2. Фанфик Повесть о рыжей девочке

 Светлой памяти Лидии Будогоской.
18+
Что такое фанфик "Повесть о рыжей девочке"
Слово фанфик произошло от кальки с английского fan fiction — «фанатская проза». По сути это выдуманная история про героев уже известного произведения, "Поветь о рыжей девочке", автор Лидия Будогоская. Моя версия "Дарк" — мрачные истории про трагические события, которые она изложила в "софт" версии для детей.
Действие повести происходит в 1911 году.
Лидия Анатольевны Будогоская (22 ноября 1898, Плоцк — 6 января 1984, Ленинград) — русская писательница, прозаик, автор книг для детей.
 Жестокий отец, мама, которая не смогла ему противостоять, строгие учителя. Главная героиня вызывает искреннее сочувствие и даже восхищение, так как эта маленькая девочка выносит все эти трудности, да ещё и в коллективе терпит издевательства сверстников!

Часть вторая.

Всю зиму Ева занималась — гналась за пятерками. Но вот теперь, весной, заниматься прямо таки невыносимо. А тут как раз экзамены на носу. За городом, в глубине оврагов, вырос львиный зев. Так и тянет в лесные овраги за львиным зевом. И тянет на Каму встречать и провожать пароходы. У Любимовской пристани старый лодочник пригнал лодки.
Он сдает их напрокат желающим покататься. Он научил Еву и Нину грести и править рулем. Девочки сами катаются.
Встречный пароход, будто кит, тяжелым хвостом взрывает валы. Ева и Нина направляют лодку прямо в волны. Валы
яростно подбрасывают и кидают лодку, снова подбрасывают и снова кидают. Брызги и пена хлещут в лицо.

— Ева, вернись! — слышится грозный папин голос.
«Как же так? Он должен быть еще в уезде!» — думает Ева, направляя лодку к берегу. Отец вытаскивает мокрых девочек на берег за шиворот. На несколько мгновений его холодное лицо приобретает нормальное выражение. Он прижимает к себе Еву и радуется, что та осталось жива. Папа повел девочек по домам. В доме Нину Козловой он задержался на несколько минут.
Но Ева понимает, что ее ждет свидание с дедушкиным сундуком. Но вечером к ним пришли гости.
Это была Нина вместе с мамой. К чаю в честь гостей подали сладкий пирог, но Ева даже не почувствовала вкуса. Все силы собирает Ева, чтобы не
краснеть, но все-таки краснеет до корней волос.

— Мой муж, — говорит Надина мама, постоянно работает в деревне. На лето мы к нему ездим. А весь учебный год приходится жить здесь. В городе. Да и вообще он не слишком строго воспитывает Нину. Это начинает сказываться на ее поведении. От нее я знаю, что вы воспитываете свою дочь гораздо строже.
— Строгость при воспитании молодых девочек просто необходима, — говорит папа, запивая пирог чаем. — Если только чуть-чуть ослабить за ними контроль они то нахватают единиц, то в речке потонут. За ними глаз да глаз нужен!
 
— Совершенно с вами согласна. Говорит Нинина мама. Я сама в детстве была очень шаловливой и розги спасали меня от многих неприятностей. Вкусный у вас пирог. Я думаю, за сегодняшнюю выходку на реке их обеих надо примерно наказать.
— Вы совершенно правы! — говорит Евин папа. Знаете, еще в Библии говорится, кто не противится наказаниям, тот вырастет умным, тот же, который норовит остаться безнаказанным, будет дураком.
— Кто любит свое дитя, тот держит его под розгой, и только при этом он дождется от своего чада утешения и радостей — цитирует Писание Нинина мама.
— Девочек и девушек, впрочем, не меньше. Как там в Библии? Кто не противится телесным наказаниям, тот вырастет умным, та же, которая норовит остаться безнаказанной, будет дурой! От таких слов Ева
поперхивается. Отец встает, наклоняет ее и с силой хлопает между лопаток. Крошка от пирога вылетает наружу.
— За свои проступки надо отвечать! — строго говорит он.
Папа встает из-за стола, строго смотрит на девочек.
— Прошу всех пройти со мной!

«Боже, как стыдно раздеваться при посторонних» — думает Ева, входя в комнату.
Ее подруга, бледная как кусок школьного мелка, с ужасом смотрит на сундук. Лицо у нее сморщивается. Вот-вот заплачет.
Начать решают с Нины. Еву в ожидании порки отец отводит в угол и ставит на колени.
— Смотри и запоминай! — Строго говорит он. В это время Нинина мама
подводит дочь к сундуку, снимает с нее чулочки и панталончики. Нина тихо плачет. Папа готовит два жутких прута темно-красного цвета...
— Мама, пожалуйста, мама не надо! — говорит она. Но сопротивления не оказывает. Ева видит как Нину мама ловко привязывает к ручкам сундука.
Родители решают, что сечь они будут попеременно, с двух сторон. Начала Нинина мама. Удар получается достаточно слабым.
 
— Кто так бьет? — спрашивает Евин папа. — Локоть должен подниматься до уровня плеча, и не надо наклоняться к наказываемой, а спину держать ровно. Вот так!
С этими словами розги обрушиваются на Нину. Показываются первые полосы. Нина взвыла. Благодаря своей тонкой коже, Нина испытывает невыразимые страдания.
— Не надо сразу отнимать от тела розги, — продолжал учить папа, вновь замахиваясь. Надо выдерживать их несколько секунд, на теле. Тогда получается сильная боль...
— Вот так? — спрашивает Нинина мама, и опускает розги на трепещущее тело.
Ева видит как в глазах отца просвечивает радость, особенно в те моменты, когда розга особенно удачно ложится на тело и вызывает наиболее
отчаянный крик у истязаемой.
— Правильно! — Хвалит он женщину, и сам наносит следующий удар. — Направлять удары розги, надо от ляжек и медленно, постепенно подниматься до попы, и по спине.
Когда ее крики становятся сильнее а подпрыгивания быстрее, отец холодно улыбается.
Еве кажется, что ему приятно видеть унижения и страдания стонущей под ударами розог девочки. Нина кричит все громче. Привязи не дают ей пошевелиться. Она может только слегка подпрыгивать.
Слегка запыхавшись и измочалив розги, папа бросает негодные на пол, подходит к стоящей на коленях Еве, берет ее за ухо и поворачивает ее голову в сторону Нины.
— Смотри! — строго говорит он, — или всыплю дополнительную порцию!
Он подходит к Нине со свежими розгами и дает девочке два особенно
жестоких удара.

— Ах! Ай! Ой! — задыхаясь кричит Нина. — Больно, ай, очень больно!..
На попе появляются   страшные багрове рубцы. белых мест на попе почти не осталось.
Ева зажмуривается.
Наконец-то, последний и самый сильный удар обеих розог заставил Нину в последний раз резко вздрогнуть и вскинуть  попу — наказание закончено!
— Думаю, пока с Нины хватит! — говорит ее мама.
 Настала очередь Евы подвергнуться   сечению. Нину отвязывают и ведут в угол.
— Прошу! — говорит Евин папа.— Место освободилось! Ева сама подходит к сундуку, но заголить попу не решается. Отец с такой силой рвет чулки вниз, что слышится треск разрываемой материи.
Вот уже Ева лежит на коврике, не успевшем остыть от тепла ее подруги. Она чувствует, как узкая кожа впивается в ее запястье и лодыжки.
— Продолжаем наш урок! — говорит папа.
Секунду спустя Ева слышит свист и  чувствует первый удар. Чтобы не заорать, Ева зубами кусает край коврика, покрывающего сундук. За этим ударом Нинина мама наносит второй удар по тому же самому месту, от чего боль еще усиливается. Ева выпускает коврик, дергается, на сколько позволяют ремни и взвизгивает.

Снова прутья пошли с двух сторон часто и хлестко вытягивая подпрыгивающие от каждого жгучего шлепка ягодицы и бедра, вызывая стоны и пронзительные крики Евы. Напоследок, они начали хлестать одновременно с двух сторон так, чтобы прутья, огибая ногу, своими кончиками сильно хлестали самую нежную кожу на внутренней стороне ног.
— Медленнее! —  Командует папа.
Удары спускаются вниз по ляжкам до колен, замедляя темп. Когда розги ложатся одновременно, то у девочки вырывается особенно продолжительный вопль от нестерпимой боли.
Согласно папиному руководству, розги обжигают круп наказываемой, потом даже ложатся на талию и спину. Кровавые полосы все растут числом и сближаются одна с другими. Бедная Ева, принимая розги, уже кричит непрерывно и очень громко, без слов.

Конца порки Ева не помнит. Очнулась она от того, что ей под нос дали понюхать ватку с нашатырем.
Девочки надолго запомнили этот урок и стараются обходить пристань стороной.

Ева и камни

Ева давно заметила, что мальчики кидают камни дальше, чем девочки.
Девочки поднимут камень, поднесут чуть ли не к носу и кинут не
размахиваясь. Кидают не красиво и не метко. А мальчики всегда кидают с закидкой. Занесут руку далеко назад, размахнутся с силой. И камень летит
как пуля. Без промаху бьет.
Ева решила научиться кидать камни с закидкой. Сразу после обеда Ева побежала во двор. Ева собрала в передник камей.
Размахнулась и вжик!.. — камни один за другим полетели на крышу сарая и с грохотом покатились вниз.
 Ева уже в поту. Волосы у нее растрепались, а она все кидает и кидает. И раз от раза все лучше. Потом нацелилась в трубу на бане, размахнулась совсем по-настоящему, с закидкой, и попала в трубу.

Окно распахнулось.
— Ева, кричит папа, марш домой!
Дома папа говорит с возмущением:
— Ты что, с ума сошла? Т взбесилась, большущая корова? Завтра экзамены начинаются, а что ты выделываешь во дворе?
— Я учусь метко бросать.
— Я тебе всыплю так метко, что ты не сможешь сидеть! Марш за мной!
Ева понурившись идет за отцом в комнату с сундуком.
Ева уже знает, что сопротивление увеличивает наказание, поэтому папа ее даже не привязывает. С каждым разом Еве снимать перед отцом панталончики становится все труднее. Ева стесняется своих ягодиц, своих наклюнувшихся грудей.

— Я тебя на этот раз пожалел, чтобы то могла сидеть на экзамене! — строго говорил папа, глядя на попу дочери, превратившуюся в красный фонарь. Еще один проступок, хоть одна тройка на экзаменах, не говоря о более низких оценках — ты у меня познакомишься с собачьей плеткой. Страшная плетка с длинным хвостом висела на стене папиного кабинета.
«Неужели он ей меня будет пороть? Я не выдержу! Экзаменов так много. Я ничего не успею...»
На следующий день в гимназии экзамены. Еве повезло. Она сдала их на пять.
«Ах, думает Ева, — дома ни мамы ни бабушки нет. Кого обрадовать, кому рассказать?»

Из гимназии Ева возвращается по дачной улице. Вот знакомый дом. В нем живет сын начальницы гимназии. Он несколько раз защищал ее от мальчишек, норовивших обидеть Еву, когда та шла по их улице. Он все чаще и чаще появлялся в мечтах Евы. Возле чьих-то ворот присела на скамеечку. В раздумье положила на колени учебник географии, а на учебник — белый листочек бумаги. Вздохнули и написала карандашом: «Коля, я вас люблю! Ева.»
Потом свернула записочку, вытащила из кармана гладкий камушек, крепко накрепко привязала шнурком к камню записку и пошла. Вои и знакомый дом. Крайнее окно открыто. Должно быть стол придвинут к окну и Коля сидит над книгой.
 
«Бедный. — Вздохнула Ева. — У него тоже экзамены. Должно быть тоже сидит над книгой. Камень как пуля перелетел через ограду в окно и ляпнулся на стол...
Ева бежит по улице. Остановится. Приложит руки к горячим щекам и несется дальше.
«Что ж я наделала своим камушком с запиской! Он меня вовсе не любит! И
не только не любит, он теперь презирает. Ему наверно неприятно встречаться со мной»
 
Экзамены чуть не каждый день. Ни к одному экзамену Ева все не успевала повторить. Но везло. Так везло, что дух захватывало. Рука как заколдованная тянула один за другим только знакомые билеты. Ева без сучка без задоринки перешла в шестой класс...

Продолжение:
Часть третья и четвертая http://proza.ru/2024/03/25/635
Часть пятая и шестая http://proza.ru/2024/03/26/1132
Часть седьмая http://proza.ru/2024/03/26/695