Нодира 22 глава

     Собравшиеся соседи, которые были, по-моему все родственниками, сидели до полуночи. Расходились все, напевая "Сулико", я была поражена этими людьми, им для счастья не нужны были богатства, не нужна была и слава, главное, все в добром здравии, все живы и рядом, большего им и не надо было. Я видела, как был счастлив и Георгий. На утро, Георгий попросил Серго показать ему могилы отца и матери.
     - Конечно, дорогой! О чём речь? Давай поедим и выпьем за упокой души твоих родителей, а потом пойдём, здесь не очень далеко, - ответил Серго.
     На том и решили, Тамара тоже захотела пойти с нами. Недалеко, оказалось за четыре километра, Георгий тяжело дышал, но крепился, да и мне было нелегко идти, тогда как о Серго и Тамаре этого сказать было нельзя. Они, будто молодые и сильные, легко шли, то по склону вверх, то по дороге, мощённой камнями, ведущей вниз. Мы едва за ними поспевали, только через час, мы наконец дошли до поселкового погоста.
     Покосившиеся, деревянные ворота, были настежь открыты, будто ждали своих временных или постоянных гостей. Кладбище оказалось не маленьким, мы шли по узкой тропинке, ведущей к могилам, которая и привела нас почти до конца кладбища. У самой стены возвышалось несколько холмов с крестами и надписями, Серго уверенно подошёл к одной из могил, затем к другой могиле и перекрестился.
     - Вот Исаак, пришёл твой сын, ты так ждал его, он пришёл навестить тебя и Софико, свою маму, - тихо говорил старик, почему-то на ломаном русском языке.
     Мы с Георгием подошли ближе, деревянные кресты и надпись с именем и датой. Георгий стоял возле могилы отца и плакал, я стояла поодаль и не мешала ему, просто стояла молча и опустив голову, смотрела себе под ноги. Так продолжалось несколько минут, потом Георгий повернулся к Серго и что-то у него спросил на грузинском языке. Тот посмотрел на него и тоже на грузинском ответил. Георгий кивнул головой и повернулся ко мне.
     - Я хочу сделать ограду и отцу, и матери, заказать памятники из чёрного мрамора, - тихо сказал он.
     - Конечно, дорогой, - ответила я.
     А потом подумала, хорошо, что я взяла с собой достаточно денег, наверное об этом невольно и думала.
     На ограду и памятники ушло более десяти дней, заранее заплатив деньги, мы просто ждали, когда будет всё готово. Десять дней тянулись монотонно долго, каждый день, дом Серго был полон людьми, приходили со своими продуктами и вином и конечно пели. Я же просто сидела за столом и слушала, но пели почти одни и те же песни, поэтому я успела заучить некоторые, особенно "Сулико" и мне было приятно подпевать этим добрякам. Казалось, эти люди живут особенной, известной только им жизнью, они будто были оторваны от цивилизации и их не интересовало, что происходит в мире. Но между песнями, были споры и о политике, и о том, что происходит в стране, в СССР. И произносились очень умные и познавательные речи, из которых я многое узнавала, хотя после выхода из тюрьмы, старалась быть подальше от всей этой суматошной политики.
     В день установки памятника и ограды из кованого железа, на кладбище решили пойти все родственники, а их оказалось около сорока человек. Когда наконец были установлены и ограда, и памятники, сельчане разлили вино, кто просто в кружки, кто в рога, принесённые с собой и дружно выпили. И говорили о том, какие хорошие люди были Исаак и Софико, как рано они ушли, что вот наконец пришёл их сын и скорбит по ним, что все их помнят и любят. Так мы и провели на кладбище весь день, который ушёл на установку ограды и памятников и на скорбные речи сельчан, а может быть и родственников.
     В селе, где родился и вырос Георгий, мы пробыли две недели. Проводы тоже были долгими, собралось почти всё село, все говорили добрые напутствия и пожелания. Потом, нам в дорогу положили большую бутыль вина, варёного мяса, хлеба, типа лаваша, которые они сами и пекли в особых приспособлениях, похожих на древние и зелени, много зелени. Для поездки в Тбилиси, нашёлся дальний родственник, у которого был старенький Москвич, я предложила купить ему бензин, ведь дорога не близкая, на что тот с обидой ответил:
      - Обижаешь, сестра! Я что, своих родственников не смогу отвезти до города? Я что, не мужчина и не грузин?
     Тирада была долгой, я очень пожалела, что предложила купить ему бензин. Пока мы ехали, Георгий все оглядывался на свой посёлок и грустно вздыхал. Я тихо сжала его руку.
     - Ну что ты, дорогой? Может остаться хочешь? - спросила я.
     Он посмотрел на меня и покачал головой.
     - Нет, зачем? Наверное, теперь я сюда уже никогда и не вернусь, - ответил он.
     Так мы доехали до города и решили лететь домой самолётом. Билеты мы купили и времени до отлёта было предостаточно, поэтому, взяв такси, мы покружили по городу, чтобы посмотреть его достопримечательности. Город был красивый, по дороге нам встречалось много старинных зданий и дворцов. Потом мы зашли в столовую и поели национальное блюдо, название которого я так и не запомнила. Перелёт прошёл в полном молчании, я понимала, Георгий думал о своём и я ему не мешала.
     В Ленинград мы прилетели поздним вечером, аэропорт Пулково встречал нас мрачным небом, видимо днём прошёл дождь и тучи ещё не разошлись. Дома Оля приготовила борщ и поев, мы рано легли спать.
     Летом в Ленинграде прохладно, ехать в Фергану мы решили спонтанно. Георгий успокоился, ему даже родители приснилось, хотя их лиц он почти не помнил. Отец во сне пришёл и поблагодарив его, оставил ему икону, а мама стояла рядом и улыбалась, потом, взявшись за руки, они вдвоём ушли. Георгий звал их, но они даже не обернулись, просто ушли в никуда. Он не знал, что значит его сон, а я сказала, чтобы он определил его к хорошему. В июне мы с ним собрались ехать  в Фергану и забрать с собой Хасана и Зухру.
     - Что им тут летом делать? А вы с Бахтиёром, если вам дадут отпуск, тоже приезжайте, отдохнёте от городской суеты, - сказала я Оле.
     Она как-то замялась, потом всё же сказала:
     - Мы вообще-то с Вашим сыном хотели поехать на море, отдохнуть.
     Я с удивлением посмотрела на неё.
     - И хорошо, только надо было заранее об этом сказать. И куда на море? В Сочи? - спросила я.
     - Ну да, мы пока не решили, наверное дикарями поедем, путёвок-то нет. А если Вы детей заберёте, тогда легче будет, - ответила Оля.
     Вечером с работы приехал Бахтиёр и после ужина, когда мы все поели, я начала разговор.
     - Оля говорит, вы на море собираетесь? - спросила я сына.
     - Да, мамочка, в июле нам отпуск дадут, можно будет на две недели поехать отдохнуть, никуда ведь кроме Ферганы и не ездили. А хотите, все вместе поедем? - спросил сын.
     - Да нет, мы с папой детей с собой заберём, а вы поезжайте на море. Сами отдохнёте,в море искупаетесь. Вы молодые, что нам старикам с вами делать? - ответила я.
     Собрав вещи, я взяла и деньги, что лежали под нашим матрасом. Там оставалось ровно восемь тысяч рублей. Тысячу из них я отдала сыну, хотя им на отдых хватило бы и двухсот-трехсот рублей, Бахтиёр никак не хотел брать деньги.
     - Мамуль, мы с Олей всю зиму понемногу откладывали, думаю, нам хватит этих денег. Ты лучше убери их, на всякий жизненный случай, - сказал мне Бахтиёр.
     Я посадила его на кровать и сама села рядом, закрыв дверь спальни, Георгий и Оля нам не мешали, не в их привычке это было.
     - Видишь ли, сын... в общем, твой дедушка был богатым баем, ты это знаешь, он оставил нам большое наследство, часть которого я потратила на строительство в своём кишлаке. Тысячу, которую я вам с Олей даю, хочешь, истрать, хочешь убери на то, чтобы знать, что в доме есть деньги. В общем... в Фергане, в доме у Саиды, я спрятала драгоценности на большую сумму денег. Там были и кинжал, что я тебе дала, и кольцо с серёжками, что подарила Оле, и то, что я ношу сама, всё из сокровищ твоего деда, - говорила я сыну.
     А он молча меня слушал и глаза, по мере того, как я говорила, показывали, какие чувства он испытывает от моих слов.
     - И что теперь ты намерена делать? Это ведь нарушение закона, мамочка, - после долгого молчания, сказал сын.   
     - Знаешь, дорогой, я не делаю ничего такого, о чём могла бы сожалеть или краснеть. Мы с твоим отцом вполне расплатились за то, чего не делали, а эти деньги я трачу на нужное дело. Просто хотела, чтобы и вы с Олей могли от души отдохнуть, да к Олиной маме не мешало бы съездить, столько времени у нее не были, - ответила я.
     Бахтиёр молчал, не зная, что мне ответить. Я протянула ему деньги
     - Ты всё же возьми эти деньги, вдруг пригодятся, - сказала я, вложив деньги в руку сыну.
     Бахтиёр молча взял деньги и вышел из спальни.
     В Фергану мы поехали поездом, я надёжно спрятала деньги, которые предназначались для строительства магазина, да и мало ли, что еще нужно будет делать. Малыши были в восторге, им было уже по шесть лет и они буквально всё понимали.
     - Мы едем к бабушке Саиде, бабушка?- спросил Хасан, а Зухра, сидя на коленях деда, смотрела на нас, широко открыв глазки.
     - Да, поедем к бабушке Саиде, там в бассейне будете купаться, - улыбаясь, ответила я.
     В Ташкенте было очень жарко, немного погуляв в парке Горького, мы пообедали и вернулись на вокзал. Утром рано мы были в Фергане, а оттуда на такси добрались до дома. Саида с радостью нас встретила.
     - Как же давно вас не было! Как я вам рада! Добро пожаловать, мои дорогие! - восклицала она, обнимая всех нас по очереди.
     Гульнара тоже выбежала к нам с Бахромом на руках. Они помогли занести вещи и мы наконец сели на топчан.
     - Как же здорово, когда тебе рады и так тепло встречают... - подумала я.
     После коротких приветствий, Саида захлопотала, накрывая на стол, Гульнара, отдав нам сына, пошла помогать свекрови. Георгий сидел на топчане, облокотившись о мягкие подушки.
     - Нас будто ждали, так приятно. Здесь всё стало таким родным и кишлак, и люди, живущие здесь, - произнёс он.
     Георгий словно читал мои мысли, только после приезда из Грузии, Георгий как-то осунулся и часто молча сидел, глядя в одну точку. Я не задавала лишних вопросов, боясь ранить его. Уставшие с дороги, дети уснули прямо на топчане, рядом с нами, поев, мы с Георгием пошли к себе, чтобы открыть двери и проветрить комнаты. Бассейн был чисто вымыт и Георгий открыл воду, чтобы наполнить его. Вода наполнялась всю ночь, лишь на утро Георгий закрыл воду.
     Дети были в восторге, плескаясь в маленьком бассейне, подружившись с Бахромом, а мы с удовольствием за ними наблюдали. Георгий плавал в большом бассейне, хотя там и было не так глубоко, всего полтора метра, а после того, как он выходил из бассейна, мы с Саидой, прямо в платьях лезли в воду, Гульнара, усыпив малыша, тоже присоединялась к нам.
     Так проходили дни. За это время, началось строительство небольшого сельского магазина и начали завозить товары первой необходимости, потому что овощи и фрукты росли в каждом доме. Макароны, крупы, соль, сахар, спички... вот небольшой перечень товаров, которые был необходимы для жителей кишлака, а небольшую часть магазина решили оформить для одежды и обуви. Продавщицей устроилась работать соседка Саиды, всё равно она без дела сидела дома и её мужу купили подержанную машину и оформили на него, чтобы он мог ездить в город за продуктами и вещами. Мурад акя помог с оформлением документов на магазин и машину, которые конечно числились за областным центром.
     Через две недели приехали Бахтиёр и Оля, надо было видеть, как малыши были рады, увидев своих родителей. Они приехали загоревшие и отдохнувшие. Георгий больше отдыхал, только что-то в нём изменилось, после поездки в Грузию, он больше молчал, уходя в себя. Был растерян, не слышал, что ему говорят. Я за него стала переживать и повела в построенную  нами больницу. Там ему сделали кардиограмму и проверили анализы, ему говорить не стали, но на следующий день меня вызвали в больницу.
     - У Вашего мужа не очень хорошие показатели и в кардиограмме есть изменения не в лучшую сторону. Конечно и возраст сказывается и то, что он перенёс инфаркт. Удивительно, что он столько лет не жаловался на сердце, - сказал врач.
     Я похолодела.
     - Что Вы имеете в виду? - глухим голосом спросила я.
     - Вы должны быть готовы к худшему, но будем надеяться на лучшее. Я выпишу препараты, которые поддержат и немного помогут Вашему мужу, - ответил доктор.
     - Но он никогда не жаловался на сердце... - тихо сказала я, понимая, что Георгий может покинуть меня и детей в любую минуту.
     Я шла домой, не замечая дороги, пожалев, что пришла в больницу одна, но подходя к дому, я постаралась улыбаться, чтобы не подать виду, ведь Георгий был очень восприимчивым. Может поэтому, по приезде из Грузии, он изменился? Я сказала сыну о том, что мне сказал врач, он тоже был обеспокоен.
     - Только отцу не показывай вида, что что-то не так, просто будь с ним повнимательней, - сказала я Бахтиёру.
     Мы окружили Георгия заботой, но ненавязчиво, чтобы он просто чувствовал, как мы его любим. Бахтиер и Ольга с детьми должны были уезжать в Ленинград. Вечером, мы с Георгием остались на топчане одни и он вдруг с грустью взглянул на меня.
     - Я благодарен судьбе за тебя, Нодира, я всю жизнь любил тебя и люблю до сих пор. Ты удивительная женщина! Спасибо тебе, родная! - тихо сказал он.
     - О чём это ты, дорогой? Я ведь тоже тебя очень люблю и любила всю жизнь. Благодаря тебе, я выдержала и тюрьму, и войну, и лишения, - ответила я и крепко обняла единственного мужчину в моей жизни. 
     Так, обнявшись, мы и уснули тут же, на топчане. Это происходило буквально за день до отъезда детей в Ленинград. А рано утром я проснулась, будто меня кто-то разбудил и посмотрела на мужа... он не дышал. Левая сторона лица и плеча были посиневшими, будто в кровоподтёках. Я вся похолодела, и поняла, Георгий умер во сне, а я этого даже не слышала. Я молча плакала, зажав рот рукой.