Тайна Горы Бесов

Пролог

У подножия «Горы Бесов», где берёт своё начало один из притоков реки Улс, двое охотников наткнулись на раненого человека. Он был без сознания. На сухом морщинистом лице виднелись многочисленные ссадины и кровоподтёки. Кисти рук были в порезах и кровоточили. Плотно облегающий костюм серебристого цвета был покрыт сплошь мелкими пузырями и напоминал чешую крупной рыбины. Рядом с раненым лежал предмет серебристого цвета необычной формы. Внешний вид этого предмета имел форму цилиндра, зауженного к середине с обеих сторон, с едва приметными пупырышками по всей поверхности. В математике такую фигуру называют гиперболоидом. Никаких щелей на корпусе, которые указывали бы на разъём, не было видно. Предмет можно было принять за обыкновенную болванку, грубо отлитую из олова.
- Откуда появился здесь этот мужик? – почему-то шёпотом произнёс Виктор Варсегов – старший охотник, шедший впереди, и с опаской оглянулся по сторонам. Он снял с плеча ружьё, взял его наизготовку.
То же самое проделал второй охотник, Валерий Кудымов.
Постояв с минуту и не уловив ничего подозрительного, они подошли вплотную к распростёртому телу.
- Как думаешь, он живой? – спросил Кудымов.
Старший охотник промолчал, глядя на неожиданную находку, потом опустился на корточки и наклонился над раненым. Положил палец на сонную артерию, прощупал пульс.
- Вроде не окочурился, слава Богу, - ответил он.
- И что теперь с ним делать? – Кудымов озабоченно поскрёб затылок.
- Для начала отнесём в охотничью избушку, - с уверенностью изрёк Варсегов. – Потом видно будет, как с ним поступить. Может, оклемается скоро, поведает нам о чём-нибудь.
- И то верно, - согласился с напарником Кудымов.
Охотники смастерили из веток носилки, положили на них раненого и отнесли к охотничьей избушке. Там они промыли ему раны и перевязали.
Вскоре раненый пришёл в себя. Увидев перед собой незнакомых людей, спросил:
- Вы… кто? Где я?
- Мы охотники, подобрали тебя неподалёку от нашей избушки. Как ты здесь очутился?
На лице раненого скользнула вымученная усмешка, он прохрипел:
- Из преисподней, мужики. Мне срочно нужно в город… иначе могу не успеть. У меня очень важное сообщение для науки… для правительства…   
- Тебе в самый раз лежать и не брыкаться, - назидательно проговорил Кудымов. – Наука не зверь, никуда не убежит. И правительство не разбежится по домам. Скажи-ка лучше нам, как тебя звать?
- Егор… Егор Васильевич Ермаков, учёный…
- Вот и лежи, Егор Васильевич, набирайся сил, покуда раны твои не покроются коростой. Всё равно здесь нет ни связи, ни транспорта. Одна тайга вокруг. До Золотанки по реке будет километров пятьдесят, а от неё до Красновишерска ещё полторы сотни по дороге. Так-то вот, Егор Васильевич.
- А где моя капсула? – внезапно спохватился раненый. – Рядом со мной лежал серебристый предмет. Где он?
- Не беспокойся, твоё добро мы подобрали, - успокоил учёного Варсегов. – Только странная какая-то твоя капсула. Цельная, ни донышка, ни крышки, будто слиток какой. И удивительно лёгкий, словно пустой внутри.
- Она, что, очень ценная, эта капсула, коли ты о ней так беспокоишься? – спросил учёного Валерий с насмешкой.
- Эта штуковина не имеет цены, - с трудом выговорил раненый. – Это капсула разума. Только я могу объяснить учёным, что представляет собой этот ларчик, и как он открывается…
Ермаков закрыл глаза и замолчал. Было похоже, он вновь потерял сознание.
- Я знаю, откуда появился здесь этот человек, - неожиданно заявил Кудымов.
- И откуда же? – с удивлением спросил его напарник.
- Он один из тех людей, которые бесследно пропали в пещере под «Горой бесов» три года назад.
- Ты думаешь, ему удалось прожить под землёй столько времени без воды и пищи? – не поверил Виктор. – Это невозможно. К тому же, «Гора бесов» в полусотне километров отсюда.
- Эту полусотню километров мужик прошагал под землёй за три года, - ничуть не смутившись, заявил Валерий. – Старики сказывают, будто все горы нашего края соединены между собой подземными ходами.
- А чем он питался под землёй всё это время? – с сомнением задал вопрос Варсегов.
- Спроси его, когда очнётся, если тебе очень интересно. В пещерах полно змей, мышей, лягушек. К тому же, он мог питаться мясом своих погибших напарников. А что? Жить захочешь – собственное дерьмо пустишь по второму кругу переработки!
- Может, так всё оно и было, - неуверенно проговорил старший охотник. – Только трудно поверить в такое. Всем известно, что учёные – хлипкие интеллигенты. Без пищи и опытного проводника они бы уже через неделю ноги протянули.
- Ладно, Витя, не будем гадать, как ему удалось выжить, - сказал Кудымов. – Не нашего это ума дело. Я думаю, этого учёного нужно отвезти в Золотанку, иначе он умрёт у нас на руках. Мне лично вовсе не хочется брать грех на душу.
В это время раненый пошевелился и открыл глаза.
- Мужики…отвезите меня в город, - тихо проговорил он. – У меня действительно дело… государственной важности… Время не ждёт… могу умереть… вы можете совершить большую ошибку…
Раненый умолк и закрыл глаза.
- Какую ошибку? – спросил Варсегов.
Учёный, не открывая глаз, пояснил:
- Великая тайна, которой я обладаю… уйдёт со мной в могилу…
Охотники переглянулись, Варсегов согласно кивнул головой.
Ранним утром следующего дня их моторная лодка с раненым на борту отчалила от берега.
Во второй половине дня охотники передали Ермакова сельскому фельдшеру и рассказали о своей находке участковому полицейскому. Тот составил протокол, охотники расписались под своими показаниями и передали ему загадочную капсулу. Капитан позвонил в район, сообщил о случившемся.
Через день прилетел вертолёт. Из него вышли люди в штатском, погрузили носилки с раненым, забрали загадочную капсулу и улетели.

 Глава 1

Подполковник Ермаков служил в секретном отделе одной из воинских частей Минобороны и был уволен в запас несколько лет назад.
Отставка произошла неожиданно.
Его жена умудрилась сблизиться с сотрудником американского посольства. Через несколько месяцев она подала на развод и укатила с возлюбленным в Америку. 
Органы безопасности усмотрели в этом событии некую связь с секретными разработками, которыми занималась группа Ермакова. Была проведена тщательная проверка на предмет возможной утечки секретной информации. 
Офицеры с Лубянки были почему-то уверены, что подполковник Ермаков успел передать бывшей жене результаты последних исследований. И вообще, весь этот бракоразводный процесс есть не что иное, как хорошо спланированная акция ЦРУ.
В ходе следствия никаких фактов в подтверждение выдвигаемой версии ФСБ обнаружить не удалось, однако, для подстраховки, Ермакова уволили из вооружённых сил в связи с утратой доверия и неблагонадёжностью.
В армию Ермаков попал случайно.
Во время учёбы в институте с ним произошло знаковое событие, которое круто изменило его планы на будущее.
Он трудился в стройотряде, была его очередь дежурства на кухне.
Помыв посуду после ужина, Егор отправился лесной тропинкой в барак.
Время было позднее, он включил фонарик и стал подсвечивать себе под ноги. Тихонько насвистывая под нос, дошагал до поляны. Кругом стояла какая-то подозрительно-странная тишина. Даже птицы умолкли.
Внезапно свободное от деревьев пространство осветилось ослепительно ярким светом.
Егор невольно поднял голову вверх и замер, поражённый зрелищем. Прямо над ним в воздухе висел светящийся абажур, похожий на большой уличный фонарь послевоенных лет.
Повисев около десяти секунд, он, словно падая, резко опустился метров на десять, и вновь остановился. Потом, будто подвижный светильник, подвешенный на спиральном проводе, опустился ещё ниже. Словно кто-то невидимый периодически дёргал за этот провод, пытаясь приблизить освещение, чтобы лучше разглядеть остановившегося на поляне человека.
Когда «фонарь» упал в очередной раз, Егор вдруг осознал, что это «нечто» имеет большие размеры, действительно может опуститься на поляну и раздавить его в лепёшку, однако отбежать в сторону он был не в состоянии. Даже сдвинуться с места у него не получалось. Тело стало ватным и не слушалось, голова вдруг закружилась, стало трудно дышать. Ноги подкосились, Егор упал и больше он уже ничего не осознавал.
Очнулся почему-то на краю поляны, хотя чётко помнил, что потерял сознание, стоя посредине. Загадочного светильника в небе уже не было.
Егор поднялся, голова слегка гудела. Было темно, он принялся шарить в траве, пытаясь отыскать фонарик. Потом сообразил, что искать следует в том месте, где у него подкосились ноги.
Фонарик действительно остался лежать посреди поляны. Не успел Егор сделать несколько шагов, как фонарик обнаружился, самопроизвольно включившись. Подняв его, Егор обратил внимание, что кнопка на корпусе находилась в положении «включено». Но почему тогда фонарик отключался?
Не найдя вразумительного объяснения, медленно пошагал к бараку.
Он умолчал о том, что с ним приключилось и лёг спать.
Со временем происшествие притупилось в памяти, а затем и вовсе улетучилось из головы.
О нём он вспомнил спустя полгода, когда с ним начали происходить странные вещи. Егор стал видеть ежедневно необычные сны – они носили чисто технический характер. Ему виделись сложные электрические схемы, конструкции необычных приборов и диковинного оборудования.
Егор завёл тетрадь, стал записывать и зарисовывать всю полученную информацию без исключения. Делал это сразу после пробуждения, пока все символы с особой отчётливостью стояли перед глазами. Он не знал пока их физического смысла, но где-то глубоко в подсознании пульсировала мысль, что эти записи ему пригодятся в дальнейшем.
Несколько раз снился тот загадочный «фонарь», который завис над ним прошедшим летом. Как будто шло некое пояснение, откуда исходят эти странные сновидения.
Но и это было ещё не всё. Через некоторое время ему совершенно неожиданно стало сниться внутреннее строение головного мозга человека. Он совершенно отчётливо видел большие полушария, извилины и борозды. Мозг, словно наглядное пособие, раскрывался перед его взором под разными углами, демонстрируя все происходящие процессы.
Егор, никогда прежде не читавший о строении мозга, хорошо понимал работу этого чрезвычайно сложного механизма. Он видел, как в таламусе собираются импульсы от всех органов чувств, как потом осуществляется первичный анализ и синтез. Видел энергетические излучения, входящие и исходящие из эпифиза.
Это, почему-то заинтересовало его больше всего. Будто тот, кто формировал его сны, специально сконцентрировал на эпифизе особое внимание.
Так продолжалось вплоть до окончания института. Всё это время Егор тщательно скрывал от однокурсников свои необычные сновидения. Он опасался, что они расценят это явление, как «съезд с катушек», и его персона может стать посмешищем институтского масштаба. Но и жить, не предполагая, что может произойти с его психикой в ближайшее будущее, Егору не хотелось.
После зимней сессии ему случайно удалось побывать в Москве.
В столице Егор отважился сходить на приём к известному психиатру. Ермаков был уверен, что о посещении клиники не узнает ни одна живая душа из близкого окружения, поскольку Москва находится на большом удалении от родного города. Да и кому нужен пациент с Урала, чтобы акцентировать на нём внимание?
Егор рассказал врачу всё, что с ним происходит. Утаил лишь о загадочном светящемся объекте, с чего, собственно, всё и началось.
Седовласый врач отнёсся с большим пониманием и уделил феномену Егора достаточно много времени. Он надел на голову пациента «шлем» с многочисленными датчиками и принялся тщательно изучать показания приборов.
Закончив обследование, врач сказал:
- Никаких отклонений, молодой человек, я, увы, не обнаружил. Вы вполне здоровы. Однако, можно предположить, что у вас сильная биоэнергетика. Вероятно, в этом-то и кроется феноменальность работы вашего мозга.
Врач внимательно посмотрел на Егора и после небольшой паузы добавил:
- К сожалению, в этой области медицины ещё очень много тёмных пятен. Поэтому, мой вам совет, Егор Васильевич: живите спокойно и воспринимайте свои сны, как обычное явление. Вдруг они когда-нибудь пригодятся вам? Увидел же Менделеев свою таблицу во сне и стал великим учёным. Думаю, вы не будете огорчены, если вашу фамилию узнает весь мир?
И всё же поездка в Москву не осталась незамеченной.
Когда пришло время выбирать работу по распределению, в общежитие к Егору пришёл незнакомец в штатском. Он показал Егору своё удостоверение полковника военного ведомства и предложил поговорить о работе после окончания института.
В комнате они были одни.
-  Я возглавляю специальное управление министерства обороны, - сообщил полковник. – Совсем недавно у нас создан отдел по изучению сознания человека и его влиянию на физические процессы.
Полковник замолчал, продолжая внимательно следить за реакцией Егора.
- Вы хотите предложить мне пойти на военную службу? – спросил Егор, усмехнувшись.
- Вы очень догадливы, Егор Васильевич. Предлагаю вам послужить на благо Отчизны.
- Но я – физик, изучение сознания человека не мой профиль, - возразил Ермаков.
- Не совсем так, как вы думаете, Егор Васильевич. Военная наука вкладывает в понятие «сознание» иной смысл, нежели это делает медицина. – Полковник на секунду задумался, потом неожиданно спросил:
- Вам не приходилось слышать о психологическом оружии?
- Доводилось.
- Вот вам ответ на ваш вопрос, - московский гость впервые улыбнулся. – Вас ожидает очень увлекательная, интересная работа. К тому же, мы приглашаем к себе только избранных.
- Интересно, чем же это я выделился среди прочих выпускников? – удивился Егор.
- А вы не догадываетесь?
- Нет.
- Вы обладаете экстрасенсорными способностями. Вам снятся загадочные сны, не так ли?
- Но… откуда вам известно об этом?
- Это не суть важно, - полковник позволил себе улыбнуться повторно. На этот раз его улыбка показалась Ермакову более естественной и доброжелательной.
- Главное, вы тот человек, который нам нужен. Соглашайтесь, Егор Васильевич, не пожалеете. У вас будет очень хорошая зарплата, московская прописка.
- Мне нужно подумать, - ответил Егор.
- Подумайте. Я буду в вашем городе ещё два дня. Послезавтра моя командировка заканчивается, я возвращаюсь в Москву. Вот вам мой телефон.
Егор позвонил Круглову на следующий день и дал согласие.
В первых числах июня он защитил диплом на «отлично».
Через две недели ему вручили повестку из военкомата. Явившись в комиссариат, он ознакомился с приказом о присвоении ему звания «лейтенант».
        Так Егор Ермаков стал сотрудником секретной военной лаборатории, располагавшейся в одном из подмосковных городков.
Полковник Круглов оказался прав: исследовательская работа действительно была интересной и увлекательной. 
Двадцать лет он занимался исследованиями электромагнитных излучений. Ставил опыты, изучал воздействие полей различной напряжённости на живые организмы, влияние излучений различных частот на работу головного мозга, работал над созданием приборов по использованию психической энергии человека в военных целях. Дослужился до звания подполковника и возглавил лабораторию. За эти годы ему удалось далеко продвинуться в области изучения психической энергии человека. Он изобрёл уникальный импульсно-волновой миотрон с широким диапазоном воздействия, отличающийся от зарубежных аналогов миниатюрными размерами.
Прибор был опробован на заключённых и получил хорошую оценку. Результат превзошёл все ожидания. Рецидивисты-бунтари принимали позу эмбриона и лежали недвижимыми около получаса.
Спустя некоторое время Ермакову удалось сконструировать генератор, работающий на сверхвысоких частотах. Излучение генератора модулировалось голосом. Человек, задействованный в эксперименте, слышал «голос» в голове на большом удалении от генератора. Это был настоящий прорыв в науке.
Занимаясь исследовательской работой, Ермаков часто сталкивался с физическими парадоксами, научное объяснение которым не находил. Неожиданно для себя он увлёкся расшифровкой аномальных явлений. Всё чаще стал задумываться о природе НЛО, о параллельных мирах и иных цивилизациях. Летние отпуска проводил в аномальных зонах на Урале, выслеживал появление загадочных светящихся шаров, проводил замеры электромагнитных излучений.
На службе любые отклонения от утверждённой тематики не приветствовались, и Егор занялся исследованиями в домашних условиях. Одна из комнат его трехкомнатной квартиры в срочном порядке была переоборудована под исследовательскую лабораторию. В ней Ермаков мог позволить себе самые фантастические опыты. Из списанных узлов старых приборов и различных деталей, приобретённых за свой счёт, ему удалось сконструировать такие испытательные стенды, которых не существовало ни в одном научно-исследовательском центре. Вот здесь-то и пригодились записи его загадочных сновидений двадцатипятилетней давности. Егор начал понимать их предназначение и физический смысл. Он с головой ушёл в работу, чувствуя, что приблизился совсем близко к раскрытию тайны связи подсознания человека с информационным полем Вселенной. Но сделать открытия помешал развод с женой. Под сильным натиском начальника спецуправления он вынужден был подать рапорт на увольнение.
Чтобы избавиться от пристального внимания спецслужб Егор принял решение покинуть столицу. Он продал квартиру и переехал жить в Пермь. Приборы и оборудование прихватил с собой.

 Глава 2

С Михаилом Корчёмкиным Егора Ермакова связывала давняя дружба. Они вместе учились в институте, проживали в одной комнате в общежитии.
После окончания института Миша остался работать на кафедре и к моменту возвращения Егора в Пермь уже имел учёную степень, руководил факультетом.
С юности их объединяло желание разгадать тайну «Горы бесов». По одной из легенд местных жителей под горой поселились всемогущие бесы. Прорыв под ней некий тоннель, они периодически выбирались на поверхность «на огненных лодках» - светящихся шарах.
Гора, как магнит, многие годы притягивала к себе друзей своей таинственностью. Особый интерес вызывали светящиеся шары, которые исчезали в её недрах.
При первом посещении загадочного места Ермаков и Корчёмкин ограничились визуальными наблюдениями и замерами параметров магнитного поля и электромагнитных излучений. Однако, их манила вершина горы, куда «ныряли» светящиеся шары. Друзья задались целью изучить эту таинственную гору от верхней точки до неведомых глубин. В них была уверенность, что под горой существует полое пространство, нужно лишь найти замаскированный вход.
При этом оба осознавали, что предстоящая экспедиция требует тщательной подготовки.
После того, как Ермаков вышел в отставку и переехал жить в Пермь, он пригласил друга на новоселье.
Узнав истинные причины отставки, Корчёмкин предложил Ермакову работу у себя на кафедре – у него освободилась должность начальника физической лаборатории.
Отставной офицер согласился, не раздумывая. Все приборы и испытательные стенды, которые он привёз с собой из Москвы, сразу перекочевали в институтскую лабораторию. Теперь Ермаков был свободен в творческом поиске, и у него, наконец-то, появилась реальная возможность продолжить прерванные исследования.
- Егор, ты ещё не передумал нырнуть в преисподнюю? – спросил Корчёмкин, потягивая из бокала коньяк.
- Никак нет, Миша, - ответил Егор по-военному. – Я хочу не просто увидеть эти загадочные летательные объекты вблизи, но и попытаться изучить их природу. Однако для решения такой задачи мы с тобой пока не готовы.
- И когда же мы созреем? – с насмешкой спросил Корчёмкин. – Через сотню лет? Тогда, когда наши души переселятся в другие тела?
- Не ёрничай, Миша. Всё произойдёт совсем скоро. Ты же учёный и должен понимать, что мы не можем пренебрегать защитой от гуманоида. Не выйдем же мы, чёрт возьми, на встречу с ним, держа в руках каменный нож.
- И ты всерьёз веришь, что летающими объектами управляют гуманоиды?
- А кто же ещё? – пожал плечами Ермаков. – Во всяком случае, ты сам видел: и светящиеся шары, и дисколёты ведут себя так, будто ими управляет разумные существа.
- Либо сам объект является какой-то разумной субстанцией, - быстро подхватил Корчёмкин.
- Возможно и так, хотя на этот счёт у меня есть большие сомнения. В любом случае, это не природное явление, а искусственно созданный объект.
- Несомненно. Я полностью согласен с тобой. – Корчёмкин на миг задумался, потом спросил:
- И сколько времени тебе потребуется на всё про всё?
- Пока я не отработаю все свои гипотезы до конца – на горе нам делать нечего.
- И много у тебя этих гипотез, о которых я не имею ни малейшего представления? – Корчёмкин с укором посмотрел на Егора. – И можно ли тебя называть после этого настоящим другом?
- Видишь ли, Миша, - с растяжкой заговорил Ермаков, потирая ладони, - за три года, прошедшие после нашей последней экспедиции на «Гору бесов», мне удалось расшифровать большую часть своих загадочных сновидений. Сейчас я стою, как мне кажется, на пороге невероятных открытий в области высокочастотных излучений. Не сомневаюсь, что совсем скоро мне удастся раскрыть тайну многих аномальных явлений.
- Как я понимаю, экспедиция в таинственное подземелье тебе нужна для подтверждения своих гипотез? – догадался Корчёмкин.
- Совершенно верно. А для этого мне необходимо закончить изготовление компактных приборов, без которых наша экспедиция будет бессмысленной.
- Разве недостаточно тех, которые имеются сегодня в распоряжении науки? – поинтересовался Корчёмкин. На его лице проступило крайнее удивление. – Ты только скажи, какие нам потребуются, и я их срочно приобрету для нужд кафедры.
- Нет, Миша, - усмехнулся Ермаков. – Те приборы, которыми располагает твоя продвинутая кафедра – примитив.
- Вот как! Тогда скажи мне: что ты вообще собрался измерять? – с вызовом спросил Корчёмкин, обидевшись на слова друга. – Зафиксировать то, не зная, что?
- Отчего же? – невозмутимо отозвался Егор. – У меня есть чёткое представление тех задач, которые предстоит решить. – Он замолчал и застывшим взглядом уставился на друга. Потом пояснил:
- В начале девяностых годов прекратилось финансирование исследовательской работы нашей лаборатории, - продолжил Ермаков после небольшой паузы. – Все мы думали, что её вскоре закроют. Сидели без дела ровно год. Я не смог прозябать в четырёх стенах и принялся изучать материалы известной тебе программы «Сетка». Проштудировал все показания очевидцев наблюдения НЛО. Проанализировал состояние людей, подвергшихся воздействию со стороны этих неизвестных объектов.
- Ничуть не сомневаюсь, что ты при этом педантично классифицировал все явления, включая эмоции несчастных людей, - вставил Корчёмкин, наливая в фужеры очередную порцию коньяка.
- Естественно, - подтвердил Егор. – Без этого невозможно строить какие-либо гипотезы.
- И что?
- Наметил перечень вопросов, на которые следовало получить ответы. Потом занялся теоретическим обоснованием. Так родились гипотезы. Часть из них я уже подтвердил экспериментально, остальные предполагаю подтвердить в ходе экспедиции.
- Ты, Егор, излагаешь всё как-то обтекаемо и туманно. Я не услышал от тебя ни одной конкретной детали. Неужели ты всё ещё продолжаешь держать свои разработки в секрете?
Ермаков откинулся на спинку кресла, скрестил ладони на затылке. Потом, расплывшись в улыбке, умиротворённо проговорил:
- Никаких секретов от тебя, Миша, у меня нет. Просто ещё рано говорить об открытиях. Мы их сделаем вместе. Но ради удовлетворения любопытства, которое плещется на твоём лице, готов кое-чем поделиться.
- Сделай одолжение, мой друг, расскажи о своих прорывах в бездне непознанного.
Ермаков задумался на несколько секунд, улыбка сошла с его лица. Потом, почему-то понизив голос, заговорил:
- Я могу объяснить взаимосвязь природы вещества и поля.
- Тема, над которой бьются сейчас все физики мира? – взволнованно спросил Корчёмкин.
- Вот именно. Как оказалось, двадцать лет назад я увидел во сне теорию единого поля. Теорию, которая объединяет слабые и электромагнитные взаимодействия. Я целый год возился с расшифровкой символов, которые занёс в тетрадь по памяти.
- И каков результат?
- О-о! Я получил неожиданные знания о так называемых эфирных хромосомах мира. Оказывается, ими нашпиговано всё пространство, включая организм человека. Соединяя их между собой, можно вытянуть цепь до любого источника энергии в космическом пространстве. Это неиссякаемый источник.
- Как я понимаю, это те самые «стринги», о которых заговорили учёные в последние годы?
- Да. Но самое удивительное заключается в том, что во всех этих таинственных процессах участвует некая материальная субстанция – химический элемент, которого нет в системе Менделеева. В моих записях он именуется как «вселениум». Элемент без атомного веса.
- Элемент-призрак с порядковым номером ноль?
- Вот-вот, он самый. Обнаружился, наконец.
Корчёмкин внимательно посмотрел на Ермакова и неожиданно спросил:
- Твои упреждающие знания – это, конечно, здорово. Но какое отношение они имеют к нашей экспедиции?
- Самое непосредственное. Если летающими объектами управляют представители иной цивилизации, стало быть, они владеют технологией использования энергии через цепи «эфирных хромосом». Кроме того, им известны все секреты единого поля, они научились им управлять. Видимо, гуманоиды манипулируют кварками так же просто, как мы научились управлять пока лишь атомами. В тетради есть зарисованная кварковая структура, образованная посредством этих загадочных эфирных хромосом. Непонятен только механизм запуска продольных колебаний таких цепей. Если наша экспедиция позволит раскрыть этот секрет, у нас появится возможность сделать умопомрачительный рывок в техническом развитии.
Корчёмкин поёрзал на стуле, потом встал и прошёлся по комнате. Всё, что он услышал от друга, взволновало его и казалось фантастическим. Он снова сел и, уставившись на Егора, спросил:
- Как ты собираешься подтвердить свои умозаключения?
- Об этом нам расскажут сами представители иной цивилизации.
- Расскажут? Но … как?
- Очень просто. Мы попробуем зафиксировать те частоты, на которых происходит мыслительный процесс гуманоидов. А потом запустим в работу изобретённый мною генератор. Если гуманоиды обладают аналогичной биологической программой, что и человек, у нас есть способ парализации их разума. Мы сделаем гуманоидов послушными и разговорчивыми. Генератор будет воздействовать на них, как искусственный гипнотизёр. Мы выведаем у них всё, что нам захочется. Так-то вот, мой друг Миша.
- Невероятно! – воскликнул Корчёмкин и на его лице проступил страх, будто ему предстояло вступить в неравную схватку с гуманоидами.
- А если это будет биологический робот?
- Излучения генератора вызовут сбой в его программе. В таком случае мы даже сможем захватить его с собой, как «языка».
- У тебя запредельно смелые планы, Егор, - неодобрительно высказался Корчёмкин. – Не опрометчиво ли бросать вызов представителям иной цивилизации, не зная её технических и физических возможностей? Может, вполне достаточно ограничиться визуальным наблюдением? Выполнить замеры всех излучений, сделать определённые выводы и уже потом, в следующей экспедиции, применить элементы насилия?
- Никак, струсил, Миша? – усмехнулся Ермаков. – Если боишься – я пойду один. Решай, времени у нас достаточно.
- Никогда я не был трусом, - задетый подковыркой друга за живое, с обидой в голосе возразил Корчёмкин. – Просто привык принимать взвешенные решения. Это ты у нас авантюрист по жизни, за что и страдаешь очень часто.
- Может быть, и страдаю, но никогда не сожалею о своих поступках, - с гордостью изрёк Ермаков.
Друзья допили коньяк, Корчёмкин засобирался домой. Оба были навеселе. Ермаков решил проводить друга до остановки троллейбуса. От подъезда его дома до Комсомольской площади было пятнадцать минут ходьбы.
- Вот ты назвал меня авантюристом, - нетрезвым голосом проговорил Егор на улице. – Назвал, да?
- Ну, назвал. И правильно сделал. Потому что привык говорить правду в лицо. А ты что? Обиделся на меня? Ну, извини друг, – Корчёмкин громко икнул, его качнуло. Проходящие мимо девчонки резво отскочили в сторону и, посмотрев на подвыпивших седовласых мужчин интеллигентного вида, тут же прыснули от смеха.
- Тогда усвой для себя: если бы я не был авантюристом – мне бы не удалось достичь тех высот, о которых ты, Миша, даже не догадываешься, – Ермаков резко остановился и, взяв друга за рукава, притянул его к себе вплотную.
- Ты знаешь, сколько экспериментов я провёл на себе родимом, прежде чем достиг этих высот? – шёпотом спросил он, прошипев, будто потревоженная змея.
- Откуда ж мне знать? – испуганно произнёс Корчёмкин. – Ты ни разу не обмолвился об этом.
- Бесчисленное количество, Миша, - Егор, не мигая, смотрел в глаза друга. – Скажи: а я могу полностью тебе доверять?
- Несомненно, дружище, ведь я единственный человек, который знает о тебе всё. К тому же, у тебя была возможность убедиться не раз, как я умею хранить тайну.
- Тогда слушай сюда, - Ермаков потянул друга за угол дома, словно опасался, что проходящие мимо них люди могут подслушать его сообщение.
- Ну? – проговорил Корчёмкин тихо, освобождаясь от цепких рук Егора. – О каких экспериментах ты хотел рассказать?
Ермаков вначале огляделся по сторонам, потом выпалил:
- Я подвергал свой эпифиз точечному воздействию электромагнитных волн различных частот. И, наконец, достиг невероятного результата.
- Ты говоришь так, будто положил на лопатки самого Энштейна, - вяло произнёс Корчёмкин и в очередной раз икнул.
- Можно сказать и так, - в глазах Ермакова на секунду сверкнул блеск одержимости. – Опытным путём мне удалось подобрать такую частоту излучения, при которой электроны в эпифизе принимают состояние покоя, а потом начинают вращаться вокруг атомов в противоположном направлении.
- Бред. Полный бред, - заплетающимся языком пробормотал Корчёмин. – Всё, что существует во Вселенной - галактики, звёзды, планеты и элементарные частицы, - всё вращается в одном направлении с момента создания. И никакая сила не в состоянии заставить их вращаться в противоположном направлении.
- В записях моих давних снов есть рисунки, на которых изображено вращение каких-то частиц. Сбоку поставлена стрелка двухстороннего вращения. Я уверен, что это и есть принцип перехода в другое измерение, - заявил Ермаков. – В этом измерении все величины имеют равное, но противоположное значение.
- Это всего лишь твоя гипотеза.
- Нет, Миша, это реальность. Дело в том, что я успел побывать в другом измерении. Я видел совершенно другой мир.
- Ха! У тебя были всего лишь галлюцинации, - пьяно рассмеялся Корчёмкин. – Высокочастотное излучение вызвало возбуждение тех центров головного мозга, которые отвечают за наслаждения. Эффект получился как от воздействия наркотика, и обычные галлюцинации ты принял за действительность.
- Думай, что хочешь, но я уверен в правильности своих рассуждений. И я тебе это докажу, - твёрдо заверил Ермаков.
- Как ты это сделаешь? – осклабился Корчёмкин.
- Я направлю тебе промеж глаз пучок волн с частотой десять в тридцатой степени, - со злостью ответил Ермаков. – У меня есть такой приборчик, я сам его создал. А когда ты вернёшься из параллельного мира – я подвешу тебя к цепям эфирных хромосом для пущей убедительности и заставлю левитировать. Думаю, после таких убедительных процедур твоё мировоззрение сразу изменится.
- Ха-ха! – пьяно рассмеялся Корчёмкин. – Я согласен, Егор. Ты гений. Лучшего способа переубедить меня не существует. Он схватил ладони Ермакова и долго их тряс.
Потом друзья крепко обнялись и направились к остановке. Подобревший от похвалы Егор шагнул к краю проезжей части и поднял вверх руку, чтобы тормознуть такси. Летящая на большой скорости машина без промедления вильнула вправо и через несколько секунд плавно прижалась к бордюру. Опустилось стекло передней дверки, Ермаков разглядел улыбающееся лицо молодого водителя и громко произнёс:
- Слушай, боец, ставлю перед тобой задачу: нужно доставить моего друга в полной сохранности по указанному им адресу. – Отставной подполковник протянул в форточку две сторублёвых банкноты. – Надеюсь, этого будет достаточно?
- Вполне, если учесть, что я знаком с вашим другом.
- Ты знаком с Корчёмкиным? – удивился Егор.
- Да. В недалёком прошлом я захотел стать физиком и учился у него. Физиком я всё-таки стал, но … на кусок хлеба приходится зарабатывать иным путём.
- Михал Петрович! – обернувшись к Корчёмкину, крикнул Ермаков. – Что же ты стоишь, когда карета для тебя уже подана? Тебе, дружище, очень повезло: за рулём твой бывший студент. Вам есть о чём вспомнить по дороге.
Корчёмкин поспешил к машине, Егор распахнул перед ним дверь.
- Спасибо, Егор, - поблагодарил Михаил друга рукопожатием и забрался на переднее сиденье. – Жду в понедельник у себя на кафедре.
Дверь захлопнулась, старенькая «Ауди», замигав лампочкой левого поворота, выехала на проезжую полосу. Ермаков помахал рукой и направился в обратный путь. С этого дня для него начался отсчёт нового этапа жизни в гражданском обществе.

Глава 3

Подготовка к экспедиции в недра «Горы бесов» заняла ровно два года. За это время Егор Ермаков довёл работу изобретённых им приборов до совершенства. Составленный план изучения таинственных подземных пустот был отточен до мелочей. Продолжительность экспедиции намечалась сроком на один месяц.
У Ермакова и Корчёмкина совсем неожиданно появился ещё один единомышленник. Это был тот самый таксист по фамилии Шишкин, который два года назад подвёз Корчёмкина после новоселья у Ермакова. Звали его Иваном. По образованию он оказался геофизиком, окончил институт с красным дипломом и получил распределение в «Уралгеологию».
Карьера Ивана Шишкина, как, впрочем, и сама жизнь, не задалась. Поскитавшись с экспедициями по стране, он через несколько лет потерял одновременно и работу, и красавицу жену. В институте совсем неожиданно грянула реорганизация с сокращением профилирующих направлений. В новой структуре для Ивана места почему-то не нашлось, его уволили по сокращению штата. Инженер-геофизик Шишкин нежданно-негаданно стал безработным. 
Через месяц его жену увёл бизнесмен из Армении, соблазнив дорогими подарками и безбедной жизнью.
Ивану пришлось сесть за баранку, чтобы зарабатывать себе на хлеб.
В тот памятный вечер изрядно хмельной Корчёмкин признал бывшего студента, и, расчувствовавшись, пригласил к себе на работу в качестве стажёра-исследователя с последующим переводом в младшие научные сотрудники.
Так Иван Шишкин стал научным сотрудником.
В первый рабочий день Ермаков шутливо окрестил его «студентом», на что Иван ничуть не обиделся. Он был младше своих коллег почти на двадцать лет.
Узнав о готовящейся экспедиции, новоиспечённый научный сотрудник загорелся той целью, которую ставили перед собой его наставники, и упросил включить его в состав группы. 
Егор Ермаков был доволен молодым коллегой. Ему нравилась напористость Шишкина, его трудолюбие и полная отдача делу, которое тот избрал для себя. Они быстро подружились. Иван охотно согласился участвовать в экспериментах по испытанию приборов Ермакова на собственном организме. Он верил Егору и восхищался его достижениями.
Наступило лето. Закончилась студенческая сессия, преподавательский состав практически в полном составе покинул стены института на период отпусков.
- Ну, вот, коллеги, и мы с вами освободились на всё лето, - оживлённо проговорил Корчёмкин, заглянув в конце рабочего дня в лабораторию, где находились Ермаков и Шишкин. Потирая ладони от предвкушения предстоящего восхождения на «Гору бесов», он с каким-то юношеским озорством произнёс пламенную речь:
- Дорогие мои коллеги и друзья! Вот и наступил тот час, когда мы можем совершить прыжок в преисподнюю! Лично у меня нет никаких сомнений, что там, в таинственных пустотах под горой нас ожидают невероятные открытия! Мы будем первыми, кто раскроет тайну загадочной горы!
- Прежде чем совершить прыжок, человеку необходимо оттолкнуться от чего-то, - не разделяя восторженности Корчёмкина, заметил Ермаков. – А мы пока даже входа в преисподнюю не обнаружили.
- Не надо скромничать, Егор Васильевич, дорогой ты мой человек. Твой пустотоискатель способен обнаружить полое пространство любой величины под большой толщей земли. Даже если эта полость окажется размером с футбольный мяч, - улыбнулся Корчёмкин.
- Ты, Михаил Петрович, как всегда преувеличиваешь, - недовольно отозвался Ермаков. – Мой прибор может отыскать полость на расстоянии не более ста метров от поверхности земли. Далее волна излучения полностью гаснет. И размер фиксируемой полости не с футбольный мяч, а всего лишь около десяти метров в поперечнике.
- Этого вполне достаточно для нашей экспедиции, - ничуть не смутившись, отпарировал Корчёмкин. – Летающие объекты имеют размеры в пределах таких значений.
- Сколько дней уйдёт у нас на сборы? – спросил Иван. На его лице отражалось нетерпение.
- Дня три, думаю, уйдёт, - немного подумав, ответил Ермаков. – Наша экспедиция требует большого количества снаряжения. Я уже составил перечень всего необходимого. Вот он. – Егор достал из кармана листок, исписанный убористым почерком от края до края, положил на стол. Корчёмкин и Шишкин наклонились над листком, принялись внимательно изучать.
- Как мы унесём на себе такой объём груза за один раз? – с удивлением спросил Иван, обратив свой взор на Ермакова. – Приборы, альпинистское снаряжение, инструмент, защитная одежда, надувная лодка. Она-то нам зачем? Мы ведь собрались не в путешествие по рекам, а всего лишь спустимся под землю.
- Уважаемый «студент», во время нашего путешествия под землёй могут встретиться и водные преграды, - снисходительно высказался Ермаков. – Как ты собираешься их преодолевать?
- Вы думаете, нам предстоит многокилометровый переход?
- Более чем уверен, - с твёрдым убеждением проговорил Ермаков. – Не думаю, чтобы летальный аппарат, опустившись в недра горы, оставался там, как ракета в стволе шахты. Это не место его постоянной дислокации. Под землёй, несомненно, существуют горизонтальные тоннели, которые ведут на базу. А она, из соображений недосягаемости, должна находиться на значительном удалении от места посадки и взлёта.
- Логично, - согласился Корчёмкин. – А если следовать рукописям древних народов, такие тоннели тянутся под землёй на сотни, а то и на тысячи километров, соединяя между собой даже материки.
- Ну, это уже скорее из области фантастики, - с сомнением высказался Иван.
- Вот мы и поставим перед собой задачу отделить зерно от плевел, - уверенно заявил Ермаков. – Многие десятилетия человечество неудержимо рвётся в просторы космоса, а само до сих пор не знает, что находится у него под ногами. Вот ты, студент, по профессии геофизик. Но можешь ли ты с полной достоверностью сказать, что находится в глубинах нашей планеты?
От неожиданного вопроса Иван пришёл в замешательство и поэтому долго собирался с ответом. Ему и в голову не мог прийти такой вопрос, поскольку внутреннее строение Земли известно каждому школьнику из учебной программы по географии.
- Только не надо говорить мне сейчас про земную кору, мантию, и ядро. Эти утверждения сделаны наобум. Они следуют из косвенных признаков. Глубже двенадцати километров в недра планеты никто не заглядывал. Это самая глубокая скважина, пробуренная на Кольском полуострове.
Ивану показалось, что Ермаков испытывает чувство торжества от своего заявления. Он решил опровергнуть его слова.
- Ты не прав, Егор Васильевич, - возразил Иван. С некоторых пор по просьбе самого Ермакова он стал называть его на «ты». – Существует несколько методов изучения исследования земных глубин. Скажем, сейсмический метод позволяет получить довольно четкую картину о внутреннем строении Земли.
- Такую же чёткую, как представление учёных о чёрных дырах во Вселенной, - усмехнулся Ермаков. – Преподаватели на кафедре геологии умеют туманить голову студентов. То, что ты слышал от них – всего лишь предположение. Никто ничего толком не знает о недрах матушки Земли. До сих пор она хранит множество тайн о себе.
- Друзья, коллеги, предлагаю прекратить бесполезный спор и вернуться к нашей экспедиции. – Корчёмкин встал между Ермаковым и Шишкиным и шутливо взял их за руки, как заправский рефери на ринге. – Давайте лучше подумаем, как мы потащим наше снаряжение. Иван Алексеевич задал совершенно правильный вопрос.
- Не стоит беспокоиться, я уже решил эту проблему, - сказал Ермаков и с некоторым превосходством посмотрел на друзей.
- Решил? – Из уст Корчёмкина и Шишкина одновременно вырвался возглас удивления.
- Да. Нас доставят к подножию горы вертолётом МЧС. Требуется лишь согласовать дату вылета.
- Но это же будет стоить кучу денег! – неодобрительно, с ноткой некоторого испуга воскликнул Корчёмкин.
- Не переживай, Михаил Петрович, платить по счетам не придётся, - покровительственным тоном изрёк Ермаков. – У МЧС на ближайшее время в тех краях, куда отправляется наша экспедиция, запланирован плановый облёт территории. Пилоту потребуется немного изменить курс, только и всего.
- Как тебе удалось договориться? – спросил Корчёмкин с нескрываемой радостью.
- Не надо забывать, мой друг, что я из числа военных. А военные любого рода войск умеют находить общий язык между собой. – Ермаков с гордостью подмигнул и лихо тряхнул головой.
- Какой ты молодец, Егор Васильевич. Такой головняк снял, - откровенно признался Иван. – Тащить всё, что указано в перечне, на своём горбу вовсе не в кайф.
- Да будет вам нахваливать меня, - отмахнулся от благодарности Ермаков. – Предлагаю поскорее получить наши отпускные и закупить всё необходимое.
- А вот об этом уже я успел позаботиться, - сообщил Корчёмкин. – В кассу можно отправляться прямо сейчас.
- Тогда на мне колёса, - добавил Иван и, увидев непонимание в глазах коллег, пояснил:
- Приобретение и доставку снаряжения на площадку МЧС беру на себя. Среди вас я единственный обладатель авто.
- Можешь считать, что одобрение инициативы и заблаговременную благодарность ты, студент, получил одновременно, - тщательно скрывая на лице улыбку, командирским голосом проговорил Ермаков.
- Служу интересам экспедиции! – подыгрывая отставному подполковнику, отчеканил Иван Шишкин.
- Тогда за работу, господа? – вопросительно провозгласил Корчёмкин.
- Один за всех и все за одного! – громко произнёс Иван и потряс в воздухе сжатым кулаком.
- Мушкетёр гороховый, - с отеческой теплотой выговорил Ермаков и легонько шлёпнул Шишкина ладонью по затылку. – То, что ты сможешь съесть тушёнку один за троих – я ничуть не сомневаюсь. А вот за всё остальное поручиться пока не могу.
На следующий день Егор созвонился с начальником управления МЧС области полковником Лихачёвым, чтобы уточнить дату вылета.
…Молва о талантливом физике, отставном офицере Ермакове, быстро разнеслась среди военных. На складах МЧС в то время скопилось немало неисправного оборудования, которое могло ещё послужить спасателям, но для этого требовалось выполнить небольшой ремонт. Специалистов, которые бы смогли разобраться в сложной электронике, у полковника не было. Оплатить услуги специализированной организации-подрядчика не предусматривалось порядком финансирования. Он решил обратиться за помощью к Ермакову, особо не рассчитывая на успех. К удивлению, отставной подполковник согласился устранить неполадки, не выдвигая никаких предварительных условий.
Через месяц в арсенале МЧС не было не одной единицы неисправного снаряжения.
Полковник Лихачёв долго тряс руку Ермакова, не зная, чем того отблагодарить.
- Может, свозить тебя с друзьями на рыбалку куда-нибудь в нетоптаные места? – с надеждой спросил Лихачёв. – Или на охоту? А что? В нашем распоряжении есть вертолёт, устрою прогулку в два счёта.
- Если мне что-нибудь потребуется – я сам обращусь к тебе за помощью, – сказал тогда Ермаков. – Лады?
- Лады, - согласился полковник. – Всегда буду рад нашей встрече. О добрых делах я никогда не забываю.
И вот появилась необходимость воспользоваться услугами МЧС.
- Я рад, что у меня представился случай рассчитаться с долгами, - пробасил в трубку Лихачёв. – Через четыре дня вертушка отправляется в те края и будет в твоём распоряжении. Дата вылета устраивает?
- Вполне.
- Тогда собирай своё барахло и вези на площадку. Пропуск я оформлю, распоряжение интендантской службе дам.
- У меня не барахло, а очень ценный груз, - назидательно поправил Егор начальника управления МЧС.
- Ха-ха! – весело рассмеялся в трубку Лихачёв. – Ценный груз перевозится в специальной таре, опечатывается и принимается по акту. А раз этих условий не соблюдается – значит, твой груз бытовое барахло.
Полковник перестал смеяться и уже серьёзно спросил:
- На какой срок рассчитана твоя экспедиция?
- За месяц, думаю, управимся.
- Резервные средства связи возьмите, не забудьте. Мали ли что. Там глухие места. Можно ожидать, чего угодно.
- Чего, к примеру? – поинтересовался Ермаков.
- Всего, Егор. Там аномальная зона. Иногда даже местные охотники бесследно пропадают.
- Не пугай, Гриша. За тем и идём, чтобы разгадать тайну горы. Несколько лет готовились.
- Тебе виднее. Моё дело напомнить ещё раз о скрытой опасности. Короче, если что – звони, прилечу по первому сигналу.
- Спасибо, Гриша. Не сомневаюсь в твоей поддержке.
- Ну, тогда до встречи. Извини, Егор, но проводить вас не смогу. Буду ждать от тебя звонка. Заберём группу без промедления. – Полковник Лихачёв положил трубку.
С закупкой снаряжения и продовольствия Иван Шишкин управился за один день. Ещё два дня ушло на проверку исправности всех технических средств.
Ермаков лично просматривал каждый узел снаряжения и оснастки, проверял собственноручно каждую гаечку креплений, ощупывал каждый винтик и, наконец, удовлетворённо выдохнул:
- Вот теперь я спокоен за каждого из нас. К экспедиции мы готовы по-настоящему.
Все вещи были сложены в гараже Шишкина, оставалось только перевезти их на площадку МЧС.
Корчёмкин в подготовке не участвовал. Его вызвал к себе ректор и озадачил какими-то срочными поручениями.
Ермаков с Иваном успешно справились и без него. Они перевезли груз на склад МЧС за несколько рейсов.
- Вот теперь полный порядок, - с удовлетворением проговорил Ермаков, когда последний узел перекочевал из автомобиля в одно из подсобных помещений МЧС. – Теперь моя душа спокойна.
Через день вертолёт Ми-8 поднялся в воздух и взял курс на Красновишерск.

Глава 4. 

Полёт прошёл нормально, если не брать во внимание последний отрезок пути. Здесь, пролетая над горным хребтом Кваркуш и снижаясь к долине реки Улс, вертолёт провалился в воздушную яму.
Корчёмкин, впервые очутившись на таком виде транспорта, испуганно посмотрел на Ермакова. Его глаза округлились, он что-то прокричал. Из-за надрывного воя двигателя и сильной вибрации Егор не расслышал его. Но чтобы успокоить друга, широко улыбнулся и поднял вверх большой палец, давая понять: всё хорошо, дружище, не стоит волноваться.
Иван, напротив, казалось, не замечал ни истеричного свиста винтов, закладывающего уши, ни противного запаха от бочек с неизвестным содержимым. Он беспрерывно смотрел в иллюминатор. Болтанка и шумы его не раздражали. К ним он привык ещё на сухогрузе, когда ходил матросом. Да и на вертолёте прежде ему приходилось летать несколько раз.
Иван с интересом наблюдал, как внизу раздвигалась густая тайга, обнажая прячущиеся среди деревьев маленькие речушки. Они казались ему неподвижными синеватыми змейками, напуганными зловещим рокотом двигателей вертолёта. Казалось, как только большая стрекоза улетит, змейка тут же оживёт и вновь не спеша поползёт в таёжную чащу.
Вертолёт пошёл на снижение и вскоре опустился на небольшой поляне недалеко от подножия горы. Путешественники выгрузили на землю тюки и ящики со снаряжением, рядом поставили мешки с продуктами. Ермаков подал знак пилоту, что выгрузка закончена.
Вертолёт слегка накренился, сделал разворот и стал набирать высоту. Через несколько минут он скрылся из вида, а гул ревущего двигателя поглотила тайга.
Стало непривычно тихо. Появилось ощущение, будто у всех троих внезапно пропал слух.
- Поздравляю с прибытием, господа! – громко произнёс Ермаков, словно хотел убедиться, что со слухом полный порядок.
- Да, первый этап завершился вполне успешно, - без особого восторга, тусклым, серым голосом высказался Корчёмкин. После утомительной болтанки в воздухе он ещё не успел прийти в себя.
- И остальные этапы будут удачными, - убеждённо добавил Иван. – У меня в этом нет никакого сомнения. Ведь мы готовились к экспедиции с особой тщательностью, а это означает, что каждый наш шаг выверен до миллиметра. Верно, я говорю, Егор Васильевич?
- Человек предполагает, а бог располагает, - мимоходом отозвался Ермаков, не обернувшись на голос. Он стоял спиной к друзьям и, прикрыв глаза от солнца ладонью, высматривал место для лагеря
- Вот там и встанем, - сказал он, спустя минуту, будто Корчёмкин и Шишкин догадались, о каком пятачке на местности идёт речь. Повернувшись к ним, скомандовал:
- Берём снаряжение и двигаемся за мной. Отдыхать будем после разбивки лагеря.
Друзья повиновались Ермакову беспрекословно, хотя никто из них не выдавал ему полномочий быть старшим в группе. Всё произошло само собой, естественным путём. Видимо, военная выучка Егора и его умение командовать, непроизвольно отложились в их сознании с первых дней совместной работы.
Время было полуденное, солнце хорошо припекало. Весь груз перекочевал в тень под крону дерева на небольшой пригорок.
Место для лагеря было выбрано очень удачно. Рядом приглушённо урчала переливчатым водяным голосом речушка шириной не более пяти метров. До островерхих скал, куда предстояло взойти, было рукой подать.
Ермаков, сбросив с плеч огромный рюкзак, вытер пот со лба и, отдуваясь, весело произнёс:
- Всё, мужики, шабаш. Сделаем небольшой перекур. – Он сел на траву, принялся снимать с себя одежду и обувь.
- Какая благодать! Вы только посмотрите! – восторженно произнёс Иван, присаживаясь неподалёку от Ермакова. – Есть же ещё на свете райские уголки!
- И погодка, как на заказ, - поддержал Ивана Корчёмкин.
Раздевшись, все трое, не сговариваясь, шагнули в речку. Она была неглубокой и просматривалась до самого дна. Вода в ней оказалась обжигающе холодной. Захватывая её пригоршнями, мужчины плескали себе на грудь, растирали по телу. Иван громко вскрикивал каждый раз, как будто подвергался невыносимой пытке.
Они купались до тех пор, пока не почувствовали, как стала неметь кожа. Один за другим быстро вышли на берег и распластались на траве.
Минут десять нежились путешественники под жаркими лучами солнца, не произнося ни слова.
Первым поднялся Ермаков и принялся распаковывать тюки. Он не тревожил друзей, не торопил, предоставив им возможность млеть на солнце ещё некоторое время. Сам же Егор был не приучен оставаться без дела долгое время. Так его воспитала служба в армии.
Друзья не сочли возможным для себя залёживаться, видя, как трудится их руководитель. Они тут же подключились к работе.
         Вскоре на пригорке возвысились две палатки: одна, большая, для отдыха и сна, и другая, поменьше, для размещения снаряжения и прочего скарба.
         Ермаков и Иван занялись подготовкой альпинистского снаряжения и приборов, а Корчёмкин взял на себя функции повара.
Он развёл костёр, набрал из речки воды, повесил на таганок чайник. Потом вспорол банки рисовой каши с мясом, выложил её в котелок, добавил немного воды и повесил рядом с чайником разогреваться. На раскладном столике расставил маленькие пластмассовые миски, в них положил алюминиевые ложки.
- Прошу к столу, господа! – громко выкрикнул Корчёмкин, снимая с огня котелок с кашей. – Обед готов!
Ермаков и Шишкин оставили все дела, не спеша подошли к костру.
- Какое меню у нас на сегодня? – деловито спросил Егор, присаживаясь к столу, и потёр ладони.
- Каша рисовая с мясом. Суп на сегодня отменяется, вы его не заработали, - расплылся в улыбке Корчёмкин. – Вот отыщите вход в подземелье – побалую вас и супом, и компотом.
- Ты так говоришь, Михаил Петрович, будто собрался весь месяц провести с котелком и чайником, - подковырнул друга Ермаков. – А как быть с теми задачами, которые ты перед собой поставил?
- И задачи выполним, и борщ похлебаем, - ответил Корчёмкин. – Всё сделаем.
- А мне вот интересно, друзья, - проговорил Ермаков, задержав на мгновенье перед собой ложку с кашей. – С какой потаённой целью каждый из вас прибыл сюда? Каких результатов ждёте от экспедиции?
Корчёмкин и Шишкин перестали жевать и переглянулись между собой.
- То есть, как это с какой целью? – спросил Михаил Петрович с недоумением. – По-моему, у всех нас цель одна: узнать, что находится под горой.
- Я говорю не о той общей цели, которая стоит перед экспедицией, а о сокровенном желании каждого. – Ермаков внимательно посмотрел на Ивана. – Вот ты, например. Что бы хотел узнать, или сделать в первую очередь, если вдруг столкнёшься лицом к лицу с гуманоидом?
- Ну…, - молодой коллега на мгновенье задумался, потом неуверенно ответил:
- Попробую вступить с ним в контакт…
- И каким образом ты это сделаешь? – усмехнулся Ермаков. - Спросишь, кто он, откуда и как его зовут? Интересно, а на каком языке ты намерен с ним изъясняться?
Иван опять задумался и долго молчал. Он впервые осознал, какая непростая задача в реальности может встать перед экспедицией. Одно дело, когда гуманоид встретит человека сам где-нибудь в поле или в лесу, там он на чужой территории, и совсем другое – человек умышленно вторгся в его владения. Какова будет его реакция?
Мысленно представив встречу, геофизик затруднился ответить на вопрос Ермакова. Действительно, что делать, если встреча произойдёт совершенно неожиданно? Что, если гуманоиды по своей природе агрессивны и попытаются без промедления уничтожить незваных гостей?
- Так для чего ты идёшь под землю? – продолжая сверлить Ивана укоризненным взглядом, не унимался Ермаков. – Для того чтобы увидеть нечто необычное и тут же умереть? Не слишком ли дешёвой будет цена экспедиции?
Услышав последние слова, Корчёмкин догадался, что вопрос обращён и к нему в том числе. Он ведь тоже особо не задумывался до сегодняшнего дня, полагая, что все меры безопасности предусмотрит мудрый коллега и близкий друг Ермаков. В этом вопросе Михаил Петрович доверился Егору полностью. Выходит, ошибался. Но почему Ермаков спросил об этом только сейчас? Умышленно? Или в потоке мыслей о невероятных открытиях упустил проработку возможных неожиданностей? Не доработал?
Не услышав ответа Шишкина, Корчёмкин откровенно признался:
- А я ведь, друзья мои, тоже как-то не задумывался над подобной ситуацией. Думал больше о научных познаниях. Предполагал, что изучение подземного мира мы будем вести незаметно, из укрытия.
- Увидим, своруем и дадим дёру? – дружелюбно спросил Ермаков и громко рассмеялся.
- Примерно так, - признался Корчёмкин.
- Я так и предполагал, - сказал Егор. – Потому и поинтересовался вашими сокровенными желаниями. Теперь мне ясно: потаённых соблазнов у вас нет, значит, будем работать в одной связке. Любые индивидуальные инициативы на время экспедиции ставлю под запрет, это очень опасно. Прибор защиты от возможного применения психологического оружия со стороны гуманоидов имеется только у меня. Поэтому в подземелье советую соблюдать военную дисциплину и подчиняться мне беспрекословно. Иначе ваша безопасность не гарантируется. Вам всё ясно, друзья мои?
- Так точно, командир, - ответил Иван.
- Я полностью доверяюсь тебе, дружище, - последовал ответ Корчёмкина.
Путешественники пообедали, каждый помыл свою посуду. Ермаков разрешил отдохнуть полчаса, а потом они, навьючив на себя рюкзаки с необходимой оснасткой и снаряжением, все вместе отправились к оскалившейся вершине «Горы бесов». До заката солнца было достаточно времени, чтобы подняться на отвесные скалы и поискать вход в подземелье.
По имеющимся данным высота горы составляла 1204 метра. Включала ли эта отметка в себя изогнутые островерхие скалы, или она не учитывала высоту десятка многометровых клыков, никто из членов экспедиции не знал. Да это было, по сути, не так важно. Главной задачей скалолазов было взобраться по одному из отвесных клыков и заглянуть внутрь «волчьей пасти» - огромного каменного «венчика». Именно туда ныряли летающие объекты и плазмоиды.
Когда путешественники взошли на гору и остановились вплотную у отвесных скал, Ермаков, внимательно осмотрев каменную поверхность, сказал:
- Похоже, друзья, до нас тут ни один человек не пытался покорить эти вершины. Я не вижу ни одного вбитого крюка.
- Возможно, ты прав. У подножия нет следов человека, - заметил Корчёмкин. – Хотя взбираться на вершину можно и с противоположной стороны.
- Давайте обследуем «венчик» со всех сторон, - предложил Иван. – Может быть, другие «клыки» более пологи, там будет проще взбираться?
- Согласен, - после небольшой паузы произнёс Ермаков. – Идёмте, рассмотрим все лепестки нашего цветочка.
После обследования громадных каменных «клыков» высотой с многоэтажный дом, все трое остановили свой выбор на том, который находился ближе к лагерю.
- Ну, что, господа-мечтатели? Вперёд, наверх, лишь там … опустим наши взоры? - воодушевившись, продекларировал Ермаков.
Подниматься решили вдвоём, Корчёмкин оставался внизу для страховки. У него не было такого навыка покорения вершин, которым обладали его коллеги. Хотя и они не имели за плечами годов упорных тренировок, но секреты скалолазания успели освоить неплохо.
Ермаков и Шишкин взбирались на островерхую скалу неторопливо и осторожно, взвешенно выбирая каждый свой шаг, выверяя каждое движение, чтобы, не дай Бог, сорваться вниз и поставить крест в погоне за мечтой.
Наконец они достигли той точки, с которой можно было разглядеть всё пространство за скалами, скрытое от людских глаз.
Первым обогнул каменный клык Шишкин и восторженно крикнул:
- Вижу щель! Она около десяти метров в длину и трёх метров в ширину.
- Чёрт возьми! – удивлённо воскликнул Ермаков. – Этот зубатый комплекс похож на каменную корону, надетую на гору! Невероятно!
Внизу было плато округлой формы с довольно ровной и голой поверхностью без единой травинки. Щель располагалась с противоположной стороны на расстоянии нескольких метров от днища.
- Будем спускаться вниз, - с уверенностью скомандовал Ермаков. – Нужно заглянуть внутрь.
Они спустились по внутренней стороне «клыка», прошли по днищу и приблизились к щели. Взобравшись на край, с предосторожностью заглянули внутрь. Это был щелевидный вход в пещеру природного характера, который далее расширялся в поперечнике, превращаясь уже в тоннель круглой формы явно искусственного происхождения. Стены были удивительно гладкими, словно тоннель выжигался каким-то сверхмощным лучом.
- Что скажешь, командир? – спросил Иван и выжидающе посмотрел на Ермакова.
Егор ответил не сразу. Он достал фонарь, направил луч света вглубь пещеры. Стало отчётливо видно: дальше тоннель уходил под большим уклоном и резко обрывался, а в конце его, на дне, просматривались скруглённые края большого отверстия.
- Всё, Иван, приплыли, - печальным голосом произнёс Ермаков. – Этот вход для нас закрыт.
- Почему?
- А ты не догадываешься?
- Увы, нет.
- Дальше тоннель переходит в вертикальный ствол шахты, по которой летательный объект опускается вниз, а потом использует для взлёта.
- И что?
- Что, что! Он может вылететь оттуда в любой момент и вышибет тебя, как пробку из бутылки шампанского! Вот что!
- Ерунда, - загорячился Шишкин. – Этот аппарат не каждый день летает, и появляется, как правило, в тёмное время суток.
- Тебе известен график полётов? – огрызнулся Ермаков.
- Нет, - ничуть не обиделся Шишкин. – Но сейчас полный штиль и мы можем смело заглянуть в преисподнюю.
- В неё не заглядывают, в неё неожиданно попадают, - пробурчал Ермаков. – Причём, всегда помимо воли и желания человека.
- Неужели мы вот так возьмём и уйдём отсюда с пустыми руками? – с недоумением спросил Иван.
- Почему же? Мы сейчас проведём обследование шахты с помощью приборов, - спокойно и рассудительно ответил Ермаков. – Сделаем замеры всех типов излучений, которые нам известны. Дальнейшие действия будут зависеть от полученных результатов.
Они извлекли из заплечных ранцев все необходимые приборы и выложили у входа в тоннель. Ермаков быстро настроил приборы, приступил к замерам.
- Все фоновые излучения в норме, резких всплесков не наблюдается, - сообщил он спустя некоторое время. – Можно сделать заключение, что тоннель пуст. У нас есть кратковременная возможность подойти к краю шахты и измерить её глубину. Давай, студент, действуй. А я пока займусь поиском пустот. Не может быть, чтобы на поверхность вёл единственный тоннель. Должен быть резервный выход.
- Ты мыслишь, как представитель земной цивилизации, - заметил Иван. – Что если у гуманоидов надёжность составляет сто процентов? И в их сознании отсутствует понятие резерва?
- Нет, студент. Резерв – это неотъемлемая часть надёжности при создании любого продукта творения. Даже во Вселенной.
Ермаков замолчал и, сосредоточившись, приступил к работе. Умолк и Иван. С большой осторожностью он двинулся к зеву загадочной шахты. Минут десять стояла тишина. Потом из глубины грота блеснул луч фонаря и раздался голос Шишкина:
- Глубину шахты определить не удаётся. Она не вертикальна, ствол уходит вглубь под углом к горизонту порядка шестидесяти - семидесяти градусов.
Он подошёл к Ермакову, остановился в метре от него.
- Ничего необычного не заметил? – спросил Егор.
- Вроде, нет, а что?
- Так, ничего. Сейчас для нас важна любая деталь, бросившаяся в глаза. – Ермаков вновь умолк и впился глазами в маленький экран прибора.
- Погоди, студент, кажется, не всё здесь так обыденно, как представилось нам на первый взгляд, - взволнованно произнёс он, спустя несколько минут.
- Прибор зафиксировал что-то аномальное? – встрепенулся Иван от любопытства.
- Мне кажется, я уловил дыхание Земли … - сказал Ермаков, не отрывая взгляда от осциллографа.
- Что ты сказал? Дыхание Земли?
- Да. Именно так. Из глубин по каналу идут высокочастотные излучения переменной мощности. Амплитуда волны с течением времени плавно снижается и стремится к нулю, потом опять возрастает.
- Словно вдох и выдох, - сделал сравнение Иван. – Если это так, нужно определить периодичность.
- В правильном направлении мыслишь, студент. Для подтверждения догадки нам потребуется некоторое время. – Ермаков нажал на кнопку переговорного устройства, вызвал на связь Корчёмкина.
- Миша, мы обнаружили тоннель и обследовали его, но вынуждены задержаться, нужно выполнить замеры некоторых параметров во времени, - произнёс он в маленький микрофон, закреплённый у подбородка.
- Понял, - послышалось в ответ. – У вас всё в порядке?
- Полный нормалёк, Миша. Не беспокойся.
- Хорошо. Работайте. Конец связи.
- Иван, - обратился Ермаков к Шишкину. – Достань анеморумбометр и замерь скорость движения воздуха в шахте и его направление. Что-то подсказывает мне, что здесь есть тоже аномалия.
- Сейчас займусь, командир, - охотно согласился Иван.
Замеры велись в течение полутора часов. Выяснилось, что излучение принимает нулевое значение каждые четверть часа, причём, происходит это с точностью до секунды. Потом амплитуда вновь начинает расти и достигает максимума ровно через семь с половиной минут. Такая цикличность ни разу не нарушилась в течение полуторачасового периода измерений. Любопытное открытие сделал и Иван. Он обнаружил, что скорость движения воздуха на выходе из шахты также была не постоянной. Её величина менялась синхронно колебаниям амплитуды электромагнитных излучений! Движение воздуха шло из шахты, опрокидывание потока зафиксировано не было.
- Всё, Иван, уходим, - скомандовал Ермаков. – Здесь нам больше делать нечего.
- Да, надо спешить. Скоро начнёт смеркаться, а нам ещё предстоит обнимать волчий клык.
- Миша, мы закончили работу, возвращаемся, - сообщил Ермаков по рации.
- Понял, Егор. Жду. Будьте осторожны. Конец связи.
Исследователи сложили приборы, надели ранцы на плечи и отправились в обратный путь.
Солнце спряталось в тайге как раз в тот момент, когда Ермаков и Шишкин ступили на ровную поверхность у основания отвесной скалы.
- С возвращением, скалолазы, - радостным голосом поприветствовал Корчёмкин друзей. – Какие сведения вам удалось раздобыть?
- Информации достаточно, чтобы заняться скрупулёзным анализом и поразмышлять, - устало сообщил Ермаков. – Главное, теперь у нас есть все основания полагать, что мы стоим на правильном пути.
Учёные вернулись в лагерь. Корчёмкин и Шишкин занялись ужином. Ермаков ещё раз просмотрел показания всех приборов.
Через полчаса все трое сидели за столом, уминая горячую гречневую кашу.
- Ну, рассказывай, Егор Васильевич, что нам предстоит делать завтра? – обратился Корчёмкин к Ермакову.
- Я думаю, вы и без меня уже поставили задачу на завтра, - Ермаков поочерёдно посмотрел на лица своих коллег.
- Будем искать другой вход? – спросил Иван.
- Конечно, иного варианта у нас нет. Не вязать же верёвки для спуска в шахту на километровую глубину.
- А если мы его не обнаружим? Что, если в районе этой горы его просто не существует? – сделал предположение Корчёмкин. – Будем сворачивать экспедицию?
- Нет, Михаил Петрович, не для того мы сюда прибыли, чтобы спасовать при первой же проблеме. Я уверен: вход под землю есть. – Ермаков сделал небольшую паузу и замер, что-то припоминая, потом с жаром воскликнул:
- Чёрт возьми! Как же я сразу не догадался! Та загадочная паутина, которая зарисована в моей тетради и есть не что иное, как сеть подземных тоннелей! Они работают по принципу кровеносной системы человека. Если существует аорта, следовательно, должна быть и вена. – Ермаков победно посмотрел на друзей.
Иван моментально уловил мысль Ермакова и продолжил:
- Точно! Согласно моим замерам воздух из шахты движется в одном направлении: из глубин наружу. Это своеобразная «артерия», отходящая от «аорты». Завтра нам предстоит отыскать одну из «вен», не правда ли?
- Молодец, студент! – похвалил Ермаков Ивана. – Ты очень правильно мыслишь. Отыскав тоннель-вену, мы будем продвигаться по нему, не беспокоясь о недостатке кислорода до самого «сердца» - головной базы гуманоидов. Именно оттуда идёт излучение.
Выслушав восторженные высказывания коллег, Корчёмкин неожиданно спокойно рассудил:
- Если следовать вашей гипотезе, то мы имеем дело с замкнутой системой, в которой обязательном порядке существует энергообмен. Следовательно, электромагнитные волны должны не только излучаться энергосиловой базой, но и поглощаться ею.
- Браво, Михаил Петрович! – Ермаков трижды похлопал в ладоши. – Такой источник излучения находится за пределами нашей планеты. Завтра мы обязательно отыщем тоннель и произведём замеры характеристик, входящих в него энергопотоков из космоса.
- Как? Ты сможешь зафиксировать направление излучения? - удивился Корчёмкин.
- Мой прибор позволяет изучать многие характеристики волн, коллега, - с гордостью сообщил Ермаков, с иронией назвав друга так, будто они находились на заседании учёного совета. – Он способен фиксировать даже неизвестные науке энергии.
- Ты имеешь в виду энергию торсионных полей? – глаза Корчёмкина округлились от удивления. – Но, насколько мне известно, ни один существующий физический прибор не способен регистрировать эти виртуальные поля.
- Ты прав, Михаил Петрович, но в данном случае существует одно «но», - вежливо заметил Ермаков. – Мой прибор создан на основании электронных схем, ниспосланных мне во сне. Я сам пока не знаю, какой принцип здесь используется, однако на осциллографе отражаются эти энергии. Длина волны и частота этих излучений лежат за пределами значений гамма – лучей. Какова природа такой энергии – мне пока неизвестно. Хотя предположение у меня всё-таки имеется.
- И какое твоё предположение? – с большой заинтересованностью спросил Корчёмкин.
- Это информационная энергия - с уверенностью ответил Ермаков. – К этому выводу я пришёл экспериментальным путём, когда занимался созданием психотронного оружия.
- Ты, Егор Васильевич, как Никола Тесла – все свои изобретения видишь во сне, - задумчиво проговорил Иван, молчавший всё это время.
Егор внимательно посмотрел на Шишкина и как-то странно, будто страшась последствий своей откровенности, с грустью, произнёс:
- Может быть, и ты был бы способен видеть подобные сны, если бы тебе вмонтировали за ухо такую же хреновину, как и мне.
- О чём это ты, Егор Васильевич? – спросил Иван, и тут же перевёл взгляд на Корчёмкина, будто тот мог пояснить слова друга.
  - Я совсем недавно её обнаружил. Видимо, это какой-то чип, который из подсознания перекачивает информацию в сознание. И этот процесс может происходить только во сне, когда сознание отключено.
- И кто тебе его вмонтировал? Когда? – Корчёмкин наклонился к Егору, пытаясь заглянуть за ухо.
- Ты лучше потрогай, - Ермаков повернул голову в сторону, наклонил её вниз. – Визуально обнаружить чип сложно, он не бросается в глаза.
Корчёмкин с осторожностью провёл пальцем за правым ухом Егора, тихо произнёс:
- Да, действительно, под кожей перекатывается какой-то маленький шарик, будто дробинка.
После Корчёмкина чип пощупал и Иван.
- Этот предмет больше похож на миниатюрный треугольник, а не на шарик, – сказал он.
Всё трое замолчали на некоторое время. Потом Ермаков продолжил:
- Прежде чем направиться в экспедицию, я долго размышлял: не удалить ли мне этот «жучок»? Вдруг он сыграет злую шутку там, под землёй? Могу ли я рисковать вашим здоровьем?
- Ерунда! Как это может отразиться на нашем здоровье? – беспечно отозвался Иван.
- Ну, допустим, гуманоид при встрече направит в мой мозг какой-нибудь кодовый сигнал, и я превращусь сторонником его замыслов, стану послушным и управляемым. Последствия могут быть непредсказуемые.
- Чушь всё это, Егор, - поддержал Корчёмкин Ивана. – Не накручивай в своей голове дурных мыслей. Я, к примеру, думаю совсем наоборот: твой чип будет служить нам незаменимым помощником. Сколько лет прошло с тех пор, когда, по твоему предположению, ты стал обладателем этого богатства?
- Я не предполагаю, а знаю точно: чип был вмонтирован мне во время встречи с таинственным «фонарём» больше двух десятилетий назад. Об этом случае я тебе рассказывал. Ведь я тогда очнулся совсем не в том месте, с которого наблюдал за светящимся диском. Я очутился почему-то на краю поляны. – Егор вопросительно взглянул на Корчёмкина. – Тебе эта деталь о чём-то говорит?
- Ты был взят на борт летающего объекта?
- Несомненно. Именно там мне вмонтировали этот чип.
- Тогда и переживать не стоит, - заметил Шишкин. – Если бы чип был предназначен ещё и для других целей, кроме получения информации в виде сновидений, то в течение двадцати лет он бы проявил себя в любом случае.
- Я рад, что вы оба придерживаетесь одинакового мнения, - с благодарностью сказал Ермаков. – Не сообщить вам о наличии чипа в моей голове я просто не имел права. Впрочем, я полностью согласен с вашим мнением. Убеждён, что чип – это своеобразный усилитель информационной энергии, поступающей в подсознание извне.
- Теперь мне понятно, что ты имел в виду, когда два года назад заявил о неподготовленности нашей экспедиции, - догадался Корчёмкин. – Тебе необходимо было изучить чип?
- Да, именно так. Я ставил массу экспериментов над собой. Каких именно – не буду сейчас забивать ваши головы. Потом как-нибудь расскажу. Отмечу только то, что акцент делался на активизацию скрытых функций эпифиза. Основываясь на проведённых экспериментах, я сделал для себя вывод: секрет уникальных способностей человека кроется в этом таинственном грецком орехе. Именно эта железа способна творить чудеса. Если мы сможем активизировать её функции – тогда телепатия, телекинез и многие другие «чудеса» станут такими же обычными свойствами человека, как слух и зрение.
- И ты два года скрывал от меня всё то, чем занимался? – с обидой в голосе высказался Корчёмкин.
- Не хотел отрывать тебя от важных дел. Армия приучила так поступать в отношении большого начальства. Скрытность позволяла мне избегать нежелательных последствий. Генералам нужен был конечный результат, а не творческие идеи и домыслы.
- Не надо ставить лучшего друга в один ряд с чёрствым генералом, - не принимая доводы Егора, не успокаивался Корчёмкин. – Меня всегда привлекала прикладная наука. И ты это знаешь. Я бы и сейчас с большим удовольствием поэкспериментировал вместе с тобой.
- Извини, Михаил Петрович, но заниматься наукой так, как ты занимаешься ею сейчас, всё равно, что питаться на бегу бутербродами. Будет один только вред, и для тебя, и для окружающих. – Ермаков открыто посмотрел в глаза друга.
- О чём это ты? – оторопел Корчёмкин.
- Вспомни, что говорил нам профессор Петровский в студенчестве?
- Напомни, забыл, наверно.
  - Если ты поставил однажды перед собой цель посвятить науке всю жизнь, отдать ей все силы и даже душу – беги к этой цели, не разменивайся по мелочам и не оглядывайся по сторонам. Не можешь бежать – иди, но не останавливайся. Не позволяют тебе идти – ползи к цели на четвереньках. А если ты и этого сделать не в состоянии – падай на землю, но всё равно смотри в том направлении, где маячит твоя заветная цель. Вот так напутствовал нас мудрый профессор. А ты, Миша, занимаешься чем угодно, только не наукой. Заведуешь кафедрой, исполняешь обязанности декана факультета, возглавляешь партийную ячейку, являешься членом каких-то сомнительных организаций. Ты сегодня являешься свадебным доктором наук.
Ермаков говорил с укором и неотрывно смотрел на Корчёмкина. Тот сконфузился под пристальным взглядом друга, отвёл глаза в сторону и, оправдываясь, произнёс:
- Профессор Петровский был идеалистом… Таких учёных уже нет. Сейчас жизнь круто изменилась, Егор. Многие понятия приобрели совершенно другой смысл, слились воедино настолько тесно, что разделить их практически невозможно. Наука в чистом виде и государству, по большому счёту, сегодня не нужна. Большие чиновники и пальцем не пошевелят, если не увидят коммерческого интереса. Приходится изворачиваться, чтобы выживать.
- В любом неправильном действии у человека всегда найдутся аргументы для оправдания. Это давно известная защитная реакция. Меня они не интересуют. Каждый из нас поступает так, как считает нужным. – Ермаков умолк, взял обрубок ветки, пошевелил угли в костре. Небольшой сноп искр вырвался из глубины засыпающих углей и взметнулся вверх.
- Главное, чтобы эти поступки не мешали нашей дружбе, - закончил Ермаков. – А наукой мы продолжим заниматься вдвоём с Иваном. У нас получился хороший тандем. Верно, я говорю, студент?
- Так точно, командир, - по-военному заверил Шишкин.
- Если вопросов больше нет – объявляю отбой. Завтра у нас предстоит трудный день. Нужно выспаться и набраться сил.
Ермаков встал и направился к палатке. Вслед за ним потянулись Корчёмкин и Шишкин.

Глава 5

Путешественники проснулись рано. Точнее сказать, рано пробудился Ермаков. Его биологические часы, несмотря на гражданский уклад жизни, продолжали работать по военному распорядку. Он скомандовал подъём и направился к речке приводить себя в порядок.
Потом последовал завтрак, быстрый сбор необходимого снаряжения, после чего учёные, навьючив на плечи увесистые рюкзаки, отправились в путь вокруг горы.
О вечернем разговоре никто из них не вспоминал. Они по-прежнему оставались сплочённой группой единомышленников.
Впереди шёл Ермаков. Время от времени он останавливался и внимательно рассматривал местность на подступах к горе.
Отшагав вдоль подножия склона несколько километров, путешественники обратили внимание на небольшую лощину, посредине которой громоздились обломки горной породы больших размеров.
Лощина имела необычный вид. Вокруг неё земля выглядела лысой, а по периметру наваленных друг на друга трехметровых камней треугольной формы с приплюснутыми вершинами произрастала пышная трава и густой кустарник.
Создавалось впечатление, будто эти камни были привезены откуда-то издалека и с какой-то определённой целью аккуратно сложены в кучу. Но кто это мог сделать – пока оставалось загадкой.
- Мне кажется, это именно та точка, которая нас интересует, - сказал Ермаков и свернул по направлению к лощине.
- Прямо оазис какой-то, - проговорил Иван. – Наверно, под камнями бьёт ключик, иначе с какой стати в лощине благоухает бурная растительность?
- Не спешите господа, сейчас мы с вами всё узнаем и во всём разберёмся, - рассудил Ермаков.
Путешественники подошли вплотную к камням, сложили на них свою поклажу, внимательно осмотрели почву.
Иван обошёл груду камней вокруг, просунул руку в пространство между ними, чиркнул зажигалкой. Пламя слегка отклонилось внутрь нагромождения.
- Есть движение воздуха, - сообщил он.
- Значит, фортуна благоприятствует нам, - улыбнулся Ермаков.
Корчёмкин упёрся обеими руками в камень, имитируя попытку сдвинуть его, изрёк:
- Эти глыбы неподъёмные. Нам с ними не справиться.
- Ты, Михаил Петрович, видимо совсем разучился мыслить, - продолжая улыбаться, сказал Ермаков. – Зачем нам их двигать, если из твоего рюкзака торчит черенок лопаты.
- Ты предлагаешь сделать подкоп? – догадался Корчёмкин.
- Другого варианта у нас нет. Сейчас мы проведём замеры и начнём зарываться в землю. – Ермаков извлёк из футляра прибор, принялся его настраивать. Иван расчехлил магнитометр, чтобы провести замеры магнитного поля.
- Измерения следует провести в радиусе ста метров, - сказал Ермаков. – За пределами лощины и непосредственно у входа в подземелье.
Корчёмкин вскинул на друга недоумённый взгляд:
- А в чём смысл?
- У меня есть предположение, что камни сложены здесь не только для того, чтобы скрыть от людских глаз наличие пустот внутри горы.
- А для чего ещё?
- Вы не обратили внимания на то, что перед нами лежат глыбы необычного гранита?
- Гранит, как гранит, ничего особенного, - пожал плечами Корчёмкин.
- А ты, Иван, ничего необычного не заметил? – спросил Ермаков.
- Мне кажется, в зернистой структуре этого гранита наблюдается большее содержание кварца, по сравнению с долей полевого шпата и слюды.
- Молодец, студент. Не зря ты обучался геологии, - похвалил Ермаков геофизика. – В этих камнях действительно преобладает содержание кварца.
- И каково твоё резюме? – заинтересовался Корчёмкин.
- Думаю, наши камни используются в качестве передатчика загадочных излучений. Поступающие волны собираются в пучок, усиливаются и уже направленно передаются под землю. Обратите внимание на форму камней, и на то, как они сложены.
- Действительно, - с удивлением заметил Иван. – Они все имеют форму пирамид и уложены вершинами в одну сторону, продолжения которых сходятся в некоей незримой точке. Причем, с небольшим уклоном к горизонту. Словно расколотая пирамида, поваленная на одно из рёбер.
Ермаков удалился к тому месту, где менялась окраска растительности, и сделал несколько замеров. Потом вернулся и повторил измерения за вершинами камней.
- Что и требовалось доказать, - удовлетворённо подвёл итог Егор через некоторое время, неотрывно наблюдая за бегущей картинкой на осциллографе. – Потоки энергии разнятся по величине и устремлены под землю.
Корчёмкин стоял у Ермакова за спиной и с интересом наблюдал за показаниями чудо-прибора.
- Вернёмся из экспедиции – я заставлю тебя заняться оформлением патента на изобретение, - начальственным голосом проговорил Корчёмкин. – Такой прорыв в будущее науки не должен оставаться безымянным.
- И как я буду делать описание процесса, который мне неизвестен? Буду излагать гипотезу о «хромосомах мира»? Вот поясни мне, что мы сейчас замерили? Какой вид энергии? Ты, Михаил Петрович, доктор наук, как мне известно. А сможешь ли ты растолковать нам с Иваном природу излучений, частота которых измеряется цифрой почти с тремя десятками нолей? Каков механизм передачи этой энергии?
- Тема моей диссертации не была связана с изучением высокочастотных излучений, - поджав губы, недовольно пробурчал Корчёмкин. – Я никогда не занимался исследованиями в этой области. Хотя мне доподлинно известно, что такие излучения губительны для человека, поскольку они разрушают его биополе.
- Вот и я пока не в состоянии подвести научную базу под неизвестный вид энергии, фиксируемой моим прибором, - признательно сообщил Ермаков. – Для того мы и спускаемся в кротовые норы, чтобы получить там ответ на эти вопросы.
Он выключил прибор, положил в футляр, спросил Шишкина:
- Ты снял все характеристики магнитного поля?
- Как всегда: напряжённость, направление и градиент. Аномалий не обнаружено.
- Хорошо. Тогда, друзья мои, сейчас мы сделаем небольшой перекур, а затем начнём вгрызаться в землю.
- Интересно, как эти глыбы попали сюда, и для чего нужно было заваливать вход? – спросил Иван, присаживаясь на траву подле камней.
- Наверняка это сделали те, кого мы намерены повстречать под землёй, - с уверенностью ответил Ермаков. – Видимо, им есть, что скрывать от людей.
- Возможно, ты прав, - рассудил Корчёмкин. – Но каким способом они это сделали? Как переместили такие глыбы? Поблизости нет ни карьера, ни подобных нагромождений.
- И когда это произошло? В далёкой древности или же сравнительно недавно? – вновь задался вопросом Шишкин.
- Здесь очень много любопытных вещей, друзья мои, но объяснений для них мы пока все равно не получим. Так что, не парьтесь понапрасну. – Ермаков извлек из рюкзака складную лопату, привёл её в рабочее состояние и вонзил в землю. – Сейчас нам надо думать совсем о других вещах.
- Тоже верно, - согласился Иван, собирая свою лопату следом за Егором. – Дай Бог, чтобы грунт был податлив.
- Вот-вот, - выдавил из себя Ермаков, с усилием выворачивая первый кусок дёрна.
Путешественники работали по очереди несколько часов. Наконец, тонкая перегородка, разделяющая подкоп и жерло пещеры, обрушилась, образовалось боковое отверстие размером около метра в диаметре. Иван просунул голову внутрь, чтобы лучше разглядеть вход в подземелье. Перед его взором предстал тоннель эллиптической формы в поперечнике, уходящий вниз под большим углом.
- Ну, что там? – спросил Ермаков, подходя к образовавшемуся отверстию. – Можно отправляться в путешествие?
- Нужен фонарь, дальше пяти метров ничего не видно, - сообщил Иван и выбрался на поверхность.
- Дай, я расширю отверстие, чтобы можно было свободно перейти в пещеру, а ты принеси фонарь, - распорядился Ермаков, спускаясь с лопатой по свежевырытому коридору. – Прежде чем отправиться в подземное путешествие, нужно обследовать хотя бы часть пути.
- Неужели начинают сбываться наши мечты? – возликовал Корчёмкин. – Даже не верится! Несколько лет прошло в ожидании этого момента, и вот он настал!
- Может, ещё и бутылку шампанского разбить о стены этой таинственной пещеры? – донёсся снизу голос Ермакова. – А что? И ленточку на входе разрезать. Тогда всё пойдёт как надо. Гуманоиды сразу поймут наши благие намерения и удушат в счастливых объятиях.
- Да ну тебя, - обиженным тоном проговорил Корчёмкин. – Никак не можешь обойтись без сарказма, портишь только людям настроение.
- А ты, Миша, не радуйся раньше времени, я и не буду ёрничать. Неси лучше анализатор воздуха. Сейчас двинемся по тоннелю, будешь изучать состав дыхательной смеси. Упаси нас Бог, надышаться каким-нибудь пакостным газом.
Учёные, как будто забыли о своём возрасте и степенстве, с которым им следовало себя вести. Они словно бы перенеслись на много лет назад, в молодость, почувствовав себя первооткрывателями. Их объединяла и влекла поистине юношеская мечта, которая манила своей неизвестностью, приводила в восторженное состояние. Только вот в силу своего характера каждый из них по-разному реагировал на происходящее событие.
- Всё, господа! Вход в преисподнюю открыт! Прошу следовать за мной! – дурачась, проговорил Ермаков и удивился своим эмоциям. На какое-то время ему даже показалось, что он вновь молодой, энергичный и озорной боец студенческого отряда, готовый свернуть горы ради поставленной цели.
Путешественники перенесли всё своё снаряжение в пещеру и осмотрелись.
- Ну что, друзья мои, в путь, - весело высказался Ермаков. – Как говорится, вперёд и с песней?
Не дождавшись отзыва на свой призыв, Ермаков решительно шагнул в настораживающую тишину подземного мира. Шагомер, закреплённый на нём, начал отсчёт подземного перехода.
Луч мощного фонаря выхватывал из темноты выступающие неровности стен. Проход был довольно просторным, но не прямолинейным. Он то и дело петлял из стороны в сторону и постоянно менялся в размерах. Каменный свод то уходил высоко вверх, а то резко снижался, превращаясь в широкую щель, вынуждая путешественников каждый раз склонять голову, чтобы не удариться о скалистый потолок. Никаких ответвлений от основного тоннеля пока не встречалось.
Через километр пути извилистый тоннель стал шириться, подземная дорога пошла вниз ещё круче, чем прежде, но свод при этом оставался на одном уровне. Совсем неожиданно тоннель оборвался, путешественники очутились в небольшом овальном зале. Ермаков скомандовал:
- Привал друзья! Думаю, нам необходимо сделать рекогносцировку и провести новые замеры.
Корчёмкин и Шишкин незамедлительно сбросили с плеч объёмистые рюкзаки, извлекли приборы.
- Как ваше самочувствие? – поинтересовался Ермаков.
- Лучше не бывает, - ответил Иван.
- А я проголодался даже, - сообщил Корчёмкин.
- Очень хорошо, - отметил Ермаков. – Сейчас сделаем замеры, перекусим сухим пайком и двинемся дальше. Сегодня нам предстоит разведать как можно больший отрезок пути. Нужно отыскать такой же просторный зал, как этот, чтобы разбить в нём базовую стоянку. Завтра мы перенесём туда всё оставшееся снаряжение.
Все параметры измерений почти не отличались от предыдущих. Путешественники вновь навьючили на себя скарб и продолжили путь в неизвестность.
- Командир, как думаешь: куда приведёт нас этот тоннель? – в раздумье спросил Иван, пройдя первую сотню метров.
- Странный вопрос, - проговорил Ермаков, обернувшись к Шишкину. – Неужели ты засомневался в существовании базы гуманоидов?
- Нет, отчего же, - ответил молодой путешественник. – База существует, это неоспоримый факт. Просто у меня в голове завертелся один вопрос.
- Какой?
- Что если мы отшагаем несколько десятков километров, а потом упрёмся в непреодолимую стену?
- Это как? – удивился Ермаков.
- Очень просто. Корабли гуманоидов передвигаются по другому маршруту, стало быть, наш тоннель вполне может оказаться всего лишь вентиляционным каналом. Что если выход из него будет заблокирован каким-нибудь фильтром или другой громоздкой установкой?
- Взорвем его тротиловой шашкой и ворвёмся на базу с криками «ура», - пошутил Ермаков.
- Командир, я серьёзно, - не унимался Иван. – Неужели наша прогулка окажется коту под хвост?
- У тебя есть другой вариант? – включился в разговор Корчёмкин.
- Нет, - пробурчал Шишкин. – Только будет жаль, что мы не получим никакого результата после завершения экспедиции.
- Почему вы решили, что другой вариант не существует? - прозвучал весёлый голос Ермакова. – Можно вернуться назад, подкараулить летающий объект и попросить гуманоидов подбросить нас до их базы. Чем не вариант, а, Михаил Петрович? Может, так и поступить, чтобы не терять времени зря?
- Что я ценю в тебе, Егор, так это твой оптимизм и чувство юмора, - отозвался Корчёмкин.
- Мой дорогой друг! При достижении цели эти качества являются непременным условием. Если брюзжать и сомневаться по каждому поводу – заветной цели никогда не достичь. Даже если мы уткнёмся в стену, результат всё равно будет, - убеждённо сказал Ермаков. – У нас появятся истинные географические координаты базы, станет известна отметка её заглубления, мы установим источник энергии, узнаем его мощность. Так что, не стоит вешать носа, господа!
- Так-то оно так, но нам не удастся испытать твои разработки, и тем самым подтвердить имеющиеся гипотезы, - мрачно заметил Корчёмкин, и на его лице отразилось нескрываемое сожаление.
- Не будем забегать вперёд, друзья мои, ведь мы находимся всего лишь в начале нашего пути, - с оптимизмом проговорил Ермаков. – Я верю в удачу.
На этом краткая дискуссия закончилась, долгое время путешественники шагали в полном молчании.
Первым заговорил Шишкин:
- Коллеги, не показалось ли вам, что темнота понемногу стала расступаться перед нами? Или это мои глаза привыкли со временем?
- Я тоже обратил на это внимание и хотел высказаться по такому поводу, - поддержал Ивана Корчёмкин. – Егор, а ты разве ничего не заметил?
- Не только подметил, но и размышляю уже о причине этого явления, - отозвался Ермаков. – Более того, меня заинтересовала и поистине странная атмосфера в пещере. Она несвойственна для подземелья природного происхождения. Обратите внимание: влажность отсутствует, стены и потолок совершенно сухие, под ногами не хлюпает. Идём словно по горной дороге. Чем это обусловлено?
Путешественники продвинулись ещё на километр, с каждой сотней метров пространство в пещере светлело всё явственнее. Но свет был совершенно не похож на тот, который остался на поверхности. Свечение воздуха было искусственным и казалось каким-то холодным, однако откуда оно исходило, понять было невозможно.
- Скорее всего, мы имеем дело с ионизацией молекул газа за счёт высокочастотного излучения, - сделал предположение Ермаков. – Это явление намного упрощает наше продвижение.
- Конечно, быть слепым кротом гораздо хуже, чем, допустим, зрячим хомяком, - усмехнулся Иван. – Но при сильных дозах излучения я всё же предпочёл бы остаться здоровым кротом, нежели стать облучённым хомяком.
- Справедливое замечание, и своевременное, - сказал Ермаков. – Нам нужно остановиться и определить вид ионизирующего излучения. Не подвергаем ли мы себя скрытой опасности, если экспозиционная доза вдруг зашкаливает?
- Я это сделаю лучше вас, коллеги, - вызвался сделать замеры Корчёмкин и полез в рюкзак за прибором. – Уж с чем-чем, а с грэями, бэрами и зивертами мне пришлось столкнуться больше, чем вам вместе взятым.
- Хорошо, Михаил Петрович, действуй, - согласился Ермаков. – А мы с Иваном этим временем попробуем прикинуть, на какую глубину увёл нас тоннель. Сдаётся мне, что отметка нашего местонахождения не меньше четырехсот метров ниже подножия горы.
- Если не больше, - подметил Иван. – Тоннель всё время шел под уклоном более десяти градусов.
Они сняли показания шагомера и при помощи простого расчета через тригонометрическую функцию угла определили приблизительную геодезическую отметку днища тоннеля.
- Ого! – воскликнул Ермаков. – Мы уже сейчас опустились на отметку почти в пятьсот метров! Далее спуск становится ещё круче.
- И что это значит? – спросил подошедший к нему Корчёмкин.
- Это значит, что если до энергосиловой базы предстоит пройти несколько десятков километров, то её отметка окажется на глубине в несколько километров.
- А что, если до пристанища гуманоидов уже совсем близко?
- Я так не думаю, - уверенно проговорил Ермаков.
- Почему?
- Потому что мы пока движемся по одному из «капилляров», потом он должен влиться в «венулу», а та, в свою очередь, в «вену». До «сердца» базы нам, друзья, идти придётся еще не один десяток километров.
- Мне кажется, мы допустили одну ошибку, командир, - неожиданно высказался Иван.
- Какую?
- Мы недостаточно хорошо обследовали зал, который недавно покинули. – Шишкин внимательно посмотрел в лицо Ермакова. – Если исходить из того, что сеть тоннелей построена по принципу функционирования кровеносной системы, следует предположить, что зал – это узел слияния «капилляров». Следовательно, следующий зал – это уже узел слияния венул.
- Логично, - согласился Ермаков. – На обратном пути мы обязательно обследуем стены зала. Возможно, по каким-то причинам второй «капилляр» заблокирован. Но почему ты вдруг решил, что «капилляров» должно быть только два, а не три или четыре?
- Потому что при создании сети тоннелей используется лишь принцип функционирования кровеносной системы, а не её идеализация. В таком случае, достаточно одного резерва.
- Что ж, звучит вполне убедительно, - покачал головой Ермаков в знак согласия.
- Это означает, что путь до энергосиловой базы значительно сокращается? – обрадовано спросил Корчёмкин. – Дай-то Бог, чтобы всё так и было, как вы предполагаете, а то я, знаете, не испытываю особого удовольствия от путешествия под землёй.
- Это потому, что мы пока не столкнулись ни с чем удивительным и необычным, - заметил Ермаков.
- Ты думаешь, на таких глубинах можно обнаружить что-нибудь необычное?
- Несомненно, ведь эти тоннели созданы представителями иной цивилизации. Поэтому, я почти уверен, что совсем скоро нам не будет скучно. Думаю, это произойдёт уже завтра, когда мы перенесём сюда остальное снаряжение и двинемся дальше. – Ермаков поднял с земли рюкзак, спросил:
- Михаил Петрович, а как обстоят дела с экспозиционной дозой облучения? Почему ты умолчал о результатах измерений?
- Радиоактивность в норме, Егор Васильевич, потому и не беспокоюсь, - сообщил Корчёмкин. – Да и другие показатели в пределах допустимых значений.
- Хорошо, успокоил. Двигаемся дальше.
Путешественники продолжили путь и шагали по тоннелю ещё в течение часа. В тоннеле было по-прежнему сумеречно, как перед утренним рассветом, но гораздо светлее, чем прежде. Передвигаться можно было уже без фонаря.
Впереди замаячила глухая стена. Это означало, что тоннель либо заканчивался тупиком, либо круто поворачивал в сторону.
Корчёмкин остановился, дождался Ивана.
- По-моему, наше путешествие закончилось плачевно, - хмуро проговорил он, показав рукой на показавшееся препятствие.
- Такого не может быть, - возразил геофизик. – Впереди мы увидим слияние двух каналов, только и всего.
И действительно, через несколько минут раздался радостный голос Ермакова:
- Где вы там ползёте, черепахи? Впереди большой зал! Это то, что нам нужно!
Корчёмкин и Шишкин ускорили шаг и вскоре были уже рядом с Егором. Глаза его светились радостью, на лице отражалось торжество. Их коллега стоял на повороте в просторный зал и, включив фонарь, внимательно что-то рассматривал.
- Смотрите, Михаил Петрович, - Иван дёрнул за рукав Корчёмкина и показал на проём в скале с левой стороны. – Я оказался прав. Здесь действительно сходятся два рукава.
- Вы лучше взгляните сюда, друзья мои, - сказал Ермаков каким-то завораживающим тоном и высветил лучом пол зала. – Перед нашим взором появились первые артефакты.
Михаил Петрович и Иван почти одновременно включили свои фонари. В это самый момент свечение в зале вдруг усилилось, как будто какой-то невидимый наблюдатель решил подсветить путешественникам. Они переглянулись между собой, но не проронили ни слова. Их взоры устремились к полу.
Он был вымощен большими квадратными плитами, с длиной сторон около шести метров. В центре «дорожных» плит имелась «маркировка» в виде полуметровых знаков, напоминающих египетские иероглифы.
Стены зала были вертикальными, ровными и отполированными, выглядели стеклянными. На них по всему периметру были нанесены такие же загадочные символы, очень похожие на иероглифы, чередующиеся изображением странных существ или животных с человеческой головой. Создавалось впечатление, что все надписи нанесены большим печатным устройством.
Иван подошёл к стене, достал охотничий нож и попытался поскрести кончиком лезвия один из символов. Ему с трудом удалось сделать несколько царапин. Странная краска, казалось, находилась не на поверхности, а была вкраплена внутрь полированной стены.
- И что вы скажете по этому поводу? – спросил он друзей. – Как можно сотворить такое чудо?
- Только путем оплавления поверхности камня, - сделал предположение Корчёмкин. – Другого варианта быть не может.
Ермаков всё это время молчал, продолжая осматривать зал. Потом сказал:
- Непонятно, для чего нужно было наносить эти изображения? Кому предназначена такая странная информация?
Двигаясь по периметру зала, он вдруг воскликнул:
- Смотрите!
Корчёмкин и Шишкин поспешили к Егору. На стене они увидели странное изображение.
От небольшого кружка с отходящими лучами тянулась одна пунктирная линия, в разрывах которой стояли точки. Конец линии упирался в другой кружок меньшего размера, внутри которого находилась пирамидка. По всей длине линии имелись отростки под прямым углом в виде короткой спирали, на концах которых были «подвешены», словно елочные игрушки, какие-то странные конструкции. Среди них узнаваемыми были только диск и силуэт не то человека, не то животного.
- Догадываетесь, что за схема представлена вашему взору? - спросил Ермаков с улыбкой.
Друзья отрицательно покачали головой.
- Ну как же! Это условное изображение цепи, собранной из «хромосом мира»! «Струны», «стринги», «жгуты» – называйте, как вам захочется! Но здесь показан принцип передвижения материальных частиц в пространстве по этим цепям!
- Постой, постой, - начиная догадываться, заговорил Корчёмкин. – Это получается, что незнакомая нам энергия приходит от какой-то незнакомой звезды сюда, к энергосиловой базе, и…
…благодаря её способности силового притяжения «хромосом» создаёт упорядоченный и как бы «натянутый» пучок энергии – струны, вдоль которой, как подвешенные марионетки, передвигаются материальные объекты в пространстве, - закончил за Корчёмкина Ермаков.
- Стало быть, это изображение подтверждает одну из твоих гипотез? – поинтересовался Иван.
- Полностью!
- Теперь остаётся похитить гуманоида и выведать у него информацию об устройстве энергосиловой базы и летательного аппарата, - шутливо подытожил геофизик. – И тогда можно возвращаться с полной победой.
- Вот тебе мы и поручим выполнить эту миссию, шутник, - сбрасывая улыбку с лица, сказал Ермаков. Он ещё походил некоторое время по залу, затем остановился у выхода из тоннеля-дублёра, распорядился:
- На сегодня исследований достаточно, друзья мои. Сейчас берём наши вещи и переносим их сюда. Хотя в зале и нет ни одной живой души, но на виду оставлять снаряжение всё же не стоит. Нужно замаскировать наше вторжение. Вдруг тут по ночам прогуливаются некие сущности? Что может взбрести им на ум при виде наших пожитков? А в этой «штанине» света практически нет, значит, и процент сохранности нашего добра выше.
- Дело говоришь, Егор Васильевич, - отозвался Корчёмкин. - Бережёного Бог бережёт.
Путешественники перетащили снаряжение в обнаруженный ими тоннель и сложили его в небольшой нише в десятке метров от выхода в зал.
- Всё, коллеги, уходим. – Ермаков посмотрел на часы. – К ужину мы должны быть в лагере.
Обратный путь занял меньше времени.
В лагерь они возвратились, когда солнце спряталось за горизонтом только наполовину. Остывшие лучи затухающего светила некоторое время ещё золотили верхушки деревьев, а потом, блеснув напоследок, мгновенно угасли. Почти сразу же сделалось как-то сумрачно и неуютно.
После стандартного ужина, состоявшего из разогретой каши и крепкого чая, путешественники прилегли у костра.
- Давайте подведём итоги первого дня нашего путешествия, - сказал Ермаков. Он на минуту задумался, уставившись неподвижным взглядом в огонь, потом продолжил:
- Сегодня нам удалось обнаружить сеть подземных тоннелей и исследовать один из них. И это только начало. Но уже в первый день мы получили часть интересной информации о них. Сейчас можно с твёрдой уверенностью сказать, что все тоннели сходятся в одной точке – в энергосиловом центре, расположенном на большой глубине. Это мощный источник энергии, который предназначен для создания неких пространственных энергетических цепей, собранных из «хромосом мира». Они, вероятнее всего, и обеспечивают передвижение наблюдаемых нами неизвестных летальных объектов. Но я уверен, что это не единственное их предназначение. Вполне возможно, что по этим цепям осуществляется и межзвёздная связь.
- Возможно, всё это так и обстоит в действительности, - включился в разговор Корчёмкин. – Но у меня есть сомнение в том, что под землёй находится одна лишь силовая база, и ничего более. Сразу напрашивается вопрос: а для чего нужна эта межзвёздная связь? Кому? Какие сведения передаются по её каналам? Куда и с какой целью летают таинственные диски? Не-ет, здесь не всё так просто, Егор, как представляется на первый взгляд.
- Я согласен с мнением Михаила Петровича, - высказал свою точку зрения Иван Шишкин. – Стоило ли выполнять такой громадный объём работ, только ради того, чтобы передавать сведения о нашей планете в далёкий космос? По-моему, это не логично.
- Друзья мои, я не отрицаю вовсе факт существования под землёй какой-то цивилизации, - вновь заговорил Ермаков. – Во всяком случае, если не цивилизации, то ограниченного контингента пришельцев из далёкого космоса, которые осуществляют какую-то незнакомую нам деятельность. Причём, деятельность, рассчитанную на многие столетия. Иначе, игра не стоила бы свеч.
Глаза Егора вдруг стали задумчивыми, хотя лицо выражало спокойствие и непроницаемость. О чём он думал в этот момент, друзьям было неведомо.
Наступила длительная пауза.
Иван перевернулся на спину и мечтательно смотрел в небо. Ермаков продолжал таращиться в огонь, помешивая время от времени угли в костре. Корчёмкин сходил к палатке, принёс карту края, расстелил её на траве и принялся что-то изучать на ней, изредка шевеля беззвучно губами.
- Что тебя там вдруг заинтересовало? – спросил Ермаков.
- Ищу подтверждение своим мыслям, - протяжно проговорил Корчёмкин. – Вот, посмотрите сюда, - он ткнул карандашом в точку, где была обозначена «Гора бесов». – Вот здесь вход в тоннель, а это направление, по которому мы сегодня двигались под землёй.
- И что? – проследив за движением карандаша, с недоумением задал вопрос Ермаков.
- Похоже, тоннель идёт по направлению к горе Мертвый Вогул.
- Вы хотите сказать, что энергосиловая база находится под ней? – оживлённо встрепенулся Иван.
- Вероятнее всего, так оно и есть, - Корчёмкин поскрёб себе затылок тупым концом карандаша. – Более того, я запомнил угол слияния двух тоннелей и отложил сейчас его на карте. Ось тоннеля, в котором мы оставили наше снаряжение, вонзается в гору Золотой Камень. Если завтра нам удастся обнаружить ещё один каменный рукав, то точка его слияния с «веной», или расположение очередного зала будет непременно вот в этом месте. – Учёный поставил на карте жирную точку карандашом.
- Откуда такая уверенность? – удивился Ермаков. Его кустистые чёрные брови подпрыгнули вверх и замерли в таком положении на несколько секунд. Потом медленно опустились и сдвинулись к переносице, лицо нахмурилось. Взглядом он впился в карту.
- Всё очень просто, - проговорил Корчёмкин. – Я провожу линию от горы Кир-Камень под таким же углом, который образуется при слиянии первых рукавов, и выхожу именно в эту точку, - остриё карандаша вновь уткнулось в чёрное пятнышко на карте.
- Невероятно! – воскликнул Иван. Ладони его сложились в замок, он потёр их между собой, затем положил на затылок. – Просто мистика какая-то!
- Скорее уж не мистика, а какой-то скрытый смысл, - предположил Ермаков. – Как и в ориентации нисходящих коридоров в Египетской пирамиде.
Дискуссия исследователей затянулась допоздна. Время приблизилось к полуночи, когда они спохватились, что пора отправляться на ночлег. Подживляемый неоднократно костёр окончательно угас, вокруг сделалось темно.
- Всё, друзья мои, давайте закончим наши споры и пойдём спать, - голосом, не терпящим возражений, распорядился Ермаков.
И только путешественники встали на ноги, как поляна внезапно осветилась. Все трое непроизвольно запрокинули головы вверх.
Над ними висел летательный объект в форме большого диска.
- Мать честная! – вырвалось из уст Ивана. – Никак, гости пожаловали!
Путешественники замерли, не в силах оторвать взглядов от светящегося корабля. Он завис прямо над ними на высоте около пятидесяти метров и не подавал никаких признаков жизни.
Так продолжалось около минуты. Пилот десятиметрового диска словно осторожничал, изучая неожиданных гостей.
Внезапно из нижней части корпуса летательного аппарата под углом к горизонту вышел небольшой цилиндр голубовато-зелёного цвета и, увеличиваясь по длине, будто стереоскопическая антенна, медленно направился к земле.
Достигнув поверхности земли, цилиндр засветился ярче, словно бы уплотнился, превратившись в мощный луч, и задвигался по окружности, будто прощупывал что-то. Корпус корабля всё это время переливался каким-то мягким изумрудным свечением.
Прошло ещё несколько минут. Пройдя по кругу несколько раз, луч опять изменил свою плотность, превратившись снова в цилиндр, и медленно вполз в корпус корабля.
После этого объект немного наклонился и неспешно поплыл в сторону острозубых скал. Достигнув середины короны, он завис на несколько секунд, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, будто нацеливаясь на центр плато, и исчез в недрах горы. В этот момент раздался глухой гул, словно по днищу скрытой от глаз наблюдателей короны перекатывались огромные валуны.
- Зуб даю, что аппарат ушёл в недра горы, минуя ствол шахты, - очнувшись от оцепенения, изрёк Иван.
- Да, я не заметил, чтобы он приблизился к клыку и улизнул в ствол шахты через щель, - согласился с высказыванием геофизика Ермаков. Но главное, зачем он висел над нами? Что вынюхивал?
- Думаю, неспроста он это сделал, - с растяжкой произнёс Корчёмкин. – Застукали нас гуманоиды, факт.
- И что из того? – пожал плечами Шишкин. – Не в тоннелях же он нас обнаружил? Мало ли куда могут забрести охотники?
- Так-то оно так, но всё же завтра надо вести себя более осмотрительно, - заметил Ермаков. – Мы не можем предугадать, какие мысли насчёт нас могут роиться у этих существ. Вдруг это биороботы? А у них, как нам известно, отсутствуют человеческие чувства.
- В любом случае, не следует паниковать преждевременно, - сказал Иван, заметив на лице Корчёмкина обеспокоенность. – Пятки смазать всегда успеем.
- Ладно, не стоит нагнетать напряжённость, - сказал Ермаков. – Все мы прекрасно знали, куда направляемся, и должны быть готовыми ко всему. Отступать не в наших интересах. Как говорится в сказке? Утро вечера мудренее. Всё. Объявляю отбой. Всем спать.

Глава 6

Утром путешественники, позавтракав, забрали последние тюки со снаряжением и вновь спустились под землю.
Путь им был уже знаком, поэтому продвижение по тоннелю шло быстрее, чем накануне.
Первый привал они сделали в первом зале. Сбросив на пол тяжёлую поклажу, приступили к обследованию стены в поиске следов блокировки скрытого рукава.
Действительно, слева от входа в зал прибор показал наличие пустоты, а на самой стене удалось обнаружить едва различимую щель в виде буквы «п». Каменный затвор, изготовленный из цельного камня квадратного сечения, был подогнан так плотно, что в щель не проходила даже спичка.
- Такая точная подгонка не под силу даже нашим строителям, - восхитился трудом загадочных умельцев Корчёмкин. – Выполнить работу с такой ювелирной точностью в замкнутом пространстве, да без строительной техники - уму непостижимо!
- Никакого чуда здесь нет, - сказал Ермаков. – Те строители, которые выполняли эту работу, по всей вероятности, в совершенстве владели механизмом усиливающей интерференции. По принципу суперпозиции они направляли различные виды волн на плиту, добиваясь ослабления межатомных связей и уменьшая таким образом плотность вещества до нуля. В результате эта плита становилась практически невесомой, её можно было перемещать куда угодно.
- Откуда тебе это известно? – удивился Корчёмкин. – О такой гипотезе я никогда не слышал.
- Я сам пришёл к этому выводу, - невесело улыбнулся Егор, видимо вспомнив что-то.
- Вот даже как?
- Было дело, пришлось однажды столкнуться с таким явлением. Тогда я чуть было не поплатился здоровьем.
- Ты мне не рассказывал об этом, - Корчёмкин с удивлением посмотрел на друга.
- А я много чего тебе ещё не рассказывал, Миша, - откровенно сознался Ермаков. – Тебе же всё некогда, ты постоянно спешишь куда-то, уезжаешь в командировки. Что было бы из того, если бы я поделился с тобой своими мыслями?
- Да ладно уж, не преувеличивай, - не согласился с претензией друга Корчёмкин. – Захотел бы – нашёл время. Просто ты до сих пор не можешь осознать, что военные секреты остались в прошлом.
- Нет, Миша. Дело вовсе не в секретах. Просто я не привык чесать языком преждевременно, пока нет конкретного результата.
- Тоже мне друг, называется, - с обидой проговорил Корчёмкин, и, забросив объёмный рюкзак за спину, направился к входу в тоннель.
Весь путь до второго зала они шли молча. Заговорили лишь после того, когда убедились в сохранности спрятанного груза.
- Не позарились гуманоиды на наше добро, - пошутил Ермаков, распаковывая один из узлов. – Видимо, не пожелали отведать нашей каши. А можно было бы оценить её достоинство. Великолепное средство для утоления голода.
- Каша у нас не в том количестве, чтобы раздавать её в качестве гуманитарной помощи, - пробурчал Корчёмкин, продолжая сердиться на друга.
- Ты что, всё ещё дуешься на меня, как мышь на крупу? - рассмеялся Ермаков. – Кончай, дружище. Не пристало доктору наук уподобляться сварливому соседу в коммунальной квартире.
- Ладно, проехали, - пробормотал Михаил Петрович, не меняя тона.
- Тогда навьючиваемся и – вперёд! – скомандовал Ермаков и, забросив с завидной ловкостью свой скарб на спину, первым зашагал в неизвестность. Корчёмкин и Шишкин поспешили следом.
Предположения Михаила Петровича подтвердились.
Через три часа пути они очутились в овальном зале под горой Мёртвый Вогул, в котором тоннель заканчивался.
Зал был освещён всё тем же голубоватым светом, но имел более яркую освещённость. В конце зала в полу виднелось большое отверстие с закруглёнными краями в виде чаши.
Ермаков подал знак остановиться и, повернувшись к друзьям, поднёс палец к губам. Корчёмкин и Шишкин мгновенно замерли на месте и затаили дыхание. Вокруг стояла какая-то зловещая тишина, не предвещавшая, казалось, ничего хорошего.
Ермаков медленно снял с себя снаряжение, беззвучно опустил на каменную плиту, которыми был вымощен пол зала, и с осторожностью двинулся к чаше. Не доходя нескольких метров до её края, он вдруг резко присел, затем распластался на полу и пополз вперёд по-пластунски.
Друзья непроизвольно повторили его действия: сбросили с себя рюкзаки и растянулись пластом на полу, стали ждать возвращения командира.
Ермаков подполз к ним через несколько минут.
- Всё, друзья мои, пеший переход закончен, мы у цели, - произнёс он взволнованно и умолк.
- Что ты замолчал? – не выдержал паузы Корчёмкин. – Говори, что увидел!
- Плохи наши дела, да, командир? – следом за ним поинтересовался Иван.
- Отнюдь, - бодрым голосом произнёс Ермаков. – Нам удалось обнаружить то, что мы хотели. База пришельцев находится здесь. Но появились определённые трудности, что вполне логично и ожидаемо.
- Что, что ты там увидел? – на лице Корчёмкина отражалось нетерпение. – Гуманоидов? Летательный аппарат, да? Говори, не тяни резину!
- Ни то, ни другое, - разочаровал Ермаков друзей. – Под нами, по всей вероятности, находится огромный зал. Что в нём находится – разглядеть невозможно. Отверстие имеет форму воронки с наклоном к горизонту в 60 градусов. От нижней кромки воронки до пола метров десять. Попасть в зал можно только спустившись по верёвке. Через отверстие просматривается лишь небольшой сектор зала. 
- Выходит, мы шли по вентиляционному каналу? – сделал предположение Шишкин. – Но для чего им нужен такой протяжённый тоннель, когда можно было возвести вертикальную шахту?
- Вот видишь, уже появился первый вопрос, на который у нас нет пока ответа, - усмехнулся Ермаков. – А сколько ещё их у нас впереди?
- И что дальше? – спросил Корчёмкин. – У тебя созрел план?
- Сейчас нужно отыскать какую-нибудь нишу и затаиться в ней, - сказал Ермаков. – Будем наблюдать по очереди за обстановкой внизу. Он умолк на несколько секунд, потом продолжил:
- Если в ближайшее время не обнаружим ничего тревожного – я по верёвке спущусь вниз, постараюсь провести максимальное обследование, - продолжил он. – Потом наметим план наших дальнейших действий. Согласны?
- Наверно, это единственно правильный вариант, - согласился Корчёмкин. – А ты, Иван, как думаешь?
- Разведка сейчас крайне необходима, - ответил Шишкин. – Ломиться напролом не следует.
- Тогда берём свои манатки и ищем убежище, - скомандовал Ермаков.
Найти нишу в тоннеле оказалось не так-то просто. Рукотворный тоннель имел ровные стены без уступов и ниш. Не отыскав подходящего места для укрытия, путешественники приняли решение расположится прямо в тоннеле в полусотне метров от зала с чашей.
- Не возвращаться же нам в предыдущий зал? – промолвил Ермаков, сбрасывая с плеч снаряжение. – Думаю, через пару-тройку часов мы с вами смело переместимся на нижний уровень. Обитатели базы вряд ли заявятся сюда – здесь, как мне представляется, нет никакого оборудования, за которым требовался хотя бы символический контроль.
Первым вести наблюдение вызвался Михаил Петрович. Он прошёл половину расстояния до чаши, затем опустился на пол и неуклюже пополз.
Корчёмкин вернулся к друзьям через полчаса, как было предусмотрено их договорённостью. На его лице не отражалось радости от увиденного. Он присел на своё снаряжение, облегчённо выдохнул и произнёс с разочарованием:
- Полчаса пялился через воронку и не увидел никаких чудес. Пятачок каменного пола и мёртвая тишина вокруг.
- А какие чудеса ты хотел увидеть, Михаил Петрович? – улыбнулся Ермаков.
- Ну… какое-нибудь движение, которое нарушило бы эту тишину, от которой в ушах звенит, - неопределённо отозвался Корчёмкин.
- Например?
- Охранник прошмыгнул бы, что ли…
- Или биоробот приехал на диковинном велосипеде, - дополнил Ермаков.
- А ты не смейся, Егор, - обиженно проговорил Корчёмкин. – У меня создалось такое впечатление, что эта воронка не простая, она воздействует на психику.
- Есть основания так утверждать? – сбросив с лица улыбку, обеспокоенно спросил Ермаков. – Ты что-то почувствовал?
- Первые пятнадцать минут прошли без ощущений, а потом… потом внутри черепной коробки появились странные покалывания… они словно бежали по кругу, как бегут огоньки в рекламном освещении.
- Понятно. Значит, следующим наблюдающим буду я, - заявил Ермаков безапелляционным тоном.
Он взял с собой несколько измерительных приборов и отправился к загадочной воронке.
- Что, если это вовсе не вентиляционный канал, а нечто другое? – высказался Иван, провожая Ермакова взглядом.
- Может быть, может быть… - задумчиво пробормотал Корчёмкин, ухватившись за подбородок. – Всё может быть в этом непредсказуемом подземном мире.
- Если это так, то что? – задался вопросом Шишкин. – Фокусирующее устройство неизвестных науке излучений?
- Может быть, может быть… - повторил Корчёмкин. – Дождёмся Ермакова, проанализируем замеры.
Ермаков вернулся хмурым.
- Ну, что ты намерял? – спросил Корчёмкин.
- Все величины такого же порядка, что и на входе в тоннель.
- А как твои ощущения? Почувствовал покалывания?
- Нет. Мой мозг не уловил никаких воздействий.
- Тогда что же происходило со мной? – озадаченно спросил Корчёмкин. – Я ведь ясно ощущал эти покалывания. Может, излучения идут по синусоиде? С временными промежутками?
- Нет, Михал Петрович, эти всплески мой прибор зафиксировал бы непременно, - с уверенностью заявил Ермаков. – Тут что-то другое. В этой чаше или воронке, как вы её называете, скрыта иная тайна.
- Но какая? – воскликнул Иван. – Мы должны в обязательном порядке её раскрыть, иначе…
Он умолк, не сумев подобрать убедительные слова.
- Ты прав, Ваня, - поддержал опасения Шишкина Ермаков. – Иначе нам придётся прервать экспедицию до выяснения степени риска.
- Как?! Прервать экспедицию в тот момент, когда мы уже у цели? – возмутился Корчёмкин. – Мы не можем позволить себе так поступить! Я категорически против такого решения!
- А если мы все погибнем всего лишь в одном шаге от завершающего этапа? – спросил Ермаков. – Разве мы шли сюда, чтобы тихо и бесславно умереть?
- Нет, конечно, - буркнул Корчёмкин. – Однако уйти отсюда безрезультатно…
- Не будем гадать на кофейной гуще, что может произойти, - Ермаков оборвал друга на полуслове. – Предлагаю закончить наблюдение и провести разведку на нижнем уровне. После этого будем держать совет. Иван, заступай на вахту. Прислушивайся к каждому звуку, фиксируй все свои ощущения.
Иван молча кивнул головой и двинулся в конец зала.
- Егор, мне кажется, ты уже знаешь о предназначении этой воронки? – спросил Корчёмкин, пристально заглядывая в лицо друга. – Не так ли?
- Догадываюсь.
- И что же это такое?
- Это, скорее всего, конфузор для преобразования потока энергии, который движется по тоннелю.
- Вот как? – удивился Михаил Петрович. – Честно признаться, мне и в голову не могло прийти такое.
- Да, это так, - уже более уверенно высказался Ермаков. – А тоннель, по которому мы прошагали – фотонный канал.
- И для чего такое сооружение?
- Предположение можно сделать только после обследования нижнего зала.
- И всё же?
- Наберись терпения, мой друг, - сказал Ермаков и принялся внимательно рассматривать каменные стены тоннеля.
Он медленно двигался вдоль стены, иногда останавливался, находил какую-то точку, царапал камень кончиком ножа и шагал дальше. Вернулся назад, когда Иван закончил наблюдение и стоял уже рядом с Корчёмкиным.
- Ну, что коллеги, присаживайтесь в кружок, проведём наш совет, - проговорил Ермаков, первым опускаясь на своё снаряжение.
Корчёмкин и Шишкин придвинули ближе объёмные тюки, присели на них, устремили взоры на негласного руководителя.
- Докладывай, Ваня, что видел, что слышал и чувствовал. Для нас сейчас важна каждая мелочь.
- Видел часть пустынного зала, слышал гудение за стеной воронки, похожее на гудение трансформатора, чувствовал лёгкое покалывание в голове, - по-военному кратко доложил Иван.
- Не густо, - произнёс Ермаков с нотой сожаления в голосе. – Но и этого достаточно, чтобы сделать некоторые предположения.
Наступила томительная пауза. Ермаков не торопился озвучить своё видение сложившейся ситуации, и о чём-то усиленно размышлял.
- Егор Васильевич в твоё отсутствие сделал заявление, что тоннель – это канал, по которому движется пучок неизвестной энергии, а воронка – конфузор, где происходит её преобразование, - сообщил Ивану Михаил Петрович.
- Это правда, Егор Васильевич? – не поверил Шишкин.
- Правда, Ваня, - подтвердил Ермаков. – Скажу больше. Если у вас в голове идут покалывания – значит, где-то совсем рядом находится источник излучения сверхвысоких частот целенаправленного действия.
- Но почему он не оказывает воздействия на тебя, Егор Васильевич? – поинтересовался Корчёмкин.
- Точного ответа я не знаю, - пожал плечами Ермаков. – Возможно, это результат моих экспериментов с эпифизом, работа которого активировалась, и он приобрёл какие-то защитные функции, возможно, «проснулся» имплантат за ухом, а, может, сработала защита моего прибора от психологического воздействия – я ведь с ним не расстаюсь.
- Я считаю, что это сейчас не так важно, - вступил в разговор Иван. – Главное, нам известно, что внизу находится неизвестный источник излучения, и наша задача понять: с какой целью он установлен?
- Вот эту задачу я и попытаюсь решить в самое ближайшее время, - проговорил Ермаков. – Спущусь по верёвке вниз и проведу обследование. Вы останетесь наверху и будете меня страховать.
Ермаков преднамеренно не стал озвучивать свою догадку полностью, поскольку она могла шокировать и напугать его друзей. Он знал, что напуганный человек не может быть надёжным помощником, поскольку в таком состоянии склонен к необдуманным поступкам и непоправимым ошибкам. Ему нужно было самому убедиться в правильности своего предположения.
Ермаков взял верёвку и направился к таинственной воронке. Закрепив её, он начал спускаться вниз.
- Если заподозрите что-то неладное со мной – срочно тяните наверх. Без моей команды не спускаться, - приказал он. – Понятно?
- Так точно, командир, - ответил за обоих Иван. Ему нравилось отвечать на приказы Ермакова военным языком, потому что чувствовал, как его слова согревают душу отставного офицера, на лице которого каждый раз появлялась довольная улыбка.
Ермаков достиг пола, встал на ноги, хотел пройти вперёд, но, сделав несколько шагов, вдруг почувствовал, что сделать это ему не позволяет длина верёвки. Она оказалась коротка.
«Странно, - мелькнула у него мысль. – Глядя сверху, мне казалось, что я сделал припуск не меньше десяти метров. В чём дело?»
Ермаков поднял голову и ахнул. Он увидел наверху смутные силуэты друзей, словно смотрел на них через матовое стекло, а пространство вокруг слегка покачивалось и было искажено, будто он занырнул в воду на большую глубину.
«Чёрт! Такой сюрприз надо было предвидеть! – ругнул он себя мысленно. – Это же портал в другое измерение!»
По коже Ермакова пробежали холодные мурашки. Он бросил взгляд по сторонам, надеясь найти подсказку, как выпутаться из создавшейся ситуации. То, что предстало перед глазами уже больше не оставляло в нём сомнений: он попал в пространственно-временную ловушку.
Громадная воронка вовсе не являлась таковой, а была высеченной в камне в форме опрокинутой пирамиды, вдоль рёбер которой располагались огромные соленоиды и какие-то массивные блоки. По обе стороны пирамиды в стенах зала имелись круглые вогнутые поверхности, сфокусированные на её вершину. Они были отшлифованы до такой степени чистоты, что в них, будто в зеркале, отражались соленоиды.
- Эй, наверху! – крикнул он в отчаянии. – Вира! Немедленно!
Силуэты друзей как-то странно дёргались у края чаши. Потом одна из фигур стала опускаться вниз. 
«Боже, они не слышат меня! – ужаснулся Ермаков. – Но какого чёрта они попёрлись за мной? Я же приказал им без моей команды не самовольничать?!»
Это была последняя мысль, которая мелькнула в голове Ермакова. Пространство вокруг него неожиданно заколебалось, свет стал меркнуть. Какая-то неведомая сила подхватила его и понесла, как ему показалось, в открывшуюся в полу бездну… 

Глава 7  
      
Очнулся Ермаков в просторном овальном помещении без окон. Он лежал на полу в центре матового круга, по краям которого против часовой стрелки бежали огоньки зелено-голубого цвета. Периодически они ярко вспыхивали, выбрасывая в пространство оранжевый свет, затем опять мирно гнались друг за дружкой по кругу.
Ермаков перевёл глаза на потолок и увидел в нём абсолютно чёрную дыру, окончание которой не просматривалось, будто это был вход в неосвещённый колодец, перевёрнутый вверх дном.
«Может быть, я приклеился к потолку», - пришла в голову дурацкая мысль, и он даже попытался оторваться от него, отталкиваясь руками и ногами от поверхности. Тело приподнималось, но не падало «вниз», как надлежало бы, и оставалось на месте. В следующий момент последовало прояснение.
«Вероятно, я лежу в проекции той бездны, из которой меня вышвырнуло».
В голове непривычно шумело, но состояние было вполне удовлетворительным – никаких болей не чувствовалось.
Ермаков сначала сел, потом встал на ноги и вышел из круга, направившись к единственному проёму в стене. Его необъяснимо тянуло к нему, как магнитом, словно это была спасительная лазейка, минуя которую, он вновь обретёт свободу и опять окажется в привычном для себя мире.    Не доходя до проёма, он оглянулся и поразился увиденной картине позади себя. В круге, который он только что покинул, лежали без движения Корчёмкин и Шишкин.
«Мать честная! – ахнул Ермаков. – И они угодили в ловушку!»
Он опрометью бросился к друзьям. Они лежали и не двигались.
    Вокруг не было ни души.
Когда Ермаков наклонился к Корчёмкину, тот открыл глаза и удивлённо проговорил:
- Егор? Ты? Где это мы?
- В преисподней, дружище! – невесело пошутил Ермаков.
Корчёмкин скосил глаза в сторону, увидел Шишкина.
- И Иван с нами?
Услышав своё имя, Шишкин открыл глаза, и резко приподнялся, оставаясь сидеть на полу.
- Бр-р-р, - помотал он головой из стороны в сторону, будто очнувшись после сильного удара в голову, после которого потерял сознание и упал на пол. – Что это было, чёрт возьми? Кто-то из вас может мне объяснить?
- Сначала ты, Ваня, объясни мне, зачем вы нарушили мой приказ? – сдерживая негодование, потребовал ответа Ермаков.
- Какой приказ? – невинным голосом спросил Иван.
- Ты издеваешься?! – рыкнул на него Ермаков. – Какого хрена вы полезли вниз без моей команды?! Я же вам кричал, чтобы вы тянули меня наверх!
Корчёмкин и Иван переглянулись между собой. На их лицах отражалось полное непонимание.
- Твоего крика мы не слышали, Егор, - сказал Корчёмкин. – Более того, внизу появился какой-то белесый туман, и ты растворился в нём.
- Мы подумали, что ты успел наглотаться этой дряни и отключился, - скороговоркой поспешил дополнить картину происшедшего Иван. – Тебя нужно было срочно спасать.
- Так и тянули бы меня за верёвку! Что вам мешало это сделать?
- Но… ты же отвязался, - сообщил Иван. – Или кто-то отвязал. По крайней мере, верёвку мы вытянули без тебя. Быстро нахлобучили на себя противогазы и ринулись в воронку за тобой, времени на раздумья не оставалось.
- И где же ваши противогазы? – ядовитым голосом спросил Ермаков. – Что-то я не вижу их на ваших лицах. Неужели эти примитивные устройства так заинтересовали гуманоидов, что они их у вас похитили?
- Честное слово, Егор Васильевич, противогазы мы одевали, - заверил Иван. – Только вот куда они подевались – ума не приложу.
Он даже непроизвольно огляделся вокруг, как будто они могли быть незамеченными на открытой поверхности, и добавил растерянно:
- Странно всё это.
- Ей богу, Егор, были на нас противогазы, - вступился за Шишкина Корчёмкин. – Ты что, не веришь нам?
- Ладно, это всё уже осталось в прошлом и теперь не имеет никакого значения, - сказал Ермаков. – В данный момент надо думать, в какую задницу мы попали и как из неё выбираться. Что скажешь на сей счёт, Михаил Петрович?
- А что тут можно сказать? – пожал плечами Корчёмкин. – Мы, по всей вероятности, попали в пространственно-временную ловушку и теперь наше будущее непредсказуемо.
- А ты что скажешь, Иван? – спросил Ермаков.
- Как я понимаю, Егор Васильевич, вылететь обратно в тоннель через чёрную дыру у нас уже не получится, верно?
- Не получится, - подтвердил Ермаков. – Сейчас мы с вами в положении рыбёшки, которая зашла в вентерь. Око видит отверстие, через которое она зашла в ловушку, а разума недостаточно, чтобы покинуть её.
- В вентере одно отверстие, а у нас два, - продолжил Иван невозмутимо. – Надо идти туда, куда толкают нас обстоятельства.
- Верно, сейчас у нас только один путь – вперёд, - сказал Ермаков. – Кстати, друзья мои, вы ничего странного не заметили в своём обличье?
Корчёмкин и Шишкин внимательно осмотрели друг друга с ног до головы, потом перевели взгляд на Ермакова.
- Ну и?
- Кажется, мы стали несколько выше и крупнее, - как-то неуверенно высказался Иван, ожидая насмешек.
- А ты, Михал Петрович, что скажешь?
- Да, пожалуй, мы действительно все подросли немного, - согласился Корчёмкин.
- Какой напрашивается вывод? – с прищуром поинтересовался Ермаков.
Корчёмкин и Шишкин неопределённо пожали плечами и уставились на своего командира, ожидая от него разъяснений.
- А это значит, друзья мои, подземные обитатели научились каким-то образом управлять пространственно-временным процессом. Сжимая время, растягивают пространство, и наоборот.
- Если время сжимается, значит, человек быстрее старится? – спросил Иван.
- Согласно земной логике это получается так, - сказал Ермаков. - - Но мы с вами ничегошеньки не знаем о пришельцах: кто они, откуда, каким разумом и возможностями располагают, а главное, какую миссию здесь исполняют. Может быть, это всего лишь испытание для тех, кто решился проникнуть в их владения, не получив на то разрешения.
- И что дальше, Егор? - дрогнувшим голосом произнёс Корчёмкин. Только сейчас он начал отчётливо осознавать, в каком бедственном положении они очутились в одно мгновенье.
По его телу прокатилась волна страха за свою жизнь.
- Неужели у нас нет выхода? – с наполненными ужасом глазами спросил он. – И зачем мы необдуманно полезли под землю? Можно было ограничиться внешними наблюдениями, и этого было бы вполне достаточно для первого этапа.
Иван стоял, насупившись, и молчал.
- Главное сейчас, други мои, не впадать в панику, - заговорил Ермаков. – Если запаникуем – можем остаться в преисподней навсегда. Так-то вот. С этого момента мы должны действовать как одно целое, как единый механизм. Будем сражаться, сопротивляться, хитрить и переигрывать пришельцев, чтобы выжить. И мы победим! Я в этом ничуть не сомневаюсь!
- Как сражаться, если всё снаряжение у нас осталось наверху, - пробурчал Корчёмкин. – У нас даже сухарика в кармане не завалялось. Голодным долго не провоюешь.
- Та-ак… - протянул недовольно Ермаков. – Мои слова, как я понимаю, не убедили тебя? Тогда я готов выслушать твои предложения.
Корчёмкин стоял и молчал. У него не было альтернативного варианта. Но и шагнуть сейчас в неизвестность, в которой на каждом шагу ожидает смерть, он был не готов.
- Если бы я был волшебником, - нарушил молчание Ермаков, - я бы незамедлительно отправил вас обоих наверх. Дальше пошёл бы один. Мне никто не давал права распоряжаться вашими жизнями. Но с этого момента, как мне представляется, я просто обязан взять на себя ответственность за их сохранность. У меня больше опыта и знаний в области волновых излучений, больше физических возможностей в преодолении преград. А посему, как выражаются военные, приказываю вам повиноваться мне беспрекословно, если хотите остаться в живых. Ясно?
- Так точно, командир! – последовал ответ Шишкина.
Корчёмкин медлил с ответом. В душе он понимал, что в сложившейся ситуации его спасение, действительно, во многом зависит от Ермакова. Егор умён, смел и решителен, чего нельзя было сказать о себе родном.
Всю жизнь ему приходилось тщательно скрывать от людей свою трусость и малодушие.
Судьба до сих пор была к нему благосклонна: случаев для проявления бесстрашия на публике у него не происходило, всё шло и решалось как-бы само собой – без передряг и насильственных принуждений к действию.
И на здоровье пока жаловаться не приходилось.
Казалось бы, причин для беспокойства пока не было, однако, страх за собственную жизнь был не где-то на задворках мозга, как следовало бы ожидать, а стоял в мыслях на переднем плане.
Корчёмкин ужасно боялся смерти и поэтому в любых поступках был труслив и чрезмерно осторожен.
Его молчание затянулось. Ермаков не выдержал, спросил:
- А-у, Михал Петрович! Ты слышал мой вопрос, или мне повторить? Складывается впечатление, что ты хочешь остаться здесь, но никак не можешь решиться произнести это вслух? Говори, мы поймём. Валяй, ложись в круг и жди, когда процесс пойдёт вспять, авось, чёрная дыра выбросит тебя обратно.
- Я иду с вами, - глухо произнёс Корчёмкин, через силу стараясь преодолеть в себе страх.
- Вот так-то будет лучше, - бодрым голосом сказал Ермаков. – У нас нет сухарей, зато есть вот эти штуковины, - он потряс в воздухе маленьким генератором со встроенным миотроном и измерителем излучений с преобразователем мощности, которые успел прихватить с собой, - они нам помогут выжить.
- В том случае, если у пришельцев есть мозги, на которые можно реально повлиять, - с грустью усмехнулся Шишкин, пытаясь разрядить мрачную обстановку.
- Ошибаешься, дружище, - тут же подхватил тему Ермаков. – Мой приборчик способен воздействовать и на искусственный интеллект.
- Проникнуть в программу и запустить разрушительный процесс?
- И такой механизм предусмотрен. При создании прибора я опирался на единый принцип существования миров во вселенной, - Ермаков с торжеством человека, который раскрывает большую тайну, посмотрел на Ивана.
- И каков этот принцип?
- Он известен любому физику – это волновая природа материи. Весь мир основан на вибрациях. Любая частица материи никогда не находится в состоянии покоя – она постоянно движется в пространстве и имеет свой уровень вибрации. Если подобрать к ней определённый ключик – она будет управляемой.   
- Да, ещё на первом курсе института я узнал о вибрациях живой материи, - сообщил Иван. – И был крайне удивлён, что тело человека имеет множество вибраций, а не какую-то единую фиксированную частоту. Все клетки вибрируют с разной частотой, но каким-то образом умудряются вести «радиообмен» информацией между собой.
- Это не совсем так, и у нас с тобой будет ещё возможность поговорить на эту тему. Сейчас скажу лишь одно: мой генератор – это и есть тот ключик, который способен управлять вибрациями – замедлять или ускорять их частоты, вмешиваясь в процессы радиообмена, как ты соизволил выразиться.
Корчёмкин внимательно слушал Ермакова и по его лицу было видно, что он немного успокоился, поверив в невероятные способности чудо-прибора друга.
- Ну, что, первопроходцы иных миров? Вперёд, в неизведанное! – бодрым голосом произнёс Ермаков и посмотрел на друзей. – Да поможет нам сам Создатель, поскольку мы не планируем совершить никакой скверны в его владениях.
Он повернулся и шагнул к овальному проёму, за ним последовал Шишкин. Через пару секунд за Иваном поплёлся Корчёмкин.

Глава 8

Покинув овальное помещение, путешественники очутились в очередном коридоре, который значительно отличался от предыдущих. Он был меньших размеров, стены сияли зеркальным блеском, пол не был выложен камнем, а представлял собой застывший поток необычной лавы с искрящимися кристалликами внутри всей поверхности. Кроме того, тоннель не был прямолинейным и представлял собой спираль, закручивающуюся против часовой стрелки и уходящую вниз под большим уклоном.
В стенах и на потолке имелись сферические углубления, в них медленно поворачивались из стороны в сторону темные эллипсоиды, напоминая огромные глазные яблоки, в которых периодически высвечивался щелевидный зрачок. Он появлялся всего на несколько секунд, затем внутри него происходила яркая вспышка, как при фотосъёмке, и он исчезал.
Сектор обзора одного «глаза» не перекрывал другого. Когда на изгибе поворота тоннеля появлялся следующий «глаз», предыдущий уже исчезал из виду.
На стыке секторов в стене имелись просторные выступы, будто предназначенные для укрытия кого-то или чего-то, в случае движения по тоннелю транспортного средства.   
В тоннеле стояла мёртвая тишина.
- Это камеры видеонаблюдения, да? – обратился Иван к Ермакову. – Нас уже засекли?
- Я знаю столько же, сколько и вы с Михаилом Петровичем, - ответил Ермаков. Голос его был спокойным, без малейших оттенков тревоги. – Но, думаю, если бы нас засекли – колесница с охраной давно бы уже примчалась. По всей вероятности, «глаза» нас не видят, у них какое-то другое предназначение.
- У меня такое ощущение, будто мы попали в фильм ужасов, - в полголоса произнёс Иван. – Во-вот в стене откроется отверстие, из него выскочит ужасное чудовище и набросится на нас.
- Не каркай, ворон, - испуганно отозвался Корчёмкин. – Типун тебе на язык.
- Чудовищ я вам не обещаю, а вот обитателей подземелья мы скоро повстречаем, - невозмутимым тоном высказался Ермаков. – Всё идёт к этому.
- Что значит «всё» и «к этому»? – тут же ухватился за слова Ермакова Корчёмкин. – Поясни, пожалуйста.
- Нутром чувствую, - ограничился коротким ответом Ермаков, не желая раскрывать своих внутренних ощущений.
Вначале это были шумы в голове, затем, по мере продвижения стали появляться странные звуки. Он догадался, что в его сознание начали прорываться обрывки какого-то информационного обмена. Оглянувшись на друзей, Ермаков подал знак остановиться. Те замерли на месте, исполняя его команду. Он извлёк прибор, замерил все характеристики поступающего излучения. Источников было несколько, но его внимание привлёк один из них. Это были частоты, близкие к значениям психической энергии человека.
«Ага, попались, голубчики, - торжествующе отметил про себя Ермаков. – Сейчас я настрою свой эпифиз на приём и стану подслушивать, о чём вы там щебечете».
Он приложил генератор к своему чипу за ухом, затем принялся искать нужную частоту, как при настройке радиоприёмника на желаемую волну, и очень быстро добился желаемого результата.
Появилась телепатическая связь. В голове зазвучали обрывки фраз какого-то разговора. Они были пока очень слабыми и неразборчивыми, вероятно, из-за того, что сказывалось большое расстояние до источника и мешала преграда в виде массивной горной породы.
- А ты что чувствуешь, какое у тебя ощущение? – не унимался Корчёмкин. Его вновь охватил страх, и единственным спасением от него было общение с уверенным и невозмутимым Егором.
- Мой чип за ухом проявил себя с положительной стороны, - вынужден был хоть как-то пояснить своё заявление Ермаков. Он обратил внимание на побледневшее лицо Корчёмкина и понял, что тот от него не отстанет, пока не удовлетворится ответом.
- Твой инопланетный подарок заработал?! – воскликнул Михаил Петрович. – Каким образом?
- Включилась телепатическая связь с обитателями базы.
- Ты слышишь их переговоры?
- Пока лишь невнятные обрывки фраз.
- А наши мысли ты, Егор Васильевич, тоже слышишь? – поинтересовался Иван.
- Нет, вас я не прослушиваю, - ответил Ермаков.
- Почему?
- Ваш мозг излучает более низкие частоты.
- Но при желании ты можешь настроится на наши мысли? – допытывался Иван.
- Могу, конечно, только в этом пока нет необходимости.
- Что значит «пока»? – спросил Корчёмкин. – Ты не исключаешь такой необходимости?
- Не исключаю, к великому сожалению, - с недовольством ответил Ермаков. – Вас могут зомбировать, и тогда мне придётся узнавать ваши намерения, чтобы предотвратить враждебные действия по отношению к себе и не погубить нашу экспедицию.
Любопытство было удовлетворено, все трое замолчали, двинулись дальше с особой осторожностью.
Внезапно впереди послышался завывающий звук, похожий на шум ветра, который усиливался и быстро приближался к ним. Одновременно в полу стала разгораться осевая полоса оранжевого цвета.
- В укрытие!! – крикнул Ермаков и нырнул в выступ в стене.
Иван отреагировал мгновенно. Он ухватил замешкавшегося Корчёмкина за одежду и рванул вместе с ним в противоположную нишу.
Едва подземные путешественники успели укрыться, как мимо них с большой скоростью пронеслось «что-то» и исчезло за поворотом. Угрожающий звук пропал через несколько секунд. Раскалившаяся полоса стала быстро угасать и вскоре пол тоннеля принял прежний вид застывшей лавы.
- Что это было, черт возьми?! – испуганно воскликнул Корчёмкин, боязливо покидая укрытие в стене. – Вы успели «его» разглядеть?
- Я-то успел, - язвительно произнёс Ермаков. – А ты, Михал Петрович, поди, глаза зажмурил, когда торпеда пролетала мимо? Или Иван заслонил весь обзор своим телом?
- Да нет, почему же… видел я эту штуковину… - растерянно произнёс Корчёмкин, осознавая, что действительно закрывал глаза от страха и ничего не разглядел, лишь прослушал зловещее шипение.
- А, действительно, что это за агрегат пролетел мимо нас? – спросил Иван, посмотрев на Ермакова. – Куда он так спешил?
- Думается мне, что это робот быстрого реагирования из службы безопасности, - предположил Ермаков. – Не может быть, чтобы база не охранялась, а мы с вами нигде не наследили.
- Ты хочешь сказать, что нас засекли, и мы уже у НИХ на мушке? – взволнованно проговорил Корчёмкин.
- Не сомневаюсь. Рано или поздно такое должно было случиться, - сохраняя, однако, полное хладнокровие, ответил Ермаков.
- Но это же конец, чёрт возьми! Нас сотрут в порошок в этом чёртовом тоннеле, если зайдут одновременно с обеих сторон! Раздавят! Уничтожат! Надо срочно что-то предпринимать!
- Обязательно! И прежде всего, надо уносить ноги из ловушки, и как можно скорее! Бегом за мной!
Они тут же сорвались с места и побежали по спирали вниз.
Долго бежать не пришлось. Через два витка спираль обрывалась, впереди просматривался огромный зал с колоннами, трубами, какими-то металлическими конструкциями замысловатой конфигурации и большими прозрачными кабинами, в которых медленно двигались поршни.
Друзья замедлили бег и перешли на шаг. Вести разговор не решались, опасаясь быть услышанными.
В зале, в десяти метрах от выхода из тоннеля, было установлено с десяток крупногабаритных серебристых контейнеров с незнакомыми символами жёлтого цвета.
Ермаков остановился, постоял пару секунд, затем махнул рукой, призывая следовать за ним. Сам же короткой перебежкой прошмыгнул к крайнему контейнеру и затаился.
Через минуту они уже втроём наблюдали за происходящим вокруг и оценивали обстановку.
Открывшийся перед ними зал был поистине огромным. Он был величиной в два футбольных поля. Посредине располагался грузовой лифт со встроенными в нём стеллажами. Через прозрачную стенку лифта были видны несколько летающих тарелок разного типа. Одна из них была очень похожа на ту, которая зависала над ними.
Летательный аппарат треугольной формы располагался неподалёку от лифта, вокруг него сновали три фигуры высокого роста в серебристых костюмах. Они отдали какие-то распоряжения большеголовым гуманоидам меньшего роста с тонкой шеей и тощими длинными конечностями с непропорциональным туловищем. Те направились в один из многочисленных рукавов-тоннелей, веером расходящиеся по всей окружности зала.
По другую сторону от лифта дугообразно были уставлены многочисленные электронные блоки различных размеров, нашпигованные мониторами и бесчисленным количеством сигнальных лампочек. Всё это хозяйство светилось, мигало и вспыхивало, не создавая никаких звуков.   
- Надо полагать, это центральный зал? - не удержавшись, шёпотом спросил Корчёмкин.
- Не думаю, - не согласился Ермаков. – Скорее всего, это что-то вроде энергосиловой станции с ремонтным сектором. Видишь, от днища тарелки к блокам тянутся какие-то рукава или шланги.
- Может, кабели? – вклинился Иван.
- Может и кабели, издалека толком не разобрать. Вот был бы в руках бинокль – можно было рассмотреть отчётливо каждую деталь, - с сожалением произнёс Ермаков, вспомнив об отменном полевом бинокле, оставшемся в его рюкзаке. – А так…можно строить только догадки.
- Похоже, пришельцы выполняют диагностику «тарелкам», - предположил Иван. – Или энергией запасаются.
- Нам, Ваня, их занятия должны быть сейчас по барабану, - сказал Ермаков. – В данный момент наша задача – сосредоточить всё внимание на выходах из других тоннелей. Кто и оттуда выходит, с какой периодичностью, кто и что выносит или заносит. Нужно сделать хотя бы небольшой анализ деятельности базы. Не вечно же нам прятаться за контейнерами.
- А ты, Егор Васильевич, слышишь какие-нибудь переговоры? – Иван с надеждой заглянул в лицо Ермакова.
- Молчат, как партизаны, эти пришельцы, - с досадой ответил Ермаков. – Но даже если они и заговорят – мы не получим от них той информации, которая нас интересует.
- От кого тогда мы её получим? Здесь нет никого, кроме этих троих.
- Мы должны проникнуть в жилой сектор, или в лабораторию, - заявил Ермаков. – Я уверен, что там мы отыщем обычных земных людей.
- Откуда здесь взяться землянам? Таких, как мы, любознательных дураков, не сыскать, наверно, на всей нашей планете, - пробурчал Корчёмкин. Он, наконец-то, смирился со своей участью и успокоился, но имел отвратительное настроение.
- Тут ты не прав, Михаил Петрович, - возразил Ермаков. – Гуманоиды похищают земных людей тысячами, и на постоянной основе, по этой теме в правительстве страны, насколько мне известно, ведётся даже ежегодная статистика.
Корчёмкин посопел недовольно, но промолчал. В который раз за время их экспедиции он убеждался, насколько продвинутым оказался Егор. Пока он сам прозябал на кафедре, занимаясь, как выяснилось, малозначительными делами, его друг преуспел во всех направлениях.
    Ермаков обладал блестящей научной базой не только в физике, но и был отлично осведомлён о последних достижениях в области биологии, химии и медицины. Более того, Егор самостоятельно провёл массу фундаментальных исследований в этих областях.
«Сам бы он не смог достичь таких результатов, - подумал Корчёмкин, оправдывая свою низкую осведомлённость в научной деятельности и никчёмность докторской диссертации. – Все его озарения происходят благодаря чипу. Не было бы инопланетного подарка – шиш бы он добрался до таких вершин знаний, а плёлся где-нибудь в хвосте заурядных кандидатов наук».
- И не только людей, - добавил Иван некоторое время спустя. – Я слышал, ОНИ забирают на борт и животных. Выкачивают из них кровь, вырезают органы размножения, а потом сбрасывают на землю, как отработанный материал.
- И такое бывало, - подтвердил Ермаков, намереваясь рассказать один интересный случай на эту тему, но не успел.
Из крайнего рукава-тоннеля вышли двое… людей! Два настоящих земных человека!
- Мать честная…, - прошептали губы Шишкина. – Егор Вас….
Ермаков не дал ему договорить, приложив указательный палец к губам.
Два человека, бросив в сторону летательного аппарата безразличный взгляд, направились к стоящему рядом контейнеру. Они шли с отрешёнными лицами, словно пациенты психиатрической клиники, не глядя друг на друга и не общаясь между собой. 
«Зомби, - подумал Ермаков. – Получили задачу и готовы безропотно её выполнить».
Он поспешно перенастроил усилитель частот на диапазон вибраций головного мозга обычного человека и приготовился слушать мысли невольных рабов.
К его удивлению, мысли обитателей подземелья не воспроизводились у него в голове, а вот тревожные мысли Корчёмкина тут же полились, как из рога изобилия.
Грешить на неисправность генератора не приходилось. В подтверждение этого пронеслись несколько мыслей Шишкина. С прибором всё было в порядке.
«Странно, -  подумал Ермаков, недоумевая. – Как такое может быть?»
И тут к нему пришла неожиданная догадка: что, если у этих людей стёрли память и перевели на более высокие частоты мышления?
    Он собрался было снова сделать перенастройку усилителя, как вдруг эти двое заговорили голосами обычных людей.
- Не пойму я, Роман Сергеевич, для чего Бьюму потребовались срочно два аппарата «Зет-7»? Прошло всего три недели, как я загрузил питательную среду в «Альфа-1». Впереди ещё скрещивание на «R-4» и «S-5», прежде чем полуфабрикат будет готов к перегрузке в «Зет-7».
- Бьюму виднее, - хмуро отозвался тот, которого звали Роман Сергеевич. – Он отвечает за конечный продукт. Возможно, ему потребовалось провести эксперимент активации по методике «Камея-225». Советую не загружать голову посторонней информацией. У нас с тобой другое направление исследований.
Они подошли к контейнеру. Роман Сергеевич достал из нагрудного кармана чешуйчатого облачения, похожего на легководолазный костюм, крохотный пульт и направил его на контейнер.
Стенка хранилища беззвучно отошла в сторону, и взгляды трёх пар глаз устремились в открывшееся нутро. Там просматривались две большие емкости из прозрачного материала со щитом управления, закреплённого на правой боковой стенке.
Когда служители базы зашли внутрь, Ермаков включил миотрон, направив его сфокусированный луч в сторону контейнера.
Корчёмкин и Шишкин увидели, как оба сотрудника базы вначале обхватили голову руками, затем синхронно, как в замедленном кино, стали сгибаться и оседать. Уже через минуту они лежали на полу в позе эмбриона и не шевелились.
- Не высовываться! – приказал Ермаков и опрометью перебежал внутрь контейнера.
- Что он надумал? – встревоженным голосом обратился Корчёмкин к Ивану. – Будет пытать бедняг? 
- Пытать, – значит получать необходимые сведения с применением физического насилия. Наш командир просто добывает необходимую информацию, - невозмутимым тоном ответил тот.
Тем временем, Ермаков без промедления приступил к осуществлению своего дерзкого плана. Он вынул из кармана безвольного Романа Сергеевича пульт от контейнера, вышел наружу, осмотрелся по сторонам.
Вокруг было прежнее безмолвие, пришельцы со свойственной им неторопливостью продолжали колдовать у летательного аппарата.
Ермаков изучающе взглянул на панель пульта, отыскивая необходимую кнопку. Здесь не было привычных для земной техники опознавательной окраски – красной, зелёной, синей. На кнопках были нанесены незнакомые символы.
«Интересно, что это такое? – подумал Ермаков. – Буквы инопланетного алфавита или условное обозначение выполняемой операции?»
Символов было около десятка. Какой из них обозначал открытие – определить было затруднительно.
«Вот проблема, чёрт возьми, - в растерянности подумал Ермаков. – Совсем некстати».
От досады он хотел было нажать одну из них наобум, рассчитывая на удачу, но в последний момент убрал палец с панельки.
«Нельзя, Егор, принимать необдуманных действий, - трезво рассудил он. – Здесь иной мир, иной разум, иные законы. Всё здесь иное. Одно неверное движение – и ты с друзьями можешь очутиться в самой настоящей преисподней, откуда уже не будет возвращения». 
Он потоптался на месте, посмотрел на беспомощные тела, оценил их состояние. Пока их широко открытые глаза были неподвижны, однако, уже через несколько минут к ним вернётся сознание, взгляд станет осмысленным, можно будет проводить дознание. Тела же обретут подвижность лишь через полчаса. За этот промежуток времени нужно будет успеть реализовать намеченный план.
Ермаков лихорадочно соображал, как ему следует поступить в создавшейся ситуации.
«Иной мир, иной разум… - пульсировало в голове. – Это понятно. Но что-то же должно быть единым для всех миров во вселенной? Стоп! Почему мне сразу не пришло в голову? Этим единым, которое объединяет разум вселенной, может быть логика! Точно! Логика! Исходя из этого, можно предположить, что кнопки на пульте расположены в строгой последовательности выполняемых операций. Первая операция – открытие контейнера, последней, стало быть, закрытие. Мне нужны всего две кнопки – первая и последняя.
С некоторым волнением Ермаков положил палец на последнюю кнопку. Помедлив ещё несколько секунд, он решительно нажал на неё. О, Mamma Mia! Сработало! Стена контейнера поползла в обратном направлении, и вскоре два неподвижных тела оказались запертыми в контейнере.
Ермаков обернулся к друзьям и подал сигнал перебежать к нему. Сам же нажал первую кнопку, чтобы вновь открыть контейнер. Когда образовался проём, он шагнул в хранилище, Корчёмкин и Шишкин поспешили за ним.
- У нас появилось убежище? – радостно воскликнул Корчёмкин. – В нём теперь можно скрываться бесконечно долго, не правда ли?
Ермаков покосился на друга, не разделяя с ним радости, сказал вполне серьёзно:
- Если даже превратить эти тела в трупы – то и после такого действа нам долго тут не продержаться. И вовсе не из-за того, что здесь отсутствуют продукты питания, и мы умрём с голоду, а только потому, что этих обитателей базы уже в скором времени начнут искать. А, самое главное, уважаемый Михаил Петрович, заключается в том, что пришли мы сюда не прятаться от пришельцев, а получить от них наибольший объём информации.
- Смотрите, они приходят в сознание, - заметил Иван, пытаясь определить на пульте кнопку, которую следует нажать, чтобы включилось освещение. Ермаков не хотел проводить процедуру допроса при открытом контейнере. В любое время мимо них могли продефилировать нежелательные гости.
- Это очень хорошо, - обрадовался Ермаков и направил пучок излучения генератора на лица мучеников. Они несколько раз непроизвольно моргнули, удивлённые глаза потухли, в них появилась покорность.
Поколебавшись немного, Иван нажал на третью кнопку. Потолок контейнера тотчас налился мягким матовым светом, который исходил равномерно из всей поверхности. Никаких элементов накаливания внутри потолка не просматривалось.
- Закрывай коробочку, приступим к допросу, - распорядился Ермаков.
Когда стена хранилища остановилась, приняв исходное положение, он приступил к опросу пленника, имя которого пока было неизвестно.
- Как вас зовут? – прозвучал первый вопрос.
- Борис Николаевич Чужаков.
- Кто вы по профессии и какова ваша деятельность?
- Я биолог, занимаюсь изучением крови.
- Какая конкретная задача стоит перед вами?
- Влияние излучений сверхвысоких частот на состав и структуру крови, а также определение нарушений межклеточных связей.
- Кто ставит перед вами задачи?
- Представители благородной цивилизации из созвездия Глома.
- Расскажите подробно о деятельности базы: структура, численность персонала, цели и задачи, связь с внешним миром и прочие детали.
Чужаков заговорил сразу, без малейшего промедления, будто давно ждал подходящего момента для исповеди. Монотонным голосом он изложил всю информацию, которой обладал.
Из его сообщения стало понятно, что база пришельцев существует на протяжении нескольких столетий. На Землю они прибыли для того, чтобы сохранить генофонд человечества, которому угрожает гибель. Пришельцам стало известно, что на планете Земля идёт необратимый разогрев ядра, который приведёт к сильному изменению климата. Изменится температура и состав воздуха. Доля кислорода в нём уменьшится вдвое. Без вмешательства высокоразвитой цивилизации человечество прекратит своё существование, поскольку не обладает необходимыми знаниями для ускорения эволюции живых организмов. Экспедиция для спасения землян прибыла с планеты Дэра, на которой когда-то происходили подобные события. Обитателям этой планеты удалось легко справиться с возникшей проблемой.
Исчерпав из подсознания всю информацию по поставленным перед ним вопросам, Чужаков умолк.
На получение сведений от него ушло больше половины отведенного времени. Ермакову нужно было торопиться, блокировка сознания биологов подходила к концу. Войдя в нормальное состояния, от них можно было ожидать чего угодно, вплоть до объявления тревоги. И тогда наступит неминуемый конец, полученные сведения могут не пригодиться никогда.
Ермаков спешил.
- А вы, Роман Сергеевич, чем занимаетесь? Как ваша фамилия? - обратился он ко второму биологу. – Как вы попали на базу? Вас похитили, да? - Моя фамилия Бестужев. Нам ничего неизвестно о прежней жизни, - прозвучал неожиданный ответ. – Информация о ней удалена из нашего сознания, поскольку была примитивной в прошлой жизни и бесполезной для нашей деятельности в настоящее время.
- Над вами проводят эксперименты?
- Нет. Эксперименты проводим мы под руководством Бьюма. Все земляне, находящиеся здесь, являются живым инструментом в его руках.
- На ком проводятся опыты?
- На людях и животных.
- Что это за люди?
- Поставка биологического материала для экспериментов идёт из внешнего мира.
- Как часто происходит поставка?
- По мере необходимости, но не реже нескольких раз в месяц.
- Это ж сколько жизней они загубили, изверги?! – с негодованием воскликнул Иван.
- Надо полагать, немало, - с горечью отметил Корчёмкин.
- Теперь вы понимаете, что будет с нами, попадись мы в руки к этим экспериментаторам? – назидательным тоном произнёс Ермаков, пристально заглянув в лица друзей.
- Прежде всего ОНИ сотрут память и превратят нас в послушных рабов, как вот этих, - кивнул Иван головой в сторону пленников. – Интересно, им нравится подневольная жизнь? Не хотят ли эти бедолаги присоединится к нам и вернуться к обычной жизни?
- Как к вам здесь относятся? – задал вопрос Ермаков.
- Представители созвездия Глома – благородная цивилизация, - монотонным голосом сообщил Бестужев. – Их экспедиция малочисленна, поэтому к решению простых задач на нашей планете они привлекают земных учёных. К нам относятся очень доброжелательно. Мы обеспечены всем необходимым для работы и отдыха.
- Что вам известно о пространственно-временной модели, в которой находится эта база?
- Я биолог и не обладаю сведениями такого характера. Мне известно лишь, что цивилизация из созвездия Глома имеет развитие в три миллиарда лет, она научилась управлять всеми процессами, происходящими во вселенной. 
- Вот это да! – не удержался от восхищения Иван. – Наши знания, накопленные за какие-то тысячи лет – ничто по сравнению с мозгами этих инородцев! Они, вероятно, способны манипулировать нашим ДНК в считанные секунды, как некоторые вундеркинды справляются с кубиком Рубика.
- Пришельцы пытаются создать существо, подобное им самим? – спросил Корчёмкин.
- Чтобы выжить в предстоящем апокалипсисе, нужно изменить ДНК человека и механизм доставки кислорода в клетки организма. У представителей планеты Дэра эти функции выполняет не железо, а другой элемент. Существует проблема несовместимости.
- Всё, пора сворачивать познавательный семинар, - сказал Ермаков. – Наши часы, скорее всего, не совпадают с текущим здесь временем. Эти двое смогут осознанно мыслить уже с минуты на минуту. 
- Вам предоставляется возможность покидать базу? – с поспешностью спросил он.
- Все её обитатели обладают полной свободой передвижения. За пределами базы есть зона отдыха, где можно прогуляться и развлечься в свободное от работы время. Это райский уголок с диковинным растительным миром. Правда, земляне предпочитают там не появляться без надобности.
- Почему? – полюбопытствовал Иван.
- Домики отдыха построены с учётом особенностей жизни пришельцев, но не людей. К тому же, одна из рас является плотоядной, считает людей недоразвитыми существами. Думаю, этим всё сказано.
- Ни фига себе! – присвистнул Иван.
- С базой всё понятно, она, по всей вероятности, находится в другом измерении, - сделал умозаключение Ермаков. – Никаких зон отдыха мы с вами не обнаружили, кружа вокруг горы.
Он наклонился к Бестужеву, который по внешним признакам и плавной речи уже пришёл в себя, и угрожающим тоном предупредил:
- Не вздумай поднимать шум, дружище, – это не в твоих интересах. Если не прислушаешься к моему требованию – я вынужден буду тебя изолировать вот этим инструментом, - он достал из ножен нож и снова вложил его обратно. – Ты всё понял?
Очнувшийся биолог не стал скрывать своего состояния и, к удивлению Ермакова, не испугавшись угроз в свой адрес, спокойно и осмысленно спросил:
- Что вы хотите?
- Мы совершенно случайно попали на базу из внешнего мира и хотим возвратиться обратно.  Для этого нам нужна ваша помощь.
- Вам не выбраться отсюда, потому что прямой дороги назад не существует,- обескуражил Бестужев и заторопился сообщить сведения, о которых не знал его коллега, и, по всей видимости, не хотел, чтобы тот услышал его признания. 
- Я один из немногих обитателей, у которых осталась частичная память о прошлом, - проговорил он торопливо. – Не знаю, как это произошло, но мне удалось избежать полного удаления памяти. Вполне возможно, что это как-то связано с моими экстрасенсорными способностями, которыми я обладал прежде.
- Давно ты здесь? – поинтересовался Ермаков.
- Десять лет по здешним меркам исчисления, по земным будут все двадцать. Доставили сюда на космолёте, провели процедуру обследования на профпригодность, затем подвергли стерилизации – так на языке хозяев означает блокировка памяти ушедших событий. 
Корчёмкин и Шишкин стояли с открытыми ртами, ловя каждое слово биолога. Смирившись уже окончательно с трагическим исходом операции, они вновь поверили, что у них появилась маленькая надежда на спасение. Биолог ещё не произнёс ничего обнадёживающего, а Корчёмкин мысленно успел зачислить его в ряды своих друзей.
Иван тоже почему-то поверил, что Бестужев согласится им помочь. Чтобы укрепить свою веру в него, он спросил:
- Что означают символы на кнопках пульта?
- Это алфавит языка обитателей планеты Дэра, - поспешно ответил Бестужев.
- Иван, не отвлекай Романа Сергеевича, - приказал Ермаков. – У нас очень мало времени.
- Вы можете заблокировать сознание моего коллеги ещё на некоторое время? – поинтересовался Бестужев.
- Ты готов нам помочь? – с доброжелательным выражением лица спросил Ермаков. – Сколько времени тебе потребуется?
- Полчаса будет достаточно, чтобы обучить вас транспортировке контейнера.
- Хорошо, я это сделаю.
Едва Чужаков стал подавать первые признаки прихода в себя, как Ермаков присел подле него и профессиональным движением надавил на сонную артерию.
- Будет спать ровно тридцать минут, -  заверил он.
  Бестужев без промедления приступил к обучению, одновременно рассказывая им об устройстве базы и её деятельности.

Глава 9

Все контейнеры на базе имели одинаковое устройство и принцип управления. Пульт, которым пользовались биологи был типовым, им можно было вскрыть любой из них и переправить своим ходом в любую точку базы.
В днище хранилища имелись углубления, из которых при нажатии на одну из кнопок пульта выдвигались широкие ролики-колёса небольшого диаметра. Они, в отличие от земного предназначения использовались лишь для разворотов на стоянке, передвижение же осуществлялось воздушным способом, путём включения системы антигравитации и магнитных полей.
Управление контейнером Ермаков поручил Ивану. Тот с удовольствием занял кресло «пилота» и включил силовой щит. На вспыхнувшем экране тотчас высветилась схема соединительных тоннелей с объектами жизнедеятельности базы.
Ермаков и Корчёмкин непроизвольно подались вперёд и прильнули к экрану – их поразила масштабность инопланетного комплекса. База пришельцев была многоуровневой и занимала большое пространство.
    - Ёк-макарёк! – невольно воскликнул Ермаков. – Сколько же здесь всего обитателей?!
Вопрос прозвучал фактически безадресно, в пространство, на волне эмоций, но Бестужев посчитал необходимым уточнить суть интереса.
- Вас интересует количество сотрудников или общая численность обитателей, включая биологический материал? – спросил он.
Последние два слова, произнесённые Бестужевым равнодушным, каким-то бесцветным голосом, словно речь шла не о живых людях, а о подопытных животных, покоробили Ермакова. Он даже чуть было не вспылил по этому поводу, но в последний момент взял себя в руки и удержался от оскорбительных слов, осознав, что винить биолога, в общем-то, не за что. Это его работа, в которой присутствуют специфические термины и выражения.
- И та, и другая цифры, - мрачно пояснил он.
- Количество сотрудников мне точно не известно, но, как я предполагаю, больше полусотни единиц, - тем же бесцветным голосом сообщил Бестужев. – Разумного биологического материала чуть меньше, неразумного – в пределах трёх десятков.
И опять слух Ермакова резанули некоторые слова, произнесённые биологом.
- Почему единиц, а не человек? – спросил он.
- Видите ли, среди сотрудников базы численность землян составляет одну треть, остальные – представители различных рас соседних с Дэрой планет. Они менее развиты, чем обитатели Дэра, и находятся здесь, как бы на стажировке. Их внешность разительно отличается от земного человека, и назвать таких особей людьми будет некорректно. – А что означает «неразумного биологического материала»? – поинтересовался Корчёмкин. Его тоже не оставило равнодушным высказывание биолога.
- Это мутанты, созданные здесь. И эмбрионы, которым предстоит вживлять разум, - ответил Бестужев.
- Иван, ты освоился с техникой? – спросил Ермаков, взглянув на часы. – Сможешь доставить коробочку по месту назначения?
- Без вопросов, Егор Васильевич, - бодро ответил Иван. – Тут не требуется особых навыков вождения. Контейнер ведёт робот-навигатор. Выберите пункт назначения, я нажму кнопочку, и можно отправляться в путь.
- Пункт назначения… - повторил задумчиво Ермаков. – Выбор маршрута для нас является сейчас самым ответственным решением. Как вы думаете, где нам будет безопаснее переждать до наступления ночи?
Никто не проронил ни слова. Все понимали, что в любой точке их могут очень быстро обнаружить. Они сейчас – что инородное тело в живом организме.
- Сколько времени займёт перемещение до зоны отдыха? – спросил Ермаков биолога.
- В пределах нескольких минут.
- Что ты надумал? – спросил Корчёмкин. – Почему мы должны отправиться именно в зону отдыха?
- На мой взгляд, там проще затеряться и тщательно обмозговать наше положение. Не соваться же сейчас в лабораторию или жилой блок, в котором для нас пока ещё не выделены апартаменты? Не так ли, Роман Сергеевич? – Ермаков вопрошающе взглянул на Бестужева.
- Согласен с вами. В райском уголке много укромных мест, где можно пробыть некоторое время незамеченными. К тому же, как вы уже поняли, здесь никто из обитателей не интересуется жизнью другого, поскольку она однотипна, а воспоминаний о прошлой просто не существует, - как-то уж очень грустно отметил Бестужев.
- Теперь остался пустяк: нам требуется три комплекта спецодежды сотрудников, чтобы не быть белыми воронами. Где их взять?
Бестужев, не задумываясь, ответил:
- В соседнем контейнере, я видел на нём соответствующий символ бытовой утвари.
- Иван, пулей туда! – распорядился Ермаков.
- Есть! – выпалил Шишкин и с пультом в руках отправился в соседнее хранилище.
Через пять минут «экипаж» в форме постояльцев базы был готов к отправке. Чужаков продолжал лежать без признаков сознания.
- Ну, что, друзья мои, погнали в будущее? – промолвил Ермаков. – Иван, запускай агрегат!
Иван нажал кнопку на силовом щите…
Вначале стояла полнейшая тишина, словно сигнал не достиг исполнительного механизма, затем послышалось лёгкое шипение и контейнер слегка дрогнул.
Момент отрыва от земли никто из пассажиров не почувствовал. Всё происходило плавно и беззвучно.
- Мы движемся или стоим на месте? – спросил Корчёмкин, усомнившись в реальности происходящего.
- Взгляните на монитор, Михал Петрович, - возбуждённым голосом произнёс Иван. – Мы не просто движемся, а летим и скоро будем у цели! 
    И действительно, вскоре тишина нарушилась знакомым шипением. Это был звуковой ориентир прекращения работы антигравитационной системы.
- Спасибо тебе, Роман Сергеевич, - проговорил Ермаков. – Готов ко сну?
- Готов, - с грустью отозвался Бестужев, укладываясь на полу рядом с Чужаковым.
Ермаков шагнул к нему, надавил на сонную артерию.
Веки Бестужева медленно опустились, и он затих.
Иван поставил функционирование контейнера в автоматический режим, и все трое поспешили на выход. Когда стена замкнула проём, контейнер медленно приподнялся над землёй, сложил шасси и умчался на исходный пункт.
Друзьям удалось незамеченными прошагать оставшийся участок тоннеля и на выходе перед ними открылся «райский уголок».
- Ёшкин кот! – не удержался от удивления Иван! – Какой же это райский уголок! Это флора ужаса!
- И строения выполнены по проектам душевнобольных архитекторов, - добавил Корчёмкин, разглядывая открывшуюся перед ними картину с открытым ртом.
По земным меркам этот «райский уголок» можно было отнести к категории санатория, только вот всё пространство «учреждения» было заполнено сооружениями и растительным миром лишь отдалённо напоминающих земное сходство.
Городок был компактным, с большим количеством зданий и сооружений обтекаемой конфигурации. Часть построек представляла из себя нагромождение сплющенных сфер, похожих на летающие тарелки, и поставленных одна на другую в три яруса со смещением по оси. Другая часть имела форму гигантских яиц, натыканных по прямой линии на равном удалении друг от друга. Ещё часть сооружений была выполнена в виде обрезанной цепи ДНК.
Дизайн был отвратительный.
Зато растительный мир поражал наблюдателей своей причудливостью, разнообразием и яркой цветовой гаммой. Здесь были большие деревья с опрокинутой формой кроны и разноцветными длинными листьями, свёрнутыми в спираль. Рядом с ними красовались высоченные «грибы» с вогнутыми двухметровыми шляпами ярко-оранжевого цвета. Тут же устремились вверх змееподобные стволы с большой «маковой» коробкой на конце, рядом с ними прямо из земли рос один большой толстый лист в рост человека. Между деревьями стелились красноватые пупырчатые панцири на толстой разветвляющейся ноге.
Далее клубился густой кустарник, ветки которого были сплошь облеплены мелкими жёлто-зелёными шариками с многочисленными красными колючками.
Несколько минут стояли беглецы, шокированные необычным пейзажем.
- Какой же это райский уголок, когда нет в нём ни фонтана, ни бассейна, ни запретных плодов, - с разочарованием высказался Иван. – Ни шезлонгов тебе, ни даже простых скамеек. Они что, приходят и сразу по норам прячутся?
- Да-а, под солнцем, пожалуй, никто из отдыхающих здесь не нежится и про загар ничего не слышали, - сказал Ермаков. – Вы гляньте на небеса.
Друзья тут же запрокинули головы, устремили взоры вверх.
- Небо, похоже, искусственное, - предположил Корчёмкин. – Какое-то однотонное зеленоватое марево без светила и ни малейшего намека на облака.
- Ладно, друзья, полюбовались чудом и будет с нас, - строгим голосом произнёс Ермаков. – Пока наши личности не отразились в глазах постояльцев, нужно срочно подыскать убежище.
- И подумать о пропитании, -  добавил Иван и сглотнул голодную слюну.
- И об этом тоже, - согласился командир. – Воин без пищи – плохой воин.
Самым подходящим укрытием для себя они выбрали одну из многочисленных «молекул», опоясывающих периметр «санатория». Разгадать её предназначение им не удалось, но, по всей вероятности, это была какая-то смысловая декорация, в которую никто не заглядывал.
Разорванная нить между «молекулами» оказалась полой и выходила в «атом» - пустотелый шар пятиметрового диаметра. Поверхность шара имела чёрный цвет и была отполирована до блеска.
Обследовать внутреннее пространство «атома» отправили Ивана. Ползком он пробрался во внутрь и скоро выбрался обратно с радостным лицом.
- Чего сияешь, как бриллиант? – спросил Ермаков.
- Атом-то с секретом! – выпалил Иван. – Из него всё видно, как из машины с затемнёнными окнами
- Какая удача для нас! – разделил радость Шишкина Корчёмкин.
- Чего стоим? – зычным голосом спросил Ермаков. - Вперёд и с песней!
Они перебрались в шар и с большим наслаждением распластались на вогнутой поверхности в виде треугольной звезды, ногами друг к другу.
- Как в гамаке, - выговорил Иван со счастливой улыбкой на лице.
- Рано расслабляться, - одёрнул его Ермаков. – Нам нельзя терять бдительность ни на секунду. В любой момент может подстерегать смертельная опасность. Здесь иная реальность, прошу не забывать об этом.
- Скажи, Егор Васильевич, - обратился Корчёмкин к Ермакову после длительной паузы. – Какую задачу ты собираешься поставить перед нами?
- Задачу? – переспросил Ермаков, задумавшись.
- Да, задачу. Сейчас наша жизнь во многом зависит от того, какой сложности будет эта задача. Мне бы хотелось остаться в живых и поскорее выбраться из этой преисподней. Мечтаю забыть о страшном приключении, как о кошмарном сне.
- Ты думаешь, у меня нет желания, как можно быстрее пуститься в обратный путь? Ошибаешься! Есть! Причём, огромное! Но это желание пока остаётся лишь несбыточной мечтой. Тебе известно, где пролегает тот маршрут, который выведет нас на поверхность?
- Можно вернуться назад, к чаше, и сориентироваться на месте, - неуверенно предложил Корчёмкин.
- Ага, вывести из строя соленоиды, разбить кувалдой каменные зеркала, взорвать пирамиду, отыскать наши верёвки и по ним вскарабкаться наверх, - съязвил Ермаков. – Так что ли? Ты сам-то в это веришь, Михал Петрович?
- Тогда я вообще не понимаю, как ты собираешься возвращаться назад?! – в отчаянии спросил Корчёмкин.
- В армии, чтобы принять направление удара и рассчитать силы для наступления, проводят разведывательные действия, - поучительно высказался Ермаков. – Вот и нам этой ночью предстоит провести разведку и собрать, как можно больше, информации. И только после этого принимать единственно верное решение.
- С какого объекта будем начинать? – спросил Иван. В отличие от Корчёмкина, он не подвергал сомнению ни одно из намерений командира. Он верил в ум и смекалку Ермакова и беспрекословно исполнял все его приказы.
- Решение примем после дознания гуманоида.
- Ты шутишь?
- Какие могут быть шутки? О предстоящем допросе гуманоида я излагал в самом начале экспедиции. Без информации пришельца нам из этой ловушки не выбраться. Вы же слышали, что нам сообщил Бестужев: отсюда для землян выхода нет.
- Смотрите! ОНИ идут! – испуганно воскликнул Корчёмкин. – Какой ужас!
Ермаков с Иваном повернули головы в том направлении, куда указывал Корчёмкин трясущимся указательным пальцем.
По узкой дорожке от крайнего дома-яйца друг за другом неторопливо шагали три гуманоида. Путь их пролегал мимо убежища, в котором находились сейчас беглецы.
- Мать честная… - прошептал Иван. – Какие же они уродливые…
Гуманоиды были ниже среднего роста с безобразными лицами. Да и лицами их назвать можно было лишь с натяжкой. Скорее всего, это были морды.
Существа словно сошли с древних наскальных рисунков. Голова, похожая на тело огромной крысы с раздутым животом и без конечностей, была словно нанизана грудной частью на тонкую шею, как горшок на кол. Туловище же выглядело вполне человекоподобным, хотя кожа на нём не шла в сравнение с человеческой. Складывалось впечатление, что создатель этого отвратительного существа брал за основу три особи – крысу, обезьяну и рептилию. 
- Разе у таких чудовищ может быть интеллект? – задался вопросом Корчёмкин. – Сожрут нас эти мутанты, не задумываясь!
Ермаков взял в руки свой прибор, проговорил:
- Сейчас мы это проверим.
- Егор! Ты лучше не умственные способности проверяй, а ткни в морды тварей миотроном, да вали их наповал! – прошипел Корчёмкин. – Потом будет уже поздно!
- Не тарахти, Миша, чудища могут услышать тебя и вот тогда точно сожрут и не подавятся, - шепотом произнёс Ермаков, пытаясь уловить мыслительный процесс гуманоидов на разных частотах.
Гуманоиды мирно прошагали мимо «атома», в котором затаились друзья, и направились к тоннелю.
- Фу, ты, ужас какой! – выдохнул Корчёмкин. – Чуть не умер от страха.
- Эти существа имеют высокие вибрации, - подытожил Ермаков. – А, следовательно, обладают завидным интеллектом.
- Так чего ты не прослушал, о чём они думают?
- Они, Миша, мыслят не на русском языке, и не на английском, и не на одном из существующих на Земле.
- Как же ты тогда собираешься вести допрос, если они непробиваемые? – с недоумением спросил Михаил Петрович.
- Точно также, как допрашивал биологов. Я уже объяснял тебе, как работает моя штуковина. И хватит об этом. Давайте будем отдыхать, пока есть такая возможность. Ночью будет не до сна.
- Как скажешь, командир, - обиделся Корчёмкин. Сейчас в нём нельзя было узнать того вальяжного и самоуверенного профессора, которым он был до последнего дня перед экспедицией. Трудности и, прежде всего, страх в одночасье сломали его психику, быстро превратив в зависимого и кроткого человека.
- Двое отдыхают – один дежурит, - распорядился Ермаков. – Иван, тебе придётся дежурить первым. Если увидишь кого или заметишь что-нибудь подозрительное – буди, не стесняйся.
- Есть дежурить, командир! – как всегда бодрым голосом ответил Шишкин.
Не прошло и пяти минут, как Корчёмкин и Ермаков заснули.
Михаил Петрович шумно дышал, иногда вздрагивал во сне, издавая при этом тяжёлые вздохи.
Ермаков же, в отличие от перепуганного Корчёмкина, тихо сопел и не шевелился.    

Глава 10

Когда проснулся Иван, был уже вечер. За то врем, пока беглецы отдыхали, никаких знаковых событий не произошло.
Всё пространство вокруг словно бы дремало. Оно было настолько неестественным и непривычным для восприятия, что земным наблюдателям порой казалось, будто они по воле случая очутились вдруг на просмотре диковинной панорамы очень талантливого художника-фантаста.
Однако, ложное восприятие продолжалось недолго. При появлении на горизонте первых пришельцев это обманчивое чувство мгновенно улетучилось. Кратковременная умиротворённость сразу сменилась тревожным ожиданием непредсказуемого поворота событий. Взоры беглецов устремились в направлении приближающихся гуманоидов, а их сердца учащённо забились в груди.   
Пришельцы выходили из тоннеля небольшими группами. Здесь можно было рассмотреть представителей трёх цивилизаций, о которых упоминал Бестужев.
Впереди шагали худые большеголовые гуманоиды небольшого роста с огромными раскосыми глазами чёрного цвета без белков и зрачков, наподобие встроенных в глазницы черных зеркальных линз. Во второй группе были знакомые уже гибриды с крысиной мордой. Они воспринимались наблюдателями, как самые отвратительные твари. Возможно, такое восприятие возникло после того, как стало известно о их плотоядной направленности.
За ними на большом удалении следовали представители третьей расы – существа высокого роста со змеиной головой.
«Эти, вероятно, самые опасные для нас, - отметил про себя Ермаков. – Силища в них немереная, а из всех эмоций, надо полагать, в башке имеются лишь гнев и жестокость». 
Каждая группа гуманоидов направлялась к строго определённой форме здания, не допуская смешения.
- Содружество рас, но проживание и быт по планетарному признаку, - усмехнулся Ермаков. – Теперь понятно, почему жилища у них разной конфигурации. Видать, ностальгия по дому сказывается.
- Наверно, и питание у каждой расы своё, - сделал предположение Иван, непроизвольно коснувшись мучавшей его темы, и в очередной раз сглотнул накатившуюся голодную слюну.
- Почему ты решил, что они питаются, как мы? – ошеломил неожиданным вопросом Ермаков. – Ты ведь видел, что у них и рта-то практически нет – отверстие с диаметр напёрстка, чтобы издавать звуки или вставить туда какой-нибудь питающий шланг.
- А как же тогда они… - начал было Иван и споткнулся. Он не мог представить, как может живой организм обходиться без пищи.
- А вот как-то, - ответил Ермаков. – На этот вопрос у меня пока нет ответа. Его мы должны найти сегодня ночью. И вообще, нельзя здесь измерять все вещи земным аршином. Тут, Ваня, всё устроено по-дру-го-о-му-у…
- Но ведь похищенные земляне живут как-то и, судя по физиономиям биологов, вовсе не голодают? – возразил Иван.
- Почему ты не спросил об этом у Бестужева?   
- Не успел…
- Ну, коль не успел – придётся поголодать ещё некоторое время, - съязвил Ермаков.
- Придётся… - невесело согласился Иван, ничуть не обидевшись на командира.
Понаблюдав ещё некоторое время за выходом из тоннеля, Ермаков приступил к изложению своего плана:
- Как мне представляется, друзья, желающих посетить райский уголок сегодня больше не предвидится. По сведениям Бестужева, представители планеты Дэра здесь не появляются. Они – элита, у них вся жизнь протекает на первом уровне – вблизи центрального пульта управления базой. Земляне живут обособленно на третьем уровне, где для них созданы условия, приближённые к земным. В райский уголок они приходят, как на экскурсию, но такое событие происходит очень редко.
Ермаков на какое-то время умолк и задумался, потирая рукой лоб. Затем, словно отыскав нужное решение, продолжил:
- Вывод напрашивается сам по себе: «языка» надо брать здесь и сейчас.
- Разве эти уроды могут сообщить нам какую-нибудь ценную информацию? – усомнился, как обычно, Корчёмкин.
- Они знают то, чего не знаем мы, а это уже ценная информация для нас, - уверенно заявил Ермаков. – Чтобы подобраться к элите для получения бесконечно больших знаний, нужно начинать с бесконечно малых величин. Это закон развития вселенной.
- На кой чёрт нам бесконечно большие знания, когда надо просто выпытать секрет возвращения во внешний мир! – выплеснул своё недовольство Корчёмкин. – Нужно спасать свои шкуры, а не вырывать из них знания ценой наших жизней!
- Вы, Михаил Петрович, вольны поступать так, как подсказывает вам ваша мудрая голова, - неожиданно заявил Ермаков, перейдя на «вы». – Неволить и удерживать вас не имею права. Я же буду действовать в соответствии со своей логикой.
Корчёмкин никак не ожидал такого поворота событий и растерянно заморгал, уставившись на друга.
- Чего уставились, Михаил Петрович? Идите, ищите обратный путь домой. Может, вам повезёт, и уже на первом повороте любезные пришельцы укажут вам его.
- Егор, ты чего? – выдавил из себя Корчёмкин дрогнувшим голосом. – Я ведь это так… в качестве предложения…
- Тогда запомни, Миша. Я никогда не иду на поводу у истеричных крикунов, а придерживаюсь взвешенных решений. Понятно?
- Егор Васильевич дело говорит, - вступил в перепалку Иван. – Без получения сведений о принципах функционирования базы грош-цена всем нашим устремлениям.
- Сговорились, - пробурчал Корчёмкин и не проронил больше ни слова.
- Предлагаю поступить следующим образом, - заговорил вновь Ермаков. – Михаил Петрович остаётся здесь, мы с тобой, Ваня, пойдём на разведку.
Корчёмкин не обронил ни звука, словно всё происходящее его не касалось.
Ермаков и Шишкин выползли из шара и, озираясь по сторонам, двинулись к ближайшему строению, где должны были находиться большеголовые гуманоиды с миндалевидными глазами.
- На мой взгляд, они самые осведомлённые среди остальных рас, - прошептал Ермаков, когда увидел на лице Ивана вопросительное выражение. – И слабее остальных в физическом отношении.
Строение в виде приплюснутой сферы не имело оконных проёмов. Подсмотреть, что происходит в данный момент внутри него не представлялось возможным. Овальная дверь была заперта. Привычная дверная ручка отсутствовала.
Осторожным движением Иван попытался отвести её в сторону, чтобы через щель оценить обстановку внутри.
Результат оказался нулевым – дверь не сдвинулась с места.
«Что, если здесь все проёмы блокируются одним ключом», - неожиданно промелькнуло в голове Ивана.
Он достал пульт, жестом показал Ермакову о своём намерении. Тот кивнул головой в знак согласия.
Нажав на кнопку, Иван тут же блокировал движение другой кнопкой. Дверь бесшумно дрогнула и остановилась, оставив зазор в пару сантиметров.
Ермаков тут же прильнул к щели и быстро отпрянул. Его глаза были широко открыты от удивления. Он сделал характерный кивок головой, приглашая Ивана посмотреть через щель.
Иван увидел странную картину: трое гуманоидов лежали неподвижно на овальных столах, в глаза каждому из них с экрана над головой стекало по две зеленоватых змейки-молнии.
Увидев это, Иван отпрянул, вопросительно посмотрел на Ермакова.
Тот подал сигнал на закрытие двери и указал на строение, в котором скрылись представители другой расы.
Гуманоидов с крысиными мордами Ермаков и Шишкин застали за весьма необычным занятием.
Пришельцы сидели у большой прозрачной чаши с мутным белесым раствором, в которой копошились какие-то живые существа, и пытались выловить их четырёхпалыми руками.
Существа, по всей вероятности, были покрыты слизью и постоянно выскальзывали из рук ловцов.
Наконец, одному из гуманоидов удалось ухватить добычу и вытащить её из чаши. В его руках трепыхалась отвратительного вида тварь. Это был гибрид змеи и головастика лягушки с четырьмя парами лап на бородавчатом туловище.
Ермаков увидел, как гуманоид запрокинул голову и ловко заправил в свою пасть выловленную тварь. Она всячески сопротивлялась, елозя лапками по краям пасти пожирателя, норовя вырваться, и жалобно пищала.
Гуманоид быстро пропихнул её внутрь, оставив лишь кончик хвоста, затем начал делать глотательные движения, уподобляясь птице с червяком в клюве. Его сородич встал, отошёл в сторону и скрылся из сектора обзора.
- Иди, посмотри для укрощения своего аппетита, - сплюнул Ермаков, уступая место для просмотра.
Когда к щели прильнул Иван, один из гуманоидов держал в руках… эмбрион человека! Оскалившись, он поглаживал его по спинке, собираясь запустить в крохотное существо свои крысиные зубы.
- Ё-моё! – сдерживая в себе крик, промычал Иван и отпрянул от щели.
- Что, вдоволь насытился? – с издёвкой спросил Ермаков.
- Они…они людоеды! Питаются человеческими зародышами!
Ермаков не поверил словам Ивана, вновь заглянул в помещение через приоткрытую дверь.
- Вот звери! – возмутился Ермаков, увидев ужасную картину поедания эмбриона. – Представители высокоразвитой цивилизации!
- Да, уж!
- Закрывай столовую людоедов, быстро уходим отсюда! – со злостью распорядился Ермаков.
Иван нажал на кнопку, дверь бесшумно встала на место.
Оглянувшись по сторонам и не заметив никакой опасности, беглецы поспешили к убежищу.
- Не говори Корчёмкину про съедение эмбриона, - предупредил Ермаков на ходу. – Паника сейчас нам ни к чему
- Понял, Егор Васильевич. Не буду, - ответил Иван.
Они без происшествий возвратились в полость «атома», где их с большим нетерпением ожидал Михаил Петрович.
  - Отвратительная раса, - заявил Корчёмкин после рассказа Ермакова о наблюдениях за гуманоидами. – Мерзопакостные личности!
- Как мне представляется, эта раса здесь на второстепенных ролях, - сказал Ермаков. – Что-то вроде охранников и живого инструментария по поеданию бракованного биоматериала. Брать «языка» будем из числа большеголовых.
- Ты обратил внимание, что все гуманоиды ходят группами? – задал вопрос Иван. – Мне кажется, будет затруднительно пленить одного из них, чтобы не заметили другие.
- Ничего, справимся и с этой задачей, - уверенно заявил Ермаков. – Не всё же время они ходят в обнимку. Устроим засаду, отвлечём как-нибудь.
И он вкратце изложил свой план.

Глава 11

Большеголовые гуманоиды были все на одно лицо.
- Интересно, по какому отличительному признаку пришельцы опознают друг друга? – вслух заинтересовался Иван, когда они задержались в укрытии на третьем уровне, где находилась испытательная лаборатория. По предположению Ермакова в ней трудились самые осведомлённые сотрудники.
- Думаю, это самый подходящий биоматериал, который нам требуется, - сказал он с усмешкой, используя термин Бестужева.
До этого момента беглецам посчастливилось завладеть одним из контейнеров с какими-то малогабаритными электронными блоками, находящимися в нём, и без осложнений объехать почти все тоннели нижнего уровня.
Выдавая себя за новых сотрудников базы из числа землян, с таинственными блоками в руках они умудрились заглянуть в несколько производственных отсеков, но ничего интересного для себя на нижнем уровне не обнаружили.
Помещения были пусты, оборудование функционировало в автоматическом режиме. Жидкости разного цвета и консистенции медленно перетекали из сосуда в сосуд, облучались пучками холодного голубоватого света, смешивались, теряли окраску, подвергались какому-то тестированию с выносом результатов на монитор и вновь, уже искрясь, без принудительных насосов, по прозрачным трубам поднимались наверх в большую чёрную ёмкость. 
Скорее всего, в этих помещениях трудились земляне, которые в это время уже отдыхали в жилом секторе. По крайней мере, такой вывод можно было сделать, взглянув на несколько рабочих мест с креслами у мониторов, очень схожими с земными.
Контейнер Ермаков приказал припарковать на прежнем месте, а сами они, озираясь по сторонам, прошмыгнули в лифт. Прежде чем очутиться в нём, беглецы долго наблюдали, как он работает.
Боязливый Корчёмкин высказал серьёзное опасение: внеземной агрегат вполне может оказаться ловушкой и заблокирует двери, как только они войдут в кабину.
Опасения, однако, оказались напрасными. Лифт управлялся довольно просто, и ему было безразлично, чья нога касалась его посадочной площадки. Ничего нажимать не требовалось, лифт отправлялся в автоматическом режиме, останавливаясь на каждом уровне базы.
Для подстраховки Иван вызвался опробовать лифт в одиночку.
    Подъём до верхнего уровня и спуск обратно прошли успешно.
Потом они уже втроём поднялись на следующий уровень и в очередной раз схоронились за группой контейнеров. Внимательно осмотревшись по сторонам, принялись неотступно наблюдать за выходом из лаборатории.
- А тебе, Ваня, не всё ли равно, какого головастика похитить? – вопросом на вопрос ответил Ермаков. – После всего увиденного у меня на всех этих «вундеркиндов» появилась аллергия.
- Любопытно просто, - пожал плечами Иван. – По каким-то признакам, однако, они распознают друг друга?
- Тебя, Ваня, природа наделила пятью органами чувств, и то с ограниченным диапазоном восприятия.
- К чему это ты?
- А к тому, что у этих головастиков, на мой взгляд, отсутствуют эти пять органов. Ни зрения, ни слуха у них нет.
- Как же они, в таком случае, ориентируются в пространстве? – спросил Иван, засомневавшись в предположении Ермакова.
- Думаю, наши головастики воспринимают окружающий мир по излучениям. Их большие чёрные глаза – это своего рода приёмное устройство для улавливания информации вселенского масштаба. Видел, ведь, какую энергию они способны пропускать через себя?
- Возможно, ты прав, - в задумчивости произнёс Иван. В его голове никак не укладывались слова Ермакова. – Это что ж получается? Внеземные создания видят и слышат всё, что происходит в любой точке вселенной?
- Они ничего не видят и не слышат, а воспринимают окружающее пространство сразу на сознательном уровне, минуя датчики в виде глаз и ушей.
Иван ничего не ответил. В его голове образовалась каша, которую трудно было сразу переварить. Он принялся мысленно строить свои собственные гипотезы в отношении пришельцев, не забывая о наблюдении.
Корчёмкин в их разговоре не принимал участия. После рассказа Ермакова о плотоядных гуманоидах ему вновь стало страшно. Его мозг снова заработал в направлении самосохранения, лихорадочно отыскивая возможные пути спасения. Он даже не пренебрёг вариантом добровольного перехода на службу к пришельцам.
«А что? Это всяко лучше, чем быть съеденным безжалостными чудовищами или подвергнуть своё тело потрошению большеголовых генетиков, - размышлял он. – Буду жить, как Бестужев, Чужаков, как несколько десятков других людей. Судя по словам Бестужева, живут земляне здесь и не тужат. Ну и что из того, что сотрут из памяти всё прошлое – бог с ним, с этим прошлым. Никакой ценности оно из себя не представляет. Было и прошло. Главное – живой. А без прошлого, может быть, даже и лучше. Не придётся жалеть о чём-нибудь, переживать по пустякам, сравнивать это прошлое с настоящим. Жизнь начнётся с нуля, как у младенца, с познания окружающего мира».
Размышляя над таким вариантом, Корчёмкин неожиданно призадумался.
«Земляне обрели здесь благополучие и покой только потому, что были похищены насильственно, не посягали на деятельность пришельцев. Мы же вторглись на их базу без приглашения, со злостными намерениями. Чтобы оказаться среди похищенных землян в полном здравии, мне нужно, по меньшей мере, хотя бы сейчас не причинить вреда пришельцам. Иначе они разгневаются и отдадут меня на растерзание».
Он смотрел на выход из лаборатории с полнейшей апатией, не надеясь на успешную реализацию дерзкого плана Ермакова и потеряв желание в нём участвовать.
«Буду придерживаться нейтралитета в этой иллюзорной борьбе», - решил он для себя окончательно.
Из лифта периодически выходили гуманоиды и направлялись в помещение лаборатории. Потом в обратном порядке те же (или уже другие особи!) покидали её, заходили в лифт и отправлялись на другой уровень.
И вдруг беглецам повезло. Из лаборатории, наконец-то, вышел один гуманоид без сопровождающего.
Когда он повернулся спиной к беглецам, направляясь к лифту, Ермаков с Иваном выскочили из-за укрытия, и, как два хищника, молниеносным броском устремились к своей жертве.
У Ермакова в руках был генератор, Иван держал наготове миотрон. Не зная заранее о результате воздействия приборов на мозг гуманоида, они рассчитывали послать импульсы поочерёдно. Вначале Ермаков испробует генератор, и, если его попытка не достигнет цели, Иван незамедлительно пустит в ход миотрон. Они были уверены, что их план сработает.
Однако, ни тот, ни другой даже не предполагали, чем закончится покушение на пришельца.
Гуманоид неторопливо шагал к лифту. Очутившись в шаге от него, Ермаков направил электрический разряд ему в спину. Тело потенциального пленника не пошатнулось и даже не дрогнуло.
Ермаков тут же забежал спереди и продублировал разряд в грудь. Поражения нервных клеток не произошло. Зато сам Ермаков невидимой силой был отброшен в сторону на два метра и распластался на полу без чувств.
Иван не растерялся, с молниеносной скоростью «пальнул» из миотрона в голову жертвы.
Гуманоид остановился, как вкопанный, внутри него что-то тут же зашипело, потом защёлкало множеством отрывистых звуков. Иван стоял в растерянности рядом, наблюдал за происходящим. Гуманоид торчал посредине зала, словно статуя, пару минут, затем стал заваливаться на бок и рухнул на пол.
В это время очнулся Ермаков, повёл взглядом по сторонам, стал медленно приподниматься. Иван подскочил к нему, помог встать на ноги.
- Что это было, Егор Васильевич? – испуганным голосом спросил он.
- Прокол, Ваня. Это не гуманоид, - вяло ответил Ермаков, обхватив голову руками. – Мы ошиблись с выбором пленника.
- А кто?
- Биоробот. У него сработала самозащита, которая отбросила меня, - он посмотрел на творение пришельцев, лежащее на полу обездвиженным. Миндалевидные черные глаза утеряли былой блеск и покрылись тонким слоем серого вещества, похожего на окалину.
- Конец роботу, - сделал вывод Ермаков. – Быстро хватаем его за ноги и тащим к контейнеру, пока нас не застукали на месте преступления.
Вдвоём они быстро отволокли биоробота к контейнерам. Иван открыл один из них, безжизненную особь затолкали в угол за нагромождённые блоки.
- Что, Егор Васильевич, наследили вы? - со скрытой издёвкой проговорил Корчёмкин. – Теперь-то уж точно ОНИ устроят на нас охоту. 
- Не каркайте вы, Михаил Петрович, - одёрнул его Иван. – Может быть ещё всё обойдётся.
- Может быть и обойдётся… - задумчиво повторил Ермаков, - если мы больше не совершим ошибок.
- Как распознать, где настоящий гуманоид, а где рукотворное изделие? – Иван озадаченно посмотрел на Ермакова.
- А ты разве не понял, друг мой? – не теряя самообладания, поинтересовался Ермаков.
- Нет.
- Настоящие гуманоиды не ходят поодиночке. Это неопровержимый факт! Мы не знаем истинных причин такого правила, но это уже не так важно. Даже наши биологи явились к контейнерам вдвоём, хотя с их простой задачей вполне мог бы справиться один человек.
- И что?
- Как что? Захватываем сразу пару «языков».
- Думаете, у нас получится? Не проиграем схватку? - спросил Иван. – На этот раз придётся иметь дело с двумя гуманоидами, а их способности самозащиты нам не известны.
- У нас нет другого варианта, - ответил Ермаков. – Или есть, а, Михаил Петрович?
- Ты командир, тебе виднее, - с обречённым видом пробурчал Корчёмкин.
- Что-то вид твой мне не нравится, - отметил Ермаков, пристально вглядываясь в лицо друга. – Уж не собрался ли ты, Михаил Петрович, сдаться на милость хозяевам базы?
Корчёмкин тут же вспыхнул, поразившись проницательности Ермакова.
- С чего ты взял? – выдохнул он с вызовом, испугавшись разоблачения. Ему даже показалось, будто Ермакову удалось прочитать его панические мысли.
- Глаза потухли, взгляд в одну точку, словно на контакт с Бьюмом хочешь выйти, - в шутливой форме отговорился Ермаков.
- С каким ещё Бьюмом? Чего ты несёшь? – рассерженно проговорил Корчёмкин.
- С тем самым инопланетянином, который возглавляет службу генной инженерии.
Их словесная дуэль, возможно, продолжалась бы ещё некоторое время, но в этот самый момент из лаборатории вышли два низкорослых гуманоида с большими головами. Один их них в руках держал какой-то странный предмет серебристого цвета в виде гиперболоида.
Ермаков подал сигнал «приготовиться».
Всё повторилось в точности, как в предыдущем нападении. Только на этот раз атака прошла успешно. Высокочастотные импульсы сделали своё дело – оба гуманоида без лишнего шума улеглись на полу и не двигались. Правда, позу эмбриона они не приняли.
- Михал Петрович, сюда! – негромко позвал Ермаков Корчёмкина. – Помоги перетащить головастиков!
Молодой и сильный Иван справился с одним гуманоидом в одиночку, другого совместными усилиями перенесли в контейнер Ермаков с Корчёмкиным.
Опуская внеземное существо на пол, Ермаков обратил внимание на трясущиеся руки Михаила Петровича и его дрожащие губы.
- Что, страшно? – поинтересовался Ермаков.
- Да, страшно, и я этого не скрываю, - с повторным вызовом высказался Корчёмкин. – И отвратительно.
Какой смысл внёс он в слово «отвратительно» было непонятно. То ли облик пришельца для него был отвратительным, то ли сам факт похищения Корчёмкин посчитал отвратительным поступком – выяснять не было времени.
- Ну, друзья, приступим, - с волнением произнёс Ермаков. – От результатов опроса будет зависеть наша дальнейшая судьба.
Он настроил генератор на нужные вибрации, привёл имплантат в рабочее состояние и обратился с вопросом к одному из гуманоидов:
- Что вы делали в лаборатории?
Не успел он произнести последний слог, как в голове прозвучал ответ:
- Выполнялась корректировка базовой программы. В результате проникновения земного вируса в узле «Брета-555» частично нарушилось функционирование системы свертывания пространства зоны «Дэра-717».
«Мозги головастика – как программа в интернете, - отметил про себя Ермаков. – Не успел ещё допечатать слово в поисковом окне, как твой вопрос уже полностью высветился строчкой ниже».
Ответ гуманоида был непонятен, но заставил Ермакова сразу насторожиться.
«Уж не та ли каменная пирамида-воронка с соленоидами и зеркалами по бокам является узлом «Брета-555», через которую мы проникли на базу? И не мы ли явились этим самым источником вируса в системе свёртывания пространства?» - мелькнуло у него в голове.   
  - Какую природу имеет вирус и удалось ли его устранить?
- Вирус в форме материальной субстанции с белковой полинуклеотидной структурой приблизился к центральному пункту и движется в хаотическом направлении. Поисковая система безопасности ведёт сканирование пространства. В ближайшее время вирус будет передан на идентификацию.
«Чёрт возьми! Этот головастик говорит именно о нашей группе! Другого вируса земного происхождения тут нет!»
Общение с гуманоидом напоминало разговор по телефону. Ответы пленника мог слышать только Ермаков.
Корчёмкин и Шишкин слышали лишь задаваемые вопросы.
- Что он говорит? – уловив в глазах Ермакова тревогу, спросил Корчёмкин. – Нам угрожает опасность, да?
- Погоди, не мешай, у нас очень мало времени, - отмахнулся от него Ермаков.
- Может ли земной вирус самостоятельно покинуть пространство «Дэра-717»? – задал он очередной вопрос гуманоиду.
- Покинуть зону «Дэра-717» земной вирус может через пространственно-временной канал после идентификации в специальной лаборатории.
- Где находится этот канал?
- Верхний уровень, сектор ноль.
- Какой предмет находится в ваших руках?
- Это капсула разума.
- Это прибор?
- Да. Он позволяет получать знания непосредственно из информационного поля вселенной.
«Вселенский компьютер, черт возьми! – с восхищением отметил Ермаков мысленно. – Это фантастическая мечта учёных всего мира!»
- Иван, хватай гиперболоид, нам нужно очень быстро уносить ноги отсюда! – приказал он. – Система сканирования пришельцев зафиксировала наше появление на базе. С минуту на минуту будут блокированы пути отхода. Бегом за мной!»
Ермаков ухватил онемевшего Корчёмкина за локоть, потащил за собой. Иван выскочил вслед за ними, на ходу нажав кнопку пульта на закрытие контейнера.
Они успели добраться до верхнего уровня, но при выходе из лифта их ослепил луч зеленоватого света.
Ермаков почувствовал, как его тело стало приподниматься над полом, и он потерял сознание.

Глава 12

Очнулся Ермаков на столе овальной формы в просторном помещении в виде сплющенной сферы. От стен и потолка исходил ровный голубоватый свет. Помещение было пустым. Вокруг стояла идеальная тишина, не нарушаемая ни одним случайным звуком. Одежда на нём отсутствовала, он лежал, в чём мать родила.
«Где я? – появилась первая мысль в голове. – В морге?»
Он бросил взгляд вдоль туловища, ожидая увидеть на большом пальце ноги привязанную бирку, которой в обязательном порядке наделяют покойника. Её не оказалось ни на правой, ни на левой ноге.
«Да где же я могу быть, чёрт подери? Кто осмелился сотворить со мной такую дурацкую шутку? – недоумевал Ермаков, поразившись вялости течения своих мыслей.
Усилием воли он напряг память и попытался вспомнить, что с ним могло произойти.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем ему удалось восстановить последние события.
В памяти всплыл яркий луч света, в который его неудержимо втягивала какая-то сила.
«Где Корчёмкин, где Иван? – с тревогой подумал он. – Куда они подевались? Что это всё значит, в конце концов?»
И тут к нему пришло, наконец, осознание: он и его друзья в плену у пришельцев! Эти инопланетные существа, наверняка, уже успели что-то сотворить с ними! Или не успели, а только собираются провести какую-то экзекуцию?
«Память! Моя память ещё работает! Я помню всё, что было со мной в прошлом, а это значит, что я пока не зомби. А если так – нужно бороться, сопротивляться, чтобы не произошло непоправимое! Нужно бежать отсюда! Скорее! Но как? Куда?»
Ермаков попытался присесть, чтобы лучше осмотреть помещение, но не тут-то было. Тело не слушалось – он не мог двигаться.
- А, чёрт! – вырвалось из его уст негодование. – Успели-таки спеленать, сволочи! Но ничего-о, я просто так не сдамся! Я ещё повою с вами, варвары! Вы ещё не знаете, на что способен Егор Ермаков!
Когда возгласы гнева потухли, в стене обозначилось большое темное пятно, которое быстро растворилось, образовав проём. Из него один за другим вышли три пришельца, одна из них была женщиной. Вошедшие ничем не отличались от земного человека, разве что высоким ростом, который показался Ермакову намного выше среднего, да утончёнными чертами лица. Все они были в серебристых костюмах без молний, пуговиц и каких-либо застёжек, привычных для глаза обычного человека. Создавалось впечатление, что это вовсе не костюмы, а их собственная кожа (или шкура?), покрытая мелкими чешуйками – так плотно и совсем естественно она облегала тела гуманоидов.
Лица пришельцев поражали удивительной красотой, будто эта троица, прежде чем появиться перед землянами, прошла отборочный тур на звание самого красивого представителя своей планеты.
Оба мужчины были голубоглазыми блондинами с вьющимися волосами, а женщина предстала в образе знойной брюнетки из южных широт. Фигуры инопланетян имели идеальные пропорции.
Увидев женщину, Ермаков непроизвольно стушевался, стесняясь своей наготы и неспособности прикрыть причинное место. Она же, напротив, без тени смущения принялась внимательно рассматривать его с ног до головы, словно пыталась отыскать на его теле место, куда можно вонзить свои зубы.
На прекрасных лицах инопланетян не отражалось никаких эмоций. Ни улыбки, ни злорадной усмешки, ни торжества победителя, наконец.
Пока гуманоиды, обступив с трёх сторон, занимались осмотром его тела, он лихорадочно соображал, как ему себя вести. 
«Что они собрались сотворить со мной? – думал Ермаков с тревогой. – Будут выведывать, с какой целью мы проникли на базу? Молчать, не признаваться ни в чём? А вдруг им уже удалось проникнуть в мой мозг, и они вытащили из него всю информацию? Может, они уже и стерилизацию провели? Если, так, то почему у меня не исчезла память? Сработала защита, которую я установил себе перед началом допроса головастиков или же имплантат пришёл мне на выручку? Хотя, сейчас это уже не важно. Главное, память осталась при мне. Нужно постараться выпытать у них о содеянном и сделать вид, что не могу ничего вспомнить. Всё, решено». 
Осмотр и безмолвие длилось недолго. Уже через полминуты в голове Ермакова раздался голос:
- Работа мышц скоро восстановится. Это побочный эффект после воздействия изотопа Деррурия-325, содержащегося в антигравитационном луче.
- Это тот луч, который захватил меня в свои объятия? – с усмешкой поинтересовался Ермаков.
- Вы помните, что с вами произошло?
- Это последний эпизод, который остался в моей памяти, - с напускным сожалением ответил Ермаков.
- Что ещё вы помните? – спросила женщина, впившись взглядом в его лицо, одновременно изобразив на лице подобие улыбки. В её зрачках на долю секунды мелькнула яркая вспышка.
Из сообщения Бестужева следовало, что представители планеты Дэра лишены эмоций, однако, при общении с землянами они стараются быть похожими на них.
Но одно дело, когда улыбка создана самой природой для выражения внутреннего состояния души, и совсем другое – искусственная маска на бесчувственном лице.
Представители планеты Дэра были плохими ваятелями. Их улыбку можно было охарактеризовать, как нервный тик лицевых мышц.
- К сожалению, больше ничего, - ответил Ермаков и добавил:
- Может быть, вы скажете мне: кто я, откуда и как здесь оказался?
- Вы учёный и очень хотели продвижения научных знаний на своей планете, - прозвучало у него в голове. – Здесь вам представится возможность осуществить свою мечту.
- Почему я лежу в обнажённом виде, где моя одежда?
- Вы подверглись идентификации с определением уровня знаний и логики по вселенской шкале. В соответствии с требованиями по содержанию землян в зоне «Дэра-717» вашему мозгу проведена стерилизация.
- Что это означает? – спросил Ермаков, решив сопоставить детали сообщения, полученного от пленённого им биолога и одновременно скрывая вспыхнувшую радость, что ему удалось остаться в полном здравии.
- Из вашего сознания удалена вся информация предыдущих событий, которая является помехой в новой жизни, и извлечена часть знаний, не соответствующих истинной картине мироздания.
- Я прибыл сюда по вашему требованию? – включил «дурака» Ермаков.
- Зона «Дэра-717» нуждается в услугах земных специалистов, - последовал уклончивый ответ. – Вам предстоит работа во имя спасения планеты Земля.
Далее последовала краткая информация с приблизительным содержанием того, что он уже успел услышать от Бестужева. Она чем-то напоминала вводный инструктаж по технике безопасности при трудоустройстве на работу.
Посчитав, что смертельная опасность миновала, и ему в ближайшее время уже ничего не угрожает, Ермаков даже слегка развеселился.
- А женщины в зоне «Дэра-717» имеются? – спросил он беспардонно в завершении собеседования. – Для удовлетворения физиологических потребностей земного мужчины.
Спросил с откровенным вызовом и внимательно посмотрел на инопланетную красавицу, ожидая увидеть на её лице тень смущения.
Однако, ожидаемого эффекта не произошло.
Его вопрос, казалось, пролетел мимо её ушей. В голове вновь раздался металлический голос:
- Присутствующие здесь три расы не имеют полового различия. Представители высшей расы делятся на мужские и женские особи, но размножение у неё, как и первых трёх, происходит отличным от землян путём. У мужчин этой расы не может возникать физиологической потребности слияния с женщиной.
Пока в голове Ермакова звучал голос, из потолочной части помещения, «растворив» часть поверхности, выдвинулась аппаратура на телескопической оси и, вспыхнув десятком разноцветных огоньков, зависла над столом. Всё внимание пришельцев было обращено к этому агрегату.
И тут до сознания Ермакова дошло: всё это время он вёл диалог не с тремя пришельцами, окружившими его, а с невидимым роботом-автоответчиком. Пришельцы же в этот момент каким-то невообразимым образом изучали работу его внутренних органов. Ему стало не по себе. Он закричал:
- Что вы собрались со мной сотворить?! Изверги!
- Не кричите. Ничего страшного с вами не произойдёт, - неожиданно проговорила женщина ласковым человеческим голосом, не забыв состроить на лице лже-улыбку. – Мы сейчас проведём отбор проб вашего биологического материала. Он необходим для определения предельного уровня новых вибраций вашему организму. Вы испытаете некоторый дискомфорт, только и всего.
Ермаков был ошеломлён тем, что эксперименты над ним ещё не закончились и придётся побыть в шкуре подопытного кролика, и в большей степени тем, что пришельцы, оказывается, способны общаться в голосовом режиме. Причём, на его родном языке! Невероятно! А он, размазня, притупил свою армейскую бдительность и так глупо позволил себя оболванить!
Что ж, это будет уроком на будущее, если, конечно, оно будет у него. Вдруг эти бесчувственные существа уже через пару минут разберут его на части?
Он действительно не испытал боли. За очень короткий промежуток времени из него откачали, выскребли, и, как ему показалось, отрезали всего понемногу от каждого органа, включая сердце.
Ермаков почувствовал это особенно отчётливо. Возможно, и не отрезали ничего, но прикосновение вводимых зондов к внутренней плоти было подобно ощущениям при совершении надреза.
Самое удивительное заключалось в том, что после извлечения зонда из тела на коже не оставалось никаких следов! Словно и не всаживали в живую ткань тонкую длинную трубку бесчисленное количество раз! Это было невероятно!
После окончания процедуры, гуманоиды отвернулись от него, как от прокажённого, и отправились к выходу.
- Постойте! – крикнул им вслед Ермаков. – А как же я? Что будет со мной?
Ответа не последовало.
Словно глухонемые, пришельцы исчезли в проёме, который в следующий момент затянуло белесым туманом, непонятно откуда появившемся.
Буквально за считанные секунды пелена затвердела, слившись со стеной в одно целое совершенно бесследно.
Аналогичный процесс произошёл и с потолочной частью помещения. Телескопическая система втянула агрегат обратно, а неведомый мастер спешно «залатал» отверстие.
Вновь наступила тревожная тишина. Ермаков остался лежать недвижимым на столе наедине со своими мрачными мыслями.
«Что ОНИ ещё предпримут со мной? Вынут мозги для изучения или дематериализуют? У них очень хорошо получается манипулировать с материей. Раз! – и образовалось отверстие в стене. Два! – и всё встало на свои места. Вот и со мной поступят также. Раз! – и рассыплется моё тело на атомы. Два! – и вылетит серое облачко через какую-нибудь трубу и станет частью воздушного пространства. Грустно, однако. Ладно, со мной всё понятно. Жаль, конечно, что не смогу вынести во внешний мир что-нибудь из неординарных аргументов. А ведь такая возможность маячила на горизонте! Эти всемогущие гуманоиды стёрли у меня память и, наверно, проверили результат своей работы, а вот чип не усмотрели. Он-то, вероятнее всего, и восстановил связи между сознанием и подсознанием. Братья по разуму из другого созвездия оказались хитрее вас, дэраианцев, дэраиан, или как вас правильно называть?»
Ермаков мысленно даже позлорадствовал по такому случаю, показав язык в сторону закрывшегося проёма, через который удалились пришельцы. Хотелось в дополнение, совсем как в детстве, свернуть ещё и фигу из трёх пальцев и ею покрутить в воздухе, да не позволила неподвижность.
«Почему не восстанавливается работа мышц? – подумал он в следующий момент. – Ведь робот же известил, что всё нормализуется. Или его обращение было обще-инструктивным, не индивидуальным, а пришедшие гуманоиды скорректировали программу?
Его размышления были прерваны вышедшим сверху лучом, точь-в-точь похожим на тот, который пленил его при выходе из лифта.
«Вот теперь мне всё понятно», - успел подумать Ермаков и, как в предыдущий раз, потерял сознание.

Глава 13

Зона «Дэра-717» занимала обширную территорию, располагаясь на семи уровнях. Все уровни были соединены между собой множеством рукавов-тоннелей, по которым передвигались высокоскоростные транспортные средства. Кроме этого, попасть с одного уровня на другой можно было на лифте, расположенном по центру.
Начав новую жизнь в качестве сотрудника лаборатории, Ермаков с первого дня стал вынашивать план побега из преисподней. Ему, как и всем остальным землянам, похищенным гуманоидами, было неведомо, сколько времени придётся провести в заточении и какой срок жизни здесь отпущен вообще.
Представители земной расы трудились, словно послушные муравьи в большой муравьиной куче, и не помышляли ни о чём, кроме работы, питания и сна.
Зомбированных людей всё устраивало, они были довольны своей жизнью. Хотя им и была доверена научная деятельность, однако, по представлению самого Ермакова, для гуманоидов они оставались «земными особями» и их жизнь полностью зависела от представителей более развитой расы.
Система экспериментов была настолько сложной и запутанной, что понять её суть земляне, не обладающие вселенскими знаниями, просто не могли. Проводя опыты над своими несчастными сородичами, оказавшимися в качестве биоматериала, Бестужевы, Чужаковы и им подобные пленники сами являлись жертвами только уже незримых экспериментов со стороны большеголовых гуманоидов, которые, в свою очередь, сами подвергались опытному усовершенствованию представителями высшей расы.
Ермаков со свойственным ему сарказмом мысленно охарактеризовал зону «Дэра-717» как большую баню, в которой все обитатели одновременно трут друг другу спину мочалкой, млея от удовольствия и ничуть не догадываясь, что все мочалки пропитаны ядом. Только вот концентрация в каждой мочалке, по его представлению, была разной.
Егор, единственный из всех пленников, сохранивший память о прошлом, чётко осознавал, в какой паутине он очутился. Барахтаясь в ней, нужно приложить немыслимые усилия, чтобы выбраться из её пут на свободу.
Он прекрасно понимал, что на реализацию плана ему отпущено очень мало времени. В любой момент высокоразвитые пришельцы могут разоблачить его и тогда наступит конец. Его без промедления переведут в категорию расходного биоматериала и по иронии судьбы отдадут в руки непомнящих его Корчёмкина или Шишкина. Понимая всё это, он торопился с организацией побега.
За месяц, который Ермаков провёл на базе пришельцев, ему удалось сделать немало. Имея свободу передвижения, удалось обследовать большую часть территории. Он знал теперь расположение основных лабораторий и их функциональную деятельность. Рьяно выполняя свои непосредственные обязанности, удосужился права на управление внутреннего «такси» - небольшого транспортного механизма, выполненного в виде торпеды. Той самой «штуковины», которая пронеслась мимо них в тоннеле, насмерть перепугав Корчёмкина.
Пока Ермаков действовал в одиночку, но быстро понял: без помощника ему не обойтись. Находясь по вечерам в жилом секторе, стал присматриваться к окружающим его землянам. Было практически невозможно подобрать для себя человека, который согласился бы оказывать ему услуги. Существовала реальная опасность обычного предательства и доноса.
К Корчёмкину и Шишкину он не подходил, наблюдал за ними со стороны. Они его не узнавали, не знали и друг друга, держались порознь, жили в разных отсеках. В общем, существовали на базе, как все остальные, без прошлого, ежедневно устремляя свой взгляд в будущее со счастливой мыслью о спасении планеты Земля.
Бестужева и Чужакова среди землян в жилом секторе не оказалось. Ермаков предположил, что после инцидента с похищением, их пустили в расход. Спрашивать о чём-либо было невозможно, ведь он по своему состоянию не мог их помнить, они для него как бы не существовали вообще. Ему нельзя было создавать никакого повода для возникновения подозрений среди людей, поскольку любой из них мог «настучать» гуманоиду-куратору.
Несомненно, Ермаков должен был раствориться среди этой серой послушной массы и быть такой же безликой частицей, как все остальные обитатели. 
Главной целью для зомби была работа, всё остальное – второстепенное, неинтересное и обременительное. У Ермакова сложилось впечатление, что пройдёт ещё несколько месяцев, и он окончательно разучится говорить.
Люди практически не общались между собой. Возможно, такое поведение было позаимствовано у гуманоидов, которые никогда не произносили слова вслух, загоняя распоряжения людям непосредственно в мозг.
И люди привыкли к этому. Однако, в отличие от землян, гуманоиды, всё-таки, общались между собой телепатически, поскольку у них были для этого общие темы, была необходимость выполнения поставленных задач. У землян телепатические способности отсутствовали и не существовало общей цели, которая их бы сближала.
Прожив месяц в зоне «Дэра-717» и освоившись в общих чертах с деятельностью гуманоидов, Ермаков решил действовать смелее.
Для начала он затеял разговор с Иваном, пригласив на прогулку в «райский уголок».
- Что-то опостылело мне здесь, - начал он с дерзкого слова. – Каждый день одно и то же, одно и то же! Может, съездим в парк, прогуляемся, развеем перегруженные мозги? Как ты смотришь на такое предложение?
- В отличие от тебя, мне ничуть не опостылело находиться в лаборатории, - ответил Иван. – У меня сейчас проходит такая интересная тема, что я бы занимался ею круглосуточно.
- Чем ты занимаешься?
- О-о, это целая песня! – с восторгом отозвался Иван. – Веду корректировку диапазонов излучения нейтронов для поддержания реакции распада ДР-элемента и выделения антиматерии.
- Наверно, это действительно интересно, - поддержал его восторг Ермаков. – У меня другая тема. Только вот странно как-то ты выражаешься, дружище.
- Что значит – странно? Ты о чём сейчас?
- Сказал, что работа для тебя, как песня.
- Ну, да. А что здесь странного? Работа действительно приносит мне огромное удовольствие.
- Странно то, что слово песня осталось в прошлом, а ты его вдруг вспомнил. Может, ты и песню какую-нибудь помнишь? Спой тогда для меня, а? Я никому не скажу, поверь!
- Что ты такое говоришь? – напрягся Иван. – Какая может быть песня? Я ничего не помню из прошлой жизни.
- А хотелось бы тебе перенестись в это неведомое прошлое? – ошарашил его провокационным вопросом Ермаков. – Мне иногда почему-то кажется, будто оно было намного интереснее и насыщеннее, чем постылая жизнь в зоне «Дэра-717».
- Не знаю даже, - неуверенно произнёс Иван и задумался.
- А мне порой хочется хотя бы одним глазком заглянуть в это самое прошлое и потом сравнить с нашим настоящим. Ведь для чего-то жили мы все в том внешнем мире, верно?
- Я никогда об этом не задумывался, - признался Иван. – Внешний мир планеты Земля меня никогда не интересовал.
- Потому что Бьюм внушил тебе, будто там сейчас протекает первичный этап эволюции с ложным представлением о мироздании, - продолжил Ермаков.
- Разве не так? – спросил Иван, с удивлением заглянув в лицо Ермакова. 
- Так или не так, мы с тобой пока не знаем, - сказал Ермаков. – А вот чтобы ответить на твой вопрос, у меня имеется очень интересный план.
- Какой? – немного испуганно спросил Иван и оглянулся по сторонам на всякий случай.
- А вот о нём мы поговорим с тобой в райском уголке. Там нас никто не услышит, - заявил Ермаков тоном, не терпящим возражений.
Вечером, высосав из тюбика опостылевшее своей однообразностью содержимое ужина, они сели в торпеду и умчались на прогулку.
- План мой таков, - начал без предисловий Ермаков и ненадолго умолк, оглядываясь по сторонам.
Медленно вышагивая по одной из аллей, они в этот момент приблизились к знакомому убежищу в форме молекулы ДНК. Он специально выбрал этот маршрут, надеясь в глубине души на чудо: вдруг да сработает какая-нибудь оставшаяся в живых частица памяти при виде знакомого строения.
Однако, едва теплившаяся надежда тут же рухнула.
Иван прошагал мимо модели атома, бросив на него безразличный взгляд. Ни один мускул на его лице при этом не дрогнул, не приоткрылись глаза от удивления.
- Я случайно узнал, что при удалении прошлого из нашей памяти, все ушедшие события заносятся в отдельную информационную базу и хранятся с какой-то целью, о которой землянам знать не положено, - продолжил Ермаков.
- И что? – равнодушным голосом спросил Иван.
- Значит, существует возможность проникновения в эту базу.
- Ты хочешь, чтобы я совершил этот преступный акт?
- Нет, стать преступником я тебе не предлагаю. Заглядывать в базу буду я. После просмотра расскажу о твоём прошлом, если ты, конечно, даешь мне свое согласие.
Иван долго не отвечал. Они в полном молчании прошли мимо тех строений, внутрь которых заглядывали через щель до удаления памяти, наблюдая, как гуманоиды пожирали отвратительных тварей, потом постояли под грибовидным деревом, полюбовались яркими красками кустарников и повернули обратно.
- Что же ты молчишь, Иван, - не выдержал Ермаков. – Да или нет? В своё прошлое я постараюсь заглянуть во что бы то не стало.
- Этот просмотр очень опасен, - заметил Иван. – Ты отдаёшь себе отчёт в том, чем может закончиться твое безобидное, на первый взгляд, желание?
- Да, я отдаю полный отчёт своему поступку. У меня было достаточно времени, чтобы взвесить все «за» и «против», - сказал Ермаков. – Для себя я уже решение принял окончательно.
- Почему ты не стал делать это в одиночку?
- Потому что в дальнейшем мне понадобится кое-кая помощь со стороны.
- Что заставило тебя обратиться именно ко мне?
- Ты показался мне надёжным человеком, не … болтливым, - ответил Ермаков, споткнувшись на последнем слове, едва не выговорив «стукачом» - словом, отсутствующим в лексиконе землян. – А это, как ты сам понимаешь, главный аргумент для меня.
- Допустим, - согласился Иван с доводом. – Но я хотел бы знать, в чём будет заключаться моя помощь тебе?
- Всё будет зависеть от содержания нашего прошлого, - уклончиво ответил Ермаков.
- Ты полностью уверен, что проникновение в базу останется незамеченным?
- Даю стопроцентную гарантию, - заявил Ермаков.
- Я подумаю.
- У тебя нет времени на раздумье. Ты должен ответить здесь и сейчас, пока мы гуляем. Иметь лишние мысли в голове, находясь в зоне досягаемости наших хозяев, достаточно рискованно. В лаборатории твои мозги должны быть чистыми, чтобы не привлекать к себе внимания Бьюма.   
- Ты прав, в таком деле нужно быть осторожным и предусмотрительным.
Они сделали ещё несколько кругов вокруг сектора удивительной флоры и направились к выходу.
- Хорошо, я согласен, - сказал Иван. – Пока ты занимаешься шпионской деятельностью, я ведь ничем не рискую. А дальше покажет время.
- Ты рассудил совершенно правильно. Я очень рад, что не ошибся в своём выборе. Спасибо тебе, Иван, - положив руку на сердце, взволнованно произнёс Ермаков.
- Это займёт много времени? – поинтересовался Иван.
- Думаю приступить уже сегодня ночью, - последовал неожиданный ответ Ермакова.
Ни о каком проникновении в информационную базу Ермаков, конечно же, пока не помышлял. О её существовании ему было ничего неизвестно, в голове витало лишь смутное предположение. Он пошёл на такое заявление с целью проверки благонадёжности Ивана. Дату проникновения в информационную базу гуманоидов Ермаков сообщил преднамеренно, решив в эту ночь понаблюдать за действиями Ивана. За информацию о прошлом он был спокоен – она была у него в голове. Изложить ряд событий из прошлой жизни Ивана под соусом уже осуществлённого взлома можно было в любой момент.
План Ермакова имел далеко идущие цели. Ему хотелось в дальнейшем создать механизм и осуществить возвращение памяти Шишкину и Корчёмкину. Он чувствовал безмерную вину перед ними и решил, во что бы то не стало, вернуть друзей к прежней жизни. Не могли гуманоиды удалить информацию из подсознания. Если бы это было произошло, тогда все земляне имели бы разум новорожденного младенца и начинали познание мира с нуля. Однако, речь, знания и всё остальное, кроме определённой составляющей, у них сохранилось. Значит, стоит попробовать восстановить порушенную связь с подсознанием. Генератор, который был у него, мог бы сыграть роль катализатора, но его не было. Следовательно, в данный момент существует три варианта: отыскать изъятый генератор, изготовить новый, благо его устройство навсегда засело в голове, или же воспользоваться аппаратом пришельцев.
Чтобы не терять драгоценного времени, Ермаков решил работать сразу по всем трём направлениям.
Ночью он выбрался из жилого сектора и затаился у лифта.
Если Иван задумает проследить за ним, Ермаков сразу обнаружит слежку. Если нет – он не будет терять времени даром и отправится на поиски своего генератора.
Что-то подсказывало ему, что прибор находится в рабочем блоке Олка – ближайшего помощника Бьюма. Это один из тех двух красавцев-блондинов, которые вместе со жгучей брюнеткой потрошили его голого и беспомощного, лежащего на столе. Олк, несомненно, уверен, что Ермаков, как и все остальные его пациенты, ничего не помнит.
Часов, как таковых, на базе не существовало. Они были за ненадобностью по той причине, что не отражали истинного течения времени, которое в зоне «Дэра-717» являлось переменной величиной и зависело от сжатия или растяжения пространства внутри самой зоны.
    «Прессовали» или «растягивали» пространство по какой-то неведомой синусоиде. Ночь для землян как-бы «назначали», ориентиром для этого служила продолжительность производственных циклов в центральном пункте управления, о чём людей извещало световое табло.
Однако, как это ни странно выглядело, нарушение земных ритмов не вызывало у людей ни сонливости, ни бессонницы, которые наблюдались бы у них, если подобные сбои происходили за пределами базы.
Никто из землян, кроме Ермакова, о таком парадоксе никогда не задумывался. Для выработанной во внешнем мире ориентировки во времени ему каждый раз приходилось прислушиваться к своему биологическому хронометру.
По ощущениям прошло около четверти часа – Иван не появился.
«Значит, поверил и сейчас сладко спит. Это очень хорошо, - отметил про себя Ермаков. – Уже завтра можно будет познакомить его со своим прошлым». 
Он зашёл в лифт и отправился на верхний уровень.
Отличительной чертой жизни пришельцев от землян был фактор неприемлемости определённых действий – аналогично десяти заповедям в земной Библии. Только во внешнем мире эти заповеди являлись некоторым ориентиром праведной жизни, которые в полной мере не исполнялись никем и никогда. На базе пришельцев этот фактор являлся неукоснительным исполнением. Кроме Ермакова, разумеется.
В его голове по-прежнему главенствовал разум земного человека, который допускал исключение из любых правил.
Поскольку на базе не существовало дверных замков, а имело действие нерушимое «табу», Ермакову удалось легко проникнуть в рабочий блок Олка.
«Ни фига себе! – воскликнул он шёпотом от всего увиденного. – Это же целое открытие для меня!»
Хотя ему не приходилось бывать на «летающей тарелке», однако он сразу догадался, что помещение является не чем иным, как аналогом летательного аппарата.
Ранее подобная картина неоднократно открывалась перед его взором во сне. Иногда он прогуливался по ней, восторгаясь необычности дизайна, и даже забирался в кресло пилота.
Всякий раз после пробуждения он склонялся к мысли, что это были абстрактные воображения, и не придавал такому сновидению никакого значения. И вот, как оказалось, через многие годы сновидение воплотилось в реальность.
«Вот это подарок для меня!» – продолжал ликовать Ермаков, внимательно разглядывая помещение.
Оно было укомплектовано какими-то аппаратами, блоками, механизмами и другими предметами неизвестного предназначения.
«Тёмный лес для тебя, Егор Васильевич, - критически оценил он свои познания инопланетных технологий, - поэтому не следует пялиться понапрасну. Ищи свой примитивный генератор и сваливай отсюда, пока не засекли.
После безуспешных поисков, его взгляд машинально остановился на полуметровой выпуклости левой половины горизонтальной поверхности овального стола.
«Это ещё что за мозоль на здоровом теле? - мелькнула невольная мысль.
Если следовать обычной логике – рабочий стол не должен быть горбатым, пусть даже малая часть его. А что этот стол являлся рабочим – не вызывало никакого сомнения.
Ермаков подошёл вплотную, пригляделся.
Ничего такого, чтобы могло заинтересовать. Разве что маленькая зелёная точка посредине выпуклости привлекла его внимание.
Рука непроизвольно потянулась к этому пятнышку из любопытства, свойственного только земному человеку.
И тут произошло невероятное: пятнышко вспыхнуло ярким огоньком, а выпуклость приподнялась и отошла в сторону, открыв доступ к сферическому хранилищу.
Ермаков заглянул в него и… обомлел.
Наряду со множеством разных вещиц явно земного происхождения он увидел свои приборы – генератор и миотрон. Они лежали поверх кучи целёхонькие! Это было невероятно!
«Интересно, с какой целью Олк хранит эти вещи у себя? – подумал Ермаков. – В качестве земного сувенира или же хочет понять их предназначение? Разобраться на досуге, или как говорят у нас – в свободное от работы время? Если в качестве сувенира, то может ли он запамятовать о некоторых из них? Что произойдёт, если я сейчас заберу генератор с собой?»
Он стоял, не решаясь запустить руку во внутрь. Ему неожиданно вспомнился фильм, в котором грабитель похищал драгоценности из витрины ювелирного магазина. Когда тот запустил в витрину руки – сработала сигнализация, подоспевшие полицейские схватили злоумышленника.
«Не произойдёт ли сейчас какая-нибудь коварная штука и со мной? – продолжил размышлять Ермаков. – Может, оставить всё как есть, и не испытывать судьбу? Но где гарантия, что мои приборы будут здесь храниться бесконечно? Если я не заберу сейчас генератор – мне никогда отсюда не выбраться. Факт неоспоримый. На создание нового уйдёт уйма времени – у пришельцев нет таких деталей, которые мне потребуются.
И он решился. Схватил генератор, занёс ладонь над потухшей кнопкой – она вновь ярко вспыхнула, выпуклость медленно встала на прежнее место.
«Атас! Рви когти, Егор!» - с нелепой бравадой произнёс он полушёпотом невесть откуда выплывшее криминальное выражение, будто был вором, а в помещение с минуты на минуту должна нагрянуть полиция.

Глава 14
 
В этот день они опять гуляли по извилистым дорожкам райского уголка. Прошло три дня после первой встречи, прежде чем Ермаков решился пригласить Ивана на повторную прогулку.
- Получается, мы с тобой в прошлой жизни были друзьями? – в раздумье спросил Иван, когда Ермаков закончил своё короткое повествование.
Некоторые детали он решил упустить, чтобы не вызвать у Шишкина ненужное подозрение о мнимости просмотра прошлого в информационной базе.
- Да, мы вместе трудились на кафедре физики под руководством Корчёмкина Михаила Петровича.
- Вероятно, этот учёный так и продолжает барахтаться в поле научных заблуждений, а мы, стоящие сейчас на уровень выше, не можем его остановить и выправить направление мыслей?
Ермаков не торопился с ответом, соображая, как лучше поступить.
С одной стороны, было бы правильнее сразу «оглушить» Ивана всей имеющейся информацией, чтобы потом не цедить свои ответы через сито, опасаясь разоблачения. Но с другой стороны, обрушившаяся разом очень насыщенная информация может погубить план побега ещё на начальном этапе, поскольку в ней присутствует немало негативных известий. Как их воспримет чистый, как слеза, мозг Ивана – можно было строить лишь предположения.
Поразмышляв некоторое время, взвесив, как обычно, всё «за» и «против», Ермаков решил рискнуть и обрубить концы одним махом.
- Этот учёный теперь находится среди нас, - ровным голосом проговорил Ермаков.
- Как, он тоже здесь?!
- Да, он попал в зону «Дэра-717» вместе с тобой. Нас было трое смельчаков, которые отважились отправиться сюда за приобретением новых знаний. Мы понимали, что это единственный вариант познания истины, скрытой от нас в бескрайних просторах вселенной.
- Ты собираешься рассказать ему то же, что рассказал сейчас мне?
- Нет, этого я делать пока не буду.
- Почему?
- Потому что Михаил Петрович в прошлой жизни был боязливым человеком. Такое обстоятельство может навредить реализации моего плана, - сообщил Ермаков.
- Какого плана? – насторожился Иван.
- Я хочу вернуться назад во внешний мир. Я там родился и вырос, там приносил посильную пользу своей стране. Хочу и дальше служить многомиллиардному населению планеты Земля, предоставив научному сообществу новые знания, - с пафосом проговорил Ермаков, надеясь произвести на Ивана позитивное впечатление.
- Разве здесь ты не приносишь пользу для человечества?
- К сожалению, нет. В зоне «Дэра-717» все мы находимся на правах насекомых, которых Бьюм, Олк и другие представители высшей расы в любой момент могут уничтожить. Пока им выгодны наши услуги – они считаются с нами. Как только потребность в них пропадёт – тебя, меня и всех остальных переведут в разряд биологического материала. Или ещё печальнее – сбросят в океан на съедение голодных акул.
- Они не могут с нами так поступить, - с горячностью заявил Иван. – Раса, к которой принадлежит Бьюм, - благородная. Эти люди прибыли на планету Земля, чтобы спасти её для человечества.
- Люди, говоришь? – задиристо спросил Ермаков. – Какие же они люди, если у них отсутствуют эмоции? У них нет чувства радости, печали, переживания за ближнего. Им неведомо, что такое физическая боль. О ней они знают лишь от землян. Одним словом, все прибывшие к нам расы чужды земному человеку.
- Как ты можешь так плохо отзываться о представителях высокоразвитой цивилизации, прибывших на Землю с благородной миссией?! Да, они сильно отличаются от нас, да, у них отсутствуют эмоции. Но что из этого? Может, эти самые эмоции и ведут человечество к неминуемой гибели? Может, для процветания земной расы они и не нужны совсем? Необходим лишь здравый расчёт? – проговорил Иван на одном дыхании взволнованно.
Ермаков не стал углубляться в полемику, почувствовав, что в данный момент ему не удастся переубедить Ивана. Словесных заявлений будет недостаточно. Для того, чтобы перетянуть зомбированного друга на свою сторону, требуются неопровержимые доказательства к сказанному. Без весомых аргументов ему не обойтись.
И тут у него в голове мелькнула мысль: что если показать Ивану представителей «благородной» расы, пожирающих человеческих эмбрионов?
Время сейчас как раз соответствовало «ужину» гуманоидов с крысиными головами.
Ермаков схватил Ивана за руку и потащил за собой.
- Куда ты меня ведёшь? – упирался Иван. – Что ты ещё задумал?
- Идём, идём, сейчас ты увидишь своими глазами действия благородных дэраианцев, - не позволяя высвободиться Ивану, проговорил Ермаков.
Всё происходило, как в первый день их пребывания на базе.
На сей раз гуманоиды «лакомились» не только мерзкими тварями, но и с большим аппетитом высасывали мозг из человеческого черепа.
Ермаков силой заставил Ивана заглянуть вовнутрь.
Для просмотра ужасного зрелища тому хватило нескольких секунд. Он резко отпрянул от приоткрытой двери, словно по неосторожности прислонился к раскалённому предмету. Глаза Ивана округлились, на шее судорожно заходил кадык – его тошнило.
- Ну, как тебе понравились занятия представителей благородной расы? – с усмешкой спросил Ермаков, когда они отошли на приличное расстояние от здания.
- Отвратительные твари, - сплюнул Иван. – Но ведь Бьюм и Олк не поедают биологический материал? – попытался он оправдать голубоглазых пришельцев.
- Во-первых, ты не знаешь, чем питаются они на самом деле. Их настоящая жизнь скрыта от людских глаз. А во-вторых, если Бьюм и Олк являются представителями благородной расы, тогда почему они позволяют себе сотрудничать с людоедами? Как это понимать?
Иван тяжело засопел, не зная, что сказать в ответ. Он всё ещё находился под впечатлением увиденного.
- Ну, а теперь смотри сюда, - Ермаков извлёк из кармана генератор. – Знакомая штука?
- Что это? – с удивлением спросил Иван.
- Эта штуковина называется генератором.
- Откуда он у тебя? Где ты его взял?
- Это моё личное изобретение, его я изготовил ещё во внешнем мире и взял с собой в экспедицию. Ты им, кстати, тоже пользовался.
- Ты… ты говоришь так, будто у тебя сохранилась память, - проговорил Иван с изумлением.
- Так оно и есть, - признался Ермаков. – Благодаря вот этому прибору я сумел выставить защиту, прежде чем Олк приступил к удалению моей памяти. Все события, связанные с внешним миром, мне удалось сохранить.
Он намеренно исказил правду о сохранении своей памяти.
По его мнению, Иван не должен знать о наличии инопланетного чипа в голове. По крайней мере, до поры, до времени, как принято говорить в таких случаях.
- Так ты помнишь всё, что происходило с тобой до прибытия в зону «Дэра-717»? И информационная база с прошлым землян – выдумка? Ты даже не пытался её искать?
- Отчего же, пытался, но не нашёл, - сказал Ермаков. – Она надёжно спрятана. Но я постараюсь её отыскать.
- Для чего тебе генератор сейчас?
- Хочу восстановить и твою память.
- Разве такое возможно?
- Думаю, что да, - уверенным тоном ответил Ермаков. – В твоём подсознании прошлые события сохранились. В этом я уверен на сто процентов. Задача состоит в том, чтобы восстановить нарушенную связь с сознанием и перенести в него информацию из подсознания. И я могу решить такую задачу с помощью моего генератора.
- Почему ты уверен, что информация о прошлом сохранилась? Какие у тебя есть основания так утверждать? – потребовал доказательств Иван.
- Если бы это было не так – ты бы сейчас со мной не разговаривал, - улыбнулся Ермаков.
- Не понял.
- А чего тут понимать? При удалении информации из подсознания ты остался бы без разума вообще, превратился в овощ с человеческим лицом.
- Резонно, - согласился Иван. – Только вот захочу ли я вернуть своё прошлое – вот в чём вопрос.
- Ваня, дорогой, - с отцовской теплотой в голосе обратился Ермаков к другу. – Пойми ты, наконец, что во внешнем мире человек обладает неограниченной свободой во всём, включая выбор в питании на свой вкус, а не вынужденное ежедневное высасывание из тюбика пресной жижи. Я уж не говорю о свободе передвижения по всей планете, любви к женщине и прочих прелестях внешней жизни.
- Меня здесь всё устраивает, - упорствовал Иван.
- Устраивает, потому что ты не знаешь о настоящей жизни. Здесь ты раб, а был свободным и независимым человеком. И, между прочим, иначе относился к таким сущностям, как Бьюм и Олк.
- Разве? Как?
- Ты их презирал.
Минут пять они шагали по дорожке в полном молчании.
- Хорошо, я предлагаю тебе взглянуть на себя в прошлом со стороны. Это даст тебе возможность сделать сравнение двух твоих жизней – «до» и «после». Как ты смотришь на такой вариант?
- Ты издеваешься? – не поверил Иван. – Как я смогу посмотреть на себя со стороны?
- Я отыщу информационную базу, и мы вместе сделаем просмотр твоего счастливого прошлого, - заверил Ермаков с улыбкой. – Согласен?
- Считай, что уговорил.
Они вошли в тоннель, где оставили свою «торпеду», сели в неё и умчались на уровень, где располагался жилой сектор.
В эту ночь Ермакову не спалось. Все его мысли вращались вокруг одного вопроса: как добыть картинку минувших событий для просмотра, а затем восстановить память Ивану?
Проворочавшись с боку на бок пару часов, он встал и отправился на поиски таинственного информационного узла.
На этот раз объектом для поиска стала резиденция Бьюма. Она также находилась на верхнем уровне неподалёку от центрального зала.
В отличие от рабочего помещения Олка, вход в резиденцию Бьюма был закрыт.
«Вся информация по узникам зоны находится точно здесь, - подумал Ермаков. – Иначе для чего запирать двери»?
Прожив месяц на базе пришельцев, он по-прежнему продолжал мысленно именовать предметы быта так, как принято их называть во внешнем мире: дверь, кабинет, стол, стул. Эти наименования никак не могли (или не хотели?) выветриться из памяти.
Его обитание в зоне «Дэра-717» можно было сравнить с пребыванием человека, попавшего на подводную лодку, где большая часть предметов и утвари также, как и на базе пришельцев, имели иные наименования.
Несколько минут Ермаков топтался подле обиталища главного инопланетянина, не зная, как поступить дальше.
Совсем неожиданно в ночной тишине послышались чьи-то шаги. Кто-то уверенной поступью двигался в направлении к нему.
Ермаков моментально юркнул в технологическую нишу за массивной каменной колонной и замер. Он сжался, как пружина, готовый в любую секунду вступить в смертельную схватку с ненужным свидетелем, если того потребуют обстоятельства.
Звук шагов затих у двери резиденции.
Ермаков с максимальной осторожностью выглянул из-за колонны. Перед «дверями» остановился Бьюм.
Как успел подметить Ермаков, пришельцы никогда не оглядывались по сторонам и не оборачивались назад, как это обычно делают люди в ночное время, находясь в полном одиночестве. Вероятно, на далёкой родине гуманоидов не существовало угроз тайного преследования злоумышленников и посягательства на чужую жизнь. 
У Бьюма в руках не было никакого предмета, с помощью которого можно было открыть проём.
Ермаков внимательно наблюдал за дальнейшими действиями пришельца. Для него наступил самый подходящий и ответственный момент для раскрытия тайны.
Бьюм издал два кодовых гортанных звука – г-х, и обозначившийся эллипс, чуть приподнявшись над поверхностью, пополз в сторону.
«Какая удача», - обрадовался Ермаков и тут же несколько раз негромко повторил нужные звуки, стараясь скопировать в точности произношение Бьюма.
Отличный музыкальный слух позволял ему без особого труда воспроизвести два этих звука. Звучание получилось пока не идеальным, но после определённой тренировки можно было устранить все шероховатости и довести его до идеала. 
«Только ведь это часть тайны, - продолжил размышлять Ермаков. – Мне обязательно нужно узнать ещё, как запираются необычные «ворота». Вдруг этот красавец издает перед закрытием другие звуки? Как их прослушать, находясь в поле зрения Бьюма? Никак. Похоже, узнать код на закрытие можно лишь находясь внутри этого инопланетного гнезда. Других вариантов не существует. Всё, мне здесь делать больше нечего. Пора на покой. Утро вечера мудренее. И всё же я сегодня молодец – сделал большой шаг вперёд».
Ермаков вышел из-за колонны, и, осмотревшись по сторонам, быстрым шагом направился к лифту.
Через полчаса он заснул крепким сном.      

Глава 15

Ермаков попал в резиденцию Бьюма лишь через неделю. Прежде чем решиться на такой рискованный поступок, ему пришлось по минутам изучать распорядок передвижения главного пришельца. Для этого он чуть ли не по пятам следовал за Бьюмом, контролируя каждый его шаг. Это было очень сложно осуществлять, поскольку существовала ещё и своя работа, которую никто не отменял и которую очень тщательно курировал Олк. Ермакову пришлось разрываться на части и недосыпать по нескольку часов ежедневно.
И вот, наконец, свершилось. Он издал два заветных звука, отточенных в бесконечных тренировках, и без проблем проник в логово Бьюма. Проём, к великой радости, закрылся автоматически. Ермаков затаился в одном из укромных мест, которых оказалось предостаточно в огромном помещении, и стал ждать.
Ермаков всё рассчитал и был готов к любому повороту событий. В случае своего обнаружения он планировал воспользоваться генератором, проверенным в деле. Прибор лежал у него в кармане, настроенный на частоты, позволяющие создать защитную зону вокруг себя и одновременно слушать мысли гуманоидов. Во время слежки за Бьюмом Ермакову удалось определить диапазон вибраций мыслительного процесса пришельца.
Ждать пришлось недолго – Бьюм появился в своей резиденции строго по графику. Его сопровождал Олк. Это было совсем неожиданно, поскольку за всё время наблюдений главный пришелец приходил в резиденцию в единственном числе.
Ермаков напрягся, ожидая «неприятностей». Внутренне чутье подсказывало ему: без них сегодня не обойдётся.
Прошла минута, другая, третья… Двое пришельцев в полном молчании проводили какие-то манипуляции, стоя за пультом.
Наконец, вспыхнул большой экран, на нём побежали сверху вниз какие-то символы, знаки, мелкие рисунки и прочая дребедень в виде непривычных для восприятия завитушек, отдалённо напоминающих земные цифры и буквы.
Одновременно с этим многочисленным и бесконечным потоком символов и завитушек перпендикулярно им от краёв экрана выдвигались кружки, звёздочки и просто светящиеся точки. Они сталкивались с плывущими символами и поглощали их. Момент захвата отражался вспышкой, после чего кружок или звёздочка либо увеличивались в размерах, либо делились пополам.
«Похоже на бомбардировку каких-то частиц и образование новых. Может, так у них отражается процесс получения нового вида материи, а, может, и антиматерии. С ограниченным набором знаний человеку не разобраться. Эта картинка – что тёмный лес для блуждающего путника, - тягостно подумал Ермаков. – Никаких знаний ты, Егор Васильевич, здесь не получишь. Этот факт нужно признать. Пришельцы ушли от нас так далеко, что человечеству потребуется период в несколько столетий, прежде чем оно сможет постичь хотя бы отправные точки в неведомую науку. Никакого диалога между муравьём и человеком быть не может».
Из удручённого состояния Ермакова вывел лёгкий щелчок за ухом. Что-то произошло с чипом, о котором Егор, по правде говоря, стал забывать.
«Неужели эти двое что-то заподозрили? – с тревогой подумал он. – Или успели засечь излучение генератора, и приняли какие-то контрмеры, которые принял на себя мой чип? Что это значит?»
Ермаков напрягся до предела, готовясь к развязке.
«Сколько верёвочке не виться, а конец найдётся, - мелькнула в голове печальная поговорка.
Однако, бежали минуты одна за другой, а в поведении пришельцев не усматривалось никаких признаков насторожённости, они продолжали пялиться на экран своими большими голубыми глазами.
«Как-то странно всё это, - подумал Ермаков. – Допустим, у них нет эмоций и чувство тревоги им чуждо. Но почему они …»
Он не успел закончить предположение, как гуманоиды отступили от экрана, а в его голове послышался диалог:
- Результаты показывают, что наша программа близится к завершению.
- Да, эксперименты Тэка можно считать удачными. Последний образец выведенной им сущности подтверждает, что мы были на правильном пути. Аппарат «Зет-7» зарекомендовал себя с отличной стороны.
- Очередной полуфабрикат загрузили уже?
- Месяц назад по земному исчислению времени его опустили в питательную среду. Сейчас идёт формирование эмбриона. Процесс можно ставить на поток. 
- Значит, методика «Камея-225» подлежит утверждению?
- Несомненно.
- Тэк назвал новую сущность Земдэра.
- Это символично. Обобщённая особь двух планет. Пусть это название остаётся, я не возражаю. Новая версия мутации на основе генетического кода земного человека оказалась более эффективной, чем все предыдущие. Мы лишь изменили короткие длины нуклеотидов для улучшения физических характеристик новой сущности.
Бьюм и Олк вели разговор не менее часа. Всё это время Ермаков слушал их очень внимательно, стараясь запомнить абсолютно всё. Конечно, он понимал из диалога лишь малую часть информации, но то, что было доступно для понимания, шокировали его.
Речь шла о крупномасштабной эволюции человечества на Земле с сокращением численности до трёхсот миллионов.
- Людей на планете останется столько, сколько было в начале исчисления новой эры. Но это будут земные особи с поразительными физическими характеристиками и высоким разумом, - заявил один из пришельцев.
Кому принадлежали эти слова – Бьюму или Олку, – определить было невозможно. Голоса в голове Ермакова не имели ни тембра, ни тона, ни интонации.
- Ты оповестил Глэка о предстоящем окончании эксперимента?
- Нет.
- Почему?
- Глэк сейчас находится на базовой станции Долория Кэро с инспекторской проверкой. В ближайшее время прибудет на Землю.
- Как ты решил поступить с теми землянами, которые участвовали в эксперименте?
- Как всегда. Переведу в разряд расходного биоматериала. Часть из них направим на изготовление питательной среды в «Альфа-1», а пару экземпляров передам плотоядным братьям. Пусть полакомятся. Они выработали свой ресурс и больше не нужны. У них все показатели интеллекта опустились ниже допустимого значения.
- Это результат экспериментов большеголовых коллег?
- Да, они перестарались с отбором активных частиц серого вещества землян. 
- Может быть, стоит использовать капсулу разума для подзарядки? Добавить им знаний из нижней сферы?
- Это слишком расточительно и нецелесообразно. Запасов элемента «Вселениум» хватает лишь на поддержание технологических процессов в космолётах. Капсула разума меня интересует сейчас меньше всего.
- Когда прибудет следующая партия этого элемента? Капсула разума может потребоваться моей группе в любой момент. Сжатое пространство зоны «Дэра-717» губительно влияет на интеллект землян. Ты знаешь, что их организм не приспособлен к длительному пребыванию здесь.
- Численность учёных России приближается к полумиллиону. Этого вполне достаточно, что выбрать из них самых талантливых и привлечь для работы в зоне «Дэра-717». К тому же все они подвергаются стерилизации в твоей лаборатории. А это, как тебе известно, удлиняет их разумный ресурс почти на треть. Кстати, где ты хранишь информацию о прошлой жизни землян?
- В блоке Д-И-З, а что?
- Меня заинтересовали три последние особи, которым удалось преодолеть узел «Брета-555» и пробраться в центр зоны «Дэра-717».
Услышав последнее сообщение, Ермаков напряг слух, чтобы не пропустить ни одного слова. Речь шла, несомненно, о Корчёмкине, Шишкине и о нём самом.
- Чем они тебя заинтересовали?
- Им удаётся более ускоренными темпами продвигаться вперёд в отличие от остальных особей.
- Не вижу никакой странности. Они пребывают в искривлённом пространстве чуть больше месяца по земному исчислению. У них свежий разум, чистое сознание, истощение организма на отметке «купо-1» по шкале «интро».
- И всё-таки, я бы хотел заглянуть в блок Д-И-З.
- Заходи, всегда готов исполнить твой запрос.
- Когда это лучше сделать?
- Завтра, после снятия параметров у Земдэры.
- Хорошо.
- Когда потребуется капсула разума?
- Два эмбриона уже созрели для загрузки первоначальных знаний.
- Хорошо, возьми усовершенствованный экземпляр.
- Тот, которым хотели завладеть похитители, изъяв у большеголовых братьев?
- Да, тот самый, что был в руках одной из земных особей.
- Он не нарушил его работоспособность?
- Нет, капсула исправна. Ресурс «Вселениума» в ней находится на максимальном уровне. Можешь взять прямо сейчас.
- Где она?
- В хранилище Сэн-за-кин.
Олк повернулся лицом в сторону Ермакова, который в последний момент успел спрятать голову за сооружением.
Послышались приближающиеся шаги пришельца. Ермаков замер и, как ему показалось, перестал дышать.
«Это конец, - подумал Ермаков, инстинктивно сжимая в руке генератор. – Уложить сразу обоих у меня не получится – не успею по времени. Придётся схлестнуться в поединке с Бьюмом».
Олк остановился в шаге от Ермакова.
Хранилище Сэн-за-кин, как назвал его Бьюм, оказалось тем самым овальным сооружением, за которым схоронился Ермаков. С гуманоидом его разделяли каких-то полметра пространства. Если бы Олк обронил что-нибудь нечаянно и наклонился, чтобы поднять, он непременно уткнулся бы носом прямо в ботинок Ермакова. И тогда…
Что произошло бы тогда – осталось лишь в воспалённом воображении. Олк не спеша извлёк из ячейки капсулу и направился назад.
Ермаков с облегчением выдохнул. Сейчас он оказался в таком же положении, как герой-разведчик из позабытого кинофильма, который проник в штаб фашистов, а потом спрятался за шторой, когда в кабинет вошли немецкие офицеры.
- Что-то я давно не встречал Мэтлин, - послышалось в голове обращение Олка к Бьюму. – Где она, чем занимается?
- Мэтлин решила трансформироваться в земную женщину.
- Вот как! Она получила разрешение от Глэка?
- Да. В последний его визит на «Дэру-717» Мэтлин изложила ему свою программу, и он одобрил.
- Она решила воспроизвести потомство от землянина?
- Ты же знаешь, что женщинам-астронавтам планеты Дэра не воспрещается временное трансформирование в научных целях.
- Да, знаю. Но вхождение в связь с инопланетными особями мужского рода – явление очень редкое среди женщин-астронавтов. Нужен веский аргумент.
- Значит, она его нашла, - коротко ответил Бьюм.
Хотя голубоглазые пришельцы не обладали эмоциями, но Ермакову в ответе Бьюма показалось, что он уловил нотки ревности.
На этом разговор закончился. Олк удалился из помещения. В скором времени, погасив экран, ушёл и Бьюм.
В резиденции Ермаков остался один.
Он вышел из укрытия, остановился на том месте, где пару минут находился Бьюм.
«Так, Егор Васильевич, - начал Ермаков мысленный разговор с самим собой, уставившись взглядом в тёмный экран. – Информации ты получил сегодня вагон и маленькую тележку. Вагон пусть движется дальше, а вот тележку следует разгрузить прямо сейчас».
Он тут же выделил для себя главные вопросы, к решению которых нужно приступить без промедления. По военной привычке сформулировал мероприятия.
Первое. Исполнить роль «разведчика» ещё раз. Завтра до прихода Олка нужно проникнуть в его кабинет и затаиться в таком месте, откуда будет виден весь процесс вхождения в программу блока Д-И-З.
Второе. Уточнить список землян, подлежащих ликвидации. Наметить план их спасения.
Третье. Восстановить память Ивану Шишкину. Рассказать ему обо всём, что услышал.
Четвёртое. Собрать все сведения о капсуле разума.
Пятое. Найти способ сближения с Мэтлин.
Мысленно повторив все пять пунктов, Ермаков издал кодовые гортанные звуки. Выделившийся эллипс послушно обнажил проём, Егор покинул резиденцию и заспешил в лабораторию, где его ждали неотложные дела.   

Глава 16

Щелчок за ухом Ермакова в резиденции Бьюма оказался не случайным. В первую же ночь после подслушивания диалога пришельцев дремавший долгое время его имплантат напомнил о своём существовании. Что явилось причиной активации чипа – оставалось загадкой.
Ермаков, как и много лет назад, увидел информационный сон. Перед глазами отчётливо поплыли все символы, знаки, и завитушки, которые ему довелось увидеть в резиденции пришельца. Только на этот раз он осознавал их смысл и предназначение.
Проснувшись утром, Ермаков сразу понял, что получил сведения об устройстве и принципе действия капсулы разума. Кто-то невидимый словно прочитал его тревожные мысли и поспешил на помощь.
«Вероятно, мой чип отреагировал на какой-то ключевой сигнал в кабинете Бьюма и немедленно приступил к выдаче необходимой порции информации, - предположил он.
Как понял Ермаков, капсула разума представляла из себя аппарат, действующий по принципу «чёрной дыры» - области пространства-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть её не могут никакие объекты.
Загадочная капсула принимала информационные волны вселенского разума и «спрессовывала» их до создания микрочастиц. При необходимости извлечения информации обладатель капсулы запускал механизм образования античастиц, которые выталкивали микрочастицы из капсулы в форме пучка, превращая их в волны, воспринимаемые органами чувств человека.
Голубоглазым пришельцам и большеголовым гуманоидам такой аппарат был не нужен – они воспринимали вселенскую информацию напрямую в сознание, минуя передаточное звено в виде пяти органов чувств, как это осуществляется у человека.
«Аппарат бесценной значимости для земной науки, - отметил Ермаков. – Я должен завладеть капсулой разума любой ценой и вернуться с ней во внешний мир. Это мой долг, как жителя планеты Земля. Только при такой раскладке экспедицию в «преисподнюю» можно считать завершённой.
Эти мысли в последствии стали для него своеобразной клятвой перед самим собой.
Через неделю он вновь пригласил Ивана на прогулку. К этому времени удалось побывать в кабинете Олка дважды: один раз в присутствии Бьюма, который явился к коллеге для просмотра прошлых «дел» отважной троицы, и второй – уже в одиночку. Второе посещение было что-то вроде закрепления навыков по вхождению в информационный блок памяти земных сотрудников зоны «Дэра-717».
У него всё прошло без сучков и задоринок. Он просмотрел все события, которые были удалены из памяти. От рождения и до прибытия на базу. С любопытством заглянул и в своё прошлое.
Это было неописуемое зрелище. Ермаков увидел о себе даже такие факты, о существовании которых и не предполагал. Более того, перед ним обнажилась вторая жизнь Корчёмкина, скрываемая во внешнем мире от посторонних глаз. Просмотрев её, Иван с отвращением поморщился. Его друг впервые предстал перед ним в негативном обличье.
- Ты готов выслушать своё прошлое? – начал Ермаков свой разговор с вопроса к Ивану. – Не передумал?
- Тебе удалось проникнуть в информационную базу? Ты нашёл её? – с оживлением поинтересовался Иван.
- Как это ни странно звучит, но мне её показал сам Бьюм. Правда он об этом пока ещё не знает, - усмехнулся Ермаков.
- Рассказывай.
И Ермаков рассказал Шишкину всю его прошлую жизнь, не утаив никаких деталей.
Иван очень долго молчал, переваривая в голове информацию, которая его, вероятно, просто шокировала. Потом сказал:
- Уши человека никогда не заменят ему глаз. Я хочу сам посмотреть свою прошлую жизнь.
- Нет проблем. Я обязательно устрою для тебя сеанс просмотра. Но прежде я должен рассказать тебе и о том, что невольным образом подслушал.
- Ты хочешь убедить меня, что все гуманоиды – негодяи?
- За всех представителей иноземных цивилизаций ответить не берусь, но те, которые окружают нас в зоне «Дэра-717» - отнюдь не паиньки-мальчики.
- Ну, что ж, валяй, Егор Васильевич, заполняй мой чистый разум негативом, - с неохотой согласился Иван, впервые назвав Ермакова по имени-отчеству и как-то по-особенному заглянул ему в глаза.
Они успели сделать несколько кругов по аллеям «райского уголка», когда Ермаков закончил свой печальный рассказ.
- Да-а, кто бы мог подумать, что мы, представители землян, собственными руками и недоразвитыми мозгами помогаем этим чудовищам уничтожить себя и всех своих сородичей!
- Уж не появилась ли у тебя мысль организовать восстание? – улыбнулся Ермаков.
– А что? – заявил Иван, не уловив иронии в словах Ермакова. – Организовать тайный просмотр прошлого, создать комитет сопротивления, потребовать у Бьюма восстановления памяти.
- А дальше что?
- Дальше? – задумался Иван. – Искать пути возвращения во внешний мир.
- Наивный ты, Иван Шишкин, - сказал Ермаков. – Тягаться с пришельцами – что пытаться пройти через охваченный пламенем тоннель. Трагический исход обеспечен заранее.
- Что ты предлагаешь? Сидеть и смиренно ждать своей кончины?
- Сородичей в зоне «Дэра-717» нам с тобой не спасти. Это неоспоримый факт. А вот вырваться отсюда с тобой вдвоём – кой-какой шанс у нас имеется.
- А Корчёмкин? – удивился Иван. – Ты хочешь оставить его здесь? Бросить друга на растерзание этой своры?
- Он был нашим другом, - с сожалением констатировал Ермаков, сделав ударение на втором слове.
- Почему был?
- Потому что Корчёмкин Михаил Петрович жил двойной жизнью. Он даже здесь, находясь ещё в полном здравии, вынашивал план перехода на сторону пришельцев. Он боялся своей гибели и готов был сдать нас с тобой со всеми потрохами.
- Вот даже как? – удивился Иван. – Тогда ты прав: с трусами нам не по пути.
- Конечно, если бы у меня появилась возможность выбраться отсюда без потерь - я бы, несомненно, прихватил нашего бывшего друга и переправил назад во внешний мир. Пусть бы его до конца своих дней мучила совесть.
- Скажи, Егор Васильевич, у меня есть надежда на восстановление памяти? – спросил Иван.
- Надежда умирает последней – так принято говорить у нас во внешнем мире, когда существует минимальный шанс на выход из безнадёжной ситуации. У тебя такой шанс есть, - убеждённо проговорил Ермаков.
- Тебе удалось узнать, как это сделать?
- В предыдущий раз я тебе говорил: вернуть память можно, восстановив нарушенную связь подсознания с сознанием. Или ты запамятовал?
- Вовсе нет, просто мне показалось, что ты блефуешь ради моего согласия стать твоим помощником.
- Я не блефовал и не делаю этого сейчас, - заявил Ермаков. – Просто я не могу дать стопроцентной гарантии успеха. Генератор – это всего лишь машина, придуманная мною. Она может испускать пучки волн различных частот. Однако, мне не известен механизм восстановления нарушенной связи, и я делаю лишь свои предположения.
- Всё ясно, - хмуро пробубнил Иван и отвернулся.
- Что тебе ясно? – Ермаков схватил друга за плечо, повернул к себе лицом.
- То, что не стать мне снова полноценным человеком.
- Не смей так заявлять раньше времени, слышишь?! – повышенным голосом проговорил Ермаков. – Прежний Иван Шишкин был смелым и несгибаемым мужиком. Он никогда не пасовал перед трудностями, всегда верил мне, как себе, и я отвечал ему тем же.
- Вот я и хочу стать прежним.
- Если не сработает первый вариант, у меня есть два запасных.
- Правда? – обрадовался Иван. – Не обманываешь?
- Мы никогда не обманывали друг друга.
- Извини, Егор Васильевич, вырвалось нечаянно.
- В распоряжении Олка есть приплюснутая сфера наподобие летательного аппарата. В ней проводится так называемая «стерилизация», - сообщил Ермаков. – Я был там некоторое время в сознании и хорошо помню, как всё происходило.
- То есть, если в неё поместить человека с удалённой памятью, можно запустить обратный механизм? – догадался Иван о предположении Ермакова.
- Догадливый, - улыбнулся Ермаков. - Но это всего лишь предположение, которое можно подтвердить только экспериментальным путём.
- Я согласен на эксперимент.
- Ты-то согласен, теперь у меня в этом нет никакого сомнения. Но для проведения эксперимента остаётся маленькая деталь: отыскать эту сферу и научиться пользоваться имеющимся там оборудованием.
- Да, совсем ничтожная деталь, - усмехнулся Иван впервые за обе встречи.
- А я смотрю, ты потихоньку начинаешь оживать, - не без удовольствия заметил Ермаков. – Появляются первые признаки прежнего Ивана.
- Это какие же?
- Решительность, целеустремлённость, а главное, что я ценил в тебе прежнем, - ирония и самокритика.
Иван смутился от похвалы и, стараясь скрыть своё чувство, спросил:
- А третий вариант?
- Третий вариант существует, но для его реализации может потребоваться очень много времени. Я даже не знаю сам – несколько месяцев, полгода, год, а то и больше.
- Что за вариант такой, когда нет даже ориентировочного срока? Это похоже на мираж, несбыточную мечту, - недовольно пробурчал Иван.
Ермаков собрался уже рассказать об своём имплантате, который можно было временно изъять у себя и разместить за ухом Ивана, как вдруг услышал тихий щелчок за ухом, и сразу передумал. Ему показалось, что это прозвучал некий знак запрета.
Наступила пауза замешательства.
- Ты не хочешь мне о нём сообщать?
- Почему же? У меня отныне нет от тебя секретов.
- Тогда чего замолчал? Неприемлемо для моего ограниченного понимания, да?
- Этот вариант очень сложен как для понимания, так и для воплощения.
- Не хочешь – не говори, - обиделся Иван.
- Этот вариант связан с похищением капсулы разума, получения дополнительных знаний и изобретением нового прибора, взамен генератора, - уклончиво ответил Ермаков витиеватым объяснением.
- Что за капсула разума? Ты не говорил мне о ней.
- Однажды мы её уже похищали и успели подержать в руках, - на лице Ермакова мелькнула горькая усмешка. – Только у нас её изъяли.
- Тогда это тухлый вариант, - сделал заключение Иван.
- Может быть и так. Будем надеяться, что сработает один из первых двух, и третий не понадобится. Только вот капсулой разума мы с тобой обязаны завладеть при любой раскладке событий. Получить доступ к вселенским знаниям – главная цель нашей экспедиции.
- И эта капсула позволяет расширить кругозор знаний человека?
- Не то слово. Она перевернёт все представления человечества о мироустройстве, опровергнет много законов, которыми пользуются в своей деятельности земные учёные.
- Почему?
- Потому что принятые законы либо искажают действительность, либо имеют в своей основе ложный фундамент.
- Понятно. Заводят учёных в тупик и не позволяют науке двигаться вперёд.
- Совершенно верно. Если мы преподнесём капсулу разума Академии наук – это будет большой скачок в разрешении многих гипотез и парадоксов! – с горячностью проговорил Ермаков.
- Тогда это действительно дорогой подарок для человечества, за который стоит побороться даже ценой собственной жизни, - сказал Иван, разделяя взволнованность друга.
- А вот жизнь нужно, во что бы то ни стало, постараться сохранить. Не для того мы с тобой, Ваня, направлялись в преисподнюю, чтобы остаться в ней навсегда. Во исполнения долга перед страной мы должны быть осторожными, хитрыми и изворотливыми.
- Полностью согласен с тобой, Егор Васильевич. С этого момента я готов стать твоим преданным помощником, - клятвенно заверил Иван Ермакова.
- Спасибо, Ваня, за доверие, - Ермаков крепко пожал руку друга.

Глава 17

Генератор не оправдал возложенных на него надежд.
На восстановление памяти Ивана ушло три месяца. Пришлось хорошо потрудиться, чтобы отыскать хорошо замаскированную лабораторию по стерилизации сознания, проникнуть в неё незамеченными, а затем ещё научиться пользоваться незнакомым оборудованием.
Выполнение задачи Ермакову облегчила Мэтлин.
За необыкновенное рвение в работе и исключительную преданность делу Ермаков нежданно-негаданно был продвинут Олком по «служебной лестнице» - стал исполнять некоторые его поручения, посещая иногда те места, которые раньше посетить было просто невозможно. Дело в том, что «основное производство» - громадный цех по выращивание мутантов, имело непрерывный цикл и находилось под круглосуточным контролем большеголовых гуманоидов. Несколько раз в сутки двое из них являлись в кабинет Олка для получения каких-то препаратов в ампулах. По неизвестной причине эти курьерские обязанности Олк возложил на Ермакова, хотя ему было доподлинно известно, что специалистов из числа землян туда не допускали. Возможно, из опасений нарушения психики со стороны людей. Нормальный человек не в состоянии созерцать около сотни уродливых эмбрионов и уже взрослых особей с человеческими лицами и разумом, барахтающихся в больших прозрачных ёмкостях, заполненных зеленоватой слизью под самую крышку.
- А как же мои исследования? – спросил Ермаков, изобразив на лице озабоченность, хотя вся его душа ликовала от радости. Ещё бы! Теперь он мог свободно передвигаться по территории базы на всех уровнях, отыскивая заветную лабораторию и не вызывая у гуманоидов никаких подозрений.
Однажды, выполняя очередное поручение Олка, он нос к носу столкнулся с Мэтлин. Жгучая брюнетка вышла из помещения в тот момент, когда Ермаков проходил мимо.
- От неожиданности у него непроизвольно выскочили из уст слова приветствия, словно он находился в одном из государственных учреждений внешнего мира:
- Здравствуйте, госпожа …
Ермаков чуть было не назвал её по имени, но вовремя опомнился: ведь он по существующему представлению гуманоидов не мог знать её имени.
Мэтлин улыбнулась в ответ, и, как показалось Ермакову, совсем не той искусственной улыбкой, которую он запомнил на её лице в помещении, лёжа на столе обнажённым. Сейчас её улыбка была естественной, можно сказать, земной.
- Здравствуйте, - ответила она настоящим человеческим голосом, обнажив ровные белоснежные зубы. Ответ женщины ошеломил Ермакова. Он не поверил собственным ушам.
«Уж не галлюцинации ли появились у меня?» - мелькнула в голове тревожная мысль. Его глаза непроизвольно закрылись на миг и тут же открылись. Улыбающаяся красотка Мэтлин продолжала стоять перед ним.
- Трудно поверить в то, что видишь и слышишь? – спросила она, будто прочитав его мысли.
- Да, вы поразили меня свои неожиданным появлением, - выдавил из себя Ермаков взволнованно.
- У тебя отличная память на лица, - сказала она. – Увидеть меня однажды в состоянии запредельно низкого уровня сознания, а затем вспомнить мой облик – случай запредельного порядка.
- Такую красавицу, как вы, просто невозможно забыть. Никакая стерилизация не в состоянии удалить из моей памяти такой яркий фрагмент, - блеснул своим красноречием Ермаков. – И куда направляется прекрасная фея? Не могу ли я её проводить?
- Я иду на встречу с Бьюмом, - ответила Мэтлин. – Один раз после трёх спектральных циклов мне предписано являться к нему на доклад.
- Не буду задавать вопросов, поскольку землянину всё равно ничего не понять, о чём вы сейчас сообщили. Недостаточно знаний. Скажу лишь, что нам по пути. Я направляюсь к Олку доложить о выполненном поручении.
При упоминании Олка губы Мэтлин, как показалось Ермакову, слегка дрогнули. Чем это могло быть вызвано, он решил выяснить непременно. Для реализации плана побега ему была важна любая деталь во взаимоотношениях гуманоидов.
- Вы служите теперь порученцем у Олка, я знаю, - сообщила Мэтлин. – Раньше этим занимались Зи и Ку.
- Где же они теперь?
- Олк откомандировал их на базовую станцию Долория Кэро.
- Где она находится? – поинтересовался Ермаков.
- Ты хорошо знаешь карту звёздного неба?
- Нет.
- Тогда и не стоит тебе объяснять.
- Я спросил в том смысле, что она из себя представляет: это летающий объект или сооружение на планете, как «Дэра-717» на Земле?
- Станция Долория Кэро – большой космический корабль, на котором проводится адаптация особей, созданных в зоне «Дэра-717», к условиям проживания на разных планетах созвездия Глома.
- Как интересно! – подлил масла в огонь Ермаков, понуждая Мэтлин продолжить рассказ. – А для чего нужны земные мутанты на других планетах?
- В созвездии Глома есть несколько звёздных систем с неосвоенными планетами. Большая часть из них имеет схожие параметры с планетой Земля.
- «Дэра-717» поставляет созданных здесь особей для освоения этих планет? – высказал свою догадку Ермаков.
- Да, но об этом в следующий раз, - сказала Мэтлин, одарив собеседника в очередной раз обворожительной улыбкой, направившись к стоящей неподалёку «торпеде».
«Торпеда» являлась одним из транспортных средств быстрого передвижения гуманоидов по разветвлённой сети тоннелей и имела созвучное наименование – «тамета».
- Вы предоставляете мне надежду на скорую встречу с вами? – спросил Ермаков, провожая неземную женщину взглядом. – Когда это произойдёт?
Его вопрос повис в воздухе. Мэтлин даже не повернулась к нему, а села в «тамету» и умчалась на доклад к Бьюму. 
«Странное дело, - отметил про себя Ермаков. – С какой стати она позволила себе пообщаться со мной? И разговор вела нормальным человеческим языком, а не вбрасыванием мыслей в голову. Кто я такой для неё? Обычная земная особь, с которой любой гуманоид может поступить так, как взбредёт ему в голову. А тут – элитная раса, и такой неожиданный поворот! Что-то здесь не так. Но что же?»
Он зашёл в лифт и отправился на уровень, где располагалась его лаборатория. Его тоже ждали неотложные дела. Исследовательскую работу Олк не отменял.
Встреча с Мэтлин произошла уже на следующий день. Они снова встретились на том же самом месте в тот же самый час.
«Прямо, как в песне», - усмехнулся про себя Ермаков.
После радостного приветствия и обмена любезностями, Ермаков хотел побеседовать с ней, как в прошлый раз, но диалога не состоялось. Мэтлин с улыбкой на лице неожиданно произнесла:
- Жди меня в секторе отдыха после ужина.
И укатила, не оглянувшись, как днём ранее.
«Надо же, - крякнул от удовольствия Ермаков. – Скажи я кому-нибудь годом раньше, что в скором времени инопланетянка назначит мне свидание – посчитали бы сумасшедшим».
После ужина он, не теряя ни минуты, отправился в райский уголок.  К его удивлению, Мэтлин уже была там.
- Твоё любимое место, не так ли? – спросила она, сделав круговое движение головой.
Райский уголок не являлся для Ермакова любимым местом, его можно было назвать, скорее всего, местом тайных переговоров. Однако и на этот раз он решил подыграть женщине, сказал восторженно:
- Да, это прекрасный угол, здесь моя душа отдыхает от всех забот. Но, позвольте спросить, откуда вам известно, что я люблю посещать этот живописный ландшафт?
- Мне известно о тебе больше, чем ты думаешь, Егор Ермаков, - сказала она с непривычным для слуха нажимом. – Гораздо больше.
- Вот как! – воскликнул Ермаков и почувствовал, как похолодело в груди. Он быстро взял себя в руки, как это делал не раз во время критических ситуаций, и с напускной беспечностью в голосе продолжил:
- Впрочем, чему тут удивляться, если моё прошлое находится в вашем распоряжении. Вы, как я полагаю, прежде чем явиться сюда, достали из хранилища мою земную жизнь и просмотрели её от момента рождения до последней минуты перед стерилизацией. Не так ли? – Ермаков впился взглядом в лицо смуглянки, пытаясь определить по мимике подтверждение своих слов.
- Нет, я этого не делала, - сказала Мэтлин. – Мне не нужно заглядывать в информационную базу, чтобы узнать о твоей жизни во внешнем мире. О своём прошлом ты мне сейчас сам расскажешь.
«Вот и всё, Егор Васильевич, ты доехал до конечной станции, и стоящая перед тобой дама-кондуктор вежливо просит тебя на выход», - невесело пошутил он мысленно над собой.
- Если вы вернёте мне память – я готов дать любые комментарии при просмотре видеоматериала о моей прошлой жизни, - отреагировал Ермаков бодрым голосом на заявление женщины.
- Твоя память осталась при тебе благодаря моему молчанию, - сделала ошеломляющее заявление Мэтлин.
- Это уже чрезмерно интересно, мадам. Не могли бы прояснить кой-какие подробности? – с вызовом спросил Ермаков.
- Могу. С этой целью я и пригласила тебя в этот тихий уголок, чтобы пообщаться без посторонних глаз, - на лице Мэтлин отражалось превосходство.
Ермакову никак не хотелось открытым текстом признать свое разоблачение, его мозг противился до последнего сделать такой шаг, искал малейшую зацепку для того, чтобы выиграть поединок.
- Готов выслушать ваши фантазии, - вымолвил он обречённо после длительной паузы.
- Я никогда бы не догадалась, что ты обладаешь способностью к самовосстановлению информации о внешнем мире, если бы не этот предмет, - Мэтлин шагнула к Егору и безошибочно точно нажала пальцем в том месте, где располагался его имплантат. – Его я лично поставила одному юноше много лет назад.
«Вот из-за таких подобных мелочей, наверно, и происходит разоблачение самых опытных разведчиков», - неожиданно выплыла совершенно ненужная в данный момент мысль.
- Да, ты права. Эта штуковина сохранила во мне связь с внешним миром, - признался Ермаков, перейдя на «ты». – Благодаря твоему творению я продолжаю выполнять поставленную перед собой задачу.
- Задачу? В чём она заключается?
- Получить знания о реальности мироздания, чтобы избавить нашу науку от ложных представлений о нём.
- Это благородная задача для представителя земной цивилизации, - проговорила Мэтлин с одобрением. – Я преследовала именно такую цель, когда устанавливала в твою плоть миниатюрную капсулу разума.
- Ты хотела сделать из меня вестника научной истины? – спросил Ермаков с усмешкой.
- Да, именно так. Программа моего прибора была составлена на полный цикл твоей жизни на Земле, с учётом прогнозирования результатов развития земной науки.
- И что, прогноз достижений наших учёных не оправдался? Программа прибора дала сбой?
- Нет, в связи с отставанием твоего уровня знаний от прогнозируемого, произошла автоматическая блокировка программы на неопределённый период.
- Теперь понятно, почему прекратились информационные сновидения, - сказал Ермаков. – Но они совсем недавно возобновились.
- Я провела перепрограммирование имплантата с поправкой на существующий уровень знаний, - сообщила Мэтлин.
- В то время, когда я лежал голый на столе? – язвительно ввернул Ермаков.
Мэтлин проигнорировала подковырку и продолжила невозмутимым голосом:
- Наличие инородного тела было обнаружено в твоей плоти во время проведения стерилизации. По инструкции мне предписано сообщать обо всех отклонениях, обнаруженных во время сеанса.
- Но ты не сделала этого, - опередив женщину, высказался Ермаков. – Почему?
- По нескольким причинам…
- Одна из которых – неприязнь к Бьюму? Или Олку?
- К обоим. Хотя мы трое являемся представителями одной звёздной системы, однако прибыли в зону «Дэра-717» с разных планет. Обитатели планеты Дэра считаются жестокой расой, они утратили эмоции много тысячелетий назад, отстаивая лидерство в созвездии.
- А раса, к которой принадлежишь ты, – не такая? Она способна к душевным переживаниям?
- Пока – да. Но по принятому закону нашей звёздной системы все расы должны постепенно избавляться от эмоций, - с сожалением отметила Мэтлин.
- Это почему же? – удивился Ермаков.
- Эмоции мешают развитию цивилизации и продвижению вперёд. Правители наших планет считают, что жалость и переживания не приемлемы для достижения победы над соперником.
- Поня-ятно, - протянул Ермаков. – Ну, а другая причина?
- Другая причина заключается в самом имплантате, - не задумываясь, ответила Мэтлин.
- Это как?
- Когда я впервые попала на вашу планету – она мне очень понравилась. Единственное, что меня огорчило в тот момент – это низкий уровень развития. Тогда я прилетала с познавательной целью и была поражена искажённому представлению людей об устройстве мира. У меня появилось сильное желание помочь человечеству в развитии, привести земную науку к правильному пониманию процессов во вселенной.
- И ты решила наделить одну из разумных особей земли информационным источником, - подвёл итог Ермаков под словами Мэрлин. – Только непонятно: для чего наделять знаниями необразованного юношу, когда можно было вживить свой чип в голову уже маститого учёного?
- Консервативное мышление изменить невозможно, его можно лишь удалить. Но такой путь нецелесообразен, поскольку жизненный цикл такого учёного приближается к завершению.
- Теперь понятно, почему в зоне «Дэра-717» проводится стерилизация землян, - проговорил Ермаков. – Скажи, а что означает индекс «717»?
- Дата основания зоны на Земле. 717 год новой эры по земному летоисчислению, - сообщила Мэтлин.
- А у вас как исчисляется время? – поинтересовался Ермаков.
- Это долго объяснять, - отмахнулась Мэтлин. – У нашей цивилизации понятие времени совершенно другое. Это не скалярная величина, как считают земляне. Время – это вектор, который постоянно меняет своё направление. В наших исчислениях не существует понятия года, месяца, суток, как у вас.
- Как же вы тогда производите измерение величин развития? К примеру, как определяется возраст живых организмов?
- Все измерения в нашей звёздной системе проводятся в циклах. В двух словах мне этого тебе не объяснить. Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, - предложила Мэтлин. – Сейчас у нас есть дела более важные.
- Согласен. Излагай, что хотела сообщить ещё.
- Когда я обнаружила у тебя свой имплантат, я поняла, что память к тебе непременно вернётся и решила понаблюдать за твоими действиями.
- Всё это время ты шпионила за мной? – поразился Ермаков.
- Я ввела в имплантат дополнительную функцию определения координат передвижения.
- Бьюм или Олк знают об этом?
- Нет.
- Для чего ты решила отслеживать моё передвижение?
- Я поняла, что, сохранив память, ты не отступишься от поставленной перед собой целью. Мне захотелось оградить тебя от необдуманных поступков, которые могут погубить твой план.
- Что тебе известно о моём плане?
- Ты хочешь возвратиться во внешний мир вместе со своим коллегой, которому необходимо вернуть память. Я отследила ваши встречи, а также твои проникновения в рабочие блоки Бьюма и Олка.
- Верно, было такое, - не стал отрицать Ермаков. – И ты, безусловно, догадалась, с какой целью я пытаюсь завязать с тобой контакт?
- Конечно. Тебе нужно отыскать лабораторию по стерилизации и поместить туда своего друга. Но я заранее знаю, что тебе не удастся осуществить регенеративный процесс без моей помощи.
- Вот как? И почему?
- Как вы говорите, когда не хотите отвечать по сути вопроса? – улыбнулась Мэтлин. – По кочану?
- Хм, я смотрю, ты неплохо владеешь языком землян, - рассмеялся Ермаков.
- Изучение мышления твоих сородичей – моя основная миссия на вашей планете.
- И как тебе оно, наше мышление? Понравилось?
- В нём много благородных устремлений. Многообразие чувств и эмоций поражает меня. Особенно я восторгаюсь чувством любви между женщиной и мужчиной. Удивительно трепетное состояние!
- Что тебе мешает остаться на Земле и жить среди людей? С твоими познаниями мироустройства ты можешь стать очень уважаемой персоной. Выберешь красивого мужчину и выйдешь замуж.
- О-о! Это слишком сложный вопрос, на который я не смогу ответить тебе одной фразой, - растроганным голосом произнесла Мэтлин.
- У тебя есть родители, муж, дети? – допытывался Ермаков.
- Семейные отношения у нас не существуют.
- А как же решается вопрос с продолжением рода? Неужели и детей не производите на свет?
- Мужчины и женщины нашей звёздной системы не заводят детей самостоятельно. Воспроизводством жителей планеты и животного мира, а также контролем за их численностью занимается высший совет небесных тел.
- Это получается, все дети на вашей планете – сироты? – усмехнулся Ермаков. – Из какого же материала их создают?
- Мужчины и женщины зрелого возраста обязаны сдавать свой биоматериал в фонд планеты. Таков закон.
- Бог ты мой! – воскликнул Ермаков. – Высокоразвитая раса и какие дикие законы!
- Почему? – удивилась Мэтлин. – Всё в нашей системе упорядочено и логично. Создаваемое поколение находится в равных условиях и с равными правами. Нет ни бедных, ни богатых, ни больных, ни обездоленных, ни недоразвитых. Программа познания мира закладывается в мозг эмбриона под строгим контролем.
- Это душа что ли?
- По земным понятиям – да, душа, о которой земляне не знают пока ничего.
- Почему пока? Когда же им суждено узнать о ней?
- Когда прозреет их разум, и они вплотную подойдут к пониманию полевых и энергетических субстанций, - Мэтлин укоризненно посмотрела на Ермакова.
- Всё, больше не буду ничего выспрашивать, - положив руку на сердце и качнув головой, произнёс Ермаков. – Скажи, как мне поместить Ивана в твою лабораторию?
Мэтлин улыбнулась в ответ и заговорила вновь:
- Я приняла решение трансформироваться в земную женщину и выносить ребёнка. Для этого мне понадобится биологический материал земного мужчины.
- Ты хочешь сказать… - поперхнулся Ермаков от мелькнувшей в голове догадки.
- Да, ты правильно догадался: я выбрала тебя для этой цели. Ты самый подходящий экземпляр для моего будущего ребёнка. Но мне нужен не просто биоматериал идеального мужчины, - Мэтлин сделала паузу и изучающим взглядом уставилась на своего избранника.
- Чего ещё тебе не хватает для полного счастья? – съязвил Ермаков, почувствовав в себе участившееся вдруг биение сердца.
- Я хочу, чтобы зачатие ребёнка происходило, как у земной женщины – с любовью и страстью. Только в этом случае, по моим расчётам, плод будет высококачественным. 
«Какое кощунство давать такую оценку собственному ребёнку», - подумал Ермаков и хотел уже высказать вслух своё недовольство, как его опередила Мэтлин, добавив к уже сказанному:
- Я понимаю твои чувства, но ребёнок внеземного происхождения обязан пройти тест на соответствие определённым параметрам.
- Иначе – что?
- Иначе он не сможет проживать на моей планете, - закончила Мэтлин.
- Если я откажусь?
- Тогда тебе не удастся осуществить свой план. Твой друг Иван так и останется непомнящим своего прошлого.
- Это шантаж? – со злостью спросил Ермаков.
- Вовсе нет. У меня не будет возможности официально допустить тебя в лабораторию.
- Вон оно что! – моментально расплылся в широкой улыбке Ермаков. – Тогда я согласен при встречном условии.
- Каком?
  - Если мой ребёнок не пройдёт тестирование – ты отдашь его мне.
- Я согласна, - расцвела Мэтлин. – Только я с уверенностью могу заявить: у меня родится высококачественный ребёнок.
В скором времени Мэрлин закончила процесс трансформирования, и Ермаков вполне официально отправился в лабораторию знойной смуглянки…      

Глава 18     

В строгой тайне от всех обитателей зоны «Дэра-717» Ермакову удалось провести регенеративный сеанс Ивану Шишкину. Память друга восстановилась в полном объёме за считанные дни.
Иван, вспомнив всё о своём прошлом до последних мелочей, был на седьмом небе от радости.
- Ты бы не привлекал к себе лишнего внимания окружающих, - посоветовал ему Ермаков, заметив постоянно блуждающую улыбку на лице друга.
- А что такое? – удивился Иван, не уловив смысла совета.
- Рот растянут до ушей с утра до вечера, сверкаешь зубами от радости – вот что такое. Так можно доскалиться до того, что Олк снова сотрет твоё прошлое. Придётся мне начинать всё сначала. Но главное, дружище, – неизвестно, согласишься ли ты после новой стерилизации стать моим другом и помощником.
- Понял, командир, - сказал Иван, убрав улыбку с лица. – Я как-то не подумал об этом. Извини. Чрезмерная радость, видать, затмила мой разум.
- Запомни, Ваня: излишняя осторожность и бдительность пойдут нам только на пользу.
- Понял, командир, - повторил Иван ещё раз. – Не подведу, можешь не сомневаться.
- И ещё, - продолжил Ермаков. – Нам следует как можно реже быть вместе в обозрении окружающих. Все встречи перенесём в райский уголок. Все задачи перед тобой я поставил. Выполняй, боец.
- Есть выполнять, - ответил Иван на полном серьёзе, будто на самом деле получил боевой приказ командира.
Не забыл Ермаков и о своём обязательстве перед Мэтлин. Оно было исполнено с честью и достоинством настоящего мужчины-джентльмена, причём, без нарушения нравственных принципов и насилия над самим собой.
Женщина настолько идеально преобразилась в земную представительницу слабого пола, что он буквально утопал в её ласках на протяжении нескольких дней. Встречи были настолько бурными и продолжительными и так опьянили Ермакова букетом непритворной страсти, искренности и несказанной нежности, что он неожиданно для себя влюбился в иноземную красавицу.
Трепетные чувства к Мэтлин усиливались с каждым днём, и такое обстоятельство стало пугать Егора.
Его состояние было похоже на какое-то наваждение. Не увидев её на протяжение нескольких дней, он чувствовал в себе душевный дискомфорт, переходящий затем в невыносимую тоску.
Умом Ермаков понимал, что состоявшаяся близость с Мэтлин всего лишь договорная интрижка, не имеющая под собой никакого основания для продолжения отношений, однако, его сердце не слушалось самых убедительных умозаключений, будто жило своей обособленной жизнью. Оно каждый раз начинало загнанно метаться в груди при одном лишь воспоминании о Марии, Маше, Машеньке – так с некоторых пор стал называть Егор свою возлюбленную, когда они оставались наедине.
«Угораздило же меня так увлечься этой колдуньей?» – корил он себя, собираясь в очередной раз силой подавить свои чувства, отыскивая в голове порочащие Мэтлин доводы. – Втюрился, как сопливый юнец, чёрт бы побрал! Она ведь и не человек вовсе, а гуманоид, бездушное чудовище, наконец!»
Скрупулёзно отыскивал пороки, изъяны – и не находил. Мэтлин не входила ни в какое сравнение ни с одной из земных женщин, которые встречались ему на пути. Его инопланетная Мария обладала всеми качествами идеальной земной женщины. В ней не обнаружилось ни одного изъяна.
«Чёрт с ним, пусть всё идёт так, как идёт, - решил Ермаков окончательно, чтобы больше не мучить себя изнуряющими рассуждениями. – Время покажет. А оно у меня ещё есть».
После такого решения он с головой ушёл в подготовку плана к побегу, мысль о котором никогда не выходила из головы.
О скором возвращении во внешний мир не приходилось и думать, потому что покинуть базу, как оказалось, было практически невозможно. Существовал лишь один шанс из тысячи.
Мэтлин оказывала Ермакову всяческое содействие в реализации дерзкого плана побега. Она стала безупречным координатором во всех его действиях.
По её сведениям, чтобы выбраться из искривлённого пространства-времени зоны «Дэра-717», существовал всего один путь – вертикальный канал, через который входили и выходили все летательные аппараты. Преодолеть мощнейшие гравитационные силы искусственно созданной «чёрной дыры», иным способом было просто невозможно.
- Не может быть, чтобы не существовало другого выхода, - высказался Иван, когда они с Ермаковым гуляли по парку. – Мы беспрепятственно проникли внутрь базы через тоннель, не испытав никаких осложнений. Неужели нельзя вернуться назад тем же путём?
- Конечно можно, Ваня, - усмехнулся Ермаков. – И до Солнца долететь можно. Только вот не найден пока способ полёта и не изобретён такой корабль, который бы смог приблизиться к раскалённому светилу. Так что, не будем тыкаться в стены, как слепые котята, пока не прозреем. Нужно тщательно обследовать всё пространство базы, изучить каждый аппарат, каждый технический узел или устройство, чтобы затем уже осмысленно избрать способ побега.
- Но это же займёт у нас уйму времени! – с недовольством высказался Иван.
- Сколько потребуется – столько и потратим, - обрезал Ермаков. – И не ной, как пацан. Глупая смерть ни мне, ни тебе, я думаю, совсем не нужна.
- Так-то оно так, но чертовски хочется поскорее отсюда слинять. Особенно после того, как ко мне вернулась память.
- Пока не изучим механизм сворачивания пространства-времени в зоне «Дэра-717», у нас не будет ни одного шанса выбраться наверх живыми.
- О чём ты говоришь, Егор Васильевич! Это же просто не мыслимо! – с горячностью произнёс Иван. – У нас нет тех знаний, которыми обладают гуманоиды. Они из другого мира, ты сам говорил об этом. Мы не сможем понять сути процессов, происходящих при свёртывании пространства-времени!
- Не уподобляйся Корчёмкину, Иван, - сказал Ермаков строгим голосом. – Не паникуй раньше времени. Разве ты забыл о существовании капсулы разума?
- Капсулы разума? – повторил Иван. – Действительно, о ней я как-то не подумал. Но мы не знаем, где она сейчас находится и, главное, как ею пользоваться?
- Это уже совсем другой вопрос, мой друг, - Ермаков похлопал Ивана по плечу. – Его мы можем решить с помощью Мэтлин.
На следующий день, не теряя времени зря, он пригласил смуглянку в парк.
- Что стряслось? – спросила Мэтлин озабоченно. – Появились какие-то проблемы?
- У меня они и не пропадали, - усмехнулся Егор и потянулся к женщине, чтобы поцеловать.
- Не нужно, - холодно ответила Мэтлин, чем очень удивила Ермакова. Она не зарделась от смущения, не состроила дежурно-кокетливой улыбки, как это обычно делают женщины на свиданиях с мужчиной. На её лице не было и намёка на проявление нежных чувств к нему.
- Что с тобой происходит, Машенька? – полюбопытствовал Ермаков. – Ты не заболела случайно?
- Болезнь – это удел жителей Земли. В созвездии Глома болезни биологических особей ликвидированы навсегда.
- Ну, хорошо. Не хочешь принять от меня поцелуй – значит на это есть причины. Не настаиваю, - сухо высказался Ермаков. – Мне потребовалась твоя помощь.
- Говори.
- Ты знаешь, где сейчас находится усовершенствованный экземпляр капсулы разума?
- Знаю.
- И где?
- В моей лаборатории, - ответила Мэтлин.
- Не везёт в любви мне – повезёт в делах! – радостно воскликнул Егор, перефразировав на ходу слова известной песни. – Ты даже не представляешь, Машенька, как ты меня сейчас обрадовала!
- Ты хочешь, чтобы я научила тебя пользоваться этим устройством? Тебе потребовались вселенские знания?
- Да, Маша, ты правильно меня поняла. Я хочу пройти курс обучения всем технологиям, которые используются в зоне «Дэра-717».
- На изучение существующих технологий земному человеку потребуется длительное время. Не проще ли рассказать мне о том, что ты задумал, и я сама подберу для тебя необходимый и доступный для понимания материал? – Мэтлин очень внимательно посмотрела на Ермакова, и он мог поклясться, что увидел вспыхнувшую искру в её зрачках. Точь-в-точь, как в тот раз, когда он недвижимый лежал на столе, а Мэтлин сверлила его пронзительным взглядом, собираясь делать отбор проб его плоти.
«Как я мог влюбиться в эту роботизированную сексуальную куклу? – мелькнула в голове совсем неожиданная мысль. – Для неё, вероятно, земная любовь – это своего рода компьютерная игра, созданная на самом высоком уровне и приближённая к реальности земного бытия. Не более того. А я, глупец, не смог догадаться сразу и повёлся на виртуальные чувства».
Не отводя глаз от сверлящего взгляда Мэтлин, Ермаков заявил:
- Мне нужно знать всё о пространственно-временных характеристиках зоны «Дэра-717», назначении узла «Брета-555, о свойствах химических элементов «Вселениум» и «Деррурий-325», устройстве летального корабля и технике управления им, а также устройстве и принципе действия оружия, применяемого для поражения биологических существ. 
- Это всё? – спросила Мэтлин после некоторой паузы.
- Пока всё, - последовал ответ.
- Твои задачи сформированы и будут без промедления переданы на обработку в приёмное устройство капсулы разума, - сделала странное и непонятное сообщение Мэтлин.
- Что это значит? – спросил Ермаков.
- Это значит, что с этого момента ты сможешь посылать запрос в капсулу разума силой своей мысли. Я активировала твой имплантат на двухсторонний обмен информацией.
- Машенька, солнышко, душечка ты моя! – радостно проговорил Ермаков. – Ты просто гений! Что бы я делал без тебя?
- Я это сделала в целях твоей безопасности, - сказала Мэтлин равнодушным голосом. – Теперь ты не будешь каждый раз рисковать своей жизнью, проникая в то помещение, где будет храниться капсула разума.
- Что значит – «будет храниться?» Тебе предстоит передать её кому-то в ближайшее время? – поинтересовался Ермаков. – И ты можешь не знать о её местонахождении?
- Да. Бьюм ввёл дополнительные меры по ограничению доступа к информационной базе «Дэра-717».
- Неужели он что-то заподозрил?
- Вполне возможно, но не берусь утверждать. Во всяком случае, дополнительные меры предосторожности тебе не помешают.
- Спасибо тебе, Машуля, - растроганно произнёс Ермаков и непроизвольно привлёк к себе смуглянку для поцелуя.
К удивлению, Мэтлин не отстранилась, как в предыдущий раз, приняла его поцелуй, а затем и обняла за шею.
- Не смей больше плохо отзываться обо мне, - промолвила она тихо, с преданностью заглядывая ему в глаза. – Я люблю тебя не виртуально, а по-настоящему, по-человечески, и так проникновенно, как способна любить лишь идеальная земная женщина.
Ермаков опешил, не ожидая такого откровенного признания. До этого момента ему казалось, что Мэтлин, наоборот, выполнив последнюю просьбу, вовсе откажется от отношений с ним. Внутренне он даже приготовился действовать в дальнейшем уже без её помощи. Потому и поставил перед ней такую объёмную задачу.
- Прости, Машенька, - выдавил из себя Ермаков и одарил её несколькими благодарными поцелуями.
- Береги себя, Егор, - сказала Мэтлин. – Мы с тобой расстаёмся теперь надолго.
Она резко повернулась и быстро зашагала к входу в тоннель, где стояла её «тамета».
- Как? Почему? – крикнул ей вслед Ермаков и услышал в ответ уже металлическое звучание в голове:
«Наш эксперимент по созданию земной особи завершён. Инструкция не позволяет мне впредь входить в контакт с тобой – иначе Бьюм может лишить меня права иметь от тебя ребёнка. Направит ко мне большеголовых братьев, чтобы изъять эмбрион. Я боюсь потерять нашего сына.»
- Нашего сына? – прошептали губы Егора. – Она сказала мне «нашего сына»? Это значит, я стану отцом?!
Словно пьяный Ермаков шагал к своей «тамете», не замечая ничего вокруг и плохо соображая, что же ему теперь делать: радоваться или огорчаться? С одной стороны, сын, его первенец, - это хорошо. Его бывшие жёны не смогли осчастливить его детьми. С другой же, он никогда не сможет увидеть своё чадо. Его сын не будет ему принадлежать. Не будет принадлежать и родной стране, и даже планете. А сам он будет постоянно думать о недосягаемом созвездии «Глома» с безымянной планетой, на которой будет находиться его сын, и мучиться от тяжёлых дум до последнего дня своей жизни.
В том, что он совершит побег из зоны «Дэра-717» и вернётся к прежней жизни во внешнем мире у него в тот момент не было никакого сомнения.


Глава 19      


Начальные сведения из запрошенного перечня информации появились в его сознании уже в первую ночь. Словно невидимый киномеханик крутил перед глазами немой учебно-познавательный фильм в чёрно-белом изображении о неизвестном на Земле химическом элементе «Вселениум».
«Фильм» был доступен для понимания среднестатистическому учёному с земным багажом знаний.
Ермаков обратил внимание на необычную форму обучения. Если у него не было полного понимания представленного материала, картинка «зависала» и стояла перед глазами до тех пор, пока не наступало окончательное осмысление. Затем картинка исчезала и сменялась новой, на ней появлялась информация уже большей сложности и процесс повторялся. Обучение велось по принципу «от простого к сложному».
Получив базовые познания, Ермаков принялся строить уже конкретный план побега. Для обсуждения деталей он вызвал на встречу Ивана.
- Понимаешь какая штука, Иван, - обратился Ермаков сразу после рукопожатия. – Из всех вариантов возвращения домой у нас с тобой остаётся лишь один: угон летающей тарелки.
- Ни фига себе! – присвистнул Иван. – Ничего более оригинального ты не придумал? Тарелка – не автомобиль, и даже не самолёт. Это шутка, да?
- Ты погоди, дружище, не кипятись, - остановил его Ермаков. – Другого варианта действительно не существует. Я имею в виду реального, который даёт нам больше шансов на успех.
- Ты это серьёзно? - спросил Иван уже более сдержанно, продолжая, однако, сомневаться в искренности слов командира.
- Серьёзнее не бывает, - подтвердил ещё раз свои слова Ермаков. – Конечно, можно уничтожить всех гуманоидов, остановить центральный энергоблок, изменить пространственно-временной континуум и спокойно отшагать по тоннелю в обратном направлении до подножия горы. Там, кстати, в одном из потаённых уголков до сих пор тебя дожидается тушенка. Не помнишь, когда истекает её срок годности?
- Ладно, Егор Васильевич, не издевайся, говори по делу. Журить меня больше не нужно.
- Тогда слушай. Я ведь, Ваня, прежде чем принять какое-то решение, всегда обдумываю его до мелочей. Говорил я тебе однажды о такой привычке?
- Ну, говорил, - пробурчал Иван. – Пожури ещё немного, если тебе показалось мало.
- Журить я тебя, Ванечка, стану дома, за столом, на котором будет красоваться бутылочка коньяка. Её ты лично поставишь по случаю успешного завершения нашей экспедиции.
- Егор Васильевич, не трави душу, наконец!
- Хорошо, начну с главного. Доброжелатель из далёкой вселенной сообщил мне, что при увеличении частоты колебаний микрочастиц любой биологический объект уменьшится в 100 раз.
- Имеются в виду атомы, протоны, электроны?
- Да, они самые.
- И чем это сообщение тебя вдруг заинтересовало?
- А ты подумай хорошенько, что полезного из этой информации можно извлечь?
Иван задумался ненадолго, но уже совсем скоро признался:
- Ничего дельного не приходит на ум, Егор Васильевич.
- Печально, Ваня, что твой пытливый ум стал притупляться.
- А ваш что подсказывает?
- А мой ум подсказывает, что нам нужен прибор, который был бы способен увеличить эту самую частоту.
- И тогда можно будет любого гуманоида, ставшего у нас на пути, уменьшить до размеров насекомого? Растоптать каблуком, как отвратительную гусеницу или навозного жука?
- Совершенно верно! Чтобы завладеть летательным аппаратом и вырваться отсюда одних знаний для нас с тобой будет недостаточно. Едва мы сделаем пару шагов по направлению к летающей тарелке, как на горизонте немедленно появятся хитро-мудрые головастики и плотоядные чудовища с крысиной головой. Первые могут обездвижить, вторые – сожрать.
- Это верно, - согласился с доводами Иван. – Действенного оружия против гуманоидов у нас нет. Голыми руками этих тварей нам не одолеть.
- Даже если мы с тобой завладеем их лучевыми трубками, которые у них имеются для самообороны, в наших руках эти устройства будут сравнимы с обычной дубинкой. Это оружие действует целенаправленно лишь на поражение землян. Для гуманоидов такое излучение – что мёртвому припарка.
- Что нам потребуется для создания такого прибора?
- Ничего, кроме подопытного гуманоида, - рассмеялся Ермаков.
- Не понял? – на лице Ивана отразилось недоумение. – При чём здесь гуманоид? Очередной прикол?
- Нет, Ваня, не прикол. Прибор у нас уже имеется. Нам потребуется живая мишень, которую тебе будет не жалко раздавить каблуком, если эксперимент пройдёт успешно.
- Опять твой генератор?
- Да. Это единственный источник излучения электромагнитных волн в ультрафиолетовой области спектра. Как известно, в этом спектре находится частота собственного колебания электрона.
- Мы будем использовать твой генератор в качестве резонатора?
- Вот именно! Главная загвоздка в нашем деле – мы не знаем точного предела увеличения частоты, при которой гуманоид превратится в миниатюрного гномика. Придётся использовать метод проб и ошибок.
- Когда начнём испытания? – спросил Иван, загоревшись идеей.
- Народная мудрость гласит, что поспешность нужна при ловле блох. Пока мы с тобой не отточим до автоматизма остальные элементы нашего плана, приступать к испытаниям генератора будет преждевременно.
- Резонно. А как ты представляешь себе отработку других этапов плана?
- Для того я и привлёк тебя, чтобы выслушать твои варианты.
- Почему бы тебе не сойтись с Бьюмом поближе? Наладить дружеский контакт, так сказать. Ты ведь теперь на хорошем счету у него?
- Как я смогу завоевать у него большее доверие, чем сейчас?
- Очень просто, - заявил Иван. – Сейчас ты обладаешь знаниями на несколько порядков выше, чем остальные наши сородичи. Бьюм может, к примеру, допустить тебя к обслуживанию летательных аппаратов, или определить в помощники Винсу и Гуну, которые отвечают за работу главного энергоблока.
- А что? Это мысль, - согласился Ермаков после небольшой паузы. – Правда, в твоём предложении имеется пара острых рифов, которые могут разрушить весь план.
- Какие?
- Допустим, я найду повод, чтобы направить разговор в нужное русло. Предположим, Бьюм выслушает меня, а потом возьмёт и задумается: а нужен ли ему такой продвинутый землянин? Не несёт ли этот вундеркинд угрозу для функционирования базы, и не пора ли сравнять его разум до уровня остальных сородичей? – высказал опасение Ермаков. – Одно мгновение – и я опять окажусь в комнате по стерилизации.
- Тоже верно, - вздохнул Иван. – И тогда я останусь в полном одиночестве.
- Такого исхода допустить никак нельзя.
- Может, потревожить Мэтлин?
- Я думал уже об этом, - сказал Ермаков.
- И что? Тебя что-то не устраивает в её поведении?
- Меня-то как раз всё устраивает.
- Тогда в чём же дело? Внедряй разведчицу Машу в стан неприятеля, - на лице Ивана мелькнула ироническая улыбка и тут же пропала.
- Всё дело в том, что Мэтлин сейчас находится под пристальным вниманием Бьюма и Олка. Выявленный контакт со мной может дорого обойтись для нас обоих, - сообщил Ермаков.
- То есть?
- Мэтлин вынашивает земного ребёнка, ей запрещено встречаться со мной.
- Не пойму: ты здесь причём?
- Я тот человек, от которого она забеременела, - признался Ермаков.
- Ну ты даешь, Егор Васильевич! – восторженно произнёс Иван. – Не думал я, что ты способен на подобные фортели!
- Я и сам, можно сказать, не ожидал такого поворота событий, - сказал Ермаков с оттенком некоторого сожаления в голосе. – Но вынужден был согласиться с условиями Маши.
И он рассказал Ивану всё, что произошло между ним и Мэтлин.
- И что теперь? – с озабоченностью спросил Иван.
- Теперь я не в состоянии что-либо изменить. Если быть откровенным, то, соглашаясь на такую сделку, я в тот момент думал прежде всего о нас с тобой, о возвращении домой любой ценой.
- В этом я не сомневаюсь, - произнёс Иван. – Ты правильно поступил. Без поддержки Мэтлин у нас не было бы реальных шансов на побег.
- Именно так я и размышлял, когда выслушивал предложение Марии.
Они постояли некоторое время, помолчали, внимательно рассматривая диковинную флору парка.
Иван неожиданно дёрнул за рукав Ермакова, взволнованно проговорил:
- Смотри, кто к нам пожаловал!
Ермаков обернулся к выходу из тоннеля и увидел Мэтлин. Быстрым шагом она направлялась к ним.
- Очень хорошо, что я успела застать вас в парке, - выпалила она вместо приветствия.
- Что случилось? Почему ты нарушила инструкцию? – с тревогой спросил Ермаков.
- Мне необходимо предупредить вас об опасности. Сегодня выдался удачный момент, когда я смогла отлучиться. Больше подобной удачи не предвидится. Найти вас помог маячок.
- Успокойся, Маша, тебе нельзя волноваться. Говори по существу: что нам угрожает, от кого исходит угроза и когда её ожидать?
- В зону «Дэра-717» прибыл Глэк – главный руководитель инопланетных экспедиций. Бьюм получил от него распоряжение о полной замене состава земных специалистов. Перед Бьюмом ставится новая задача, для выполнения которой потребуются специалисты другой категории и особый состав биологического материала.
- Вот это новость! – не удержавшись, воскликнул Иван. – И какая участь ждёт прежний состав?
- На этот вопрос мне сложно ответить, - сказала Мэтлин. – Я рядовой сотрудник и меня не посвящают в детали предстоящих планов. Существует много критериев, по которым будет определяться будущее людей.
- Но хотя бы приблизительно ты можешь предсказать судьбу наших сородичей? – спросил Ермаков.
- Людей, по всей вероятности, разделят на группы в зависимости от времени пребывания в зоне «Дэра-717», распределят по величине дозы облучения, полученную землянами в ходе опытов большеголовых братьев, затем определят уровень логического мышления по вселенской шкале, ну, и так далее.
- Иначе говоря, судьба будет определяться по степени изношенности человеческого организма, - подвёл результат Ермаков. – Слабых и немощных ждёт уничтожение, свежих и здоровых, вроде нас, – для использования в более изощрённых экспериментах. Но всё это, надо полагать, будет проводиться во благо будущих поколений человечества?
- Да, именно так будут воспринимать это событие ваши сородичи, - сказала Мэтлин.
- Фашизм чистой воды, - отметил Иван с возмущением. – Низшая раса не имеет права на существование.
- Сколько времени у нас остаётся, чтобы подготовиться к побегу? – озабоченно спросил Ермаков.
- Думаю, не больше месяца по земному исчислению, - ответила Мэтлин. – Максимум – два. Такие операции проводятся очень быстро.
- Не густо, но мы обязаны уложиться в эти рамки, командир, - сказал Иван.
- Маша, у меня к тебе будет последняя просьба, - обратился Ермаков к Мэтлин. – Я понимаю, что ставлю тебя под удар, и, если ты сейчас откажешься нам помочь – что ж, приму это, как должное.
- Как думаешь, смогла бы земная женщина оставить в беде близкого ей человека? – спросила Мэтлин.
- Никогда, если она по-настоящему любит этого человека. Земная любовь способна даже на безрассудные поступки.
- Вот и я не смогу остаться в стороне, когда отцу моего будущего ребёнка угрожает опасность, - заявила Мэтлин. – Сделаю всё возможное, чтобы спасти любимого человека и его друга.
- Спасибо тебе, Машенька, - взволнованным голосом произнёс Ермаков. – Клянусь, это будет последняя моя просьба.
- Ты хочешь, чтобы я попросила Бьюма перевести тебя на другой участок деятельности?
- Ты, Маша, как всегда, проницательна. Мне очень нужно попасть в службу пилотов, а Ивана желательно перевести в помощники Винсу и Гуну.
- Завладеть космолётом – это ваше окончательное решение?
- Другого варианта я не вижу, - сказал Ермаков.
- Могу предложить вам обоим отправиться вместе со мной на базовую станцию Долория Кэро. Там существует настоящая демократия, - сообщила Мэтлин. – Там вас оценят по достоинству, предложат увлекательную работу, и вашей жизни ничего не будет угрожать.
Ермаков повернулся лицом к Ивану, чтобы определить его реакцию. Иван без промедления мотнул головой из стороны в сторону, не соглашаясь с предложением.
- Нет, Машенька, каким бы ни был исход нашего плана – мы хотим воспользоваться даже одним шансом из тысячи для того, чтобы вернуться во внешний мир. Там наша Родина и наш дом, там остались наши близкие и верные друзья, - трогательно проговорил Ермаков.
- Ну, что же, другого от вас я и не ожидала. Ещё раз убедилась в том, что вы настоящие патриоты своей планеты, - Мэтлин изучающим взглядом прошлась по лицам стоящих перед ней мужчин, затем закончила: - Вам обоим повезло и на этот раз.
- Какие мы с тобой везучие, Ваня, - обрадованно сказал Ермаков и с силой хлопнул ладонью по плечу друга.
- Везучие – потому что рядом с нами постоянно находится вот эта фея-спасительница, -  Иван кивком головы указал на Мэтлин. – Если бы не она – не было бы нам ни удачи, ни везения.
- Это точно, - подтвердил Ермаков и обратился к Мэтлин: – Так в чём, конкретно, Машенька, нам повезло?
- Завтра будет производиться перезагрузка топлива в центральном энергоблоке, - сообщила Мэтлин. – Обычно для выполнения таких работ Винс и Гун привлекают несколько подсобных рабочих крепкого телосложения. Вы, как мне представляется, оба подходите для этой цели, а значит, будете включены в состав группы. Это я вам обещаю.
- Очень, хорошо, - с радостью отметил Ермаков, потирая ладони. – Полученных знаний из информационного поля, я думаю, мне будет вполне достаточно, чтобы на месте разобраться с управлением энергоблока. А как быть с космолётом?
- И с летательным аппаратом у вас не будет проблем, - заверила Мэтлин. – Сразу после завершения работ по перезагрузке топлива, вы автоматически окажетесь в составе группы по проведению профилактических работ летательного аппарата, на котором прибыл Глэк. Все космолёты, находящиеся в зоне «Дэра-717» однотипны. Вам будет достаточно навыков управления одного из них
- Просто замечательно, Егор Васильевич! – глаза Ивана сверкали от счастья. – Мы с тобой будем во всеоружии!
- Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, - осадил друга Ермаков. – Многое ещё будет зависеть от нас самих. Как говорят в нашем мире? Цыплят по осени считают?
- Абсолютно верно. Но мы справимся, Егор Васильевич! Мы всё преодолеем, даже не сомневайся! – не переставая радоваться хорошей вести, с уверенностью произнёс Иван.
- С таким орлом, как ты, мне и сам чёрт не страшен! – усмехнулся Ермаков и в очередной раз троекратно похлопал Ивана по плечу в знак похвалы.
- Ну, всё. Мне пора возвращаться, а то Бьюм может обнаружить моё отсутствие, - поспешно засобиралась Мэтлин. – Прощайте, земные друзья. Больше мы не увидимся. Совсем скоро я улетаю вместе с Глэком на Долорию Кэро.
- Удачи тебе, любимая, - сказал Ермаков и, не удержавшись, на глазах Ивана расцеловал свою Марию-Мэтлин. – И будь счастлива.
- Не поминай нас лихом! – добавил Иван, пожимая на прощание руку инопланетной красавице.
- Оставайтесь живыми, патриоты Земли! – произнесла Мэтлин свои последние слова, обернувшись перед входом в тоннель.
- Береги нашего сына! – крикнул ей вслед Ермаков. – Я всегда буду помнить вас обоих!
- Какая восхитительная женщина, хотя и инопланетянка, - одобрительно отозвался Иван о Мэтлин. – Мне бы такую в жёны.
- Она полюбила людей нашей планеты за многообразие чувств и эмоций, которые, к сожалению, чужды представителям их звёздной системы, - с грустью проговорил Ермаков. – Эта смелая и самоотверженная инопланетянка намеренно превратила себя в эталон земной женщины, чтобы показать её величие и душевную красоту всем представительницам слабого пола на родной планете. А ты, Ваня, ещё найдёшь для себя красавицу жену на родной планете. У тебя всё впереди.
Иван не произнёс ничего в ответ, а только тяжело вздохнул, думая уже о чём-то своём.

Глава 20   

Мэтлин исполнила своё обещание. Уже на следующий день Ермаков и Иван по распоряжению Бьюма были приданы в помощники Винсу и Гуну.
Освоение навыков управления центральным энергоблоком и космолётом прошло гладко. Никто из представителей элитной расы не заподозрил двух землян в каких-либо злостных устремлениях. Тем более, в подготовке немыслимого побега из параллельного мира с дерзким угоном космолёта.
Ермаков тщательно скрывал от гуманоидов, что обладает теоретическими познаниями по устройству и принципу действия энергоблока и летающей тарелки. Они с Иваном трудились так, как это делали бы любые другие их сородичи – не разговаривали, не задавали вопросов и слушались беспрекословно руководителей работ. Одним словом, выглядели в глазах светловолосых пришельцев послушными рабами низшей расы.
После завершения всего комплекса работ Ермаков подал Ивану условный сигнал для встречи в парке.
- Ну, что, дружище, готов занять кресло пилота? – весело спросил Ермаков.
- Без проблем, командир, - ответил Иван. – И энергоблок сумею вырубить, если потребуется.
- Ишь ты, какой самоуверенный, - Ермаков внимательно оглядел Ивана с ног до головы, будто хотел визуально дать оценку полученным навыкам друга. – А если наши гуманоиды не захотят превращаться в насекомых? Что тогда?
- А куда они, нафиг, денутся, если за это дело взялся сам Егор Васильевич Ермаков, - с шутливым восхвалением высказался Иван.
- Ох и мастак ты, Ваня, выделываться перед командиром. Чистой воды подхалимаж. Раньше я почему-то не замечал за тобой манеры славословия.
- Раньше многое было не так, как сейчас, - вздохнул Иван. – Вот, дай бог, выберемся отсюда – я такой стол для тебя накрою, Егор Васильевич, какой тебе прежде и присниться не мог! И не с одной бутылкой коньяка на нём, а по одному экземпляру всех существующих сортов высшего качества!
- Ладно, Ваня, верю, - остановил его Ермаков. – Не для того мы с тобой здесь встретились, чтобы праздничный стол обсуждать. Сегодня я запланировал проверку на деле полученных знаний из вселенского источника.
- А именно?
- Сегодня у тебя на ладони должен попрыгать один из гуманоидов, - торжественно заявил Ермаков.
- Будем испытывать генератор в ультрафиолетовой области излучения?
- Да, с надеждой на то, что вселенский инструктор выдает нам правдивую информацию, - сказал Ермаков. – Пойдём в «молекулу».
Они пробрались в убежище и стали поджидать потенциальную жертву.
- С кого начнём? – спросил Ермаков будничным голосом, словно речь шла о просмотре диких животных в зоопарке.
- Как с кого? – с удивлением переспросил Иван. – С гуманоидов, естественно.
- Понятно, что не со своих сородичей, - усмехнулся Ермаков. – С большеголовых или плотоядных тварей? Кто тебе более отвратителен?
- Твари с крысиной головой, конечно, - ответил Иван и сплюнул с отвращением. – Бывает, встречу кого-нибудь из этих уродов в безлюдном тоннеле – так руки сами тянутся к их горлу, чтобы удавить. Сразу картинка с поеданием эмбриона встаёт перед глазами.
- Ну, вот и сбудется сегодня твоя мечта возмездия.
- Егор Васильевич, а до какого момента подопытный гуманоид будет сохранять размеры мышонка? Пока продолжается излучение генератора? Или процесс необратим и эта тварь навсегда останется миниатюрным гномиком?
- Ответ на этот вопрос нам и предстоит сегодня получить, - совершенно спокойно сообщил Ермаков. – А с чего вдруг тебя заинтересовал результат нашей работы? Испугался, что гуманоид вдруг превратится в великана и скрутит тебя в бараний рог? Или собираешься выпустить эту гниду на свободу?
- Поражаюсь твоему спокойствию, - с ноткой нескрываемой зависти сказал Иван. – Предстоит непредсказуемая схватка с одним из монстров, а у тебя ни один мускул на лице не дрогнул. Неужели и на самом деле не волнуешься?
- Военная выучка, Ваня. Служба в армии вырабатывает в человеке готовность в любую минуту встретить опасность без мандража.
- И ты способен убить человека с абсолютным хладнокровием? – допытывался Иван.
- До сих пор не приходилось убивать – не знаю, - сказал Ермаков. – Но уверен, что моя рука не дрогнет, если придётся расправиться с врагом или гнусным подонком.
- А гуманоиды для тебя кто?
- Враги, - последовал короткий незамедлительный ответ.
- Ты прав, Егор Васильевич. Все иноземные расы для нас враги. Если пришельцы прибыли на нашу планету тайно, не известив людей о своём пришествии – значит, им есть что скрывать от человечества. Значит, их визит преследует какие-то корыстные цели. Ни о каком благородстве не может быть и речи. Следовательно, они наши враги и их предстоит уничтожить.
- Замысловатая у тебя логика, Ваня. Прямо как в анекдоте про Чапаева, когда он рассуждает, является ли Анка распутной женщиной.
- Не слышал, - насупился Иван.
- Хочешь, расскажу?
- Не надо.
- Как хочешь. Вообще-то, анекдот забавный.
- Всё равно не хочу.
Они замолчали ненадолго, продолжая наблюдать за пустынными дорожками райского уголка.
- Что, если гуманоид после прекращения облучения начнёт восстанавливаться в размерах и примет прежнее обличье? – нарушил молчание Иван. – Он немедленно доложит Бьюму о произошедшем с ним. Как мы с ним поступим в таком случае?
- Ни коим образом нельзя допустить завершения обратного процесса. Придётся уничтожить инопланетную тварь.
- Ты поручаешь сделать это мне? – спросил Иван. – Но тогда скажи, как я должен его уничтожить?
- Как, как? Кверху каком! – повышенным тоном произнёс Ермаков. – Что ты, как пацан, ей богу? Здоровенный мужик, а спрашивает у меня, как справиться с насекомым. Помнится, кто-то совсем недавно собирался давить их каблуком, если эти твари станут размером с навозного жука. Запамятовал?
- Почему запамятовал? Помню. Значит, раздавлю, если обещал, - пробурчал Иван. – При росте в метр пятьдесят, они станут полутора сантиметровыми сущностями. Я их растопчу и в землю зарою, под деревом, в качестве удобрения.
Ждать пришлось недолго. В поле зрения появились два гуманоида.
- Видишь? – спросил Ермаков.
- Вижу.
- Пойдём к их логову, когда закроется дверь. Пульт с собой?
- Да. Гасить будешь через щёлку?
- Самый безопасный способ, если вдруг что-нибудь пойдёт не так, - пояснил Ермаков.
- Выдвигаемся, - скомандовал он через несколько минут после того, когда оба гуманоида с крысиными головами скрылись в иноземной постройке, и первым пополз по трубе на выход.
Озираясь по сторонам, они с особой осторожностью приблизились к обиталищу намеченных ими жертв.
- Отворяй, - прошептал Ермаков, держа наготове генератор.
Иван нажал на кнопку пульта. Всё произошло, как и в предыдущий раз. Сначала обозначился овал, затем он беззвучно колыхнулся и тут же замер на месте, образовав узкую щель.
Ермаков заглянул внутрь, чтобы выбрать направление луча.
Плотоядные гуманоиды успели уже выловить в чаше свою добычу и, вскинув кверху головы, заглатывали скользких тварей себе в утробу.
Ермаков выставил генератор в их сторону и расширил диаметр направленного пучка, чтобы охватить потоком излучения сразу обоих особей.
Иван опустился рядом на корточки и прильнул к щели. Любопытство брало верх над сознанием.
Попав в поток излучения, гуманоиды синхронно вздрогнули и начали медленно уменьшаться в размерах. Причём, сжимались они вовсе не пропорционально и асимметрично. Их тела тряслись, корёжились и извивались, как шкварки на раскалённой сковородке, конечности становились несоразмерными. Представшая перед глазами картина была не для слабонервных.
- Ну и кино, едришки-шишки! – ужаснулся Иван. – Ни одному режиссёру фильма ужасов такое зрелище не приходило на ум.
- Да, уж, - согласился Ермаков. – Сценарий сногсшибательный!
Наконец, частота колебаний микрочастиц, вероятно, достигла постоянной величины и процесс уменьшения массы тела прекратился. На полу неподвижно стояли на четвереньках два маленьких диковинных существа размером с тыквенное семя. В этой позе они чем-то напоминали рыжего таракана.
Ермаков подержал генератор ещё некоторое время в направлении крошечных гуманоидов, затем отключил излучение.
- Отворяй ворота, Ваня, - сказал он. – Подойдём ближе, полюбуемся на свою работу.
Они вошли в помещение, обвели любопытным взглядом необычный интерьер и остановились в шаге от миниатюрных существ.
- Ну что, Ваня, пришло время подержать на ладонях созданную нами сущность, - сказал Ермаков и наклонился, чтобы поднять существо.
Едва его пальцы коснулись крохотного тельца одного из гуманоидов, как тот выпрямился и дал дёру на выход. Второй сделал тоже самое. Это произошло так неожиданно, что Ермаков не успел осмыслить происходящего и заградить им путь ногой.
- Ваня, лови чёртовых гномиков! – крикнул он, устремившись на поимку беглецов.
«Чёртовы гномики» оказались очень шустрыми и хитрыми существами. Их бег был настолько стремительным, что движение ног-ниточек не улавливалось глазом. Они моментально промчались к выходу, потом сделали несколько немыслимых виражей и исчезли, как мыши, в первой расщелине.
- Ни фига себе! – возбуждённым голосом воскликнул Иван. – Шустрее грызунов оказались твари! Как теперь их оттуда выколупывать?
Ермаков стоял рядом, вид его был понурым. Он лихорадочно соображал, какие действия следует срочно предпринять при сложившихся обстоятельствах.
- Чёрт те что и сбоку бантик! – выругался он. – Сюжет для детского спектакля «Два кота и две мыши».
- А если серьёзно, командир?  - обратился Иван. – Как разруливать ситуацию?
- Пока не знаю, давай думать вместе.
- Может быть, умертвить их как-то можно? Скажем, рентгеновскими лучами, или гамма-излучением?
- Не пойдёт, - заявил Ермаков категорично. – Мэтлин говорила мне, что их организм не восприимчив к таким волнам, а мы с тобой нахватаемся этой грязи по полной программе и окочуримся вместо них.
- Стоп, командир! У меня появилась дельная мысль! – радостно воскликнул Иван.
- Говори.
- Если в этой хибаре есть щели в стенах, значит, заморыши попытаются просочиться наружу, верно?
- Предположим.
- Тогда нужно срочно установить дежурство. Один из нас нарезает круги вокруг этой хибары и при обнаружении сбежавших тварей вылавливает их. Другой остаётся здесь и действует по обстоятельствам.
- Не принимается, - отверг Ермаков предложенный вариант.
- Почему?
- Ты видел, как они бегают?
- Ну.
- Баранку гну. Периметр здания большой, и пока ты делаешь один круг – эти тараканы успеют десять раз выскочить наружу и с таким же успехом заскочить обратно.
- Тоже верно.
- Но обойти вокруг здания необходимо. Если в нём нет щелей – значит оно герметично.
- Следовательно, наши твари останутся в этом логове, как в ловушке, - продолжил рассуждения Иван.
- Вот именно. Кстати, меня насторожило одно обстоятельство, - Ермаков на секунду умолк и задумался.
- Какое?
- Слишком уж поспешно эти особи дали дёру. Будто они знали, что может произойти с ними в следующий момент.
- В данной ситуации больших мозгов не требуется, - скептически отметил Иван. – Любое безмозглое насекомое старается увернуться от каблука человека. Инстинкт самосохранения срабатывает.
- Нет, Ваня, и здесь я с тобой не согласен, - возразил Ермаков. – Давай включать логику. 
- Как в анекдоте про Чапая? – подковырнул Иван.
- Похоже, наши гуманоиды знают больше нас с тобой о воздействии волн ультрафиолетового диапазона, - продолжил рассуждение Ермаков, никак не отреагировав на подковырку друга. – И, вполне возможно, уже сталкивались с подобным явлением.
- Они сталкивались, а мы тычемся, как слепые котята в глухую стену, - недовольным тоном пробурчал Иван.
- Что ты сказал? – оживился Ермаков, глаза его загорелись. – А ну, повтори!
Иван с опаской посмотрел на своего командира, словно ожидал получить от него затрещину и, ничего не понимая, робко произнёс ещё раз:
- Тычемся, говорю, как слепые котята… в глухую стену…
- Вот, вот! Именно тычемся в глухую стену, когда есть возможность узнать всё и вся сразу! Причём, немедленно! Как же я мог забыть о подарке Мэтлин?
- О каком подарке ты сейчас говоришь? Что это всё значит? – с недоумением спросил Иван.
- А это значит, Ваня, что мы с тобой сейчас спросим вселенского консультанта о дальнейших действиях, - радостно сообщил Ермаков.
Он сделал так, как его проинструктировала Мэтлин: закрыл глаза и мысленно воспроизвёл весь совершённый процесс облучения гуманоидов, а потом задался вопросами, на которые хотел бы получить ответ.
Информационная дуплексная связь по схеме «сознание-имплантат-капсула разума» сработала безукоризненно. Ответ поступил в виде событийных картин в трёх вариантах.
Как только видения исчезли, Ермаков открыл глаза. За плечо его крепко держал Иван.
- Тебе плохо, Егор Васильевич? – с тревогой спросил он. – Ты потерял сознание и чуть было не упал, если бы я вовремя не подхватил тебя.
- Спасибо, Ваня. В следующий раз общаться с информатором буду в лежачем положении. Машенька не успела предупредить, что при вхождении в информационное поле сознание отключается.
- Ты получил какие-то сведения? – обрадованно спросил Иван.
- Не какие-то, а три варианта возможного развития событий при увеличении частоты колебаний микрочастиц в живом организме.
- Ну и?
- Я оказался прав, когда говорил, что твари знают больше нас с тобой. Когда произошло отключение генератора, у них восстановились двигательные функции тела. Гуманоиды сразу поняли, что получили лишь кратковременную дозу от резонатора и моментально сиганули в укрытие.
- У них есть шанс восстановиться в размерах?
- Предполагаю, что такой исход возможен, - ответил Ермаков. – Я не успел зафиксировать длительность процесса, поэтому не могу сказать точно, чего следует ожидать от этих тварей. Если они не покинули ловушку, а процесс пойдёт в обратном направлении, то очень скоро наши тараканы вынуждены будут покинуть щель, поскольку их тела начнут увеличиваться в размерах.
- Что ты намерен предпринять?
- Мы должны сейчас определиться с выбором варианта событий.
- Ты не озвучил их, - напомнил Иван.
- Если увеличить время воздействия резонатора в два раза – частота колебаний электронов и протонов примет постоянное значение и обратного процесса уже не произойдёт.
- То есть, гуманоиды навсегда останутся соразмерны с тараканом?
- В принципе – да, если мы вновь принудительно не приведём уровень колебаний микрочастиц к первоначальным значениям.
- А третий вариант? Он, как я понимаю, закончится гибелью этих тварей?
- Да, причём, кончина будет весьма эффектной.
- Оч-чень интересно! – с восторгом произнёс Иван.
- При превышении времени воздействия резонатора в несколько раз от кратковременного, полученная извне дополнительная энергия достигает критического значения, после чего происходит непроизвольное деление ядра атома на два осколка с выделением тепловой и лучистой энергии. Результатом такого процесса будет маленький ядерный взрыв, - словно по писаному проговорил Ермаков.
- По-моему мнению, это то, что нам нужно в данной ситуации, - обрадованно высказался Иван. – Взрыв – и концы в воду. Никаких следов, у нас развязаны руки.
- Так-то оно так, но нам неизвестна сила взрыва, - высказал опасение Ермаков. – Может рвануть так, что разнесет всё вокруг, и нас покалечит.
- Опять двадцать пять! Куда не ткнись – везде стена! – возмутился Иван.
- Да, Ваня, вот такой он этот непознанный мир вселенной.
- Хотя, на мой взгляд, есть ещё один вариант, без взрыва, - скороговоркой отчеканил Иван.
- Говори быстрей, а то твари вот-вот выползут.
- Скорее направляй луч на щель, в которой исчезли тараканы!
Ермаков, интуитивно почувствовав твердую уверенность в действиях Ивана, впервые за всё время их отношений, без раздумья подчинился молодому другу. Он незамедлительно привёл генератор в рабочее состояние и сделал это своевременно. Уже через несколько секунд из щели высунулись неуловимые беглецы и тут же начали увеличиваться в размерах. Направленный пучок излучения остановил их, они опустились на четвереньки и быстро скукожились.
- Что ты надумал? – спросил Ермаков, не выключая генератор.
- Накачивай их до предельного уровня.
- А что потом?
- Потом я скормлю наших тараканов тем тварям, которыми гуманоиды питались, - доложил Иван, усмехнувшись со злорадством.
- А ведь верное решение ты, Ваня, нашёл. Молодец творец! – похвалил Ермаков. – Гуманоиды успеют задохнуться в желудках слизняков без кислорода, и в мертвой материи все биологические процессы остановятся.
- Получай товар! – с ребяческим озорством произнёс Ермаков, выключив генератор.
Иван был уже наготове. Он моментально схватил двух букашек и забросил их в чашу, где плавало множество змееподобных слизняков.
Раздался шумный всплеск и гуманоиды исчезли в пасти отвратительных мутантов.
- Ну, вот и всё на сегодня, - с усталостью высказался Ермаков. – Больше, будем надеяться, у нас подобных проколов не произойдёт.
- Не должно, - согласился Иван. – Теперь мы вооружены всеми необходимыми знаниями.
- Помнишь сказку про колобок? – неожиданно спросил Ермаков.
- Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, - начал цитировать Иван строчки известной сказки.
- Вот-вот, с нашими знаниями можно и от дедушки с бабушкой уйти, и большеголовых гуманоидов ввести в заблуждение, а вот с хитрой лисой Бьюмом борьба предстоит нешуточная.
- Тут ты, как всегда, прав, командир, - согласился Иван. – Угодить в пасть этому изощрённому пришельцу – как два пальца в снег сунуть.
Они покинули пристанище гуманоидов и, расставшись, поодиночке отправились на ночлег в жилой сектор.

Глава 21  

Спрятать концы в воду удалось лишь наполовину. Об исчезновении двух обитателей зоны «Дэра-717» стало известно на следующий день. Эти два представителя третьей расы обслуживали установки по выращиванию мутантов и когда они не явились на рабочее место – случился переполох.
«Расследование происшествия отдалённо напоминает организационные действия земных руководителей, если бы подобное исчезновение случилось во внешнем мире», - рассудил Ермаков с усмешкой, пробравшись в сложившейся суматохе в резиденцию Бьюма.
Ещё накануне, расставшись с Иваном, у него в голове мелькнула мысль, что исчезновение двух гуманоидов не пройдёт тихо и бесследно. Скорее всего, пропажей заинтересуется Бьюм лично, и к каким последствиям следует готовиться, Егор не мог знать. Это его сильно насторожило. Он вдруг чётко осознал: если Бьюм возьмёт расследование на себя, значит, уже завтра они оба с Иваном окажутся на краю провала. 
Уже лёжа в спальном блоке, Ермаков принял решение побывать в резиденции Бьюма, рассудив, что если с утра начнётся заваруха, то тот в обязательном порядке пригласит к себе Олка. Представится отличная возможность подслушать их разговор.
«Осведомлён – значит, вооружён» - была последней его мысль, перед тем, как он заснул.
На утро всё произошло так, как Ермаков предполагал. Когда закипели события, ему удалось несколько раз появиться перед глазами Олка, чтобы засвидетельствовать своё присутствие, а затем незаметно исчезнуть из поля зрения окружающих и проскользнуть в уже знакомое помещение.
В первую очередь Бьюм поручил Олку, скрытно пересчитать численность всех оставшихся сотрудников. Сам же отправился на центральный пункт управления зоной «Дэра-717», чтобы просмотреть все характеристики и параметры пространственно-временного континуума за последние сутки.
Когда вся интересующая информация была обработана, Бьюм пригласил Олка в свою резиденцию.
- Какие у тебя версии по факту исчезновения Цу и Хи? – спросил он, когда они расположились в удобных креслах друг против друга.
- Их несколько, и я пока затрудняюсь выделить наиболее вероятную, - ответил Олк.
- И, всё-таки, мне хотелось бы услышать твоё мнение именно сейчас.
- Цу и Хи последнее время выражали недовольство в стимуляции их организма биоматериалом.
- Это действительно так происходило?
- Да, в последнее время стимуляция представителей третьей расы была ограниченной. После модернизации установки «Зет-7» все человеческие эмбрионы проходят тестирование практически без замечаний. Выбраковка минимальная.
- Понятно. Но при недостатке натурального биоматериала в блоках подзарядки предусмотрен резервный рацион подпитки.
- Цу и Хи употребляли в пищу пресноводных эмбер, созданных на основе ДНК земноводных пресмыкающихся. Их подпитка ничем не отличалась от рациона всех остальных представителей этой расы.
- Остальные собратья не проявляли недовольства?
- Выборочное сканирование сознания не выявило у них отклонений от регламента свободного мышления, - доложил Олк.
- Сканирование проводилось скрытно?
- Да. Эту работу я поручал выполнить Винсу. У него, как тебе известно, безупречная репутация.
- Хорошо. Твои предположения?
- Вчера в одном из блоков подзарядки зафиксировано излучение предельных значений ультрафиолетового спектра.
- Думаешь, Цу и Хи решили поразвлечься с земными особями во внешнем мире?
- Вполне возможно. Одно время они занимались экспериментами по воздействию сверхвысоких частот на земные биологические особи и знают, как заставить микрочастицы колебаться в другом диапазоне.
- То есть, ты предполагаешь, что они преднамеренно уменьшили свои размеры, чтобы беспрепятственно пройти горизонт событий пространственно-временного континуума?
- Это одна из моих версий.
- Такая версия имеет право на существование. Но поступок выглядит слишком безумным. Не могу согласиться с тем, что Цу и Хи решили навсегда перебраться в трёхмерное пространство Земли, - сделал заключение Бьюм. – В отличие от нашей расы они не обладают способностью адаптироваться к земным условиям.
- Я придерживаюсь такого же мнения, - согласился Олк. – Но, чтобы вернуться обратно, им, как минимум, необходимо иметь при себе частотный резонатор.
- Значит, они нашли способ переправки такого прибора за пределы антигравитационного радиуса.
- Мне такой способ пока неизвестен, - заявил Олк. – Может, ты поделишься со мной сведениями о наличии червоточины в зоне «Дэра-717»?
- У меня нет от тебя никаких тайн, Олк, - сказал Бьюм. – У нас существует лишь один способ преодоления горизонта событий за пределами антигравитационного радиуса – это выход посредством космолёта.
- Есть и второй, - заявил Олк.
- Им могут воспользоваться только четыре представителя нашей расы, - заметил Бьюм. – Кроме нас с тобой способом телепортации владеют лишь Винс и Гун.
- Поэтому вторая версия напрашивается сама по себе, - проговорил Олк.
- Излагай.
- Кто-то из землян занимается поиском путей возвращения во внешний мир.
- Кому это надо и, главное, зачем? Все земные особи прошли стерилизацию, у них нет ни малейшего представления о прежней жизни, которая могла бы вызвать у них желание вернуться назад, - с уверенностью высказался Бьюм. – Нет, Олк, это исключено. Земные особи – самая непритязательная раса из всех, с которыми мне приходилось иметь дело. Они смиренны и покорны. Трудятся с небывалым энтузиазмом за три тюбика витаминной смеси в день.
- Это так, - согласился Олк. – Но я бы, всё-таки, не отбрасывал это версию совсем. Нужно отсканировать мысли трёх последних особей, прибывших добровольно в зону «Дэра-717».
- Хорошо. Пусть эта версия тоже будет иметь право на существование. Проверь их мысли, если считаешь нужным. Но я, почему-то, больше склоняюсь к варианту межрасового противоборства.
- Что ты имеешь в виду?
- Тебе известно, что вторая и третья расы враждуют между собой на протяжении тысячи звёздных циклов, претендуя на лидерство?
- Да, но решением Высшего совета звёздной системы они признаны равными цивилизациями и у них нет оснований враждовать между собой. Каждый обитатель их планет знает, чем обернётся возобновлённая вражда, - проговорил Олк.
- Прожив на планете Земля длительный период, ты, Олк, становишься таким же наивным, как земные особи, - неодобрительно отметил Бьюм. – Цу и Хи вполне могли допустить противоборство с кем-нибудь из большеголовых братьев, посчитав, что законы Высшего совета не распространяются на дальних рубежах от планеты Дэра. Или ещё что-нибудь в этом роде.
- Ты предполагаешь, что большеголовые братья расправились с Цу и Хи, лишив их права на жизнь?
- Это моя версия, Олк. И ты должен проверить её в первую очередь.
- Если это так, значит, нужно искать следы преступления, свидетелей, улики, прах Цу и Хи, наконец, - рассудил Олк.
- Вот и займись расследованием, - распорядился Бьюм.
Некоторое время они продолжили обсуждать уже более узкие темы, не связанные с исчезновением двух братьев по разуму, а затем покинули резиденцию.
Ермаков с облегчением вздохнул и вышел из-за хранилища Сэн-за-кин. Подумав несколько секунд, он с большой осторожностью и очень медленно выдвинул ячейку, где должна храниться капсула разума. Бесценный аппарат лежал на своём месте.
«Другой возможности завладеть этим прибором мне может и не представиться», - подумал Егор и извлёк гиперболоид из ячейки.
Он давал сейчас полный отчёт своим действиям.
«Если подозрение упадёт на нас с Иваном, то капсулы разума – единственного трофея нашей экспедиции – нам уже не видать, - размышлял Ермаков, глядя на серебристую поверхность гиперболоида. – Будем загнанно метаться по тоннелям, как обречённые волки, и готовиться к последней схватке – захвату летательного аппарата».
Было понятно, что Бьюм, в таком случае, однозначно блокирует все ходы и выходы, выставив повсюду посты из плотоядных гуманоидов.  Доступ к капсуле разума станет невозможным.
Хотя коридор был пустынным, однако Ермаков не рискнул пройтись по нему до лифта и спрятал капсулу разума в укромном месте неподалёку.
«Заберу ночью», - решил он и поспешил на рабочее место.
Выполнив несколько несложных технических операций с представленными ему пробами исследуемого вещества, Ермаков вновь покинул рабочее место. На этот раз ему нужно было разыскать Ивана и подать ему условный сигнал о срочной встрече.
Иван находился в своей сферической ячейке, с увлечением проводил какой-то эксперимент.
Ермаков огляделся по сторонам и тихонечко присвистнул, подражая иволге.
Иван обернулся, увидел условный знак озабоченным потиранием ладонью лба, и снова углубился в проведение опыта.
Ермаков сделал удивлённый вид, будто заглянул в эту часть тоннеля ошибочно, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал в обратном направлении.
Они встретились в обеденный перерыв всё в той же молекуле ДНК, забравшись туда для конспирации по отдельности и через определённый промежуток времени.
Это было самое надежное место для встреч. Отверстие в трубе, через которую они забирались в полую сферу – «атом», было не видно ни с какой стороны. Оно практически упиралось в протяженную полосу высокого плотного кустарника. Прогуливаясь по дорожке и поравнявшись с живым забором, друзья пропадали из поля зрения наблюдателя на длительный промежуток времени.
- У нас проблемы? – задал первый вопрос Иван, едва Ермаков перебрался из трубы в сферу.
- Горим как шведы под Полтавой, Ваня! – выдохнул Ермаков, усаживаясь на вогнутое днище, и без промедления принялся рассказывать обо всём, что удалось подслушать в резиденции Бьюма.
- Так что совершить побег придётся уже в ближайшие дни, дружище, - огорошил он Шишкина известием. – Будь готов к низкому старту в любую минуту.
- Да-а, дела-а, - озабоченно протянул Иван. – Если не прокатит версия с причастностью большеголовых к смерти этих… как ты их назвал?
- Цу и Хи, - подсказал Ермаков.
- Цу и Хи, - продолжил Иван, - Бьюм очень быстро начнёт наступать нам на пятки.
- Он уже принялся наступать, - неожиданно проговорил Ермаков, указав кивком головы в сторону дорожки, ведущей к строению, в который они накануне проникали с целью проведения эксперимента.
Иван повернулся на четверть оборота и увидел двух большеголовых гуманоидов. Те совсем неспешно шагали именно к этому строению.
- Будут искать улики? – спросил Иван.
- Несомненно. Бьюм потребовал от Олка подтверждения своей версии, и тот направил сюда лучших следопытов.
- Что они могут найти там? Мы ведь не оставили никаких следов. Лично убедился, осмотрев каждый пятачок пола.
- Это тебе так кажется, потому что ты можешь лишь видеть, слышать и нюхать, - сказал Ермаков, провожая взглядом большеголовых гуманоидов.
- Что еще можно обнаружить, если в этой хате никого нет, стоит полнейшая тишина и ничем не пахнет?
- Ты успокаиваешь сам себя? – усмехнулся Ермаков. – Это похвально. Спокойствие в нашей ситуации – половина успеха. Только вот интуиция подсказывает мне, что эти два «товарища» землю будут рыть, чтобы доказать непричастность своей расы к убийству братьев по разуму.
- Подождём – увидим, - пробормотал Иван, почувствовав, как в сознание закрадывается тревога.
- А следы-то мы с тобой, Егор Васильевич, похоже действительно оставили, - проговорил он печально спустя минуту.
- Что ты имеешь в виду? – встревоженно спросил Ермаков.
- Эти двое могут обнаружить наших тараканов по остаточному излучению их мёртвых душ.
- Теоретически, такого не должно случиться. При остановке биологического процесса накопленная энергия выходит одним кратковременным импульсом. Я уверен, что наши малютки перевариваются в желудках отвратительных тварей уже в нейтральном состоянии.
- Твои слова, да в мозги бы большеголовым.
- У меня другое опасение, - сказал Ермаков.
- Какое?
- При уменьшении объёмов тела, материя, как мне представляется, переходит в другое состояние.
- И что?
- У этих тварей может произойти необратимый процесс пищеварения, и они попросту сдохнут.
Будто в подтверждение слов Ермакова из открывшегося в стене проёма вышли «следопыты». Они вышли и остановились. Один держал на ладони мёртвых малюток, у другого в руках были две змееподобных слизистых твари. Животы слизняков были вспороты, из них, свисая, выставились зелёные внутренности.
От неожиданности Ермаков и Иван повскакали с мест и замерли, устремив свои взгляды к большеголовым гуманоидам.
Первым опомнился Ермаков.
- Всё, Ваня, приехали. Похоже нам крышка.
- Что будем делать? – возбуждённо спросил Иван.
- Нужно немедленно ликвидировать братьев-инопланетян, - решительно заявил Ермаков.
- Убить следаков?
- Другого варианта у нас не остаётся. Когда эти друзья выложат перед Бьюмом мёртвых тварей – будет уже поздно. Ни он, ни Олк, и никто другой из элитной расы не поверят, что это дело рук большеголовых. Нам нужно пойти на опережение событий, чтобы получить небольшой запас времени.
Высказав своё мнение на одном дыхании, Ермаков психологически был готов терзать прибывших гуманоидов как угодно, лишь бы они не смогли дойти до Бьюма.
Гнев и злость его были велики, но он не знал, как уничтожить представителей второй расы. Не знал способа ликвидации и Шишкин. Оба они были осведомлены, что большеголовые гуманоиды, с точки зрения человека, были практически неуязвимы. У них отсутствовало сердце, в которое можно воткнуть нож, не существовало лёгких, к которым можно перекрыть поступление кислорода, не было органов пищеварения, куда можно влить какое-нибудь ядовитое вещество. Даже тонкую шею без позвонков диаметром, равным всего-то длине спичечного коробка, невозможно было свернуть – она обладала немыслимой способностью сгибаться и поворачиваться в любом направлении подобно резиновому шлангу.
- Ты знаешь, как убить большеголового гуманоида? – поразился Иван решительности командира.
- Не знаю. Но я готов рвать даже зубами первый контур его кожи! – в отчаянии проговорил Ермаков.
- Но их двое, командир, - осторожно заметил Иван. – И они физически сильнее нас. К тому же, эти твари никогда не расстаются с лучевыми трубками. Здесь нам их не одолеть.
- Хорошо, что ты предлагаешь? – остывая от злости на собственное бессилие перед хрупкими полутораметровыми существами, - спросил Ермаков. – Через пару минут они сядут в тамету и умчатся к Бьюму. После этого станут недосягаемы для нас.
- Может, всё обойдётся, - проговорил Иван. – У них ведь нет доказательств, что это именно наша с тобой работа? Появятся подозрения, но это ещё не провал.
Ермаков не успел ответить, перед глазами предстала довольно странная картина. Тела «следопытов» вдруг стали вытягиваться в длину, утончаясь в окружности, затем неведомая сила принялась скручивать их туловища в спираль. Такое явление наблюдалось секунд десять, после чего винтообразная фигура озарилась яркой вспышкой и раздался громкий хлопок.
Там, где стояли два большеголовых гуманоида, осталось небольшое зеленоватое облачко, которое быстро растворилось в пространстве.
Дохлые твари и миниатюрные тела умерщвлённых накануне двух гуманоидов лежали на дорожке.
- Что это было, командир? – взволнованно спросил Иван, переведя взгляд на Ермакова.
- Не знаю, Ваня, однако нам в очередной раз крупно повезло, - Ермаков был взволнован происшедшим не менее Шишкина. – Правда, кое-какие предположения имеются.
- Говори, не томи.
- Во-первых, я с полной уверенностью могу сказать, что перед нами были не истинные пришельцы, а биологические роботы, с которыми мы уже встречались однажды. Их строение и протекающие внутренние процессы в организме мне пока неизвестны.
- Почему ты решил, что это были не представители второй расы? – поинтересовался Иван.
- Потому что настоящие большеголовые гуманоиды, дружище, не имеют энергетической и информационной зависимости от летательного аппарата, - поучительным тоном произнёс Ермаков. – Следовательно, напрашивается несколько вариантов, объясняющих исчезновение наших роботов. Первый: произошёл какой-то сбой в программе летающей тарелки, неотъемлемой частью которой являются роботы. Программа выдала команду на самоуничтожение.
- Откуда тебе это известно?
- Я, Ваня, получил исчерпывающие знания об устройстве инопланетного летательного аппарата.
- Тогда получается, ещё два робота должны где-то взорваться? Их ведь всего четыре в составе экипажа, как мне помнится?
- Да, это так. Но это не факт, что и остальные два получили команду на самоликвидацию.
- Это почему?
- Потому что такая команда выдаётся лишь тем роботам, которые находятся на значительном удалении от корабля. На тех, которые остаются внутри летального аппарата, команда не действует. Вполне возможно, что именно два оставшиеся робота и являются авторами возникшей неисправности.
- Или они целенаправленно дали команду на уничтожения своих искусственных братьев, - предположил Иван.
- Не исключается и такой вариант, - согласился Ермаков.
- А какие ещё предположения?
- Ещё? Возможно, у наших малюток, вопреки моим утверждениям, случился выброс излишней энергии лишь сейчас, при изъятии тел из живота сожравших их тварей. Этот всплеск запустил неведомый нам процесс в головах роботов и привёл к ликвидации.
- Может быть, на наших глазах произошла телепортация? – задался вопросом Иван. – А почему бы нет? Поступила команда о срочном прибытии и – пожалуйста, они на месте в считанные секунды.
- Не выдумывай, Ваня, - одёрнул Ермаков. – Пришёл робот за уликами и так заторопился, что оставил их на дорожке.
- Ну, не знаю…
- Всё, Ваня, хватит языком молоть, пора на выход, - сказал Ермаков. – Пока нет посетителей, нужно избавиться от улик. Да и нас могут хватиться.
Они выбрались из убежища, подобрали тела оставленных существ и оперативно закопали под кустарником.
- Будь готов к побегу в ближайшее время, - сделал напутствие Ермаков перед расставанием.
- Я всегда готов, командир, - ответил Иван.
Осмотревшись по сторонам, каждый оседлал свою тамету, и вскоре оба они были уже на рабочих местах.

Глава 22

Три дня прошли в тревожном ожидании. Известие о гибели двух роботов обитатели зоны «Дэра-717», к удивлению Ермакова и Шишкина, восприняли внешне спокойно. Никаких бурных обсуждений и пересудов, словно произошла незначительная поломка в одном из многочисленных технических узлов системы жизнеобеспечения.
Узнав о происшествии, Бьюм тут же распорядился доукомплектовать летательный аппарат двумя новыми роботами, поручив Винсу и Гуну перепрограммировать их интеллект и сделать неотъемлемой частью корабля.
Всё это выглядело так, будто из ячейки щита управления корабля вынули неисправный блок и заменили на новый.
- Ничего странного в этом, наверно, и нет, - сделал заключение Ермаков, обсуждая с Иваном реакцию Бьюма на гибель биороботов. – Для главного пришельца робот – это всего лишь высокотехнологичный прибор, и не более того. А если брать во внимание тот факт, что все гуманоиды лишены эмоций – то и подавно удивляться не стоит.
- Это точно, - согласился Иван. – Эмоций у них нет, в гнилых душах существует одна жестокость. С биороботами мне тоже всё понятно. Однако ликвидированные нами гуманоиды – это не биороботы, всё-таки, а живые сотрудники базы. И ответная реакция на их исчезновение, как я думаю, должна быть совсем иная. Меня очень настораживает наступившая тишина. Она какая-то зловещая.
- Да, ты прав, подозрительное затишье, - Ермаков положил ладони на затылок, задумался.
- Если бы я сам не был свидетелем разговора Бьюма с Олком, то, наверно, не придавал бы значения их спокойствию, как все остальные наши сородичи, - продолжил он через некоторое время. – Объяснил бы для себя такое поведение абсолютным хладнокровием инопланетян. Но я же лично слышал поручение Бьюма о проведении расследования. И погибшие биороботы были направлены им на поиски улик сразу после обнаружения пропажи. Поэтому, нам есть над чем подумать.
- К тому же, по моим наблюдениям гуманоиды, в отличие от земного человека, никогда не останавливаются в начале пути. Они всегда доводят любое дело да конца, - добавил Иван. – Даже самое мелочное и никчёмное. Думаю, здесь что-то не так.
- Мы оба с тобой понимаем, что не так. Но что? У меня такое предчувствие, что в ближайшие дни намечаются какие-то масштабные мероприятия. Что-то вроде заброски невода для вылавливания крупной рыбы.
- И в этом неводе должны оказаться мы с тобой?
- Вероятнее всего. Но это конечная цель Бьюма, а на промежуточном этапе, как мне представляется, по его воле в невод попадёт много мелкой рыбёшки, которую отправят на корм акулам.
- Ты серьёзно думаешь, что начнётся акция выбраковки земных сотрудников? – встревоженным голосом спросил Иван.
- Когда-то она должна состояться? О ней Бьюм говорил ещё до прибытия всемогущего Глэка с Долории Кэро. Я тебе об этом рассказывал. Глэк давно покинул зону «Дэра-717» и, надо полагать, перед отлётом утвердил запланированное мероприятие.
- Ты намерен помешать акции?
- Хотелось бы, но ничего путного в голову не идёт, - вздохнул Ермаков. – Слишком неравны наши силы по сравнению с возможностями Бьюма.
- Командир, нам не спасти людей, как бы этого не хотелось. Люди обречены, и с этим придётся смириться, - с прискорбием высказался Иван.
- Это действительно так, Ваня, - покивал головой Ермаков несколько раз и нахмурил брови. – Даже если мы попытаемся убеждать наших сородичей в том, что Бьюм собирается отправить их на смерть – они не поверят ни единому слову, потому что запредельно зомбированы. Для них Бьюм – что святой отец, сошедший с небес, который вершит на Земле одни лишь благородные дела и ни при каких обстоятельствах не может допустить кощунства. Восстание не состоится, и наши усилия будут напрасными. Это неоспоримый факт.
- Полностью с тобой согласен, - проговорил Иван. – Более того, у нас есть большая вероятность погибнуть от рук своих же сородичей. В том числе и от Корчёмкина.
- И такой сценарий тоже возможен, - согласился со словами Ивана Ермаков. – Я иногда наблюдаю за Михаилом Петровичем и должен тебе сказать, что он один из самых преданных Бьюму и Олку людей.
Предположение о готовящейся акции по выбраковке земных сотрудников подтвердилось. Правда, заметное оживление в зоне «Дэра-717» началось не в ближайшие дни, как думалось Ермакову, а лишь через полторы недели. Такая задержка положительным образом отразилась на подготовке к побегу. Ермаков получил много дополнительной информации о способностях всех пришельцев, обитающих на базе, и смог принять ряд дополнительных мер безопасности.
«Предупреждён – значит, вооружён», - повторял он, как заклинание, изготавливая те или иные технические средства для побега. Так, например, узнав, для чего у большеголовых гуманоидов существует два контура кожи, а элитная раса облачена в костюмы серебристого цвета, Ермаков немедленно приступил к изготовлению двух подобных комплектов защиты – для себя и для Ивана, используя при изготовлении технологические наработки пришельцев.
Ткань, из которой он «сшил» костюмы, обладала уникальной способностью растяжения и сжатия. При облачении в него, ткань словно бы приклеивалась к телу, становясь одним целым с ним, не оставляя на коже ни одного воздушного пузырька. Но главная уникальность ткани заключалась в том, что её края не нужно было ни сшивать, ни склеивать. Процесс диффузии начинался с момента соприкосновения кромок и после его завершения на линии «сшивки» не оставалось никаких следов. Изделие становилось цельным. Уникальная материя была сверхпрочной и противостояла любым механическим воздействиям.
Ермаков, изготовив нож, попытался надрезать поверхность этой ткани, но, как бы он не изощрялся, его попытка не дала результата – на поверхности не образовалось ни прорези, ни царапины. Тогда он размахнулся и с силой ударил остриём ножа. Нож отскочил, будто подпружиненный, оставив лишь небольшую вмятину, которая исчезла в течение нескольких секунд.
Но это были лишь видимые достоинства инопланетной материи. Ткань обладала ещё и защитными свойствами, отражая любой вид излучений.
«Так вот почему в таких костюмах ходят только светловолосые пришельцы, - догадался Ермаков. – Во-первых, уязвимость их организма, вероятно, сопоставима с вредными воздействиями на человека, поскольку схожесть строения организма составляет более пятидесяти процентов. Во-вторых, это надёжная защита в случае посягательств на их жизнь со стороны низших рас».
«В том числе и со стороны людей», - усмехнулся он про себя, чуть позднее, внимательно рассматривая в руках изготовленный им нож. Его он изготовил на случай рукопашной схватки с гуманоидами третьей расы. Существа с крысиной головой были наиболее агрессивными, но и наиболее доступны для физического устранения, в отличие от своих большеголовых братьев по разуму.
Диагностика по определению изношенности организма земных представителей зоны «Дэра-717» началась с утра. Люди просыпались с металлическим голосом в голове. Робот-диспетчер извещал, что после завтрака всем представителям земной расы без исключения следует прибыть на верхний уровень в сектор «0».
Узники знали, что сектор «0» – это стартовая площадка для отправки летательных аппаратов во внешний мир или дальний космос.
Чем был вызван столь неожиданный сбор, никто из них не знал.
Жилой сектор землян напоминал пчелиные соты. У каждого человека был отдельный блок в виде большой капсулы с выходом через коридор-рукав в общий тоннель овального сечения. В этой капсуле имелся весь набор средств и предметов быта, необходимых для проживания. В ней же человек индивидуально принимал пищу – различные смеси и жидкости в тюбиках.
Жизнь в зоне «Дэра-717» протекала обособленно. Никто из землян не ходил в гости друг к другу, не обсуждал насущные вопросы, потому что каждому земному обитателю было неведомо и чуждо понятие о групповых занятиях или коллективных встречах. Их мозг был запрограммирован на изолированный образ жизни, которой воспринимался, как норма проживания, как единственный способ существования.
Единственным исключением из правил была вольная прогулка в парковой зоне – райском уголке, куда, впрочем, земляне заглядывали очень редко.
И вдруг – коллективная встреча в секторе «0».
Выходя из индивидуальных рукавов, люди создавали колонну, которая по ходу движения уплотнялась и стекала по тоннелю в зал перед лифтом. Затем все расходились или разъезжались по рабочим местам.
В это утро все земляне разом столпились перед лифтом, чтобы отправиться на нём на верхний уровень. Впервые за длительный срок пребывания в зоне «Дэра-717» у них появилась необходимость общения.
- Сегодня, по всей видимости, особо отличившихся людей отправят на Долорию Кэро, - произнёс один из них с завистливыми нотками в голосе. По его тону можно было без труда догадаться, как он втайне мечтает оказаться среди этих счастливчиков.
- Нет, ты не прав, - не согласился с ним другой. - Я давно здесь нахожусь и знаю, как отправляют на глобальную станцию.
- И как же? – поинтересовался стоящий рядом человек с кучерявой шевелюрой и пытливыми зелёными глазами.
- Не так помпезно, - ответил ветеран. – Обычно являлся большеголовый робот и сопровождал в космолёт. На этом всё заканчивалось.
- Если это будет не торжественная отправка на Долорию Кэро, тогда что же решил преподнести нам уважаемый Бьюм? – задался вопросом ко всем окружающим небольшого роста интеллигент в очках. – Может, кому-нибудь из вас что-то известно о предстоящем мероприятии? Поделитесь информацией, не сочтите за труд.
Он не успел получить ответ. Подошёл лифт, и интеллигент с большой группой сородичей зашёл в просторную кабину.
- Тут и гадать не надо, - хмуро ответил ссутулившийся человек с длинными седыми волосами. – Очередная диспансеризация.
- Почему вы так решили? - спросил Ермаков. Они с Иваном намеренно пристроились в конце колонны и сейчас стояли в составе последней группы, ожидающей лифт.
Мужчина повернулся к нему лицом, и Ермаков узнал в нём Бестужева. Глаза их встретились. Ермаков сделал вид, что их пути никогда не пересекались и он с ним совершенно незнаком. Бестужев должен быть уверенным, что после поимки Ермаков подвергся стерилизации, потерял память и ничего не помнит о встрече с ним. Также, как Иван и Корчёмкин.
Приём, по всей вероятности, удался, поскольку первоначально пристальный взгляд Бестужева уже в следующий момент угас и сделался равнодушным.
Роман Сергеевич сильно постарел и быстро сдал за последнее время. Внешний вид говорил о том, что организм Бестужева выработал весь свой ресурс и его, вероятнее всего, ждала печальная участь. Или, как он сам выразился в минуты допроса, переход в категорию расходного биоматериала. Этот момент для него настал.
- Потому что я уже дважды подвергался этой процедуре, - ответил с неохотой Бестужев.
- Оч-чень интересно, - изобразив на лице неподдельное любопытство, сказал Ермаков. – И с какой целью проводится эта, как вы изволили выразиться, диспансеризация? Уважаемый Бьюм проявляет такую трогательную заботу о здоровье землян?
Бестужев внимательно посмотрел на Ермакова, потом перевёл взгляд на Шишкина, будто хотел убедиться в искренности любопытства собеседника и в том, что перед ним не стукачи, и только после этого принял решение ответить.
- Диспансеризация – это сито, через которое могут пройти лишь немногие люди: здоровые, сильные, с высоким уровнем интеллекта и логики, - сказал Роман Сергеевич с нескрываемым сожалением и печалью в голосе. – А насчёт заботы Бьюма о здоровье людей говорить не приходится. Для него все земляне – послушные рабы и не более того. У него нет никакой заинтересованности содержать немощного и теряющего разум человека.
- Неужели Бьюм восстанавливает память таким людям и отправляет их назад во внешний мир? – спросил Ермаков с невинным видом.
- А ты наберись смелости и сам спроси сегодня у Бьюма, если тебе оч-чень интересно, - с вызовом проговорил Бестужев. – Может, он тебе и ответит в виде исключения.
- А вы смелый человек, - заметил Ермаков. – Не такой, как все остальные. Рассуждаете так, будто сохранили память о некой несправедливости во внешнем мире и пытаетесь перенести прежние обиды на неповинного и благородного Бьюма.
- И ты, я вижу, не такой, как все, - огрызнулся Бестужев, вновь устремив на Ермакова свой пронзительный взгляд.
- И какой же? – вскинул вверх брови Ермаков, изображая удивление.
- Прыткий и чересчур любопытный.
- Вот как? Никогда не замечал, что обладаю такими свойствами. Думал, я такой, как все, - отпарировал Ермаков. – Интерес, очевидно, проявляется на подсознательном уровне. Как-никак, я совсем недавно прибыл в зону «Дэра-717», поэтому много чего пока не знаю.
- Узнаешь ещё, голубчик, если сегодня тебе повезёт остаться в живых, - чуть слышно пробурчал Роман Сергеевич себе под нос, направляясь в открывшуюся дверь лифта.
Ермаков всё же успел расслышать последние слова биолога и понял, что тот уже ничуть не сомневается, чем закончится для него прогулка в сектор «0». При разговоре с ним, как ему показалось, Бестужев даже выпрямился, расправил плечи и шагнул в кабину лифта с гордо поднятой головой, словно отмеривал последние метры перед восхождением на эшафот.
«Вот и нас с Иваном ожидала бы точно такая же участь, если бы мы не решились бросить вызов судьбе», - мелькнуло у него в голове.
Он поймал на ходу взгляд Ивана и подмигнул ему. Тот улыбнулся одними губами и тут же моргнул в ответ обоими глазами.

Глава 23  

В секторе «0» стояло три летательных аппарата дискообразной формы. Судя по внешним признакам, они находились в рабочем режиме и были готовы к вылету.
С правой стороны от летательных аппаратов, выстроившись плотной цепью, неподвижно замерли около десятка гуманоидов с крысиными головами. Между космолётами неторопливо передвигались не то роботы, являющиеся их неотъемлемой частью, не то настоящие большеголовые гуманоиды. Отличить их друг от друга Ермаков с Шишкиным так и не научились.
Когда люди выходили из лифта, в голове каждого слышался голос с металлическим оттенком и эхом, словно кто-то говорил в пустое ведро. Этот голос приглашал пройти в красную часть сектора и построиться в одну шеренгу. 
«Совсем как во внешнем мире, - отметил про себя Ермаков, и от воспоминания о прежней жизни по телу прокатилась тёплая волна. – А мы все, словно зачарованные экскурсанты, находимся на одном из секретных объектов».
Послушные земляне с завидной проворностью исполнили распоряжение робота-диспетчера, прозвучавшее в голове. Они, будто вымуштрованные солдаты, без толкотни и излишней шумихи оперативно выстроились в одну линию. Спустя минуту наступила полная тишина.
- Люди! – совершенно неожиданно для всех выкрикнул Бестужев. – Сейчас вам объявят о прохождении диспансеризации, проводимой, якобы, с целью выявления факторов риска развития заболеваний. Не верьте этой информации! Вас обманывают! Здоровых людей ожидает вивисекция, а остальных переведут в разряд расходного материала. Вы знаете, что это означает. Тела предоставят для проведения экспериментов следующей партии земных учёных, которых похитят в ближайшие дни и доставят в зону «Дэра-717». Хилых и изношенных, как я, бросят на съедение вон тем крысам, - Бестужев показал рукой в сторону плотоядных гуманоидов, – которые стоят напротив вас и уже истекают слюной от предвкушения сладкого обеда! У вас ещё есть шанс спасения, если вы немедленно и единогласно потребуете у Бьюма вернуть вам память, а затем на летательных аппаратах вернуться во внешний мир. Я единственный среди вас человек, у которого сохранились яркие воспоминания о прежней жизни. Мне хорошо известен тот неведомый для вас мир, он огромен и прекрасен, и совсем не такой, каким его рисуют Бьюм и Олк. Пришельцам нет дела до вашего здоровья! Вас преднамеренно превратили в зомби, в послушных рабов, чтобы под знаком благородной миссии вы собственными руками помогли им в уничтожении человечества. Граждане планеты Земля! Я призываю вас очнуться от беспробудного сна и выбраться из паутины пришельцев! 
Бестужев умолк на некоторое время, чтобы перевести дух, а затем продолжить пламенную речь о раскрытии правды перед невольниками. Его молчание длилось секунд десять, не более.
Этой кратковременной паузы оказалось вполне достаточно для того, чтобы заставить оратора замолчать навсегда. Произошло ужасное событие, которого никто не ожидал.
Тихий и неприметный Корчёмкин, который стоял в шеренге через два человека от Бестужева вдруг встрепенулся, сделал шаг назад и метнулся к нему. Подскочив сзади, он молниеносным движением нанёс удар по голове каким-то тяжёлым предметом, невесть каким образом, оказавшимся у него в руке.
Бестужев пошатнулся, затем медленно осел и упал. Рядом с его головой на отшлифованном каменном полу проступило небольшое тёмное пятно, которое стало быстро увеличиваться в размерах.
- Иуда! – с гневом выпалил Корчёмкин. – У меня давно витали подозрения, что этот человек крамольник и предатель, и они, к сожалению, только что подтвердились. Я не смог больше слушать его паскудные слова и убил мерзавца. Наш уважаемый Бьюм, по всей вероятности, знал о прогнившей душе ирода, но проявлял терпение и милосердие к нему из благородных побуждений, надеясь на благоразумие. Однако этот негодяй не внял заботы и прощения представителя высшего разума и поэтому должен был понести суровое наказание. Я посчитал своим долгом лично очистить наши ряды от инакомыслия, которое ведёт к искажению познания действительных законов происходящих явлений, к ложному толкованию неизменных соотношений последовательности и подобия.
Корчёмкин откинул голову назад и устремил свой безумный взор в невидимую высь. Речь его с каждой произнесённой фразой становилась всё более сумбурной и непонятной. Он нес ахинею о просветлении человеческих душ, которые руководствуются одним лишь разумом без ненужных эмоций, об исключительности зоны «Дэра-717», в которой существуют только те вещи, которые неограниченно полезны для землян в совершенствовании познания мира.
Так продолжалось довольно долго. Создавалось впечатление, что время в секторе «0» остановилось для всех, кроме Корчёмкина. И люди, и гуманоиды не производили никаких телодвижений, будто и не произошло убийства на их глазах, будто и не лежал в луже крови сражённый наповал человек у них перед носом.  Все они продолжали оставаться неподвижными, будто остекленели.
Корчёмкин, наоборот, вёл себя противоположным образом. Словно зарядившись от невидимого источника энергии в глубинах безбрежного пространства, он вдруг вздрогнул, опустил голову, и, заметно оживившись, перевёл уже более осмысленный взгляд на людей. Скрестив руки за спиной, Михаил Петрович возомнил себя преподавателем учебного заведения перед безмолвной аудиторией и принялся степенно вышагивать перед шеренгой взад-вперёд, собираясь продолжить «просветительную лекцию».
- Крыша съехала окончательно, - прошептал на ухо Ермакову Иван. Они стояли с краю шеренги, держась поближе к лифту и подальше от последнего человека в шеренге, чтобы в случае опасности успеть покинуть сектор «0».
- Похоже, она у него съехала по воле главного пришельца, - также шёпотом проговорил Ермаков.
- Ты так думаешь?
- Я уверен. Бьюм рассчитывал спровоцировать нас с тобой на необдуманные действия.
- Думал, что мы проколемся на Корчёмкине и тем самым выдадим себя с головой?
- Тс-с, - приложил палец к губам Ермаков. – Смотри внимательно вперёд. Сейчас начнётся главное представление, а нам, по-моему, пора брать ноги в руки и поскорее драпать отсюда.
Едва он проговорил, как из всех трёх летательных аппаратов вышли одновременно шесть лучей зеленоватого света. Они не были похожи на обычные лучи света из прожекторов, которые мгновенно пронзают пространство. Эти лучи напоминали большой прозрачный поршень, медленно выдвигаемый гидравлической системой.
Люди в шеренге, очарованные необычным зрелищем, с замиранием сердца смотрели на приближающиеся к ним лучи.
- Ваня, настала пора уносить ноги! – приказным тоном сказал Ермаков, дёргая Ивана за руку. – Ещё немного и будет поздно.
Они боком двинулись в сторону лифта, продолжая наблюдать за происходящим.
Лучи ещё не достигли своей гранью шеренги, а люди уже затрепыхались, замахали руками в воздухе, пытаясь устоять на месте, как это бывает при сильных порывах ветра. На самом деле никакого вихря и даже незначительного движения воздуха в секторе не наблюдалось.
Гуманоиды с крысиной головой всё также невозмутимо продолжали торчать неподалёку, а большеголовые поспешно удались в летательные аппараты, виртуозно лавируя между лучами.
Неведомая сила неудержимо влекла людей в чрево луча. Их тела приподнялись над полом и медленно поплыли навстречу неизвестности. Начавшийся было людской гвалт сразу утих, как только жертвы очутились внутри лучей.
Тело Бестужева осталось лежать в луже крови на каменном полу. По всей вероятности, система антигравитации не действовала на мёртвый организм, утративший функции энергообмена.
Как только тело последнего человека исчезло внутри летающей тарелки, два гуманоида с крысиной головой тотчас отделились от группы и направились в сторону убитого землянина.
Ермаков и Иван заскочили в пустой лифт в тот момент, когда первые тела людей запарили над полом и, кувыркаясь в воздухе, двинулись в сторону направленного на них луча.
- Успели улизнуть, а, Егор Васильевич? – радостным голосом спросил Иван, когда двери лифта закрылись и кабина пошла вниз.
- Успели, Ваня, - с облегчением выдохнул Ермаков. – Только радости о этого мало – теперь мы с тобой в бегах, и придётся прятаться по углам.
- Это ничего, можно и потерпеть, лишь бы план побега удался, - с оптимизмом отозвался Иван.
- Для этого нам нельзя сейчас допустить ни одной ошибки.
Лифт остановился, беглецы с предельной осторожностью двинулись к тамете, чтобы побыстрее умчаться к схрону.
Тайное убежище Ермаков присмотрел в конце одного недостроенного тоннеля. Выбор на это место пал неслучайно, для принятия решения имелось две причины. Первая – тоннель был невостребованным и не привлекал к себе повышенного внимания. Вторая – маршрут имел кольцевое сообщение с другими тоннелями, что обеспечивало достаточную маневренность при передвижениях в случае погони.
В схроне хранилось всё необходимое снаряжение и капсула разума, которую Ермаков перенёс туда накануне. Там же было оборудовано небольшое помещение для отдыха, имелся недельный запас пропитания и воды.
- Ты уверен, что тебе удалось обеспечить бесконтрольность передвижения торпеды? – спросил Ермаков Ивана, когда их тамета остановилась неподалёку от схрона.
- Обижаешь, командир, - ответил Иван. – Эта тамета имела неисправность с незапамятных времён, была снята с контроля системы слежения и стояла в отстойнике, забытая самым бдительным надзирателем небес – самим Господом Богом. И вообще, на мой взгляд, в гаражах пришельцев бардак покруче, чем у людей.
- Зато их знания и возможности несопоставимы с нашими, - отметил Ермаков. – Думаю, уже сегодня мы сможем убедиться в этом.
- Ты ожидаешь пакостей, о которых нам ничего неизвестно?
- Чутьё подсказывает, что эти пакости появятся совсем скоро, - сказал Ермаков, внимательно рассматривая защитные костюмы, в которые им предстояло переодеться. – Взять, к примеру, вот этот комбинезон. Что тебе о нём известно?
- Как – что? – удивился Иван. – Защитное средство от вредных излучений, ты сам об этом говорил. Ну и второе свойство – ткань способна выдерживать любые механические воздействия, уберегая тело от физических травм. 
- Вот на этих двух свойствах все наши познания и заканчиваются, - сделал заключение Ермаков. – А как он поведёт себя, если вдруг придется разбирать препятствие по кирпичикам?
- Ты сейчас о чём? – с недоумением спросил Иван.
- О дематериализации, Ваня. С этим явлением нам, вполне возможно, придётся тоже столкнуться.
- Опаньки! Это что ещё за новость, о которой я ни сном, ни духом?
- Мне самому эта информация спонтанно поступила прошедшей ночью, - сообщил Ермаков. – Невидимый информатор подсказал, что канал выхода из зоны «Дэра-717», через который летальные аппараты попадают во внешний мир, - это не привычный в нашем понимании некий вертикальный ствол, как на шахте.
- А что же?
- Это определённый участок горной породы, который подвергается дематериализации.
- Если я правильно понимаю, горная порода под воздействием неизвестных нам сил дифференцируется в некую невидимую субстанцию, которую летающая тарелка преодолевает беспрепятственно?
- Что-то вроде того. Твёрдая материя на какое-то время превращается в состояние, подобное газообразному, - пояснил Ермаков. – Расстояние, или промежутки между атомами горной породы в этот момент увеличиваются многократно. 
- Процесс можно сравнить с движением электричества по проводам, - сделал сравнение Иван. – Горная порода – это своеобразный проводник, а летательный аппарат – подобие электрона, движущегося по нему.
- Ну, типа того, - согласился Ермаков. – Примитивно, конечно, но наш ограниченный ум другого объяснения не подберёт.
- Короче говоря, пришельцы, в отличие от людей, обращаются с микромиром на «ты», - сделал заключение Иван.
- Совершенно верно. А нам с тобой не известна ни сама сила, которая дифференцирует твердую материю, ни побочные явления, ни вредные воздействия этой самой силы. Хотя я больше чем уверен, что в этом процессе ключевую роль играет нулевой элемент «Вселениум» во взаимодействии с «Деррурием-325». 
- О свойствах которых нам тоже ничего неизвестно, - унылым голосом произнёс Иван.
- Уж не остаться ли нам с тобой здесь ещё на некоторое время, чтобы постичь и эту тайну? – усмехнулся Ермаков.
- Что ты такое говоришь, командир?! – чуть не взорвался Иван. – Нужно уносить ноги немедленно, пока руки Бьюма не дотянулись до нас.
- Вот это ты правильно сказал: нужно уносить ноги немедленно, -  сказал Ермаков, заканчивая облачение тела в серебристый костюм. – Ты справился с переодеванием?
- Я в полной готовности, командир, - доложил Иван, подвешивая на пояс самые необходимые вещи.
- Тогда, вперёд! – скомандовал Ермаков, проверив надёжность крепления капсулы разума на спине.
- Как думаешь, командир: спохватился ли Бьюм о нашем исчезновении? - уже на ходу спросил Иван.
- В смысле?
- Может, в суматохе большеголовые и не заметили, как мы дали задний ход? А что? Людей могли захватить лучом и распределить по летающим тарелкам, не пересчитывая общее количество? Ведь у них не было такой возможности, верно?
- Сомневаюсь, - ответил Ермаков. – Хотя допускаю и такой исход. После выбраковки, как нам известно, немощных землян отдадут на поедание плотоядным гуманоидам, какую-то часть людей отправят на проведение будущих экспериментов, плоть нескольких человек пустят на приготовление питательного бульона, и только остальных счастливчиков отправят в рабство на Долорию Кэра.
- Вот я и рассуждаю, - продолжил свою мысль Иван. – Пока то, да сё, баланс численности сведут не скоро. Ни Бьюма, ни Олка в красном секторе не было. Большеголовые были уже внутри тарелок, когда мы пятились к лифту. Им было не до пересчёта. А плотоядные гуманоиды – по натуре тупые сущности-исполнители. Даже если и заметили наше отступление – наверняка подумали, что это задумка Бьюма оставить нас в живых. Иначе они сразу бы ринулись в погоню за нами.
- Было бы совсем неплохо, чтобы твоя мысль нашла подтверждение в ближайшие минуты, - отозвался Ермаков. – Тогда у нас в запасе имелось бы несколько часов, а, может, и суток.   
Они сели в тамету и умчались в сектор «0».

Глава 24  
 
На стартовой площадке было тихо и пустынно, словно и не было страшных событий ещё совсем недавно.
Тело Бестужева успели подобрать, следы крови были удалены, полированный камень в этом месте блистал, как прежде. Из трёх летательных аппаратов на старте оставался один. Сигнальные огни переливались радугой цветов, что подтверждало о его готовности к вылету. Большеголовые роботы, по всей вероятности, находились внутри кабины.
- Смотри, командир, нам крупно повезло, - обрадованно произнёс Иван, указывая кивком головы на стоящий космолёт, когда они выглянули из тоннеля, где оставили свою тамету. – Межзвёздное такси ждёт своих пассажиров. Будем брать на абордаж немедленно, или подождём чуток, понаблюдаем?
- Мы пришли сюда не блох ловить, Ваня, - одёрнул Ермаков Шишкина. – Поэтому спешить не будем, осмотримся для начала.
Они укрылись за вентиляционным блоком, стали наблюдать за обстановкой. И поступили очень разумно.
Уже через несколько минут в красном секторе появилось двое гуманоидов с крысиными головами. Они появились совсем неожиданно, словно находились всё это время неподалёку, ожидая появление беглецов.
- Вынырнули, как черти из табакерки, - выругался в полголоса Иван. – Не по нашу ли душу отправил их Бьюм?
- Сейчас увидим, - сказал Ермаков, приводя в готовность генератор. – В любом случае нам их лучше уничтожить.
- Зачем, командир? Если они не по нашу душу – пусть исполнят то, что им велено, и уходят с миром.
- Нет, Ваня, надо зачистить пространство, пока есть возможность, - не согласился Ермаков с доводами Ивана. – Чем меньше врагов – тем легче предстоящие схватки с ними, тем больше шансов на победу. К тому же, эти твари помогут нам выманить наружу экипаж космолёта.
- Дельное предложение, командир. В замкнутом пространстве сложнее противостоять большеголовым, - с одобрением высказался Иван.
Тем временем гуманоиды с крысиной головой приближались. Ермаков направил на них генератор, готовый в любую секунду запустить излучение.
По направлению движения гуманоидов стало понятно, что они не догадывались о местонахождении беглецов и направлялись с какой-то определённой целью к летательному аппарату.
«Или у Бьюма пока нет информации о нашем бегстве, или ему уже всё известно, и эти любители человеческой плоти успели получить от него конкретное задание о нашей поимке», - подумал Ермаков.
- Ваня, приготовиться! – скомандовал он и запустил генератор.
В начале всё происходило, как при первом испытании. Гуманоиды синхронно встрепенулись и застыли на месте, затем начали медленно уменьшаться в размерах и, наконец, достигли предельно малой величины – уменьшились в сто раз.
Ермаков не отводил генератор и продолжал вести облучение до тех пор, пока крохотные тела гуманоидов, накаченные энергией до критического значения, не взорвались. Оглушительный взрыв произошёл с сопровождением ослепительной вспышки.
В следующий момент из чрева летального аппарата насторожённо высунулись два большеголовых гуманоида. Они повертели лысыми головами по сторонам и, увидев вывороченные из земли камни, окутанные дымом и пылью, покинули кабину, намереваясь выяснить на месте причину взрыва.
- Ваня, - шёпотом произнёс Ермаков. – Это роботы. Сейчас я их обездвижу, а потом нам придётся действовать уже ножами.
- Понял, командир, - отозвался Иван, извлекая нож из ножен.
- Каркас шеи не пытайся перерубить – он прочный. Бей в шею вдоль волокон, это у них самое уязвимое место!
Ермаков дождался, когда биороботы подошли к месту взрыва и остановились, затем направил на них поток высокочастотных волн.
Существа замерли, а затем один за другим рухнули на землю.
Ермаков, держа в одной руке генератор, а в другой сжимая рукоятку ножа, двинулся к обездвиженным роботам.
Иван обогнал его, первым подскочил к неподвижным телам и с ходу нанёс два последовательных удара ножом в тонкие шеи.
- Молодец, Ваня, - похвалил Ермаков друга, всматриваясь в рваную рану на шее гуманоида, из которой струилась пахучая зелёная жидкость. – С одного удара пропорол питательный сосуд.
- Фу, какое зловонное нутро, - поморщился Иван. – Может, уберём с дороги эту гадость?
- Не нужно, эти твари нам уже не помешают. Бегом в тарелку!
В считанные секунды они подскочили к корпусу летательного аппарата и… были отброшены какой-то неведомой силой назад. Отлетев почти на десяток метров, они распластались на каменном полу, чудом не разбив себе головы.
- Что это было, чёрт возьми?! – поднимаясь с земли и растирая ушибленное плечо, задался вопросом Иван. – Ты как, командир? Цел?
- На первый раз повезло, - ответил Ермаков. – Костюм спас. Прекрасное снаряжение у пришельцев, надо отметить!  Не костюм – а сплошная подушка безопасности!
- Что дальше, командир? – обеспокоенно спросил Иван. – Космолёт не хочет пускать нас внутрь.
- Да, сработала какая-то система отторжения неопознанных ею объектов. Мне о ней ничего не известно. И Мэтлин, как ни странно, ни разу не обмолвилась об этом. Не нравится мне всё это, подозрительно как-то.
- Ещё как подозрительно. Сдаётся мне, Егор Васильевич, что это проделки Бьюма с Олком. Теперь я точно уверен, что они осведомлены о нашем побеге и уже работают на опережение. И плотоядные крысы появились здесь неспроста.
- Тут я с тобой, Ваня, наверно, соглашусь. В такой ситуации у нас не остаётся другого варианта, как сделать ещё одну попытку. Только на этот раз попробуем поступить иначе, - проговорил Ермаков.
Они зашли сбоку и очень медленно двинулись к открытому проёму в обшивке космолёта.
На сей раз им удалось приблизится вплотную к корпусу летательного аппарата и даже прикоснуться к нему. От поверхности исходило тепло, она светилась слабым зеленоватым светом.
- Командир, я пойду первым, - решительно заявил Иван. – Нам неизвестно, какие ещё фортели способна выкинуть эта машина. Мало ли что может случиться в ближайшие минуты'? А ты, всё-таки, представляешь большую ценность для земной науки, чем я, и поэтому просто обязан выжить.
Ермаков хотел было не согласиться с Иваном, подбирая для этого веские аргументы, но тот его опередил.
- Любой спор здесь будет неуместен, Егор Васильевич, - поставил он точку в принятом решении.
- Хорошо, - согласился Ермаков, понимая, что Иван прав на сто процентов. – Будь осторожен и не наделай глупостей.
- Слушаюсь, командир, - ответил Иван залихватским голосом и рывком влетел внутрь салона летающей тарелки.
Не успел Ермаков сообразить, как ему лучше поступить – или сходить за капсулой разума, которая осталась за вентиляционным блоком, или вначале сигануть вслед за Иваном, а уж потом послать Ивана за ней – как проём моментально заволокло белесым туманом, и он в одно мгновение закрылся, не оставив следов на обшивке.
- Ваня, ты как?! – крикнул Ермаков в туман и не успел получить ответа.
«Вот так сюрприз! – пронеслось у него в голове. – Что там с Иваном? Неужели я больше не увижу его?»
Не веря своим глазам, что произошло, Ермаков провёл рукой по тому месту, где только что был проём, и даже ударил пару раз по обшивке кулаком. Тщетно. Корпус корабля был цельным и прочным. От недоброго предчувствия тревожно защемило сердце. Впервые за всё время пребывания на базе пришельцев к нему пришла растерянность.
Ермаков огляделся вокруг и направился к вентиляционному блоку. Там оставалась капсула разума.
В голове одна за другой с молниеносной скоростью проносились мысли о выходе из создавшейся ситуации. Сознание мгновенно фильтровало их на жизнеспособность и тут же отбрасывало в сторону, если вариант не имел шансов на существование.
«Если при образовании проёма для выхода из корабля используется процесс дематериализации, значит, существует источник энергии, способный прерывать силы сцепления атомов. Что это за источник? Каков принцип действия? Где он расположен? Кто запускает процесс?»
Вопросы сменялись один за другим, а ответов ни на один из них не находилось. Не находилось, пока у него в руках не оказалась капсула разума.
Ермакова осенило: гиперболоид работает, как накопитель информационных волн. Поступающие из пространства волны налагаются друг на друга, уплотняются, объединяя их потенциалы энергии в единый заряд, который затем удерживается атомами «Вселениума» и «Деррурия-325» на неопределённое время. В нужный момент эта энергия используется для увеличения потенциала психической энергии человека.
«Что, если сконцентрированная информационная энергия и является тем источником, который способен прерывать силы сцепления атомов твердой материи?» - подумал он.
От неожиданного предположения у него перехватило дыхание.
Взволнованный до предела, он выставил капсулу перед собой и принялся отыскивать нужный пупырышек на корпусе гиперболоида, на который следовало с усилием надавить пальцем, чтобы запустить механизм излучения. Для чего требовалось давить с усилием на неподвижный бугорок – ему было неизвестно, но задумываться о такой мелочи не было времени. Небольших бугорков было много по всей поверхности, и каждый из них имел строго определённое предназначение. Ермакову были известны не все функции уникального прибора, а лишь те, которые могли быть использованы только человеком. Такую информацию, по крайней мере, ему преподнесла Мэтлин.
- Ага, вот он, родной мой бугорочек, который выпустит доброго джина из бутылки! – прошептали губы Ермакова непроизвольно.       
Он подхватил гиперболоид под мышку и заспешил к летательному аппарату. В сознании появилась необъяснимая и полная уверенность, что осенившее его предположение должно привести к положительному результату.
Ермаков подошёл вплотную к обшивке космолёта и приставил капсулу.
- Ну, моя хорошая, сотвори чудо для меня, - прошептал он слова-заклинания и с усилием надавил на пупырышек.
Секунд тридцать ничего не происходило, палец от напряжения стал неметь, а его усилие с каждой секундой ослабевало. Ермаков не хотел верить в ошибочность своих действий и продолжал с неистовством давить на крохотный выступ.
Его яростные устремления любой ценой проделать брешь в обшивке летающей тарелки были словно услышаны кем-то всемогущим.
    Процесс начался с лёгкой вибрации гиперболоида, на которые Ермаков сперва не обратил внимания, посчитав это результатом чрезмерного перенапряжением мышц. Но когда вибрации пошли по всему телу, он понял, что неведомый процесс дематериализации пошел, вызывая побочный эффект в организме. Его бросило в жар, закружилась голова.
«Так вот в чём секрет, чёрт подери! – обрадованно подумал Ермаков. – Эта штуковина способна манипулировать микрочастицами! Главное, правильно поставить задачу».
В этот момент часть обшивки космолёта стала расслаиваться, превращаясь в белесый туман, очень похожий на пар при кипячении воды.
Отверстие получилось небольшим, через него невозможно было проникнуть вовнутрь. Ермаков тут же отвёл капсулу подальше и увидел, как края образовавшегося проёма стали плавиться, увеличивая размер отверстия.
Наконец, работа была завершена, Ермаков отвёл гиперболоид в сторону и, не раздумывая ни секунды, сиганул в кабину.
Первое, что он увидел – два лежащих биоробота на полу со распоротыми шеями. В салоне стоял зловонный запах от вытекшей из них жидкости. Один из биороботов держал в руке знакомую трубку для самообороны. Второй трубки нигде не было видно.
Ивана в крайнем отсеке не оказалось.
Ермаков с большой осторожностью обошёл тела и заглянул во второй отсек, где находился щит управления кораблём. Каково же было его удивление, когда он увидел Ивана живым и невредимым. Тот восседал в кресле пилота и вполголоса ругался. Он сидел спиной ко входу и не заметил, как вошёл Ермаков.
- Ваня, чертяка! Живой!? – воскликнул Ермаков, шагнув навстречу другу.
- Командир!? – изумился Иван. – Ты как проник сюда?
- Кверху каком, Ваня! – вырвалось у Ермакова. – Дематериализовался! Не веришь?
Иван соскочил с кресла и тут же очутился в объятиях Ермакова. На глазах у обоих выкатилась скупая слеза.
- Ну, рассказывай, что произошло? – отстранив от себя друга, поинтересовался Ермаков.
- А что тут рассказывать? По-моему, тебе и без слов всё понятно. Состоялась неожиданная встреча представителей двух цивилизаций, которая прошла в тёплой, дружественной обстановке.
- Я обратил на это внимание, - усмехнулся Ермаков. – Она была тёплой до такой степени, что сосуды пришельцев лопнули от перегрева.
- Именно так всё и произошло, - подхватил шутку Иван.
- А если серьёзно?
- А если серьёзно, то я не успел даже оглядеться, как передо мной предстали те два вонючих урода, которые лежат сейчас в соседнем отсеке.
- Они первыми напали на тебя?
- Нет, но они оба держали перед собой трубки самозащиты. В любую секунду мог вспыхнуть луч, и тогда мне была бы хана.
- Как тебе удалось одержать победу над ними? – с удивлением полюбопытствовал Ермаков. – Одолеть двух монстров сразу – это не пуп почесать спросонья. Я просто восхищаюсь тобой, Ваня!
- Если честно, то я сам не ожидал от себя такой прыти, - признался Иван. – Сработал инстинкт самосохранения.
- Как это?
- Очень просто. Как только роботы встали на моём пути, я понял, что жить мне осталось считанные секунды.
- И?
- Увидел под потолком перекладину и подпрыгнул вверх. Я ведь не хуже обезьяны на турнике верчусь – кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике был, как никак.
- Ты же говорил, что занимался боксом, - перебил его Ермаков, усмехнувшись.
- Я занимался и боксом, и спортивной гимнастикой, - пояснил Иван. – И в обоих видах добился больших успехов.
- Надо же, наш пострел везде успел?
- Ага. Так вот, луч смерти прошёл внизу, - продолжил он. – Мне хватило нескольких секунд, чтобы с одного маха заехать каблуками в обе морды одновременно. Ну, а потом, как говорится, было дело техники. Роботы тормозные, их реакция желает быть лучшей. Правда, пока вонзал нож в шею одному, второй успел подобрать выпавшую из лап трубку и чуть было не сразил меня наповал. Но я успел подставить под луч его же сородича и благодаря этому уцелел. Потом отскочил в сторону, и пырнул ножом второго.
- Удачный исход, - сказал Ермаков. – А я, между делом, дырку в броне проделал. Спешил к тебе на выручку.
- Ты всегда поражаешь меня своей изобретательностью, - с похвалой отозвался Иван.
- Спасибо за доброе слово, - поблагодарил Ермаков. – А чего ты тут чертыхался?
- А! Эта хитроумная машина сейчас представляет из себя груду металла, и не более того.
- Неужели всё так плохо?
- Хуже не бывает, командир. Как нам известно, биороботы являются связующим звеном этой сложной системы, верно?
- Да, - Ермаков согласно кивнул головой
- Без них летательный аппарат даже не сдвинется с места. Это наш «Жигуль» можно завести без ключа зажигания, соединив два проводка. Тут земной фокус не прокатит. Слава богу, мне удалось остановить запуск механизма на самоуничтожение. Иначе, нас с тобой сейчас разорвало бы в клочья.
- Молодец, Ваня, - снова похвалил Ермаков. – Ты очень смекалистый инженер. А теперь давай поспешим на выход, который, по моим понятиям, вот-вот должен закрыться. Да и Бьюму, как мне думается, уже известно о ходе событий, а его банда людоедов исходит слюной. Уверен, что это именно он хотел заманить нас в ловушку.
- Но не предусмотрел, что один из нас останется снаружи и западня не захлопнется, - дополнил рассуждение Иван. – Если бы мы оба одновременно заскочили в салон, то гарантированно упокоились бы в этой скорлупе.
- Сто процентов.
Они быстро покинули салон космолёта, ставшего для них мёртвым, и перебежали к тамете.
Спустя минуту проём в корпусе летательного аппарата заволокло туманом, и он пропал.
Зафиксировав в памяти продолжительность процесса дематериализации, беглецы умчались в убежище.

Глава 25    

 - Это что же получается? Теперь выход во внешний мир на летающей тарелке закрыт для нас навсегда? - задался вопросом Иван, когда они вернулись в схрон.
- Конкретно на этом аппарате – да, закрыт, - подтвердил Ермаков. Потом, после короткой паузы, не удержавшись, съязвил с усмешкой:
- Хотя, при большом желании, и на этой осиротевшей машине можно покинуть базу, если сходить на поклон к Бьюму и упросить, чтобы он из уважения к нам заменил убиенных тобою биороботов новым квартетом.
- Издеваешься, да? – нахмурился Иван.
- Конечно издеваюсь, но делаю это исключительно из соображений подъёма твоего боевого духа, - сказал Ермаков, сбросив с лица усмешку. – Жизнь – это игра, Ваня. А в любой игре без куража и азарта успеха не добиться. Нам с тобой сейчас никак нельзя впадать в уныние и опускать руки.
- Не беспокойся, командир. Я ещё не сдулся окончательно и способен держать боевой дух на должном уровне. Ты вот лучше скажи мне: нам следует дождаться момента, когда Бьюм вновь укомплектует экипаж и или мы будем караулить возвращение других аппаратов?
- Ни то, и не другое, - ответил Ермаков. – Оба эти варианта заранее обречены на провал.
- Почему?
- Бьюм больше не допустит подобной ошибки. Если мы рванём к тарелке во второй раз – значит, повторно наступим на те же грабли. Только удар черенка по лбу на сей раз будет смертельным. К тому же, у нас с тобой теперь совсем не остаётся времени на размышления и тщательную подготовку.
- Что ты предлагаешь? – спросил Иван.
- Нужно уходить прямо сейчас, пока не заблокированы подходы к центральному залу. 
- Ты планируешь вырубить энергоблок? Думаешь, у нас получится?
- Бьюм не оставил нам выбора, Ваня, - сказал Ермаков, положив на плечо друга свою ладонь. – Если мы опередим его, то сможем повлиять на мерность пространства.
- Вернём на какое-то время наше земное трёхмерное измерение?
- Думаю, у нас это получится.
- Хм-м. Но нам неизвестна реальная продолжительность этого процесса, - в сомнении проговорил Иван. – Сможем ли мы в этот момент выбраться за пределы узла Брета- 555? Ведь только после этой черты сохраняется трёхмерное измерение.
- У тебя есть другое предложение?
- Нет.
- В таком случае дискуссия временно отменяется. В нашем распоряжении не более четверти часа на то, чтобы подкрепиться и собрать необходимые вещи.  Действуем с расчётом на удачу.
Выполнив всё, что планировалось, они загрузились в тамету и промчались до намеченной точки, а когда выбрались из неё, то… не узнали представшей перед ними обстановки.
Вокруг не было ничего, что бы напоминало о существовании зоны «Дэра-717». Ни многочисленных щитов и блоков с мерцающими огоньками сигнальных ламп, ни вентиляционных каналов, ни привычных для глаза контейнеров и стайки прижавшихся друг к дружке дежурных тамет.
А главное – отсутствовал лифт. Его, как будто, не существовало вообще! Перед ними предстал просторный зал с двумя проёмами в противоположных сторонах – выходом из одного тоннеля и входом в другой, ведущий в неизвестность! Не оставлено никаких следов, которые бы хоть как-то объяснили происшедшие преобразования. Вокруг было тихо, пустынно и сумрачно.
- Командир, ты можешь объяснить, что происходит? – спросил Иван, с изумлением оглядываясь вокруг. – Уж не сон ли это, который нам снится одновременно?
- То же самое я хотел бы спросить у тебя, - медленно и с растяжкой ответил Ермаков, пристально вглядываясь в полутьму зала. – Но то, что мы с тобой оказались в очередной ловушке у Бьюма, я ничуть не сомневаюсь.
- Очевидно, ты прав, но как это произошло, чёрт возьми? В какой дыре мы очутились на этот раз и как теперь будем выбираться из неё?
- Не задавай много вопросов сразу, давай будем рассматривать их по одному, - не теряя самообладания, спокойно произнёс Ермаков. – Как мне представляется, Бьюм перевёл базу в другое измерение, а нас оставил погибать в пустых горных выработках.
- Типа того, - согласился Иван и вдруг лицо его озарилось радостной улыбкой.
- Командир, а что если этот эксцентричный инопланетянин вернул нас во внешний мир? Специально, или ошибочно – не важно. Мы сейчас с тобой находимся в родном третьем измерении и перед нами стоит простая задача: найти выход из подземелья!
- Сейчас мы с тобой это проверим, - сказал Ермаков и решительно направился к тамете, оставленной неподалёку. Иван, не догадываясь о намерениях друга, последовал за ним.
Ермаков подошёл к транспорту, который доставил их, откинул вверх подвижный сегмент кабины, приказал:
- Залезай, проверь её работоспособность!
- Ты, думаешь… - заговорил Иван и тут же осёкся, догадавшись о драматизме создавшегося положения.
Он поместился в тесный салон торпеды, задвинул над головой подвижный сегмент, нажал на кнопку запуска системы антигравитации.
Машина не пожелала оживать, не издав привычного для их слуха приглушенного гула.
- Она мертва, командир, - доложил Иван, откинув посадочную крышку.
- Понятно. Что и требовалось доказать, - с непонятным удовлетворением подытожил Ермаков. 
- Что тебе понятно?
- А то, Ваня, что Бьюм не менял пространственно-временной континуум, а просто отправил нас с тобой, как говорится, на запасной аэродром.
- Как это понимать?
- Очень просто. Он обнаружил наше лежбище раньше, чем мы его покинули.
- И что произошло дальше?
- А дальше он скорректировал траекторию нашего движения и направил тамету в тупик, рассчитывая, по всей вероятности, что она врежется в скалу.
- Выходит, он опять ошибся?
- Да, Ваня. И всё благодаря твоему несанкционированному вмешательству, - просиял Ермаков.
- Какому ещё вмешательству? – спросил Иван.
- Ты ремонтировал это транспортное средство? – Ермаков показал кивком головы на безжизненную тамету.
- Ну.
- Вот и ну. Вполне вероятно, ты из-за своей некомпетентности что-то напортачил в системе антигравитации, и это «что-то» привело к снижению скорости передвижения.
- Ты хочешь сказать, что наше такси пробежало меньшее расстояние?
- Точно так, - сказал Ермаков. – Остановка произошла в расчётное время, но не на расчётном отрезке пути. Простая физика: меньше скорость объекта – короче его путь продвижения. Мы не достигли критической точки Бьюма и поэтому остались живы.
- Значит, тупик заканчивается где-то совсем рядом?
- Совершенно верно.
- Пойдём искать?
- Зачем?
- Чтобы подтвердить или опровергнуть твою гипотезу.
- Согласен. Давай прогуляемся.
Они зашагали по тоннелю и упёрлись в глухую стену совсем скоро. Остановившись, Ермаков принялся внимательно рассматривать поверхность горной выработки.
- Командир, ты чего разглядываешь в темноте? – спросил Иван.
- Смотрю структуру породы.
- Для чего?
- Так, на всякий случай. Вдруг придётся продолжить рытьё тоннеля, чтобы выбраться на свет божий.
- Ты это серьёзно? – поразился Иван ответу командира. – Или это очередной прикол для поднятия боевого духа?
- Зачем мне прикалываться, если твой боевой дух остаётся на должном уровне? – усмехнулся Ермаков.
- Но рыть тоннель вручную, даже таких размеров, чтобы пролезть ползком – это, прошу прощения, бред сумасшедшего.
- А я разве сказал тебе про рытьё вручную? – с серьёзной миной на лице спросил Ермаков. – У тебя появилась лопата?
- Нет. Но, тогда как?
- Ты видно забыл, что у нас есть волшебный инструмент?
- Капсула разума?
- Она родимая, - расплылся в улыбке Ермаков. – Этот гиперболоид способен творить чудеса.
- Командир, я всё равно ничего не понимаю, - чистосердечно признался Иван. – Прокладывать тоннель в никуда?
- Это верно. Прокладывать многокилометровый тоннель, не зная направления и расстояния до подножия горы – действительно безумие.
- Тогда скажи, что за маршрут созрел в твоей голове? Куда нам предстоит двигаться?
- Двигаться мы будем пока в обратном направлении, - проговорил Ермаков.
- Возвратимся назад, чтобы начать всё сначала?
- А ты что, дружище, собрался пересидеть здесь смертельно опасное время?
- Ну, нет, конечно, - смутился Иван. – Но серьёзно поразмышлять не помешало бы, прежде чем пуститься в неведомый обратный путь. Уж очень мне не хочется во второй раз угодить в лапы пришельцев.
- Хорошо, давай, поразмышляем, - снисходительно сказал Ермаков и уставился на Ивана. – Излагай свой план, я весь во внимании.
- У меня в голове один план: поскорее вырваться из этого лабиринта, - откровенно заявил Иван. – Более конструктивного, к сожалению, не имеется.
- Это, Ваня, не план, а конечная цель, - поучительно высказался Ермаков. – Цель без плана – ничто, как дырка от бублика. Поэтому, давай-ка мы с тобой будем включать логику, чтобы выработать этот самый план.
Иван шумно посопел и не произнёс ни слова. Он не понимал, о какой логике подразумевает командир.
- А логика здесь простая, - выдержав небольшую паузу, продолжил Ермаков. – Сверхумные пришельцы, в отличие от людей, пустой работы не делают, так?
- Согласен, - подтвердил Иван.
- Тогда ответь мне: для чего здесь оставлен тупик? Почему строительство тоннеля не доведено до логического конца?
- Ну, много причин может быть на этот счёт, - неуверенно ответил Иван.
- Ну, ну, продолжай!
- Допустим, буровая машина или лазер, которые были использованы при строительстве, вышли из строя…
- Исключается, - сразу же отверг Ермаков.
- Почему?
- Во-первых, потому что у гуманоидов техника имеет бесконечно большую надёжность, а, во-вторых, неисправный агрегат находился бы сейчас где-нибудь поблизости. Ты его видишь? Нет. И я не вижу.
- Ну, тогда, может быть, пришло распоряжение от его Высочества о временном прекращении работ…
- И такое объяснение не прокатывает, - с улыбкой проговорил Ермаков. – Они – инопланетяне, высшая раса, а не люди с непредсказуемыми действиями и поступками. У них нет таких понятий, как «отсутствие финансирования», «замораживание объекта», «корректировка проекта» и прочая земная чехарда! У них всё происходит чётко, размеренно и логично!
- Не знаю, командир, сдаюсь перед тобой, - подняв руки вверх, признал Иван свою неспособность объяснить прекращение строительства. – У меня земное мышление, и думать, как пришельцы, мой мозг пока ещё не способен.
- А мне, как ни странно, пришла в голову мысль, которая может объяснить замысел гуманоидов, - сообщил Ермаков.
- Ничего странного в этом не вижу. Твои облучённые мозги давно уже работают не по земным критериям. Один имплантат чего стоит! Я уже не говорю о гиперболоиде, который закачал в твоё подсознание массу вселенской информации! Ты стал мыслить, как Они.
- Не преувеличивай, - возразил Ермаков. – Чтобы мыслить, как инопланетный разум, человеку потребуется для этого не одно тысячелетие.
- Ладно, проехали. Говори, что пришло в твою светлую голову?
- Иноземные строители специально оставили перегородку во избежание преждевременного запуска какого-то процесса. Примерно так же, как поступают земные специалисты перед присоединением вырытого канала к водоёму. Перед нами своеобразная перемычка, ограничивающая поступление «чего-то» «куда-то» из существующего континуума зоны «Дэра-717».
- Ты стал так витиевато выражаться, что я иногда затрудняюсь понимать физический смысл самого явления. Говорю об этом тебе на полном серьёзе.
- Хм-м, по-моему, я объяснил с доступной простотой, - пожав плечами, сказал Ермаков. – За перегородкой, вероятно, находится какое-то невероятно большое пространство с другими временными характеристиками по отношению к зоне «Дэра-717». Удалив перемычку, можно изменить мерность пространства или ещё что-то в этом роде.
- Например?
- Ваня, я не участник этого проекта и не могу знать о замыслах его авторов!
- Это понятно, однако, зная тебя, я ни за что не поверю, чтобы у тебя не созрело какого-нибудь предположения, - упорствовал Иван. – Давай, выкладывай.
- Какой же ты настырный, Ваня, - недовольно произнёс Ермаков. – Всегда стараешься бежать впереди паровоза. А это, обрати внимание, чревато последствиями.
- Какими? – с невинным видом спросил Иван, похлопав глазами.
- Не валяй дурака, Ваня. Не успеешь вовремя отскочить в сторону, как тут же угодишь под колёса.
- И всё-таки?
- Кончай кривляться, - одёрнул Ермаков. – Шагай за мной и скоро сам поймёшь, что я имел в виду.
И на этот раз Ермаков оказался прав. Пройдя по тоннелю в обратном направлении около полукилометра, он вдруг почувствовал непривычный дискомфорт. Внезапно стали неметь ноги и руки, возник шум в ушах, напоминающий стрекотание кузнечика, появилось лёгкое головокружение и озноб.
- Стой на месте, Ваня! – приказал Ермаков Шишкину, который шел следом за ним на некотором удалении. – Что-то неладное творится здесь.
- Что такое, командир? – с тревогой спросил Иван, остановившись. – Тебе плохо?
Ермаков отступил назад на несколько шагов – дискомфорт пропал, вернулся на прежнее место – кузнечик в ухе вновь застрекотал, в руках и ногах возобновилось лёгкое покалывание.
- Командир, смотри… - Иван с опаской показал рукой вперёд. – Оно движется к нам…
Ермаков обернулся и увидел лёгкий туман зеленоватого цвета. Он продвигался по тоннелю навстречу им и густел на глазах.
- Мать честная! – ахнул Ермаков.
- Назад, бегом! – крикнул он и не услышал своего голоса.
Они не успели сделать и двух шагов в обратном направлении, как неведомая сила подбросила их вверх и резко швырнула вперёд. Сознание мгновенно померкло и наступила темнота.
Сколько времени длилось бессознательное состояние – ни тот, ни другой не смогли определить, очнувшись подле скалистой перегородки в конце тоннеля.
Ермаков лежал на земле головой вперёд, Иван, наоборот, упирался ногами в перемычку.
- Хреновая примета, - ругнулся Иван, вставая на ноги.
- Какая? – не сразу сообразив, о чём речь, спросил Ермаков.
- Упал я с ковра-самолёта ногами вперёд, - пробурчал Иван. – Видать, не суждено мне вернуться домой.
- С чего вдруг ты стал таким суеверным? – поинтересовался Ермаков, поднявшись напротив друга. – Никогда за тобой такого не водилось.
- Почувствовал я в себе какой-то внутренний перелом, Егор Васильевич. Словами это не объяснить. Будто кто-то посторонний в голову вбил мне такую мысль. Как только очнулся – сразу мелькнула мысль о смерти.
- Глупости, - успокоил Ермаков. – Это обычная реакция сознания, когда человек был на волоске от гибели.
- Нет, командир, - не согласился Иван. – Когда нас отбросило от летающей тарелки, такой мысли не возникало. Шлёпнулся, поднялся, отряхнулся, усмехнулся. Вот и всё. Ни одна извилина моего мозга не дрогнула. Ну, да ладно, чему быть – того не миновать. Я со смертью уже давно на «ты».
- Не зацикливайся на этой мысли – она и вылетит из головы. Радуйся лучше тому, что этот туман-хулиган не сделал тебя астральным бездомным.
- Как это?
- Неужели ты не понял, что мы приблизились к порталу в другое измерение? Если бы вовремя не остановились и отмерили ещё несколько шагов вперёд – туман окутал бы наши тела, а мы с тобой очутились бы в каком-нибудь плазменном измерении.
- И превратились бы в умные светящиеся шары? – скривился в усмешке Иван.
- Вовсе не смешно, Ваня. Такая вероятность существует, - с уверенностью заявил Ермаков. – Мерность пространства превышает число десять, и в каждом измерении своя форма жизни. Одна из них – плазмоидная.
- Не завидную судьбу ты нарисовал, - усмехнулся Иван. – Превратились бы мы с тобой в призраки, и стали пугать людей.
- Чтобы ничего подобного с нами больше не произошло, в обратную сторону больше не оглядываемся, - сказал Ермаков. – Путь назад нам заказан.
- Скажи, Егор Васильевич, откуда у тебя такие познания? Что бы с нами не происходило – ты всегда находишь объективное объяснение, словно только и делал в своей жизни, так это изучал параллельные миры.
- Я и сам иногда задумываюсь над таким вопросом, но не могу объяснить мой феномен. Наверно, это работа вот этой удивительной штуковины, - Ермаков тряхнул слегка капсулой разума, которую держал в руках и затем прижал её к себе. – Думаю, это она сейчас предотвратила необратимый пространственно-временной процесс и спасла нас от переброски в другой мир.
- И что теперь подсказывает тебе твой разум? – спросил Иван. – Назад ходу нет, впереди монолитная стена. Западня Бьюма захлопнулась?
- Почему же? – невозмутимо заявил Ермаков. – Теперь я твёрдо уверен, что за перемычкой – наша долгожданная свобода.
- То есть, за ней… наш мир?! Земной? Трёхмерное пространство?!
- Да, мы сейчас находимся на завершающем отрезке нашей долгой дороги домой, - с уверенностью известил Ермаков.
- Откуда пришло такое озарение? Это не галлюцинации после загадочного тумана?
- Нет, Ваня, это не глюки. Помнишь в первый день нашей экспедиции мы с тобой обнаружили на вершине горы вертикальную шахту?
- Конечно, помню. Мы там произвели много различных измерений, и ты случайно наткнулся на волновое излучение, исходящее из подземных глубин.
- Точно так, и назвал я тогда это явление «дыханием» Земли.
- Верно. И выходила эта волна с удивительно точной амплитудой в семь с половиной минут.
- Так вот, Ваня, предполагаю, что зона «Дэра-717» стала «задыхаться».
- Как это… задыхаться? – удивился Иван. – Ты что, аллегориями заговорил?
- Пусть будет и так, если тебе угодно, но другого объяснения на доступном языке я не нахожу, - высказался Ермаков. – Как нам известно, база пришельцев работает по принципу «чёрной дыры». Надеюсь, этот принцип ты усвоил?
- Да, о «чёрной дыре» ты говорил мне неоднократно. Информационная энергия поступает в зону «Дэра-717» и уплотняется в накопителе центрального энергоблока.
- Правильно мыслишь, - одобрительно отозвался Ермаков. - Но, дело в том, что уплотнение волн – процесс не бесконечный, а цикличный.  Один цикл длится более тысячи лет. Часть отработанной энергии в очень небольших количествах испаряется постоянно через вертикальный ствол шахты и уходит обратно в пространство. Полная же замена информационной энергии, как я предполагаю, намечена на самое ближайшее время, которое может исчисляться днями, а, возможно даже, и часами.
- Эта перемычка, как я понимаю, является как бы предохранительным клапаном, который должен открыться в определённое время?
- Вроде того. Теперь тебе понятно, для чего построен этот тупиковый тоннель? 
- Теперь понятно. Через него будет осуществлён залповый выброс спрессованной за тысячелетие информационной энергии, - с радостью на лице, как у школьника, ответил Иван.
- Совершенно верно, это обособленный канал, чтобы не создать пространственно-временной хаос в зоне «Дэра-717». И выброс будет сделан в трёхмерный мир, из которого она поступает. Своеобразный круговорот энергии в пространстве.
- И Бьюм, конечно, знал, что выпущенный им Джин из бутылки сотрёт нас в порошок.
- Да, но, на мой взгляд, он до сих пор не спохватился о пропаже капсулы разума, - сказал Ермаков. – Иначе его действия были бы другими.
- А вот тут, как мне кажется, ты заблуждаешься… - медленно проговорил Иван, разворачивая Ермакова лицом в обратную сторону.  – Бьюм уже обнаружил исчезновение гиперболоида и сразу вспомнил о нас!
В их сторону вновь двигался зеленоватый туман. Он находился пока на значительном удалении и стелился по дну тоннеля с очень маленькой скоростью. Но главной неожиданностью был не сам туман, а появление перед потоком туманности двух светловолосых пришельцев – Винса и Гуна.
В голове Ермакова моментально всплыл разговор Бьюма и Олка, подслушанный им однажды. Из того разговора следовало, что только четыре представителя их высшей расы владеют способом телепортации – Сам Бьюм, его помощник Олк и Винс с Гуном. Только они способны преодолевать горизонт событий за пределами антигравитационного радиуса.
- А, чёрт! Процесс запущен и его уже не остановить! – со злостью прокричал Ермаков и принялся лихорадочно отыскивать на корпусе гиперболоида нужные пупырышки.
- Командир, а мне что прикажешь делать? Чем я могу тебе помочь?
- Возьми у меня генератор и попробуй заблокировать сознание гуманоидов. Они сейчас представляют для нас самую большую опасность. Остерегайся их оружия. Излучатели Винса и Гуна, в отличие от трубок большеголовых гуманоидов, предназначены не только для самозащиты, но и для нападения.
- Знаю, командир! – подтвердил свою осведомлённость Иван, вынимая из подсумка на поясе Ермакова генератор. – Потенциал искрового разряда кванто-плазменного генератора очень велик, а его поражающая способность достигает полусотни метров.
- Умница, Ваня. Только не стой, пожалуйста, на одном месте, постоянно будь в движении, чтобы не быть для них неподвижной мишенью. Догадываюсь, что Бьюм поставил перед Винсом и Гуном задачу отнять у нас капсулу разума любой ценой. Постарайся задержать их на некоторое время. Пока я буду находиться вне зоны поражения их оружия, я смогу с гарантией обеспечить лаз для выхода на свободу. Действуй, Ваня, а то эти двое отморозков уже в считанные секунды начнут атаковать.
- Не волнуйся, командир! Сейчас Иван Шишкин исполнит свой неповторимый танец! – голосом удальца ответил Иван и, выставив перед собой волновой генератор, вихляя из стороны в сторону, словно подпружиненный, двинулся навстречу пришельцам.
Ему было известно о замедленной реакции представителей высшей расы и неспособности их излучателей на непрерывное поддержание дуги. Искровой разряд таких аппаратов был подобен кратковременной молнии, для возобновления которой требовалось некоторое время.
Шагнув навстречу пришельцам, Иван имел некоторое преимущество в скорости совершения действий, обладая неутраченной молниеносной реакцией недавнего боксёра. Однако, из-за ограниченности пространства вероятность погибнуть от оружия противника была, всё-таки, велика.
- Ну, давай же, родная, заводись, - умолял Ермаков капсулу разума, будто аппарат был живым существом, удерживая пальцы на пупырышках. – От тебя, дорогая волшебница, сейчас зависит успех экспедиции и будущее развитие земной цивилизации.
Взгляд Ермакова был устремлён вперёд, и он не видел, что происходит у него за спиной.
Пока Ермаков дожидался начала процесса дематериализации частиц горной породы, Иван в диком танце носился по тоннелю. Он подпрыгивал высоко вверх, когда молния плескалась по днищу канала, и бросался в сторону, чтобы избежать поражения другой молнии, выписывая непостижимые кренделя ногами.
Стремительно передвигаясь навстречу пришельцам, ему удавалось лавировать между смертельными лентами разрядов. Каким-то необъяснимым внутренним чутьём за доли секунды он безошибочно определял предстоящее направление выстрела и мгновенно уходил из возможной зоны поражения.
Наконец, расстояние между ним и гуманоидами стало достаточным, чтобы опробовать действие генератора. После двух одновременно выброшенных молний образовалась спасительная пауза.
Иван без промедления включил генератор.
К великому разочарованию, пучок волн, выпущенный из его прибора, не возымел никакого действия на противника. Ни Винс, ни Гун даже не дрогнули и, будто несокрушимые роботы, продолжали двигаться навстречу Шишкину. Следом за ними, стелясь по дну тоннеля и густея на глазах, приближался туман.
«Ну, всё, капец тебе пришёл, Ваня. Исполнил ты свой предсмертный танец, - подумал Иван и со злостью швырнул в сторону гуманоидов ставший уже бесполезным генератор. Он швырнул его, словно обычный булыжник, целясь попасть в одного из пришельцев.
- Эй, вы, незваные гости-сволочи! – прокричал он в ярости, выхватывая нож из ножен. – Знайте на будущее: русские люди не позволят себя поработить и без боя не отдадут родную планету-мать! Вам, бесчувственным тварям этого не понять!
Брошенный им генератор, к удивлению, достиг цели. Винс или Гун (ни черта не разобрать, кто из них – кто?) покачнулся и упал от полученного удара, выронив из рук метатель молний.
Воспользовавшись ситуацией, Иван в три прыжка достиг второго пришельца и с наскоку воткнул ему в незащищённую шею свой нож. Ему не хватило какой-то секунды, чтобы с разворота нанести сокрушительный и безответный удар уже приподнявшемуся гуманоиду и выйти из неравной схватки живым победителем.
Однако, именно эта секунда решила исход поединка. Оставшийся в живых пришелец успел-таки подхватить свой излучатель и выпустил в Ивана смертоносную молнию.
- А-а-а!! – раздался вопль Ивана и прокатился эхом по тоннелю.
Ермаков обернулся на предсмертный крик Ивана и увидел последний миг его жизни.
В свете ослепительной вспышки тело Ивана Шишкина обрушилось на инопланетянина, в затухающей молнии сверкнуло отточенное до блеска лезвие ножа.
Представители двух цивилизаций погибли одновременно.
- Ваня-я-я! – что есть силы прокричал Ермаков в отчаянии, и теперь уже эхо его крика пронзило приближающийся туман и ушло гулять по стволу тоннеля.
В первые секунды после увиденного Ермаков хотел бросится к поражённому другу, но, увидев, как сгустившийся туман начал окутывать поверженные тела, быстро осознал бессмысленность такого действия.
Усилием воли он заставил себя отвернуться от ужасающей картины событий и вновь сосредоточил свой взгляд на неподвижной горной породе, создавая в голове мыслеформу лаза.
Туман ускорял своё движение, угрожая приблизиться к Ермакову и охватить его в свои объятия раньше, прежде чем удастся снять силы сцепления атомов горной породы и сигануть в дематериализованное пространство.
Когда до края туманной пелены оставалось не более десятка метров, скалистый круг в стене вдруг посветлел и шевельнулся, как утреннее марево над рекой, затем сделался полупрозрачным и быстро исчез, образовав глубокий грот.
- Наконец-то ты соизволила сработать, моя умница-разумница, - обрадованно воскликнул Ермаков и, отняв побелевшие пальцы от контактных пупырышков, с нежностью погладил корпус инопланетного аппарата. Процесс дематериализации был запущен и теперь можно было уже не опасаться о его затухании. 
Не задумываясь, Ермаков заполз в узкий лаз, держа перед собой гиперболоид.
Порода расступалась перед гиперболоидом быстро и непрерывно, мгновенно растворяясь в пространстве.
Ермаков двигался за открывающимся впереди каналом на четвереньках, с нетерпением ожидая увидеть перед собой долгожданный свет родного трёхмерного мира.
Однако шло время, он продолжал ползти вслед за отступающей породой, а долгожданного выхода из подземелья не угадывалось.
«Что, если я ошибся в своём предположении? – начал он сомневаться в принятом решении через несколько десятков метров. – Что, если тупик имеет совсем другое предназначение и совсем скоро станет моей могилой?»
От такой мысли по спине Ермакова прошли холодные мурашки, а на лбу выступил пот. Он остановился, чтобы смахнуть ладонью накатившиеся капли, и в этот самый момент его внезапно закружило вокруг невидимой оси и в стремительном вихре понесло по каменной трубе вперёд.
В последний момент к нему пришло странное ощущение, будто он вовсе не человек, а какая-то субстанция, которую некая сила с ускорением закручивает в спираль и несёт на огромной скорости в воронку с ослепительно ярким светом. До того ярким, что Ермаков зажмурился и… потерял сознание.   

Эпилог

Однажды в одном из домов малютки Пермского края произошло необъяснимое событие. Утром, войдя в спальню малышей, пожилая няня тётя Глаша обнаружила подкидыша. Намётанным глазом она безошибочно определила возраст младенца – тому было около трёх месяцев от роду.
В кроватке, которая с вечера была пустой, мирно посапывал белокурый мальчик. Он не был запелёнут по всем правилам, как это делают заботливые матери. Его тельце было обмотано большим куском плотной ткани серебристого цвета. Рот младенца был плотно сжат, в нём не было привычной для такого возраста соски-пустышки.
Не нашлось её и рядом с младенцем.
- Ох и матери нынче пошли! – рассерженным голосом высказалась тётя Глаша. – Нагулять дитё ума хватило, а запеленать его по-человечески не удосужилась. Как такое в голову взбрело, чтобы обернуть младенца в фольгу на клеёнке! Безжалостная зверюга какая-то, а не женщина! Денег пожалела даже на соску! Чтоб тебя леший уволок к себе в дебри, да поиздевался в волюшку над тобой за такие дела!
Няня достала из шкафа запасную пелёнку, перепеленала малыша, как надо, и положила обратно в кроватку.
Повертев серебристую ткань в руках, соображая, куда можно её пристроить, ворчливая няня понюхала для чего-то кусок высвободившейся ткани, а затем с откровенной брезгливостью смяла в комок ненужную пелёнку и выбросила в мусорный контейнер за ненадобностью.
Так и не поняв, каким образом мать подкидыша проникла в здание с закрытыми окнами, запираемое на ночь на все замки, тётя Глаша отправилась на доклад к строгой и невозмутимой Ларисе Ивановне – директору Дома малютки. 
Малыша назвали Азарием. Такое имя выбрала сама тётя Глаша.
- Коли обнаружила я его на утренней заре, значит быть ему Азарием, - недолго думая, заявила она Ларисе Ивановне. – Так крестного моего звали, царство ему небесное. Замечательный был человек – душевный, щедрый, с большим сердцем. За добрые дела и отзывчивость люди прозвали его «Божья помощь».
- Ну, что ж? Пусть будет ваш найдёныш Азарием, так тому и быть. Он ведь теперь вроде как крестник ваш, не правда ли, Глафира Спиридоновна? – приподнимая очки над носом, вкрадчивым голосом и с каким-то потаённым смыслом вынесла свой вердикт директриса.
- Он станет моим крестником, если вы позволите окрестить его в церкви, - сказала тётя Глаша, введя своим заявлением директрису в ступор.
От неожиданности и полного изумления брови хозяйки Дома малютки взлетели вверх, а очки тут же упали обратно на кончик носа.
- Иди, Глафира Спиридоновна, займись своими делами, - сделав характерную отмашку рукой, недовольно пробурчала директриса, решив побыстрее избавиться о назойливой няни. – У тебя их уйма сегодня, делать, не переделать.
- Вы не ответили мне, Лариса Ивановна, - с напористостью проговорила тётя Глаша. – Мы будем крестить подкидыша?
- Я подумаю, - сказала Лариса Ивановна, уткнувшись носом в журнал, и принялась неторопливо выводить в нём шариковой ручкой имя нового воспитанника.
На этом, может быть, и закончилась бы эта необычная история, если бы не многочисленные «но», последовавшие одно за другим, как только малыш заговорил.
А заговорил Азарий, когда ему исполнился ровно год.
К этому времени он знал не какие-то несколько десятков слов, а свободно изъяснялся с бабой Глашей и тётей Ларой, которые изумлялись его способностям и млели каждый раз, выслушивая его «мудрые речи».
В полтора года крестник Глафиры Спиридоновны стал поражать необычными знаниями и заявлениями, употребляя при этом незнакомые термины.
Однажды, приведённый за руку няней Глашей в кабинет директрисы, Азарий увидел на краю стола газету и очень ею заинтересовался. Он впервые видел бумажный носитель информации.
Заметив крайнее любопытство маленького воспитанника, Лариса Ивановна протянула ему газету и шутливо произнесла:
- На, Азарик, почитай на досуге.
Азарий не стал ждать «досуга», тут же развернул первую страницу и принялся с нескрываемой жадностью бойко читать вслух всё подряд.
Обе женщины разом ахнули от неожиданности. Ни одна из них никогда не занималась с малышом изучением азбуки. Где и когда малыш изучил алфавит и научился читать?
Когда шок немного прошёл, Лариса Ивановна спросила:
- Скажи, Азарик, когда это ты научился читать и кто тебя обучал чтению?
- Мама Мэтлин, - не задумываясь, ответил мальчик так, будто речь шла о чём-то обыденном.
- Кто?!  - одновременно выдохнули ошеломлённые женщины, раскрыв рты до предела.
- Мама Мэтлин, - спокойно повторил Азарий, переворачивая страницу газеты. – Она отвечает за программу моего развития.
Удивление вызвал тот факт, что мальчик довольно уверенно назвал имя матери. Если это не вымысел, тогда что же? Мистика? Не мог же он, в самом деле, запомнить имя матери, попав в Дом малютки в трёхмесячном возрасте?
Чтобы вывести Азария на чистую воду, Лариса Ивановна задала сразу, как ей представлялось, несколько провокационных вопросов, ответить на которые малыш был ещё не способен:
- А где сейчас находится твоя мама? Она не русская, да? Имя у неё какое-то необычное, иностранное. Ты можешь сказать, какая у неё национальность?
И малыш вновь поразил женщин своим ответом.
- Моя мама сейчас находится на планете Дэра, у неё нет национальности, потому что она принадлежит к элитной расе созвездия Глома, - таким же невозмутимым тоном ответил Азарий, не отрывая глаз от заинтересовавшей его статьи в газете.
- А папа твой кто? – переведя дух после затянувшейся паузы, продолжила опрос Лариса Ивановна. – Он тоже с этой планеты…как ты её назвал? Дыра, кажется?
- Не Дыра, а Дэ'ра, - поправил мальчик. – А папу моего зовут Егор Васильевич Ермаков. Он житель планеты Земля. Когда я немного вырасту – обязательно его отыщу.
Ответы маленького воспитанника были настолько невероятны и поразительны, что у малообразованной тёти Глаши мелькнула мысль о нездоровой психике своего крестника. Она смотрела на него широко открытыми глазами и, казалась, онемела от дурного предчувствия.
В отличие от няни, директриса была продвинутой женщиной. На семинарах ей приходилось неоднократно слышать о необычных детях, называемых в обществе «индиго». С самого начала, когда у Азария обнаружились необычайные способности, она отнесла его к категории именно таких детей и относилась к такому явлению совершенно спокойно. В голове прочно утвердилась мысль, что её воспитанник является одним из тысяч подобных детей, и поэтому заострять особое внимание на таком факте Лариса Ивановна не стала.
Однако, в этот раз ребёнок вышел далеко за рамки признаков, присущих детям индиго.
- Откуда тебе известно о папе? – продолжала опрос Лариса Ивановна, не в состоянии побороть вспыхнувшее в ней любопытство и азарт.
- Получил информацию изнутри, - ответил Азарий.
- Может быть, тебе стало известно, откуда ты родом и как появился в нашем Доме?
- Меня доставили на Землю по распоряжению мамы Мэтлин.
- Вот что, Азарик, - взволнованно произнесла Лариса Ивановна. – Можешь взять газету с собой, но при одном условии.
- Каком?
- Ты сейчас дашь мне слово, что о папе с мамой больше никогда и никому не расскажешь без моего разрешения. Договорились?
- Договорились.
- Вот и хорошо, пусть это будет наша с тобой тайна, - сказала напоследок Лариса Ивановна с заговорщицким видом.
Глафира Спиридоновна взяла мальчика за руку и отвела в группу. По поручению директрисы она до конца дня не спускала с крестника глаз, чтобы потом доложить ей о поведении Азария.
На следующий день Лариса Ивановна, выслушав «доклад» пожилой няни, позвонила «куда следует».
Поводом для такого звонка послужило признание Глафиры Спиридоновны о том, что в ту ночь, когда появился подкидыш, она, находясь в своей комнатушке, наблюдала яркое свечение за окном, а когда выглянула из любопытства – увидела в небе большой светящийся диск, который исчез на её глазах.
- А за окном вновь стало темно, - сказала она в конце. – Утром мне, почему-то, пришло в голову, что это был все лишь сон, и поэтому я не стала никому рассказывать о нём.
Через несколько дней в Дом малютки прибыла группа из трёх человек. Они остались наедине с Азарием и за закрытой дверью долго о чём-то беседовали с ним.
Потом, сообщив Ларисе Ивановне о необходимости перевода малыша в какое-то специализированное учреждение, увезли его с собой, оставив ей для отчётности акт о передаче ребёнка. 
По словам Ларисы Ивановны, это были люди из Москвы.
В последствии установить местонахождение крестника Глафиры Спиридоновны ей не удалось.
На этом этапе след Азария пропал, его дальнейшая судьба неизвестна…