Нодира. 26 глава

     С утра, едва позавтракав, мы все принялись за дело, было солнечное утро, которого не было в это время года в Ленинграде, Оля была в восторге.
     - Какой простор! Столько комнат, наш зал в Ленинграде, был раза в три меньше этого, - между делом ворковала она.
     Сначала мы вытерли окна и помыли полы, потом уже поставили стулья и стол. Посуду, фарфор с хрусталём, мы расставили в стенке. Распаковав книги, которые я собирала много лет, я тоже сложила их в стенку, в книжный отдел. В большом зале, мебель казалась совсем небольшой, но когда мы постелили на пол ковёр, стало уютно. Надо было привыкать к новому дому, который всем нам сразу понравился. Дети резвились во дворе, бегая вокруг деревьев, которые в это время года во всю цвели, собирая трудолюбивых пчёл, но перед домом была большая площадка, на которой можно было построить фонтан, он будет здорово смотреться и давать прохладу в жаркие дни, да и дети летом смогут купаться.
     - Но это я сделаю позже, когда мы здесь обживёмся... - подумала я.
     Оля быстро приготовила обед, пожарив картошку с мясом и покормив сначала детей, уложила их спать. Мы провозились до вечера, а работы было ещё очень много, хорошо, что Надя оставила на окнах карнизы с красивыми узорами, они были из дерева, сделанные видимо на заказ, вручную. Люстру в зал мы купили хрустальную и в другие комнаты, мы подбирали очень красивые люстры под старину.
     На утро, я с Бахтиёром опять поехала в магазин, на этот раз мы с ним поехали в ЦУМ. Там мы выбрали немецкий тюль, Оля нам замерила отдельно на каждое окно. Выбирали в каждую комнату метражно, но к ним подбирали и портьеры. Оттуда мы зашли в ателье и попросили всё красиво подшить и пока нам шили, мы прошли в отдел, где продавали телевизоры, потом прошли в отдел, где продавали холодильники.
     В общем, за один день мы успели и с занавесками, и с техникой. Привезли домой на специальной машине от магазина и телевизор, и холодильник, и занавески. Когда всё это поставили по местам, холодильник на кухню, телевизор в зал и в комнатах повесили новые занавески, дом сразу преобразился. В нём стало тепло, светло и уютно. Осталось только всем нам пойти в паспортный стол и на основании обмена, прописаться в новом доме, что мы и сделали. Правда пришлось побегать несколько дней, но это того стоило.
     Покупки дома не было, так что денег нам хватало, но Бахриёр и Оля стали просматривать варианты устройства на работу. А я в начале мая наняла пару ребят и они соорудили  в нашем дворе красивый фонтан. И когда его выложили разноцветным кафелем-мозаикой и наконец включили, во дворе стало ещё красивее. В конце мая, дети уже полезли в воду и плескались, что доставляло им огромное удовольствие. Недалеко от фонтана, Бахтиёр построил из дерева беседку, а в ней топчан. Мы всё-таки узбеки, а какой узбек обойдётся без топчана? Оставалось построить летнюю кухню с навесом, газ мы туда проводить не стали, а выложили два очага, для казанов и прикупили мангал для шашлыка. Мы радовались каждой новой постройке и своему новому дому.
     Я познакомилась с новыми соседями, милейшими людьми, слева от нас жили узбеки, справа русские. Так, понемногу обживаясь, мы привыкли к своему уже дому.
     Оля и Бахтиёр наконец устроились на работу в проектный институт, выбор был за ними, ведь они столько лет проработали в Ленинграде и опыт работы у них был. Поэтому, просмотрев несколько вариантов, сын устроился начальником отдела, а Оля проектировщиком. Я мало в этом разбиралась, но они были довольны, значит и я была спокойна.
     Летом к нам в гости приезжала Саида с внуком Бахромом. Дом ей конечно очень понравился. Она была несказанно рада за нас. Потом я вместе с Саидой поехала в Фергану, в свой кишлак и там переоформила свой дом на администрацию кишлака, где для детей устроили разные кружки и у детей появилась возможность учиться шить, играть на дутаре и рисовать. Погостив у Саиды пару недель, я вернулась домой в Ташкент.
     Лето быстро прошло, первого сентября дети пошли в новую школу, в первый класс и мы всей семьёй пошли на первый звонок. Это было торжество, которое запомнилось нам надолго. Надо было видеть взволнованные лица детей, пионеров, октябрят и комсомольцев. Детей завели в класс, а мы вернулись домой, чтобы через три-четыре часа опять вернуться и забрать их из школы. Вот у меня и появилось новое занятие, водить детей в школу и после учёбы забирать их домой.
     Так мы обосновались в Ташкенте, в своём уже уютном доме, дети подрастали, шли годы. В политику мы не вмешивались, просто жили, как и многие другие в этом городе. Я часто ездила в свой кишлак, для того, чтобы посетить могилы своих близких. Гостила у Саиды и радовалась, видя, как детишки занимались в моём бывшем доме. В Ленинград я больше не ездила, мои подруги, Элза и Мила, иногда приезжали сами, чтобы отдохнуть от суеты большого города, а я всегда была им рада.
     Девяностые годы прошли для нас как-то незаметно, события, происходящие в Москве, мы наблюдали по телевизору. Было больно слышать о том, что творится там, но что мы, или в частности я, могла сделать? Мне восемьдесят лет, я не знаю, сколько мне осталось, но я прожила хорошую жизнь. Видела и добро, и зло, но добра в моей жизни конечно было больше, как и добрых людей.
     Я благодарна Всевышнему, что Он позволил мне дожить до счастливых дней, когда на свет родились мои правнуки. Хасан женился на узбечке, вместе с которой учился в институте иностранных языков. После учёбы, устроился работать переводчиком. Они с женой жили с нами, через год у них родились близняшки, Фатима и Зухра. А внучка моя, Зухра вышла замуж за хорошего парня, тоже узбека, он работал на фирме, менеджером, слово-то какое... и не выговоришь. Она живёт с мужем в его семье, в районе Ракят, у них растёт сын, которого назвали Анвар. Что ещё для счастья надо, я не стала инвалидом, хожу сама, хотя и с трудом. Долго нянчиться с малышами, тех сил уже нет, что были в молодости, но я с удовольствием за ними наблюдаю со стороны.
     Мама Ольги умерла два года назад, я поехать в Иркутск не смогла, поехали Оля, Бахтиёр, Хасан и Зухра. Пробыв там два дня, они вернулись, смотреть на Олю было больно, очень тяжело терять близких, по себе знаю. Я многое потеряла в жизни, но больше приобрела, об этом я знаю и это меня радует. Часто вижу во сне Георгия, он пока меня не зовёт, но говорит, что очень скучает по мне, видно и мне недолго осталось, хотя на здоровье я не жалуюсь, так, по-старчески ноги болят, да спина. Вчера позвонила Элза.
     - Здравствуй, родная! Как ты? Я звоню, чтобы сказать тебе... Мила умерла... - сказала она.
     - Господи, прими её душу в райские сады... - только и нашла я, что ответить, ведь несколько месяцев назад, она похоронила мужа.
     У Элзы муж умер ещё раньше. Люди рождаются, живут, кто-то долго, кто-то нет, это ведомо лишь Всевышнему. Про Свету ничего не было слышно и Элза тоже о ней ничего не знала.
     - Жива ли она? - как-то подумала я.
     Только ведь Света и не была мне близкой подругой, как Элза и Мила, она уехала ещё в молодости и я её больше и не видела. Таня... Танечка... она пару раз приезжала к нам в гости, говорила, что Наташа вышла замуж и уехала жить в Москву. Но однажды я позвонила ей домой, незнакомый голос ответил мне, что Тани больше нет, её похоронили соседи, дочь приехала уже после похорон. Ничего не ответив, я бросила трубку.
     - Слава Аллаху, что мои дети рядом и меня не похоронят чужие люди, но решила поговорить с сыном и однажды, попросила сесть рядом со мной.
     - Сынок, родной мой! Послушай меня внимательно... все мы смертны, а я и так прожила долгую жизнь. Если вдруг со мной что-то случится, я у нас в кишлаке себе место оставила. Возле твоих дедушки и бабушки, возле твоего папы. Запомни, сынок, там и памятник есть, тебе останется только надпись написать, это моё завещание тебе, - сказала я тогда сыну.    
     После моих слов, Бахтиёр молча смотрел себе под ноги и не нашёл, что мне ответить. Лишь взял мои руки в свои и поцеловал их. Я поняла, он сделает всё, как я прошу.
     Не знаю, за что меня миловал Всевышний, но мне девяносто лет, двухтысячный год. Часто, лёжа в своей кровати, я вспоминаю всю свою жизнь. Значимые события проходят перед глазами так ясно, что я часто  разговариваю с теми, кто уже давно на небесах.
     Прочитав последнее предложение рукописи, которую я нашла в библиотеке, в которой работаю много лет, я закрыла тетрадь и задумалась.
     - Целая жизнь, в одной тетради! И какая жизнь! - с грустью подумала я со слезами на глазах.