Эвелин и магические свитки - черновик 2

Эвелин и магические свитки





— Может быть, ты хотя бы отвернёшься? – недовольно спросила Эвелин. Её одежда лежала на тумбе, а сама тумба была слишком далеко от кровати, чтобы дотянуться, не вылезая из постели.
Профессиональный вор по имени Ксенос Брайдер улыбнулся, пожал плечами и нехотя развернулся лицом к двери. Хорошей такой, массивной дубовой двери. Относительно гладкая, ровная, эта дверь отлично бы смотрелась в доме какого-нибудь зажиточного торговца или начальника королевской охраны. Дверь выдержит дюжину ударов молотом. Ещё больше — топором. Однако стоит эта дверь в маленькой комнате на втором этаже постоялого двора для бедных. Комнате с весьма низким потолком — будь Ксенос ростом за два метра, приходилось бы подгибать колени или наклонять голову.
Брайдер поймал себя на мысли, что без помощи магии не смог бы высадить эту дверь. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле магия не потребуется, надо просто знать, куда ударить. У всего есть слабое звено, надо просто его найти. Например, вот эта дверь, размышлял Ксенос, вот она выглядит достаточно прочной. А стены...
— Эй, не подсматривай! — прокричала Эвелин.
— Да я на стены смотрю! — с улыбкой ответил Ксенос, подняв руки.
Кстати, стены. Они сделаны очень грубо. Массивное бревно уложено друг на друга, между ними... Брайдер задумался, но не мог понять, что. Мох? Сфагнум? Просто трава? Сложно было разглядеть. Вариант сгодится и для севера, и для очень тёплых краёв. Как этот посёлок Кассиний, например. Здесь всегда тепло, но не жарко.
Ксенос улыбнулся. На это отреагировала Эвелин.
— Что, представляешь, как я выгляжу? — она уже натянула белую льняную рубаху и узкие походные штаны из коричневой кожи. На очереди были ещё ботинки с высоким бортом, ткань-подложка и лёгкий доспех — его подарил Брайдер. По сути, этот доспех представлял собой жакет, внутрь которого вшиты толстые куски кожи. Движения не стесняет, хотя первое время и неудобно.
— Нет, просто размышляю, — ответил чужестранец.
Ксенос Брайдер чуть повёл головой, как Эвелин тут же выставила палец.
— И думать не смей!
— Ладно, ладно.
После сна тонкие волосы Эвелин топорщились во все стороны. И хотя зеркала под рукой не было, но девушка уже знала, что выглядела как минимум забавно. Эвелин тихонько хихикнула, в очередной раз похвалив себя за каре, которое решила носить ещё в детстве, и продолжила одеваться.
А Ксенос, тем временем продолжал логическую цепочку. Будто бусинки, нанизывались мысли одна на другую. Итак, всего лишь одна искра, и комната вспыхнет. Так можно расправиться с содержимым и с теми, кто внутри. Действенно, но бесполезно. Куда лучше ударить по петлям. Ксенос Брайдер нахмурился. Массивная дубовая дверь сидит на достаточно простеньких петлях, которые хотя бы смазывают, и на том спасибо. И вот эти петли в сочетании со стеной — то самое слабое звено. Если обрушить удар молота на дверь, она-то устоит. Но петли вылетят на раз. И вся защита пала.
Как раз такое слабое звено в самом себе и искал Ксенос. Не сейчас, а вообще, постоянно. Устранил всё, что можно было. Закрыл все слабые места.
— Я готова, — с улыбкой сказала Эвелин. — Можем идти.
Профессиональный вор повернулся к девушке. Молодая, красивая, с иссиня-чёрными волосами и бледной кожей. Большими зелёными глазами.
— Можем идти, — повторила Эвелин.
— Да-да, — кивнул Ксенос Брайдер и потёр свежевыбритый подбородок. — Только сначала позавтракаем.
— Надеюсь, без магии?
— Без магии, — улыбнулся Ксенос. — Иначе великий император нас отследит.
Это была всего лишь шутка из магической эпохи. Украденные из императорской мастерской свитки не имели никакой силы. Брайдер не знал подробностей, да и не интересовался особо. Вроде как там нужны особые знания и умения, а вроде как присутствие самого мага или его помощника. Эвелин занималась изучением магических тайн в императорской мастерской, и Брайдер пока не знал, насколько близко она подошла к разгадке.
— Можем обойтись куском хлеба и пивом, конечно, но я хочу попробовать здешнюю кашу, — Ксенос подошёл к двери, взялся за ручку и потянул вверх. Да, массивная, но сидит плохо, потому что подалась. Значит, петли расшатаны — чтобы легче было вышибать, наверно. — Говорят, рецепт украли столичные повара.

Первый этаж постоялого двора производил совершенно иное впечатление, нежели второй. Аккуратно вырезаны столы и стулья, всё отшлифовано и даже чем-то покрашено. Стены гладкие и ровные, окрашены то ли лаком, то ли краской под дерево. Под потолком, который, впрочем, такой же низкий, ввинчено несколько небольших светильников. Второй этаж достраивали наспех, потому что некоторое время назад император Тейбин Лавит решил, что здесь пройдёт королевский маршрут в Дендро. Единственный портовый город в регионе. Как раз в Дендро и держали путь Ксенос и его спутница Эвелин.
— А что дальше? — спросила Эвелин и отправила в рот ложку каши.
— Что «дальше»? — Ксенос Брайдер понял вопрос, но решил не отвечать сразу.
— Ну вот мы дойдём до порта. Доедем, надеюсь. И что, на этом великое путешествие закончится? — в пальцах левой руки Эвелин катала комочек хлеба. — Вот так просто?
— Мне платят за то, что лежит у меня в подсумке, — Ксенос поднёс ложку с кашей ко рту, но есть не стал — в горле будто ком образовался. — Аванс — это хорошо. Но я хочу пожить без заказов. Хотя бы какое-то время.
— Понятно, — недовольно сказала Эвелин. — А с тобой можно?
Вопрос звучал странно: Эвелин уже увязалась за профессиональным вором. Но и спрашивает она не для разрешения, а для подтверждения, чтобы Ксенос отвесил одобрительный кивок или что-то такое сказал. Но Ксенос не мог сказать ничего, он думал о двух вещах. Одно из них — часть контракта. А второе — мужчина средних лет, который сидел за дальним столом, практически у самой стены. Тёмная свободная одежда. Ксенос Брайдер был уверен, что этот мужчина — каменщик. Но руки слишком ухоженные, тонкие. Зато лицо пошелушилось. Возможно, от ветра во время работы наверху. Однако новые здания если и возводятся, то в столице. С другой стороны, посёлок теперь на королевском маршруте.
— Ксенос.
Ответа не было.
— Ксенос!
— Что? Прости, я задумался.
— Можно мне с тобой?
Профессиональный вор хотел ответить. Сперва поиграть в «нельзя, со мной опасно», и даже попытаться объяснить, почему, а потом сдаться и пообещать море приключений. Но не смог, потому что снова приковал взгляд к вероятному каменщику. Что же с ним не так?
— Ксенос Брайдер! — Эвелин была возмущена.
— Прости, я задумался.
— Ты уже говорил это, — Эвелин насторожилась. — Что-то не так?
Ксенос ещё раз окинул взглядом мужчину. Тот сидел себе тихо в дальнем конце таверны, ел кашу. Ботинки — прочные. Для того, чтобы много ходить. Тканевые штаны и какой-то балахон — просторно и удобно для походов через пустыню и в жару. Тонкие пальцы не подходят для укладки камня — но почему? Ксенос слегка повёл бровью. Ладно, дальше. Лицо. Волосы острижены, лицо гладко выбрито. Значит, есть деньги ходить в цирюльню. Кожа на лице как будто обветрилась. Долго шёл по пустыне или работал на высоте? Очень долго и под палящим солнцем. Солнце наиболее активно в юго-западной части, как раз по всей длине побережья. Там, где порт Дендро.
— Не сходится.
Эвелин была готова кричать от злости. Ну что ж за мужчины-то такие, она ж не в любви ему признаётся, а он уже начинает выдумывать.
— Что не сходится? — недовольно спросила девушка.
Вокруг было полно людей, которые выглядели примерно так же. И даже ещё более подозрительно. Но взгляд Ксеноса почему-то был прикован именно к этому незнакомцу. Кстати, почему каменщик? Почему не подмастерья кузнеца? Есть же ещё музыканты-кочевники.
— Ты закончила? — Ксенос вернул ложку с кашей в тарелку и чуть отодвинул её. Воду, стоявшую рядом в небольшой глиняной кружке, Брайдер тоже пить не стал.
— В чём дело? — Эвелин тоже отложила ложку, но не потому, что это сделал вор, а потому что аппетит пропал. К счастью, девушка осилила половину порции.
— Надо кое-что проверить, — Брайдер засунул обе руки в карманы плаща. — Я сейчас выйду. Если кто-то встанет и пойдёт следом — уходи через окно, — он медленно выложил на стол двенадцать медяков.
— Хороший способ уйти от ответа — сказать, что нас могли выследить, — буркнула Эвелин. Но беспокойство Брайдера оказалось заразительным.
Ксенос упомянул окно на втором этаже. Единственное, в конце коридора. Стол, за которым завтракали Эвелин и Ксенос, находился рядом с лестницей. Это значит, что добраться до окна можно секунд за двадцать пять — умеренным шагом, не привлекая внимания посетителей. Из окна можно попасть на старенький навес. По прикидкам Ксеноса, этот навес остался со времён одноэтажного трактира. Весь девушки он выдержит. С него можно быстро дойти до конюшни, и Эвелин это знала.
— Хорошо, — кивнула девушка. Ксенос встал и неспеша направился к выходу.
Эвелин осмотрелась. Людей было много, человек тридцать, наверно. Точно сосчитать сложно — таверна большая, то тут, то там широкие деревянные колонны, перекрывающие вид. На самих колоннах вырезаны какие-то узоры. Эвелин они напоминали просто кривые линии, имитацию морских волн, хотя девушка и понимала, что у этого стиля есть какое-то конкретное название.
Когда Ксенос вышел из таверны, чего-то внезапного не произошло. Никто не подорвался и не поспешил следом. Двое селян у бара сделали заказ и заняли столик. Шумная компания возле входа продолжала шуметь, разливая пиво и рассказывая смешные истории. Эвелин старалась сильно не вертеть головой, чтоб не вызывать подозрений. Но даже через двадцать секунд никто не направился к выходу. Однако в тот момент, когда девушка смотрела на двери таверны, сбоку раздался мужской голос.
— Вы позволите?
Эвелин вздрогнула. Но это был всего лишь официант, который хотел забрать посуду.
— Да, конечно.
Эвелин выдохнула, встала, накинула на плечи походную сумку и вышла.


Благодаря тому, что Кассиний стал частью императорского маршрута, в посёлке начали возводить каменные здания. Впрочем, «начали» — это громко сказано. Великая магическая война отгремела недавно, всего 31 год назад. Люди пытались восстановиться, новые правители — не маги — делали всё, чтобы расположить к себе народ. Кто-то снижал налоги, кто-то занялся великим строительством. Император Лавит, взошедший на трон Кикрокса, делал и то, и другое. А заодно попытался оптимизировать «Свод о жизни». Это своего рода правила империи, задача которых — сделать жизнь людей хотя бы спокойней. При прежних правителях-магах закон был один, исходил он из уст этих самых правителей и каждый раз отменял сказанное ранее.
— Ты знал, что в Кикроксе есть школы? — спросила Эвелин. Они с Ксеносом стояли возле конюшни, ждали своих лошадей. Светило яркое солнце, и девушка прикрывала глаза ладонью. Ксенос слегка щурился. — Читать и писать умеет чуть ли не каждый второй.
— Очень интересно, — ответил Брайдер. Конечно, он это знал. История шла сразу после самообороны и перед искусством воровства. Но больше всего Ксеноса беспокоило то, что лошади задерживались. Обычно в таких тавернах их приводят быстрее.
— Что случилось? — спросила Эвелин. Она немного злилась и обижалась за то, что случилось во время завтрака.
Ксенос Брайдер не отвечал. Он всматривался вглубь конюшни, но не мог разглядеть ничего внутри. Лишь отдалённые силуэты животных, какие-то движения.
За спиной была дорога. Та самая, которая стала императорским маршрутом. Поэтому практически безостановочно по ней шли люди, проезжали наездники и караваны. И это отвлекало.
— Думаешь, нас хватились? — не выдержала Эвелин и решила подыграть.
Ксенос покачал головой.
— А что тогда?
— Обычное состояние наёмника или вора, — ответил Ксенос. Он понимал, что ничего не происходит. Обычные люди в таверне, ленивый конюх никак не может наговориться с кухаркой, поэтому и подаёт лошадей так долго. А ещё буквально вчера Ксенос частично выполнил свой контракт — проник в императорскую магическую мастерскую и выкрал свитки. А заодно забрал с собой юную девушку. Красивую, между прочим, девушку. Но важно не это, важно то, что она, Эвелин, занималась расшифровкой магических свитков. По сути, это ключ к великой силе, надо только подобрать замок.
— Излишняя осторожность, — добавил Ксенос Брайдер.
Из-за угла вынырнул патруль. Четыре человека, они не шли стройным рядом и напоминали ремесленников или разнорабочих. Люди хохотали, рассказывали друг другу небылицы и строили планы на вечер. Хранители порядка ничем не отличались от обычных граждан: ни брони, ни даже оружия у них не было. Но Ксенос знал, что это стража. Тайная стража. У них не было задачи зарубить преступника на месте, нет. Этот патруль должен искать заговорщиков. Да, в это сложно поверить: какие к чёрту заговорщики в стерильном мире? Но повышенное жалование само себя не заработает.
— Веди себя естественно, — сказал Ксенос, обращаясь скорее к самому себе, чем к Эвелин.
— Ага, — безразлично выдала девушка.
Брайдер был вторым, кого отправили в Кикрокс, чтобы украсть магические свитки и тексты расшифровок. Первому наёмнику не повезло — он действовал слишком грубо и жёстко, порубил часть королевской стражи. Но от летящей стрелы сложно увернуться, отбить её ещё тяжелей, даже если ты всю жизнь этому учился. А когда стрел сразу три, то вообще без вариантов. Но Ксенос — умней, он не стал идти напролом. Да и потом, первый наёмник был воином. А специализация Ксеноса — это, всё-таки, воровство.
Обычных стражников Ксенос не боялся, потому что не собирался с ними ссориться. А вот такая тайная стража — реальная угроза. Но Ксенос к этому готовился, поэтому легко опознал угрозу за милыми лицами, грязными одеждами и добродушной улыбкой.
Эвелин тревогу Ксеноса не разделяла, да и не понимала, в чём дело. Однако заговорила девушка как раз в тот момент, когда подозрительные личности скрылись за ближайшим поворотом
— Сегодня как раз моя смена. Была бы. Смотритель придёт после обеда, тревогу забьёт к вечеру, — сказала Эвелин. — Мне кажется, никому и в голову не придёт...
Эвелин не договорила. Из темноты конюшни на свет вышел маленький мальчик. Вывел двух гнедых. Ксенос улыбнулся, достал из кармана серебряный лот и бросил мальчугану. Тот схватил монету, повертел в руках, и открыл рот в удивлении. Серебряный лот! Секунда, и мальчик скрылся в тени конюшни.
Брайдер прикинул, как быстро из-за этого лота у родителей мальчишки начнутся большие проблемы. Но это не важно, главное, что ленивый конюх получит сполна — тайной полиции будет очень интересно узнать, откуда у простолюдина валюта наёмников.

— Как долго ты будешь меня игнорировать? — Эвелин поравнялась с Ксеносом. — Я задала вопрос ещё в таверне.
— Давай доберёмся до Армы, а там видно будет.
— Ну то есть ты собираешься меня бросить? Что мешает сделать это прямо сейчас? — Эвелин разозлилась. — Правильно, свитки ты забрал, мои записи тоже, больше тебе ничего не надо. Ну ещё какая-то дурёха на хвост села.
Ксенос остановил лошадь, Эвелин проехала чуть вперёд и остановилась.
— Густой лес, — сказал Ксенос.
— Что? Лес? Ты серьёзно? Тебя только лес сейчас волнует?
— Ты когда-нибудь замечала, какой тут лес? — сказал Ксенос, игнорируя возмущение Эвелин и осматриваясь по сторонам.
— Я поняла, что ты не собираешься брать меня с собой. И разговаривать нормально ты со мной тоже не будешь. А вчера ещё в глаза смотрели, — в голосе девушки слышалось сильное раздражение. — Доберёмся до порта, там разбежимся. Но вот так делать не надо. Лес у него красивый. Поехали!
— Подожди.
Весь путь от Кассиния до Армы пролегал через густой лес. Пару недель назад здесь прошли дровосеки и лесорубы, чтобы расширить и тропу. Однако пни по бокам остались, потому что выкорчевать их команды не было. Сразу за пнями выросла практически непроглядная зелёно-коричневая стена. Удивительно, как всё это уцелело во время первой («Надеюсь, последней», — подумал Ксенос) магической войны. Снаряды были заряжены на нелюдей, но природе и строениям тоже досталось — осколочный принцип. За тридцать один год, конечно, всё восстановить не получится, однако новые мироправители ставят рекорды. Тейбин Лавит, например, захватив власть, первым делом назвал столицу Кикрокса Оттавией — в честь своей жены. Народ такого поворота событий не понял и готовился поднять вилы, но Лавит сделал верный ход: снизил налоги. В сочетании со «Сводом о жизни», который внёс ясность в эту самую жизнь, народные массы быстро успокоились. Тейбин Лавит постепенно и понемногу повышал налоги. Делал это раз в год. В сочетании с повсеместным насаждением письменности и образования император добился своего: народ принял императора. Конечно, охранников во дворце стало в десятки раз больше, поскольку не всем нравилась такая политика. Многие, особенно те, у кого благородное происхождение, мечтали вернуть всё как встарь. Однако император остался на троне, столица называется Оттавией, а на портреты Тейбина Лавита народ если не молится, то хотя бы не плюёт.
Раньше возле дороги могли прятаться разбойники. Наверно, так и было. А теперь тут просматриваемая местность, спрыгнуть внезапно с нависающей над головой ветки не получится. Патрули стражников ходят друг за другом каждые полчаса.
— Я ехал здесь ночью, в темноте особо не налюбуешься.
Эвелин издала звук возмущения и пришпорила коня. Ксенос, посмотрев ей вслед, улыбнулся и двинул следом.

— Ты какой-то странный, — сказала Эвелин, не поворачивая головы, когда Ксенос с ней поравнялся. — Ещё когда ты залез в магическую мастерскую, я заметила, что ты странный.
— А как, по-твоему, должны вести себя такие люди, как я? Быть мрачными, как туча, суровыми и невозмутимыми? — Ксенос улыбнулся.
— В книгах пишут так.
— Но я же не книга, — улыбнулся Ксенос. — К тому же нас не скоро кинутся искать. А когда начнут, не будут делать это открыто.
— Но подожди! А там, в таверне, это что было? Говоришь про осторожность, а сам лесом любуешься!
— Я просто сыграл роль классического наёмника, — о своих подозрениях Ксенос решил промолчать. Да и незачем ей об этом знать. Пока что.
— Ах, ты! — девушка не договорила и пришпорила коня, оторвавшись вперёд на две головы.
Какое-то время они ехали молча. Эвелин злилась, что из всех романтических героев ей достался какой-то чудик. Может, развернуться? К поздней ночи доберётся до столицы, а там что-нибудь придумаем. Нет, плохой вариант. Пропажу свитков точно заметят, и Эвелин — первая подозреваемая. Милое личико и красивое тело тут не помогут. Это ж не картошку на базаре украсть, тут уже государственная измена.
«И надо было тебе за ним тащиться!» — мысленно обругала себя Эвелин.
— Не переживай. Это же магия, — словно бы услышал мысли девушки Ксенос. — Кто в здравом уме сознается, что искал ключ к магии?
— Это не важно. Ты всё равно не возьмёшь меня с собой. Я всё равно вернусь в Оттавию.
Эвелин пришпорила коня и ускакала далеко вперёд. Ксенос посмотрел ей вслед и тяжело выдохнул.

На просторной и просматриваемой равнине на ночлег остановились караванщики. Получить место на внешнем круге было проще простого, достаточно было показать главному серебряный лот. Это монеты, которые используют для особых случаев профессиональные наёмные убийцы и воры. Лоты известны во всём мире и во всём мире принимаются по одинаковому, то есть сопоставимому курсу. Так повелось издревле, что в банках и прочих обменниках никто никогда не задаёт никаких вопросов, завидев лот.
Никаких вопросов не задал и главный караванщик. Он показал Ксеносу место. Палатку, в которой с комфортом разместились бы как минимум четверо, спешно развернули слуги.
Сооружение из мешковины ходило ходуном от ветра, а кое-где протёрлось. Не бог весть что, но всяко лучше, чем ночевать вдвоём под открытым небом, по очереди дежуря у костра.
— Даже не думай, — предостерегла Ксеноса девушка. — Я тебе глаза выдавлю.
Ни о чём подобном Брайдер и не думал. Кроме, конечно, здоровенного куска жареного мяса, картошки и литра эля. Таверну путники покинули рано утром. Из-за подозрительного каменщика не успели ничего взять в дорогу. Сам путь пролегал через леса и одно озеро, раздобыть еды особо негде. Ягоды и коренья не в счёт. Ксенос купил у караванщиков две кружки эля, жареное мясо (кажется, это была какая-то дикая птица) и картофель на углях. Есть всё это путникам пришлось у собственной палатки и собственного костра.
— Скажи мне, — после долгого молчания заговорил Ксенос. Он расправился с мясом и картошкой и принялся за эль. — Скажи мне, что у вас за дурацкая система с деньгами? Медные монеты я понимаю. Они всегда и всюду у вас в ходу. Из золота у вас тоже монеты, но называются они золотняками и используются для крупных расчётов. Скажи мне, ты же работала в архиве: какой пьяный маг это выдумал?
— А у вас не так? — Эвелин расправилась с едой немногим раньше Ксеноса, и уже опустошила половину кружки эля.
— У нас на острове, — начал Ксенос, и тут же осёкся.
«Лишняя информация, нет, ей не нужно знать. Болван», — отругал сам себя Ксенос. Видимо, эль и голод сильно ударили по голове.
Эвелин тоже было хорошо. Она с алкоголем была на длинное «вы», поэтому сейчас девушке хватило всего несколько глотков, чтобы основательно захмелеть. В голову полезли странные мысли. Одну из них Эвелин озвучила:
— У вас на острове нет женщин?
Ксенос поперхнулся и закашлялся, подскочил на ноги и разлил немного выпивки.
— Ну вот, — сквозь кашель процедил Ксенос. — Прими, земля.
— Ты меня боишься?
Эвелин смотрела на статного мужчину, высокого брюнета. Кажется, только сейчас, среди ночи в отблеске костра девушка его, наконец, рассмотрела. Плотно облегающие чёрные штаны, пояс из плотной кожи, к которому должно крепиться оружие. Вместо оружия, впрочем, может служить металлическая пряжка с выдавленным на ней числом 45. Аккуратная рубашка под коротким жилетом. Широкий и длинный плащ с капюшоном, который сейчас лежал на земле. Дико смотрелся только кожаный подсумок, с которым Ксенос, кажется, никогда не расставался. Во всём этом Эвелин только сейчас разглядела высококлассного вора. Профессионала, если можно так выразиться.
— Ты правда не был с женщиной? — в этой фразу чувствовалось приглашение в игру.
Ксенос стоял и смотрел себе под ноги. Все его жесты выглядели естественно и непринуждённо. Как будто так изначально было задумано. Но было в них то, чего нет у обычного торговца, крестьянина и стражника — аккуратность и точность. Кружка поднималась и опускалась ровно настолько, насколько это было нужно. Кашель с чёткими границами силы и хрипа. Движения и жесты небрежны ровно настолько, насколько нужно, чтобы казаться естественными и не терять контроля над телом.
— Мне нужно убеждать тебя в чём-то, да? — ответил Ксенос. С кашлем, с настоящим кашлем он справился давно, а теперь закончил и игровой.
— У тебя всё рано не получится, — улыбнулась Эвелин.
Ксенос вдохнул и поджал губы. Уклониться не выйдет.
— Давай, я тебе подыграю.
Скорее всего, алкоголь уже достаточно сильно разгорячил мозг юной девушки, поэтому Эвелин не могла остановиться. Ксенос понимал, что девушка не прекратит, пока не победит. Она внушила себе, что Ксенос едва ли не девственник, и решила во что бы то ни стало его совратить, но не доводить дело до конца. Сколько таких ситуаций было на веку Брайдера, сказать сложно.
Эвелин скинула с себя жакет и расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке.
— Какая жаркая ночь.
Профессиональный вор отвернулся быстрее, чем на его лице возникла улыбка. Он всё ещё не понял, какое чувство вмешивалось, но теперь всё стало если не хуже, то смешней.
— Да, душновато сегодня, — сказал Ксенос, глядя куда-то вверх, с силой сдерживая смех.
Эвелин явно не ожидала такой реакции, поэтому не знала, что делать дальше. Молча пила напиток и смотрела на костёр, раздумывая над следующим шагом. Ксенос потёр ладонями лицо: только бы не выпустить ни смешинки. Скорее всего, Эвелин думает, что это признаки влюблённости. Девушка ведь не видит лица вора, только его спину и движения. И, вероятно, решила, что профессионального вора заинтересовало то же, что и смотрителя мастерской.
— Надо взять ещё выпивки, — сказал Ксенос. Он прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеятся, и повернулся к девушке.
— Ты в меня влюбился?
Ксенос помедлил с ответом. Его распирал смех. Но не потому, что было смешно, а потому что нелепо. Абсолютно нелепая ситуация, в которую профессиональный вор не попадал уже не один десяток лет.
Не было у Брайдера никаких чувств. Любовных так точно. Да, Эвелин — очень красивая. Ксенос с радостью провёл бы с этой девушкой ночку-другую, но если такое не случится, то оно даже к лучшему.
Девушка ждала ответа на свой вопрос. Утвердительного ответа, разумеется. И чтобы исполнить вторую часть контракта, придётся подыграть. С лицом, достойным великих актёров драмы, Ксенос молвил:
— Да.
— Жаль, — сказала Эвелин и осеклась. Кровь хлынула к её лицу, тело пронзили миллиарды иголок. Судя по всему, девушка не ожидала такого ответа и готовилась к сухому «нет». А что делать дальше, не понимала. Ксенос знал, что план Эвелин строился на отрицании, и теперь юная дева оказалась безоружной.
Ксенос понимал, что это «одно из сотен заданий». Там, на острове, из будущего профессионального вора вытравили эмоции, которые так или иначе могли мешать выполнению задания. Ни любви, ни тоски, ни жалости, где-то в небытие остались и сострадание, сопереживание, даже гнев. Идеальный выпускник, если можно так выразиться, должен быть осмотрителен, осторожен, расчётлив и боязлив. Последнее — важная черта, ведь именно осознанная боязливость спасала легендарных воров. По крайней мере, так рассказывали во время обучения.
— Ты знаешь, я ведь могла остаться, — произнесла Эвелин. — Продолжила бы читать магические свитки. Рано или поздно захомутала бы смотрителя мастерской. Но нет, нет, — девушка пожала плечами и расставила руки в стороны. — Я захотела приключений. И ни разу об этом не сожалею.
А надо бы. Ксенос понимал, что Эвелин увязалась за ним из-за бунтарского духа. Желания вырваться. Это характерно для её возраста. Жаль, что путь ведёт в никуда. То есть во вторую часть контракта.
Брайдер поймал себя на мысли «а не сознаться ли?». Рассказать, что вторая часть контракта — устранение. Позволить девушке убежать и закончить фарс. Денег, которые вор получил авансом, хватит, чтобы потеряться на Гардарике и жить относительно спокойно лет пять-шесть.
Однако это всё очень сильно похоже на жалость. Ту самую, которую должны были вытравить. Жалость подкатила к горлу. Вот и что теперь делать?
Тем временем Эвелин допила свой эль.
— Сейчас принесу ещё, — вор сделал вид, что допил всё залпом, обошёл стороной сидящую у костра Эвелин, ловким движением выхватив из рук девушки пустую кружку, и направился к караванщику, который торговал алкоголем.
Скорее всего, Эвелин продумывала план. Сейчас Ксенос вернётся. Они выпьют. Вор захмелеет, девушка тоже. А потом ночь, ночь в палатке. Вместе. Судьбоносный момент. Решающий. Нужно всё сделать красиво.
Так думал Ксенос. Он взял выпивку и вернулся к костру.
— Держи, — вор протянул девушке пиво. Протянул в вытянутой руке. Ксенос просто подыгрывал, и этот ход оказался удачным. Эвелин попыталась взять кружку с элем так, чтоб коснуться пальцев вора, но не получилось. Сразу после этого Ксенос отошёл на прежнее место. Эвелин готова была поклясться, что ровно там же вор стоял до похода за новой порцией выпивки.
— Ты там крестик нарисовал, что ли? — с усмешкой спросила девушка.
— Нууууу даааа, — ответил протяжно Ксенос. Отвернулся. Расстояние — его сила. В расстоянии вся власть. Вор протёр свободной ладонью лицо, медленно и беззвучно сделал глубокий вдох и выдох. Наивная девочка думает, что Ксенос влюбился, поэтому и взял с собой. Наивная девочка думает, что Ксенос никогда не был с женщиной. Переубеждать её в этом бессмысленно. Рассказывать правду — тем более. Но попытаться можно.
— Завтра днём мы будем в Арме, а к ночи, если караван не сбавит темп, прибудем в порт Дендро. Там будет ключевой момент, — вор сделал паузу, — моего задания.
— Сдашь свитки и расшифровку?
Попытка сказать правду не удалась.
— Да. И получу за это деньги.
Возникла пауза.
— Так и будешь там стоять? — Эвелин хотела, чтоб Ксенос подошёл, сел рядом, обнял. — Немного странно разговаривать со спиной, — на последней фразе ясно слышалось раздражение.
Ксенос промолчал, но обернулся. В отблеске костра девушка увидела грусть на лице вора. И трюк сработал.
Вчера вечером Эвелин рассказывала, что представляла корабль, разрезающий океанические волны. Солёный ветер в лицо, волосы смешно развеваются. Ближе к ночи их накрывает шторм. Корабль швыряет из стороны в сторону, вот-вот перевернёт. Капитан приказывает пассажирам укрыться в каютах, привязать канатами всё, что может упасть и разбиться. Эвелин промокает до нитки, Ксенос тоже. Чудовищный холод разжигает пламя внутри. А теперь девушка, скорее всего, запуталась в своих ожиданиях.
— Ты когда-нибудь задумывался о вкусах? — спросила Эвелин, вертя в руках кружку. — Этот эль, он какой-то странный. Я чувствую при глотке коричневатость вкуса. Сложно объяснить, но вот есть такое ощущение.
— А я чувствую лёгкую горечь, — Ксенос сделал глоток, — и едва уловимые нотки жжёной карамели. Едва уловимой, потому что она перекрывается буквально через доли секунды именно кофейной горечью.
— Интересные у нас разговоры, да?
— Обычные для завсегдатаев таверн, — ответил вор.
Девушка хотела сказать, что замёрзла. Но потом вспомнила, что совсем недавно жаловалась на духоту. А Ксенос стоит, как истукан. Опять всё самой. Хотя Эвелин не привыкать. Именно благодаря самостоятельности девушка и сумела в свои восемнадцать попасть в магическую мастерскую. Потомственные слуги всегда найдут ключ к любому замку.
— Можешь рассказать о себе?
Ксенос покачнулся, нерешительно подошёл к костру и сел рядом с Эвелин. Сел на таком расстоянии, чтобы не возникало никаких случайных мыслей — пусть девушку и повело, но это не повод исходить до низости и пошлости.
— Классическая история, которую ты, наверно, читала в приключенческих романах, — Ксенос улыбнулся. — Ты прекрасно знаешь, что на карте нашей великой и необъятной Гардарики существует мир номер сорок пять. Маленький остров, которому поленились придумать название. Он появился благодаря магическому рикошету. Но не суть дела, — Ксенос улыбнулся и сделал глоток. — Ты уже знаешь, что я — профессиональный вор, меня наняли, чтобы выкрасть магические свитки.
— А почему профессиональный? — Эвелин качнулась и слегка придвинулась.
— Потому что между мной и обычным карманником — пропасть.
Эвелин кивнула.
— Первый наёмник был дураком. Я вообще не понимаю, как его взяли на наш остров, — Ксенос заметил движение Эвелин, но пока решил не реагировать. — Этот, с позволения сказать, чурбан прожил недолго, потому что считал себя искусным бойцом.
— Близкое знакомство со смотрителем, — без тени стеснения и даже с нотками гордости сказала Эвелин, слегка покачиваясь, — открывает мне доступ в королевскую библиотеку. И ты знаешь, я много читала про мир сорок пять. Очень много. Это был тренировочный лагерь во времена объединённых земель, — Эвелин снова качнулась сильнее обычного, и подсела чуть ближе к Ксеносу.
— Ты хочешь спросить, кто меня нанял, да?
Эвелин кивнула. Хотя не понимала, зачем ей эта информация.
— А у вас разве нет кодекса и каких-то правил, которые запрещают говорить о работе?
Эвелин уверилась в симпатии со стороны Ксеноса. Помог в этом деле эль.
— Меня нанял король Леви Кодан, — Ксенос рассматривал металлические нашивки на перчатке правой руки, кружка с выпивкой были в левой. — Между ним и Тейбином Лавитом давняя вражда — кажется, началась ещё с магической аннигиляции и восхождений на трон. У нас есть кодекс, но я вор, а не убийца. За любые разговоры о задании можно поплатиться жизнью, если об этом узнает заказчик, тайная полиция или стража. Всё остальное — на свой страх и риск.
На самом деле вор знал, что завтра вечером Эвелин не будет в живых. А мёртвые не говорят.
— Выполню контракт, возьму следующий. Это такая же работа, как у портного — пошить пиджак.
Эвелин снова придвинулась к вору. Между ними было меньше локтя, поэтому Ксенос встал и отошёл на прежнее место.
— Да чёрт тебя дери, опять! — выругалась Эвелин. План сорвался, но девушка тут же придумала новый. Залпом допила остатки выпивки, поморщилась, резко встала на ноги. Голова закружилась, девушка пошатнулась. Ксенос достаточно умён, чтобы понять. Эвелин сделала неловкий, как ей показалось, шаг, и как будто подвернула ногу. Корпус повело влево — как раз на костёр.
На мгновение Эвелин задумалась: а если Ксенос не такой сообразительный? Если не такой быстрый? А если...
Крепкие руки подхватили девушку. Да, Ксенос прекрасно всё прочитал и понял. Доли секунды: профессиональный вор бросил на землю кружку с выпивкой, подскочил к Эвелин и заключил её в свои объятья.
Однако дальше что-то пошло не так.
— Спасибо, — проговорила Эвелин. Сердце девушки колотилось — то ли от алкоголя, то ли от опасности, то ли от ожидания чего-то страстного.
Лицо Ксеноса было слишком далеко, он дышал спокойно, ровно, будто никакого рывка до этого не совершил. Но и продолжать не собирался.
 Эвелин поняла, что дальше Ксенос просто поставит её на ноги и отпустит. Можно, конечно, попытаться дотянуться до него губами. Можно, наоборот, притянуть. Но зачем?
— Я пойду спать, — произнесла Эвелин, и крепкие руки неспешно отпустили её.
— Хорошо, — ответил Ксенос. Он хотел отвернуться, но не сделал этого. И девушка поняла, что трюк всё-таки сработал. Дойдя до палатки, Эвелин обернулась. В тот же момент начал отворачиваться Ксенос.
— Добрых снов, — в уголках губ девушки скользнула улыбка.
— Ага, — кивнул Ксенос, подобрал с земли кружку и поднёс к губам, но вылилось абсолютно всё.
Эвелин скользнула в палатку. Послышался шум одежды, которую снимают так, чтобы было слышно. Ксенос бросил на землю кружку, поправил перчатки. Лицо, только что выражавшее самые разные эмоции, будто стало каменным.
Итак, ситуация поменялась. Вор тянул до победного, сохраняя отстранённость. Теперь вот так. Что делать дальше, он тоже не знал. Поддаться соблазну и воспользоваться моментом? Нет, это мерзость и низость. Однако игнорировать тоже нельзя — у девушки усилится привязанность. Попытаться сказать правду и дать убежать. Возможно. Но тогда вор разобьёт девушке сердце.
Стоп.
С каких это пор Брайдера волнуют чьи-то чувства? Видимо, что-то в этой девушке было, что-то такое, что пробило годы тренировок и подавленные эмоции и чувства. Те самым, которые отличают живого человека от профессионального наёмника.
Задание должно быть исполнено, это не обсуждается. Эвелин уже точно уснула. Значит, Ксеносу тоже пора. Дойдя до палатки, вор наклонился ко входной шторе и прислушался. Да, точно уснула.
Размяв плечи и шею, Ксенос бесшумно скользнул в палатку. Внутри была темнота, но профессиональный вор легко ориентировался в пространстве. Палатка была рассчитана на четверых, но Эвелин легла практически в центре, и Ксенос это знал, и в несколько бесшумных движений оказался максимально далеко от Эвелин. Буквально подпирая правым плечом стенку палатки.

Сон пришёл моментально, но был беспокойным. Ксенос всю ночь проворочался и проснулся до зари. Бесшумно вылез, размял ноги, руки и шею. Щурясь, посмотрел на палатку, в которой десятый сон досматривала молодая девушка. Красивая и умная. Девушка, у которой только начиналась жизнь.
В голове профессионального вора возникли мысли, которых не должно быть. Контракты с устранением — не редкость, но они есть, и к ним тоже готовятся. Однако раньше Ксеносу не приходилось вести за собой жертву так долго, чтобы появилась какая-то привязанность. Да и самой привязанности как чувства раньше не было.
Вор потёр лицо ладонями. Солнце ещё не выглянуло из-за горизонта, но самые первые лучи пошли в световую атаку. Контракт нужно исполнить, ни о каких сомнениях здесь и речи не идёт.

Ещё даже не открыв глаза, Эвелин проверила, всё ли порядке. Так и было, однако девушка не поняла, к счастью ли это или к сожалению. Снаружи палатки послышался деревянный стук.
— Завтрак в постель, — сказал Ксенос. Эвелин была уверена, что он улыбается.
В проём залезла рука, сжимающая тарелку.
— Что это?
И хотя солнце поднялось полностью, в палатке было темно, и разглядеть содержимое Эвелин не могла. Зато по запаху поняла, что это молочная каша.
— Тут чудесные караванщики. Некоторые идут из такого «далёко», что взяли с собой походную кухню.
Есть кашу в потёмках сложно, но Эвелин справилась.
— У нас ещё минут двадцать, потом караванщики тронутся, — послышался голос Ксеноса, в котором Эвелин чётко слышала недовольство.

Брайдер хотел, чтобы они шли в конце каравана, но Эвелин настояла на том, чтобы ехать ближе к центру. Дело не в страхе, а в том, что, если бы они плелись в хвосте, пришлось бы натужно молчать, либо перекидываться дежурными фразами. Ксенос задумку девушки понял и согласился. И всю дорогу они ехали рядом с пассажирской повозкой. Окна были зашторены, разглядеть, кто внутри, невозможно. Но по голосам можно понять, что едут двое мужчин и две женщины. Скорее всего, друг с другом не знакомы. По крайней мере, мужчины точно из разных городов или даже регионов. Ксенос заметил, что один с низким голосом и фиделийским акцентом. Второй скорее всего местный, имел вполне заурядный голос, который не производил никакого впечатления. Истории у обоих были так себе — Брайдер предугадывал уже с середины.
Однако к полудню, перед самым привалом, обычноголосый мужчина достал козыря.
— А вы слышали, — начал он, — про чужестранца?
Мужчина с низким голосом издал нечленораздельный звук. Это могло означать сразу две вещи: во-первых, низкоголосый понял, что проиграл, а во-вторых, сам готовил эту историю, но не успел выложить.
— Как интересно. Продолжайте, — сказала женщина, которая, судя по всему, была воспитана в аристократической семье. И находилась в годах.
— В первый раз его видели в Окридже.
— Что-то не припомню у нас такого города, — сказала вторая дама. Ксенос предположил, что она либо дочь, либо младшая сестра аристократки. Скорее всего, сестра. Очень молодая.
— Потому что это в Фиделии, — сказал низкоголосый.
— В Фиделии! — воскликнула первая дама. — Это через океан от нас!
Чувствовалось, что обычноголосый теряет внимание. И этом воспользовался мужчина с низким голосом, перехватив инициативу.
— Этот чужестранец — жестокий убийца. Заявился в главную городскую таверну, попросил пива, а когда надо было расплатиться, порубил бармена, официантов и даже посетителей — всех, кого успел.
— Ох... И что, его арестовали? — молодая дама была в ужасе, но при этом хотела узнать, что всё закончилось хорошо.
— Вот ещё! — перехватил инициативу мужчина с обычным голосом. — Стража пришла, он и стражу порубил.
— Но как же так?
— Он оставался в таверне, пока не стянулась вся городская стража. А потом просто вышел и сдался.
— Его убили на месте, надеюсь? — словно бы укоризненно спросила взрослая дама.
— Отправили в темницу. Наместник не осмелился принимать решения и отправил гонца в столицу. Императрица Хезер Гар Д’Армус собрала половину гарнизона и спешно выдвинулась в Окридж. Всё это время чужестранец просто сидел в тюрьме. Говорят, эти три дня он даже не шелохнулся.
Возникла пауза, в которую вклинился низкоголосый.
— Но великая Хезер так и не смогла увидеть мясника — тот как будто знал, что императрица подходит к городу, и сбежал.
— Как?! — едва ли не в один голос спросили обе женщины.
Снова возникла пауза. Мужчина с низким голосом явно волновался. Будто хотел, чтобы на вопрос ответил мужчина с обычным голосом.
— Как он сбежал? — повторила вопрос молодая дама.
— Вероятно, это... магия, — фраза была сказана очень тихо, поэтому только экипаж знал, кому она принадлежит.
— Когда императрица Хезер Гар Д’Армус подъезжала к Окриджу, она увидела огромное чёрное облако над городом. Из него били молнии. А затем всё внезапно стихло, облако просто растворилось. От городской темницы не осталось камня на камне.
— Позвольте, но откуда вы всё это знаете? — не выдержала взрослая дама.
— Ну, — сказал низкоголосый, — я как раз из Фиделии.
— А у меня обширные связи практически по всем материкам. Помогают в торговле, — ответил обычноголосый.
— И этот мясник, этот чужестранец, он что, блуждает среди нас?
— Не думаю, — ответил низкоголосый-фиделиец. — Появление чужестранца было год назад. С тех пор никто ничего о нём не слышал. Но окриджская тюрьма действительно была разрушена. Я был там, — низкоголосый замялся. — Не в тюрьме, а в Окридже. Здание практически собрали заново.
Караван стал замедляться. Ксенос посмотрел на Эвелин, та поёжилась.
— Бывает же, — выдохнула девушка.

Основная, торговая часть каравана, вошла в Арму. Пассажирские кортежи разместились недалеко от городских ворот.
— Не расходитесь особо, мы ненадолго, — предупредил главный караванщик.
Ксенос предложил подождать в лесочке неподалёку, который к югу от главного входа. День был жарким, и Брайдер купил у привратного торговца немного эля, наполнил походную флягу водой и прикупил немного вяленого мяса — пожевать сейчас и в дороге. Сложно сказать, кем было это животное при жизни, возможно, кроликом, может, индейкой. Были варианты и похуже, но их Ксенос решил не озвучивать даже мысленно.

Вор и его спутница зашли в лес и разместились под раскидистым дубом. Они просто сидели на расстоянии вытянутой руки, прислонившись спиной к дереву. После третьего глотка у Эвелин зачесался язык. Ксенос к тому времени выпил половину кружки.
— Ты что-нибудь знаешь о нём? — спросила девушка.
Ксенос помедлил с ответом. Он не знал, было ли это на самом деле. Не знал, кто этот «чужестранец». Но если и был на свете человек, способный сотворить подобное, то это мастер Имрек. Магией он, само собой, не владеет, но зато умеет правильно смешивать селитру, древесный уголь и серу. Поговаривали, что Имрек умел метать гром и молнии из рук, просто добавляя к трём компонентам немного железа.
— Знаю.
— Это правда?
— Легенда. Гуляет по нашему миру. Это было задолго до Великой Магической войны, живых свидетелей давно не осталось.
— Но они же рассказывали так, будто это вчера произошло, — удивилась Эвелин.
— Особенности дорожных историй, — пожал плечами Ксенос Брайдер, допил эль и отставил кружку в сторону. Говорить о предполагаемом Имреке не хотелось. Тогда пришлось бы рассказать и о лагере наёмников и воров, об устройстве мира, о подготовке. Эвелин это поняла. Она решила не допивать хмельной напиток и тоже отставила кружку:
— Мы возьмём корабль?
Ксенос хохотнул.
— Для корабля нужна команда, вдвоём точно не управимся.
— Мы поплывём на остров?
Ксенос на секунду задумался.
— Да, на остров. Мне нужно забрать деньги за работу.
— А я смогу по нему погулять?
Вор кивнул. Но озвучивать ответ не стал. Эвелин придвинулась, Ксенос не шелохнулся.
— У меня столько планов, — сказала девушка. Она мечтающего посмотрела в лицо Ксеносу, ожидая расспросов.
— Давай, я всё-таки расскажу тебе об этом чужестранце? — произнёс Ксенос.
Девушку это не смутило. Она уже поняла, что профессиональный вор не привык выражать свои чувства прямо, поэтому прижалась к Брайдеру и положила голову ему на плечо.
— Всё будет хорошо? — внезапно спросила Эвелин.
Ксенос глубоко, шумно и медленно вдохнул. Предстояло соврать.
— Да.
Для профессионального вора этот ответ был правдой. С Ксеносом действительно всё будет хорошо: устранение, сдача контракта, деньги. Перерыв, новый контракт. А вот с Эвелин...
— Обещаешь?
Сам не зная почему, Ксенос захотел обнять девушку и даже поцеловать. Но это усилит привязанность. А так делать нельзя. Вор и без того разобьёт девушке сердце, лишняя драма ни к чему.
Хотя почему всё это волнует Брайдера? Почему он вообще об этом думает? Видимо, это всё-таки не «одно из сотен» заданий. Эвелин... Она что-то смогла сделать с защитой, которую воспитывали в Брайдере почти сорок лет.
— Всё не так просто, как кажется.
Послышался крик главного караванщика. Торговые повозки вернулись, пора двигаться дальше. Ксенос Брайдер мысленно выдохнул — минус одна ложь. Он взял кружку и начал вставать. Однако Эвелин схватила его за руку. Ксенос посмотрел на девушку.
— Не делай так.
Брайдер стоял без движения.
— Пожалуйста, — тихо произнесла Эвелин.
Ксенос помог девушке встать на ноги, но избежал якобы случайных объятий, отступив на полшага.
— Постараюсь, — ответил Ксенос. Эвелин отпустила его, и они молча побрели к своим лошадям.
Брайдер пытался анализировать происходящее внутри. Непонятные вспышки тепла расходились по верхней части тела, и это пугало. Лучше бы оно было чуть ниже живота, проще справиться.
— Всё будет хорошо, — проговорил профессиональный вор. Эти слова предназначались не столько для Эвелин, сколько для самого Ксеноса. — Обещаю.
Эвелин улыбнулась.


К вечеру караван в полном составе вошёл в порт Дендро и остановился возле главной городской таверны.
— Не хочешь выпить? — интонация была вопросительной, но Ксенос не спрашивал, он утверждал. Эвелин не стала сопротивляться.
Три этажа. Подобной высоты сооружения характерны разве что для столицы. Но даже при всех своих размерах таврена с трудом вместила всех путников, пришедших с караваном и по морю.
Ксенос Брайдер сначала хотел отправить Эвелин одну на третий этаж – к номерам, но передумал и потащил с собой к барной стойке. Чтобы девушка не потерялась в толпе, Ксенос взял Эвелин за руку.
— Комнату с двумя кроватями, — вор положил перед барменом кожаную флягу и пару монет. — До краёв чем покрепче.
Бармен улыбнулся, кивнул, схватил флягу и отошёл. Ксенос, сам не понимая зачем, слегка приобнял Эвелин. Девушка, казалось, ждала этого целую вечность.
— Две кровати? — с улыбкой спросила она. — Серьёзно?
Ксенос скривился в извиняющейся улыбке и чуть приподнял плечи. Он не знал, как ответить, что сегодня ночью Эвелин убьют. Устранитель наверняка в этом зале и следит за ними.
— Как тебе сказать, — начал Брайдер. — Всегда ведь можно придвинуть их...
— Пожалуйста, — бармен протянул флягу и два ключа. — Третий этаж, боковая комната у окна. Свечи уже зажжены, — он хитро улыбнулся.
Ксенос хотел схватить ключи и флягу, но помедлил. Заказ принимал моложавый светловолосый мужчина, а сейчас ключи и флягу протягивал совершенно другой человек. Возможно, в этом нет ничего странного — людей в таверне много, караван же прибыл. Однако Ксенос Брайдер мысленно вздрогнул.
— Что случилось? — Эвелин заметила перемены в лице вора.
— Задумался.
Бармен стоял и протягивал ключи и флягу. Он перестал улыбаться. Тёмные волосы, нездоровая бледность лица, густая борода — по отдельности в этом не было ничего странного, но в сумме бармен казался каким-то подозрительным. Небольшая голова со всем этим добром была посажена на толстую шею и широкие плечи. Однако руки, протягивающие ключи и флягу, были сравнительно худыми. И выделялись на фоне плотного тела. Казалось, бармена только что нарисовали, чтобы он принял Ксеноса и Эвелин.
— Два эля ещё, — девушка воспользовалась паузой и выхватила из рук бармена ключи и флягу.
Брайдер вернулся в реальность. Оценив действия Эвелин, вор искренне удивился и поднял брови.
— Деньги вперёд, — отчеканил бармен. И Ксенос снова мысленно вздрогнул. Какой-то слишком располагающий голос, доверительный. Классический мужской, с ноткой низких тонов и уверенности в завтрашнем дне.
Вор посмотрел на девушку, затем бросил бармену монету.
— Смешивать пойло с напитком богов – не лучшая затея, — первую часть фразы Брайдер сказал, глядя на Эвелин. Однако на второй части фразы бармен отвернулся и пошёл исполнять заказ. И Ксенос с вытянутым лицом проводил его взглядом до самого пивного крана.
— Может быть, расскажешь, в чём дело? — Эвелин беспокоилась. — Ты сейчас бледнее, чем был в Кассинии день назад. Призрака увидел?
Ксенос посмотрел на девушку и улыбнулся. Однако с тем же успехом мог скорчить страшную рожу — никакого тепла или радости в улыбке не было, жест был абсолютно дежурным.
— Задумался, — он взял из рук девушки ключи и потянулся за флягой, но Эвелин отвела её в сторону. — Поездка была тяжёлой, надо расслабиться.
— Ваш напиток.
У Ксеноса перехватило дыхание. Перед ним снова был моложавый светловолосый мужчина со следами веснушек. Ксенос Брайдер открыл, было, рот, чтобы спросить, где тот, другой, но вместо этого ответил:
— Спасибо.
Брайдер, стараясь сильно не вертеть головой, оглядел всю длину стойки. Увидел других барменов, официанток. Но того мужчины нигде не было. Словно призрак, растворился.
Ладно, в этом ничего необычного нет. Это же порт Дендро, тут столько народу, что нужно много обслуги.
Эвелин взяла Ксеноса за руку и кивнула в сторону второго этажа. Столиков там не было, но зато имелись перила. Возле них открывался хороший обзор на весь первый этаж и гуляющий здесь народ. Ксенос Брайдер кивнул и двинулся первым. Эвелин шла следом.
— За что пьём? — спросил профессиональный вор, когда они добрались до свободного участка.
— Мы пьём второй день подряд просто так. Тебе обязательно нужен повод? — Эвелин сделала глоток из кружки. Затем повертела в руках флягу с неизвестным пойлом и отдала её Ксеносу. — Она нам ещё понадобится.
Вор выдавил кислую улыбку.
— Это из-за контракта?
Ксенос не ответил. По крайней мере, вслух. Похоже, это действительно был устранитель.
— Скоро всё закончится, — сказала Эвелин, словно слышала мысли Ксеноса.
— Да, — выдохнул Брайдер. Сделал глоток эля и окинул взглядом весь первый этаж. Вор уже не пытался как-то скрывать свои действия, да и не мог: из-за волнения и тревожности десятилетия тренировок просто исчезли. В какой-то момент Брайдер будто завис и уставился перед собой, в пустоту.
— Эй, на что ты смотришь! — игриво сказала Эвелин.
Только сейчас Ксенос понял, что его «пустота» была на уровне груди девушки.
— Прости, задумался.
— Куда мы отправимся после? — спросила девушка.
Ксенос потёр подбородок.
— Я бы хотел взять перерыв и посмотреть на острова Радоян.
— Там есть что-то интересное?
— Потенциальные контракты. И чай. Знаменитый, кажется, на весь мир радоянский чай.
Тем временем на сцене на первом этаже начались увеселительные танцы. Эвелин развернулась и прижалась спиной к Брайдеру. От неожиданности тот едва не пролил эль.
— Обними меня. Если хочешь.
Ксенос глубоко вдохнул. Он потерял связь с логикой и рациональным мышлением. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Брайдер держал кружку в правой руке, поэтому обнял девушку левой. Но так, чтобы не возникало никаких мыслей: едва касаясь, на уровне живота.
— Думал ли ты, что этот контракт так сильно изменит твою жизнь?
Ксенос закрыл глаза. Да, жизнь действительно изменилась. В тот момент, когда он увидел устранителя — вот так, перед собой, в нескольких сантиметрах. Эмоции проснулись, профессионализм пошёл прахом.
Скорее всего, Эвелин убьют в номере. Ксенос Брайдер не должен вмешиваться. Но получится ли? А если сейчас, прямо сейчас ей всё рассказать? Нет, это спровоцирует скандал, лишнее внимание. В таверне полно подвыпивших мужчин разного происхождения и комплекции, которые захотят заступиться за красивую девушку. Шрамы украшают воина, но Ксенос Брайдер – профессиональный вор. Вернее, был вором, а теперь станет изгоем. В лучшем случае изгоем, а то и трупом. Будет красиво болтаться на виселице возле пирса, чтоб отпугивать пиратов. Или, например, недалеко от въезда в Дендро. Точно не на императорском маршруте.
Карьера, если её можно так назвать, закончена. Так, может, нечего лицо жалеть?
— Я хочу тебе кое-что сказать.
— Я знаю, — Эвелин улыбнулась и отстранилась. — Я всё ждала, когда же ты решишься.
— Это сложно.
Эвелин взяла Ксеноса за руку и потянула к себе, но вор устоял и слегка качнул головой.
— Понимаю, не здесь.
Час от часу не легче. Ксенос оттягивал поход в номер, а в итоге только спровоцировал его. Но в номер нельзя, нельзя. Надо что-то придумать.
— Хочешь, я загадаю тебе загадку?
— Загадку? Серьёзно? — Эвелин хохотнула. Но Брайдер собрал волю в кулак и вложил в свою улыбку всю лёгкость и искренность, какую только смог достать.
— Ну хорошо, давай.
Отлично, время есть. Но загадки нет. Они все куда-то пропали. Значит, придётся выдумывать:
— У девушки было светлое будущее в столице государства. А потом появилась переменная, которая это будущее переписала.
— А где вопрос? — Эвелин продолжала улыбаться, но уже как-то натянуто.
— Вопрос? — Ксенос продолжал работать на износ, вкладывая в свои реплики и мимику все силы, чтобы выглядело натуралистично. Пока что это удавалось. — Я не знал, что у загадок должен быть вопрос.
— Ксенос, в чём дело?
Брайдер иссяк. Эмоции, подобно бурной реке, прорвали плотину и хлынули в разум. Вот и конец профессионального вора. Бес в ребро или как это там называется. Пора в номер. Устранитель будет там, но это не важно. Брайдер изучал самозащиту, даже владеет рукопашным боем. Победить не получится, но время точно потянет.
— Пойдём, — Ксенос поставил кружку с элем возле перил. Эвелин кивнула, поставила свою кружку рядом. Брайдер, будучи в полном сознании, протянул девушке руку. Эвелин улыбнулась.

Едва они зашли в номер, девушка набросилась на Ксеноса с поцелуями. Однако вор этого не ожидал и попросту уклонился, как от угрозы. Будто от удара. В итоге получилась странная ситуация: Эвелин сделала несколько шагов вперёд и обняла воздух, а Ксенос Брайдер в этот момент непроизвольно стал в боевую стойку.
— Чёрт меня разнеси, прости, — выругался Ксенос и поспешил отойти куда-нибудь. Да только идти некуда: комната была маленькой, очень маленькой. Два шага от двери, и вот они, кровати, между которыми стоит невысокий комод. На комоде — канделябр на три свечи. Даже ширмы для переодевания нет. И потолки ещё низкие, поскольку этаж был чердачным.
— Это ты меня извини, — Эвелин повернулась к двери, будто собиралась выйти. — Я думала...
Возникла пауза. В неё прекрасно вписалась музыка, которая гремела во всю на первом этаже таверны. Ксенос Брайдер быстро открыл флягу и сделал пару шумных глотков. Устранителя здесь нет. Уже хорошо.
— Будешь? Не знаю, что это за дрянь, но жжётся она хорошо.
На лице Эвелин молнией проскочила и тут же пропала лёгкая улыбка. Девушка обернулась. Вор сидел на левой кровати и протягивал открытую флягу.
— Хочешь меня откачивать? — Эвелин сделала очень короткую, но заметную паузу перед словом «откачивать». Девушка подошла   села на кровать напротив. Взяла протянутую флягу и поднесла к губам.
— Думаю, я справлюсь, — улыбнулся Ксенос.
Эвелин ещё немного подержала наполненную «огненной водой» флягу, но в итоге вернула её Брайдеру.
— Я пас.
Возникла пауза. Ксенос и Эвелин смотрели друг другу в глаза.
— Значит, так это закончится? — спросила девушка после продолжительной паузы.
— Похоже, что да, — слова дались Ксеносу с большим трудом: мало того, что давил груз вины, так ещё и алкоголь мешал языку нормально двигаться.
— Ты любишь меня? — на этой фразе девушка скинула жакет и стала расстёгивать пуговицы на рубашке. В голове у Брайдера шумело. Сердце колотилось — будто только что проснулось ото сна.
— Да.
Лицо Брайдера горело, в ушах шумело. Даже дыхание давалось с трудом. Эвелин наклонилась к комоду и загасила одну свечу. Ксенос закусил нижнюю губу. Он ощущал небывалый подъём где-то в нижней части тела. Но вместе с этим накатывало какое-то странное бессилие сверху.
— И я тебя люблю.
Эвелин загасила ещё одну свечу. Оставшееся пламя давало очень тусклый свет. Практически ничего нельзя было разглядеть. Эвелин встала и подошла к Брайдеру. Положила ладонь ему на грудь и легко оттолкнула. Ксенос повалился на спину. Эвелин забралась на него сверху. Все пуговицы на рубашке расстёгнуты. Девушка улыбнулась и наклонилась, будто для поцелуя, однако проследовала чуть дальше. Губами коснулась уха Ксеноса и прошептала:
— Прощай.
Брайдер хотел что-то сказать, хотел как-то среагировать, но не смог. Руки будто налились свинцом. Перед глазами всё плыло и плясало. Воздух, казалось, терялся где-то по пути к лёгким.
Эвелин отстегнула подсумок и бросила его на свою кровать. Следом полетел кошелёк. Эвелин слезла с вора, наспех застегнула несколько пуговиц, накинула жакет. Взяла подсумок и нацепила его на себя, а кошель повесила на пояс.
— Жаль, конечно, что ты не воспользовался моментом на том ночлеге, — девушка подошла к двери, — благородный вор.
Пламя последней свечи качнулось от ветра, который засквозил в открытую дверь.