Господи, прости нас грешных

(1992 год)

Выдалось замечательное, тихое, яркое утро шального, нежного бабьего лета. Пряные запахи почему-то пробудили во мне воспоминания.

Я проводила домочадцев, завершила неотложные домашние дела и отправилась пешком через станцию Курорт к приятельнице, с которой я хотела обсудить некоторые неразрешимые для меня проблемы.

Я утопала душой в последних всплесках осенней красоты, настроение было приподнятое.

Она встретила меня радушно, и за чашкой кофе мы приступили к обсуждению. Вдруг я вспомнила, что утром гладила костюмчик для сына, и засомневалась: выключила ли я утюг?

Тревога нарастала. Приятельница посоветовала срочно бежать домой.

Самые страшные картины рисовались в моём воображении. Подбегая к своему дому, я стала себя успокаивать, так как ни дыма, ни огня не было видно.

Дома я убедилась, что с утюгом всё в порядке. Позвонила приятельнице. Вдруг она среди нашего разговора издала невероятный душераздирающий вопль, завершив его неслыханным оборотом речи. И… обрыв связи.

Внутри меня всё содрогнулось. И я, ещё раз машинально проверив электроприборы — газ и прочее, — закрыла дом и по самому короткому пути понеслась к её дому, обгоняя ветер. Готова была увидеть что угодно.

Подбегаю к квартире — она на первом этаже — и ощущаю на лестнице необыкновенно влажный тёплый воздух, а из-под двери, как из кастрюли с горячей водой, поднимаются облачка пара. На мой звонок никто не отреагировал. Я толкнула дверь, она оказалась незапертой. В квартире уже работала целая бригада сантехников.

В переднем правом углу кухни сидела моя приятельница с застывшим, меловым лицом. Увидев меня, она мгновенно ожила и, стукнув кулаком по кухонному столу, завопила:

— Лидка, бли-и-н… Кто бы знал, что наша промышленность такая находчивая. Ведь вместо привычной чугунной трубы для горячей воды наши экономисты сварганили полиэтиленовую или, как там, полихлорвиниловую. Пока мы с тобой толковали, а из приоткрытого крана маленькой струйкой бежала горячая вода, эта самая полихлорвиниловая АБВГД скукожилась и дала трещину. Я чуть не умерла от ужаса, когда кипяток ошпарил мои пятки. Ты же знаешь, что по ковру я хожу босиком, — и, выдохнув, захлебываясь, продолжает: — Вот теперь мужикам плати, за трубу плати, паркет горбом встанет, обои отвалятся. Ковёр-то кто бы на улицу вытащил, — и сокрушённо добавила: — А всё наш трёп! Что ещё будет, когда Вася с работы придёт!

Я знала, что ничего особенного не будет, и закрыла тему:

— Да ты что! А я думала, что мы с тобой пять минут говорили.

— Ой, мать, нам бы с тобой билеты до Москвы купить, — кисло пошутила она. — Пока едем туда и обратно, может быть, и успеем всё обсудить. Ну ладно, Лид, давай успокоимся. Осознали, приняли как наказание. Будем исправляться. Господи, прости нас грешных.

16.04.2004