Несостоявшийся блуд

Я уже имел честь писать  о прекрасной Катерине, с которой провел три незабываемых отпуска в Трускавце. Точеная фигурка, покладистый характер и ****ский взгляд, от которого нормальный мужик дуреет мгновенно. К моменту нашего знакомства и общения мои взгляды на ревность несколько изменились. Теперь только блуд жены расценивался мной  недопустимой вещью. Заставить же быть верной только тебе любовницу никак не вписывалось в новые понятия. Только одно ее может удержать при тебе при множестве мужиков вокруг – полная гармония и не только в сексе. Я был благодарен своей Катерине, что она,  имея все шансы пожить в охоту, с шиком, даже авантюрно, не давала повода не только ревновать, но и думать об этом. Я при ней отдыхал и душой, и телом, причем наши темпераменты в постели совпадали, а в быту я ее сравнивал с ведьмой на метле,  так как она была непоседой и выдумщицей во всех отношениях.          Однажды, когда мы были в Трускавце  Катерина предложила сходить в лес на склоне горы.  Я соблазнился, и мы пошли. На полпути нам попалась забегаловка со странным название «Колыба». Выглядела она довольно странно. Без окон, с очагом посередине, но очень чистенькое, культурное. Мы заказали козий сыр. Официант на ухо предложил медовухи. И наша трапеза закончилась тем, что хрупкая Катерина чуть ли не на своих плечах тащила меня до санатория. На другой день я ей предложил опять пойти туда. На что она мне ответила:  «Если пойдём, то пить медовуху буду я одна, а ты меня на руках понесёшь назад». И я перестал настаивать на повторном походе. 
В тот день до Трусковецкой совместной осени оставалось два с небольшим месяца,  и я без волнений сидел за руководящим столом и обдумывал вопрос, как  мне получше обкатать только что приобретенную «Волгу» – редкое явление в те далекие времена, когда на таких машинах ездили грузины и партийно-советские бонзы. Этот конь давал мне явные преимущества на дорогах страны, не густо заполненных всякими там «Москвичами» или «Жигуленками».
И вот в самый ответственный момент размышлений по прямой телефонной линии раздается характерный междугородный звонок. Межгород в те времена не нес, как правило, неприятностей, поскольку как профессиональное, так и партийное начальство находилось рядом. Мог звонить любой коллега по общим научным делам, журналисты и, конечно,  женщины.
Так и случилось. Не успел снять трубку, как слышу
– Привет,  Виталенька (так меня звала только она – Катя). Ты меня хорошо слышишь?
– Здравствуйте, Екатерина Андреевна, – отвечаю казенным тоном, намекая, что вроде бы в кабинете я не один.
– Перезвоните мне в течение получаса, – говорит в ответ Катерина.
– Постой, что случилось, что-нибудь срочное?
– Да, очень!
Раздались короткие звонки. Так. Теперь надо было думать о причинах. Первая, вероятная – с последней близости прошло больше полугода, значит, речь не пойдет о помощи избавиться от лишних проблем (она знала твердо, что я семью не брошу). Вторая – ее дочь – подросток увлеклась собаководством и иногда приставала ко мне со всякими мелкими просьбами. Третья – может, намечается командировка Катерины в Новосибирск, она раньше предполагала такую вероятность. Четвертое –…
Да ну вас всех к черту с вашими вопросами и предположениями! До конца работы оставалось полчаса, и я набрал Павлодар. Она тут же ответила и с ходу заявила.
– У меня есть возможность взять две льготные путевки на две недели на нашу жемчужину реликтовую!
– А что это такое?
– Турбаза. Находится в горах и от нас в 300-350 км, но туда можно попасть только на автобусе, ответила она и продолжила,– представляешь две недели в горах вдвоем. Там есть озеро,  и я тебе гарантирую рыбалку и чудную погоду!
– Катерина! Как это ты себе представляешь? Мне же надо отпуск оформлять, подготовиться. Все бросать так неожиданно…
Вдруг я вспомнил, что стоит необкатанная шикарная белая красавица и тут же принял решение.
– Если мне дадут отпуск, то я тебе завтра позвоню, целую,– завершил на этом разговор и  хотел
положить трубку.
– Смотри не позже завтрашнего дня, иначе путевок не будет, целую, дорогой! – успела ответить Катерина.
Тут же снимаю трубку прямой связи с Президентом  (раньше их много было, а теперь еще больше, но есть главный) и заявляю, что у меня накопилось 156 дней отпуска и хочу хотя бы до осени погулять две недели. К тому же на этот период ничего серьезного не намечается. Получил добро и тут же вызвал своего зама.
– Саня,
завтра я отбываю на Алтай на две-три недели, и ты остаешься за меня. Возражения не принимаются, поскольку у тебя отпуск еще через месяц намечен. Вот бланк приказа за моей подписью, вот заявление – все завтра дооформишь.  Президент дал добро, а я утром рано отбуду на машине. Вопросы?
– Что за спешка. Ты же утром не заикался об отпуске.
– По приезде объясню. Все. Двигай и руководи в меру способностей и традиций.
Он ушел, а я набрал опять Катерину и заявил.
– Так,  дорогая, завтра рано утром я отбываю в твою сторону и надеюсь до вечера добраться до ваших степей.
– А на чем ты поедешь, на служебной с водителем?
– На личной и один. Не задавай лишних вопросов. Я пошел собираться.
– А что ты жене объяснишь?
–
Может у тебя есть сценарий как ее обмануть?
– Нет,  конечно!
Ну, так не задирай меня, до встречи.
– Как я рада, Виталенька, как я соскучилась. Спасибо тебе, что ты так все быстро решил. До встречи!




Знала бы ты истинную причину решения, дорогая! Хотя не скрою, что эта женщина меня очень волновала и нравилась,  и встреча сулила много приятного.
Взял я с полки атлас дорог и стал прикидывать маршрут. Мне предстояло проехать всю нашу область на Юго-Запад (около 400 км) по скверным гравийным дорогам и еще триста км по казахским дорогам, которые по слухам на порядок лучше наших.
Мы ведь дураки- россияне всегда свои колонии обустраивали лучше метрополии. В конце концов доустраивались – развалили исконную Россию, наплодили врагов на границах и сидим в дерьме по уши… Но тогда мы и в страшном сне не предполагали подобное.
Дома я заявил жене, что приглашен на рыбалку в Горный Алтай, на реку Чую, которую ей показывал еще в прошлом год,  и она была в восторге от этого чуда природы.
Взял для отвода глаз пару удочек, резиновые сапоги и прочее барахло. Ее работа никак не позволяла с бухты-барахты взять отпуск,  и я это знал.
И вот в пять утра я уже мчусь по асфальтовому участку на Ордынку на шикарном авто, без проблем с бензином,  с деньгами и перспективой. Сразу за Новосибирском сажаю попутчицу и в болтовне преодолеваю первую сотню пути.
Дальше резко пришлось снизить скорость и ехать в пыли и жаре, поскольку вентилятор этой шикарной отечественной машины гнал в салон только пыль. Пришлось открывать окна и глотать свежий воздух вперемешку с удушливой пылью. Уже на границе будущих государств в небольшой речушке отмылся, протер салон влажной тряпкой и двинул по проселку к обозначенной на карте дороге республиканского значения и вскоре ее обнаружил в асфальте.
Я уже проехал почти 500 верст, на всем пути ни разу не встретил места, где бы можно было перекусить, попить и в туалет сходить. Ишь, какая роскошь – туалет для такой просторной страны, под эту дудочку  незаметно и загадили все уголки природы и продолжаем то же уже 15 лет в век демократии. Правда, кое-где появились точки общепита, но их вернее назвать точками грабежа водителей и полного бескультурья.
На территории Казахстана, действительно, все дороги были покрыты асфальтом, но во многих местах вольные казахи использовали их для езды на гусеничных тракторах,  и такие участки мало чем отличались от наших  гравиек.
И все же строго по графику к вечеру я добрался до Павлодара. Машина вела себя прилично, если не считать, что одна трубка к масляному радиатору заплакала, но голь на выдумки в открытой степи хитра. Я прибыл в прекрасный город, где широченные проспекты, много зелени и великолепный Иртыш, который изрядно загажен  гордостью тракторного машиностроения, течет в Омскую область, а дальше в составе великой реки впадает в Ледовитый океан.
«Волга» не «Жигули» и изрядно измотала меня совместно с жарой, поэтому кроме приятного ощущения прохладного Катиного тела мне уже ничего не хотелось в ту ночь, и деликатная подруга этого и не требовала – впереди маячили две недели.
Рано утром со свертками, пакетами и целым чемоданом с женскими нарядами мы отправились по приблизительному маршруту нового штурмана – Катерины по бескрайним степям Казахстана.
Утренняя прохлада, уверенное урчание прожорливого мотора, шикарные ножки улыбающейся подружки так хорошо ложились на душу, что я ликовал от предпринятой авантюры.
Первый привал сделали у полевого аэродрома, с которого «кукурузники» вели подкормку полей. Катя под навесом разложила всякие припасы и стала меня кормить как ребенка, чуть не с ложечки. Уже стало хорошо припекать, а ехать еще неизвестно сколько по сомнительной дороге, которая вскоре нас привела в настоящую степь, где кроме ковыля и необъятных просторов ничего не просматривалось.
– Ты совсем меня не хочешь, – вдруг спрашивает Катерина, глядя на меня своими игривыми глазками
– А ближайшая заправка скоро будет? – спрашиваю ее, скрыв, что имею полную канистру на всякий случай.
– Откуда я знаю, -  со злостью отвечает она.
– Кончится бензин, тогда нам и заниматься нечем будет кроме секса, – мудро заявляю я.
Ей этот вариант видать понравился, но потом она заволновалась, задав, видимо, себе вопрос: «А что будет после секса в голой степи, где ночью холодина, а днем пекло»
Я же думал немного по другому: «Почему бы не удовлетворить взаимное желание, рано или поздно кто-то же должен нам встретиться и указать верный путь».
– Ты на ходу сможешь раздеться? – спрашиваю ее.
– А что мне раздевать?
С этими словами она поддернула легкий сарафанчик, и предстала в чем мать родила. Я тут же съехал на обочину и заглушил мотор, а она перебралась на заднее сиденье и заняла любимую нами позу.
Только я взялся за ремень брюк, как в зеркало заднего вида увидел приближающийся грузовик.
– Катя! Секс отменяется. Нас настигают гости!
– Какие еще гости, возмутилась она, но все же накинула сарафанчик.
Я вышел из машины и стал дожидаться когда грузовик остановится рядом. Поприветствовав водителя явно  не казахской национальности,  я спросил, когда будет заправка.
– А куда ты едешь, – спрашивает парень. В разговор вмешалась Катя и назвала местность, куда нам нужно попасть.
– Вот там и есть заправка. А какого черта вы здесь оказались. По этой же дороге на 150 километров длиннее..
– Так я по атласу определил маршрут, – говорю и достаю книгу.
– Заткни ты его в задницу и слушай меня. Сейчас разворачивайся и у первой кошары бери налево по проселку и через 60-70 км выедешь на асфальт, опять повернешь влево и через 150 км будешь в «Агдаше». Сколько у тебя бензина осталось?
– На это расстояние хватит, – отвечаю я, и благодарю его. Он умчался, улыбнувшись моей спутнице,  и вскоре исчез за горизонтом.
– Нам правда бензина хватит? – спрашивает моя спутница,  поспешно натягивая трусики.
– Зачем ты их одела?
– Во-первых, мне расхотелось, во-вторых, гигиену нужно соблюдать. Мало ли кто тут ерзал.
Я вспомнил ту попутчицу и улыбнулся в ответ.
– Но ты уже с голой задницей проехала пару сотен км!
– Ничего подобного!. Просто ты и не заметил когда я их сдернула.
– И все зря, что ли?
– Да ну тебя с твоим бензином, теперь буду как на иголках – хватит– не хватит. А потом ты меня во всем обвинишь.
– Скажи честно, – обращаюсь к ней, – если через пару км появится заправка, тебе захочется?
– Нет, уж изволь, какой секс при такой нервотрепке!
– Но ты подумай все же, – и стал педалью акселератора изображать окончание бензина в баке,  и мотор заглох. У моей спутницы пропал дар речи, она притихла как мышка, оглядываясь по сторонам. Наверняка, она проигрывала варианты событий: кто нас встретит на проселке, как ночевать в холодной машине, что потом…
Мне стало ее жалко и открыв багажник позвал ее подержать лейку. Когда она поняла, что худшее не случится, то стала меня поливать оскорблениями  (хорошо, что руки были заняты) типа: «Козел, ты старый! Ты думаешь, что я тебе все прощать буду, если люблю. Ты меня долго будешь упрашивать забыть про бензин и заправку».
Осушив канистру, молча обнял ее и поцеловал в обветрившие губки и тут же понял, что уже прощен. Но трусики так и остались на месте.
– Извини, Виталечка, но я должна отойти от этих переживаний. Давай скорей добираться до базы.
Мы помчались вперед. Вскоре выскочили на асфальт, и часам к шести среди степи замаячил горный кряж. Чем ближе мы к нему подъезжали, тем удивительнее он выглядел с невысокими горами причудливой формы, поросшими кустарниками и небольшими деревцами.  Но были участки отвесных скал почти красного цвета, подсвеченные клонящимся к закату солнышком.
При достаточно развитой фантазии можно было предположить, что перед тобой развалины громадной крепости с башнями, могучими стенами и даже крепостными воротами, к которым мы приближались.
Въехав во внутрь  «крепости», мы стали спускаться к живописному озеру, на берегах которого просматривалась цивилизация в виде опрятного кафе, где мы попробовали хорошего шашлыка по умеренной цене.  Дальше  двинулись к туристской базе, приткнувшейся к крутому склону. Когда- то она принадлежала серьезному ведомству и, судя по постройкам,  была санаторием, но перестройка и здесь похозяйничала, оставив два двухэтажных корпуса с номерами на двоих, столовой и волейбольной площадкой. Все остальное стояло с выбитыми окнами и снятым шифером с крыш.
Администраторша только взглянула на нас и сразу поняла, что к ней приплыл калым. За 150 (стоимость двух путевок) она нас превратила в мужа и жену и поселила вместе. В стоимость услуг,  правда вошла оплата стоянки машины на служебной площадке.
И вот мы, наконец, вдвоем в отдельной комнате, с отдельным коллективным туалетом и умывальником на улице. Зато наступившая ночь была великолепна. Мы вышли на балкон и смотрели на громадные звезды, будто отмытые в горном ручье, луна выплывала из–за гор на фоне фиолетового неба – прелесть, а не панорама. Но резко стало холодать, и Катя ушла в комнату, а я решил еще покурить на сон грядущий.
В комнате я обнаружил разобранную одну кровать и занятую моей спутницей другую. Она уже спала или делала вид. Меня это обстоятельство то ли обидело, то ли наоборот. Достал начатую бутылку коньяка, выпил и завалился в пустую кровать с мыслью: «Захочет – придет» и тут же заснул.
Уже солнце выкатилось из–за гор, когда Катерина начала меня будить, пугая опозданием в столовую. Мы вышли на улицу и окунулись в потоки уже прогретого воздуха, день опять обещал быть знойным, и кроме пляжа никаких мероприятий планировать не приходилось.
Зайдя в столовую, я мгновенно понял, в какую авантюру впутался. Дверь в заведение закрывала штора из серой от грязи марли. Из–за нее выскочила толстая девка в таком же по цвету халате и заорала.
– Я сколько буду вас, засранцы-туристы ждать? Я тоже человек и не собираюсь в этой долбанной кухне торчать часами, – обратилась она к нам и, развернувшись,  скрылась за занавеской. Приятная встреча на пороге.
Мы сели за столик и приготовили какие-то талоны на завтрак. Их взяла милая девчушка, но в таком же замызганном халате. Но меня поразили не грязь па полу и в одежде персонала, а полчище мух в помещении. Не успели на столе появиться тарелки с манной кашей, как там уже барахтались по паре мух. Особо им понравился чай, вернее мутная подслащенная жидкость.
– Катерина! Бежим отсюда пока не подхватили какую-нибудь заразу! – заорал я в отчаянии и выскочил из этого гадюшника, отправился в наше логово. Вскоре пришла Катя и принесла пол булки чудного свежего хлеба и крынку молока. Мы с удовольствием все это проглотили,  и она опять ушла выяснять – наведут ли порядок в столовой.
Куря на балконе, увидел, как Катя возвращается в компании толстой бабы и приготовился произнести пламенную речь по поводу бардака, который устроили эти люди в райском уголке. Но в комнату пришла одна Катя и, завалившись на кровать лицом вниз,  закатила истерику. Немного успокоившись она мне говорит.
– Ты знаешь! Они меня ****ью обозвали и заявили, что еще и на работу сообщат о моем поведении в общественном месте. Представляешь? Я *****, воспитываю дочь, работаю день и ночь и не имею права любить одного мужика. Я *****!
Мне так стало жалко и обидно за нее. Скорей меня так нужно называть, я формально изменяю жене, а она-то разведена и виновата, что поселилась в одной комнате с посторонним.
Вот твари! Своими прямыми обязанностями не занимаются, загадили прекрасное место и находят время и желание отыграться на человеке, который осмелился им сделать замечание. Я стал наливаться злостью и двинул искать ту толстую суку, которая так обошлась с Катериной, но в дверь постучали и на пороге появилась долговязая девица в очках и спортивном костюме.
– Я слышала как вы разговаривали с нашим руководством, – обратилась она к заплаканной Кате, – вы не первые. кто возмущается этими порядками, но наша дама подкармливает всех, кто должен ее контролировать и призывать к порядку.  Вот когда дизентерия начнется тогда забегают. Я инструктор по туризму здесь,  и завтра у нас поход в горы на три дня, пойдемте с нами. Там не будет мух и хамовитых баб. Питаться будем сухим пайком – хлебом, по полбулки на человека в день, печеночным паштетом, по две банки в день и местной минеральной водой. Спать будем в общей палатке на подстилках из кошмы. У нас уже собралось 17 человек. Если вы согласны, то приходите за провизией и обмундированием и завтра в 5-00 в горы. Меня зовут Лера, – она тут же удалилась.
Катя взглянула на меня просящим взглядом. В свои 46 лет я не  разу не ходил  в горы, да и в турпоходы тоже. Предпочитал охоту и рыбалку. У меня уже почти созрело решение – вернуться в Павлодар, пожить там на ее даче у Иртыша и двинуть восвояси. Других вариантов не было. Оставаться здесь и питаться в кафе не хватило бы денег, а находиться в этой грязи и хамстве тоже не было никакого желания.
– Давай, Катерина попробуем в горы сходить, ты хоть раз этим занималась? – спрашиваю ее.
Она кинулась мне на шею, поцеловала, схватила сумку и побежала отовариваться. Вернувшись, послала меня за амуницией. За сборами не заметили, как подкатил вечер, И мы опять улеглись порознь, завтра предстоял переход аж на 18 км по горам. Третья ночь – в холостую.
Как только начало светать, нас разбудили, построили во дворе, провели инструктаж, заставили все вещи скидать в раздолбанный «ГАЗ-63», а самим двигать налегке за инструктором по тропинке. Машина укатила вперед по каменистой дороге и скрылась за кустами.
В группе мы с Катей были самыми старыми,  и над нами все подшучивали, но не зло, а с юмором. Часа через два группа поднялась на небольшую поляну, изрядно попотев, хотя еще не было жарко. Грузовик нас ожидал на этой поляне, а весь скарб аккуратно уже лежал рядом. Вскоре он уехал, а мы все пооткрывали  банки с паштетом и стали его уплетать с хлебом, запивая вкуснейшей слегка солоноватой водой. Потом все покемарили в теньке, хотя несколько пар уединились в какой то пещере.
Ближе к полудню завершили еще один марш-бросок по кручам и оказались на чудном плато. Его окружали красноватые скалы, поросшие непролазным кустарником. На самом же плато буйствовали маки и всякие другие цветы и растения, которых я никогда раньше не видел. Опять подкрепились, и парни затеяли игру в футбол. К ним присоединились и девчонки. Все разделись до трусов и купальников. Даже моя Катя бегала среди молодежи и вертела аппетитной попкой, хотя играла плохо.
Я курил в стороне, вспоминал свою футбольную молодость и завидовал молодежи. В какой- то момент мяч покатился в мою сторону, и я решил показать пацанам удар, которым владел с левой ноги. Но удар пришелся не по мячу, а по валуну, замаскированному травой.
От резкой боли я кажется на мгновение потерял сознание. Инструктор ощупал ногу, которая пухла на глазах,  и стал по рации вызывать машину на ту поляну внизу. Но до нее еще нужно было добраться, спускаясь по круче километров пять.
Нам выделили двух парней и вчетвером мы пошли вниз. Я не шел, а прыгал на одной ноге, цепляясь за палку которую несли парни. Катя замыкала шествие. В узких местах мне приходилось садиться на задницу и продвигаться полуползком. Резкая боль прошла от принятых таблеток, а тупая ноющая сопровождала всю дорогу. Нога опухла, а ступня посинела.
Я проклял за этот отрезок пути все на свете: И Казахстан, и Катю, и турбазу, и свое легкомыслие – переться за сексом за 500 верст. Уже в полубессознательном состоянии меня погрузили в тот же грузовик, парни пошли назад, а Катя, видя как мне плохо, подбадривала всячески.
Внизу нас перегрузили в «скорую помощь» и повезли за 30 км в поселок, где была больница. Рентген показал, что сломано три фаланги. Врач  приготовился  делать гипс, но я наврал, что меня ждет машина, и она увезет меня в Павлодар прямо в больницу. Им было все равно, хотя и предупредили, что на ногу эту вставать нельзя.
На турбазе я в приказном порядке заставил Катю собраться побыстрей, поскольку уже дело шло к вечеру, доковылял кое- как до машины,  и мы в ночь двинули в сторону Павлодара.
Описывать маршрут не стоит. По степи да еще ночью я больную ногу почти не тревожил, но любое движение ею вызывало жгучую боль.
Уже на исходе ночи наперерез машине выскочил заяц, сработал инстинкт, и я взревел от боли, выжимая сцепление, и потерял опять сознание.
Хорошо, что это была степь, и не было практически кювета. Но, очнувшись, понял, что потерял дорогу, а машина потихоньку катится, подминая ковыль. Заглушил двигатель и стал ждать когда хоть немного уляжется боль. Дорогу я нашел быстро, заложив круг метров на 500, и вскоре выехал снова на асфальт.
На рассвете мы расстались с Катериной у ее дома. Она мужественно перенесла расставание, хотя слезы на ее любящих глазах я все же заметил.
  Но самое мучительное началось днем при приближении к Новосибирску. Машин прибавилось, и надо было чаще переключать передачи, хотя я и приловчился это делать правой ногой. Самое противное случилось на повороте на асфальт за 100 км до Новосибирска. Меня остановили на посту ГАИ, проверив документы, попросили открыть багажник.
– Откройте сами и посмотрите, – говорю я.
– Мы без вас не имеем права, – парирует молодой лейтенант.
– Ребята! Я не могу встать, у меня болит нога, – открываю дверь и показываю синюю опухшую ногу без обуви.
Как же вы едете, – удивляется лейтенант, – ведь вы поминутно создаете аварийную ситуацию на дороге. Сейчас мы вызовем «скорую» и отправим вас в Ордынку.
– Зачем «скорую», я сяду за руль, отвезу его в больницу, а машину поставлю в ГАИ, – предложил сержант. Видать,  ему захотелось прокатиться на «Волге».
– Может по -другому сделаем, – прошу я, – вам ничего не стоит тормознуть большегруз с двумя водителями,  и они меня сопроводят до дома. Я им заплачу. У меня вот осталось полсотни.
Мужики мне посочувствовали,  и уже через несколько минут за рулем «Волги» ехал парень из Рубцовки.
А я до глубокой осени ковылял с палкой и предсказывал точно погоду.
Вот так обкатал машину, побывал в турлагере, прошелся по горам, пообщался с прелестной Катей. А секса-то не было, так за что наказали?
     Год спустя я в составе научной делегации, которую возглавлял наш президент,  полетел в Целиноград на какое-то всесоюзное сборище с участием Горбачёва.  Но, самолёт наш посадили из-за непогоды в Павлодаре, обещая, что утром мы всё же попадём в Целиноград. Я рискнул и уехал в город к Катерине, решив нагрянуть неожиданно. Она оказалась дома, но очень удивилась, увидев меня. И, как  мне показалось,  не очень-то обрадовалась.  Надо сказать, что после нашего «турпохода» мы часто перезванивались, но запланированная встреча в Трускавце не состоялась. На исходе ночи, которую мы с Катей провели очень бурно, она в экстазе назвала меня Вовочкой.  Я, сопоставив всё,  понял, что я для Кати  -  пройденный этап. Умом я  её понимал, ведь ей не было ещё и 40 лет. Она вполне могла найти достойного спутника и завести детей.  Но в душе застряла обида, как будто у меня отняли  то, что мне принадлежит.  Через несколько  лет  Катя нашла мой телефон в Москве и сообщила, что потеряла дочь, оказавшуюся  на  полтора десятка лет в тюрьме. На мой вопрос, чем я ей могу помочь, ответила: - «Ничем. Помни меня, пожалуйста, Виталенька». 

19.06.06. Переделкино