Введение. 1915 1917 год

 
Здесь и море, и берег особого рода.
И особого рода огни кораблей.
Мы свои молодые и лучшие годы
Прошагали по этой священной земле.

Из сборника стихов
контр-адмирала Фомина Ю. А. –
заместителя начальника СВВМИУ
по учебной и научной работе.

  Севастополь – город легендарной славы русского Флота. Севастополь – город, который стал для многих морских офицеров отправной точкой в их судьбе. И на каких бы широтах нашей планеты мы не находились, мы всегда будем помнить его памятники и площади, бульвары и скверы, бухты. Его особый воздух, пахнущий чайными розами и морем. Его мостовые, как бы специально созданные для матросских ботинок, они как мачты большого парусника все время заставляют нас или подниматься, или спускаться. А белые паруса домов! Кажется, что их колышет дневной зной, а к вечеру, закат выкрасит их в алый цвет, цвет надежды…
Я мысленно иду по площади Нахимова, подхожу к Графской пристани…
Двенадцать белых греческих колонн на дорических капителях поддерживают её белый фронтон и крышу. Дальше, сорок широких ступеней сбегают к воде Южной бухты. Море у ног. Севастопольская бухта. На том берегу – Северная сторона, её дома, заводы, причалы.   Силуэты военных кораблей – строги и красивы. Поодаль, вправо, бухта Голландия. Над нею, высокий холм. И на нём, за кронами зеленых посадок, белый дворец – бывший Морской Кадетский корпус, бывшее Севастопольское Высшее Военно-Морское инженерное училище. Наша – Alma Mater.
Здание белым альбатросом величаво и грациозно парит над черноморской лазурью. Его крылья подёрнула седая нетленная дымка…
И надо отметить, что это одно из самых длинных зданий в Европе. Фасад здания – 393 метра, а если развернуть всё архитектурное сооружение в длину – 550 метров. Автор проекта талантливый русский архитектор Александр Александрович Венсан за смелость архитекторских решений в ноябре 1914 года был удостоен звания профессора архитектуры и назначен инженером-строителем Морского Кадетского корпуса.
Архитектурный комплекс здания выполнен в стиле неоклассицизма и отделан по фасаду белым инкерманским камнем. Он включает в себя пять четырехэтажных корпусов, соединенных между собой колоннадами и оранжерейными двориками. Центральную часть здания венчает треугольный фронтон с колонной галереей и великолепным порталом парадного крыльца.
Торжественная закладка фундамента Морского Кадетского корпуса состоялась 23 июня 1915 года. Вот как это событие описывает «Крымский Вестник» за 25 июня 1915 года.
 «23 июня на Северной стороне Севастополя состоялось торжество закладки морского кадетского корпуса. Участок земли, на коем строится здание корпуса, пристань и дорога, ведущая к этому участку, были красиво декорированы флагами и материей национальных цветов. На месте закладки был развернут большой шатер.
Чины комиссии по постройке Морского Кадетского корпуса и часть духовенства отправились к месту закладки в 8 часов утра, где было отслужено молебствие и окроплены святой водой возведенные уже части здания и разбитые контуры его.
К 10 часам утра на торжество прибыли: архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий вместе с многочисленным духовенством. Высшие чины командного состава флота и морской строительной части. Городской севастопольский градоначальник, директор Константиновского реального училища статский советник Бракенгеймер, исполняющий дела директора севастопольской мужской гимназии коллежский советник Клапатюк. Заступающий на место городского головы С.С. Уклонский и члены городской управы И.Г. Фальченко, Н.Н. Тарнавский и много других почетных приглашенных лиц. Вскоре прибыл и Морской министр генерал-адъютант адмирал Григорович. Господин Морской министр на пристани был встречен председателем комиссии по постройке Морского Кадетского корпуса капитаном 1 ранга Ворожейкиным.  Затем у шатра адмиралу Григоровичу представлялись остальные члены комиссии: капитан 1 ранга Карказ, почетный лейб-медик доктор Свечников, старший лейтенант фон Гернет, коллежский регистратор Распопов, строитель корпуса гражданский инженер коллежский советник Венсан и представитель государственного контроля в комиссии титулярный советник Ястребов. Вокруг шатра были выстроены рабочие по постройке корпуса в рубахах национальных цветов.
По прибытии господина Морского министра архиепископом Димитрием в   сослужении с прочим духовенством был совершен чин закладки. Владыка произнес приличествующую случаю речь, в коей указал, что сооружаемое здание является местом воспитания будущих защитников отечества, светочем в жизни которых и примером послужат подвиги героев славной Севастопольской обороны.
Останки севастопольских героев, покоящихся при Владимирском соборе, так хорошо видимом с места постройки корпуса, будут служить военному юношеству постоянным напоминанием о славном прошлом Севастополя. По окончанию богослужения священником о. Александром Виноградовым был прочитан текст закладной доски. Закладная доска с выгравированным на ней художественным изображением проектируемого здания морского кадетского корпуса была вручена Морскому министру, который и заключил ее в приготовленное углубление. Затем   адмирал Григорович положил первый камень, после чего в закладке приняли участие высшие военно-морские чины и присутствующие».

В фундамент была замурована закладная серебряная доска с текстом:

«Въ благополучное царствование Государя Императора Николая II заложено сие здание 23 июня 1915 года въ бытность Морскимъ Министромъ Генерала-Адъютанта Адмирала Григоровича, Помощником Морского Министра Вице-Адмирала Муравьева, при Главном Инспекторе Морской Строительной Части Генералъ-Лейтенанте Брехъ. Председатель Временной Строительной Комиссии Капитане I-го ранга Ворожейкине и Строителе корпуса Гражданскомъ Инженере Коллежскомъ Советнике Венсанъ»

Строительную площадку под Морской Кадетский корпус посещает российский Император Николай II, находившись с семьей на отдыхе в Крыму, весной 1916 года.
В дневнике Императора Николая II было написано следующее: «14 мая 1916 года. Суббота. Дивный, жаркий день. В 10 отправились на линейном корабле «Императрица Мария» к обедне, Алекс с детьми вернулась в поезде, а я заехал к Эбергарду на «Георгий Победоносец» и выслушал его доклад. Начали завтрак в час с половиною. В 2.45 отправился со всеми детьми на Северную сторону, где осмотрел весь участок, на котором возводятся постройки здешнего Морского корпуса…»
     3 августа 1914 года капитан 1 ранга Сергей Николаевич Ворожейкин , был назначен председателем строительной комиссии по постройке зданий Морского корпуса. Это было первым опытом самостоятельной постройки зданий Морским ведомством. Строительные материалы доставлялись на пристань участка на баржах. Рабочих было много и для них и их семейств были построены деревянные бараки. К началу 1916 года была закончена постройка офицерских флигелей, но так как было очевидно, что постройка главного здания не может быть закончена к намеченному сроку, то было решено переделать внутреннее устройство двух передних флигелей для временного размещения 125 воспитанников.
Все эти дома сохранились до наших дней, но – с существенными изменениями по фасадам.
    26 октября того же года, Николай II в «Положение о Севастопольском Морском Кадетском корпусе» определяет его предназначение, структуры и обязанности должностных лиц. К «Положению…» прикладывается Табель плавсредств закрепленных за Морским корпусом.

Согласно «Положения…»  Кадетский Морской корпус, как среднее учебное заведение ведомственного подчинения, предназначался для подготовки кандидатов к поступлению в Морские училища Санкт-Петербурга. Это было продуктом долгой разработки военных и образовательных ведомств того времени. В конечном итоге решили – отделить кадетские младшие классы от Морского корпуса и Морских училищ в Петербурге, и готовить кадет младших классов в Севастополе. Структура Морского
Кадетского корпуса в Севастополе определяла наличие пяти рот (классов) по 25 человек в каждой. Штат кадрового состава предусматривал – Директора Морского Кадетского корпуса, в распоряжении которого находились его помощники – Инспектор классов, ответственный за учебный процесс и адъютанты. 24-е офицера по воспитательной части под эгидой командира роты. Командиром роты Морского Кадетского корпуса был назначен опытнейший педагог и воспитатель из Морского корпуса Петербурга капитан 2 ранга Владимир Владимирович Берг. Шесть военных и 16 гражданских преподавателей, которые приходили читать дисциплины из севастопольских гимназий и Реальных училищ. А так же по одному лаборанту в кабинеты физики и химии – в постоянном штате. Учителя из военных - для занятий по гимнастике, плаванию и фехтованию на постоянном штате.   Служитель церкви, не ниже протоирея, для изучения Закона Божьего и воспитания кадет по законам православия. А так же учителей по пению, танцам, музыке и этикету, которые принимались в МКК со стороны на договорной основе.
В условиях приёма абитуриентов говорилось, что «допустима возможность приёма лиц других сословий не дворянского происхождения, поступивших ранее в высшие учебные заведения». Но «другим сословиям» поступить в корпус, было не суждено. На удивление, но, родительские прошения о приеме их сыновей в не существующий ещё Морской Кадетский корпус были многочисленны. Прошения поступали не только во Флотские учреждения по образованию, но даже в Императорскую канцелярию.
Я прошу читателя обратить на это особое внимание; напомню – шла Первая Мировая война, да и политическая стабильность в России тогда, висела на волоске, а родители, и заметьте, дворянского сословия, определяют своих чад в военный корпус!
В итоге, из 184 абитуриентов к медицинскому осмотру были допущены – 138, а приняты на учебу 125. Среди принятых мальчиков в возрасте до пятнадцати лет были выходцы из дворянских семей, причем; 27 из них – потомственные дворяне или как говорили тогда – столбовые дворяне древнего рода, 45 – детьми военных, в том числе 7 – сыновья адмиралов и генералов.

Приказом по Севастопольскому Морскому Кадетскому корпусу - № 39 от 15 сентября 1916 года, было объявлено: «Объявляю телеграмму за №-2848, полученную сего числа от Главного Морского Штаба: «Государю Императору благоугодно было назначить Его Императорское Высочество Наследника Цесаревича - шефом вверенного вам корпуса». После чего Морской Кадетский корпус в Севастополе стал официально именоваться:   
Морской Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича Кадетский корпус.

Занятия начались в сентябре 1916 года. Узнав из доклада начальника Морского штаба Ставки адмирала А. Русина о начале занятий кадетов в строящемся севастопольском Морском Кадетском корпусе, Николай II повелел носить им форму одежды, какая была установлена в Морских корпусах Санкт-Петербурга.

1 октября был последний день явки кадет принятых в Морской Кадетский корпус.
5 октября — официальное открытие Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича Кадетского корпуса в день тезоименитства Наследника в присутствии командующего Черноморским флотом, Директора корпуса, офицеров, преподавателей, воспитанников и их родственников. Отец Георгий Спасский отслужил молебен в корпусной церкви, освященной в честь святого Павла Исповедника и Алексея митрополита Московского. По окончании молебна вице-адмирал Колчак обратился к воспитанникам с речью, в которой указал, что надо учиться, хорошо себя держать, чтобы в будущем стать, знающими свое дело офицерами и быть достойными преемниками своих предков, «орлов — черноморцев».
10 октября был объявлен приказ по корпусу № 53: «Сформированную роту кадет именовать: «Рота Его Высочества»». Это очень высокое название по тем временам!  А из книги бывшего командира роты МКК, капитана 1 ранга Берга В.В. «Последние гардемарины» можно узнать, «в этой роте должен был воспитываться Наследник Цесаревич».
6 Ноября, в храмовый праздник Морского Кадетского корпуса (день Павла Исповедника) юный Августейший Шеф послал свою первую телеграмму в севастопольский МКК:
«Сердечно поздравляю Мой Морской Кадетский корпус с праздником и желаю ему дальнейшего процветания на пользу и славу нашего родного флота. Алексей».
 Но ввиду трагедии, произошедшей в канун праздника (взрыва порохового погреба носовой башни линейного корабля «Императрица Мария»), стоявшего на бочке недалеко от Морского Кадетского корпуса, ни каких торжеств не было. Ограничились молебном в корпусной церкви, на котором присутствовал весь персонал Морского Кадетского корпуса.
В эти же дни Морской Кадетский корпус посетил Морской министр генерал-адъютант адмирал Григорович.
 «Морской министр в сопровождении командующего флотом и свиты прибыл в корпус на белом щегольском катере, поздоровался с вытянутым в струнку фронтом кадет и затем пропустил роту церемониальным маршем. Адмирал Григорович осмотрел временные помещения рот и строящееся главное здание, и остался - очень доволен, а покидая корпус, выразил благодарность корпусному начальству за строевую выправку и отличный вид кадет роты Его Высочества» - из воспоминаний Б.А. Щепинского.
 
Открывшийся в Севастополе Морской Кадетский корпус так же посещали - в декабре: Директор Морского Е. И. В. Наследника Цесаревича училища вице-адмирал Карцев, Товарищ Морского министра вице-адмирал Муравьев, французская военная делегация, прибывшая в Севастополь, и многие другие официальные лица, как Севастополя, так и гости. Со слов кадета МКК Б.А. Щепинского Морской Кадетский корпус, а большей частью – конечно же, его кадеты, стал популярен после строевых прогулок по главным улицам Севастополя. Когда под звуки бравурных маршей идут, чеканя шаг, молодые и молодцеватые юноши в военной форме, привлекая многочисленную публику, теснившуюся на тротуарах, в которой преобладает, конечно же, женский элемент.
 «С этих пор севастопольские барышни начали часто заглядывать в корпус, несмотря на довольно длинный морской переход туда и обратно на катере «Алушта»» - со слов автора.

       О! Строевые прогулки по улицам славного города-героя Севастополя! Наверное, они и сейчас перед глазами бывших воспитанников СВВМИУ.  Сколько шарма, в хорошем смысле этого слова, сколько неподдельной мужской гордости, сколько внутреннего  себя воспитывающего чувства!  Чувства, которого так недостает сейчас современным молодым юношам.
Несомненно, «сурова жизнь, коль молодость в шинели, а юность опоясана ремнем», несомненно! Но как полезна, и как значима – эта суровость в молодые годы!? И не к ней ли, как к живительному источнику припадает мужчина в дни жизненных испытаний?!   
 
    Первый учебный год был волнителен и напряжен.
1916 - 1917 - оказались щедры на события,   происходившие в Российской Империи, и как «рог изобилия» наполнены были не только благами, но и ветром политических и государственных перемен. Отречения от престола Николая II, было воспринято «как гром среди ясного неба», и молодые кадеты ещё долго не снимали с погон золотые вензеля своего шефа Наследника Цесаревича Алексея. Пряча их под башлыками, они ещё надеялись, надеялись… Пришедшее на смену царской семье Временное Правительство, своими неуклюжими государственными полумерами, абсолютно не добавляло в детские мечты положительных эмоций, а только раздражало. И воспитанники Морского Кадетского корпуса, осознано и осмелев, сочиняли об этих правителях «осторожной власти» анекдоты. И благодаря только воспитанию и юношеской окрыленной душе, будущие властители морей, с детским откровением и чистыми помыслами, преодолевали все «прелести» того времени, и учились, учились.
Чему же обучались первые севастопольские кадеты в это непростое время? А обучались они; русскому, французскому и английским языкам – и отводилось на это 12 уроков в неделю. На алгебру, геометрию и историю – 9, на географию, естествознание, рисование и закон Божий – 8 уроков. Да плюс к этому были ещё и обязательными внеклассные занятия, где гимнастика, плавание, фехтование чередовались с танцами, пением и греблей на шлюпках. Приучали будущих офицеров из благородных семей и к труду. Они под присмотром военных инструкторов в унтер-офицерских чинах постигали ручной боцманский труд, столярное дело и металловедение.

Вот как пишет в своих воспоминаниях воспитанник Севастопольского Морского Кадетского корпуса, а затем один из ведущих инженеров по металлургии Ижорского завода – лауреат Государственной и Ленинской премии О. Ф. Данилевский:
«Медицинский осмотр был в Севастополе, в августе, и мы поехали туда с мамой прямо из Кастрополя. Все закончилось благополучно, и нас отпустили до вызова. Вызвали к 1 октября. Было принято 125 человек, распределенных на 5 отделений по 25 человек. Так был создан Севастопольский Морской Кадетский корпус. Мы были первыми, мы его открывали.
Морской Кадетский корпус находился на Северной стороне, на Парижской батарее, рядом с Новой Голландией – дачей командующего Черноморским флотом (Парижской батареей это место было названо потому, что во время Севастопольской обороны 1854–1853 гг. там была расположена батарея орудий, снятых с корабля «Париж» - авт.). Попасть в это место можно только водным путем, поэтому к корпусу был прикреплен небольшой пароход «Алушта», а начальство обслуживалось катерами. Размещались временно в двух жилых зданиях. Большое здание, предназначенное для размещения всего корпуса - еще строилось, там же, выше. Официальное открытие корпуса состоялось 5 октября – Наследник царского престола был шефом корпуса. Было торжественное богослужение, на котором присутствовал командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В.Колчак.
А еще через два дня, 7-го октября, мы стали свидетелями большой трагедии. Рано утром нас разбудил сильный взрыв. Кто-то подбежал к окну, выходившему на рейд, и закричал: «Пароход горит!» Мы соскакивали с коек и подбежали к окнам. Над ближайшим к нам линкором «Императрица Мария» стоял высокий черный столб дыма. Вскоре прозвучал еще один мощный взрыв с пламенем, нос корабля стал погружаться в воду, а корабль – крениться на правый борт. Крен становился все больше, корабль перевернулся вверх килем и в таком положении затонул. Это было страшное зрелище, запомнившееся в деталях до сегодняшнего дня.
Всем была выдана новая форма. При этом, группа переведенных из кадетских корпусов, получила погоны с вензелем, ленточку и кокарду на фуражку. Остальным – большинству, пришедшим из гимназий и реальных училищ, как необученным военным правилам и обязанностям, эти эмблемы формы были задержаны и выдались позже.
Погоны были белые с накладным золотым вензелем, а на ленточке длинная надпись от уха до уха: «Морской Е.И.В. Насл. Цесар. Кад. Корп.» Это расшифровывалось так: «Морской Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича Кадетский корпус». Дальше пошли нормальные классные занятия, строевые учения, шлюпочные учения. Обстановка в корпусе была хорошей. Начальство подобралось приличное и по тем временам либеральное. И директор корпуса контр-адмирал Ворожейкин, и командир роты капитан 2 ранга В.В.Берг (переведенный из Морского училища Санкт-Петербурга – авт.), жили в тех же домах, где и мы. Директор по воскресеньям приглашал по очереди несколько кадет и угощал чаем с пирогом и пирожными. Несмотря на войну, Севастополь жил полной жизнью. Приморский бульвар был полон гуляющей публикой. Молодежь распевала на мотив модной тогда песенке – свои, морские…
Могучею сталью сверкая
На рейде стоят крейсера,
И только приказ ожидая,
Готовы поднять якоря…
Припев:
А там, на Приморском бульваре,
Моряками аллеи полны,
Таинственно шепчутся пары
Под шум черноморской волны.

 На Рождество разъехались по домам. А с января началась усиленная подготовка к приезду Николая II, которая заключалась для нас, кадетов, в усиленной строевой подготовке. Строевыми занятиями занимались числившийся в составе корпуса флота штабс-капитан и его помощник, то ли боцман, то ли фельдфебель. С особенным усердием он гонял нас маршем и при здоровании требовал, расправив грудь: «Отвечать мне, как Его Императорскому Величеству». Но вместо Николая II пришла Февральская революция. Командующий флотом Черного моря вице-адмирал Колчак сделал все, чтобы слухи о происходящих в Петрограде событиях не дошли раньше в Севастополь. Но все же слухи пробились, и мы узнали их от матросов команды корпуса. Только 5 марта на Нахимовской площади был собран гарнизон Севастополя и команды кораблей флота. Привезли и нас, предварительно сняв погоны и зашив на ленточке «Е.И.В. Насл. Цесар.» Выступил А.В. Колчак и рассказал, что произошла революция, и царь отказался от престола, и что власть перешла к Временному Правительству, и произнес здравицу в его честь. Прокричали «Ура!». Потом прозвучала команда: «К церемониальному маршу!» Под звуки оркестра мы прошли мимо Колчака. Он стоял у здания Морского Собрания и принимал парад. После мы вернулись в свой Морской корпус. Занятия в корпусе продолжались по установленному расписанию. В начале июня учебный год закончился, мы были переведены в 5-ый класс и распущены на летние каникулы. Никто не предполагал, что мы расстаемся с Севастопольским Морским корпусом навсегда».

К 55-летию со дня открытия Морского Кадетского корпуса в Севастополе, в журнале Обще-Кадетского Объединения, Париж, «Военная Быль» за 1972 года кадетом, а потом и гардемарином МК в Севастополе, Борисом Александровичем Щепинским был написан очерк  о первом годе обучения в севастопольском Морском Кадетском корпусе у бухты Голландия. Ввиду эксклюзивности материалов, а главное невосполнимой редкости их в печати, как зарубежной, так и российской приведу выдержки из этого очерка без купюр:
«Весной 1916 года в газетах появились объявления о приеме по конкурсу аттестатов в младший общеобразовательный класс, соответствующий 4-му классу кадетских корпусов, открываемого в Севастополе Морского кадетского корпуса. Возраст: от 13 до 15 лет, предварительный строгий медицинский осмотр, число вакансий — 125. Кандидатами были уроженцы почти всех областей необъятной России: север и юг, Польша и Дальний Восток, средняя Россия и Кавказ, Украина и Сибирь. В составе сформированной роты было около ста воспитанников из гражданских учебных заведений и двадцать пять кадет из тринадцати кадетских корпусов. Нужно сказать, что уже меньше чем через месяц все это разнородное «сборище» превратилось в прочно спаянную, дружную семью морских кадет. В учебном отношении рота была разделена на пять отделений по 25 воспитанников в каждом, а в строевом — на четыре взвода по 1516 рядов. В командование ротой вступил капитан 2 ранга Владимир Владимирович фон Берг, а отделенными начальниками были назначены: 1-го отделения — капитан Николай Николаевич Миницкий, 2-го — мичман Николай Иванович Ильин, 3-го и 4-го — лейтенант Сергей Иванович Иванов и 5-го — мичман Карл Федорович Бауман. Инспектором классов был назначен генерал-майор Владимир Кузьмич Чернышев, преподававший в течение многих лет астрономию и штурманское дело, в Морском корпусе в Петрограде, а его помощником — капитан 2 ранга Василий Владимирович Дектерев. Начальником хозяйственной части — капитан 1 ранга Феодор Феодорович Карказ, старшим врачем — почетный лейб медик статский советник Иосиф Николаевич Свечников, младшим — коллежский советник H. М. Марков и настоятелем церкви — от. Георгий Спасский. Команда корпуса состояла из строевого кондуктора Звягина, фельдфебеля Усатюк, шести квартирмейстеров, двух горнистов и одного барабанщика, каптенармуса, фельдшера, матроса-кока и штатского портного. Для уборки помещений и чистки одежды и обуви воспитанников в корпус были присланы из запаса 12 дядек — «порт-артурцев», прошедших свою действительную службу на судах Артурской эскадры. Кадеты платили ежемесячно им некоторую сумму. Столовым хозяйством ведала экономка госпожа К., жившая с дочерью Кирой в комнате рядом со столовой. Милая Кира, единственная «корпусная барышня», сколько кадетских сердец покорила она! Жена каптенармуса, устроившись в маленькой подвальной лавочке, продавала кадетам-лакомкам всякого рода сладости. Преподаватели были приглашены из Севастополя. Русский язык преподавал г. Гусев, алгебру и геометрию — г. Воейков, историю — г. Смоленский, французский язык — поручик Экар. Фамилии других, к сожалению, забылись. Два корпусных офицера, капитан 2 ранга Берг и мичман Бауман преподавали — первый — морскую практику, а второй — английский язык; закон Божий преподавал от. Георгий Спасский. Конечно же, кадеты дали своим преподавателям «подходящие», с кадетской точки зрения!, прозвища. Среди которых: «моргалка», «спичка», «перпендикуляр», «Карлуша»… В классах воспитанники занимали места по старшинству полученных баллов, но первых учеников садили на «Камчатку», а последних — на первые парты, поближе к столу преподавателя. Таков был порядок в Севастополе.
В конце сентября 1916 года принятые воспитанники начали прибывать в Севастополь. С вокзала они направлялись на Екатерининскую улицу, в канцелярию строительной комиссии, откуда группами — на Минную пристань, где их ждал приданный корпусу небольшой каботажный пароход «Алушта» для доставки в корпус. Для многих этот переход явился первым «морским плаванием». В корпусе прибывших воспитанников принял ротный командир, капитан 2 ранга Берг. Всех выстроили по ранжиру, и каждый получил соответствующий номер. Из цейхгауза было выдано белье, но морское кадетское обмундирование воспитанники получили только через некоторое время, когда после усиленной тренировки они постигли строевую премудрость и приняли воинский вид. Мундиры и шинели были выданы только перед рождественскими каникулами, но для прогулок и строевых учений в холодное время кадеты получили бушлаты. К сожалению, их размеры были приблизительно одинаковы, и левофланговые малыши в них, буквально, утопали.
В короткий срок, благодаря стараниям ротного командира, капитана Миницкого и кондуктора Звягина, разношерстная толпа принятых воспитанников превратилась в стройную воинскую часть. Рота была размещена в двух передних флигелях. В левом — спальни, цейхгауз, лазарет и квартира ротного командира. В подвале — помещения для дядек — «порт-артурцев». В правом — классы, кабинет инспектора классов, комната дежурного офицера, церковь, столовые, кухня и квартира директора, а в подвале — рундуки и лавочка. В двух задних флигелях помещались квартиры офицеров и доктора и корпусная канцелярия. Для команды был построен небольшой одноэтажный дом у шоссейной дороги, а женатый каптенармус поместился в маленьком домике «под горой». Впрочем, для младших служащих строились флигеля у северного крыла главного здания. Большая, хорошо утрамбованная площадка между флигелями служила для строевых занятий и гимнастики и для чтения приказов, нарядов, переклички и пения молитв, а в торжественных случаях — для прохождения церемониальным маршем. Благодатный крымский климат позволял это делать во все времена года. За отсутствием корпусной бани воспитанников водили каждые две недели в город, в баню Института физических методов лечения.
Повседневная жизнь кадет в Севастополе мало чем отличалась от жизни всех кадетских корпусов. Однако, в Морском кадетском корпусе в Севастополе было и то, чего не было даже и в Морском корпусе в Петрограде, а именно — ежедневные шлюпочные учения, гребные и парусные, сигнализация флагами, семафор, диктовка и чтение по Морзе и такелажные работы.
Кадетский день начинался побудкой под горн или барабан в 6 часов 30 минут утра, туалет, одевание, молитва, утренний чай с булкой, к которой давалась иногда половина холодной мясной котлеты, затем строевые занятия или гимнастика. В 9 часов утра начинались классные уроки по 50 минут, с переменой между ними по 10 минут. Преподаватели прибывали в корпус на «Алуште» или на моторном катере. Корпусная флотилия состояла из четырех катеров: «Бурун», «Зыбь», «Бриз» и «Волна». Один из них был «адмиральским», т. е. в распоряжении директора корпуса. Уроки продолжались до 11 часов 50 минут. В полдень — завтрак: неизменные котлеты с кашей, рисом, пюре или макаронами и чай (кваса не было). Перед завтраком и после него пелась молитва. Затем после получасового перерыва кадеты снова шли в классы до 3 или 4 часов дня. В субботу после завтрака уроков не было. После классных уроков — строй или гимнастика, а два или три раза в неделю — вольные сокольские движения под музыку приезжавшего в корпус духового оркестра Севастопольского флотского полуэкипажа, шлюпочные ученья, морская практика.
«Злых»,с кадетской точки зрения, преподавателей не было. Конечно, каждый из них имел свой «конек»; Смоленский, например, любил задавать один и тот же вопрос: «Чего хотели древние римляне?», на который нужно было отвечать: «Хлеба и зрелищ!» Большое внимание уделялось математике (6 уроков в неделю), и иностранным языкам (7 уроков); английский язык, необходимый для будущих морских офицеров, был мало кому знаком, но благодаря умелому преподаванию воспитанники усвоили его сравнительно быстро; напротив, французский язык был всем уже знаком и успехи в этом языке были более удовлетворительны. Желающие могли брать два раза в неделю частные платные уроки музыки (пианино) или иностранных языков, даваемые приезжающими из города учительницами.
После окончания занятий кадеты могли гулять на плацу, ходить на «Парижскую» батарею времен Крымской кампании, спускаться в извилистые гроты южного берега или же, усевшись где-нибудь, любоваться стоявшими на рейде судами Черноморского флота.
В 5 часов вечера бывал обед, из трех блюд: борщ или суп, мясное блюдо с гарниром и сладкое. Затем, после перерыва, от 7 до 9 вечера — приготовление уроков, а в 9 часов вечера — чай с французской булкой для каждого. После чая, на плацу, а в случае плохой погоды — в спальном флигеле, чтение приказов и нарядов, перекличка унтер-офицерами из кадет, рапорт их дежурному офицеру, пение молитвы и гимна, после чего воспитанники направлялись в спальни, где их ждали койки. Нельзя сказать, чтобы полная тишина и спокойствие наступали в 10 часов вечера: несмотря на очередные обходы дежурного офицера, а иногда и ротного командира, с фонариком в руках, без проказ не обходилось: устраивали друг другу «конверты», а уже заснувшим «восстанавливали перпендикуляры».
Многие воспитанники видели море и корабли в первый раз, поэтому понятно, что их тянуло побывать на боевых судах и ознакомиться с их жизнью. Никто этому не препятствовал и по воскресеньям кадеты могли являться, по одиночке или маленькими группами, на суда и с разрешения вахтенного офицера и под руководством одного из судовых унтер-офицеров осматривать корабль. Это был один из плюсов расположения корпуса на берегу моря и в базе флота.
В субботу после завтрака воспитанники, имевшие родных в Севастополе или поблизости, могли идти в отпуск с ночевкой, но большинство ходили в город в субботу и воскресенье только до последнего рейса «Алушты». Дежурный офицер, осмотрев с ног до головы являющегося ему кадета и убедившись, что каркас фуражки, придающий ей форму «волнореза», не был вынут, отпускал кадета в отпуск. Офицеры Морского корпуса считались на береговой службе военного времени и при дежурстве носили не кортик, а палаш и револьвер.
При прибытии «Алушты» на Минную пристань кадеты расходились по городу, заглядывая иногда в кондитерские купить пирожное или выпить чашку кофе. Не забывали посетить «жемчужину Севастополя» — Приморский бульвар и Исторический бульвар с его панорамой обороны Севастополя.
По воскресеньям утром все оставшиеся в корпусе кадеты присутствовали на обедне, после окончания которой они проходили один за другим. «равняясь направо», перед Директором корпуса, бывшим в парадной форме с алой лентой ордена св. Станислава 1-й степени и рядом с которым стоял ротный командир, шептавший в адмиральское ухо фамилию каждого кадета. После завтрака, около 3 часов, дежурный офицер объявлял фамилии выбранных им десяти кадет, которых Директор корпуса приглашал к себе на чай. После тщательного осмотра кадеты поднимались к Директору на квартиру. Милая адмиральша после нескольких приветливых слов приглашала в столовую, где кадет уже ждал стол с чаем, тортами, пирожными и всякого рода печеньями. Усадив кадет за стол, адмирал и адмиральша уходили, чтобы не стеснять приглашенных. За столом прислуживал матрос вестовой адмирала. После чая кадеты шли в гостиную для салонных игр, а кто умел, играл на пианино. Затем появлялись радушные хозяева, и кадеты, поблагодарив адмирала и адмиральшу за прием, возвращались в роту.
С давних пор в Морском корпусе фельдфебеля и унтер-офицеры («капралы»), назначались в кадетские роты из старших гардемарин, но в Севастополе существовала в 1916 году только одна младшая кадетская рота, поэтому фельдфебель и унтер-офицеры были назначены из роты. Их отличием была унтер-офицерская дудка.
Конечно, кадеты были далеко не «ангелами», шалили и получали заслуженное по делам, все же о корпусном начальстве ничего, кроме хорошего, сказать нельзя. По характеру своему адмирал Ворожейкин не походил, конечно, на грозного адмирала Чухнина, ни на чудаковатого адмирала Карцева, но с кадетской точки зрения его мягкий характер не был недостатком. Все его любили и уважали. Впрочем, директор занимался главным образом административными делами и во внутреннюю жизнь роты не вмешивался. Напротив, ротный командир, капитан 2 ранга Берг, «воспитатель кадетских поколений», со своей ротой не расставался, кадеты видели его повсюду, командование ротой было для него как бы «миссией свыше». Характера был он несколько «восторженного», но был в душе хорошим моряком и таким же воспитателем. Любимым его делом была морская практика. По праздничным дням он ходил с желающими на шлюпке под парусами.  В будни, в свободное от занятий время, водил роту в экскурсии: на Братское кладбище или далее, идя по Северной стороне вплоть до запрещенной зоны скрытых береговых батарей, или в устье Черной речки в ущелье Инкермана, где однажды рота посетила монастырь. Радушные монахи угостили кадет чаем и ситным хлебом с маслом и медом. Капитан Миницкий, прекрасный строевой офицер, с густыми усами, всегда одетый строго по форме, пользовался любовью и уважением кадет, которых он за малые проступки не наказывал. Лейтенант Иванов плавал на миноносце «Строгий», солидного сложения и добродушной внешности, подражая адмиралу Колчаку брил усы, любил беседовать с кадетами на морские темы… и оставлять их без отпуска (прозвище его было «крокодил», или, попросту «крока»). Мичман Ильин — высокий, стройный офицер, недавно женившийся и всегда гулявший под руку со своей молодой, элегантной женой. Кадеты на него не жаловались. Мичман Бауман — живой молоденький холостой офицер маленького роста (по прозвищу «малютка»). Он говорил по-английски, как англичанин, и требовал того же от кадет и умел, когда это требовалось, быть строгим, но побудку не любил.
Последним событием в конце года было приготовление к отъезду на рождественские каникулы. Мундиры и шинели шились по мерке в Севастопольских портняжных мастерских, так же как белые замшевые перчатки и башлыки, обшитые черной тесьмой. Их выдали в первую очередь воспитанникам, уезжавшим на север. Каникулы начинались 20 декабря, но жившие далеко от Севастополя отпускались раньше, ведь между Севастополем и Петроградом было 2.053 версты! Впрочем, для «северян» ротный выхлопотал на железной дороге отдельный «кадетский» вагон. Воспитаннику же из Владивостока, по фамилии Чихачев, о рождественском отпуске домой не приходилось и мечтать.
10 января 1917 года все кадеты вернулись в корпус, где повседневная жизнь продолжалась, как раньше. Конечно, все интересовались военными действиями на фронте, но о политическом положении в стране никто ничего не знал. Поэтому вспыхнувшая революция, отречение Государя от престола за себя и за своего сына были для кадет полной неожиданностью. Вначале предполагали, что Государя заместит на престоле его брат, Великий Князь Михаил Александрович, но после его отказа стало ясно, что монархия перестала существовать. В начале марта, по получении Манифеста об отречении Государя, приказом директора всех воспитанников выстроили в одной из столовых. Сильно расстроенный и взволнованный адмирал Ворожейкин начал читать Манифест, но по мере чтения волнение его возрастало, слезы покатились по лицу, адмирал расплакался и передал заканчивать чтение капитану 2 ранга Бергу.
Первым следствием этого исторического события было снятие с погон вензелей Наследника, а черная ленточка была сшита в своей середине, скрывая, таким образом, шефскую часть названия корпуса. Новое, так называемое «Временное» правительство симпатий никому не внушало, но все же офицеры и команда были приведены к Присяге.
В марте рота Морского кадетского корпуса была вызвана в Севастополь, где вместе с командами всего флота и частями гарнизона участвовала в «красном» параде на Нахимовской площади. Вскоре пошли разговоры о том, что и кадеты будут приносить Присягу. Действительно, в апреле рота была собрана в одной из столовых, где был поставлен аналой с Евангелием и от. Спасский, с крестом в руках, привел всех к Присяге.
Особенных перемен во внутренней жизни корпуса не произошло, классные и строевые занятия продолжались по-прежнему. Со стороны команды враждебных действий не было, не было и красных флагов, но национальный флаг был перевернут «вверх ногами», и нижняя, красная, полоса стала верхней. Весной какой-то «уполномоченный» прибыл в Севастополь для смотра флота, и при проходе его моторного катера перед участком корпуса все рабочие бросились к берегу, крича «ура». По духу времени воспитанники были сняты с уроков и посланы туда же, на пристань, но «ура», конечно, не кричали.
Ввиду событий, на пасхальные каникулы уехали только те, которые жили поблизости. В мае воспитанники, получив, кроме зимнего, еще и летнее обмундирование, были распущены на летние каникулы. Только летом они узнали, что по распоряжению Временного правительства Морской кадетский корпус в Севастополе закрывается, а воспитанники его переводятся в Морское училище в Петроград»
           «Смутное время», после отречения от престола хозяина-монарха Земли русской, очень пагубно отразилось на решении главных и судьбоносных вопросов в управлении Империей. Мечта завистливой Европы – сбывалась. Российскую (пока еще не разорванную на куски) Империю лихорадило. Временное правительство с его многочисленными комитетами, советами и прочими чуждыми русской истории парламентами впервые от времен Рюриковичей наступило на «грабли» демократии. И как писал светоч нашей поэзии: «От первого щелка, прыгнуло до потолка». А заглядывая в окно 21 века, скажу, нам это – понравилось! Ибо, повторение, вовсе – не мать учения, а национальный спорт. И «спорт» этот, обретя силу и расторопность олимпийского движения, докатился до военного от рода, деловитого по сущности, и преданного делам морским по образу и подобию -  славного города Севастополь. И как не маневрировал Командующий флотом Черного моря, на это нелегкое время, вице-адмирал Александр Васильевич Колчак, укоротить и примирить «болельщиков и фанатов» революций – ему так и не удалось. Созданные и растущие, как грибы, Советы военных и рабочих депутатов, как – Высший революционно-демократический орган в Севастополе, или, Центральный Комитет Черноморского флота (ЦЕНТРОФЛОТ), как - Высший демократический орган Черноморского флота. Или, Областной Военно-революционный комитет, как – взявший на себя труд установить Советскую власть в городе. Или, Окружная Черноморско-флотская по делам о выборах в Учредительное Собрание комиссия, как – наблюдавшая за выборами, избирателями и избирательными комиссиями, и - т.д. и т.п. И это всё в условиях военного времени Первой Мировой войны, так что, времени на тактику и стратегию отводилось мизер. Но, как бы там ни было, всё-таки русский флот удерживал врага и преодолевал распри внутри страны. В Севастополе продолжали работать заводы и фабрики, дети ходили в школы, а кадеты МКК обучались наукам и воспитывались в традициях русского воинства. Обучались строго и по совести. Как и положено по статусам учебных заведений того времени в кадетском корпусе ежемесячно собирался педагогический совет, в который входили – командир роты МКК В. Берг и его подчиненные – отделенные начальники. До нашего времени сохранился документ об инциденте, касающийся учебно-воспитательной работы в МКК.
Суть его была в следующем. 2 мая 1916 года (незадолго до перевода кадет в шестую старшую роту) педагогический совет корпуса исключил кадета Блажчука за плохую успеваемость и дурное поведение. Из этого явно видно, что поблажек в учебе и дисциплине, невзирая на трудные времена, для воспитанников не было. И, возможно, это осталось бы обычным фактом учебного процесса, если бы не драка.  Во время заседания педагогического комитета в спальном помещении три кадета побили Блажчука. Этот случай стал известен  Севастопольскому Центральному комитету депутатов армии, флота и рабочих. 3 мая в корпус прибыл кондуктор флота Бевзенко (бывший матрос, участвовавший в революционном бунте  на  крейсере «Очаков» в 1905 году) с машинным унтер-офицером для расследования случая с кадетом Блажчуком. По результатам расследования Председатель военно-следственной комиссии кондуктор флота Долиненко направляет командующему флотом выписку из постановления Пленарного заседания:

«Доложено: О Морском кадетском корпусе.
Постановлено: Просить Командующего флотом назначить ревизию Морского кадетского корпуса, не только учебной части, но и постройки корпуса, с привлечением туда и членов комитета.
Той части комиссии, которая будет рассматривать учебное дело, заняться расследованием об избиении и виновных привлечь к ответственности. Исключенного Блажчука принять обратно.
Подлинный за надлежащими подписями. С подлинным верно: Секретарь»
6 мая незамедлительно был собран педагогический совет МКК, который отклонил спешные решения членов военно-следственной комиссии, в Протоколе значилось:
«Протестуя против поверхностной и юридически неправильной формы расследования и против вынесенной, на основании доклада следственной комиссии без документальных следственных данных, прилагаемой резолюции Центрального Исполнительного Комитета депутатов армии, флота и рабочих, Педагогический комитет по этому поводу единогласно постановил:
Ввиду того, что резолюция Центрального Исполнительного Комитета совета депутатов армии, флота и рабочих по содержанию своему затрагивает не только лишь самый инцидент, но и характер и распорядок внутренней учебно-воспитательной жизни учреждения с одной стороны, и деятельность строительной Комиссии, с другой, а также бросает на все учреждение нежелательную тень, просить Командующего Черноморским флотом о назначении особой полной Комиссии, с участием сведущих членов Совета депутатов армии, флота и рабочих для всестороннего рассмотрения функций, как Педагогического Комитета, так и Строительной Комиссии.
С подлинным верно. За секретаря Педагогического Комитета лейтенант Иванов».
Директор Морского Кадетского корпуса контр-адмирал Ворожейкин 8 мая обратился с рапортом к Командующему Черноморским флотом с приложением протокола Педагогического комитета. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак, получив постановление Центрального комитета и рапорт директора Морского Кадетского корпуса, посчитал, что не в его компетенции создавать такую комиссию и послал телеграмму военному и морскому министру А.Керенскому:
«Вследствие недоверия общественного мнения в Севастополе к постановке учебно-воспитательного дела в Морском корпусе, прошу распоряжения о командировании специальной комиссии. Поручить расследование производства постройки зданий корпуса».
      На этом история с данным расследованием заканчивается. И консенсус, как говаривали политики повторившие фокус с граблями в конце 20-ого века, найден не был. Но до подлинно известно что – кадет Блажчук был из МКК исключен окончательно, и его фамилия в Списках кадет Севастопольского МКК прибывших в Петроград для дальнейшего обучения – отсутствует. (РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 8146. Л. 5 – 6 об).
Строительство здания Морского Кадетского корпуса было прекращено, ввиду не финансирования, а члены строительного Совета Морского Кадетского корпуса, а так же подрядчики – были расстреляны, сразу же, как только в Севастополе к власти пришли большевики.
А до этого - 6 июня 1917 года делегатское собрание матросов и солдат постановило отстранить вице-адмирала Колчака от командования флотом. 7 июня офицеры были разоружены,  продолжавшими вершить революционный процесс матросами.  Александр Васильевич с присущей ему смелостью демонстративно выбросил свое наградное оружие за Порт-Артур - золотую саблю с надписью «За храбрость» с борта броненосца «Георгий Победоносец» и убыл в Петроград к Керенскому для личного доклада за допущение бунта.
И судьба Великой России стала бездарно пересыпаться «из кулька в рогожку», а некогда народ единый - Руси, Руси Белой и Малороссии стал отмежевываться и делиться, как инфузория – имеющая один геном ядра, но обретая разные раздражители.   
Учеба закончилась, а отпущенным на каникулы кадетам было предписано ждать вызова для продолжения учебы в Морском училище Петрограда.                И многие этого вызова дождутся, и будут зачислены в 6-ю роту Морского училища   беременного красным террором и революцией Петрограда. Ниже я приведу полный Список кадет Первого набора Морского Кадетского корпуса в Севастополе.                Мой Мартиролог с его биографическими выкладками – которые, увы, не полоны, но я не оставляю надежду на поиск судеб наших славных кадет, которым выпала высокая честь открыть родную Alma Mater на живописном берегу бухты Голландия в Севастополе.
После Февральской революции Временное правительство дважды рассматривало судьбу Севастопольского Морского Кадетского корпуса. И в конечном итоге, решением Адмиралтейства-совета от 22 июля 1917 года – он был упразднен. Этим же решением 125 человек из севастопольского МК осенью были переведены в Морское училище в Петрограде (четверо из них к новому месту учебы не явились).
Было решено все имущество и постройки на территории Дачи Голландия, передать Отдельным Гардемаринским классам (ОГК), переводимым туда из Питербурга. Эти классы должны были образовать Морское училище. В «Морском сборнике» в 1917 году напечатали следующее объявление от Управления военно-морскими учебными заведениями:
«Ввиду намеченных реформ морских учебных заведений отменяется назначенный ранее на июнь месяц сего года прием в младший специальный класс Морского Училища молодых людей, окончивших курс гражданских средних учебных заведений. Лица, подавшие прошения о поступлении в Морское Училище, будут допущены к приему по конкурсу аттестатов в Отдельные Гардемаринские Классы в городе Севастополе, куда они должны явиться 9-го сентября 1917 года к 9-ти часам утра на медицинский осмотр…».

Но и здесь – не судьба. Свершившаяся октябрьский переворот, искорежил  не только эволюционный процесс государства, но изменил в России - всё и вся. Так что — и эти намерения осуществлены не были. А История продолжала вить свой кокон.