Сколько веревочке не виться...

Альгой, предгорья Альп… Январский день клонился к закату, унося с собой последние надежды на утиную охоту. Мы с женой спешили в гости к старинным друзьям. Дети умчались в Австрию, покорять снежные склоны, оставив нас позади.

С Карлом судьба свела меня больше двадцати лет назад. Берлин, общая работа, пропахший потом и соляркой вагончик-бытовка. Душевные разговоры под вой ветра и общая страсть к охоте сроднили нас навек.

Подъезжаем. Карл уже суетится, загружая свой видавший виды "Ренджер" прямо посреди улицы. Выскакиваю из машины:

– Здорово, старина! Уже на низком старте?

– Да вот, пока моя благоверная дает последние наставления, – оправдывается он. В это мгновение Каролин, заметив нас в окно, радостно машет рукой.

– Да иди же ты, а то она сейчас от избытка чувств в окно выпрыгнет! Мы тут сами справимся, – подшучиваю над другом, а Каролин посылаю воздушный поцелуй.

– Точно, давай, давай, мы тут по-мужски разберемся, – поддакивает Карл. – Ну, выкладывай, Наполеон, какие планы?

– Всё проще пареной репы, Михаэль. Едем в наш охотничий домик у озера, километров тридцать отсюда. Успеем и поблеснить, и на вечерке, и на утрянке душу отвести, как ты и мечтал.

– А потом? – вопросительно смотрю на него.

– А потом… сюрприз! – загадочно отвечает он, поблескивая глазами.

И вот уже Форд, словно верный конь, прорезает январский воздух, унося нас в сторону гор. Красота-то какая! Не устаю восхищаться этими пейзажами, застывшими в ледяном безмолвии. Тридцать километров позади, теперь петляем по лесной дороге, словно ныряем в зеленую чащу. Вон, на той стороне озера, скромно примостилась охотничья заимка – там и заночуем, вдали от мирской суеты.

Выгружаемся. В избе просторно и уютно, пахнет деревом и дымом. Карл, словно заправский истопник, ловко разжигает камин.

– Ну, пока он тут тепло нагонит, мы с тобой засидки проверим да спиннинг покидаем, – предлагает он, доставая из угла удочку.

Ему здесь каждый уголок знаком, как свои пять пальцев. Ведет меня к озеру, словно опытный проводник:

– Смотри, тут глубина приличная, местами больше восьми метров, а здесь – обрыв, не оступись, – предупреждает он.

Временами небо хмурится, срывается дождь, тут же переходящий в колючую крупу, и так же быстро стихает, словно капризная девица. Но мне все нипочем – новый термокостюм держит удар стихии на отлично, словно надежная броня.

"Похоже, рыбалка накрылась медным тазом", – промелькнула мысль. – "Ни одной поклевки, хоть ты тресни".

– А вон, смотри, бобер деревья погрыз, и хатка рядом высится, словно неприступная крепость. Но этих "железных дровосеков" стрелять строго-настрого запрещено – они, говорят, все с чипами! И бегает тут один чудак с антенной, пересчитывает их, словно овец, – делится со мной Карл, посмеиваясь.

Что ж, откладываем спиннинги и берем ружья. Спускаемся к засидкам, крадучись, словно индейцы. В округе царит тишина, звенящая и настороженная, лишь изредка слышно щебетание мелких птах да барабанная дробь дятла, выстукивающего свой ритм в стволе сосны. Спрашиваю:

– Карл, а утка-то будет?

– Да должна быть! На прошлой неделе полно было, словно мух на варенье!

– "На прошлой неделе…" – скептически замечаю я. – Была да уплыла, как дым по ветру.

Сидим, травим байки, вспоминая старые охотничьи истории. Незаметно стемнело, словно кто-то выключил свет. С уткой – полный облом, хоть волком вой. Возвращаемся к домику, разочарованные и продрогшие. Наскоро поужинав, заваливаемся спать, утомленные дорогой и безрезультатной охотой. Лишь дрова в камине ласково потрескивают, убаюкивая меня, словно колыбельная.

Еще кромешная тьма, хоть глаз выколи. Собираюсь на утрянку, стараясь не шуметь. Карл просил не будить – не горит желанием морозить одно место, да и спит он, словно убитый. Постепенно все вокруг оживает, птицы заливаются трелями, приветствуя новый день, но утки не слышно, словно их и не бывало.

Рассвело. Вдруг где-то вдалеке раздается знакомое "кря… кря…". Напрягаюсь, вслушиваясь в тишину. Ага, вот и стайка! Но далековато от меня, как до луны пешком. Идут мимо, садятся на воду неохотно, перестраиваются в клин, словно на параде.

"Ну ни фига себе! Это что, последний шанс?!"

С досады палю пару раз дробью вдогонку, наудачу, но без всякого вреда для пернатых. Лишь взметнулись брызги и эхо прокатилось по озеру.

"Всё! Охота в этом сезоне окончена!" – проносится в голове, словно похоронный звон.

На этом утряня бесславно завершилась, оставив после себя лишь разочарование и горечь. Медленно, словно обухом по голове, возвращаюсь к домику, плетусь, как побитая собака.

Карл уже вовсю хлопочет на кухне, готовит завтрак, напевая что-то себе под нос.

– Ну что? – смеется он, почуяв неладное. – Где дичь? Аль улетела в теплые края?

– Улетела на юга, – отвечаю, махнув рукой. – Видать, не судьба.

– Да и бог с ней! Сейчас позавтракаем и в путь. Поедем к Мартину в гости, на козу поохотимся. В горах сейчас снег, он вчера звонил, ждет нас уже, не дождется.

Машина загружена. Едем дальше в горы, все выше и выше. Чем выше поднимаемся, тем белее становится пейзаж, словно попадаем в сказку. Вот мы и в царстве Деда Мороза, среди заснеженных елей и сверкающих вершин. Впереди – небольшая альпийская деревушка, словно игрушечная.

– Нам туда, – показывает Карл, указывая на домик с резными ставнями.

Вон и дом Мартина, с крыши свисают сосульки, словно хрустальные кинжалы. Нас уже встречают, улыбаясь во весь рот. Заходим в дом, где пахнет теплом и свежей выпечкой. Время близится к обеду, нас приглашают к столу, словно самых дорогих гостей. Усаживаемся…

– Время поджимает, – говорит Мартин, не давая нам толком перевести дух. – Здесь рядом, не больше пяти километров вверх, – добавляет он, подмигивая. И вот мы на месте, на краю заснеженного леса.

Проехали на машине, сколько было возможно, дальше дороги нет. Оставляем ее на развилке, словно привязываем коня к столбу. Остаток пути придется идти пешком, благо снега не больше тридцати сантиметров, не утонем. Вот и лесок, словно нарисованный. Мартин, показывая вниз, говорит:

– Михаэль, вон там козья тропа, иди туда и жди. Карл останется здесь, прикроет фланг. А я с Гектором обойду и погоню дичь на вас, как опытный загонщик. Смотрите, не плошайте, времени у нас немного, скоро стемнеет.

Тишина. Козья тропа просматривается метров на семьдесят, не больше, словно коридор в снежной крепости. Сижу на складном стульчике, жду, словно затаившийся зверь. Прошел уже час, а может, и больше, время тянется мучительно медленно. Где-то далеко слышен лай собаки, то приближающийся, то удаляющийся, словно эхо в горах. Ага, значит, гонит что-то кобель, не зря старается. Сегодня у меня в руках карабин Мартина – "Меркурий-870". Хороший ствол и сравнительно недорогой, надежный, как швейцарские часы. А вот от оптики я отказался, решил, что на небольшие расстояния стрелять сподручнее без нее, так вернее. Вижу, что Карл тоже напрягся, словно пружина сжалась, значит, слышал лай, готовится к встрече.

"Так, так, что-то там впереди мелькает…" С одной стороны, жаль, что нет оптики, было бы виднее, но, как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отказали!

И вот отчетливо вижу, как рыжий лис, озираясь по сторонам, крадется по тропе, словно вор. Ну, такие у нас сегодня тоже в "меню", то есть в приоритете к отстрелу, вреда от них больше, чем пользы. Где-то сзади снова послышался собачий лай, и лис повернул морду в сторону собаки, принюхиваясь. До рыжего разбойника метров тридцать-сорок, как в тире, грех промахнуться. И ветер на меня, значит, не учует. Медленно поднимаю карабин, словно в замедленной съемке. Сухой выстрел разрывает тишину, словно молния. Лис, подпрыгнув, ткнулся мордой в снег, дернулся пару раз и затих.

Ждем дальше, затаив дыхание. Охота еще не закончена, может, и коза выскочит. Но все тихо, больше ничего не происходит, лишь снег скрипит под ногами. Мартин с Гектором подошли только минут через двадцать, запыхавшиеся и довольные. Коз в этот раз не было, видать, ушли в другое ущелье. Подойдя к лисе, Мартин воскликнул, словно ребенок, увидевший подарок:

– Михаэль, ты сегодня герой! Ты добыл "хитрого лиса"! Мы уже множество раз охотились на него, но все безуспешно, словно он заколдованный. Он же всю деревню терроризировал, сколько кур, гусей и уток перетаскал, не счесть! И что мы только ни делали, какие ловушки ни ставили… А тут – ты!

– Да я что? Может, это не тот лис? Может, другой? – скромно говорю я, потупив взгляд.

– Да нет, тот! Смотри, на хвосте нарост – был пулей перебит, но сросся, как у старого вояки. Так что герой ты наш! И у меня есть план: сделаем так, что вся деревня узнает, запомнят надолго! Все, сворачиваемся, домой переодеваться! – восторженно сказал Мартин, хлопая меня по плечу.

Вот уже двигаемся по деревне в сторону местной кнайпы (забегаловки), словно триумфаторы. Мартин гордо несет небольшого лиса, повесив его на палку, словно трофей, а мы с Карлом – санки с дровами, для поддержания огня.

– Дух хитрого лиса должен покинуть нашу деревню! – вещает Мартин, словно проповедник.

– А мы, хитро подмигивая, заполним пивом наши души, еще и бесплатно, за счет заведения!

"Ну и шельма!" – только и подумал я, улыбаясь в усы.

На площади, посреди деревни, был сожжен – хитрый лис! Все желающие услышать историю устремились к небольшой местной забегаловке, где уже накрывали столы.

Небольшой ресторанчик, расписанный под старину, принял всех желающих, словно гостеприимный хозяин. Хозяин забегаловки потирал руки, предвкушая прибыль: "Сегодня будет выручка, как на рождество!"

В кнайпе собралось много местных, все хотели услышать и увидеть виновника торжества, героя дня. Мартин увлеченно рассказывал, как я добрался до лиса, описывал все в красках, вроде не я, а он был! Но я слушал его, как и другие, – с восхищением! Восхищаясь его ораторским талантом, его умением рассказывать истории.

Жители, в благодарность за избавление от лисы, угощали нас, не давая продохнуть. Сегодня для нас – "все включено", гуляй душа!

Карл и Мартин начали с Егерьмастера, а закончили шнапсом, ну и про пиво не забыли, лилось рекой. Я же, глядя на веселых друзей, улыбался, вспоминая песню батьки Махно:

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить.

С нашим атаманом

Не приходится тужить.

Обратно домой мне пришлось везти обоих друзей на санках, как две недогоревшие чурочки, еле волоча ноги.

На следующее утро – я за рулем Форда, как ни в чем не бывало.

Карл, подлечившийся местным пивом, спал на заднем сиденье, словно убитый, посапывая во сне. До дому друга по региональной дороге – всего час езды, рукой подать.

Вот и закончилась моя охотничья эпопея на этих выходных. Но я рад, ничуть не жалею, что поехал, – полученный заряд энергии и хорошее настроение я привез домой, да и жена дома не сидела одна, развеялась.

Подъехали к дому Карла. Выгрузил его, словно мешок картошки, прямо на лужайку перед домом, с глаз долой. Каролин, увидев это безобразие из окна, выскочила на улицу, возмущенная:

– Михаэль, ну что ж ты с ним сделал! Он же еле на ногах стоит, как пьяный матрос!

– Да ладно тебе, Каролин, с кем не бывает! Зато лиса больше не будет, можешь спать спокойно! – подмигнул я ей, ухмыляясь.

Каролин махнула рукой и потащила бесчувственного Карла в дом, ворча себе под нос. Я же, забрал жену и довольный, поехал домой, предвкушая отдых.

Всю дорогу я слушал рассказы жены о ее приключениях с Каролин на горнолыжных склонах, о головокружительных спусках и веселой вечеринке. Вечер прошел в теплой, семейной обстановке, словно и не было этой бурной охоты. А на следующий день я уже был на работе, полный сил и энергии, готовый к новым свершениям.

Вспоминая эту охоту, я не мог не улыбнуться. Вроде и утки не добыл, а все равно остался доволен. Главное – это общение с друзьями, новые впечатления и заряд положительных эмоций, который останется со мной надолго.

А лис… Лис – это приятный бонус, неожиданный сюрприз, который сделал эту охоту незабываемой, словно вишенка на торте. И кто знает, что нас ждет впереди, какие еще приключения и сюрпризы приготовила нам жизнь? Главное – быть готовым к ним и уметь радоваться каждому мгновению, как дети.