Стокгольмский синдром

                Сегодня утром Андрей проснулся счастливым. Да оно и понятно. Ведь именно сегодня он наконец понял, что надо прекращать ссориться с любимой женой Анечкой по пустякам. Да и впрямь, какая ему разница, с чем есть магазинные пельмени? С кетчупом или со сметаной. Хрен редьки не слаще. Жри что дают! Зато не огребёшь!..
                А ведь в последнее время Андрей и вправду частенько бывал бит. Любимая жена, проходящая службу по контракту в одном из военизированных подразделений отряда специального назначения, стала всё чаще поднимать на него руку. А иногда и спецсредство — резиновую дубинку новейшей модификации. По разным поводам. То он высказался некомплементарно про её дебильный внешний вид в доспехах, то попросил сделать суп вместо опостылевших щей. То хотел каких-то смелых и революционных новшеств в их сексуальной жизни. То смеялся над тем, что она ни хрена не понимает в живописи. И в частности, в Гогене. Словом постоянно бывал с нею не согласен и требовал перемен…
                — А ведь она так устает на работе, — пытались урезонить Андрея разные родственники и прочие, вхожие в семью, лица. — Анечка с утра до вечера разгоняет разные митинги протеста, не щадя живота своего, а тут ты ещё. С претензиями. Со всеми этими требованиями предварительных ласк и всякого такого. Ещё Гогена какого-то, в жопу, выдумал. Не до этого ей, пойми. И не удивляйся, когда получаешь по щам. Уж не обессудь…
                «Нас много, а она одна, — с нежностью думал о любимой Анечке Андрей. — И все заботятся только о себе. О том, что им надо. Кому — кетчуп «Махеев» подавай, кому — майонез "Курочка Ряба", кому предварительные ласки. И с каждым, что ли, в дискуссию вступать? К каждому прислушиваться? Жрите что дают! Да и что вы, например, вообще без кетчупа не обойдётесь, что ли? В войну и не такое терпели».
                Он смотрел на ещё спящую Анечку и представлял, как же ей трудно с ним. И как она его ещё терпит вообще. И как ей бывает непросто его бить, привязывать к унитазу и макать в него его голову. И видеть его слёзы. И при этом сохранять крепкую и дружную семью. Как это ей морально тяжело. И душевно больно. Но ведь, с другой стороны, без этого нельзя. Иначе будет хуже и он совсем распояшется…
                Как-то так. Жаль только, что Анечка не знала, что Андрей с сегодняшнего дня встал на путь исправления. Проснувшись, она первым делом нанесла ему превентивный удар…