Мурка, Гоша, Черныш и Последыш

(1982 год)

Прошло несколько лет, за этот период произошло много нового.

Девочки переходили из класса в класс. На летний период я брала их с собой, где мне была предоставлена большая комната на втором этаже деревянного дома. Рядом, по соседству, был частный участок и дом, в основном там проживала бабушка Ксения и внучка Лариса Нарбут. Анюта с Ларисой сдружились, и Анюта часто пропадала у них на участке.

В декабре 1978 года с согласия девочек я вышла замуж. Мой второй муж прежде в браке не состоял, детей не имел. В ноябре 1979 года у меня родился сынок. Я вышла на службу, когда Диме было 7 месяцев. Я использовала прошлогодний неиспользованный отпуск и текущий, декретные два месяца и три за свой счёт. А потом приехала свекровь и предложила свою помощь. Родители мужа жили в совхозе у станции Парголово, то есть это моя земля. Муж работал водителем на совхозной машине.

А в декабре 1981 года я перенесла серьёзную операцию в институте онкологии (в Песочном) на щитовидную железу. Что поделаешь, дело житейское, и поэтому я решила позаботиться о будущем своих детей, а вдруг мне мало осталось времени побыть здесь с ними на Земле. Я, воспользовалась советом Галины Аббатовны, сотрудницы ЗАГСа. К сожалению, эта замечательная женщина рано ушла в Миры Иные. Учитывая, что в нашей маленькой однокомнатной квартире (16 метров квадратных — комната, около 5-ти — кухня) проживает нас 5 человек, я встала на очередь, а до подхода очереди согласилась всей семьёй проживать в деревянном доме, выйдя из кооператива.

Наличие в доме, особенно в деревянном, животных всегда благоприятно влияет на душу — не только детскую, но и взрослую. Общение с ними делает нас, взрослых, более мягкими и справедливыми к окружающим.

В ту пору наша семья, то есть мы с мужем, две старшие дочери, двухгодовалый сынишка и белая кошка Мурка, из однокомнатной, миниатюрной квартиры временно переехала в деревянный дом до подхода очереди и стала занимать весь первый этаж большого деревянного дома на берегу Финского залива и часть прилежащего к нему участка с фруктовым садом. Мурка упивалась простором вокруг дома и неожиданно превратилась в нашего защитника и телохранителя, всегда преданно сопровождающего любого из нас.

Обычно Мурка открыто сопровождала меня до разрешённого мною места. Здесь я всегда ласково напоминала ей о запрете, и она послушно и медленно направлялась к дому. Но когда я выходила из магазина или из детского садика, она всегда оказывалась рядом и бежала мне навстречу, чтоб потереться о мою ногу и помурлыкать, а потом вместе мы дружно шагали к дому.

А вот дома она знала своё место для отдыха в одной из комнат и место на кухне для питания, была самостоятельной, никогда не надоедала, есть просила вежливо, молча.

Если к нашему дому приближалась любая собака — с хозяином или без, большая или маленькая — она мгновенно выбирала позицию для нападения. Либо взлетала на берёзу и коршуном падала на противника, либо взвивалась на забор и прыгала с него, либо взмывала из высокой травы на спину очередной бедняги, парализуя жертву отчаянным воплем. Собака, в свою очередь, с визгом от страха и боли неслась с белой наездницей до соседнего дома. Там наша Мурка на полном ходу спрыгивала в канаву, которая служила для неё посадочной площадкой. А пёс летел на всех парусах дальше. Хозяин обычно мчался за псом, от неожиданности забыв его кличку.

Однажды летом в дом постучали две женщины, отдыхающие в санатории «Сестрорецкий курорт». Они принесли крошечного чёрного как ночь котёночка, которого кто-то не смог утопить в канаве, а он настойчиво карабкался и отчаянно кричал. Малыш был весь в коросте и выглядел безнадёжным.

Женщины умоляли меня подержать его дней десять, у них заканчивается срок пребывания в санатории, а потом они заберут его с собой. Но спасительницы не появились в назначенный срок, и он остался у нас навсегда.

Мурка в это время ждала котят, и я думала, что она примет котёночка в свою семью. Да не тут-то было. Когда я представила ей малыша, она грозно зашипела, подняла лапу и дерзко, как человек, заглянула в мои глаза. И мне пришлось вскармливать его из пипетки.

Дней через десять муж неожиданно привёз попугая Гошу вместе с большой клеткой. В первый же вечер мы открыли клетку, и ночью Гоша спал, зацепившись лапками за люстру, вниз головой — так ему было удобнее.

Как только котёнок, свернувшись калачиком, засыпал на кресле, Гоша мгновенно подлетал к нему и выклёвывал корочки, которыми был покрыт малыш. Он делал это так нежно, что Черныш, как мы его назвали, ни разу не проснулся. Потом Гоша снова возвращался в свою открытую клетку.

Вскоре малыш превратился в красивого шустрого котёнка с чёрной блестящей шерстью. Как только Черныш просыпался, Гоша подлетал к нему, и они забавно играли, бегая по полу друг за другом.

Наигравшись, каждый из них отправлялся на свое место: кто — поклевать, а кто — полизать свой вкуснячок. Гоша питался в клетке, которую мы не закрывали, а Черныш — из своей мисочки на полу в уголочке комнаты. Иногда Гоша прилетал к Чернышу угоститься мелко нарубленным яичком, и котёнок уважительно уступал ему свою порцию.

Когда Гоша отдыхал, Черныш прыгал мне на плечо и вместе со мной передвигался по дому. А став постарше, выбрал себе для сна другое местечко — в маленькой прихожей на шляпной полке. Так что в холодную погоду вместо чёрной шапки можно было нечаянно взять Черныша, отчего он издавал та-ко-ой возмущённый вопль, что все начинали смеяться.

Сюда же немедленно прилетал Гоша и, приземлившись на шляпную полку около возмущённого Черныша, начинал сочувственно цокать, склоняя голову то вправо, то влево. Всё заканчивалось общим перемирием.

Мурка не принимала участия в этих разборках. Но если мы здорово расшумимся, то она, как самая взрослая, степенно выходила из своей комнаты и спокойно, демонстративно шла мимо нас на кухню. Заправившись молочком или ещё чем-то более интересным, она так же степенно и независимо возвращалась обратно, всем своим видом показывая, что мы мешаем ей отдыхать.

В комнате Гоши и Черныша висела люстра-каскад из оргстекла. Когда они оставались в комнате одни, Гоша забавлял своего друга тем, что все ярусы люстры по деталям сбрасывал на пол. Черныш немедленно подбегал к очередной сброшенной палочке и, радостно подмурлыкивая, поддавал её лапой, как вратарь, загоняя её в какой-нибудь угол комнаты, ожидая следующей детали.

Слава Богу, люстра была не хрустальная.

Однажды в жаркий летний день, придя домой, мы не обнаружили нашего весёлого, умного Гошу. Видимо, он улетел через открытую ветром форточку, оставив нам на память о себе два ярких пёрышка. В этот день у нашей Мурки родился только один серенький котёночек. Больше малышей у неё не было никогда.

Подрастая, новенький котёнок постепенно сдружился с Чернышом. Когда мама-Мурка отсутствовала, они были не-разлей-вода. Черныш научил его забираться на своё личное кресло. Иногда они засыпали там вдвоём. Если младший начинал падать, то старший отодвигал спящего малыша от края к спинке кресла или поддерживал его лапой.

Черныш подрос и стал ходить на улицу не только ради туалета, но и на охоту — не на мышей, а на лягушек. Рано утром или поздно вечером, по росе, он сторожил их в саду. Он в прыжке прижимал лягушку лапой к земле, пока та не запищит. И сразу же отпускал её, живую и невредимую, а сам присматривал следующую. Второй его страстью были насекомые. Он ловил их, встав на задние лапы, а передними хлопал, как в ладоши, пытаясь поймать комарика, а то и бабочку, которые, в отличие от лягушат, навсегда пропадали в его лапах или желудке.

Когда наступила осень, котята часто играли разноцветными шуршащими листочками во дворе. Но случилось неожиданное. Доверчивый и домашний Черныш, видимо, чем-то отравился или… Трудно рассуждать об этом «или».

Вечером того дня я видела в кухонное окно, как он один играл около дома на шуршащем осеннем ковре. Оглянувшись на мой голос, продолжал гоняться за осенними листьями, движущимися от лёгкого дуновения ещё тёплого ветра. Выйдя на улицу где-то через час, я обнаружила его около входной двери уже бездыханным, без всяких признаков жизни. «Се ля ви», — говорят французы.

Заводя животных в своём доме, мы вместе с детьми обычно радуемся этому, не задумываясь о неизбежном скором печальном расставании.

29.12.2003