Свято место пусто не бывает

(Продолжение рассказа «Пообещайте мне, любовь»)

Если с одним судьба нить обрывает,
Придет другой, чтоб эту нить связать…

     С кладбища шли молча. У каждого были свои думы. Решетов, поглядывая на девушку, пытался найти повод для обещанного разговора. Васена, заметив легкую седину на висках Геннадия, пыталась угадать его возраст. И, как часто с ней случалось, озвучила свою мысль вслух:
- Вы молоды, Геннадий, а виски уже седые. Издержки профессии?
Решетов усмехнулся: этого вопроса он не ожидал, но, коли уж он прозвучал, ответить нужно:
- Для появления седины есть много причин, профессиональные издержки в том числе. Мне тридцать два года, Василиса, еще не стар, но уже и не молод. Что вас еще интересует? – Решетов ожидал, что следующим будет вопрос об Иване, но ошибся:
- Как вы думаете, почему молодые парни, считай мальчишки, выбирают такую нелегкую профессию, как у вас?
- У каждого своя причина, - Решетов с интересом глянул на спутницу, - одни ищут романтики, порой не зная на что подписываются, другие – самоутверждения, ну, а третьи… - Решетов на мгновение замолчал, подбирая нужное определение:
- Бегут от себя, - опередила Васена.
- Вы правы, Василиса, но бегут не столько от себя, а скорее, от возникших обстоятельств, когда нельзя их ни исправить, ни заменить!
Васена согласно кивнула головой. Следующая фраза опять удивила Решетова:
- Геннадий, мои родители не знакомы с Ваней, я бы попросила вас не заострять внимание на наших с ним отношениях!
- Ваши родители не знают, что Иван Быстров ваш жених?!
- Здесь своя история, - Васена смутилась, - я вам после все объясню. Хорошо? Мы с Ваней просто знакомые, а вы его друг, и я приглашаю вас к нам в гости. Если вас это не устраивает...
- Отчего же, - возразил Решетов, - теперь мне хочется узнать почему это невеста, вдруг, оказалась не невестой, а жених не женихом? – губы Решетова тронула легкая улыбка, - вроде бы поселок небольшой, а такие вот тайны мадридского двора!
- У вас глаза, как грозовое небо, меняются по настроению! – Уводя от темы, сказала, Васена. Спохватившись, замолкла: «Ляпнула! Когда она научится держать язык за зубами?!» 
- Вы всегда так прямолинейны? Мне это принять, как комплимент, от красивой девушки? - «грозовые» глаза глядели с любопытством, требуя ответа.
- Можно и за комплимент, а что в этом плохого?
Решетов снял фуражку, пригладил темный ежик волос, явно скрывая смущение:
- Такой комплимент мне сделали впервые! К тому же такая девушка как вы! До сей поры, считал свои глаза серо-зелеными, – улыбаясь, признался Геннадий.
Она остановилась у небольшого, опрятного домика:
- Ну, вот, мы и пришли! Проходите, пожалуйста! - И, видя нерешительность Решетова, слегка тронула его за локоть, приглашая, - мама волнуется, я ведь, убежала на кладбище ничего ей не объяснив.
Из дверей дома показалась мать Васены, Мария Захаровна, увидев, что дочь пришла не одна, поздоровалась с гостем, вопросительно глянула на Васену:
- Геннадий, - голос Васены дрогнул, выдавая волнение, - удобства у нас в огороде, если вам нужно. – Решетов догадался, что девушке необходимо это время, чтобы успеть объяснить матери его появление. Он, кивнув головой, пошел в указанном направлении.
- Мама, - заторопилась Васена, - это сослуживец Ивана Быстрова, сопровождал его гроб, а Ваня Быстров, тот, кто спас меня в детстве из Ямы. Ну, ты помнишь, да? Ваня приезжал в прошлом году в отпуск, мы с ним встретились, вспоминали, гуляли. А теперь, вот так все повернулось! Геннадий здесь один, никого не знает, я пригласила его к нам в гости.
 Мария Захаровна, согласно кивнула:
-  Гость, есть гость, встречать будем.
Вернувшийся Решетов взял ситуацию в свои руки:
- Капитан третьего ранга Решетов Геннадий Иванович! Можно просто Геннадий и на «ты». Приятно с вами познакомиться, - целуя, протянутую ему руку, отрекомендовался он.
- Мария Захаровна, мама Васены, Василисы, поправилась она. - Мне приятно взаимно. Проходите в дом, милости просим!

     К обеду мать Васены достала из холодильника бутылку «Старки», разливая по рюмкам, пояснила:
- Помянем хорошего человека, если бы не он, не сидела бы Васена сейчас с нами. – Встретив вопросительный взгляд Решетова, пояснила, - лет десять ей было, плавать не умела, стала тонуть, вот Иван и вытащил ее полумёртвую.
- Мама! Я, после обеда, Геннадию все расскажу сама, а сейчас давайте обедать.
За обедом Мария Захаровна деликатно расспрашивала гостя обо всем: о семье, службе, родителях. Решетов, отвечал коротко, по существу. У Васены появилась возможность рассмотреть Геннадия: высокий, широкоплечий, светлые глаза и темные волосы, редкие брызги седины на висках. «Говорящие» широкие брови, они, во время разговора, повторяли все эмоции хозяина: хмурились, удивленно приподнимались, улыбались, распрямляясь. Нос, по-мужски крупный, с горбинкой. «Ломанный, - предположила Васена, - для их профессии это не удивительно!» Красиво очерченные губы. Властные.  Задержала на них взгляд и отчаянно смутилась, встретившись с глазами Решетова. Он поймал ее взгляд, губы тронула улыбка, в ответ на ее внимание. Мысленно сравнила Решетова с Ваней: нельзя сказать, что Геннадий был красивее, просто, они были разные! Отчего-то, человек, сидящий перед ней смущал и, одновременно, притягивал ее взгляд.
 Геннадий ел не жадно, но быстро, по-военному. Обращали на себя внимание руки: не суетливые, сильные, уверенные. Красивые руки, не чернорабочего, но и не лодыря. Они одинаково уверенно могли бы держать штурвал и обнимать плечи любимой! Васена с удивлением подумала: именно таким, в ее представлении, был капитан Грей из «Алых парусов» Грина! Что сейчас происходит? Начало новой сказки? Нет! Хватит уже сказок, пора снимать розовые очки! Насмотрелась!
Мария Захаровна, налила еще по рюмке, Решетов отказываться не стал, но заметил, что рюмка Васены остается полной:
- Успеет еще, - вступилась за нее мать, - торопиться некуда! Всего-то двадцать лет, вся жизнь впереди!
«Деликатно напомнила мне о разнице в возрасте, - подумал Решетов, - Двенадцать лет, куда их денешь! Вот только сердце, почему-то не соглашается ничего слышать, никакие доводы. Впервые, за последние пять лет!» Он поблагодарил хозяйку за обед, вопросительно посмотрел на Васену:
- Давайте, в беседке поговорим, - ответила она на его немой вопрос, - Там не жарко и ничего не мешает!
- Согласен, - вслух сказал Решетов, а про себя добавил: «С тобой, хоть на край света!» и направился вслед за Васеной.
    Они сели за небольшой столик друг против друга: Решетов ждал, а Васена собиралась с мыслями. Ей не хотелось ничего утаивать или изменять произошедшее - все, как было и все, как есть.
Она начала с того, как десятилетняя девочка, повела на пруд своего дядю Пашу, как наглый мальчишка столкнул ее, не умеющую плавать, в глубокую Яму. А спас ее Иван, пока еще не царевич. Пообещавший, в последствии, ей любовь. Как она, доверчиво поверив ему, десять лет ждала его, бережно сохраняя его подарок, талисман, якорек, на простенькой стальной цепочке, по которому они должны были узнать друг друга. А год назад они встретились, случайно, Иван-царевич не узнал ее. И только наличие талисмана помогло оживить его память! Василиса, погруженная в воспоминания, не могла видеть, как сопереживая ей, менялось лицо Геннадия:
- Я так понимаю, в течение десяти лет вы не виделись? – В серых глазах непонимание.
- Ваня с родителями жил в городе, а в Михайловское приезжал к родственникам, побродить в горах, которые сильно любил. И тогда, когда спас меня, он гостил у нас, в Михайловском. Видимо, решил искупаться. Увидел, что меня столкнули в воду, кинулся спасать. Так распорядился случай или судьба! Спас, заставил поверить в сказку и ушел, надолго. Спасенная девчонка оказалась фантазеркой!  Поверила! Придумала такую любовь, какой ее представляла!  Удобную, не умеющую разочаровывать! "Это я потом поняла, когда разбились мои юношеские иллюзии. Трудно было принять, тот факт, что он никогда не искал со мной встреч, да и не помнил обо мне. Зачем ему, взрослому парню, помнить о спасенном лягушонке?  Когда мы увиделись уже взрослыми, Ваня не знал, как ко мне отнестись: его мужская суть тянулась ко мне с поцелуем, а другая, помнящая маленькую девочку, грозила ему пальцем, запрещая. Я поняла, что мой предмет мечтаний так и не стал Иваном-царевичем, а навсегда остался для меня братцем - Иванушкой!"
Любовь оказалась иллюзией, а место принца осталось вакантным.
Васена, взглянув на Геннадия, поразилась увиденному: облегчение и… радость отражались в его глазах, которые даже не пытались скрыть эти чувства:
- Мне хочется сказать тебе словами Пьера Безухова: «Если бы я был моложе, умнее, красивее, то немедленно предложил бы тебе свое сердце!»
- Я не помню, что ему ответила Наташа Ростова, но я бы сказала, что подумаю над этим предложением! – С озорничав, Васена закрыла лицо ладонями, не веря, что смогла произнести эти слова человеку, которого знала неполных три часа.
Решетов отнял ее руки от лица, взял ладонь, бережно, надежно, давая понять, что услышал, подаренное ему обещание, и не желает отпускать доверенное ему сокровище. Следующая за этим фраза прозвучала для Васены, как выстрел:
- Я был женат, Васена (Решетов впервые назвал ее так). Мне было двадцать семь лет, я был влюблен и счастлив. Свадьба, кольца все, как полагается. Мой отец, капитан дальнего плавания в отставке, подарил нам на свадьбу автомобиль «Волгу». Машина есть, значит свадебное путешествие прилагается. А потом произошло непоправимое…  Я за рулем, а Лиле вздумалось поцеловать меня, на мгновение отвлекся от трассы, ответить ей. Поцелуй оказался для нас последним! Я выехал на встречную, а тут бортовая, стесала нам правый бок. Я очутился в больнице с сотрясением, а Лиля в морге. Тогда спасла только работа, служба. Хотелось уйти куда угодно: надолго, глубже, под воду, спрятаться. Выбирал, где труднее, чтобы не думать. Вина, жрала немилосердно, самим горьким было то, что я понимал, что заслужил это! Не знаю, прощу ли когда-нибудь себя?
Васена, указала глазами на шрам, прочертивший висок Геннадия:
— Это оттуда?
Решетов кивнул, подтверждая. Поднес ее руку к губам, благодаря за сочувствие:
- Да, как напоминание, что жизнь и смерть – сестры и всегда рядом, одна убегает, а другая догоняет!

     Разговор на время иссяк. Васена забыла отнять руки, а Решетов и не собирался их отпускать. Они были сейчас, как два сосуда, соединенные друг с другом руками, одновременно, отдавая, и наполняясь. Молчанию, как и слову, дана власть: слово озвучивает то, что родилось в молчании. Васену, задумай она сравнить, удивило бы, что человек, сидящий перед ней, и образ, возлюбленного, созданный ею в своих мечтаниях, начинали совпадать!
Решетов, не отрываясь, смотрел на золотоволосую девушку, сидящую перед ним, ловил себя на мысли: он такой и представлял себе Ассоль из «Алых парусов» Грина. Сейчас он понимал, что капитан Грей, поменяв паруса, сделал сказку возможной, а маяком, зовущим его это совершить, была Ассоль, она несла в себе тот свет, который не позволял кораблям заблудиться, сесть на мель, разбиться о рифы! Васена, верящая в чудо, могла бы стать для него той желанной гаванью, которую он столько лет ищет. Вот только поверит ли? Захочет идти рядом? Надежда на счастье, как забытая мелодия, робко пробивалась сквозь память, оттесняя все больное и горькое, заполняя новыми светлыми нотами. Он не отступится! Неужели кто-то может сомневаться в том, что им, на время потерявшим друг друга, хватило одного взгляда, там, на кладбище, чтобы узнать и больше никогда не расставаться. В юдоли смерти рождалась новая любовь! Решетов хотел верить, что Васена, его Василиса, узнав его, будет думать так же! Как бы это кощунственно ни звучало, но он благодарен Ивану за эту встречу!
Голос Решетова звучал глухо, казалось, что он, рассуждая вслух, пытается убедить в озвученном, прежде самого себя:
- Я собрался уходить с кладбища, когда меня остановила чья-то боль. Я знал ее, такую же боль, пусть давно, но знал! Девушка бежала, ничего не видя перед собой.  Я не мог видеть ее глаз, но был уверен, что в них была растерянность и обида. Как же так? Разве такое может произойти с ней? Глаза обиженного подростка, у которого отняли мечту! Она не хотела верить, что все, чем она жила, вдруг, в одно мгновение, разбилось, как елочная игрушка, встретившая на своем пути камень!  Не хотела понимать и принимать такую жизнь! И, как протест, - слезы! Я, в свое время, не мог даже плакать!  Я не знал, кто эта девушка, кем она является моему погибшему другу. Вернулся, понимая, что человеку в таком состоянии, нельзя оставаться одному. Я подошел к ней и понял, что не хочу уходить, отпускать ее! У этой необычной девушки оказалось два имени: Васена, весна, весенняя, и, царственное, - Василиса! И, оба они, мне нравились!
    Руки Решетова жили своей, отдельной жизнью: они, не переставая, гладили ладонь Васены, сжимали, и снова гладили, не собираясь отпускать:
- Никогда не думал, - усмехнулся Решетов, - что человеческие эмоции имеют столько оттенков! Как их можно передать словами? Я, до встречи с тобой, не поверил бы, что мне хватит одного твоего взгляда, чтобы, добровольно сдаться в плен!  И, как мне трудно, сейчас, найти слова, чтобы объяснить себе и тебе, что происходит с нами. Это какой-то Апокалипсис, когда в одно мгновение разрушилось старое, а новое только начинает рождаться!
Васена, молча, смотрела в глаза Геннадия, пытаясь понять: это он серьезно? Его стремительность оглушала, не давая возможности осмыслить и понять все происходящее. Как она должна отвечать на почти признания этого взрослого человека? Свою эфемерную любовь к Ване она взращивала столько лет! А из рук этого, по сути незнакомца, ей не хотелось забирать ладонь уже сейчас. Сколько нежности в этих серо-зеленых глазах! Васена не могла видеть, что отражали ее, собственные глаза, а Решетов увидел, как удивление сменилось сомнением, в правдивость того, что она сейчас слышала. Понимая ее состояние, он предложил:
- Я не тороплю тебя, не имею на это права. Только скажи мне, у меня есть шанс на взаимность?
-Шанс всегда есть, - Васена смущенно улыбнулась, пытаясь забрать ладонь, - мне нужно время…
-  Я тебя услышал, - не отпуская ее руку, ответил Решетов.
- А я вам лимонаду принесла, - Мария Захаровна, улыбаясь, вошла в беседку, поставила на столик бутылку лимонада и два стакана, - обо всем переговорили, поди?
Васена заметила, как мать скользнула тревожным взглядом по Решетову, все еще сжимающему ее ладонь, остановилась на лице Васены, пряча за улыбкой недовольство.
- Спасибо, Мария Захаровна, но мне пора уходить. Благодарю Вас за гостеприимство.
Мать Васёны, кивнула головой, прощаясь:
-  Возвращаетесь к себе?
- Да, на Север, в Мурманск!
- Доброй вам дороги!
- Мама, я провожу Геннадия, не волнуйся, скоро буду.
За калиткой остановились:
- У меня завтра будет свободный день, В город уеду только вечером, рейс в два ночи. – Решетов, медлил уходить, стоял, не решаясь предложить ей встречу. Васена это почувствовала:
- Я приду в парк, к часу дня. – отвечая на его мысленный посыл, пообещала она.
Решетов, прощаясь, с сожалением отпустил руку Васены:
- До завтра, солнечная девочка! Если моя просьба приемлема, подари мне свое фото, а на обратной стороне напиши точный адрес.
- До завтра, – одними губами откликнулась Васена, кивнув в знак согласия.

    Он ждал Васену у входа в парк. Одетый в гражданскую одежду казался моложе и красивее. Вместе с формой исчезли строгость и официоз. Льняные светло-серые брюки, подчеркивали стройность ног, белая рубашка с коротким рукавом открывала крепкую загорелую шею, сильные руки.  Темные, непокорные волосы, взъерошенные ветром, могли принадлежать мальчишке, а не строгому морскому капитану.  Васена залюбовалась Решетовым. Он обернулся, почувствовав ее взгляд, широко улыбнулся, направляясь ей навстречу:
- Неужели эта неземная красавица пришла ко мне на свидание?
-Вообще-то, мне назначал свидание капитан третьего ранга, вы случайно не встречали здесь такого?
-Заболел от любви ваш капитан! Слег! Я вас не устрою? – малахитовые глаза смеялись, а руки тянулись к ней, приветствуя! Без особого усилия, как ребенка, приподнял на вытянутых руках, кружа ее в воздухе.
Васена, не ожидавшая такого бурного приветствия, смутилась, краснея. Белый сарафан, в крупный зеленый горох, взметнулся вокруг стройных ног. Рыжие длинные волосы разметались по плечам. Зеленоглазая нимфа, некогда пленившая Одиссея!  Решетову стоило немалого усилия, чтобы отпустить девушку. Пухлые губы манили, притягивали его взгляд, жадный, полный желания. Но он не смел нарушить своим напором ту хрупкую связь, которая только начинала появляться между ними. Девочка, юная, чистая не отпугнуть бы!
Васена, чтобы скрыть смущение, достала из сумочки фотографию и протянула ее Решетову:
- Такая устроит? Лучшей не нашлось!
Решетов, взглянув на фотографию, неожиданно спросил:
- Васена, ты точно земная? Здесь ты паришь в воздухе!
- Можно сказать и так, - засмеялась она, — это я на качелях. Кстати, фото сделано здесь, в парке.
- Пойдем, - Решетов протянул ей руку, - хочу увидеть тебя летящей, чтобы такой запомнить!
- На качели? С удовольствием! - согласилась Васена, принимая его руку.

     Качели были двух видов: лодочки, для детей и людей, боящихся выпасть при движении, и доски, требующие наличие у партнеров особой сноровки. Васена предпочитала второй вариант. Чтобы размах качелей был синхронным, усилия партнеров должны быть приблизительно равны. Решетов это понял, видя, какие старания прилагала Васена, чтобы соответствовать заданному темпу. Сколько восторга в ее колдовских глазах! Васена, как птица, летела ему навстречу, улыбаясь, расправив руки-крылья. Сказочная сирена, сводящая с ума моряков! Казалось, еще мгновение, и она в его объятиях! Но коварные качели, делая очередной рывок, уносили мечту на недосягаемую высоту. Решетов, любуясь девушкой, постепенно остановил качели, задержал стропы, чтобы Васена смогла спуститься на землю. Протянул руку, навстречу, желая поддержать. Она, проигнорировав его предложение, спрыгнула сама. Оступилась, качнулась, падая прямо в ждущие ее руки. Васена подняла лицо, желая извиниться за свою неловкость, и осеклась. Глаза, напротив, смотрели на ее губы, не отрываясь: страстно желали их и не решались одновременно. Она закрыла глаза, не зная, что ответить на его немой призыв, а Решетов, приняв ее жест за согласие, поцеловал. Не отпускал ее губ до тех пор, пока обоим не стало хватать воздуха:
- Я тебя никогда и никому не отдам! – Выдохнул, утверждая, как обет, преподносил, как аксиому - истину, не требующую доказательств!
Васена в ответ улыбнулась.
- Сомневаешься?
Качнула головой отрицая:
- Нет! Вспомнила. Мы с Ваней несколько раз поцеловались: он меня, между поцелуями, уговаривал, не выходить замуж за моряка, да и вообще за тех, кто носит форму! Жизнь, в подобном браке, предполагал он, не самая радужная!
- Ну, я не Ваня! У меня свои понятия о том, как должна себя чувствовать в браке со мной моя женщина. Мужчина чувствует свою женщину! А, что касается людей в форме, ни для кого не секрет, проблем в их жизни достаточно, значит, у их близких тоже.
Наклонился за очередным поцелуем, но Васена успела выставить навстречу его губам ладонь:
- Ген, люди ходят!
Решетов замолчал, поворачиваясь к ней:
- Назови меня, так, еще раз, пожалуйста!
-Гена, не торопи меня, дай время! – Попросила, смущаясь.
- Какой же ты еще ребенок! -  Увидев тележку мороженщицы, спросил, -
Мороженное хочешь?
- «Ленинградское», если есть, - согласилась Васена.
Усадив ее на скамейку, пошел покупать мороженное:
— Вот, держи, твое «Ленинградское»!
Себе Решетов взял «Пломбир» в вафельном стаканчике:
- Не люблю глазурь, - объяснил он свой выбор.
Как бы аккуратно ни обходились с мороженным, но пальцы, в любом случае, оставались липкими. Васена достала из сумочки носовой платок, с вензелями в уголке, любовно вышитыми мамой, вытирая пальцы, вздохнула: шоколад едва ли отстирается! Краем глаза она видела, как Решетов, провел тыльной стороной ладони по брючному карману, досадливо поморщился, не обнаружив носовой платок, который остался в форменных брюках! Она, без слов, вложила в его крупную ладонь свой миниатюрный платочек. Решетов, отер пальцы, развернул платочек, увидел вензель, удивился:
- Девушка, а вы не перепутали век? – Спокойно убрал платочек в свой карман, не объясняя зачем. Васена не потребовала вернуть. Может, машинально получилось? Она не удивилась прозвучавшему предложению:
- Сходим на кладбище? Хочу перед отъездом с другом проститься!
Их мысли опять совпали. Дорогу к кладбищу выбрала через поле, дальше от жилых домов: чтобы родители не знали об этом свидании. Официально она сейчас должна быть на работе, в больнице. Договорилась с напарницей, чтобы та подменила. Не хотелось, чтобы мама узнала об их встрече, особенно после вчерашнего разговора. Обидного.
Как только Васена, проводив, Решетова, вошла в дом, сразу же поняла, что мать чем-то недовольна:
- Собиралась уж идти в дом за иконой, благословлять дочь с первым встречным!
- Ой, мама, не начинай! Плохо, что ни с кем не встречаюсь, а еще хуже, если случай свел с интересным человеком! Теперь-то, что не так?
- Насчет интереса не спорю, но, что он почти вполовину старше тебя, вот это уже неправильно! – парировала мать.
- Я что за него замуж собираюсь?
- Ты, может, и нет, а он точно не против, урвать молоденькую!
Васена, обидевшись на мать, ушла, не захотела продолжать неприятный ей разговор.
     Вдоль тропинки, по которой они шли, к кладбищу росли колокольчики. Васена остановилась, нарвать букетик живых цветов, искусственные цветы на венках долговечнее, но в них нет жизни! Впрочем, уйдет жизнь и из этих, собранных ею цветов, завянут еще до вечера, подтверждая истину, что жизнь – мгновение. Решетов взял руку Васены в свою и не отпускал вплоть до кладбища. У могилы стояли молча, каждый думал о своем. Васена представила синие, смеющиеся глаза, так честно обманувшие ее когда-то, улыбку, пообещавшую ей сказку. Высокого, красивого парня, в смерть которого верить не хотелось! Решетов просил прощение у друга за то, что, как мальчишка, влюбился в его подругу, и теперь отчаянно добивается ее взаимности. Сообщал, что ситуация, на подлодке, повлекшая за собой гибель людей, неизвестно как скажется на судьбах многих, оставшихся в живых.
До развилки дошли молча. Васене – прямо, до ее улицы и дома, а Решетову в право, назад к парку и до гостиницы. «Прощай» - безнадежное слово, лучше – «до свидания», но ни то, ни другое не отменяет расставания!
Обнял, пытаясь удержать, целовал, запоминая запах, нежность, вкус!
Отпуская, попросил:
- Если примешь решение, - дай мне знать. Я свое уже принял, и ты его знаешь!
Васена, прощаясь, обняла его за шею, приподнялась на цыпочки, поцеловала робко, неумело, нежно.
- Ты иди первой, я хочу тебя запомнить! Руки, потерявшие контакт, осиротели.

     Спустя два дня на имя Васены пришла телеграмма, в которой Решетов сообщал, что благополучно прибыл на место. Читая эти скупые строки, Васена улыбнулась, жизнь опять начала раскладывать свои карты, избирая ее своим заложником. Она, расставшись с Решетовым, пыталась анализировать события, произошедшие в ее жизни за столь короткий срок. Но все ее усилия заканчивались одинаково: ощущением сильных рук Решетова на своих плечах, властных, нетерпеливых губ на своих, покорившихся ему губах. Их случайная встреча начинала приобретать черты самой неслучайной. У любви много лиц, но, как узнать среди этого множества, предназначенное только ей одной? Одно знала точно, если ее влечение к Решетову станет приобретать иллюзорные черты, она прекратит с ним всякое общение. Сказочной невестой она уже была. Ей, как и любой женщине, хотелось любить и быть любимой! Решетов, ворвавшись в ее жизнь, дал почувствовать ей аромат влюбленности, сулившей перерасти в большую любовь! Васена, жадно вдыхая его, хотела и боялась его одновременно. Она, обжегшись, до конца не верила в возможность такого чувства. В ее понятии выражение: «требуется время» значило длительный отрезок времени, необходимый для того, чтобы понять и принять правильность сделанного выбора. Пугало сиюминутное утверждение Решетова: «сейчас и на всю жизнь». Решетов, своим «никогда и никому не отдам!» как бы ставил на ее руку тавро, татуировку принадлежности, которую никак и ничем нельзя было вытравить. По сути, давал обет на всю жизнь сам, чего ожидал и от нее!
Васена не могла решить, чью сторону ей следует принять: разума или сердца? Разум мудрее сердца он блокирует боль, стыд, жалость к себе. Сердце, ранимое и отзывчивое. Никому не удалось примирить их! Выслушав рассудок, она ожидала сигнал от сердца.

    После короткой телеграммы не было больше ни звонков, ни писем. НИ-ЧЕ-ГО! Васена терялась в догадках. Зачем нужно было ему, взрослому человеку, разыгрывать перед ней мгновенную влюбленность? Флирт – привилегия женщин и не присущ мужчине. Разум осуждал, выносил нелицеприятный вердикт – лжец! Вспомнилось утверждение, бытующее в народе, что у моряков, в каждом порту – возлюбленная! И только сердце робко подавало свой голос в пользу обвиняемого: «Не торопись, верить в плохое, пока сама не убедишься в этом!» Васена прислушивалась к этому тихому шепоту, ставившему ее перед решением простым и сложным одновременно! Опять ждать, чтобы потом разочароваться?
     Решетов пропал с сердечных радаров, ни одна антенна разума не могла ответить: где он и что заставило его быть таким непорядочным в глазах Васены!
 
     В больницу, где работала Васена, прислали двух молодых врачей: терапевта и окулиста, молодые и неженатые – специалисты на выданье!
Терапевт, Смышляев Юрий Александрович, проявил к ней внимание с первой встречи, он добился, чтобы медсестру Дорохову Василису Петровну прикрепили к его кабинету. Васена не возражала: работа есть работа, куда пошлют, там и трудись! К тому же новое место избавляло от ночных смен.
В первый же день работы новый доктор удивил ее тем, что попросил называть его запросто: Юра. Возражения были пресечены в корне: «Молодые, работаем вместе, зачем этот официоз!» Так как молодой доктор не знал ее второго, домашнего имени, то величал торжественно – Василисой! Василису смущали его знаки внимания: теплый взгляд, забытый на ее лице, тон голоса, касание пальцев, когда передавал ей карточку больного для заполнения. Уже через месяц пригласил ее в кино. Василиса согласилась, почему бы не скоротать вечер в компании интересного молодого человека?
Во время сеанса доктор попытался завладеть рукой Васены, но она решительно отняла свою ладонь, ей не хотелось чужого прикосновения! Это было неправильно! Она позволила это только одному человеку – Геннадию Решетову, капитану третьего ранга, но тогда ей самой хотелось чувствовать тепло его рук.
Мысль о Решетове понизила градус ее настроения. Доктор, попросил разрешения ее проводить, по дороге к дому, развлекал ее случаями из студенческой жизни, а она шла и слушала молча. Случаи были смешными и у прежней Васены вызвали бы искренний смех, но не сейчас. Решетов! Он, как магнит, притягивал ее к себе, и симпатичный доктор потерялся на его фоне! Вспомнилось: «С пресной пищей, узнаешь цену соли!» Когда стали прощаться у калитки, доктор попытался взять реванш, обнять Васену, чтобы не дать ей уйти, просто так, без поцелуя! Она, освободившись
из его объятия спокойно пояснила свое поведение:
- Юрий Александрович, давайте обозначим границы наших отношений. У меня есть любимый человек, он морской офицер. Сейчас охраняет границы нашего государства! Поэтому никаких вольностей от кого бы то ни было я не приму!
- Тогда почему ты приняла мое приглашение? – В голосе обиженного доктора явно прослеживалось желание уязвить ее:
- Просто не подумала, что ваше приглашение нужно оплачивать!
После этого случая Васена вернулась на свое прежнее место дежурной медсестры, а, рядом с доктором, появилась другая, видимо, более сговорчивая. Вопрос: любит ли она Решетова, больше перед Васеной не стоял. Незримая для других, метка, не признающая рядом с ней чужого, утверждала одно – любит!

     В день восьмого марта Васена возвращалась домой в приподнятом настроении: на собрании в честь международного женского дня ее наградили почетной грамотой, и, как приложение, дали одну красную гвоздику! Дома, мама, вручая ей коробочку духов, ее любимых «Серебристый ландыш», протянула белый конверт, по краям расцвеченный красно-синими квадратиками – знак авиапочты:
- Заказное. Утром принесли. Я расписалась вместо тебя. Похоже от военного, номер воинской части.
Васена видела, что мать лукавила: не увидеть в адресе отправителя фамилию «Решетов» было нельзя, смущали только инициалы: И.В. Подчерка Геннадия Васена не знала, оставалось только вскрыть конверт, чтобы найти ответ на свои вопросы.
Васена поблагодарила мать за подарок поцелуем в щеку, пошла в свою комнату переодеться. Письмо жгло пальцы, противный холодок, проскользнул по спине, словно предупреждая, что заказные письма со знакомой фамилией, но с незнакомыми инициалами, явно, не к добру!
Она нетерпеливо вскрыла конверт, достала обыкновенный лист писчей бумаги. Почерк размашистый. Мужской. Страница исписана полностью.

«Уважаемая, Васена! Простите мое фамильярное обращение, ибо вашего полного имени я не знаю. Представлюсь: Решетов Иван Владимирович, капитан дальнего плавания в отставке, отец Геннадия Решетова. Не знаю в курсе ли вы о той внештатной ситуации, которая возникла на судне, где служил мой сын? Если нет, то сообщаю, что это печальное происшествие отягощено еще и человеческими жертвами. Трое офицеров, в их числе мой сын, были отстранены от занимаемой должности, несколько месяцев шло следствие, работала серьезная, государственная комиссия. Мне об этом сообщил мой старый друг, я тут же выехал поддержать сына.  В поисках нужного мне документа, в столе сына, я обнаружил недописанное письмо к вам, Васена. Здесь же лежала ваша фотография с адресом на обратной стороне. Коим я и воспользовался. И дамский носовой платок. Если Гена все это хранил, значит, вы ему дороги! Поверьте мне, я знаю своего сына. Почему я пишу к вам? Какую преследую цель?  Чтобы вы знали причину молчания Гены: признаваться в подобном перед любимой девушкой совсем не просто! Сейчас все претензии к Геннадию сняты, но он решает подать в отставку. Отговаривать его не стал: он взрослый человек и сам принимает решения. Если вы, Васёна, ждете увидеть капитана с золотыми погонами, то должен вас разочаровать – это уже в прошлом.   Не причиняйте ему боль своим разочарованием, Гене уже пришлось однажды хоронить свою надежду. Ну, а если вам интересен мой сын, как любимый человек, то моя нижайшая просьба, дайте ему понять, что помните, что он нужен вам, позовите! Ему это необходимо, как воздух, особенно сейчас. Позовите его!
Воспользуйтесь адресом на конверте, если принимаете мою просьбу, а, если что-либо вас не устраивает, навсегда забудьте его».
               

                С уважением: И. В. Решетов.

    Васена несколько раз прочитала письмо, боясь пропустить хотя бы один нюанс, намек, найти тайный подтекст! Письмо оставалось предельно лаконичным, не содержавшим никаких подводных камней! Любишь - позови, не уверена – не играй, забудь! Если отец Геннадия решился написать ей, значит, переживает за душевное состояние сына, Гена, скорее всего, не знает об этом письме. Вспомнила его слова при расставании: «Если примешь решение – дай мне знать!»
Настало время? Сказать о том, что уже давно решила и приняла. Напрягало отсутствие хотя бы каких-либо известий о предмете любви! Теперь все объяснилось. Захотелось его увидеть, услышать голос, дотронуться, просто так, молчать рядом, ощущая его присутствие! Как она уже устала ждать! Ждать и не быть уверенной ни в чем! Ну, напишу ему: люблю и жду, а что получу в ответ? Да, хоть что-нибудь! Лишь бы ответил, позвал, нуждался!

     Мать уже ни один раз, заглядывала в комнату дочери, но, встретив ее невидящий взгляд, уходила, не тревожа: «Опять этот Решетов! Взрослый мужик, поманил девчонку, блеснул золотыми погонами, и скрылся! И это письмо, видимо, от отца, что в нем? Еще одна смерть? С такой профессией станется! Одному только успели поставить памятник, а тут другой на подходе? Спаси Господь! Лицо Васены, вроде бы, не расстроенное, может быть, напрасно я тревогу нагоняю? Что же все-таки в письме?»
Мать, не найдя нужного ответа, решительно шагнула в комнату дочери:
- Не томи, что за послание ты получила? От кого?
- От отца Гены, - спокойно ответила Васёна, - пишет, что Гена попал в аварию, но теперь все хорошо!
— Значит, будущий свекор беспокоится?
- Выходит так! – не разуверила ее дочь.
 
     На другой день на адрес, обозначенный на конверте, ушла телеграмма, с содержанием похожим на хорошо продуманный шифр:
«Невеста – жениху: появилась возможность приобрести отрез на свадебное платье, брать? Если да, то к какому сроку сшить платье?»
Через день пришел ответ:
«Жених-невесте. Брать, однозначно!
 Жених планирует приезд через пару месяцев. Кольцо привезет. Платье сшить к его приезду.»

Васена, читая ответ, представляла себе радостно улыбающееся лицо Решетова. Через два месяца! Так долго? Да она этого ожидания просто не выдержит! Расплакалась, теперь уже от счастья. Для признания в любви нет срока давности. Это всегда актуально.

    Время застыло. Иногда Васене казалось, что мир замер в одной точке и ничто не заставит его сдвинуться!  До желанных двух месяцев еще целых десять дней! Она только что отдежурила ночную смену и не спеша, возвращалась домой. Середина мая, после прошедшего ночью дождя, свежо. Как божественно пахнет сирень!  Васена представила кисть сирени в капельках влаги, зажмурилась, втягивая душистый воздух. Хорошо! Свернула в свой родной переулок, Вон, виднеется их штакетник, окрашенный в зеленый цвет, сто метров и она дома. Бессонная ночь давала о себе знать легкой расслабленностью. Посторонилась, услышав звук проезжающей машины. Такси. Интересно к кому? Машина остановилась напротив зеленого штакетника, из нее вышел высокий темноволосый мужчина, в штатском, пока водитель доставал из багажника большой чемодан, мужчина извлек из салона букет тюльпанов, повернулся, отпуская водителя.
Решетов! Ее капитан, ее Грей вернулся!
Узнавая, бросилась к нему:
- Гена, я здесь! – все, как во сне, голос хриплый, ноги ватные! – Я здесь!
Решетов, сквозь шум отъезжающей машины, не должен был ее услышать, но он услышал! Узнал! Шепча: «Солнышко мое! Весна моя!» Бежал ей навстречу, размахивая букетом.
Сумка, букет тюльпанов в руках, как обнять его, единственного?
Васена положила голову на грудь Решетова. Он, обхватив ее руками, крепко прижал к себе:
- Скучал по тебе! Невеста моя, радость моя! Надеялся!
Зажатые между телами тюльпаны обиженно скрипнули. Васена, освобождая букет, уловила их тонкий аромат. «Изумительный, ни с чем несравнимый запах! Так, пахнет счастье, наше с Геной счастье! И поцелуй его, который он не хочет разрывать, тоже пахнет счастьем!»
-  Жених мой! Я жду тебя долгих двенадцать лет! – глаза Васены смотрели, не отрываясь от его глаз,  влюбленно.
- Малышка, - Решетов нежно поцеловал Васену, в висок, - ты хотела сказать двенадцать месяцев?
- Нет, - упрямо повторила Васена, - лет!  Месяц - длиною в год! Когда ты уехал мне стало неуютно и холодно без тебя, а когда замолчал – страшно. Я думала, что потеряла тебя. Навсегда! У меня не было ничего, что бы подсказало, где искать тебя! Я поняла, что ты единственный, кто мне в жизни нужен!
Решетов, обнимая любимую, не мог найти слов, чтобы сказать ей, как долго он ждал этого признания! Говорили глаза, руки, губы. Принимая ее упрек, произнес в свое оправдание:
- Прости, солнышко! Жизнь – не сказка, у нее свои сюрпризы причем, неожиданные! У нас еще будет время поговорить об этом. Зато, я теперь знаю продолжение нашей с тобой сказки:
- «Веселым пирком да за свадебку!» – Выпалил он, как школьник, заученный урок.
-Я тоже могу кое-что добавить, - засмеялась Васена, - «И жили они долго и счастливо!»
- В точку! – Целуя ее, согласился Решетов.
- Совсем стыд потеряли, - пробормотала идущая мимо старуха, - белым днем стоят, целуются!
Они, засмеялись, как воришки, пойманные с поличным, взявшись за руки, побежали в направлении к зеленому штакетнику, где у калитки сиротливо стоял забытый большой чемодан.


«Пообещайте мне любовь, такую нежную,
И мир для нас родится вновь, маня надеждою,
Чтоб разлилась живой водой и песней грустною,
Любовь не может быть иной я это чувствую!»
Игорь Вознесенский.