Дед ушел на войну, глава 7. Война

        ...Одиноко стало, жалостно стояла группка: Анастасия, Фрося, Вера...

        Моему деду Скобелину Селиверсту Ивановичу, пропавшему без вести в 1941 году, посвящается.
                -------
        Рано утром обошли побережье, поговорили с мужиками, попрощались, пожелали счастливого плаванья и отчалили.  Еще две недели плыли, или, как говорят моряки, шли.
        Еще пятнадцать дивных ночей провели на берегу. Дождей не было, дни стояли жаркие. Воздух напоен ароматами хвои и иван-чая, который покрыл побережье и лесные полянки своими розовыми высокими кипарисиками.
        Днями купались, прыгая в воду прямо с плотов, ловили рыбу. В голубом безоблачном небе резвились жаворонки. Вот голуби появились. Некоторые были породистые, белые. Тоже кувыркались. Значит город близко.
        «Скоро обниму родных, жаль Колька не видит вон того лохматого голубя в самой вышине, уж он то знает породу».
        На островах обильно цвела черемуха. Горьковатые миндальные и в то же время сладковатые, словно Настенькина пудра, ароматы, похожие и на розу и на акацию наполняли воздух. 
        Вода с тихим журчанием омывала коричневую кору бревен. Настроение было приподнятое от ожидания встречи с родными.
        Появились первые дома Абакана. Запань была не на самом краю города. Заработали веслами, направляя плоты к запани. Слава Богу, дошли хорошо, сегодня 23 июня, наверное, встречают. Хотя откуда знают, радио то у нас нет.
        Но народу на берегу было много.
        - Праздник, что ли? - Селиверст вглядывался, пытаясь понять необычное оживление на берегу.
        Причалили. Громко говорило радио:

        «Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»

        Селиверст повернулся к мужикам, обнялись:
        - Ну, вот и все.
        Навернулись слезы, появилась злость, сжались кулаки.
        Селиверст поднялся на берег, где стояли столы и сидели военные. К столам были очереди. Постоял в веренице таких же молчаливых мужиков, записался добровольцем и пошел домой к любимой жене и детям.

        Через две недели Селиверста провожали всей семьей на вокзале. Народу было много, женщины плакали. Дети махали ручками, когда папы в новеньких незнакомых шинелях и сапогах запрыгивали в широкие двери теплушек.
        Одиноко стало, жалостно стояла группка: Анастасия, Фрося, Вера, Николаша, Люба и Галочка, которая махала ручкой и повторяла:
       - Папа, халесий, пливези касетку!

        Через два месяца Селиверст был в Абаканском госпитале. После ранения, отправлен на побывку в связи с лечением. Побыл дома неделю после госпиталя, сказал:
        - Война страшная, наверное, не вернусь. 

        Поздней осенью пришла похоронка.
        Мой дед и мамин отец Селиверст был связистом, всегда на передовой, где похоронен, не знаем.
        О судьбе Миши и Ефима мама не рассказывала.

        15.10.2023 г., Санкт-Петербург.

        Содержание:  http://proza.ru/2025/01/25/1818

        На фото мой дед Селиверст Скобелин, сын казака Ивана Скобелина, погибшего в Первую мировую.