Поощряемое невежество?..

     Сам раздобыл немного керосина. Вот и гадай теперь, какое изобретение более выдающееся? Керосиновой лампы или электрогенерации? Вот сейчас остановлена работа электростанции. А он залил немного самодобытого керосина в лампу, и может писать.

     Самодобытого? Не велика его заслуга. Горничная увлекалась, пока не ушла, чтением простеньких рассказов. Забыла книжку, кажется, о разбойнике Чуркине. А он взял эту книжку, ещё две каких-то, из оставленных горничной, и обменял на бутыль керосина.

     А горничная опамятовалась, вернулась за забытыми книжками, где мол, вот тут лежали. Он ей:

     - Не было тут никаких книжек.

      Ушла ни с чем. А он... Пакость какая! Присвоил чужое добро, воспользовался им при обмене, да ещё врать пришлось. Крайне нехорошо! Но что делать? У него есть немного керосина, чтобы залить в лампу, и писать, пока электрогенерация отсутствует. Что писать? А вот это:

      "Были средства для жизни, было и время заниматься криминалистикой. Полицейские приходили за консультациями. Часто. Прежняя власть плохо справлялась с народным  невежеством.

     А может быть, и не нужно было власти полностью избавляться от народного невежества? Легче управлять невеждами, чем умниками. Только вот не только власть пользовалась невежеством. И не только  невежеством простолюдинов. Даже мелких торговцев, например.

      Невежеством пользовались не только мошенники. Даже убийцы пользовались. Болтали: графа Разбежского высшая Сила покарала за безбожие. В действительности - не высшая сила, и не за атеизм, а за болтливость. Позарились на бриллиант, что на пальце носил.  Не молнией Ильи Пророка был покаран, а железным ломом. Лихо там его приспособили. Просто великолепной была инженерная мысль местных злоумышленников. Отверстие в потолке, незаметное, через которое лом, в нужное время...".


       В дверь загрохотали. Думается, солдатским ботинком. Тьфу. Ногой. В солдатском ботинке. Вот и за ним пришли. Открыл дверь. Дубина, но не в коже. В длинной шинели, действительно в.ботинках с обмотками, с винтовкой. Идти недалеко оказалось.

     - За что меня?

     - Вы что же, Святослав Владимирович,  подумали, что вас арестовали? - улыбнулся человек во френче и брюках, и его пенсне задорно сверкнуло, так как уже снова дали электричество.

      - Значит, это не арест, тогда конвойный зачем?

      - Это не конвойный. Посыльный. Но ближе к делу. Я пригласил вас, так как ознакомился, в местном полицейском архиве, с теми делами, по которым вы консультировали царских ищеек и легавых Временного правительства. Необычные дела. Обязательно с какой-нибудь заковыристой выдумкой злоумышленников. Вы, Святослав Владимирович, хотя и были вне штата, накопили очень интересный опыт борьбы со спекуляциями на народном невежестве.

      - И вы хотите, чтобы  я научил вас и дальше пользоваться народным невежеством?

      - Ну что вы, как вы могли такое о нас подумать? - разволновался человек в пенсне. - Если вы с такими сложными делами справлялись, в каких злоумышленники проявляли чуть ли не эзотерическую изобретательность, то можете научить наших сотрудников тому, как им своей головой успешно пользоваться. В расследованиях.  Не пойдёте к нам, только уже не консультантом вне регламента, а штатным сотрудником уголовного розыска?

      В голове бывшего князя, в голове Святослава Владимировича, мелькнула картина его ухода из  страны. Только через Финляндию ему придётся. Только через неё.  Финского языка не знает. Придётся дальше по Европе ехать. Французский он знает, но так поиздержался, точнее так  выжала его жизнь, что придётся работать. В полицию не возьмут, такси водить не умеет.

      - Мне можно подумать?

      - Сколько вам нужно, чтобы подумать? До завтрашнего полудня вам хватит времени?

      - Думаю, хватит.

      -Жду вас завтра, в двенадцать часов дня. Здесь, в моём кабинете.

       Когда вернулся домой, керосиновая лампа была не нужна. Включил электрическое освещение. Перед тем как лечь спать, записал в свою тетрадь:

      "Политикой не интересовался, вот и доигрались. Такие, как я. А с другой стороны - приглашают не карающим  мечом  Чрезвычайной Комиссии работать, а в уголовный розыск. Тех же разбойничков переигрывать, которых и прежние власти не любили. Придётся, наверное, сделать своё увлечение криминалистикой своей профессией. Правда, неизвестно, на какое время...".