинации. А сколько набралось уже трупов? Сначала Моранов (граф), потом гаишник... Да … Он либо ключик к заказчикам, либо сам является заказчиком.
А стрелок в больнице? Да с таким стволом, да с такими запонками, он больше смахивал на палача, человека публичного. Во всём его прикиде было что-то слишком нарядное. Не хватало только красного капюшона с прорезями для глаз. «Чистильщики» так не «работают». Они стараются не шуметь и не привлекать к себе внимания. А этот больше смахивал на киношный вариант. Хотя стрелял неплохо …
Стоп! А вот это не факт! У Кольки дырка-то во лбу и от выстрела в упор, а значит, он первый ножом ударил и только потом стрелок нажал на курок. Наоборот никак не получилось бы. Вот придурки бедоносовские! Испортили «выход из-за печки» человеку, да ещё и ножиком проковыряли, негодяи эдакие.
Который сейчас час?».
Максим стал проявлять беспокойство. Прерывать Анюту не хотелось. Снадобье или что-то другое, что было сейчас крайне необходимо, готовилось медленно. Припахивало, почему-то, хреном, но голову постепенно начало отпускать, то ли от запаха, то ли от пакета со льдом на темени.
«Шишак на голове, наверное, размером с куриное яйцо будет. Смогу ли сейчас самостоятельно передвигаться? А какие варианты? Никаких. Может Анюта что придумает? Опять Анюта! Вцепился ей в юбку, аки клещ…
Кстати, а клещи тоже, говорят, очень ядовитые…».
- Максимушка, ну-ка на, понюхай, … вдыхай, глубоко вдыхай, - что-то колюче-пахучее, запахом напоминающее хрен, вызвало легкую тошноту, но плавно снимало головную боль. Пожар в голове таял с каждым вдохом. Кружилась голова, но при этом становилось значительно легче. Он открыл глаза. Изображение потолка было нечетким, расплывчатым.
- Сейчас половина одиннадцатого. Не волнуйся, успеешь на встречу. Я тебя слышу.
Макс снова удивился. Трудно привыкнуть к тому, что кто-то слышит твои мысли.
- Надо бы вызвать такси и пойти переодеться, - его язык с трудом ворочался во рту.
- Не здесь. Скоро пойдем. Я уже заготовила то, что нужно. Полежи пока я бабку отчитаю.
Старуха тихо подвывала и хрипела.
- Ираида Афанасьевна! – Аня говорила громко и твёрдо, видимо, обращаясь к старухе, - Я сейчас буду читать молитву Василия Великого и да поможет вам бог!
Было слышно, как она волочит её по полу, видимо к кровати. Сквозь звуки издаваемые бабкой стали доноситься обрывки молитвы, которую читала Аня:
- … огненных чинов Содетелю, и невещественных сил Хитродетелю, небесных и земных … - старуха завыла уже во весь голос и от него тысячи мурашек побежали по телу, - … Его же боится и трепещет вся тварь. Иже выю возвысивша иногда архистратига, и свое служение преслушанием отвергша, низвергни на землю, и отступники с ним ангелы, демоны бывшия, в помрачения глубины тартара предавый… - в домике раздался рёв будто дикого зверя, от которого сразу заложило уши и старуха замолчала, а голос Ани стал твёрже и громче, - … и обрати его в бегство, и запрети ему, и демоном его отступити конечно, да ничтоже вредно сопротивознаменанному образу соделает: но да приимут крепость державы сии запечатаннии, во еже ступати на змия и скорпия, и на всю силу вражию. Твое бо поется и величается, и от всякаго дыхания со страхом славится Всесвятое Имя, Отца и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Она закончила читать молитву в полной тишине. Было слышно, как где-то в комнате тикает будильник.
Макс приподнялся и сел на колени. От приложенного усилия закружилась голова, но быстро прошла. Он обозревал поле брани, с трудом фокусируя зрение на разбросанных по полу предметах. Анюта стояла, привалившись плечом к шкафу, и тихо всхлипывала.
- Анюта! Что с тобой? Анюта…
- Померла старушка.
- М-да…
Он увидел сухонькое скрюченное тельце старушки на кровати, крепко смотанное простынею.
- Скрутила её, когда она тут «на голове» ходила.
- М-да… Хорошо, что мы выжили… Её надо распеленать и прибраться немного. Никто не поверит нашему рассказу про то, как оно было на самом деле, а лишние проблемы нам ни к чему, согласись.
Аня утвердительно кивнула и приступила к уборке.
- Как тебе удалось её спеленать?
- Чтобы огреть тебя черпаком, ей пришлось отпустить мои волосы. Я ударила её головой в лицо. Видать так крепко её ударила, что пару минут она была без сознания. Тогда уж я её спеленала, как куклу.
- Ну, хоть как-то я поучаствовал своей головой, - попытался пошутить Максим, ощупывая шишку на темени.
- Твоя правда. Ещё бы чуть-чуть и мне конец. Глянь, - она отняла от шеи платок и показала рану, которая ещё кровоточила.
- До свадьбы заживет… А волкобой?
- Клубни она собрала, а стебли сжечь, видимо, не успела и сложила в сарайчике за домом. Повезло нам несказанно.
Через пять минут она помогла ему подняться с пола, и они отправились в обратный путь к даче Радзинских. Свет дня больно резал глаза. Каждый шаг давался с трудом. Импровизированный каток под ногами ещё более осложнял дорогу к дому, но, благо, было близко, поэтому добрались благополучно, без падений.
Анюта помогла ему разуться и снять куртку. На часах было десять пятьдесят.

- Алло, такси? … Да… садоводческое товарищество «Радуга». Да, звоните на этот номер. Девушка, как можно скорее. Пятнадцать минут? Хорошо, жду.
- Надолго уедешь?
- Ещё не знаю. Мне бы вздремнуть чуток в полглаза…
Он повалился на диванчик в гостиной и закрыл глаза. Состояние было наипротивнейшее, как в душе, так и в теле.
«Сколько ещё ударов по голове мне надо получить, чтобы осознать всю глубину окружающего бытия. Мы принимаем на веру лишь то, чему учили в школе и то, что может почувствовать наше физическое тело. Это граница обычного человеческого восприятия. Путь нашего познания опирается на пять рецепторных систем: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Но, вместе с нами, здесь же, за пределами чувствительности наших органов чувств, существуют другие миры. Тонкие миры. И, говорят, что они ближе к богу, … к плану причин. Мы же существуем на материальном плане – плане следствий и отгребаем по полной программе, расплачиваясь за своё невежество».
Он полежал ещё немного и стал собираться в дорогу. Надо было переодеться во что-нибудь цивильное, но не очень приметное. На даче было немного его личных вещей. Старенькие джинсы, потертый пиджачок, кроссовки. Вещи Радзинского были ему великоваты, разве что, старая летная куртка, доставшаяся неизвестно от кого.  Она была, конечно, не ахти, но впору. В общем, упаковался из того, что было. Одна проблема – головной убор. Из-за шишака на темечке волосы стояли матюгом и никак не хотели укладываться. Не панковский модный гребешок, конечно, но зрелище непотребное. Пришлось накинуть черную кожаную кепку, которая была на пару размеров больше. Если бы она не цеплялась за уши, то закрывала бы ему глаза напрочь.
«Да-а… Видок! Заметут. Заарестуют менты, как не прошедшего фэйсконтроль». Белок левого глаза был красным от кровоизлияния. «Я похож на хорошо погулявшего пролетария. Пойдет!»
Пока он дремал и одевался, Анюта успела сшить оберег – простой плотный мешочек размером со спичечный коробок, который повесила ему на шею. Он спрятал его под рубаху и спросил:
- А как оно работает?
- Как пахучка парфюмерная для одежды. Ты всё время будешь ощущать его запах. Он скроет тебя от духов. Придется его носить, пока я не приготовлю нужное средство. Но помни, если оберег начнет нагреваться или, упаси бог, дымить – псы рядом.
- И что мне делать в этом случае?
- Бежать со всех ног! Чем дальше, тем лучше!
Зазвонил мобильник.
- Наверное, такси. Алло! Ага, да-да, … ждите возле остановки, сейчас буду.
- Когда тебя ждать?
- Надеюсь не ночью, а там – как получится. Ты обживайся пока.
Он обнял её на прощание и, качаясь как пьяный, побрел к такси.

Горчаков разместился на заднем сиденье такси. Таксист опасливо глянул на него в зеркало заднего вида и спросил:
- Куда везти?
- В больницу, БСМП. Если можно, то поскорее, пожалуйста. Хорошо заплачу.
- Годится.
План был простой: забрать машину Конкина и выставить её на месте встречи с Картавым в качестве приманки.
Домчали до больницы быстро без помех. Максим попросил высадить его напротив центрального входа в больницу. Он щедро заплатил таксисту и пожелал удачи. Тот явно обрадовался, поскольку ожидал, что будут проблемы, и сразу же укатил. Макс закурил сигарету и стал осматриваться вокруг. Не заметив ничего подозрительного, неспеша пошел к автомобилю.

Горчаков ехал к месту встречи очень быстро. Как ракета. Движок у японки был довольно бодрый. Одно было непривычно – правый руль. Правил он не нарушал, пропускал пешеходов и останавливался на красный свет. Но, когда позволяло движение, разгонялся довольно прилично. Макс планировал приехать минут на двадцать раньше назначенного времени встречи и поставить машину на виду. Но если прибыть на место позже Картавого, то вместо приманки получится засветка или того хуже - ловушка. Кто приедет на эту встречу? Он сам или пришлет кого? «Посмотрим…»
«Если что-то мне покажется подозрительным – парковаться напротив кафе не стану, - подумал он, - проеду мимо и буду ориентироваться по обстановке… Хм… А как ты собираешься ориентироваться и по какой такой обстановке? Умник, блин! Полная авантюра!»
Наконец он свернул на Центральный проспект и на его удачу машин, припаркованных напротив кафе, было всего три. Одна из них «Газель», из которой рослый парень в синем комбинезоне выгружал большие бутыли с питьевой водой, один потрепанный серый «пыжик» и белая «девятка» с вдребезги разбитым задним бампером. Ни одна из них, по идее, не соответствовала предполагаемому статусу Картавого.
Максим припарковался за «девяткой». Быстро осмотрелся вокруг. Места, где он мог оставить свои отпечатки в машине, тщательно обтер платком и вышел из авто.
На противоположной стороне проспекта прогуливался гаишник и поигрывал полосатым жезлом. На машину, припарковавшуюся на другой стороне улицы, он глянул лишь мельком и продолжал непринужденно вышагивать.
Широкий тротуар возле кафе «Красная горка» был не слишком оживленным. Прохожих было немного, да и те либо озабоченно семенили по своим делам, либо укрывались от промозглого дождика под навесами. Некоторые шли с зонтами. В самом кафе, стеклянный фасад которого был обращен к проспекту, народу было тоже не густо. Официантки откровенно скучали, выстроившись белыми передниками вдоль барной стойки.
Максим нахлобучил кепку на голову и выскользнул на тротуар. Автомобиль закрыл, но на сигнализацию ставить не стал. Он сунул руки в карманы куртки и неспешно направился в сторону каменной беседки, рядом со входом в Центральный парк. Расположение беседки оптимально подходило для наблюдения за этим участком улицы. Сверху беседку накрывал купол, который защищал от непогоды. Там уже укрывалась молодая парочка, и какой-то бомж раскладывал свои пожитки прямо на бетонный пол. Максим стал вполоборота  к соседям по беседке, закурил и стал наблюдать за происходящим.
Было без десяти двенадцать, когда за выставленной «приманкой» припарковался серебристый, тонированный Рендж Ровер, ослепительный шикарный внедорожник. Тонировка полностью скрывала водителя и пассажиров авто.
Гаишник на противоположной стороне как-то сразу подобрался и втянул в себя живот. Он перестал бестолково мельтешить, а стал бодро вышагивать, как кремлёвский часовой, мол, служу России усердно, смотрите.
«Наверное, какая-нибудь «шишка» прибыла, но не милицейская, видать, раз гаишник честь не отдал».
«Шишка» признаков своей жизнедеятельности не подавала. Через пару минут после прибытия машины, мобильник Стрелка завибрировал. Горчаков неспеша вытащил телефон и посмотрел номер вызывавшего абонента. Номер был скрыт. «Ага. Картавый звонит. Неужто это он прибыл?» После пяти звонков вызов прекратился. Горчаков почувствовал себя рыбаком, у которого начало клевать. Удастся ли ему вытащить эту рыбку из автомобиля? Что-то начало припекать на груди, там, где висел оберег. Боковым зрением Макс выхватил, что бомж стал на четвереньки, задрал кверху голову и стал шумно принюхиваться, как пёс.
«Вот тебе раз! О, господи! Только не это и только не сейчас. Что предпринять? Лучше, наверное, немедленно слинять. – он спокойно вышел из беседки и неспеша пошел вдоль проспекта, стараясь держать беседку в поле зрения. - Как говорила Анюта, дистанция имеет значение - чем дальше, тем лучше». В душе заклокотала паника, бросило в пот. «Кому рыбалка, а кому охота на рыбака, - сетовал про себя Макс. Стараясь держать себя в руках, чтобы не помчаться сломя голову подальше отсюда, он, в состоянии близком к потере сознания, шептал молитву Отче наш. «Только бы устоять на ногах и не свалиться кулём под ноги прохожих». Его тошнило. По телу пробегала дрожь, болела голова и кружилась. Его начало пошатывать из стороны в сторону, видимо, сказывалось недавнее сотрясение мозга. Тело слушалось с трудом. Чем дальше он отходил от беседки, тем легче ему становилось. Приступ проходил. «Держись боец, не давай слабину! – в голове всплыл образ края бездны, который осыпается…»
«Что-то изменилось. Что-о? – сквозь болезненную пелену он пытался осознать происходящее.  Ага! Погасли габариты внедорожника. Сколько же он будет так стоять? Возможно у него здесь ещё одна встреча, на которую он собственно и приехал. Если так, то он вылезет из машины. По-любому. Прошло ещё минут пять. Горчаков выбрал себе новую позицию для наблюдения, пусть не такую комфортную, как прежде, но подальше от скопления людей. Внезапно из беседки выскочил бомж. Он мчал сломя голову в парк, сея своими пожитками на ходу. Что-то вопил, оглядываясь. Казалось, что он убегает от невидимой погони. «Может у него просто «белка»? Но тогда почему начал нагреваться оберег? С ума можно сойти!»
Мобильник снова начал вибрировать. Макс даже не стал доставать его из кармана. Он знал, кто звонит и ждал. Скоро вызов прекратился. Наконец, с водительской стороны внедорожника открылась дверь и кто-то вышел. Сначала его было видно только в профиль. Седой мужчина ростом чуть выше среднего, в черном пальто держал мобильный телефон возле уха. Он, как бы прогуливаясь, прошел вперед по движению и стал вровень с японкой. Не отнимая телефон от уха, он через крышу машины зорко обозрел пространство возле кафе и входа в парк. Поскольку японка тоже была тонированная, то заглянуть внутрь машины можно было только со стороны лобового стекла. «Ну-же… давай… загляни! Есть! Это он! – Макс ликовал,- Попалась рыбка! – мужчина повернулся в фас, - Ба-а-а! Да это же заместитель спикера Законодательного Собрания области, известный человек, как же его… а-а, м-м-м Гольц, по-моему, Аркадий Зиновьевич, что-ли… Вот это рыбка! Не рыбка, а акула-каракула! Такая запросто порвет все мои сети и меня вместе с ними. Серьёзный дядя. На такого нужен гарпун с него ростом. Надо уходить отсюда. Цель идентифицирована. Вот так удача, только что теперь с ней делать?»
Картавый, а теперь уже, Гольц обошел спереди японку, заглянув в салон автомобиля, и направился к кафе. Максим, в свою очередь, развернулся к нему спиной и медленно побрёл к стоянке такси, находившейся в квартале отсюда. Он выключил мобилу, вынул батарейку и сим-карту, чтобы выбросить всё это по пути. Больше она ему не понадобится.
«Раз он опознал японку, значит знаком и с хозяином машины. Он ещё не в курсе, что его стрелок мёртв. С другой стороны, это же Гольц! Самолично пожаловал! А как говорил Миша Кобяков: «Все правительства нашей области – временные, а Гольц – это навсегда, Гольц - форэва» Погоди-ка, а в связи с чем так Миша говорил? Гольц иногда, если не ошибаюсь, работенку нашему агентству подкидывал. Так пустячок. Найти одного негодяя. А негодяя ли? Не помню… Потом с расчетом тянул целый месяц, чем нас, собственно, удивил… Не бедный, вроде. О, я даже установочные данные этого «негодяя» помню … так, Астахов Андрей Иванович, 1964 года рождения. Помнится, брали его в хуторе Веселый, а доставили в… даже не помню куда. Незаконно, конечно, на полном «отморозе», но нам за это и платили. Найти и доставить. Куда Астахов подевался потом, я не интересовался. Бабки получил и радовался, балбес! А если его убили? Надо поинтересоваться… Правда!? А как и у кого? Есть опасность светануться с расспросами…»
Горчаков подошел к свободному такси. Сговорились быстро. Езды по центру – пятнадцать минут, от силы. Он решил съездить и проверить тот адресок, на который звонил стрелок Конкин. Это было где-то в районе кондитерской фабрики.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...