Криминальная командировка. Глава 7

ВСТРЕЧА С БАНДИТАМИ

Вернувшись в гостиницу, Алексей издалека увидел в холле Наталью Мамедову. Женщина сидела в кресле за журнальным столиком и явно какого-то дожидалась. Завидев Рудакова, она спешно поднялась и направилась ему наперерез. Лицо представительницы Дагестана выглядело встревоженным. Остановившись в двух шагах от Алексея, она облегчённо выдохнула:
- Наконец-то я вас дождалась!
- Если ты решила вскружить мне голову посреди дня, то у тебя это вряд ли получится, - с улыбкой проговорил Алексей. – У меня нет ни денег, ни желания провести свой досуг с тобой.
- Мне нужно поговорить с вами по другому вопросу, - волнуясь, заявила Мамедова, пропустив мимо ушей подковырку бывшего клиента. – Вы можете уделить для разговора немного времени?
Алексей внимательно посмотрел в лицо проститутки, спросил:
- Что-то стряслось?
- Да… то есть нет, но мне кажется, что всё это очень опасно, - путано проговорила Мамедова.
- Вот что, милашка, - насупив брови, высказался Алексей. – Мы сейчас пройдём ко мне в номер, и там ты мне всё расскажешь. Лады?
- Конечно, только идёмте скорее, - поторопила проститутка.
Они поднялись в номер Рудакова, он усадил женщину напротив себя, спросил:
- Успокоилась?
- Да.
- Тогда рассказывай, что у тебя стряслось. Говори медленно и внятно.
- В своей подсобке я обнаружила дипломат – красивый такой чемоданчик, - выпалила Наталья.
- И что?
- Как что? – удивилась проститутка. – Раньше его там не было. Он мог появиться лишь вчера вечером или ночью.
У Алексея интуитивно сработала неожиданная догадка: «А вдруг это аналогичный дипломат, который мне показывала Полина?»
Во время встречи с бывшей любовницей он втайне от неё заснял чемоданчик вместе со свёртком на свой смартфон.
Алексей открыл фото, показал Мамедовой.
- Такой?
- Да… но откуда он у вас? – рот проститутки открылся от изумления. – Он принадлежит вам?
- Нет, я к нему не имею никакого отношения, - сказал Алексей. – Ты его открывала?
- Да, открывала, не удержалась, - призналась жрица любви. – В чемоданчике лежит сверток.
- Ты его разворачивала?
- Нет, побоялась.
- Слава богу, что у тебя хватило ума не делать этого, - произнёс Рудаков. – А то бы тебе была хана в самое ближайшее время, поняла?
- Ага, - испуганно выдавила из себя проститутка. – И что мне теперь с ним делать?
- Ничего. Этот красивый дипломат – очень опасная штуковина. Он может отнять у тебя жизнь. Поэтому, тебе лучше забыть о нём навсегда. Ты никогда не видела никакого чемоданчика, ни свёртка в нём. Уразумела, сыщица?
- Ага, - вновь повторила Мамедова, словно робот.
- Ключ от подсобки с собой?
- Да.
- Дай мне, я хочу посмотреть на твою находку, - сказал Рудаков.
Увидев недоумение на лице проститутки, добавил:
- Ключ верну, как только, так сразу. Со мной тебе там делать нечего. Ясно?
- Ага.
- Если – ага, тогда отправляйся по своим делам, как ни в чём не бывало. И сделай лицо попроще – Наталья Варлей должна быть всегда улыбчивой.
- Я ещё не всё вам рассказала, - замялась проститутка.
- Если сейчас ты скажешь, что нашла ещё и упаковку с иностранной валютой – я ничуть не удивлюсь, - съязвил Рудаков, усмехнувшись.
- Нет, валюта здесь ни при чём, - не уловив юмора Алексея, сказала Мамедова. – Зато теперь я знаю, как найти Полину Гребер. Ты ведь хотел её отыскать?
- Теперь уже не хочу, - холодно ответил Алексей, заглянув в глаза проститутки, чем ввёл её в ступор. Потом, поразмыслив, поинтересовался:
- И как ты её разыскала?
- Вчера вечером в ресторане я встретила Ковбоя, - сообщила Мамедова.
- Кого-кого? – удивился Алексей.
- Ковбоя, - повторила женщина, – сутенёра «Салона досуга», кличка у него такая. От него и узнала, что Полина Гребер обитает сейчас в этом заведении. И зовут её теперь, почему-то, Паулой.
Алексей ни словом не обмолвился, что все эти сведения для него уже не актуальны, поскольку он нашёл свою знакомую самостоятельно и даже имел с ней встречу. Об этом он решил умолчать и нейтральным тоном произнёс:
- Впрочем, спасибо за известие. Возможно, я как-нибудь воспользуюсь твоей подсказкой.
- И ещё Ковбой сказал, что этот район теперь будет находиться в его ведении, - продолжила Мамедова. – И совсем скоро моя индивидуальная занятость перейдёт под его контроль.
Голос проститутки дрогнул, она с надеждой посмотрела на Рудакова.
- Ты не смог бы урегулировать этот вопрос? – спросила независимая жрица любви.
- Предлагаешь мне набить сутенёру морду, чтобы он оставил тебя в покое? Так что ли?
- Ну, не знаю… - замялась Мамедова. – Переговорил бы с ним для начала, разузнал, не соврал ли он мне? Сексуального рабства мне не вынести. К тому же, мой возраст не позволяет конкурировать с малолетками.
- Ты сейчас подумала, о чём меня просишь? – задал вопрос Алексей. – Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела криминальной структуры? Меня в один момент сотрут в порошок, если я осмелюсь что-либо вякнуть.
- Ты сильный и влиятельный, - сказала проститутка. – У тебя всё получится.
Алексей смотрел на Мамедову и удивлялся детской наивности этой зрелой женщины.
- Это у вас на Кавказе джигит в одиночку готов перерезать глотки своре врагов, - усмехнулся Рудаков. – А здесь не аул, здесь Москва, в которой другие правила, другие порядки. Должна бы уже усвоить за несколько лет.
- Усвоила. Но у меня здесь нет никого, кто мог бы заступиться, - в глазах проститутки стояла мольба о помощи. – Кроме вас…
Алексей знал, как жестоко порой обращаются сутенёры с непослушными проститутками и ему вдруг стало по-настоящему жалко эту несчастную горянку – мать троих детей.
- Ладно, подумаю, что можно сделать в твоей ситуации, - сказал он, вселяя некую надежду женщине.
- Спасибо, - тихо произнесла проститутка, и вдруг её глаза вновь тревожно вспыхнули.
- Я совсем забыла, - произнесла она горячо. – В чемоданчике лежит ещё матрёшка.
- Матрёшка?
- Да, матрёшка. Только она не совсем обычная.
- Почему ты так решила?
- Потому что обычные матрёшки деревянные, а эта металлическая, тяжёлая, с портретом президента. Но открывать я её тоже не стала. Подержала в руках и положила обратно.
- Теперь всё? – спросил Рудаков.
- Да, теперь всё.
- Тогда иди и занимайся своими делами, - Алексей жестом указал на дверь. – В восемь вечера встречаемся в вестибюле. Будь в парадно-выходном наряде.
- Ты решил сводить меня на концерт? – хихикнула Мамедова, не догадываясь, с какой целью Рудаков отдает ей такое необычное распоряжение.
Праздничное платье в её гардеробе имелось, но в течение года не появилось повода, чтобы облачиться в красивый наряд. И вот неожиданное предложение.
- Я хочу прошвырнуться с тобой в одно замечательное место, - загадочно ответил Рудаков.
- Куда? – не удержалась женщина от любопытства.
- Вечером всё узнаешь.
- Я могу заглянуть к вам за часик-полтора до встречи, - забросила удочку Мамедова, пройдясь игривым взглядом по лицу Рудакова. Подсознательный зов представительницы древнейшей женской профессии брал верх над сложившимися обстоятельствами.
- Ты опять за своё? – упрекнул Алексей.
- Это моя работа, - сказала проститутка, пожав плечами. – Я предлагаю свои услуги – потенциальный клиент принимает решение.
Она прошагала к двери и покинула комнату.
Рудаков остался один и принялся размышлять о Ковбое. После слов Мамедовой о том, что таинственный дипломат мог появиться лишь вечером или ночью, к нему пришла мысль, что это может быть делом рук этого сутенёра. С чего вдруг ему заявиться в гостиницу, когда она находится не в его районе?
Алексей поднялся с кресла и направился в подсобку. Не доходя до неё, замедлил шаг и поискал взглядом камеру видеонаблюдения. Как и предполагалось, в этом тупичке её не было, как и не было посторонних лиц. Он открыл дверь и быстро юркнул в подсобку.
Дипломат был на месте. Рудаков выложил из него сверток и матрёшку, спрятал в углу под кучей ветоши. Взял в руки пустой дипломат, вышел в коридор, заперев за собой дверь. В коридоре по-прежнему было безлюдно.

***

Предлагая Мамедовой вечернюю встречу, Алексей надумал пойти на контакт с Ковбоем. Предварительные сведения о нём было решено взять у Полины. Отправив ей СМС-запрос, Рудаков через полчаса получил исчерпывающую информацию о Ковбое – смуглом мужчине с арабскими корнями, включая его фото. В конце сведений была приписка: «Будь осторожен. Ковбой – очень хитрая и коварная лиса. Работа сутенёра лишь прикрытие».
«Спасибо тебе, Паула Офман», - мысленно поблагодарил Алексей Полину, когда прочёл СМС, и улыбнулся.
 За десять минут до назначенной встречи он заказал такси и расположился в ожидании Мамедовой на диване против стойки службы размещения. Дипломат поставил на пол перед собой.
Горянка появилась в холле ровно в восемь. Рудаков машинально взглянул на большие настенные часы и поразился пунктуальности женщины.
Представительница Дагестана смотрелась великолепно. На ней было черное облегающее платье с белым кружевным воротником и манжетами на рукавах. На груди красовалась какая-то мудрёная вышивка. Это необычное для московского глаза платье изменило Мамедову до неузнаваемости. Пышные прямые волосы до плеч, очаровательная «варлейская» чёлка, умело накрашенные глаза, ставшие большими и прозорливыми, и красивые серёжки с изумрудными камешками в ушах превратили проститутку в светскую львицу. 
- Однако, - похвально отозвался Рудаков, во все глаза разглядывая партнёршу.
- Что-то не так? – спросила Наталья. – Старомодно выгляжу?
- Отнюдь, ты выглядишь на все сто, - заверил он свою партнёршу.
Взгляд проститутки упал на чемоданчик, секунд десять она смотрела на него, прежде чем спросила:
- Это он?
- Много будешь знать – состаришься. Ты его не видела никогда, поэтому не должна задавать ненужных вопросов, - ответил Рудаков, улыбнувшись. – Так надо.
- И куда ты меня поведёшь?
- Я думаю, дама будет не против составить мне компанию в ресторане «Кавказский дворик»?
- Дама согласна, если этот визит будет за счёт клиента, - незамедлительно озвучила условие практичная горянка.
- Разумеется, - заверил Рудаков, затем взял женщину под руку, и они направились к выходу.
- А почему «Кавказский дворик»? – поинтересовалась Мамедова, когда они покинули гостиницу.
- Мне нравится кавказская кухня, - ответил Алексей.
- Правда?
- Честное пионерское.
- Я ни разу не была в кавказском ресторане, - призналась Наташа. – Но мне почему-то кажется, что вы пригласили меня в этот ресторан не только потому, что вам нравится кавказская кухня. Вы сделали выбор по другой причине. Я угадала?
- А ты проницательная женщина, - улыбнулся Алексей. – Утаить от тебя что-либо очень затруднительно.
- Так что же заставило вас взять меня с собой именно в этот ресторан? – не унималась Мамедова.
- Тебя что-то настораживает?
- С тобой мне ничего не страшно, - перейдя на «ты», ответила проститутка, преданно заглянув в лицо Рудакова.
Таксист остановил машину у самого входа в ресторан. Алексей расплатился, вышел из машины, подал руку спутнице.
- Я не перестаю поражаться твоему поведению, - сказала Наташа.
- Чему именно?
- Ведёшь себя с проституткой, как со светской дамой.
- Мне нравится делать женщине приятное, в каком бы статусе она не была, - лаконично ответил Алексей, открыл дверь и пропустил свою спутницу вперёд.
- Какой столик предпочтёте? – спросил метрдотель. – В центре или в углу?
Алексей окинул взглядом зал, увидел свободный, но уже накрытый стол на шесть персон, и сделал предположение, что именно его заказал Ковбой со своей компанией.
- Вон тот, на двоих, что под пальмой, - кивком головы указал Рудаков на столик в полумраке. – Он свободен?
- Да, можете занимать, официант подойдёт к вам чуть позже, - ответил метрдотель.
И действительно, едва они уместились за столиком, подошёл официант, вежливо поздоровался, положил перед посетителями два меню и сделал шаг в сторону.
«Дрессированный жулик», - отметил про себя Рудаков, взглянув на плутоватое лицо официанта, и раскрыл меню.
Алексей заказал для себя шашлык из баранины и двести граммов коньяка «Дербент», его спутница предпочла каурму – мясное рагу с овощами и бокал красного вина. Пока будет готовится основное блюдо – он попросил официанта принести нарезку из языка и салат из свежих овощей.
Приняв заказ, официант удалился.
Рудаков ещё раз более внимательно рассмотрел посетителей. Ковбоя среди них не было.
«Полина не могла ошибиться, - подумал Алексей. – Этот негодяй должен обязательно появиться».
Через несколько минут официант принёс закуски и спиртное, пожелав приятного аппетита.
Алексей наполнил бокал коньяком, поднял его перед собой.
- За что бы ты хотела сейчас выпить, подруга? – спросил он.
- За тебя, конечно, - ответила горянка, не задумываясь.
- Почему за меня? - удивился Рудаков.
- Потому что ты не такой, как все.
- А какой?
- Богатый и образованный, но это нисколько не мешает тебе оставаться порядочным, доступным и благородным. Таких мужчин сейчас днём с огнём не отыскать. Вот поэтому я и хочу выпить за тебя, - Наташа подняла свой бокал и, коснувшись бокала Алексея с коньяком, отпила несколько глотков.
- Спасибо за комплимент, - сказал Алексей и скосил взгляд на вошедших в зал. Четверо мужчин уверенной походкой завсегдатаев устремились к свободному столу. Они шагали по проходу, не обращая внимания на посетителей. В одном среди вошедших Рудаков распознал Ковбоя.
Мужчины уселись за стол, Ковбой расположился лицом к Рудакову, Мамедову он видеть не мог – та сидела к нему спиной.
К столу без промедления подскочил официант, принял заказ. Через минуту на столе появилась бутылка дорого коньяка и запотевшая бутылка водки «Кристалл». После следующей стремительной ходки официанта на столе появилось много различных закусок. Ковбой принялся разливать спиртное. Когда рюмки и бокалы были наполнены, он произнёс:
- За нас за всех и наше дело!
- Хороший тост, - отозвался остроносый мужчина лет сорока. – Ни один мент не догадается о его скрытом смысле.
Все четверо чокнулись и выпили.
- Удивительный ты человек, Шурик, - проговорил третий член компании, краснолицый мужчина с рыжеватыми редкими усами на оттопыренной верхней губе, ставя на стол пустой бокал. – Много лет с тобой знаком, а до сих пор не понял, за что ты так не ненавидишь ментов?
- За то, что они вечно путаются у меня под ногами, - ответил мужчина, которого назвали Шуриком.
- У тебя? Под ногами? – удивился краснолицый компаньон.
- Да, у меня под ногами, - подтвердил Шурик. – И суют свой псиный нос туда, куда им не следует совать.
- А мне, почему-то, казалось, что у лётчиков не бывает проблем с ментами, - не унимался мужчина с оттопыренной губой. – Аэрофлот – это, всё-таки, авторитетная контора, менты должны её уважать.
- Это тебе так кажется, - Шурик метнул на него искромётный взгляд. – Потому как ты далёк от тех реалий, что творятся в этом террариуме. Уж я-то знаю, как никто другой.
- А мне, по большому счёту, глубоко фиолетово, что там творится, - ухмыльнулся краснолицый. – У меня своих забот хватает. А мусорскую братию я ненавижу всем нутром так же, как и ты.
- Как и я и он, - добавил Ковбой, кивнув головой на четвёртого мужчину со шрамом на щеке, который до сей поры не вступал в разговор. Мужчина был примерно одного возраста с Ковбоем и выглядел совсем непрезентабельно по сравнению с остальными. Однако, приглядевшись к нему повнимательнее, можно было предположить, что этот немногословный блондин с волевым лицом и квадратным подбородком не так прост, как могло показаться при мимолётном взгляде.
Взглянув на него несколько раз, Рудаков мог поклясться, что этот мрачный мужчина повидал в своей жизни намного больше, чем все трое, вместе взятые. Об этом красноречиво говорил его взгляд – холодный и жутковатый, как у кобры, устремлённый на свою потенциальную жертву. Алексей обратил внимание на тот факт, что этот немногословный мужчина не употреблял спиртного – в его руке был стакан с минеральной водой.
«Не иначе, как бывший служивый», - отметил про себя Рудаков, не предполагая, что уже совсем скоро судьба сведёт его с ним при других обстоятельствах.
По мере того, как содержимое в бутылках уменьшалось, голоса мужской компании становились всё громче, а языки развязнее. До этого Алексей не слышал их разговора, но, когда высказывания стали превышать уровень звучания обычной беседы, он поневоле стал прислушиваться к их разговору, в котором проскакивала интересная информация.
В разговоре среди нескольких незнакомых Рудакову имён несколько раз прозвучала фамилия Осокина и один раз он услышал упоминание о некоем Философе.
«Пора напомнить о себе, - решил Рудаков. – Публика созрела для пространной беседы».
- Извини, Варлей, но мне нужно отлучиться ненадолго, - сказал он.
- Куда? – спросила Мамедова.
- На Кудыкину гору, - ответил Рудаков, улыбнувшись. – Вопрос интимного характера, на который ответ не всегда уместен.
- Хорошо, я поняла, - ответила проститутка, расплывшись в ответной улыбке. Она и не подозревала, какую опасную игру затеял её благодетель.
Алексей встал и, как-бы нечаянно, зацепил ногой дипломат, стоящий на полу. Загадочный чемоданчик упал плашмя, издав характерный громкий звук.
- А, чёрт! – громко выругался Рудаков, привлекая к себе внимание компании за соседним столиком. Он поднял упавший дипломат и, демонстративно перенеся его перед собой на уровне груди, переставил по другую сторону стула, скосив взгляд на шумную компанию.
«Ага, сработало, - с удовлетворением отметил Алексей, заметив обращенные к нему взоры всех четырёх мужчин. – Чемоданчик попал в поле зрения. Посмотрим, как вы отреагируете на мой вызов».
При беседе с Мамедовой он как-бы ненароком упомянул фамилию лётчика Стремусова, с которым, якобы, дружил и они иногда вместе посещали этот ресторан.
- Погиб мой друг, к сожалению, - подытожил он, – а этот чемоданчик принадлежал ему.
- Так… это разве не тот, который я обнаружила в подсобке? – с удивлением спросила Мамедова.
- Это другой, хотя похожий на тот, что в гостинице, как две капли воды, - соврал Рудаков. – Его передали родственники лётчика, сообщив, что Лёша хотел подарить мне на день рождения, но не успел. А о чемоданчике, что сейчас находится в подсобке, я тебя просил забыть навсегда. Не заходила, не видела, ничего о нём не знаешь. Ты меня поняла?
- Да, поняла… - без промедления проговорила проститутка, закрепив уяснение поставленного вопроса несколькими кивками головы.
Такое наставление Рудаков сделал буквально за пять минут до того, как уронил чемоданчик, решив, что выдуманная им история надёжно сохранится в памяти его спутницы.
- Не скучай, -  сказал он ей, направляясь в туалет, вынудив женщину развернуться к нему вполоборота. – Я скоро буду.
Открывая дверь туалетной комнаты, Рудаков бросил взгляд назад и увидел, как Ковбой, встав из-за стола, направляется к Мамедовой, а мужчина со шрамом на щеке последовал за ним в туалет.
«Сработало и на этот раз, - мысленно усмехнулся он. – Заглотили мою наживку, как глупые мальки на мелководье».
В туалете Рудаков зашёл в крайнюю кабинку и затворил за собой дверку. В следующий момент в туалете появился мужчина со шрамом – его Алексей распознал по коричневым туфлям через нижний проём в кабинке.
Тот подошёл к умывальнику, включил воду и принялся мыть руки.
«Если ты пришёл сюда, чтобы под любым предлогом задержать меня, пока Ковбой будет допрашивать проститутку, то я сам помогу тебе в этом», - рассудил Алексей и принялся тянуть время.
Лишь через пять минут он нажал на кнопку в смывном бачке, сбросил воду и, не торопясь, вышел из кабинки. Мужчина со шрамом продолжал мыть руки, словно они были запачканы какой-то несмываемой дрянью, которая никак не хотела сходить с ладоней.
Алексей встал рядом с ним, открыл кран, посмотрел в зеркало и встретился с пристальным взглядом мужчины.
- Вы что-то хотели мне сказать? – весело проговорил Рудаков, изобразив на лице доброжелательную улыбку.
- Вам показалось, - буркнул мужчина, быстро закрыл кран и отступил в угол, где висел агрегат с бумажными полотенцами.
- А я уж подумал, что мы с вами где-то пересекались, - сказал Рудаков. – Лицо мне ваше знакомо. Но вы, вероятно, правы: я, кажется, ошибся.
Мужчина со шрамом вновь бросил на Алексея изучающий взгляд и, не посчитав нужным отвечать, вышел из туалетной комнаты.
Когда Рудаков вернулся к своему столику, Ковбой, сидящий напротив Мамедовой, нехотя приподнялся со стула и освободил его место.
- Прошу прощения, уважаемый, - осклабился сутенёр. – Я тут в ваше отсутствие осмелился переброситься с вашей спутницей несколькими фразами. Надеюсь, вы не будете сердиться за мое нахальство?
- Если бы я вернулся, а ты продолжал сидеть на моём месте, приставая к даме, то рассердился бы непременно, - вежливым тоном произнёс Рудаков. – И более того: я бы взял тебя за шиворот и размазал по полу.
- Круто, - отозвался подвыпивший Ковбой. – Уважаю таких мужиков.
Он протянул руку и представился:
- Мансур. Я знаком с твоей дамой, потому и подошёл.
Рудаков для приличия выдержал короткую паузу, глядя в глаза сутенёру, потом нехотя протянул свою.
- Алексей.
- Очень приятно иметь дело с понятливыми людьми, - не сбрасывая с лица нахальной улыбки, проговорил Ковбой. – Ещё раз прошу прощения, уважаемый, меня заждались друзья.
И он вернулся к своей компании.
Рудаков опустился на стул, заглянул в глаза Мамедовой, спросил:
- Ну, рассказывай, чем интересовался твой знакомый?
- Это Ковбой, - встревоженным голосом тихо проговорила «Варлей». – Тот самый, о котором я тебе говорила. Он спрашивал о тебе.
- Конкретнее.
- Спросил, где я тебя подцепила, и как мы оказались в этом ресторане.
- Что ты ему ответила?
- Сказала, что ты мой постоянный клиент, - сообщила проститутка, потом добавила: - Очень богатый клиент.
- И всё?
- Нет. Его заинтересовал твой чемоданчик. Сказал, что изделие очень необычные и красивое, ручной работы, - поведала Мамедова.
- Не спрашивал, откуда он у меня?
- Спросил.
- Что ты ему ответила?
- То, о чём ты мне рассказал, - испуганно проговорила проститутка, предположив, что сболтнула лишнего. – Сказала, что это подарок лётчика Стремусова, твоего друга, с которым вы часто бывали в этом ресторане. Я не должна была об этом говорить, да?
- Нет, ты всё правильно сделала, подруга, не переживай, - успокоил Рудаков женщину.
Задавая вопросы Мамедовой, Алексей незаметно поглядывал на компанию за соседним столом. Мужчины о чём-то негромко переговаривались, изредка бросая взгляды в его сторону.
«Так, господа хорошие, моя операция развивается в нужном направлении, - с удовлетворением отметил Рудаков. – Даже пьяные выкрики прекратились. Видать, здорово я вас озадачил чудо-чемоданчиком в своих руках. Посмотрим теперь, что вы станете делать дальше. Наверняка предпримете попытку пригласить за свой стол для душевной беседы».
Рудаков не ошибся в своём предположении. Прошло не более десяти минут, как тот же Ковбой встал и направился к нему, широко улыбаясь. Алексею даже на миг показалось, что ещё секунда-другая – и руки мужчины разойдутся в стороны для распростёртых объятий.
- Прошу прощения, уважаемый, - обратился он, остановившись в двух шагах от Алексея. – Мои друзья выразили огромное желание познакомиться с тобой поближе и приглашают к нашему столу.
- Зато у меня нет ни малейшего желания покидать свою спутницу, - жёстко ответил Рудаков, не сочтя нужным выразить слова благодарности. – Мы давно не виделись и рассчитывали побыть вдвоём.
- Алексей, ты не понял меня, - с недоумением проговорил Ковбой. – Мои друзья приглашают тебя вместе с твоей дамой.
Смуглый сутенёр выдержал короткую паузу, наблюдая за реакцией Рудакова, затем добавил:
- Дело в том, что один из сидящих за соседним столом знал твоего покойного друга Стремусова и хотел бы познакомиться с тобой поближе. Я сейчас распоряжусь, и ваша скатерть-самобранка моментально пристыкуется к нашему столу. Как космический спутник к орбитальной станции, - Ковбой усмехнулся, довольный своей шуткой.
Рудаков ненадолго задумался, уставившись на Ковбоя, который стоял подле него в позе лакея, уговаривавшего упрямого хозяина последовать за ним. В его голове мелькнула догадка, что человек, которого все называли Шуриком, по всей вероятности, не кто иной, как Александр Пономарёв, о котором ему рассказывала Полина. Алексей лихорадочно соображал, как ему поступить. С одной стороны, окунуться в разговор подвыпивших наркодельцов – большая удача. В непринуждённой беседе можно многое почерпнуть и потом передать полученную информацию Верховодову. С другой стороны, не имея представления о внешности Стремусова, можно проколоться с ответом на элементарный вопрос и загреметь «под фанфары», как говаривал один из героев известного романа Анатолия Иванова. И тогда… Что будет тогда, предсказать было невозможно. Лопухнуться и провалить намеченный план по высвобождению Полины Гребер из криминальной сферы он не мог.
Сомнение Рудакова длилось секунд десять, не более. Бывший десантник решил пока гнуть свою линию. Кое-какая информация о лётчике Стремусове у него имелась и её было достаточно для непродолжительной беседы с Пономарёвым. Полина Гребер довольно подробно описала внешность и биографию своего жениха, поэтому у Алексея был шанс выкрутиться в случае чего, не вдаваясь в подробности повседневной жизни лётчика.   
- У Алексея Стемусова было немало друзей, с которыми я незнаком. Если наши пути с тобой не пересекались, значит, Алексей не считал нужным сводить нас. Пусть твой бугор подойдёт, спросит, что его интересует. – Алексей удостоил Мансура неприязненным взглядом и добавил: - Или он возомнил себя птицей высокого полёта, которому западло оторвать задницу от стула, чтобы удовлетворить собственное любопытство?
- Хорошо, я так и передам, - с нескрываемой злостью проговорил Ковбой и зашагал в обратном направлении.
- Какой-то крутой чувак, как варёное яйцо, - доложил он, плюхнувшись на свой стул. – Не иначе из блатных. Ведёт себя, как пахан на зоне. Шестёркой меня выставил, хоть и не сказал об этом прямо.
Ковбой плеснул себе в стакан водки и залпом выпил.
- Урод, одним словом, - выдохнул он вместе водочными парами и затолкал в род сразу несколько долек солёного огурца.
Пономарёв устремил свой взор в сторону Рудакова и долго вглядывался в его лицо.
- Похоже, Ковбой, пургу гонит твой крутыш, - поразмыслив немного, проговорил Пономарёв. – Ни разу не видел я его рядом со Стремусовым. И на мента он не похож. Нужно обязательно выяснить, кто он есть и какого хрена разгуливает с нашим чемоданчиком? Верно я мыслю, Спец?
Вопрос был адресован краснолицему мужчине с жиденькими усами на узкой оттопыренной нижней губе. Фамилия его была Спецов, а звали этого толстяка Борисом Ефимовичем. Его маленькие поросячьи глазки вопросительно уставились в лицо Пономарёва.
- Ты думаешь, этот тип шляется по столице с товаром внутри? – спросил Спец, сверкнув золотыми зубами.
- Всё может быть, - неопределённо ответил Пономарёв. – Не будем гадать на кофейной гуще, когда есть возможность получить полную информацию из первых уст.
Бывший второй пилот Стремусова резко встал из-за стола и направился к Рудакову.
Остановившись рядом с Мамедовой, лётчик положил руку на спинку её стула, и пару секунд смотрел на Рудакова с открытой дружелюбной улыбкой, словно ждал, когда тот извлечёт из кармана фотоаппарат и сделает на память совместный снимок с проституткой, очень похожей на актрису Наталью Варлей.
- Прошу извинить моего приятеля за неуклюжее гостеприимство, но я действительно от чистого сердца хотел пригласить вас с дамой к своему столу, - любезным тоном выговорил Пономарёв. – Если верить его словам, вы были знакомы с моим командиром – лётчиком Стремусовым?
- Я был другом Лёши Стремусова, а кем он приходился тебе, дружище, мне не ведомо, - последовал нелестный ответ Рудакова с фамильярным обращением к незнакомцу. Он продолжил изображать из себя крутого и высокомерного человека, знающего себе цену и смотрящего на окружающих свысока. Надменный тон Алексея означал полное отсутствие у него заинтересованности в знакомстве с навязчивым лётчиком.
- Однако, - изобразив удивление на лице, проговорил Пономарёв. – Я даже и не догадывался, что у моего командира существуют такие друзья.
- Какие?
- Гордые и непреклонные.
- Я тоже не предполагал, что Лёша Стремусов мог терпеть такого, как ты.
- Какого?
- Прилипчивого, как банный лист к заднице.
- Вот и обменялись любезностями, - ухмыльнулся Пономарёв, делая вид, что ничуть не обиделся на грубые слова Рудакова. – Счёт один-один. Может быть, ты, всё-таки, уделишь мне пару минут для разговора? – сбросив с лица маску доброжелательности, спросил Пономарёв и, не дождавшись ответа, шагнул к стоящему у стены рабочему столу официанта, выдернул из-под него стул и приставил его в плотную к стулу Мамедовой.
- С вашего позволения, мадам, - сказал он и в одно мгновение оседлал принесённый стул, положив локти на спинку.
Рудаков молча наблюдал за действиями Пономарёва и готовился к разговору.
- Я – Александр Пономарёв, друг и коллега по лётной работе Алексея Стремусова, - начал говорить Пономарёв. – Он звал меня Шуриком, я его Лёхой. Мы с ним летали в одном экипаже.
- Мне неинтересно, как вы называли друг друга - грубо оборвал его Рудаков. – Спрашивай, что хотел узнать, пока у меня не пропало желание выслушать тебя.
- Скажи, Алексей, а как так получилось, что Стремусов ни разу не обмолвился о дружбе с тобой, - с ухмылкой спросил Пономарёв, впившись острым немигающим взглядом в лицо Рудакова. – У нас с ним не было никаких тайн друг от друга.
- Значит, были, если я, почему-то, знаю о втором пилоте Пономарёве, а тот обо мне даже не слышал, - безразличным тоном ответил Алексей, демонстративно посмотрев на свои часы. – Следующий вопрос какой?
- Меня очень заинтересовал твой чемоданчик, - вкрадчивым голосом произнёс Пономарёв. – Это уникальное поштучное изделие выполнено руками человека, сидящего за соседним столом. Его зовут Борис Ефимович Спецов. Так вот он утверждает, что Стремусов никогда не приобретал у него этот шедевр, и тебя этот человек впервые видит. Резонный вопрос: откуда он у тебя?
- А не пошёл бы ты куда подальше, дознаватель грёбаный, - угрожающе проговорил Рудаков.
- Я бы и не подумал подойти к тебе, если бы не увидел в твоих руках изделие Бориса Ефимовича, принадлежащее ранее мне, - неожиданно заявил Пономарёв. – Его Лёха однажды позаимствовал у меня, но вернуть не успел – погиб.
- Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал? – спросил Алексей, соображая, что, похоже, влип по самые помидоры.
- Нет, что ты! – воскликнул Пономарёв. – Пользуйся на здоровье. Это ведь тебе подарок от Стремусова, теперь он твой.
- Чего ты добиваешься, в натуре, друг моего друга? – процедил Рудаков и чуть было не сплюнул на пол, как это обычно делают рассерженные блатные, но удержал себя.
- Чтобы ты открыл мне его, там внутри должна быть потайная метка, – глаза Пономарёва злорадно заискрились. – Хочу убедиться: не ошибаюсь ли я? Вдруг у нашего Спеца появился конкурент, который торгует контрафактом?
«Блефует? – подумал Алексей. – А если нет? Вдруг в другом дипломате действительно имеется какая-то метка, на которую я не обратил внимания, когда рассматривал его у Полины в доме? Если это так, то эта тварь сразу поймёт, откуда у меня появился дубль».
Напрягая память, он принялся воспроизводить в голове внутреннюю поверхность того самого чемоданчика, о котором шла речь.
«Нет, не было там никакой метки, - пришёл к выводу Рудаков и с непроницаемым лицом поднял дипломат и протянул его Пономарёву, у которого от удивления отвисла челюсть.
- На, смотри, - сказал Алексей. – Только вначале ответь мне: ты готов отвечать за базар, если никакой метки там не отыщется?
Пономарёв замялся и сменился в лице, по его выражению стало понятно, что никакой метки внутри чемоданчика нет и быть не могло.
- На понт берёшь, волк тряпочный? – спросил Рудаков, резко переходя на воровской жаргон. – Знаешь, как поступает братва с фраером, который двигает фуфло в качестве предъявы?
- Извини, друг, - испуганно произнёс Пономарёв. – Неувязочка вышла. Я подумал, что тебя мусора подогнали. Извини ещё раз. 
К нему вдруг пришла мысль, что Стремусов, вполне возможно, мог и на самом деле передать его чемоданчик этому сумасшедшему авторитету, который и знать не знает, что в нём хранилось того момента, пока он не оказался в его в руках.
«Надо было сначала навести справки о нём, и лишь потом шантажировать, - рассудил Пономарёв. – Взять за грудки его подружку-проститутку и вытряхнуть из неё всю информацию, которая ей известна. Ковбой специалист в таких делах. Явно неспроста изделие Осокина оказалось в руках этого волчары. Наверняка ему известно о предназначении чемоданчика. Делая подарок (если это действительно подарок, а не изъятие имущества в корыстных целях!), Стремусов не стал бы скрывать от него тайну кейса. Уркагану, как пить дать, известны все секреты дипломата, и использует он его по прямому назначению, а не как красивую тару для переноски всякого барахла. И это неоспоримый факт».
- Ишь ты, друга нашёл, - окончательно входя в роль уголовного авторитета, злобно произнёс Рудаков. – Таким друзьям, как ты, фраер недорезаный, место у параши.
Пономарёв понял, что продолжение разговора может закончиться непредсказуемым финалом и заставил себя не отвечать. Повернувшись, сделал пару шагов в обратном направлении. Внутри у него всё кипело и клокотало от унижения, которому он подвергся со стороны представителя уголовного мира. Его, уважаемого пилота гражданской авиации, ещё никогда так не оскорбляли.
- Эй, лётчик, постой, - услышал он окрик Рудакова. – Подь сюда, дело к тебе будет.
Пономарёв, которого колотило от хамства, невольно обернулся на голос и не замер на месте, как следовало бы поступить оскорблённому человеку, а покорно вернулся на прежнее место. Он остановился перед Рудаковым, как провинившийся школьник перед разгневанным учителем в ожидании неизбежного потока нравоучений.
- Наташа, иди погуляй, - непривычно ласковым голосом обратился «авторитет» к проститутке. – Нам с лётчиком нужно перетереть одну тему.
Проститутка послушно встала из-за стола и отправилась в туалетную комнату, чтобы там, перед большим и роскошным зеркалом, оценить свою внешность и при необходимости привнести в неё некоторые коррективы. Ей очень хотелось понравиться необычному покровителю ещё больше.
- Сядь, - приказал Рудаков. – У меня к тебе есть деловое предложение.
- Слушаю, - поникшим голосом произнёс Пономарёв, опустившись на стул.
- Твоя шестёрка Ковбой решил взять под свой контроль даму, которая только что сидела со мной, -  проговорил Рудаков.
- Я не в курсе его дел, - поспешил ответить Пономарёв. – Это не моё поле деятельности.
- Ты не вякай раньше времени, вошь двуногая, а то ведь я могу и передумать, - одёрнул его Рудаков. – Моё предложение касается твоих личных интересов, недоумок.
Лицо лётчика вспыхнуло от немыслимого хамства к своей персоне. Ему, конечно же, приходилось не раз слышать нелестные высказывания в свой адрес, но то были не оскорбления, а так, нелицеприятные высказывания в допустимом диапазоне человеческого общения. Сейчас же каждое слово блатного воротилы, произносимое с особым смаком, было равнозначно плевку в лицо, вопиющим унижением его человеческого достоинства. Ладони тщеславного Пономарёва непроизвольно сжались в кулаки, и весь его вид говорил о готовности наброситься на Рудакова, вцепиться ему в горло и не отпускать рук до тех пор, пока лицо авторитета не посинеет, а изо рта не вывалится язык.
- Вижу, не нравится тебе мой тон, грязная мыслишка в голову ударяет: а не грохнуть ли меня прямо в кабаке? А что? Я – один, вас – четверо, всё у вас здесь схвачено, - Рудаков злобно прищурился, направил в лицо собеседника обжигающий, словно луч лазера, немигающий взгляд. – Тюкнули по темечку в сортире – и вся недолга. Картина правдоподобная и ясная, как безоблачное небо в солнечный день: сидел человек на унитазе, а когда вставал – голова у несчастного закружилась, и он упал, ударившись, как на грех, виском о ручку смывного бачка. Угадал, сучий потрох?
- Ничего подобного не возникало, - хриплым голосом соврал Пономарёв, сглатывая подкатившую к горлу горькую слюну.
- По глазам вижу, что так, не оправдывайся, - со злорадством протянул Алексей. – Не привыкло ваше величество, чтобы с ним разговаривали через губу. – Уважаемый лётчик, сын главы Аэрофлота, которому всё нипочём, когда любая гадость сходит с рук. Ты и своего командира Стремусова ни во что не ставил, звездила долбаный! Потому и замочил его, устроив автомобильную аварию.
При последних словах Пономарёв вздрогнул, словно получил удар ножом в спину. Глаза его округлились, рот широко открылся, как у рыбы, выброшенной на берег, нижняя губа мелко затряслась. Он по-настоящему испугался. Возмездие за убийство Стремусова, о котором Пономарёв ни разу не задумывался, свалилось на его голову совсем неожиданно и совсем не оттуда, откуда можно было предположить. 
После некоторого замешательства он, заглотнув в лёгкие побольше воздуха, истерично выпалил:
- Это неправда! Есть заключение экспертизы о технической неисправности его машины. Стремусов сам виноват в своей гибели. Ему надо было своевременно проходить техосмотр.
- Правда, милок, правда, о которой знаем только ты и я, - усмехнулся Рудаков. – У тебя сейчас на лице написано, что это ты приобрёл другу билет на небеса. Передо мной-то тебе чего оправдываться? Я не мент и не судья, предъяву тебе не выкатываю. Всего лишь констатирую факт, как говорится, и хочу извлечь выгоду от того, что мне известно. Хотя мог бы подбросить мусоркам кое-что интересное на тебя, подонка. Ты ведь не будешь отрицать, что подстроил аварию в надежде изъять у Стремусова смартфон, верно? Хотел избавиться от одного прелюбопытного видео, не так ли?
- Какой смартфон, какое видео? Не гони пургу, урка! – отходя от первоначального шока, взвинтился Пономарёв.
- А ты, милок, возьми и накатай на меня заяву мусорам, за поклёп на невинного человека, так сказать, - рассмеялся Рудаков, наслаждаясь перепуганным состоянием лётчика. – А я следаку фильмец покажу, как ты пытался наркоту через границу перебросить. Мне кажется, моё кино ему о-очень понравится! Ты сам-то, как думаешь?
Рудаков вынул из нагрудного кармана смартфон, положил перед собой.
- Хочешь убедиться? – промолвил он с издёвкой, кивнув головой на аппарат.
Пономарёв молчал, вцепившись взглядом на лежащий смартфон, не догадываясь о том, что аппарат давно уже работает в режиме звукозаписи.
Разговор затягивался. Рудаков видел, как друзья Пономарёва озабоченно пялились в его сторону. Наконец, Ковбой не выдержал, поинтересовался:
- Санек, ты долго ещё будешь лясы точить?
- Сейчас иду, - ответил лётчик и спросил:
- Чего ты хочешь?
- Вот это другой разговор, - отозвался Рудаков. – Забиваю тебе назавтра стрелку в скверике рядом с отелем «Дельта». В 12-000. Перетрём нашу предстоящую сделку. Смотри не опаздывай и без глупостей.
- О чём будет разговор? – поникшим голосом произнёс Пономарёв.
- Братва из Ёбурга имеет намерение получить долю в вашем бизнесе.
- В каком? – вырвалось у Пономарёва.
- Часть которого находилась в этом изделии, - усмехнулся Рудаков, кивнув головой на эксклюзивный дипломат.
- Но… - начал было Пономарёв и покосился в сторону своей компании.
- Никаких «но», - отрезал Рудаков. – На стрелку ты явишься один. Эта шобла – пескари на мелководье, я хочу иметь дело с рыбой покрупнее.
В это время к столу подошла Мамедова, спросила:
- Я не помешаю?
- Нет, милая. Ты появилась вовремя, - переходя на ласковый тон, проговорил Рудаков. – Лётчик Пономарёв пообещал мне урегулировать вопрос с Ковбоем о невмешательстве в твою индивидуальную трудовую деятельность. Я правильно понял тебя, воздухоплаватель?
Пономарёв хотел было вновь заикнуться, что он не имеет никакого отношения к деятельности по оказанию сексуальных услуг, но, встретившись с грозным взглядом безжалостного «вора в законе», прикусил язык.
- Дама с нетерпением ждёт твоего ответа, - нажал на перепуганного лётчика Рудаков. – Ну?
- Я постараюсь решить эту проблему, - промычал Пономарёв.
- Вот и славно, - сказал Рудаков. – Хорошо иметь дела с понятливыми людьми. А теперь, воздушный извозчик, ты можешь возвращаться к своим друзьям – я тебя больше не задерживаю.
Пономарёв тяжело поднялся со стула, словно у него вдруг онемели ноги, и не глядя на Рудакова, зашагал к своей компании с понуренной головой. Никогда ещё в своей жизни он не чувствовал себя таким разбитым и потерянным.
Прошло немного времени, Рудаков позвал официанта и, рассчитавшись с ним, повёл спутницу на выход.
- Ты действительно вор в законе? – осмелилась спросить проститутка, когда они покинули ресторан.
- А что, похож? – улыбнулся Рудаков.
- Даже и не знаю, что тебе ответить, - неопределённо высказалась она.
- Тогда тебе лучше и не знать, кто я есть на самом деле, - последовал ответ Алексея.
Он остановил такси, посадил Мамедову и, протянув деньги водителю, распорядился:
- Отвези даму в отель «Дельта». 
- Все будет исполнено в лучшем виде, командир, - весело ответил таксист, принимая щедрую сумму за поездку.
- Не скучай, Варлей, - с улыбкой произнёс Рудаков, не предполагая, что видит представительницу солнечного Дагестана в последний раз.