Сентиментальный ужин

Ты купила йогурты? Купила, но что там йогурты, йогурты-шмогурты, когда я купила бутылку Цинандали? Ты пил Цинандали? Это очень хорошее вино, и вдохновляет уже одно его присутствие, и хочется делать ужин - как будто только ради него, словно он — главный гость; кто сказал, что вино — среднего рода? Кто вообще придумал это разделение на роды и виды...
Вино, вино... И всё пляшет вокруг него: сковородки, тарелки, вот откуда-то появляется жареная рыба, салат, уж салат вообще непонятно: огрызок старой редиски становится вдруг пышным салатом; и хачапури, конечно же, оно всегда тут было, и вот. Вино  смывает границы между прошлым и несбывшимся, оно течёт и даёт свободу, и отвагу, хоть ненадолго...
Кинто всегда так тревожится, когда узнаёт, что я пью одна.... Ох, не надо так, Кирико, не пей одна, позвони мне, я приеду, где бы ни был, только не одна, или в крайнем случае позови соседку —  она не пьёт, да, но ты хотя бы будешь не одна, не одна. Да я всегда одна,  разве ты не знаешь, что это любимое моё состояние? Я же вообще тут контрабандой,  меня просто решили не выбрасывать в предпоследний момент, меня не должно было быть.
Это ваше вино, такое тёплое, такое терпкое, мы пили его с Нелли в промёрзшей нищей комнате, краше и важнее которой ничего не было в моей счастливой украденной жизни.
Мы пили среди голых холодных стен, под глазастым надзором родственников с портретов: Тамара бросала стулья в людей, кричала и оскорбляла, а я застала её уже слабой старухой, она глядела мягко из мятых подушек: «на Стёпу похожа».
Для нас с Нелли я принесла оливки, сыр, мыло, губки для посуды, зачем губки, когда не было воды, не было света, не было ничего, кроме нас и холодной свечи, и бутылки вина и кукурузных мчади, и Нелли сказала: Сицоцхле, Кира, сицоцхле, за жизнь, за жизнь! Несмотря на.
Нищие белые стены. Мы поехали с Нелли «на таксях», как она говорила, в её редакцию, чтобы забрать из Неллиного стола архивные фотографии Нетриди. В газете Нелли давно не была и давно не работала — иногда ей давали какие-то переводы, немного денег, немного стихов, да , в Нетриди дождь, и чёрный кофе, и виноградная лоза...
После редакции я завела её в кафе напротив — воды Лагидзе, но в холод не хотелось лимонада, а Нелли была голодной. Она вечно была голодной, всегда много ела. И я заказала ей огненное чашушули... Ты знаешь, что такое чашушули? Соус из мяса, зелени, и лука... Ты не знаешь. Но ты же приедешь ко мне в Нетриди? Так вот, Нелли... Она ела острое мясо с круглой жаровни, а глаза её смотрели мимо, смотрели над, вообще были не здесь. А где?
Да может быть, там, где она сидела с нами на закрытом просмотре "Гвритто", и мама через слово просила свою двоюродную сестру: переведи, переведи, что, что они сейчас сказали?? Боялась пропустить шутку, за столько лет не выучила грузинский, хотя была вылитой грузинкой, даже больше была похожа на грузинку, чем Нелли. И Нелли злилась - тоже мне, москвичка. Переводят же! Переводят, не слышишь?!
Чашушуши был острым, горячим, Нелли не ела несколько лет такой вкусной еды, не была в кафе, и вот она смотрела мимо — мимо — сквозь...
Сицоцхле, Кира, Сицоцхле...