Прозрение

(1961 год)

Откуда и как зарождается и вспыхивает интерес к противоположному полу, сопровождающийся внутренним теплом души?

Я уже была комсомолкой и в 9-м и 10-м классах была связана с райкомом комсомола.

Именно там я и встретила его: светлое лицо, большие голубые глаза, как-то по-особенному уложенные чуть волнистые светлые волосы. Он сидел за столом с приветливой улыбкой. Это был инструктор райкома комсомола Юра К.

Я редко бывала там, но если встречала его, то на душе был праздник. И он всегда встречал меня тёплой улыбкой.

Прошло время… и, работая на заводе и участвуя в комсомольской работе, я стала внештатным членом райкома комсомола.

Однажды в начале лета в районном Дворце Культуры был организован вечер отдыха, на который пришли и члены райкома, и наш оперативный отряд, и активисты других районных предприятий. Наши ребята из оперативного отряда не теряли меня из виду и танцевали со мной по очереди.

Вдруг неожиданно передо мной возник Юра К. Ребята отошли, а он — нет, не пригласил меня на танец, а попросил меня выйти с ним на улицу, чтобы побродить по городу в эту белую ночь.

У меня, как говорят, «в зобу дыханье спёрло». Я дала согласие, но предварительно предупредила своих ребят. А мальчишки встали стеной и сказали, что ни за что не пустят, так как я его совсем не знаю и он может меня обидеть. И только один из более старших, Володя Х. (он учился в военно-морском училище), попросил их оставить меня в покое — надо, чтобы я сама приняла решение, — и сказал, что на улице подождёт меня, чтобы познакомиться поближе с этим человеком.

Я объяснила ребятам, что я давно знаю его внешне, но мы никогда не общались. Мы решили: пусть Володя ждёт меня на улице и скажет ему, что все за меня переживают, и зная, что я не одна, он не сможет меня обидеть. А я просто поговорю с ним хоть один раз, он мне всегда был интересен. Мальчишки просили меня быть осторожной, так как он симпатичный.

Как и договорились, Володя передал меня из рук в руки. Юра улыбался, а ямочки на его щеках делали его ещё симпатичнее.

Говорили просто так, обо всём сразу. Но я обратила внимание, что прогулка вдоль Невы отменяется и мы шагаем к зданию райкома комсомола. На мой вопрос «Юра, почему изменился маршрут?» он ответил, что оставил на работе домашние ключи. Если бы он сам сообщил мне об этом, то я бы поверила, но поскольку я первая проявила инициативу, а он как-то не сразу нашёл что сказать, в душе моей прошла прохладная волна. Ведь было уже часов десять вечера.

Но в городе стояли белые ночи, да и в райком всегда можно попасть, так как здание имело серьёзную круглосуточную охрану.

Мы поднялись, прошли в его кабинет, я села около стола, а он сделал вид, что что-то ищет в столе. Потом подошёл ко мне и, называя меня Зиночкой, попытался обнять.

Я обалдела, и первое, что меня обидело, — это имя, которым он меня назвал, второе — что он толком не спросил меня о жизни, а уже готов стать мне близким. Зачем? На сколько? Для чего?

Я аккуратно, но чётко освободилась от его попытки и сказала, что надо выйти из помещения, если он нашёл что искал. Ведь в любую минуту может войти дежурный.

— Ну что ты, я закрою дверь на ключ, — ответил он с дрожью в голосе.

— О нет, — возразила я, — ведь ты даже ни о чём меня не спросил.

— Да ведь мы только поговорим.

— Нет, только не здесь и… я, пожалуй, пойду.

— Хорошо, хорошо, я вызову такси, у меня есть куда заехать.

— Так у меня тоже есть куда.

Мы вышли на улицу, сели в машину, и я первая назвала улицу и номер своего дома. Первая вышла из машины, подала водителю деньги, на которые можно было ещё далеко уехать, и сказала ему, чтобы он довёз молодого человека до его адреса. Юра оторопел, и я на прощанье сказала ему:

— Спасибо тебе за урок. Удачи тебе.

С той поры я сделала всё для того, чтобы больше никогда с ним не встретиться.

Прошло несколько лет, я уже была замужем, моей малышке было полтора годика, жили мы в Сестрорецке. В этот период я работала в Сестрорецком райкоме комсомола и в силу необходимости оказалась в Смольном.

В тот день я была одета в симпатичный васильковый костюм, который шила сама, и замечательные польские белые туфли на высоком каблучке.

Я недаром говорю об этих необыкновенных туфлях: это была необычная модель, ведь в них я совершенно не ощущала каблучков, нога чувствовала себя, как в тапочках. Это мой будущий муж купил мне на свадьбу всё необходимое, в том числе и эти замечательные туфли. Сегодня мне почти 73 года, и я больше никогда не встречала таких уютных туфлей.

Я легко поднималась по лестнице, а навстречу мне спускался… Юра К. Он застыл в изумлении:

— Откуда ты? Почему я тебя нигде не видел? Куда ты девалась? Как же так получилось?! Может, сейчас ты мне что-нибудь, скажешь?!

Он был ещё более привлекателен, чем раньше, ненаигранно удивлён и всей душой рад встрече.

Прошлое поглотило меня, как цунами, и только я успела схватиться за перила, как от моей колоссальной энергетики, которая искала мощного выхода, сломался каблучок. Я представляю, что излучали мои глаза…

Он подбежал ко мне, попросил прощения, пытался убедить в том, что и в мыслях не было чем-то обидеть меня. Я в свою очередь сказала ему о своей обиде, что он назвал меня тогда не моим именем. А оказалось, что это имя сказали ему ребята из нашего оперативного отряда. Зная меня, вероятно, они и рассчитывали на то, что я на него обижусь.

— Ну что поделаешь, Юра, наверное, на роду написано каждому своё. Вот и у нас так получилось. А всё равно в нашей жизни остался хоть кусочек нашего прошлого. И я тогда знала, что ты, работая в райкоме, учился в Университете на факультете журналистики. А ты что знал обо мне?

— А я, я узнал о тебе многое, только потом, когда ты так необычно вошла в мою жизнь и так же необычно исчезла. Конечно, я уже давно знаю, что зовут тебя Лида. Я как будто знал тебя всегда. Ты такой интересный человечек: и твои стихи, и любовь к театру, и доброта твоя, и даже курсы кройки и шитья и в то же время юридические курсы и работа на заводе, я знаю, что ты работала на вибрационных испытаниях, на монтаже и на измерительных приборах. Это я потом узнал, что ты любишь ходить на лыжах, играть в волейбол и баскетбол, часто в выходные дни ты проводишь в публичной библиотеке, любишь работать на огороде, обожаешь вальс, любишь бродить вдоль Невы, пыталась освоить испанский язык. Об этом мне рассказал Володя Денисюк, который тоже вместе с тобой занимался на этих курсах перед отъездом в Испанию. Знаю, что каждый учебный год ты закреплялась на заочных подготовительных курсах какого-либо института, чтобы потом, когда решишь нужным поступать в институт, ты это выполнишь. Помнишь? Как ты внедрялась в работу уголовного розыска, что-то рассказывали о карманнике, которого ты выручила, хоть и ненадолго, как ты читала классические стихи на память для подростков, которые были переданы тебе из уголовного розыска, и что ты любила всё, что делала и всем, кто рядом был, верила и оставляла сразу того, кто хоть раз пробовал тебя обмануть. И ещё Матанцев рассказывал, как ты могла остановить целые группы подростков на заливе. Рассказывали о тебе и Валентин Устинов, который тоже весь в стихах, и Володя К., и много кто ещё. А когда я собрался ехать к тебе в адрес, мне сказали, что ты уехала в пригород и предупредила об этом большую группу подростков, чтобы они не перепутали с тобой твою младшую сестру. Вот видишь, я о тебе знаю почти всё, я обожаю тебя и желаю тебе настоящего счастья, так как вижу у тебя на пальчике дорогое тебе кольцо. Но если тебе когда-нибудь потребуется простая человеческая помощь, то я с большой душой помогу тебе, если буду жив.

— А я никого не испугаю своим обращением?

— Конечно, нет. Таких характеров мало, а я буду только рад, что смогу чем-то помочь тебе и хоть чуть-чуть побыть рядом. Расскажи мне немного о себе.

Конечно, я рассказала о себе самое основное. А на душе было светло-светло.

— Подожди, как же тебе быть? Как добраться до дома без каблука? Давай я отведу тебя к нашим девушкам, они обязательно подберут тебе что-нибудь доброе.

Мы совсем нечаянно взялись за руки и сказали друг другу и Богу спасибо за эту встречу.

Юра проводил меня в инструкторскую, девушки и правда подобрали мне туфельки, а я оставила им на память свои.

Юра проводил меня до выхода, мы попрощались, пожелав друг другу удачи. Я невольно сказала ему:

— А ведь как здорово, что нас никто не смутил, никто не прервал, и мы с тобой отвели душу!

— Видно, сам Господь Бог поддержал нас, спасибо ему. Лидочка, береги себя…

— Спасибо, Юрочка, будь сильным, удачи тебе.

Вот и всё. И я отправилась теперь уже в свой Сестрорецк.

25.05.2014