8. Добро. С Владимиром Радимировым

Увы, были и иные чудовища, коих в ином месте не встретишь, появилось и тут такое, прозрачное, словно шар огромное, невесть из чего состоявшее. Бросал в него герой и камни огромные, погружались они в плоть, да растворялись тут же, словно бы и не было их никогда. К счастью, недруг оказался медлительным. Обогнул его витязь младший стороною, да бежал прочь, не стесняяся, есть враги, с коими не справиться, как не старайся. И вот, наконец, добрался до места, только победу праздновать рановато, к сожалению. Окружали горушку самые разнообразные твари, не желали они подпускать близко странника, и дрались куда храбрей предшественников, не еды желали, унять голод великий, но сберечь своего хозяина, местного злого властителя, или некое сокровище, или священный (темный) предмет. Пришлось изрядно потрудиться, помахать очередной живой дубинкою, пока последняя тварь не окочурилась, продолжалась схватка жестокая. Притомился богатырь вельми, умахались его руки сильные, да подламывались его ноги могучие, склонялся головушка буйная, пришлось сесть на сыру землю, да отдышаться как следуют.


А ведь предстояло ещё и карабкаться и неведомо, чего там ждет на вершине. Но, совсем уж выбора не оставалось, поднимался Добро, скрипел зубами, предстоял себе облик возлюбленной, и взялся за работу тяжкую. Ох, непросто оказалось на гору взбиратися, камни скользки весьма, ненадежны, опираешься, думаешь, нормально, а они отделяются, да вниз летят, пытаясь себя за собой увлечь. Несколько раз храбрец да срывался вниз, лишь в миг последний успевал вновь схватиться, удержаться великим чудом. Пусть и не было здесь нормального времени, да ни света, ни тьмы истинной, больше некая серость мерзкая, надоедливая, но, по привычным, да по ощущениям, лез он ровно три дня и три ночи, а то и больше того, пока не добрался до вершины срезанной, а на ней возвышался храм неведомый, частью разрушенный, от него веяло холодом, да не простым, иномирным, чуждым, остановился витязь на пороге, не решаясь войти, мучили его недобрые предчувствия. Но, обидно как-то столько странствовать и не закончить все, как должно, одолеть себя, как врагов до того. Сложнее этого, и нет ничего.


Долго так стоял богатырь, да вдруг раздался грохот жуткий, затряслась гора, словно в агонии, того и гляди на кусочки распадется, развалится. Понял наш храбрец предупреждение, да вошел внутрь резвенько, оказался в комнате огромной, изукрашенной костями человечьими, с потолка внутренности свешивались, под ногами хрустели мерзостно. В самом центре же восседало чудовище огромное, голова доставала до потолка, да с шестью руками когтистыми. Распахнуло глаза красные, горящие, разинуло пасть зубастую, окровавленную, зарычало злобно, протянуло свою длань могучую, попыталось прихлопнуть гостя незваного. Только непросто сие оказалось, не давался младший витязь, за все время пути натренировался, ибо многих пришлось одолеть, погубить. И хватал врага неведомого за руку, да тянул, вложив всю свою силу могучую, оторвал от земли резвенько, да метал в стену храма каменную, пробивал дыру огромную.


Чуть не пало вниз чудовище, на одной руке повисло, стараясь спастись, уцелеть, не сгинуть. Начал бить Добро да по пальцам ножкой, пока тварь не сорвалась ужасная, пала на сыру землю, так, что та сотряслась, растрескалась, тут ей и конец пришел, смерть лютая. Не нашел в храме странник нужного, ничего для себя интересного, оставалось лишь вниз спуститься. И нашел у предгорья труп чудища, и рассек его на части мечом острым, вместо сердца, нашел камень черный, неведомый, да украшенный рунами алыми. Не узнал, да не вспомнил те самые, что нашли они некогда у заколдованных кочевников, у злых татаринов, коими жаждали они порушить башню необычную, священную, коя, в свою очередь, привела на нашу землю, не кого-то, Ивана Скромника, иномирного гостя доброго. Понял странник, что нашел он то самое, нужное, чего можно любимой поднести, предъявить требуемое доказательство. Подобрал он вещь мерзкую, хоть и протестовала все его естество, словно касался чего-то жуткого, вроде твари ядовитой, артефакт темный, трижды проклятый. Но, так сильно хотел получить красавицу, что себя преодолел, пересилил, подобрал кошмарное сокровище и пошел с ним назад. И не смели стихии препятствовать, не вставали на дороге чудовища, да не бегающие, не летающие, по земле грешной ползающие, да таящиеся в недрах черных.


Обуял страх всех в округе. Даже воды реки широкой расступились поспешно, словно чуяла некий яд смертоносный, смог пройти богатырь святорусский. Наконец, хоть и не сразу, добрался до знакомого места, откуда в путь и отправился, началось действо волшебное, словно время назад повернулося, оказался в самом начале, однако, камень остался на месте, не исчез, не скрылся, не испарился, к сожалению. И вот выбрался богатырь на обратно на свет белый, увидал его учитель доблестный, как обрадовался, к витязю бросился, обнял его, да к груди прижал. Только был Добро да не прежний, не прежний, а совсем чужой, не осталось в него чувств человеческих, и стоял перед Лучиком как каменный. Отстранился с равнодушием, хорошо хоть вовсе признал его. Говорил слова не добрые, не добрые, да все обидные.


- Видишь, справился я и один вполне, знать в тебе совсем не нуждаюся, злобных ворогов одолеваю с легкостью, стану воином знаменитейшим, превзойду легко, сколь не завидуй мне, - говорил так Добро с усмешечкой, забывал благодарить за науку даденную, да за жизнь много раз спасенную, теперь не видел в том заслуг истинных.


- И со мной бы ты стал воином, знаменитейшим, превзошел с большой вероятностью, - покачал головой старший богатырь, - только с пути верного, да не сбился, не губил свою душу чистую, вижу, не могу сейчас ничего изменить, а к словам любым останешься глух ты, другой сердце занято. Не совместить любовь с истинной мудростью. Коли стану действовать да насилием, навсегда от дела доброго отойдешь. Позволю совершить да ошибки, все, какие судьбой положены, только помни, от меня уйдешь с легкостью, от себя ведь не получится. Как пробудиться совесть, измучает, загрызет хуже зверя рыкающего, искусает безжалостней гада ползучего, отберет желание есть и пить, не позволит спать ночью темной. И увидишь ты любимую в истинном свете, да, увы, слишком поздно окажется. Но, ещё ужаснее свой облик покажется, до того вплоть, что захочется, на себя руки наложить, совершить грех великий, последний, и погубишь себя окончательно. Пока же, прощай ученик мой любимый, неразумный, много одолел я врагов жестоких, а с тобой потерпел поражение, видать, не за свое дело взялся совсем. Проще мне мечом махать, да копьем колоть, посылать стрелы меткие, на коне скакать богатырском. 


И побрел прочь витязь старший, голову могучую понурил, опустив широкие плечи, не мог успокоиться, и ронял на сыру землю слезы горючие. Добро же поспешил к любимой, что не ждала его вовсе, как увидела, разозлилась, пока не протянул ей странник камень черный с алыми рунами. Позабыв обо всем, вниз кинулась, да выхватывала из рук подарок бесценный, прижимала его к груди скоренько.


- После таких доказательств множественных, выйдешь ли ты за меня замуж? – спрашивал витязь юный у красавицы.


- Не спеши ты присылать ко мне сватов, - возражала коварная дева, - все, чего заслужил ныне, да услышать мое имя истинное, а зовут меня, «Алоцветою», потому как мои щеки алые, пылают ярче цветов полевых. Жаждешь стать моим мужем истинным, соверши ещё три подвига, заработай сокровищ великие горы, злата-серебра, да камней самоцветных. Что имеется у отца твоего, не считается, то он сам добыл – заработал все, раздобыл разными способами. Докажи, что сумеешь обо мне позаботиться, обеспечить всем, чего сердце жаждет, и меня самому, да деток малых, от тебя на свет белый рожденных.


Опустел голову буйну богатырь, защитник Руси, и от пережитого он устал вполне, да надеялся на награду истинную, разочарован был полученным вельми, но, видать, судьба такая, получить жену большими усилиями, да многими испытаниями. Оставалось надеяться, что получится, да потом в сем не разочаруется. Потому как Алоцвет вовсе не добрая, не милая, да не скромная, с такой спорить не получится, да и руки распускать не постесняется. Зато хоть знает, чего ей хочется, просто так гулять – изменять не станет, делать совсем уже глупости, во многих начинаниях поддержит, протолкнет наверх, да не даст утонуть. Все зависит от того, чего тебе в жизни хочется. Для доброго дела подобная спутница не годиться, а вот хочешь стать одним из князей-бояр, или купцов богатеньких, лучше супружницы и не сыскать нигде. Меж тем, стоило задуматься, где же отыскать богатства-сокровища? Не грабить же купцов, вроде батюшки? А с разбойников много не возьмешь.



Можно вспомнить боярина, коего мучил черт по ночам, но как с нечистью расправиться, коли ты не сын солнца, да не имеешь волшебного оружия? К счастью, выход нашелся, оказался он очень простеньким, Алоцвет сама и подсказала, желая погубить жениха все ещё, как разом обрести все желаемое, не сходя далеко с дороги истины, оказался он ни кем иным, как Кощеем Бессмертным. И оружие, зачарованное у злодея этого, имеется, сокровищ, конечно, изрядненько, да и подвиг окажется великим, сразу вырастет в глазах окружающих. Но, существовала и одна проблема, никто не знал, где сего злодея искать. Уж столько раз его колачивали, скрылся где-то в тайном схороне, на свет белый не показывался, больше дев прекрасных не похищал, не искивал. Однако, Алоцвет и тут нашла, что присоветовать, дала жениху возможному платочек алый, да велела ехать в лес соседний, отыскать её старую тетушку, мол та прозорлива, да всеведуща, точно сможет указать, где же прячется, да злодей знаменитый.


Не стал Добро задерживаться, спрятал в рукаве подарочек, поспешил, куда указано, сразу понял, что лес тот не простой совсем, деревья древние, меж собой ветвями, корнями переплеталися, не поют в них птицы небесные, не рычат звери дикие, не шипят гады ползучие, даже насекомых и тех не видать, под ногами не растет трава зеленая. Приходилось силой прорываться, прорубать топором, а стволы лишь крепче сцеплялися. Наконец, впереди избушка показалась, вся черным черна, ни окон в ней, ни дверей, из трубы серый дым стелется удушливый. Стоило приблизиться, как полезли из стен корни гибкие, обвили тела богатыря не вырваться. И тут крыша избы вдруг поднялася, словно крылья птичьи, вылетала из-под них в ступе дубовой, старуха, страшная обликом, уж на что знаменитая Яга-баба страшная, а против этой показалась красавицей. Испугался Добро, потерял дар речи человеческой, так бы и сгинул непременно, да платок подаренный, словно собственной волей обладающий, из рукавчика сам и выпал. Как узрела его ведьма злая обрадовалась, аж в лице она изменилася. Говорила таковы слова с улыбкою.   


- Думала я, что ко мне еда пришла, неразумная человечина, глупый смертный самонадеянный, а оказывается, посланец от племянницы, - начала недобрая женщина, - с чем пришел ко мне, добрый молодец, с каким делом от неотложным ты?


- Хочу сразить я Кощея Бессмертного, завладеть его волшебным оружием, да ещё его златом-серебро, драгоценными каменьями, - пояснил богатырь святорусский, - прошу, добрая бабушка, ты приставь свою мудрую голову, да к моим широким плечам.
Ведьма старая покривилась весьма оттого, что её назвали «доброй бабушкой», только отказать не могла посланцу племянницы, скрылась снова в своей избушке, а вернулась с сумкой зачарованной, показала, что в ней спрятано.


- Вот бутылочка тебе с водою зачарованной, - начала колдунья рассказывать, - окропишь ею себя и для нечисти, станешь вовсе, как есть, невидимым, невидимым, незаметным совсем. Вот и новая вещь полезная, то кристалл истинного зрения, на какой предмет сквозь него не глянешь, суть его немедленно узреешь, не обманут тебя злым мороком, а Кощеюшка на такие штуки большой мастак. Потому его и не могут одолеть, что хитрит он ловко, изворачивается. Вместо третьей же дам совет благой, совет благой, многомудрый. Предложит тебе ворог бесчестный в молодецкие игры сыграть, да ударить друг друга по три раза, ты первый раз бей, без страха, да второй так же, третий же не вздумай, а то ворог твой враз излечится, вернет силу свою богатырскую, да порубит тебя на кусочки, да и сгинешь ты напрасно, без толку. А возлюбленная, дева красная и не вспомнит совсем, не терпит она тех, кто проигрывает, не приносит ей того, чего надобно. Уже много женихов загубила так, да со свету белого сжила бессовестно. Так не повторяй же ты их ошибочек.


Поклонился Добро низко, поясно, благодарил за дары и советы ведьму злобную, обещал прислушаться, непременно, все так и сделать, как приказывала.