Освобождение

               

     Он любил её так глубоко, что она этого не замечала – в реальных  проявлениях, но всегда чувствовала – на расстоянии. Она его любила ярко, открыто, поскольку  часто не могла бороться с той силой, с которой её тянуло к нему.
     Он был женат и бездетен. Она замужем и с ребёнком. Объединяло откровенно-бесстыдное предательство вторых брачных половин.
     Он страшно любил играть со словами, она была в них предельно честна. И именно потому, видимо, в полусне Бог сказал ей – «я тебе дам любовь». И дал  его. В тот день, в который определил.
     С ним это случилось в браке не впервые. С ней – впервые. Но было ли  это  грехом, если перед этим они зашли в церковь – поставить свечи ушедшим родным?
     Желал ли он её тогда – он  сам не знал. Она  же впервые  за всю свою жизнь,  пройдя  её треть,  узнала, что женщина  может  первой  испытать  желание  к  мужчине, а  не  в ответ. Впрочем, кроме мужа  она никогда никому  и ни чем  не отвечала. Перед  ней  была  душа.
Душа, способная понять её и даже оценить. И это дано ей было как знание.
     Он оскорбил её с лёгкостью, с какой,  возможно, мужчину оскорбляет лёгкая  добыча. Она же была женщиной, внимания которой мужчины добивались годами.  А с  ним  –головокружительное исключение.  Она  не  смогла простить одной единственной фразы, хотя душа и тело пылали два года. Любовь дала ей силы для   развода. А  он  сходил с ума  от   её  отказов, не  понимая,  что она  просто ждала  его извинения.
      Он  разменивался  по  девицам. Но  душа  его  всё больше принадлежала ей. Было ли это ощущением  взаимных  взглядов  в спину, чему, обернувшись, они  находили подтверждение. Усыпляющей ли волной энергии, охватывающей их, когда они находились в одном зале или тем же ощущением  в трудные моменты жизни?
   Ревность его была безгранична. Он мог отказаться от  встречи с ней, если только предполагал, что  знакомый,  к которому придётся  идти на вечеринку,  может ей понравиться. В том, что этот кто-то другой в неё влюбится – он не сомневался. Поскольку так сильно любил сам. Она же не ревновала его вовсе, поскольку так сильно любила, что всё прощала.
   Душа его оберегала её от попыток чужих душ оказаться ближе. Женщина это явственно чувствовала, пока не взбунтовалась и не попросила у  Бога освобождения. И Бог сказал ей:  «Что же ты наделала?»
   Ей долго было плохо после этого. И ему тоже. Она видела, как он изменился.
   Она  попросила  у Бога  прощения. И он дал ей покой. Больше  её  не тянуло к нему.  Она вновь чувствовала себя свободной и счастливой, правда чуть-чуть меньше, чем когда была любовь.