Женское воспитание

  ЖЕНСКОЕ ВОСПИТАНИЕ

     – Дочка, вот тебе и исполнилось восемнадцать лет. По возрасту ты уже стала самостоятельной.  И я увижу, что теперь ты стала действительно самостоятельной, и тебе можно во всём доверять и поручать, если пообещаешь мне вовремя – в десять вечера – ложиться спать. Если с утра будешь выпивать по стакану воды, это очень полезно. А в течении дня – по полтора литра. Пообещай!
     Если будешь всегда брать в магазине после покупки чеки и приносить домой, а вдруг обманут, и чтобы следить за денежными расходами. Я вон специально большую коробку для них поставила. А то денег никогда не хватает. Живёшь только от зарплаты до зарплаты. И куда только деньги деваются? И времени всё нет эту кучу чеков просмотреть!
     Если не будешь греметь чайной ложечкой в чашке во время чаепития. Чай надо пить культурно. Это должен быть медленный процесс. Надо им наслаждаться!
     Обещай, что будешь есть не спеша, тщательно пережёвывая пищу 33 раза – умные диетологи так советуют. Это нужно для здорового усвоения пищи! Чтобы не болел желудок и организм. Я вот этого не знала, а теперь как тяжело приучиться считать, забываю, потому и имею кучу болячек. Но ты должна этому научиться.
     Обещай, что не будешь облизывать пальцы после конфет или прилипших остатков еды, за что постоянно тебя ругаю. И во время еды ты должна обязательно стелить на стол салфетку под тарелку. Всё время тебе приходится об этом напоминать. Для чего я их покупала?
     Обещай, что будешь одевать шапку, ведь сейчас осень. Ну и что, что на улице ещё тепло! Я вот смотрю на тебя, как ты ходишь без шапки, шарфа и перчаток и меня дрожь берёт! Замерзаю даже! Тебе что, матери не жалко? Ты что, хочешь, чтобы я схватила воспаление лёгких и умерла?
     И ещё – когда вечером идёшь домой, ходи переулками, где нет света, пусть и кружной дорогой, ведь современные лампы освещения, я читала, на уличных фонарях выделяют радиацию. И не возражай, ведь я забочусь о твоей безопасности.
     Обещай, что когда приходишь домой, будешь всегда вешать пальто на плечики. Иначе со временем оно потеряет форму и вид. Вон, мой отец тоже никогда не вешал пальто на плечики, а через двадцать лет оно превратилось в не знай что. И одежду свою, когда раздеваешься, не бросай на диван, а вешай аккуратно на спинку стула. Ведь она впитывает запах пота, который затем впитается в диван. И как потом этот запах выводить? Сколько раз я должна напоминать тебе об этом! Пора уж и взрослеть!
     Также обещай, что будешь всегда мыть ручки, как приходишь домой с улицы: мало ли какую гадость принесёшь, а я потом заболею. Да и всякая зараза натаскивается, поэтому от бардака и грязи в квартире никак не избавимся. И обещай звонить мне, где ты и с кем, чтоб я не волновалась.
     Обещай, что волосы после расчёсывания будешь собирать в бумажку, а потом сжигать. В волосах остаётся твоя энергетика и любой, кому попадутся твои волосы, может через них тебе что-то причинить. Итак нас злые силы хотят уничтожить. Посмотри, что глобалисты с людьми делают: травят нещадно! Самолёты летают и распыляют отраву, чтоб люди заболевали. После каждого самолёта белый след остаётся, это мировое правительство распыляет коронавирус, химикаты, тяжёлые металлы и даже рак, чтобы сократить численность населения. А сколько вышек «5 G» понаставили, чтобы нас облучать! Людей в зомби превращают, чтобы они думать перестали!
     – Мама, след от самолёта – это инверсионный, или конденсационный след. Это пар от выхлопных газов двигателя. Мы в школе так проходили. Я с детства помню эти следы, когда смотрела на небо, на птиц и на летящие самолёты. Мы ещё в детском садике рисовали в небе самолёты со следами, а на земле – зелёные деревья и красивые цветы.
     – Видишь, какая ты неграмотная, веришь всяким псевдонаучным бредням. Надо читать не то, что оправдывает, а то, что обличает действия властей – марионеток мирового правительства. Никогда раньше следов у самолётов не было. Я что, не помню!
     И вообще, нас всё время обманывают. Навязывают ложное мировоззрение. А оказывается, и земля-то плоская и история-то у нас совершенно другая, фальсифицированная. Люди не понимают, что сведения о природе, которые мы считаем привычными и поэтому истинными, являются ложными на сто процентов, и власти их нам навязывают намеренно, чтобы скрыть правду и не дать развиваться в правильном направлении. Учёные и политики у нас, которые говорят нужное властям, ими проплачены. Надо освобождаться от блокировок, а также извлекать из себя астральных паразитов. Надо читать Фоменко, Левашова, Гаряева и других умных альтернативных учёных.
     – Мама! У меня уже голова болит!
     – Вот видишь, какая ты ещё глупая, несамостоятельная, болезненная. Как на тебя влияет отравленная экология, всякие облучения. И слушай, что говорю! Поэтому для защиты давай скорее одевай шапочку из фольги, которую я тебе сделала. У меня и самой голова уже от всего этого болит. И я одену, пожалуй, шапочку тоже!


     Получаем зарплату.
     – Займи денег, – канючит знакомая, – не хватает. Я только на тебя надеюсь, как на палочку-выручалочку. Никто больше давать не хочет. Только требуют!
     – Свои долги, наверное. А зачем мне у тебя занимать деньги, когда и своих хватает?
     – Ты мне займи!
     – У кого занять?
     – Да что ты придуряешься? Денег мне дай!
     – Ну так бы и сказала: одолжи. Русский язык знать надо! Но ты же вот получила зарплату. И, между прочим, она у тебя побольше моей. К тому же я тебе уже много раз одалживал, но пока возврата не вижу.
     – А что от этой зарплаты останется? А ты не думаешь, что у меня столько долгов, что на жизнь опять ничего не останется! Да у меня и расходы большие! Столько всего нужно купить! А ведь я одна и коммуналку плачу, и продукты покупаю для нас с сыном, его кормить нужно. Организм же молодой! Ведь он не всё ещё и есть будет! А тебе много не надо: ты можешь довольствоваться хлебом и водой.
     – А ты не в свои сани садись. По одёжке протягивай ножки. Экономь! Хотя б на сигаретах, покупай те, что подешевле! И алкоголь тебя не украшает.
     – Что ты меня учишь!?! Я хочу быть естественной, мне об этом многие говорят и желают. А ты хочешь меня запихнуть в какие-то искусственные рамки: не делай это, делай то, будь такой-то. Я что – робот? В конце-то концов, я женщина! А женщине нужны дорогие сигареты, дорогое пиво, дорогое вино, дорогие украшения! Поэтому мне денег и не хватает. Это вам, мужикам, без разницы: пойдут и дешёвые сигареты, дешёвое пиво, бормотуха.
     – А я не курю и не пью. Поэтому мне и хватает.
     – Ну что ты начинаешь! – завелась, выходя из себя, она. – Между прочим, я одна воспитываю сына!
     – А, как ты знаешь, я один воспитывал дочь. Она сейчас самостоятельная. Замуж вышла. Хорошо живут. Муж её говорит: я за моей хозяйкой, как за каменной стеной!
     – Да что там воспитывать девчонку! Ей кинул одно платье, она в нём и будет ходить. Ты строго ей сказал, она и притихла! А мальчишке попробуй сказать, так в такие дали пошлёт, что тебе и не объяснить. А если и объяснить, то ты мозги себе сломаешь, и как я после этого с тобой разговаривать, как у тебя занимать буду! И потом, мальчишке нужна всегда новая одежда, в поношенной он ходить не будет. Ему каждые полгода нужна и новая обувь! Всё разваливается, не может беречь.
     – Но твоему сыну уже под тридцать, а ты всё его воспитываешь, но только на потребление, и он всё не работает. Так и сидит на твоей шее. Ты вон, и сама куришь и сигареты постоянно ему с подросткового возраста покупаешь. Травишь его.
     – Да!? – возмутилась она. – Чтобы он по подворотням собирал окурки туберкулёзные, и страдал заболеванием лёгких? Мне здоровье сына дороже! А с работой – попробуй найти эту работу! Он выучился на флориста, любит, чтоб всё в жизни было красиво, а работы красивой нет. Если и есть, то за копейки. А он на такую не пойдёт! Ведь человек должен жить красиво!
     – Ну, вначале нужно хоть какой-то стаж наработать. На практике чему-то научиться. Увидят, зарплату повысят. Хорошие флористы в цене. Или какую другую работу поискать.
     – Что, в автослесаря ему что ли идти? Быть всегда чумазым? А я потом каждый день ему одежду стирай! А я хочу вечером красиво отдохнуть, расслабиться! Получить, как сейчас говорят, релакс. Да и он говорит, что больше ничего ему не нравится. Ведь есть флористы, которые по многу зарабатывают. Ему такую работу с высокой зарплатой нужно!
     В общем, отказался я знакомой одалживать, чем, конечно, очень расстроил её, пожелав жить в простоте и незлобии сердца, тогда-то и ладность, и прибыток приложатся.


     Плачется одна знакомая:
     – Дочь со мной общаться не хочет, ни в чём не помогает. Живут с мужем, мне никогда не позвонит. Если я звоню, то отвечает, что очень занята, и ей некогда выслушивать мои глупые речи. А я ведь её воспитывала, хотела, чтобы она стала моей подружкой, чтоб было на кого опереться в жизни. И всё-то я ей рассказывала, все свои секреты, всегда советовалась с нею. Из моих бывших мужей ни один не захотел стать моей жизненной опорой. Все посбегали. Никакой ответственности! Вот и дочка – побыстрей выскочила замуж, хотя и не по любви, и тоже не хочет приходить. На даче я одна, дочка с мужем говорят – это им не нужно. Раз уговорила, приехали. Попросила что-то сделать, а они послушали-послушали, взяли и сбежали, не захотели помочь. А я ведь ей только счастья желаю. Как-то она стала приходить ко мне с любовником, с мужем какие-то нелады были. Лицо такое счастливое, беззаботное. Такая ласковая стала, заботливая: "Мама, ты, сидя дома заболеешь, тебе надо погулять!" И я тоже, глядя на неё, чувствовала в душе счастье. А потом она как-то заболела, с любовником рассталась. Снова стала серой. Перестала приходить. И мне стало так плохо на душе.
     Я говорю:
     – А у тебя такие отношения с дочерью потому, что она в тебе искала авторитет и поддержку, а ты для неё стала глупой, сумасбродной подружкой, которая и сама ничего не понимает и от других требует только сочувствия и поддержки.
     Знакомая продолжала:
     – А может, ты мне поможешь: съездишь со мной на дачу? Там у меня немало дел накопилось, мужской же руки нет. А пока помоги, пожалуйста, отремонтировать сантехнику. Я вот купила прокладки. А заменить некому. Сантехника вызывать, только ругаться с ним. Как-то вызывала, говорю ему – надо так делать, я в интернете видела, а он: нечего меня учить, я уж сколько лет работаю в ЖЭКе. Я ему: а я видела, что в интернете... Не слушает. Все нервы мне вымотал...
     Она протянула мне полиэтиленовый пакетик. Я начал было рвать его, чтобы вскрыть, но знакомая остановила:
     – Не рви. Я сейчас ножницы принесу, – и ушла.
     Я не стал дожидаться, а просто порвал пакет, вытащил деталь и стал заниматься ремонтом.
     Пришла знакомая, протягивает ножницы. Я говорю:
     – Я уже открыл.
     Глядя на разорванный пакетик глаза знакомой стали широкими, изумлёнными:
     – Так надо было разрезать!
     – А что, тебе пакетик нужен был?
     – Нет. Но ведь когда обрежешь, будет аккуратно. Я люблю, чтоб всё было аккуратно, ровно!
     Я выбросил рваный пакетик в мусорное ведро, находящееся в метре от меня.
     Глаза знакомой округлились ещё больше. Она чуть ли не слёзно, в сердцах, воскликнула:
     – Ну ты даёшь! Чего делаешь? Зачем бросать, нельзя что ли подойти, аккуратно положить в ведро? Надо же поступать культурно!
     В общем, пока я ремонтировал, натерпелся столько её упрёков: и это ей не то и то не это. А нужно было, чтоб я всё делал тютелька в тютельку, миллиметр в миллиметр, шаг за вЕдомым лишь ей шагом. И как с нею пять мужей и дочь жили с её представлениями о правильности?
     Но на дачу всё же, скрепя сердце, согласился поехать. Она пообещала яблок дать, у неё нападало много. Ну и надо же помочь бедной женщине, от которой все отвернулись. Приехали. Она сначала попросила попилить лежащие стволы и доски на дрова. Даёт мне мерку на 40 сантиметров и говорит: «Вот тебе палочка, вот карандаш. Отметишь 40 сантиметров и пили по метке.
     Дала электропилу. Сама первый ствол разметила, я начал пилить. Знакомая отошла по своим делам. Я распилил помеченный ствол, а остальные стволы и доски быстро попилил на глаз: подумаешь – 4-5 сантиметров больше-меньше.
     Зову хозяйку, говорю:
     – Распилил! Готово!
     Она взяла свою мерку, примерила и начала жалобно восклицать:
     – Ты что наделал? Я же просила ровно 40 сантиметров, а у тебя то 38, то 41 сантиметр. Ну так же нельзя! Как я теперь поленницу складывать буду? – Концы будут торчать!
     Я говорю:
     – А ты снаружи их выровняй, а у стены – без разницы. Вот и будет ровно.
     – Да вам, мужикам, лишь бы побыстрей сделать! А как – неважно! – чуть не плачет она. – Со всех сторон должно быть красиво, а не тяп-ляп!
     Следующей её просьбой было достать ведро воды из колодца. Постелила она чистое полотенце на край сруба:
     – Поставишь сюда, – говорит.
     Я вытянул воротом ведро с водой, подхватил ведро за ручку, поставил на полотенце, небольшое количество воды выплеснулось через край ведра на ткань.
     – Ты что делаешь? – возмутилась она. – Надо же было осторожно ставить. Теперь всё полотенце мокрое и сруб мокрый. Я же полотенце стелила, чтобы вода с дна ведра не намочила колодец, а то будет гнить.
     – Да высохнет всё! – отвечаю. – Никогда и нигде я таких вещей, как делаешь ты, не видел. Всегда при вытаскивании ведра что-то проливается.
     – Нет, я знаю, он будет гнить. А мне нужно, чтоб колодец долго простоял! Чтоб мне на сто лет хватило.
     Ничего не стал я говорить этой пятидесятилетней женщине, чтобы не расстраивать.
     Попросила она ещё и яму закопать, которую ей выкопали по какой-то надобности. Взял я лопату, а хозяйка рядом, смотрит, как я заваливать буду. Воткнул я лопату, поддел землю на штык, а земля глинистая, плотная, и бросил комом в яму.
     Она опять чуть ли не в слёзы:
     – Ты как закапываешь? Надо же каждую глыбу земли сначала раздробить мелко, а потом кидать!
     – Да ты что? И буду я каждую глыбу разбивать! Моя задача – закидать яму. Хочешь, сама разбивай!
     Она попробовала – земля плотная, тяжело.
     – Я не могу, – плачет.
     – Да не всё ли равно: засыплю яму, сверху разровняю. Потом вырастет трава, всё выровняется.
     – Ну как же можно так наплевательски к делам относиться! Ведь мне же надо, как я хочу!
     – Тогда сама и делай!
     – Не могу, – плачет она.
     Закидал я яму, а она рядом сидит, горючие слёзы льёт.
     Потом хотела она, чтоб я собрал листву из-под яблонь в полиэтиленовые мешки, чтоб потом выбросить в мусорный контейнер, мол, эта листва больная – об этом в интернете читала, и нельзя их в компост использовать. Опадают только больные листья и они заражают садовый участок. И никакие доводы про то, что осенью вся листва опадает, не действовали: мол, я лучше знаю, я так хочу.
     Просила ещё и траву покосил, но я отказался, говорю:
     – Так тебе надо, наверное, чтоб и высота травы была нанометр в нанометр, а не туда-сюда! Нет, я не буду! А то ты только и будешь реветь. Поэтому и дочь-то не хочет с тобой общаться. Как же тебе тяжело живётся с твоими мерками!
     – Да, – плачется она, – никто не хочет меня понимать. Все живут только по своим меркам. И помощи никакой!
     После этого я уже боялся в чём-либо помогать ей, и только сочувствовал её дочери. И радовался счастью сбежавших мужей.